Татьяна Торгашина
Осколки
Девчонки завидуют, хм, глупышки, а знают ли они, как это, собирать человека, которого безумно любишь, на свидание к другой? Умничать, подбирать ей цветы, давать последние наставления, смеяться, видя его смущение, крестить в дорогу желая удачи и долго смотреть вслед… Вот она цена настоящей дружбы. Затыкать в себе ревность, чувства, вгонять боль подальше в душу, а потом сидеть в темноте уставившись на воду и ничего не хотеть. Каждый раз, расставаясь с тобой, я зарекаюсь быть умнее. Не бежать сломя голову к тебе по первому звонку, когда тебе плохо, подставляя свое плечо. Зарекаюсь не закрывать тебя грудью перед другими, защищая, огораживая, оберегая, утешая. Но все меркнет. Все клятвы, данные в гордом одиночестве, рушатся, как карточный домик стоит лишь встретить взгляд твоих глаз. Безумие. Мы знаем друг друга слишком хорошо, мы изучили привычки друг друга уже до мелочей и нам даже не обязательно говорить какие-то фразы, достаточно только посмотреть друг на друга, чтобы понять, кто о чем думает. Да, я читаю твои мысли, а ты мои. Смешно, но мы не видим очевидного, мы продолжаем обжигаться о людей и спасаться друг другом. И, наверное, эта хрупкая грань боли и есть смысл. И эта боль, когда мы, расставаясь, вновь идем в разные стороны…
3
"Шло время и я смирилась с неизбежным. Сергей был влюблён, девушка, которую он выбрал, отвечала ему взаимностью, а я отступила куда-то в тень. И ,знаете, нестерпимая боль постепенно прошла, лишь изредка возвращаясь в долгие тоскливые вечера. Но и эти приступы хандры ушли. Я, как мне казалось, отпустила, выдохнула, посмотрела на мир другими глазами. Вскоре и у меня появился поклонник.
Его звали Сашка, и он был лучшим другом Сергея. Знаете, а я и сейчас думаю, что он был намного лучше нас всех…
Романтичный парень настойчиво завоёвывал моё сердце, и однажды я поняла, что он мне очень дорог. А может мне просто хотелось обмануть саму себя, доказать что-то Сергею? Боже мой, если бы я знала тогда, какими муками закончится для меня этот бурный роман, вряд ли бы я нырнула в нахлынувшие чувства так бесшабашно…
Да, я поистине была недостойна его, но наша осень, полная ярких чувств, уже наступала нам на пятки…
…Холодно, зябко и больно. Осень разлила краски и расплакалась серыми каплями. Шуршит под моими ногами золото кленовых листьев. И ты не придешь… Не шагнешь навстречу, не возьмешь за руку… Никогда. Слова и капли, мокрый асфальт, липкая грязь… И одиночество. Кроны, багряные кроны деревьев. Шершавые стволы и ладони, скользящие по ним. Да мысли, стаями улетающие куда-то назад, в прошлое.
Когда нигде не ждут, даже дождь не загонит в дом. Дождь – мой друг. Он смывает следы, плачет вместе со мной, хмурится тучами, клонит к земле порывами ветра, то окутывая все вокруг каплями, то отбивая такт по водосточным трубам.
Клены, каштаны, да старая ива у дороги – как много видели они на своем веку. Интересно, помнят ли они нас? Тех наивных, глупых и до безобразия влюбленных. Понимают ли, что их гладит нынче все та же ладошка, только постаревшая на много лет? Вряд ли, я думаю, они счастливы по-настоящему, лишь от того, что им не дано помнить так, как мы помним, снова и снова переживая всю ту боль, вновь и вновь прокручивая события в своей обезумевшей голове.
