Татьяна Торгашина
Осколки
Городок, в который мы приехали, был непривычно маленьким и невзрачным. Но и в нём мы оставались совсем недолго, потому как нашим неугомонным родителям явно не сиделось на месте. Мамы укатили в Москву "на заработки". Чем это было? Вызовом или невероятной дуростью? Кто знает. Только факт оставался фактом: нас двоих "сдыхали" на попечение Сережиным родственникам и мы, фактически оказались предоставленными сами себе.
Итак, конечной станцией на пути нашего долгого следования оказалась глухая, забытая Богом деревушка, примостившаяся на левом берегу реки Кумы. Дом, в котором нам предстояло жить, был большим и просторным, впрочем, как и широкий двор, уводящий в нескончаемый огород, заканчивающийся покосившейся калиткой, ведущей прямиком на реку. Я загрустила, а Сергей словно ожил.
Лето вступало в свои права, и он полностью ушёл в деревенские хлопоты: косил траву на лугу, пас коров и долго-долго лежал на берегу, вглядываясь в бескрайнее небо.
Это уже не был тот молодой повеса, играющий чужими чувствами, бегающий на свидание разом с тремя девицами. Мы подолгу разговаривали, сидя у костра или на лужайке у покосившегося деревянного забора и, надо заметить, случилось непоправимое , я влюбилась. Увы и ах, сказка о любви для нас с Сергеем так и не началась, он считал меня лучшим другом, а я сходила с ума. Закончилось это тем, что в июле Сергей полюбил другую девушку, а я, горько плача ночами в подушку, весело улыбалась его дневной суете и рассуждениям. Кто бы только знал, что происходило тогда в моём сердце!
…Речная гладь, окутанная сизой дымкой наступающего на пятки вечера, неясный шепот ветра в кронах деревьев, звуки угасающего дня. Только речная гладь, я и моя боль, раздирающая ночные небеса на части. Признаваться себе в одном и том же сотни тысяч раз, пока мысли не начнут в ушах звенеть колокольным набатом. Почему я так ненавижу людей? Почему каждый раз, обжигаясь об них, словно глупый мотылек о лампочку я убегаю сюда зализывать свои раны? Ты смотрел мне в глаза так преданно, так свято верил в каждое слово и ловил каждый жест, что я, признаться, поверила, что человек, по природе своей бескрылое создание, сможет взлететь. По мере того как ты привыкал я терялась, а теряясь падала в бездонную пропасть полную осколков чьих-то уже разбитых вдребезги надежд, эмоций, неразделённых чувств. Что со мной? Почему я как наркоман со стажем чувствую огонь, растекающийся по венам вместе с кровью? Ломка?! Да, я вросла в тебя с корнями, внутренне уже окрестив "своим", а сегодня ты со слезами восторга на глазах рассказал о том, что душило тебя счастьем. О Боги! Да лучше бы ты взял нож и прямо с размаху вонзил его в мое сердце! Но я улыбаюсь, я жива, и я с восторгом слушаю о прекрасной девушке, чье лицо, будто ангелы в раю лепили, о ее глазах, руках, волосах, губах, которые ты так мечтаешь поцеловать!
Разряды тока, мысли, вихрями закручивающиеся в моей голове и тупая, ноющая боль в области сердца.
Крылья… Моих уже нет, ты только что их вырвал с корнем, обняв, улыбнувшись, а потом растоптав в пыли.
Есть "девочки – принцессы", от которых буквально все без ума, ну а я "свой наглухо парень", которому можно доверить все. Лестно?
