Татьяна Степанова
Великая иллюзия
Глава 10. Ночной чат
В Москве на темной, освещенной прожектором парковке у музыкальной школы они расстались. Катя села в свой «Смарт».
– До завтра, – произнес Гектор. Он стоял рядом с ее машиной – без пиджака, в одной рубашке, хотя к вечеру заметно похолодало и на пыльный асфальт капали крупные капли дождя.
В словах его присутствовали одновременно и утверждение и вопрос, словно он все еще не был до конца уверен, что и дальше они будут заниматься расследованием вместе.
– До завтра, Гек, столько всего нам с вами сделать предстоит, столько узнать. – Катя улыбнулась ему, и он, напряженный и сдержанный, сразу просветлел, смягчился.
– Вы отдыхайте, я заеду за вами в десять. К этому времени я уже буду располагать какой-то информацией насчет Регины Гришиной.
– Прямо ночью начнете информацию собирать? – Катя улыбалась ему.
– Два звонка, три мейла. – Он тоже улыбался. – Ну четыре мейла и три звонка. Чего-то да узнаю о ней. Когда доберемся до Полосатова, возможно, что-то прояснится и с судмедэкспертизой. Внушим Блистанову, что дело сложное и придется по нему не отказной сочинять, а вкалывать. Ну это я беру на себя. Принуждение – мать дисциплины.
– Хорошо. – Катя завела машину. – Тогда завтра в десять.
Она вырулила с парковки, Гектор открыл ей кованые ворота пультом. Смотрел на красные габаритные огоньки маленького «Смарта».
Потом сам сел за руль внедорожника и…
Откинувшись на подголовник, закрыл глаза, расстегнул рубашку и сильно сжал грудь слева: сердце билось так, что он боялся, как бы Катя не услышала его бешеный стук.
Перед его глазами возник образ горы Аннапурны – он представлял ее себе в моменты наивысшего волнения, возбуждения, смятения чувств… Аннапурна, какой он увидел ее в первое свое путешествие в Непал, на Гималаи и в Тибет – белоснежная, сказочная на фоне вечернего неба.
Сейчас на фоне Аннапурны перед ним появился образ Кати – глаза ее, губы, брови темные вразлет, нежность, совершенство, скрытая сила – как ему представлялось в его снах во время их долгой разлуки. Катя была и прежней, и новой, он словно открывал ее для себя заново, восхищаясь каждой отдельной деталью образа. Ее не тронутые загаром руки (Катя была одета в простую белую хлопковую водолазку без рукавов и синие льняные брюки), умопомрачительная (как ему грезилось) линия шеи, подколотые густые волосы, ее пальчики на ногах с крашенными розовым лаком ногтями (на Кате были сандалии), ее плечи, он их касался… округлость груди, которую он даже и не мечтал когда-нибудь увидеть обнаженной и целовать, лаская губами…
Профиль Кати на фоне Аннапурны… Два образа сливались в один, излучая свет, внушая острую сердечную боль, неотделимую от счастья…
Взять себя в руки на этот раз было очень трудно. Он старался изо всех сил. Открыл отсек рядом с сиденьем и достал коробки таблеток, высыпал на ладонь сразу пять штук. При Кате он не хотел пить лекарства. Ему прописали их после операции – противовоспалительные препараты и снижающие риск отторжения тканей, иммунодепрессанты. Он еще не закончил свой лечебный курс. Он разом закинул таблетки в рот и запил водой из армейской фляжки.
Открыл ворота пультом и рванул домой, в Серебряный Бор, где ждали его больной отец, сиделка и горничная. По дороге он звонил по многим номерам и разговаривал по громкой связи. А на долгих светофорах писал и отсылал мейлы.
Катя, добравшись до дома, сразу распахнула в квартире, еще наполненной духотой, все окна и балкон. Дождь слабо капал, высыхая на лету.
Она скинула сандалии, вытащила из волос японскую шпильку и помотала головой, распуская волосы, которые так отросли…
Прошла в спальню, чтобы переодеться, и… опустилась на кровать. Силы покинули ее. Летний вихрь… Да какой там вихрь – торнадо, ураган…
Мысленно она возвращалась к событиям этого долгого августовского дня. Но думала не о Регине Гришиной, ее гибели и ее тайнах, а совсем, совсем о другом.
Наконец призвала на помощь всю свою сдержанность. Все свое женское умение скрывать, лавировать, не показывать вида.
Но в этот раз это было очень трудно.
Тихая радость плескалась волной в ее душе. Да и сама она вся как-то менялась – она чувствовала перемены, правда, они пока шли медленно. Но есть на свете вещи, которые не стоит подгонять, нельзя торопить.
Она была рада, что он жив и здоров. Не погиб. Не ранен. Что он вернулся и… что он пришел к ней.
Впервые в своей жизни она была ужасно рада и тому, что дело, по всей видимости, оказалось и правда сложным и им предстоит долгое запутанное расследование. Но не перспектива узнать правду о том, что случилось и кто же убийца, становилась путеводной звездой, главным движущим стимулом, а совсем, совсем иные мотивы.
Нет… Так сказала Катя самой себе строго.
Да… Так шепнул ей кто-то внутри ее нежно – кто-то новый и незнакомый.
Мраморный бюст античного воина, нареченного Гектором Троянским, преданно взирал на нее с подоконника. Катя поднялась, подошла и осторожно дотронулась до гребня его шлема. Шлемоблещущий… Ее пальцы скользнули по мраморной щеке, коснулись ключицы…
Она вспомнила, как он стоял на заборе, держа ее на руках на такой высоте.
Странно, но ее в тот миг посетило чувство, что они не свергаются вниз, а взлетают, обнявшись.
Нет… Еще строже заявила Катя самой себе.
Ты отлично знаешь, что все очень сложно. И в первую очередь надо думать о нем, а не о себе. Потому что он влюблен в тебя. Ты это знала и раньше. Но он не такой, как другие. Он особенный.
А ты не готова.
Он не может быть игрушкой твоего женского тщеславия, твоего неуемного кокетства. Он не может быть просто очередным трофеем. Это бесчеловечно по отношению к нему.
А кем тогда он должен стать для тебя? – спросил некто новый и неизвестный в душе.
Катя чисто по-женски уклонилась от прямого ответа. Возможно, потому, что она пока и сама не знала ничего.
Радость как-то угасла…
Поздно ночью, когда она уже засыпала, мобильный прозвенел – пришло сообщение в WhatsApp. Она колебалась – надо ли вот сейчас читать его… может, лучше отложить до утра? И он тоже успокоится, но…
Кто бы отложил чтение мейла в такой ситуации?
Прекрасная дочь Этиона…
Добрая!
Писал он ей в ночи. Это была фраза из «Илиады».
Слово намерен вещать шлемоблещущий Гектор великий?[4] Она ответила ему тоже цитатой. «Илиаду» он знает наизусть. Да и она за время их разлуки часто обращалась к поэме, что так много значила для нее в детстве.
Истинно вечным богиням она красотою подобна…
Катя прочла его ответ, приподнявшись на локте на подушке. Гектор печатал дальше – она видела значок – он пишет еще ей.
Пламя такое в груди у меня никогда не горело…
Она прочла. И написала в ответ:
В груди у тебя непреклонен дух твой высокий.
Отослала и сразу испугалась, что он позвонит ей. А этого не нужно сейчас, нет, нет…
Но он понял. Он умный и благородный.
Ночного звонка не последовало.
А наутро, когда они встретились вновь, никто из них не упомянул о той ночной переписке. Их полуночное, сокровенное осталось скрытым. Они хранили свою переписку, как тайну, как общую драгоценность.
Глава 11. Шакалы, фотограф и та, кто ловит пули
– Регина Гришина была старшим партнером в компании «Евро-Азия». Это одна из ведущих фирм в сфере международных перевозок и логистики, существует на рынке в виде агентства при департаменте РЖД, – объявил Гектор Кате, поздоровавшись, когда утром она села в его «Гелендваген».
Катя замечательно выспалась. Не желая опаздывать, она металась по дому, собиралась словно в большой поход. Глядя в окно на хмурое небо, вытащила из гардероба синюю льняную куртку в тон брюкам и стильную ветровку-дождевик. Сандалии поменяла на пантолеты из мягчайшей кожи на толстой подошве – много ходить предстоит сегодня в разные места. Стиль должен быть и деловой, и комфортный одновременно. Глядя на себя в зеркало, подкрашивая матовым блеском губы, закалывая высоко волосы, она спрашивала – для кого наряжаешься, а? А?? И отвечала – для себя! А кто мне запретит? И добавила капельку горьких духов Grown Alchemist – самых редких из своей коллекции. Чего стоит один снобистский флакон в виде аптечной бутылки с этикеткой, где название написано от руки, как в рецепте.
Сунула телефон в сумочку для мобильного и надела через плечо, чтобы был всегда под рукой. Ухватила большой синий шопер, где помимо всякого-разного-необходимого лежали еще с вечера приготовленные бутылка с санитайзером, упаковка антибактериальных салфеток и две большие груши и два зеленых яблока в пакете. Пластиковый ножик с зазубринами тоже не забыла. В трех отдельных упаковочных пакетах покоились останки глиняной одалиски, которую они забрали с поляны в лесу. Их Катя собиралась отдать эксперту.
Однако сразу в Полосатово они не поехали.
– Компания Гришиной лидирует в списке агентств, которые бизнес нанимает за очень большие деньги, когда надо рассчитать маршрут и всю логистику. Ну, например, когда контейнеры по железной дороге идут сразу в несколько пунктов в России, в Азии и направляются в Европу. – Гектор повествовал все это чрезвычайно по-деловому, но смотрел на сидевшую рядом на пассажирском сиденье Катю так, что ей сразу вспомнились его цитаты из «Илиады». – Компания одновременно выполняет функции международного экспедитора и таможенного представителя. В наше время считай что Клондайк. А покойница в роли старшего партнера всем этим железнодорожным Клондайком заправляла.
– Быстро вы справки навели. – Катя улыбнулась. – Всю ночь не спали, наверное.
– Глаз не сомкнул. – Он глянул на Катю и тронул машину с места. – Рано утром я связался с компаньоном Гришиной, но он в отпуске, в Черногории на своей вилле загорает, он запричитал и перенаправил меня к помощнице Гришиной Лейле Гасановой. Я снова сыграл роль горевестника, сообщив ей о смерти ее патронессы, – они ничего в компании не знали. Гасанова нас ждет без четверти одиннадцать на стоянке у высотки на Красных Воротах. Она в департамент РЖД по делам едет, несмотря на воскресенье, у них на дистанте график скользящий. Расспросим ее – она подтвердила, что приезжала к Гришиной в среду с финансовыми документами на подпись. Так что сведения домработницы в этой части оказались верны.
– Соседка по даче упоминала, что Гришина раньше работала в Торгово-промышленной палате, – вспомнила Катя. – А я, когда на фотографии в доме смотрела, решила, что она каким-то образом к цирку имеет отношение – к шоу, к представлениям. А у нас логистическая фирма – международный экспедитор, надо же…
– Насчет цирка в ее жизни пока сведений нет. – Гектор искал по навигатору маршрут объезда пробки на Садовом кольце в сторону трех вокзалов. – А на половине фотографий из ее вернисажа изображена Аделаида Херманн, одна из самых известных женщин-факиров. И великий непревзойденный Bullet Catcher.
– Ловец пуль? – Катя заинтересовалась. – Я только по голливудским фильмам о них смутно знаю. Они существовали в реальности?
– Аделаида Херманн считалась уникальным Ловцом. Я когда в доме на фото надпись прочел с ее именем, сразу вспомнил, вечером дополнительно справки навел. Ну люди с такими талантами всегда в сфере интересов мировых спецслужб, на них досье собирают. Однако в большей степени все подобные факиры либо очковтиратели, либо ловкие трюкачи. Использовали специальные самострелы для этого циркового номера, магниты, разные приспособления. На «Ютьюбе» сейчас ролики можно найти – якобы пытаются и нынешние фокусники что-то поймать и заснять. Но используется внаглую компьютерная графика. Короче, дурят народ. Однако с Аделаидой Херманн все совсем не так. Известен документально зафиксированный и подтвержденный факт, как она в Чикаго в начале прошлого века при большом стечении публики на улице поймала шесть пуль в специальный стальной контейнер-стакан. А стрелял в нее местный снайпер, причем там было несколько стрелков из бандитов и даже сам шериф, и они тянули жребий. Так что никакой подставы не было. Аделаида поймала пули. Скептики подозревали магнит в стакане. Однако ничего не обнаружилось. И еще – сам стрелок клялся, что он не целил намеренно в стакан – она в трех случаях держала его ртом, а в трех других в вытянутой руке. Это очень опасный номер, понимаете, Катя.
– Нет, совсем не понимаю – как вообще можно поймать пулю на лету?
– Феномен Аделаиды Херманн. Она унесла этот секрет с собой в могилу. Его никто пока не разгадал. Позже один тип, факир-китаец, пытался повторить ее номер во всех деталях. И был убит выстрелом в голову. Аттракцион ловцов пуль сразу во всех цирках с тех пор запретили как смертельно опасный.
– А как можно объяснить это? Как вы себе объясняете, Гек? Вы такой профи в оружии и стрельбе.
– Никак не объясняю. Феномен Аделаиды Херманн. Некоторые полагали, что она каким-то образом могла влиять на траекторию пули. Какой-то силой, своей энергией. Отклонять ее, направлять и даже смягчать силу удара. При попадании пули в бронежилет – я сам на себе испытывал – сила удара – мама, не горюй. А она ловила пули в стакан, который держала во рту.
– Как экстрасенсы, которые силой мысли вилку сгибают? – хмыкнула Катя насмешливо.
– В Сети на английском есть исследование и кой-какие сплетни – мемуары про факиршу. Она умерла, точнее, странным образом погибла при пожаре в своем особняке на Манхэттене, причем тогда сгорели и все ее дрессированные животные – ученые вороны и даже варан. – Гектор зарулил на стоянку позади высотного здания на Красных Воротах. – Вы их мне сами переведете, Катя, договорились? Чего они там про нее врут.
Катя закивала – да, да! Она была снова заинтригована – что связывало логистического топ-менеджера Гришину и знаменитую фокусницу, ловца пуль? А связь имелась, судя по обилию снимков, которые Гришина у себя хранила. Все фото прижизненные, старые, и каким-то образом Гришина их заполучила. Возможно, она была коллекционером, однако…
– А кто вторая женщина на других поздних фото? – спросила она с любопытством.
– Не узнал пока. А у Аделаиды Херманн имелся хитовый цирковой номер – мы с вами афишу его на фотографии видели. Назывался он «Призрак невесты». Она заставляла свою помощницу в костюме невесты с ангельской трубой подниматься над ареной и парить в воздухе в горизонтальном положении. Причем сама она всегда была одета одалиской. Но мы с вами, Катя, на месте. А вон и Гасанова на своем белом «мерсе».
Катя подумала – все же какова разница между женской и мужской натурой! Вот он за вечер и ночь, кроме того, что послал ей пылкие строки «Илиады» в чате, сколько всего сумел сделать, узнать, прочесть. А что сделала она? Кстати, имя женщины-факира она ведь тоже прочла на снимке. Но даже не удосужилась справиться хотя бы в интернете о ней! Растекалась мыслями по древу и воображала о себе. А мужской ум устроен иначе – он всегда деятелен, прагматичен, нацелен на результат, даже в самые романтические минуты жизни. Урок на будущее!
В белом «Мерседесе», к которому они подъехали, сидела полная брюнетка лет сорока пяти, закутанная в черное льняное пончо поверх платья. Она вышла из машины, они поздоровались.
– Я сразу записалась на завтра на прием к начальнику департамента, как только вы сказали мне о смерти Регины Федоровны, не только наша компания, но и министерство примет участие в организации ее похорон, – сообщила она скорбно. – До сих пор не могу в себя прийти. Я надела по дорогой Регине Федоровне траур. Что стало причиной ее смерти? Сердце, инфаркт?
– Пока непонятно. Не исключаем, что это самоубийство, отравление, – объявил Гектор.
– Ох, да что вы! – Лейла Гасанова всплеснула руками. – Как можно? Чтобы Регина Федоровна с собой покончила?! И она тоже?!
– Но она же, как нам сообщили другие свидетели, находилась после смерти сына в депрессии, – подхватила нить допроса Катя, заключительный вопрос Гасановой ее насторожил. – А как звали ее сына?
– Даниил. – Лейла Гасанова глянула на Катю и тут же отвела глаза. – Он был всем для нее. Светом ее очей. Она его безумно любила.
– Что с ним случилось? От чего он умер?
Лейла Гасанова молчала. Затем как бы нехотя промолвила:
– Он покончил с собой.
– Покончил с собой? – Катя ощутила вновь ту самую неясную острую тревогу, что терзала ее в доме в Полосатово. – Почему?
– Причины я не знаю. Он вскрыл себе вены на руках. Но… ему этого показалось мало. С порезанными венами он повесился на люстре в гостиной в их доме на Арбате. Придвинул стол и взобрался. Регина обнаружила его висящим в петле. Она поехала к нему с дачи рано утром… и нашла мертвым. Там все было в крови, как она мне сказала. Весь их новый ремонт.
Они молчали. Катя слегка растерялась – вот так начался допрос свидетеля. Как обухом по голове.
– Материнское сердце не выдержало, – продолжала Лейла Гасанова загробным тоном. – Регина Федоровна упала прямо там, в доме. Ее нашли пришедшие рабочие, вызвали «Скорую». Обширный инфаркт. Однако насчет ее самоубийства… во-первых, прошло уже полтора года. Она оправилась от потери, взяла себя в руки. Она приняла неизбежное.
– Но мы слышали от свидетелей, что она затворилась от мира, отошла от дел, жила очень уединенно в своем доме за городом.
– Да, все так. Но компанию она не бросала, продолжала успешно трудиться, хотя и передала полномочия старшего партнера партнерам. Однако, заметьте, даже «затворившись от мира», как вы выразились, она по контрактам продолжала успешно зарабатывать деньги для компании. Только ее вознаграждение за этот год составило сто тысяч евро плюс бонусы. Разве люди кончают с собой, зарабатывая столько? В среду я была у нее дома по делам компании – приехала с детьми. Она поила нас чаем в саду, шутила с моими сорванцами, улыбалась, радовалась солнцу и тому, что жара наконец уступила место нормальной погоде. Ничто не предвещало, понимаете? Нет, это не может быть самоубийством. Это повторный инфаркт.
– Или убийство, – произнес Гектор.
Лейла Гасанова резко повернулась к нему.
– Что вы хотите этим сказать?
– То, что сказал, – есть факты, указывающие на то, что вашего шефа Гришину убили. Сколько вы с ней проработали вместе?
– Тринадцать лет, с того момента, как она только появилась у нас. Регина Федоровна по образованию финансист. И она первую половину своей жизни работала в сфере финансов в разных корпорациях. Когда пришла в наше министерство, сначала занималась биржевыми фондами. Однако затем мы стали свидетелями развития ее удивительного дара в области логистики и менеджмента. У нас целый отдел занимался этим, семь сотрудников. Она однажды сама для собственного удовольствия разработала очень сложную логистическую схему, и оказалось, что результат блестящий. Партнеры предложили ей попробовать себя еще и в этой сфере. И через полгода сотрудников-логистов уволили, оптимизировали. Осталась Регина Федоровна и я в качестве ее менеджера. С тех пор ее выдающийся профессиональный талант – иначе и не скажешь – принес нашей компании крупные дивиденды. Ее смерть – невосполнимая потеря.
– Особняк на Старом Арбате она заработала на контрактах по логистике и таможенном представительстве? – спросил Гектор. Он не иронизировал – Лейла Гасанова едва сдерживала слезы. Какой уж тут сарказм.
– Она говорила мне, что получила дом в наследство. Давно. Подробностей я не знаю. Слышала от нее лишь то, что она в молодости получила в наследство сначала большую квартиру в этом особняке, считавшуюся кооперативной – еще в советские времена. А потом спустя много лет купила соседнее помещение, оформила на себя – ей его продала какая-то фирма или организация. Она особо не распространялась. Дачу в Полосатове она приобрела вместе с участком десять лет назад, сломала старый дом и построила коттедж.
– Мы сначала подумали, что Гришина имела какое-то отношение к цирку, – заметила Катя.
– К цирку? Как понимать ваши слова?
– В прямом смысле. У нее дома очень много старых цирковых фотографий.
– А, это, – Гасанова смягчила вспыхнувшее раздражение. – Я тоже видела их. Я у нее дома была нечасто за все годы. Фотографии, по ее словам, тоже достались ей по наследству.
– А на портрете с вороном изображен ее сын Даниил? – уточнила Катя. – Ну вы же наверняка и портрет видели, он такой заметный.
– Портрет сына – единственная вещь, которую она забрала из дома на Арбате после его самоубийства, – ответила Гасанова. – На меня он произвел шокирующее впечатление. Абсолютно голый… Артобъект создала его невеста.
– Невеста?
– Ира Лифарь, у нее собственный фотосалон. Насколько мне известно, парень познакомился с ней – она его старше почти на десять лет – через Регину Федоровну. Та захотела сделать костюмные фотографии, искала салон и наткнулась в «Инстаграме» на рекламу фирмы. Лифарь сделала ей дорогую фотосессию.
– В костюме одалиски? – быстро спросила Катя.
– Я видела фото у нее дома. Странный выбор одежды. Но она – мой босс, я же не могла осуждать… Хотя в ее возрасте – Регине Федоровне уже шестьдесят три – так некрасиво смотрится… Я сочла все причудой, ее экстравагантностью. Но результатом фотосессии стало то, что ее обожаемый сын Даниил познакомился с Ириной Лифарь, и они почти сразу сошлись. Даже назначили день свадьбы. Они жили в особняке, выбросили оттуда почти все вещи Регины Федоровны, винтажные вещи – вы представляете? Затеяли большой ремонт. А потом парень повесился со вскрытыми венами на руках.
– Вы сказали, его мать обнаружила, а что же невеста, где она была в тот момент?
– Не знаю я ничего. Потом уже краем уха слышала сплетню в компании, что, мол, и с невестой тоже что-то стряслось. Она ведь даже не присутствовала на похоронах. Регина Федоровна, кстати, тоже – ее только из реанимации перевели в палату, конечно, врачи ее не отпустили.
– Кто же хоронил парня? – спросил Гектор. – Родня помогла?
– У Регины Федоровны из близкой родни никого, только две двоюродных сестры. Похоронами занималась наша компания на ее личные средства, я сама хлопотала, ездила. И еще некто Четвергов – знакомый Регины Федоровны. Он помогал во всем. Представился мне как Стас, я поняла, что он давно знает Регину, с юности. А потом я о нем слышала сплетню – он муж Ксении Коробаевой, точнее, сейчас уже вдовец, потому что та умерла несколько лет назад.
Кате фамилии и имена ничего не сказали, она посмотрела на Гектора – по его реакции тоже не поймешь, лицо бесстрастное. Однако…
– Я из мусульманской семьи, – продолжала Гасанова. – Надо было как-то решать вопрос с церковными делами при погребении. Отпевание, весь обряд христианский. С Региной Федоровной, когда та находилась в реанимации, я, естественно, не могла обсудить такие вещи. И потом, ее сын самоубийца, сами понимаете. Со всеми церковными делами взялась помочь мне одна из двоюродных сестер Регины Федоровны, Алла. Потом я уж пожалела, потому что она прицепилась к Регине Федоровне, как репей, такая назойливая, сразу начала выяснять вопросы о наследстве, о завещании. Совести и стыда у людей нет никакого!
– А кто еще присутствовал на похоронах ее сына, кроме Четвергова и кузины Аллы? – спросил Гектор. – Раз и мать, и невеста не явились.
– Я, наш водитель от компании – он микроавтобус пригнал. Потом другая ее двоюродная сестра с мужем, я не знаю их фамилии.
– А друзья сына? Его товарищи?
– Я так поняла, что у него не было друзей. – Лейла Гасанова глянула на них. – Регина Федоровна держала Даниила всю жизнь возле себя. Когда начала у нас работать в компании и приобрела капитал, то вообще его забрала из школы на домашнее обучение, причем придирчиво репетиторов выбирала. Высшее образование он так и не получил. Я удивлялась, спрашивала – как же так, почему вы его ограничиваете в таком важном деле? А она мне – нет нужды, он займется в жизни иными вещами. Он хорошо начитан, репетиторы с ним занимались. А денег я ему оставлю столько, что ему хватит. Когда он познакомился со своей будущей невестой и фактически бросил Регину Федоровну, это был сильнейший удар для нее.
– Похоронив сына и будучи сердечницей, она как-то устроила свои дела с имуществом, с недвижимостью? Определилась? – спросила Катя. – Вам что-нибудь известно об этом?
– Она поручила мне сразу по выходе из больницы найти хорошего нотариуса. В течении всего года она занималась тем, что писала новые и новые завещания, постоянно меняя свою волю. Она при мне говорила – надо бросить шакалам кость.
– Шакалам кость?
– Метафора. Она манипулировала родней. Видя, как они алчно вьются вокруг нее, она натравливала их друг на друга, сообщая каждой сестре, что составила завещание на все имущество в ее пользу. Однако она лукавила, нотариус – моя подруга – звонила мне, жаловалась, что Регина не дает ей возможности все оформить по закону – приезжает, пишет завещание и просит – мне надо подумать, пусть бумага у вас полежит, я приду в следующий раз. А в следующий раз новое завещание – уже на двух сестер, затем на одну. Было даже завещание на ее подругу.
– Подругу? – Катя снова насторожилась.
– Забыла вам сказать – какая-то неадекватная заявилась на похороны. А до этого при прощании вообще скандал случился – на гражданскую панихиду, с отпеванием в церкви так ведь и не вышло ничего, пришла знакомая Лифарь, то ли ее компаньонка, то ли подруга… И стала орать, что Регина Федоровна «погубила Иру, изуродовала ее». Мы ничего не поняли из ее воплей, я велела шоферу, чтобы он ее выдворил из зала прощания. Так она чуть ли не в драку! И в тот момент появилась подруга Регины Федоровны. И тоже стала нести какой-то вздор. Но ее быстро успокоил Четвергов. Они знакомы. Он ее увел. Объяснил мне потом, что женщина имеет проблемы с психикой после какой-то давней травмы. Да, у нее лицо безобразное… Видимо, делала себе пластику неудачную… Страшно смотреть.
– А кому же все-таки достанется имущество? – уточнил Гектор.
– Я так понимаю, что все взаимоисключающие завещания лежат в виде документа о волеизъявлении в сейфе нотариуса. И ни один не оформлен до сих пор надлежащим образом и не зарегистрирован в нотариате. Тогда будут делить по закону в долях. Но это уже через суд, они же не прямые наследники.
– Родне это известно, как по-вашему?
– Я не знаю.
– Порой такие вещи чреваты неприятностями, – заметил Гектор. – Кроме жажды манипулирования, что Регина Гришина выигрывала в такой ситуации с родней?
– Подобострастие. Знаете… я не могу и не желаю говорить о Регине Федоровне плохо, и то, что скажу, – это не упрек ей. Это констатация факта. В ней самой присутствовала некая маниакальность.
– Поясните, пожалуйста, – попросила Катя.
– Она всегда считала себя выше других. Считала себя персоной… ну, скажем так, особенной. Может, потому, что обладала многими талантами. Например, ее аналитический ум, ее бизнес-хватка. Ее феноменальное чутье. Потом, она ведь могла некоторые поразительные вещи делать.
– Какие, например? – спросил Гектор.
– Она легко умножала и делила в уме четырехзначные цифры. В интернете решала ради удовольствия трудные задачи по алгебре. Но она же не математик, она финансист. После самоубийства сына ее маниакальность насчет собственной исключительности только усилилась и начала принимать некие странные, болезненные формы. Она даже мне сказала – никому не посоветую теперь со мной связываться.
– Нельзя это так понимать, что ей кто-то угрожал?
– Я восприняла все в тот момент как маниакальное хвастовство. Похвальбу.
– И последний вопрос, насчет ее домашних питомцев. Они часто погибали у нее по какой-то причине, как мы узнали. Она вам ничего об этом не говорила? – спросила Катя.
– Домашние питомцы? Что вы имеете в виду?
– Зверюшки ее – попугайчики, ящерка, – пояснил Гектор.
– Ящерка? – Гасанова выглядела крайне озадаченной. – Никогда не слышала от нее о домашних животных. Да она и не такой человек, чтобы их заводить. Она была абсолютно самодостаточна. И уж простите – ее единственным домашним питомцем долгое время был ее сын Даниил.
