Татьяна Правда
Никто, кроме тебя
Глава 1. Женя-практикантка.
– Женя ты у нас на практику в хоккейный клуб. Хочешь стать хорошим хирургом, так самое лучшее место, хоккеисты травмы получают чаще остальных, впрочем как и моногие спортсмены.– Декан устроил мне встречу с хоккеистами. Ну что же, посмотрим на наших знаменитых игроков. Впрочем хоккеем я никогда не интересовалась, хоккеистами тоже. Это Ирка моя подруга всех наперечёт знает.
– Хорошо Борис Васильевич. Заодно посмотрю как наши герои спорта тренируются.– Улыбнулась я декану.
– Ну, смотреть то, не на тренировки придётся а на разбитые колени, вправлять вывихи, лечить ссадины. – Подня палец вверх наш царь и бог. – Так что не увлекайся сильно. Спортсмены такой народ ветренный, осторожнее девочка с ними.
– Ну тогда, примем к сведению ваш совет, будем лечить, вправлять, успокаивать. Обещаю увлекаться никем не буду, я же примерная студентка. Так что, всего вам хорошего. Я побежала? – Снова улыбнулась декану.
– Беги, стрекоза. Успехов тебе.– С сомнением покачал Борис Васильевич головой.
Как будто не верил мои словам и всё же снисходительно улыбнулся. Для меня же начался новый этап жизни, встреча с известными в нашем городе спортсменами, знакомства, ну и практика конечно.
***
– Добрый день, меня направили к вам на практику.– Оробела я при виде немолодого мужчины в белом халате. Врач, видать с опытом большим.– Зовут Женя, студентка мединститута.
Он поднял голову.
– На практику? Это хорошо, здесь у нас практики будет много, будем знакомы. Аркадий Романович.– Представился он.
– Женя.– Снова повторила имя от растерянности. По отчеству себя называть постеснялась, при таком солидном дядечке, мне показалоь, это не совсем прилично.
Мед. кабинет большой, весь стерильный, белый и врач в белом халате, седовласый сливался с ним.
– Ну что Женя, займёмся своими прямыми обязаннастями. Вот кажется, и первые клиенты.– Услышав шум шагов вздохнул Аркадий Васильевич.
Но это были не клиенты, в кабинет вошла женщина лет может сорока, очень эффектная, удивлённо посмотрела на меня.
– Добрый день. У нас новенькие?– Обратилась к Аркадию Романовичу.
– Да, знакомьтесь Любовь Петровна, это студентка присланная к нам на практику. Зовут Женя. – И посмотрел на меня .– Знакомьтесь Женя, это Любовь Петровна, кстати фамилия у неё литературная, Яровая. Любовь Яровая, слышали такую?– Я кивнула головой.– Ну так вот, это наш штатный психолог, потому что спортсмены получают не только физические травмы но и душевные.
– Здравствуйте.– Поздоровалась я с психологом, выслушав тираду Аркадия Романовича.– Приятно познакомиться.
– Мне тоже приятно. Значит будем работать вместе. О, уже и первых, на твоё счастье, травмированных ведут. Вот они два красавца, Кирилл и Родион, два самых лучших хоккеиста из нашего клуба. У обоих носы разбиты. Подрались, как обычно, всё за первенство воюют.
В кабинет вошли два парня. Высокие, красивые, ну, спортивные люди. Приятно посмотреть.
– О, у нас новенькие, это хорошо. Ну что курносая, лечить будешь?– Спросил тот, что побойчее. Красив, неописуемо. Разве такие парни бывают?.– Познакомимся? Меня Кирилл зовут.
Да знаю как тебя зовут, и журнале видела и по местному каналу. И того второго видела, Костя, тоже красив, но не такой как Кирилл.
– Женя.– Представилась я.– Садитесь. Сейчас всё поправим.
В четыре руки с Аркадием Васильевичем, мы быстро привели в порядок драчунов.
– Вы перестаньте ради бога драться, это ведь не прозводственные травмы у вас, ну что я в карте напишу, и в твоей, и в твоей. "Подрались с друг-другом". Так что не надо лёд делить, вы оба замечательные хоккеисты.– Читал ребятом мораль Аркадий Васильевич. – Покалечите друг друга и кто тогда будет защищать честь нашего города, в спортивном плане? Не дурите.
Парни молчали, фыркая друг на друга. Мне смешно было, но я старалась держать себя в руках.
– Ладно, идите. Тренеру вашему скажите чтобы лучше следил за вами. Иначе я вас…
Парни усмехнувшись вышли.
– Вот петухи, так и дерутся. Всё им кажется, что каждый из них, самый лучший игрок. На самом деле оба отличные хоккеисты. Это Женечка, наша гордость, самые лучшие и перспективные.
Я засмеялась, просто не сдержалась.
– Подрались значит, перспективные? – Спросила сквозь смех, а я думала, упали, может.
– Смешно тебе, вот поработаешь тут, поймёшь, что значит спортивная игра, что значит достижения в спорте. Что значит соперничество в спорте. Они за первенство глотки друг другу перегрызть готовы, впрочем так наверное и должно быть.
***
– Жень, можно тебя проводить? – Кирилл пдошёл ко мне когда я собиралась домой.
Разве я могла отказать ему? С этого дня у нас с ним начались отношения, и не просто отношения, а… в койке мы с ним оказались через неделю. Я пьяная от счастья ходила. Так влюбилась, аж сама от себя не ожидала.
– Ты бы поосторожнее с ним, девка. Ветреный парень, девчат как перчатки мненяет. Ненадолго его любви хватает.– Вздыхала Любовь Петровна, психолог наш.– Смотри, как бы после плакать не пришлось.
С ума что ли сошла, подумала я. Кирилл любит меня, сам сказал, а она что городит? Да у нас с ним такая любавь, вы Любовь, за всю жизнь такую не испытывали наверное.
Но как выяснилось позже, с ума сошла я, голову потеряла от этого красавца. Когда увидела его с другой, думала сердце откажет. Красивая и наглая Людмила, косметолог, накрепко привязала к себе его. А что? Парень перспективный, сказали что его в олимпийскую команду забирают. В Москву.
***
Через месяц Кирилл и Людмила поженились. Невеста сияла от счастья, жених тоже. По местному каналу в спортивных новостях показывали молодых а я от слёз ничего не видела. А ещё через две недели сидела в обнимку с унитазом, страшный токсикоз, так сказал мой папа, гинеколог. Сами понимаете, когда в семье все врачи, ни о каком прерывании беременности речи быть не могло. И я смирилась, тем более сама аборт делать не собиралась. Кирилл, бесчувственный павлин, разбил моё сердце, раздавил меня морально, наигрался и бросил, как надоевшую игрушку. Даже не поговорил, не объяснил ничего. Не любил. Врал мне о любви. А я люблю и ничего с этим не могу поделать.
***
– Женя, поешь хоть немного, смотри какая ты вся синяя, похудела. Забудь ты о нём. Нет его. Уехал в Москву со своей. Тебе сейчас о ребёнке думать надо.– Мама сочуствием посмотрела на меня.– Не переживай так, в жизни всё бывает, найдётся и тебе хороший человек.
– Я не хочу есть, мам. Как ты не понимаешь? – В который раз за сегодняшний день ответила я.– Нет аппетита, и вообще нет желания есть что то.
Мама вздохнула.
– Ты как рожать собралась? Да у тебя сил не хватит, дочка, ну зачем так мучиться, что ты себя изводишь? Иван, хоть ты ей скажи.– Это уже к папе.
Он посмотрел на маму с недоумением.
– Что я насильно кормит её буду. Не ест, значит не хочет и ты не галди. Родит, ещё и не такие рожают. Жень отдохни немного и гулять пойдём.– Рассудил мой мудрый папа.– Аппетит нагуливать, после прогулки всегда есть хочется.
Что мне ещё остаётся? Отдыхать да гулять. Я в декретном отпуске, на год академ взяла. Доучусь после, если такая сложилась жизненная ситуация.
Я следила за жизнью Самарина, Москва не так далеко от нас. Он на хорошем счету, ну как же, нападающий, форвард. Правда на олимпиаде пока не был, но чемпионат мира его. Говорят дом большой в Москве купил, счастлив. Ладно. Так и должно быть наверное. Я не сердилась на него и зла не желала, сама с ним в постель легла, никто не заставлял. А он мне ничего не обещал, для него я была очередная, с которой можно весело провести время. Ему весело, а мне не очень
***
Схватки у меня начались ночью, к счастью папа дома был, он быстро привёз меня в свою больницу, в течение двенадцати часов я мучилась, до такой степени, что потеряла сознание. Когда пришла в себя, рядом спала Алёнка. Оказывается мне кесарево сечение сделали, иначе погиб бы ребёнок, который родился весом 4200 кг. Странно, есть ничего не ела, откуда же такой вес у плода? Красавица моя спала, и я успокоилась. Дочка, какая же ты няшка.
Евгения Ивановна. Врач.
– Лена, что там за переполох у нас, бегают все как заведённые?– Спросила я у медсестры.– Такое ощущение, что комиссия для проверки из Минздрава приехала.
Лена посмотрела на меня удивлённо и растерянно.
– Вы разве не знаете? Евгения Ивановна, тут такое, известного хоккеиста к нам привезли с травмой позвоночника. Отсюда такая шумиха.
Странно, если известный хоккеист, то лечить то в Москве должны, мы тут вообще при чём?
– Почему к нам? Если известный то в Москве должны были лечить или за границей.– Странно правда, почему к нам такой человек попал в больницу.
– Лечили. Только толку мало. Не ходит, прикован к инвалидному креслу.– Махнула рукой Лена.
– Да, всё это, по меньшей мере удивительно. Так… травмы позвоночника, это моя специализация. Карта уже здесь? Историю болезни посмотрю. И почему ничего сделать не могли московские врачи узнаю, и подумаю, что можно сделать. Но наверное скорее всего и я ничего не смогу сделать.– Задумалась… Да, не было печали… Ладно посмотрим что там за хоккеист.
– Вот смотрите.– Лена подала карту.
– Так Самарин Кирилл… Николаевич.– Запнулась я. Вот это да!– Да, это действительно известный хоккеист.
Самарин, что с тобой случилось? А, вот, в результате ДТП, множественные переломы и травма позвоночника. Надо же так лететь было на своей спортивной машине. Или думал, что ты такой известный, что тебя и машины сами объезжать должны? Правила дорожного движения для всех одинаковы. Серьёзные такие травмы, получается путь в большой спорт для тебя закрыт. Впрочем спорт для молодых, а тебе уже за тридцать, значит скоро… спортивный век короткий.
– Он отсюда родом.– Тараторила Лена.– Его мама с Москвы сюда привезла. Жена этого Самарина, ушла к его другу, а дом за долги банк отобрал. В общем не повезло парню. Жизнь не сложилась.
– Жена ушла? А дети у него есть?– Оторопело спросила я.– С женой что не так?
– Какие дети? Нет у них детей. А вообще я слышала, что свадьба их здесь была. Вот какие известные люди родились у нас.– Лена аж глаза закатила.– Евгения Ивановна, надо нам на ноги Самарина поставить. Он наша гордость.
Новости, одна за другой, вылетающие из уст медсестры, приводила меня в замешательство. Ничего себе, вот это семья! Ни детей, ни жены, и дом отобрали. Что же у тебя осталось, Кирилл? Мама и её квартира в нашем городе. И правда, жизнь не сложилась. Жаль. Жаль. Думаю, бумерангом вернулось твоё предательство, и не только в отношение меня, возможно ты не одну бросил.
Я конечно, следила за жизнью Самарина, но это в начале его карьеры, а потом не до него стало. Ребёнок, учёба, практика, отнимали много времени, почти всё. Мама, папа и бабушка помогали мне, мы все по очереди сидели с Алёнкой, у кого было свободное время, но больше с ней проводила времени бабуля моя любимая, папина мама. Алёнка росла, а я поднималась по медицинской лестнице. Вернее по карьерной, и добилась успехов, мне тридцать один год и я зам главного врача, а сейчас даже временно исполняющая его обязанности, так как Валерий Ильич в отпуске. Это наш главврач. Алёнка. У меня очень серьёзная дочь, с грустными глазами, я раньше не думала что дети такими бывают, смотрит на тебя и кажется, видить насквозь. В четвёртый класс перешла, надо ли говорить что учится на одни пятёрки. Она часто у меня здесь в больнице бывает, для неё специально белый халатик пошли, мама постаралась. Дочка хочет стать зубным врачом. Династия у нас, все в роду врачи.
Задумалась… если скоро операцию придётся делать Самарину, то надо сделать так чтобы он не узнал меня. Но как? Может он и так меня не узнает? Мне не нужно чтобы он узнал меня. Зачем? Столько лет прошло, он ни разу в наш город не приезжал, меня не видел, значит и узнать не должен. Да он и внимания не обратит, у него же столько девчонок было, я очередная. Но… всё равно, надо подстраховаться. Сегодня же в парикмахерскую и сменить причёску, покрасить волосы, завтра ещё макияж, немного придётся подретушеваться и… думаю он и не узнает меня.
– Евгения Ивановна вы меня слышите? Вот журнал, почитайте статью.– Лена сунула мне в руки блестящий журнал.– Тут такое пишут, жалеют Самарина, жену его ругают.
– Что это? Статья: "Пока муж болен". – Я стала читать. Кто же такое пишет?
Статья действительно разгромная, всё грязное бельё напоказ. О, господи, от самого Самарина ушла любимая жена, к Дмитрию Линнику. Это ещё кто? Тоже хоккеист известный. Вот фото, Людмила с довольной улыбкой в обнимку с Линником. Совсем что ли его Людочка одурела, если на людях с другим обнимается? Вот зачем писать об этом?
– Лена, ты где взяла это? Мерзость какая! Человек болен, а тут ещё журналисты со скандальными фактами, или жаренными?– Всё пронюхают эти журналисты, ради красного словца не пожалеют и… как можно быть таким? Человеку и так нелегко, а тут ещё грязное бельё на всеобщее выставили.
– Мерзость, согласна, но именно из-за этой мерзости Самарин и попал сюда, кто ему принёс домой такое, или сам скорее всего купил, ничего не понятно, только он крушить там всё начал, из кресла инвалидного вывалился, в общем, кошмар.– Лена покачала головой и присела на стул.
– Смотрите, чтобы подобная пресса не доходила до него. Пожалуйста. Как он сейчас себя чувствует?– Господи, Кирилл, угораздило же тебя.
– Спит. Успокоительное вкололи.– Лена присела на кушетку.– По моему костылём тёть Маше досталось.
– Успокоительное вкололи? Это вы правильно сделали. Он что, и костылём кого то ударил?– Вот ведь скандалист, думает что он на льду, шайбу гоняет.
– Санитарку.– Кивнула Лена головой.– Она немолодая, а он по руке ей.
– Осмотрели? На рентген надо, может перелом быть или лопина.– Заволновалась я.– Что он себе позволяет, этот Самарин.
– Нет перелома, просто ушиб, уже и мазью намазали и обезболиваюшее дали. Ох, Евгения Ивановна, чувствую спокойное время не скоро наступит с таким больным.
Да. И такие случаи в клинике бывают. Редко, но случаются. А, что делать? Больные люди капризны, нам деваться некуда, их лечить надо.
Глава 2. Кирилл Самарин.
-Сука! Сука! Сука!!!-Я крушил свои завоёванные упорным трудом награды.– Людка! Тварь! Тварь, продажная! Как она могла! Она меня предала! Унизила! За что? Зачем ушла от меня? И к кому? К Линнику! Димка, да он ногтя моего не стоит! Этот недомерок. Чем так прельстил её? А-а-а, здоров в отличие от меня.
Не стоит, и нападающий он никакой! За что? За что она так со мной? Я понимал, что у неё любовник есть, но не Димка же. Ох, как мне сейчас тошно. Кукла, кукла бесчувственная, бессердечная. Я её любил, а она? Она любила и любит одни деньги. Деньги, деньги, деньги. А денеги я зарабатывал немалые, всё для неё, дом роскошный в Москве, косметический салон, денег для любимый жены не жалел. Она тратила их без счёту, на шмотки дорогие, на украшения, думал пусть, пусть моя жена самая красивая будет. Она умела себя показать, любила по клубам ходить, зависала там до утра. И вот чем отплатила. На открытие этого салона и в кредит залез, дом заложил. Больше десяти лет жили, просил ребёнка родить, у неё один ответ: надо сначала твёрдо на ноги встать, ребёнок не игрушка, да к тому же тебя дома почти никогда нет, то на тренировках, то на соревнованиях, то на чемпионатах. А ребёнку внимание надо, да и расходы с ним большие. Расходы. Да ты деньги тратишь не считая, то подтяжки какие то делает, то на фитнес надо, то какую то пластику придумала, то уколы какие то омолаживающие. Зачем с этих пор, так красивая пока.
В тот день поругались мы сильно, я сел за руль, расстроенный, в общем гнал сильно и… пришёл в себя в больнице. Месяцы лечения и всё бестолку, операции, реабилитации, и приговор, до конца жизни в этом кресле. Не могу я с этим смириться! И не хочу! Почему я молодой мужик должен вести сидячий образ жизни? Она меня… не только не поддержала, но ещё и рога наставила. Стыд! Позор!
–Тварь, тварь, самая последняя, ты смотри какие рожи довольные на фотографии и Людкина и Димкина, обнимаются. Смотреть на это выше сил! Как вы не понимаете? -С этими словами летели с полок кубки и медали. Посуда какая то.– На! На!– Хотел встать с кресла, но… упал конечно, ноги то не слушаются. Носом пришёлся о шкаф, разбил.
– Сынок! Кирилл? Что случилось? Да, Господи! Сергей Сергеевич, что делать?– Мать пришла с магазина.– Кирюша, родной, успокойся.
Мать испуганно смотрела на весь этот бедлам который я устроил, ничего не понимая, не соображая видно, почему я истерику закатил.
– Кирил, да ты что творишь?– Мой бывший тренер, проведать меня шёл видно, а тут истерика.– Валя, его в больницу надо.– Да, пожалуйста прекрати! Успокойся Кирилл, Успокойся!– Уговаривал он меня, а я ещё больше злился от этих уговоров.
Я вам покажу больницу, никуда мне не надо, я дома лучше буду сидеть. Затворником! Никого видеть не буду и слышать, потому что все новости сегодня плохие, все прогнозы безнадежные.
– Никуда я не поеду! Пошли вы все с своим сочувствием! Что там в вашей больнице сделают? Если за границей ничего не смогли, не говоря уже о Москве. А здесь что? Боги что ли? Провинция!
Смешно даже, чтобы в этом зачухонном городишке, больницы хорошие были? Не поверю ни за что! Здесь и врачи посредственные, куда им до московских профессоров, а те чётко дали понять, каким я останусь на всю жизнь!
– У нас в клинике хороший нейрохирург, так что не отказывайся, я пытаюсь целый месяц тебя уговорить, чтобы ты согласился лечь на обследование у нас. А ты не хочешь.– Тренер пытался посадить меня в кресло, я отбивался, руки то у меня работают.
Пытается он! Да пошёл ты со своей клиникой, со своим обследованием, и нейрохирургом, куда подальше, вот они у меня уже где, твои нейрохирурги, чиркнул себя по горлу, только осматривают, да головами горестно качают. Сочувствием своим задушили! А мне не сочуствие нужно, а положительный результат после очередной операции. А его нет! И не будет!
– Не хочу! Уходите все! Уходите!!!– Как же вы не поймёте меня, что ваши уговоры, меня только раздражают, сочувствие бесит.– Уходите прошу, Сергей Сергеевич, пока я вам голову костылём не проломил!
Но, кто бы меня послушал? Сергей Сергеевич всё-таки вызвал врача, и меня повезли в больницу.
– Куда вы меня везёте? Зачем?– Орал я.– Я домой хочу.
Вообще контроль над собой потерял, эта статья в журнале вывела меня на эмоции, выбила из колеи.
Врач смотрел на меня как на первобытного, только качал головой.
– Не поеду! Вы не понимаете что ли?– Орал, думал охрипну, но на мен никто не обращал внимания, пока я не вывел врача из терпения.
– Да, прекрати ты истерику.– Прикрикнул он всё-таки на меня.– Ты что как маленький. В психушку захотел? А то быстро организую.
– Домой лучше организуй! – У меня по щека текли слёзы, смешиваясь с кровавыми соплями. И правда, как баба истерику закатил. Из за кого? Из за Людки. Не стоит она того. Пусть катится ко всем чертям.
Но в больницу я не хочу, не понимаю даже что мне там делать, чем они там мне помогут. Немного успокоился, но всё равно, злость переполняла душу. Рвало её на части.
– Мам, поехали домой, мне уже лучше.– Старался быть спокойным, но у меня плохо получалось.– Зачем нам в больницу?
– Нет Кирилл, ты едешь в больницу, туда, где тебе помогут. – Сергей Сергеевич был неприклонен.– Помогут, ты пойми.
В больницу, так в больницу, я вам устрою там спектакль, вы думаете Кирил Самарин клюшкой владеть разучился? Нет, вот этой тростью так огрею. Всех разгоню. Врачи сами от меня откажутся.
– В третью палату его, там кровать специальная есть для таких больных. Карту пациента мне. Что у него? Позвоночник. Ладно. Леденёвой отнесу, это по её части.– Принял нас дежурный врач.
Привезли в палату, на кровать положили, я снова в гнев впал, а как тут не впадёшь, столько месяцев лечения а толку ноль. А здесь что сделают? Схватил трость, снова в истерику впал от безысходности, обороняться стал, кого то стукнул.
– Ты что же нервный такой. Часто у него такие приступы?– Спрсила медсестра.– Может его в психиатрическую лучше?
– Нет. Простите, у него это вообще впервые, и я даже не знаю отчего. Кто его так спровоцировал, не знаю.– Сергей Сергеевич повидавший виды на льду, что там только не случалось, сейчас был растерян, он впервые видел меня таким, если быть совсем честным, то я сам себя таким впервые видел.
– Везите меня домой, я не хочу здесь лежать, я уже не операбельный и не выездной! Конченный человек, понятно? Идите все к чёрту, со своей больницей и врачами! – Как сумасшедший кричал я.
В результате мне сделали укол, и я провалился в сон.
Очнулся от сна только утром, как это меня ещё не связали за вчерашний дебош? В палате я один, за столом спит санитарка, или медсестра. Пусть, будить её не буду.
Снова лежал думал, как мне теперь жить, чем заняться? Может какую нибудь работу найти. Тренером например? И на коляске тренировать можно. Наверное.
Людка. Подвела ты меня, мы же клялись и в радости и в горе быть вместе. В радости были вместе, а вот как только горе настигло, Людочка слиняла. И остался ты Кирилл один на один со своими проблемами, без жены, без детей, и дом отобрал банк за долги, хорошо что мать жива, привезла меня к себе. Один. Людка к Линнику смоталась, ну правильно, он перспективным сейчас считается и не в инвалидном крессле, как я. Хотя форвард из него, как из меня космонавт. Предала Людка… предала…
– Ой, вы проснулись уже?– Подняла голову спящая.– Как чувствуете себя?
– Иди отсюда! Проваливай! Я сегодня же домой уеду! Понятно тебе?– Накричал на неё.
– Не нервничайте так. Вас осмотрят, подлечат, и операцию сделают, вы не только ходить, бегать будете. Поверьте мне.
–Ты уйдёшь отсюда? Не надо со мной как с маленьким разговаривать.– Все стараются показать мне что я немощный.
– Хорошо. Я сейчас вам завтрак принесу.– Медсестра вышла.
Завтрак она принесёт. Неси, если хочешь, чтобы я тебе этот завтрак на голову опракинул. Сама его жри. Завтрак она мне принесла, на голову конечно я не одел его ей, но и есть не стал, повернул голову к стене. Лежу, беспомощный, никому кроме матери ненужный. А раньше то?
Раньше… эх, скольких девчат перелюбил, каждую неделю новая, каждую неделю новые ощущения, пока не встретил будущую жену, голову потерял, скорее решил жениться, иначе уведут такую красоту. А ведь мне мать говорила, что не получится из Люды хорошей жены. Права была. Права.
А я? Я пьяный от счастья на свадьбе собственной сидел, рядом красавица жена, тоже сияла. Знать бы всё заранее. Ни за что бы не женился.
***
– Кирилл!!! Кирилл!!!! Самарин!!! Давай!!! Давай!!!– На трибунах свист и шум, гам, это так раньше меня поддерживали болельщики. Кажется, так давно это было.
Воспоминания мои прервал стук в дверь. Я промолчал, дверь открылась и вошла мама.
– Здравствуй дорогой. Как ты? Почему не поел? Хорошо, Я тебе лапшу с курочкой принесла, домашнюю лапшу, поесть надо.
– Мам, какое там поесть? Где коляска моя? Давай, домой поедем. Не хочу я больше в больницах валяться, бессмысленно это, на мне все врачи уже крест поставили. Как ты не поймёшь.
– Ну и пусть. Понимаешь, если хоть какая то надежда есть, один процент от тысячи на успех, почему не восползоваться? Сынок, это уж не так и трудно, я понимаю как тебе тяжело, но прошу, не отказывайся, хотя бы ради меня. Я так хочу тебя на ногах увидеть, а тогда уже умирать можно, а вот так если, то на кого я тебя оставлю?
– Я сам как нибудь, как мне эти сочувствующие взгляды надоели. Поедем сейчас домой, давай сбежим!– Чуть ли не заплакал я от бессилия.
– Нет. Нет. Я не могу. Я доверюсь нашим местным врачам и тебя уговорю. Сынок, пожалуйста, послушайся меня. Ну в последний раз, если ничего не получится, я больше никогда, ни слова о больнице не скажу. Прошу тебя, хочешь на колени встану?– Вот ещё до чего дошло, родная мать на коленях меня уговаривать будет.
– Ты совсем что ли, мать? Никаких колен. Просто, ты не можешь понять что это бесполезно. Ладно, иди домой, нечего около меня сидеть, сама видишь, никуда не сбегу, давай свою лапшу, есть и правда захотел.
Поел всё-таки, лапша вкусная, настроение улучшилось.
– Сынок обход скоро, я выйду, а ты послушай, посмотри на врачей. Не такие уж они и страшные.
Обход начался в десять, вошли в палату трое.
– Как вы себя чувствуете?– Спросила молодая женщина. – Я врач-невропатолог, говорят что вы вчера неадекватно себя вели, посмотрите сюда.– Она водила перед лицом карандашём. То туда, то сюда.– Вроде всё нормально.
– Терапевт, что скажете?– Поинтересовался врач мужчина.
– Давление утром мерили, нормальное.– Сообщила терапевт.
– Так. Хорошо. Лекарства выписали, значит ещё анализы взять, результаты к Леденёвой, она посмотрит и назначит день операции. Сейчас у неё плановая. Она позже зайдёт.
Делать ей здесь нечего, вашей Леденёвой, без неё тошно, и вы шли бы отсюда, не до вас, не до лечения, тут семейная жизнь летит под откос на огромной скорости. Жена ноги об меня вытирает и не одна а вместе с любовником.
– Не надо ничего. Мне сказали, что я не встану никогда.– Ответил всем. Надоели.
– И врачи ошибаются, даже московские. И заграничные тоже. Вы наш спортсмен, значит мы и должны вас на ноги поставить. И прошу, прекратите буянить. – Вздохнул он.– Разрядка конечно необходима, но в пределах нормы, вы переборщили. Ладно, будем лечиться, чемпион вы наш. Не падайте духом.