Татьяна Петровна Крылова
Шкатулка баронессы Грей
Пролог
Облокотившись на открытую крышку бюро, вполоборота к распахнутому настежь окну ее величество Маргарита сидела на стуле красного дерева, погруженная в собственные мысли, не замечающая давно овладевшей комнатой ночи. Глаза женщины привыкли к темноте, и в свете луны она различала окружавшие предметы, ничуть не хуже, чем если бы на помощь ей пришла пара свечей. Бюро, несколько стульев из того же гарнитура, что и служивший сейчас ее величеству, огромная кровать под золотым балдахином – за прошедшее с начала ее добровольного уединения время королева невольно успела изучить мельчайшие признаки старости на имевшихся в спальне вещах.
Из-за двери, ведущей в малую гостиную, доносились негромкие голоса фрейлин королевы. При желании к этим звукам можно было прислушаться и разобрать несколько слов, чтобы понять, о чем щебетали девушки. Однако ее величество не имела такого желания прежде, и не могло оно появиться у женщины теперь, когда дожидалась она возвращения своего супруга.
Его величество Леонард добросовестно проработал весь день в своем кабинете, честно выслушал посланца королевы, просившей аудиенции у супруга, не кривя душой, отказал, сославшись на важные государственные дела.
Королева вздохнула, вспоминая слова, переданные ей. В важности ожидавших короля дел ее величество ничуть не сомневалась: по крайней мере, для его величества эти дела были куда важнее вечера в обществе нелюбимой и нелюбящей супруги. И, пожалуй, учитывая взаимную нелюбовь, королева могла бы простить королю его отсутствие в этот вечер подле себя. Если бы только его величество не проводил сейчас время в обществе герцогини Шарлотты Норуа. Если бы только его величество не проводил в обществе герцогини Шарлотты каждую ночь вот уже вторую неделю…
Негромко вздохнув, королева Маргарита смахнула слезинку, посмевшую появиться на мягких ресницах. Пожалуй, вернулась к своим мыслям женщина, она могла закрыть на все глаза, если бы только Леонард приложил хоть капельку усилий для того чтобы его связь с герцогиней не вызвала столько пересудов и не стала причиной разговоров о немилости законной супруги. Король не смел вести себя подобным образом, подавая недостойный пример своим подданным, которые, как дети, впитывают всякую гадость быстрее пользы.
– Дети… – едва слышно прошептала королева. – Как хорошо, что они еще незаметны…
Она чуть наклонила голову, коснулась левой рукой корсета в области живота. Это была еще одна причина, по которой ее величество не могла не ответить на поведение короля. Она не могла допустить, чтобы ее дети были рождены в сложившихся условиях. Жизнь детей не должна начинаться на поле боя, пусть даже бой этот ведется в стенах королевского дворца. И это, в свою очередь, стало поводом к предстоящему разговору.
Да, сегодня ее величество Маргарита раз и навсегда прекратит всякие отношения с королем, разорвет узы, связывающие их, и уедет, чтобы быть счастливой с любимым человеком, пока единственным в целом мире. С ним – со своим отцом – она уже обо всем договорилась. Он обещал все устроить, чтобы его величество впоследствии не узнал о своем отцовстве и не посмел отнять у женщины единственное сокровище.
Чуть слышный шорох, казалось, прозвучавший в одной из стен, привлек внимание королевы, возвращая к действительности. Ее величество встала, расправила складки своего платья, поправила прядь волос, упавшую на лоб. Перед своим супругом она должна была предстать победительницей, а не побежденной.
Шорох смолк, раздался щелчок, и часть стены возле бюро отошла в сторону. В комнату ворвался тусклый свет, ненадолго ослепив привыкшие к темноте глаза ее величества. Впрочем, вида женщина не подала, даже не поморщившись при появлении короля со свечой в руке.
– Вы? – его величество поправил полы шелкового халата, стараясь скрыть свою растерянность за небрежным движением. – Моя дорогая, что вы здесь делаете?
Женщина склонилась в поклоне.
– Дожидаюсь вас, мой король.
– Это я вижу. Но зачем, позвольте узнать?
Вместо ответа Ее величество Маргарита устремила взгляд на руку короля, сжимавшую подсвечник. Прислушалась к голосам фрейлин: девушки по-прежнему щебетали в гостиной. Все шло согласно расчету королевы.
Не дождавшись ответа и ничуть не смущенный пристальным взглядом ее величества, король подошел к бюро, поставил подсвечник и опустился на стул, властным жестом подзывая к себе супругу.
– Последние дни вы пугаете меня, дорогая. Вы печальны, и это плохо сказывается на вашей коже. Вы давно смотрелись в зеркало? Вы бледны, как смерть, ваше величество. Прошу вас исправьте это обстоятельство.
– Непременно, мой король, – отозвалась королева, не отнимая взгляда от руки супруга.
– Да, что вы там увидели?! – вскричал его величество, не находя больше сил игнорировать взгляд женщины.
– Ничего, мой король. В том все и дело, что ничего. Еще два дня назад я заметила, что на вашей руке нет фамильного перстня…
– Так вот, значит, кто устроил переполох и заставил слуг обыскать весь дворец. Это было ни к чему, моя дорогая.
– Но… Как же так, ваше величество? Ведь это перстень ваших предков!
Королева переменилась в лице. Удивление сменилось смущением, впрочем, не менее наигранным.
– Извините меня, мой король. Вы, верно, знаете, где этот перстень. Мне не следовало вмешиваться. Но я волновалась! И если вы, мой король, покажете мне ваше сокровище сейчас, вы прогоните мою печаль, как вы того и хотели.
Не сводя пристального взгляда с лица супруга, ее величество сделала реверанс. Король нервно сглотнул. Он, несомненно, понял, что не только ему и герцогине Шарлотте известно о местонахождении фамильного перстня королевского рода. Как бы там ни было, когда его величество заговорил, голос его прозвучал уверенно:
– Я не знаю, где эта безделушка. Должно быть, обронил где-то…
Король пожал плечами и отвернулся. И потому не заметил, как сверкнули глаза его супруги, как резко выпрямилась она и гордо вскинула голову.
– Вы не перстень обронили где-то, ваше величество, – прозвучал стальной голос королевы. – Вы где-то обронили вашу честь.
Королева подошла к бюро, ничуть не тревожась из-за отсутствия на то дозволения его величества. Пододвинув чернильницу ближе к краю стола, женщина положила рядом с ней исписанный и увенчанный печатью кардинала лист бумаги.
– Что это такое? – напрасно щурясь, пытался прочесть король мелкий текст. – Не могу разобрать. Вы же знаете, у меня плохое зрение. Прочтите!
– Это документ о нашем разводе, мой король, – покорно пояснила ее величество.
– О разводе?
– Да. И я советую проявить вам мудрость, ваше величество, и, следуя примеру его высокопреосвященства, подписать эту нехитрую бумагу.
– Что?! – король поднялся и в силу своего роста грозно навис над невысокой женщиной. Впрочем, это не оказало никакого влияния на его супругу:
– Я не намерена больше оставаться вашей женой, мой король, – спокойно произнесла она, наклонилась немного, чтобы дотянуться до пера, макнула его в чернильницу и протянула его величеству.
Пораженный ли ее хладнокровием, удивленный ли тем, как неожиданно обернулось дело, или просто понимающий, что им обоим будет лучше в этом случае, король Леонард оставил росчерк на бумаге и закончил оформление документа своей печатью.
Глава 1. Маска и его господин
По воле случая ли или по каким-то иным, более вероятным причинам, но вышло так, что одной майской ночью из четырех ворот, ведущих на территорию королевского дворца, только у трех стояли часовые. Четвертые – Северные ворота – в эту ночь не только не охранялись, но даже не были заперты на надежный замок. Металлическая цепь и само устройство лежали тут же на траве, поблескивая в свете горевшего на стене факела.
Впрочем, то обстоятельство, что ворота не охранялись, вовсе не означало, что возле них никого не было, когда городские часы пробили полночь. Трепетавшее пламя факела на стене выхватывало из ночного мрака две мужские фигуры, закутанные в черное.
Первый мужчина стоял возле самой решетки ворот, чуть привалившись к державшему кованую створку столбу. Тело его скрывал черный плащ до земли, лицо – черная маска, которую легко было спутать с тенью от широкополой шляпы, надвинутой на самое лицо. Из-под шляпы выбивались длинные волосы, казавшиеся черными. Руки мужчины также были в черных перчатках. На правой, когда мужчина высвободил ее на миг из-под плаща, блеснул перстень с большим драгоценным камнем.
Спутник таинственного господина был одет схожим образом: черная одежда, плащ и маска. Только лицо свое он не старался укрыть особенно тщательно: вместо шляпы на голове был черный платок. И, по всей видимости, не только тайна собственного лица не заботила этого человека, но и тайна собственного тела: в отличие от своего господина, он не кутался в плащ, позволяя случайному свидетелю увидеть пару кинжалов, заткнутых за пояс.
От господина его спутника отличало еще и то, что он не желал спокойно и хоть сколько-нибудь долго стоять на одном месте. Всякий раз, отойдя на пару метров от своего господина, Маска останавливался, напряженно вглядывался в ночной мрак, после чего двигался в обратном направлении. Движения его были легкими, быстрыми, несколько резкими, что выдавало молодость спутника таинственного господина, в то время как горделивость осанки выдавала его знатное происхождение.
Закончив очередной маневр, Маска остановился напротив господина и устремил на него вопросительный взгляд. Господин покачал головой.
– Это неразумно! – воскликнул молодой человек. Его звонкий голос прозвучал на пустынной улице, пожалуй, слишком громко. – Мы ждем уже почти целый час…
– Подождем еще, – едва слышно произнес господин, пытаясь тоном своего голоса успокоить спутника. – Сегодня на улицах города много солдат. Вероятно, они и стали причиной задержки.
– Но это опасно! – вновь воскликнул Маска. – Дворцовая охрана уже сменилась, и скоро здесь пройдет патруль.
– Мы легко укроемся в парке, – откликнулся его господин и повторил с заметной настойчивостью: – Подождем еще.
Молодой человек недовольно фыркнул, но все же покорился. Тяжело вздохнув, он провел рукой в перчатке по холодным ножнам кинжалов от рукоятей вниз, будто успокаивая себя близостью наточенного оружия, после чего вернулся к прежнему хождению.
На своего господина Маска больше не обращал внимания, а потому не заметил, как пристально следят за ним глаза мужчины. И господин был этому рад. Он знал, как ловко подмечает его спутник малейшие изменения в поведении или настроении окружающих людей. Несомненно, поймай сейчас Маска взгляд своего господина, он распознал бы одолевавшее мужчину беспокойство. Господин чуть наклонил голову, и Маска пропал из поля его зрения. Так было легче справиться с нахлынувшими чувствами: от мысли, что в результате их затеи Маска может пострадать, господину сделалось не по себе.
В тревожном ожидании минуло еще несколько минут. Маска усердно топтал подъездную дорогу, господин размышлял о причинах, побудивших его обратиться за помощью к Маске и пробудивших его сильнейшее волнение. Наконец, молодой человек остановился, прислушался и, хотя в этом уже не было нужды, привлек внимание своего господина к тому, что показалось из-за угла стены, окружавшей королевский дворец и парк. Массивная деревянная конструкция медленно и почти бесшумно приближалась к Северным воротам. Лишь изредка слышались тяжелое дыхание уставших лошадей, да стук их копыт.
Вскоре стало возможно разглядеть, что это карета из тех, которые используют полицейские для перевозки заключенных. Доехав до ожидавших ее людей, карета остановилась, кучер спрыгнул с козел и подошел к Маске.
– Я уж и не надеялся, что вы меня дождетесь, – произнес он.
– Где остальные?
– Им пришлось отстать, чтобы сбить со следа солдат.
– Что ж… Это даже к лучшему… – заметил Маска. Лишние свидетели им с господином были ни к чему.
– Черт возьми! – продолжил тем временем кучер. – Сегодня в городе служителей правопорядка, как собак нерезаных…
Простой человек, кучер вновь хотел выругаться, выражая так долго сдерживаемые эмоции, но вынужден был закрыть рот. Господин сделал шаг от стены по направлению к нему, очевидно считая необходимым перейти к делу. Кучер низко поклонился.
– Вы привезли ее? – как и прежде едва слышно спросил господин.
– Да. Она в карете.
Господин подал знак рукой, приказывая вывести пленницу. Кучер склонил голову, и поспешил исполнить повеление.
Спустя некоторое время перед Маской и его господином предстала девушка лет восемнадцати или девятнадцати в простом, но аккуратно сшитом платье бежевого цвета. За время пребывания в тюрьме и платье, и прическа – две короткие косички, в которые были собраны ее черные волосы, помялись, измазались в пыли и саже. Да и лицо со следами растертой мокрой грязи на нем потеряло приятный вид. Лишь глаза сохранили свой свежий блеск и ясность, невольно располагая к общению со своей обладательницей. На руках у девушки были наручники.
Окинув ее оценивающим взглядом с головы до самого края подола, Маска бросил вопросительный взгляд на своего господина. Господин кивнул.
– Как тебя зовут? – обратился тогда Маска к девушке.
– Лайза.
– За что тебя арестовали?
Девушка криво усмехнулась и без всякого почтения ответила:
– К чему спрашиваете, господин, коли знаете?
Маска кивнул.
– Как и ожидалось. Над манерами тебе еще придется поработать. Но в остальном ты нам подходишь.
Губы Лайзы вновь скривились в усмешке:
– Право и не знаю, что мне делать с этой информацией. А, господин? Радоваться мне стоит или грустить?
– Молчать, пока не велят говорить, – холодно отозвался Маска.
Отчего-то напуганная стальными нотками в его голосе, Лайза в самом деле сочла за лучшее помолчать.
Тем временем, Маска отстегнул от пояса мешочек с деньгами и протянул его кучеру.
– Здесь сотня золотых, как мы и договаривались. Передай их тем, кого нанимал себе в помощь, и постарайся сделать так, чтобы они забыли об этой ночи.
– С такими деньгами им это будет несложно, господин, – с довольной улыбкой заверил кучер.
Схватив мешочек с деньгами, он быстро поклонился господину и легко забрался обратно на козлы.
– Если я еще понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
Маска чуть заметно кивнул, и карета укатила прочь. Несколько секунд молодой человек хранил молчание, потом подошел к своему господину.
– Вам больше нет надобности здесь оставаться. Я все устрою, – очень тихо прошептал Маска, не желая, чтобы его слова услышала Лайза, переминавшаяся с ноги на ногу в паре шагов от них.
Тому, к кому молодой человек обращался, по всей видимости, не пришлось по вкусу это предложение. Положив руку на плечо своего спутника, господин ответил:
– В тебе я не сомневаюсь, мой друг. Но я останусь здесь.
– Вы напрасно беспокоитесь. Эта девушка не сможет причинить мне вреда. Вы же знаете, я умею за себя постоять.
Маска опустил глаза, намекая на кинжалы за своим поясом. Потом вновь поднял взгляд и нежно улыбнулся.
– Я все устрою, – прошептал молодой человек.
Господину не осталось ничего иного, как только принять предложение своего спутника. Спорить с Маской было бесполезно, в этом мужчина мог не раз уже убедиться на личном опыте.
– Не рискуй больше надобности, друг мой.
– Я обещаю вам это, господин.
Маска немного наклонился вперед и оставался в таком положении до тех пор, пока господин его не скрылся в королевском парке. Затем молодой человек поднял цепь и закрыл ворота на крепкий замок. Когда все было окончено, Маска повернулся к девушке, пристально наблюдавшей за происходящим и за самим Маской.
Желая отвлечь ее мысли от увиденного, молодой человек заговорил самым дружелюбным тоном, на который был способен:
– Ну, здравствуй, Лайза. Без всякой шутки стоит отметить, что ты великолепная воровка. Иначе и не назовешь того, кто сумел похитить драгоценности двух князей, трех лордов и одного достопочтенного герцога. Вот только с графом Дорианом вышла промашка. Вместо драгоценных металлов в его шкатулке ты нашла металлы тюремные.
Лайза недовольно фыркнула, но, помня о замечании Маски, не стала больше ничего добавлять в ответ.
– Понимаю, тебе неприятно вести со мной эту беседу. Хотя мне кажется это странным. Сегодня чудесная ночь, а я – куда более приятный собеседник, чем тюремные охранники. Ты так не думаешь?
Маска замолчал, и поскольку он, вероятно, ожидал ответа, Лайза заговорила:
– Все так, господин. Вот только тюремщик уже давно бы снял с меня эти наручники.
– Я тоже могу их с тебя снять. Но только в том случае, если ты согласишься кое-что сделать для… – молодой человек задумался, спустя мгновение закончил: – …одного человека.
– Того, что скрылся в королевском парке?
– Возможно, – отозвался Маска. – Итак?
– Прежде чем согласиться, вам не кажется, что я должна выслушать вас?
– А ты не глупа. Это очень кстати.
Оглядевшись по сторонам, Маска оставил на некоторое время Лайзу и подошел к факелу, все еще горевшему на стене. Потушил его. Вернулся к воровке, взял ее за цепь от наручников.
– Скоро здесь должен пройти патруль. Я полагаю, ты не хочешь с ним встречаться. Равно как и я, – прошептал Маска и двинулся вперед, увлекая девушку за собой.
Они шли около десяти минут, петляя по темным улицам, пока Маска, наконец, не остановился перед дверью, ведущей в подвал одного из городских домов. Дверь не была заперта. Легко толкнув ее, молодой человек велел Лайзе спускаться по лестнице.
Этот самый обыкновенный сырой подвал Маска, по всей видимости, подготовил заранее, чтобы привести в него пленницу. Он быстро нашел пару свечей и зажег их. Облокотившись на винную бочку, велел Лайзе занять место на деревянном ящике, накрытом каким-то старым тряпьем. Ящик располагался как раз у самой дальней от входа стены.
Тянуть время не было смысла, так что Маска сразу перешел к делу:
– Я буду с тобой откровенен, но и в ответ буду ждать честности. Для выполнения работы мне нужна воровка, а не разбойница с большой дороги. Согласна ли ты с такими условиями?
Лайза кивнула.
– Ты неплохо знакома с высшим светом, насколько я понимаю, – продолжил он.
– Да, – не стала спорить с очевидным Лайза.
– Значит, ты должна была слышать о том, что некоторые дворяне недовольны политикой, проводимой нынешним королем.
Девушка удивилась. С чего это вдруг незнакомцу в черной маске захотелось обсудить с ней – воровкой – поведение высшего света?
– Конечно, я слышала об этом. Ведь это главная сплетня последних недель, – как можно спокойнее и безразличнее ответила Лайза, не желая выдавать свои мысли незнакомцу.
– И ты понимаешь, что король намерен предпринять меры, чтобы обезопасить себя?
– Разумеется. Было бы странно, если бы он закрыл на это глаза.
В голосе Лайзы послышались испуганные нотки. Поле упоминания его величества, разговор перестал ей нравиться. Меньше всего ей хотелось стать марионеткой в политической игре. А именно к этому все, видимо, и шло.
– А знаешь ли ты, что такое «дворянская честь»? – вдруг задал следующий вопрос Маска.
Лайза удивленно вскинула брови. Подобного поворота разговора она никак не предполагала.
– Разумеется, знаю, – отозвалась девушка, потому что Маска ждал от нее ответа. – Благодаря острому язычку королевы Маргариты и подвигам его величества Леонарда (мир его праху), «дворянской честью» называют фамильные драгоценности древних родов.
– Крала ты их когда-нибудь? – как-то слишком буднично для подобного вопроса поинтересовался Маска.
Лайза побледнела. Несколько раз хлопнула пушистыми ресницами, раздумывая над тем, какой ответ будет безопаснее дать. В конце концов, ответила со всей искренностью, на которую была способна:
– С ума сошли?! Эти безделушки охраняются лучше, чем наш король! И наказание за их кражу – смерть!
Маска вздохнул.
– Ну что ж, – небрежно обронил он, – рано или поздно все бывает в первый раз.
Лайза поднялась со своего места, металлическая цепь неприятно загремела. Маска, хоть это и было против его расчета, никак не отреагировал на происходящее. Он был слишком занят в этот миг мешочком на своем поясе, вроде того, что отдал не так давно кучеру. Звон монет коснулся ушей Лайзы и показался ей самой дивной музыкой, какую только она могла услышать в этом сыром подвале. Эта музыка немного успокоила поднявшуюся тревогу девушки.
– Вы, что же это… серьезно? – решила уточнить воровка. Она решила, что Маска просто играет с ней. Испытывает, проверяет, насколько далеко она готова зайти в обмен на свободу.
Однако Маска не шутил. Вытянув вперед руку с бархатным объемным кошельком, он сказал:
– Здесь сто пятьдесят золотых монет – те деньги, которые могут понадобиться тебе в ближайшее время. По окончании работы ты получишь еще триста пятьдесят монет. Итого: пятьсот золотых монет за всю работу.
Лайза нахмурилась. Пятьсот золотых монет были суммой внушительной. И, пожалуй, даже могли компенсировать риск быть пойманной на краже «дворянской чести».
– И чтобы получить эти деньги я должна буду… – протянула девушка, желая подтвердить или опровергнуть свои догадки.
Маска едва заметно улыбнулся:
– Обесчестить семь или восемь дворянских родов за (самое большее) год.
– Сколько?! – Лайза, как ни старалась, не смогла устоять на месте и… заливаясь звонким смехом, плюхнулась обратно на деревянный ящик. – Нет, вы точно сошли с ума!
Маска наблюдал за ней с холодным спокойствием. Когда девушка успокоилась и, утирая выступившие слезы, обратила вновь свое внимание на него, молодой человек медленно заговорил:
– У короля есть достоверные сведения, что заговорщики не нанесут удара раньше следующего лета. Не все из них еще уверены до конца в том, что его величество осуществит задуманное им. К тому же часть заговорщиков полагает, что король еще слишком молод для того, чтобы строго спрашивать с него за содеянное. Восьмого июня будущего года его величеству исполнится тридцать лет. И именно после этого дня, если его величество до того не изменит своих взглядов, заговорщики нанесут удар.
Разумеется, Лайзе не было никакого дела до проблем короля и каких-то заговорщиков. Отчасти поэтому, отчасти потому, что вышеозначенные слова были произнесены уверенно и четко, девушка не распознала обмана Маски. Он говорил о политике короля, о его возрасте и о том, что это сдерживает заговорщиков. Но молодой человек посчитал необходимым сохранить в тайне то, что не всех заговорщиков это удерживает сейчас от государственного переворота. Один из них – «тот, в личности кого мы пока не можем быть абсолютно уверены, кто так умело играет на чувствах некоторых дворян» – желал свергнуть короля независимо от его деяний, только потому, что его величество Эдуард занимал такое завидное место.
– Таким образом, – подвела Лайза итог имевшего место разговора, – вы предлагаете мне работу на двенадцать месяцев и оплату в пятьсот золотых. Получается… сорок два золотых в месяц. И плюс драгоценности, которые могут стоить…
– Нет! – резко остановил размышления девушки Маска. Давать воровке власть над дворянами, пусть и пошедшими против короля, у него не было ни права, ни желания. – «Дворянскую честь» ты передашь мне.
– А я буду рисковать своей жизнью всего за сорок два золотых в месяц? – Лайза решительно поднялась с места, звякнув цепью от наручников. – За такую мелочь поищите другого исполнителя. Спасибо, что помогли бежать из тюрьмы. Всего вам доброго.
Девушка направилась к двери, но Маска в один шаг перекрыл выход. Выхватив из-за пояса кинжал, он направил его острие в сторону Лайзы.
– Ты, кажется, не поняла до конца: это не предложение, которое ты можешь отклонить. Либо ты со всем возможным прилежанием работаешь на меня в течение следующего года, либо остаешься здесь до утра ждать полицию, – Маска опустил кинжал и добавил с улыбкой: – За твои заслуги, полагаю, тебя повесят уже к завтрашнему вечеру.
Как он и ожидал, Лайзе такая перспектива пришлась не по нраву. Коснувшись правой рукой шеи и с трудом сглотнув образовавшийся в горле комок, девушка покорно вернулась на указанное место.
– А что потом? После того, как я выполню свою работу, вы отпустите меня?
– Если ты не оступишься во время выполнения работы, я заплачу тебе обещанное, и ты будешь вольна идти на все четыре стороны.
Лайза украдкой взглянула на Маску. Вздохнула. По сути Маска предлагал ей из одной петли влезть в другую. Разве только не настолько тугую. Пока не настолько…
– Хорошо. Кого я должна ограбить?
– Не торопись, – Маска кинул девушке кошелек с деньгами, спрятал кинжал за пояс. – Там в кошельке ключ от наручников. Освободишься, когда я уйду. А сейчас слушай внимательно и запоминай. Однажды ты оступилась, второго раза быть не может.
– Я понимаю.
Маска кивнул, после чего заговорил вновь:
– Ты возьмешь эти деньги. С первыми лучами солнца покинешь город и поселишься в деревне часах в двух езды отсюда. Научишься терпению, молчанию, смирению. Научишься готовить сладости, научишься заваривать чай. Научишься делать прически не себе, не для себя стирать и гладить, не себя одевать. Шестого или седьмого августа вернешься в город, подойдешь к дому номер девять на улице Чайной розы. Постучишь и скажешь, что хочешь быть горничной у госпожи.
– Седьмого августа? Но ведь это будет через три месяца! Что если госпожа…
– Госпожа будет искать себе служанку, и ты должна сделать все, чтобы она нашла тебя.
Уверенность Маски поразила Лайзу. Как мог он так ясно представлять, что произойдет через три месяца в доме номер девять по улице Чайной розы?..
– Постойте-ка! Ведь этот дом принадлежит барону Грею, и он слишком хорош, чтобы его продавать.
– Он и не собирается его продавать.
– Откуда же там возьмется госпожа? Барон – убежденный холостяк и не имеет никаких родственниц, которым мог бы позволить жить в своем доме.
Маска лишь усмехнулся, вызвав еще большую растерянность девушки.
– Та, к кому ты поступишь в услужение, станет твоим пропуском в высший свет. Поскольку тебя не должны узнать те, с кем ты, возможно, встречалась, советую тебе изменить немного внешность. Как? Придумай сама, – он замолчал на миг, потом добавил: – Если ты голодна, в корзине за ящиком есть хлеб и бутылка вина. На этом мы пока прощаемся.
– А имена? Вы же мне еще не назвали.
– Ты их узнаешь, когда придет время.
Лайза подумала, что Маска очень осторожен. Оно и понятно: в окружении его величества было слишком мало людей, которым он мог безгранично доверять. Так что ее наниматель просто не имел права рисковать.
Махнув на прощание, Маска скрылся во мраке, царившем на лестнице. Не прошло и пары секунд, как девушка в подвале услышала скрип затворяемой внешней двери.
– Кто бы мог подумать, – вздохнула она тогда, – Лайза – воровка, начинавшая свою карьеру в портовых трактирах – сотрудничает с самыми преданными людьми короля!
Девушка развязала оставленный ей кошелек. В нем действительно обнаружился ключ. Освободив руки, она подняла с пола корзинку с едой. Хлеб, бутылка вина и небольшой кусочек сыра – все было так, как и сказал Маска. Поднявшись с ящика, Лайза спрятала за корсетом несколько монет, остальные положила на дно корзинки. Подготовившись таким образом к путешествию, она потушила свечи и направилась к выходу.
Надо сказать, что Маска заинтриговал и напугал Лайзу настолько, чтобы она приняла его предложение. Но отнюдь не настолько, чтобы после его ухода девушка не взяла себя в руки и не пересмотрела свои дальнейшие действия. И потому Лайза не стала дожидаться утра, чтобы покинуть подвал, да и отправиться решила она не в деревню в двух часах езды от города.
Дойдя до двери, Лайза осторожно выглянула на улицу. Было темно, но в свете выглянувшей из-за облаков луны было несложно разглядеть пустынную улицу. Девушка вышла на мостовую и обернулась на скрипнувшую дверь.
– Простите, господин Маска, но здесь наши пути расходятся, – усмехнулась она.
Вдохнув полной грудью немного прохладный, свежий воздух, Лайза стала удаляться по улице от двери в подвал. Никем не замеченная и никем не остановленная, девушка совершенно расслабилась, достигнув широкого перекрестка…
Где и окончился бесславно ее побег. Сильная рука резко дернула Лайзу за плечо назад, холодная сталь клинка нападавшего коснулась ее горла.
– Прошу вас, отпустите меня, – взмолилась Лайза. – Я заплачу!
– Теми золотыми, которыми расплатился с тобой я?
Маска опустил кинжал и толкнул Лайзу так, что она упала на мостовую.
– Вы? – удивилась девушка, испуганно взирая на нависавшую над ней черную фигуру.
– Наивно было полагать, что ты не попытаешься сбежать, – спокойно проговорил Маска, объясняя свое присутствие здесь. После этого он наклонился к Лайзе и произнес куда менее дружелюбно: – Возвращайся обратно и больше не делай глупостей.
Лайза кивнула.
– Я дам тебе знать, когда и где мы встретимся в следующий раз.
Лайза вновь кивнула.
Удостоверившись, что девушка больше не попытается сбежать, Маска покинул улицу и направился в сторону своего дома. Уже светало, скоро должны были проснуться слуги. Молодой человек не мог допустить, чтобы они заметили его отсутствие. Да и господину следовало дать знать, что все прошло согласно плану.
