Татьяна Павловна Гутиеррес
Без памяти
Глава четырнадцатая
– Что будете, босс?
– Как обычно, принеси графин. И два бокала. – Але подмигнул официанту, одетому в обычную футболку и пляжные шорты.
– Босс? Похоже, ты здесь завсегдятый?
– Смеешься? Он так назвал меня, потому что я и есть босс, хоть и немного раздолбанный. Но ребята молодцы, я им доверяю на все сто. Они сами все делают, и иногда даже не спрашивают меня. Но и я им позволяю слишком много вольностей – они могут закатить здесь вечеринку, но ровно в десять утра на следующий день они здесь как штык.
– Значит, ты хозяин бара? – Варю почему-то приятно удивила эта новость. Ей нравилось, когда люди не зацикливаются на своих делах.
Она критически огрядела открытую веранду с большими навесами, покрытыми пальмовыми листьями, великолепные деревянные резные стулья с соломенными сиденьями, вставать с которых совсем не хотелось. На улицу были вынесены динамики, из которых лилась расслабляющая лаундж-музыка. Все было продумано до мелочей. Все, до посуды, в которой им подали севиче и тяжелого вспотевшего стекляного графина, наполненного каким-то напитком с плавающими в нем фруктами.
Але потер руки и наполнил бокалы. Подняв свой, он в воздухе салютовал им, и отпил большой жадный глоток.
Казалось, в этом мужчине все эмоции на пределе. Он, наверное, и любовью занимается с такой же отдачей, как и наслаждается вкусом.
Напиток и впрямь оказался великолепным, и Варя уплела свою тарелку севиче, запивая каждый отправленный в рот кусок морского деликатеса.
Как ни странно, но их беседа была совсем непринужденной, Але, казалось намеренно избегал разговоров о Флор и о их прошлом, зато много рассказывал смешных историй о его клиентах, запросы которых иногда доходили до абсурда.
С каждой минутой Варя расслаблялась все больше, и спустя час, который они провели в оживленной беседе, ей показалось, что перед ней сидит ее давнишний друг. По телу расстекалось тепло, и вскоре Варя обнаружила, что Але подвинулся слишком близко и уже обнимает ее за плечи. В голове у нее гудело, но все происходящее казалось вполне нормальным и естественным. Варе еще никогда не было так хорошо.
– Черт побери, Але, что ты делаешь? – резкий голос Лео был слишком громким для такого спокойного и приятного момента.
Лео поднял пустой графин, заполненный фруктами.
– Серьезно? Ты решил, что сейчас подходящий момент для алкоголя?
– Какого еще алкоголя, Лео? – засмеялась Варя. – Это же сок!
– Лео, ты опять за свое? Опять лезишь туда, куда тебе не следует?
– Послушай, я тебя уважаю, и отношусь к тебе как к брату. Но не позволю тебе проделывать те же трюки с Флор, которые ты используешь со своими подружками на час. – Лео посмотрел на изумленное лицо Вари, – Вставай, вечеринка закончилась.
Варя нахмурилась, пытаясь переварить все сказанное Лео. Ей было так хорошо, так спокойно, но тут он пришел и стал мутить воду.
– Лео, Варе надо было расслабиться. Я хотел, чтобы она знала, что у нее есть друг. Ну, выпили немного клерико, подумаешь?
–Варе? Быстро же ты проникся ее историей!
– Выпили чего?
Лео подал ей руку, чтобы она встала.
Варя приподнялась и почувствовала, как ее голова закружилась, а ноги стали ватными.
– Осторожно, Флор никогда не пила. Черт побери, я понятия не имею, что происходит. Она ни за что не стала бы сидеть с Але и пить клерико с утра. Да вообще не стала бы пить, поэтому литр вина для ее организма – это перебор. Я не знаю, что с тобой произошло, и не знаю, как помочь тебе. Но сейчас тебе надо домой.
Неужели Але хотел воспользоваться ей? Варя не привыкла относиться с недоверием к мужчинам. Никому бы в голову не пришло споить ее и затащить в постель. Да, она, возможно, была бы и рада. Но не сейчас. Она не имеет права так распоряжаться чужим телом.
Лео обнял ее за талию, и она положила руку ему на плечо. От его кожи пахло солнцем и песком, прямо как от отца, когда они ездили на море и он хватал ее, чтобы, кричащую и брыкающуюся ногами, утащить в море. Ей было спокойно в объятиях Лео, и что пародоксально, Варя почувствовала себя защищенной – защищенной от того, с кем всего несколько минут назад ей было также спокойно. Вино затуманило ее разум – все, что осталось от нее самой, и предложи Але ей любовь, она, возможно, согласилась бы.
Они шли до машины Лео молча. Варя смотрела на горячий песок под ее ногами и чувстсовала себя провинившимся подростком – чувство, которое в свое время ей не довелось испытать. А теперь она словно наверстывает упущенное. Вот ее брат, хотя…Он ей вовсе не брат, но все же выполняет свою роль брата. И злится также, как злился бы брат. Не смотря на то, что Флор уже почти тридцать лет, и она имеет полное право сидеть в кафе с мужчиной и – да, пить клерико. Черт возьми, надо же было так опростофилиться ей! Не распознать вкус вина? Что с ней происходит? Напиток казался таким вкусным…Может, дело в том, что Флор никогда не пробывала вина? И теперь Варя, в теле Флор, тоже его не распознала? Глупости какие…Варя громко хмыкнула от своих мыслей, и Лео посмотрел на нее. Его лицо было так близко. Боже, аргентинские мужчины сводили ее с ума. Таких голубых глаз Варя еще никогда не видела. А может, и видела, но такого взгляда, пожалуй – никогда. Он пронзал ее насквозь. Почему Лео так реагирует? В чем дело? Но язык Вари не был способен произнести ни слова. А Лео продолжал смотреть на нее.
– Ты думаешь, это смешно? Что ты напилась с утра пораньше? Ты думаешь, у тебя есть право так делать? Какого черта ты вообще была с Алехандро? Разве ты не поняла, что он пользуется женщинами? Ничего серьезного у тебя с ним не будет…
Его взгляд блуждал по лицу Флор. Переходил от этих колдовских зеленых глаз к идеальному носу и к приоткрытым губам. Она хотела что-то сказать, но видно было, что слова давались ей с трудом. Лео еле сдерживал себя, чтобы не сжать ее в объятиях, не припасть с жадностью к ее рту – и не важно, что будет потом.
Он провел большим пальцем по ее губам, и в животе Вари все сжалось. Она настолько неопытна и голодна, что любой мужчина вызывает бурю эмоций. Но в этот раз она испытала что-то необычное. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью, эхом отзываясь в голове. Ее тянуло к Лео, и это было не просто физическое желание. Это было что-то больше.
– Лео, я очень запуталась. Я боюсь все испортить. Я боюсь загубить и эту жизнь.
Он взял ее лицо в свои ладони, и заглянул ей в глаза. Они все еще стояли посреди людного пляжа, залитого разъяренным солнцем, но ей казалось, будто они совсем одни.
– Я знаю.
Его губы легонько коснулись ее, словно он с осторожностью ступал на неизведанную землю. Словно он пробывал ее на вкус.
Варя замерла. Она не смела шелохнуться, она не верила в происходящее. От волнения у нее дрожали руки.
Не получив ответа на поцелуй, Лео едва слышно чертыхнулся.
– Прости…Я не знаю, что на меня нашло.
Варе хотелось закричать, чтобы он не смел останавливаться, чтобы не портил лучший момент в ее жизни. Но ей самой показалось будто она ведет себя неподобающе. Сначала сидела в обнимку с Але, теперь будет умолять, чтобы Лео не прекращал свой поцелуй. Да и Лео хорош. С утра был с одной, а теперь дошел до того, что со сводной сестрой развлекается.
Варя легонько кивнула головой, и сделала шаг вперед – момент упущен, и больше никогда не повторится.
Всю дорогу домой Лео бормотал себе что-то под нос, и был чернее тучи. Но Варя решила не трогать его. Когда машина остановилась у можжевелового куста, Лео осторожно взял руку Флор, и, крепко сжимая ее, извинился в очередной раз.
Он твердил, что не знал, что на него нашло – а это означало, что целуя ее, он не испытывал ничего. Что он вовсе не хотел этого поцелуя. За окном машины краем глаза Варя увидела несколько вспышек и тут же несколько десятков человек волной хлынули в их сторону. Количество вспышек увеличилось. Машину Лео окружили какие-то люди. Они все кричали, и пытались открыть дверь со стороны Вари, которую Лео моментально заблокировал.
– Кто они такие, Лео? – испуганно спросила Варя.
– Это репортеры, gorda.
– Ты назвал меня толстой…Все ясно, ты видел мои фотографии, да?
– О чем ты говоришь, черт возьми? – Лео нахмурился, на его лице было что-то вроде отвращения, и Варе стало очень горько от этого.
Неужели, он нашел ее фотографии в интернете? Неужели, решил, что уж она-то согласиться на что угодно. Как ей не согласиться? Пусть радуется, что такой мужчина, как он, обратил на нее внимание. И пусть она выглядит вовсем не так, как на тех фоторгафиях – в душе-то она все та же, толстая, неуклюжая Варвара Сладковская, в жизни не видавшая ничего слаще морковки.
– Похоже, нам надо убираться отсюда.
Варя покачала головой.
– Я должна понять, что им надо. Я не хочу прятаться. Ведь они здесь не тебя поджидают?
Лео разблокировал дверь и неодобрительно мотнул головой. Его взгляд был стальным, видно было, что он не привык, чтобы ему перечили.
Варя вышла из машины, и ее тут же прижали к ее двери.
– Это правда, что вы владеете древней китайской шкатулкой, которая исполняет желания?
– Это правда, что в вас вселился злой дух?
– Расскажите о желании, которое вы загадали! Оно исполнилось?
– Кто вы такая? Вы потеряли память в катастрофе?
Варя испугалась не на шутку, но отступать было некуда. Репортеры, словно рой разъяренных пчел жужжали и нападали на нее.
Тут Лео стал сигналить, пытаясь усмерить телевизионщиков.
Он, не без усилия, выбрался из машины, взял Варю за руку, и пригрозил всем вызвать полицию, если они сейчас же не разойдутся. Но репортеров не пугала такая перспектива, они требовали объяснений, иначе они напишут в газетах свою версию происходящего, и что, если Флор молчит – значит ей есть что скрывать.
Варя набрала в легкие побольше воздуха. Все равно эта история не могла продолжаться дальше, она не могла больше обманывать людей, да ей это и не удавалось. О том, что она не Флор уже известно как минимум троим людям. А о магической шкатулке – Лео и Але. И кто-то один из них проболтался. И это был не Лео.
– Меня зовут… – Варя сделала паузу и посмотрела на Лео, который качал головой, давая ей знак не расказывать эту историю. – В моем паспорте написано, что я Флоренс Бассети. – Среди репортеров пошла волна шума. – Но я не Флоренс. Я Варя. Я выросла в Москве, мои родители Светлана и Владимир Сладковские, и они только что меня похоронили. – Варя замолчала, потому что в общем гаме, который царил сейчас вокруг них, было невозможно говорить. Она повернула голову на Лео, и заметила, что его губы поджаты…Он снова злится…
– Тишина, – выкрикнул он, и моментально толпа заткнулась. Удивительное дело, насколько властным он может быть. Но Варю он не остановит. Она должна сделать так, чтобы родители ее услышали. Она должна была сделать так, чтобы они поверили ей! И, если она при этом потеряет Лео – что ж, так этому и быть.
– Ты не представляешь, на что себя сейчас обрекаешь, –процедил сквозь зубы он.
– Я должна это сделать, – толпа уже прислушивалась к ее голосу, и Варя снова обратилась к ней: – Несколько дней назад я попала в авиакатострофу. Я летела в Мадрид вместе с Флоренс Бассети, она была моей соседкой по креслу. Я понимаю, что все это звучит безумно, но, вы просили рассказать, что со мной произошло. А поверите вы в это или нет-мне все равно. – Люди снова загудели, пытаясь понять смысл ее слов. – Так вышло, что я погибла, и очнулась уже в теле Флоренс. Как это произошло для меня остается загадкой. Но я – не она. Я ничего не помню из ее жизни. Зато я помню свою. Я помню, как сбежала из пионерлагеря, не выдержав издевательств над собой со стороны девочек, и проседела в лесу всю ночь. Я помню, как напугалась, увидев маму и папу вместе с огромным количеством милиционеров. На них не было лица, они были бледными, а мама не могла стоять на ногах. Но тогда все обошлось, а 18 ноября – нет.
Внезапно для всех Варя перешла на русский. Ей было без разницы, что подумают эти люди, которые приехали за сенсацией. Еще бы: сводная сестра известного в Аргентине модного фотографа и ведьмы-журналистки, приемная дочь художницы с именем и изобретателя без имени, сошла с ума и утверждает, что она-не она…
– И я хочу, чтобы мама услышала меня, хочу, чтобы она знала – я здесь, я выгляжу по-другому, но я все еще их дочь. Я – Варя Сладковская. – Варя помолчала, наблюдая за эффектом, который дал ее чистый русский. – Мама, прости меня, – Варя едва сдерживала слезы и Лео обнял ее за плечи. – Мама, я не знаю, что случилось. Но я так хочу к тебе, – она уже рыдала во весь голос. – прошу тебя, помоги мне… Я здесь, и я нуждаюсь в тебе, как никогда раньше. А если ты до сих пор не веришь мне, то, прошу, не плачь по мне, потому что у меня все хорошо.
Видеокамеры снимали ее обращение, и не было сомнений, что ее слова будут переведены и показаны по телевизору. Но вероятность того, что это увидят ее родные – слишком маленькая.
Репортеры все не унимались и продолжали задавать вопросы, на которые у Вари не было ответов:
– Что случается после смерти?
– Есть ли Бог?
– Как отреагировалии ваши родители?
Варя поворачивала голову на каждый вопрос, но не могла открыть рта, чтобы ответить хоть на один. Она испугалась. Ей вдруг захотелось лечь на землю и свернуться клубком. Чтобы все эти люди исчезли. Для них – это всего лишь веселая история, над которой они будут вместе смеяться и крутить у виска пальцем. Возможно, кто-то начнет копать дальше, и найдет ее родителей, которым от всего этого станет еще тяжелее.
Может, не стоило всего этого затевать? Надо было сказать им, что это самое безумное, что она слышала, и на этом вся история закончилась бы…Теперь ее не оставят так просто, пока не случится очередная сенсация, за которую они ухватятся руками и ногами, и не забудут о сумасшедшей, заговорившей на русском языке после катастрофы.
– Пожалуйста, пропустите нас к дому, Флор больше не будет отвечать на ваши вопросы.
Толпа словно завороженная увиденным и услышанным повиновалась и расступилась. А, может, ее боялись, словно она прокаженная, и не хотели прикосаться к ней?
– Спасибо, – тихо прошептала Варя Лео. – Ты был прав – плохая идея.
– Варя, это был шанс, что тебя услышат родные, и ты им воспользовалась.
Они зашли в дом, и Варя села на плетеное кресло, ветви которого расползались по всему коридору и превращались в лианы.
И только тогда она замелила Монику и Фернандо, на которых не было лица.
– Флор, дорогая, что же это такое? Тебе плохо? Что ты несешь? Что за глупости? Ты – какая-то Варя? Это как…
Моника плакала. И Варя внезапно почувствовала себя виноватой. Ведь это из-за нее они потеряли Флор. Она, конечно, не хотела всего этого, но это не меняло сути.
Варя медленно поднялась с кресла, и, тихо извинившись, стала подниматься по лестнице наверх.
–Я исчезну из вашего дома, как только топла разойдется. Простите, что обманывала вас.
Наверху открылся люк, и в нем появилось личико эльфа-Майи с опухшими глазами.
– Спускайся, мерзавка, – прорычал Лео. – Довольна своим представлением? И как у тебя только хватило наглости такое устроить?
– Лео, я не… – Майа хлюпала носом, и по-детски вытирала слезы рукавом.
Варе пришлось отступить назад, чтобы позволить Майе спуститься.
– Не надо, – попросила она. – Майа ни в чем не виновата. Это было несправедливо – просить ее молчать о такой странной истории. Лео, это моя вина во всем. И я надеюсь, что вы когда-нибудь меня простите.
– Но я никому ничего не говорила, Флор!
–Майа, я не Флор. И мне уже совсем все равно. Вы все очень добрые и замечательные люди, и мне очень жаль, что я принесла в ваш дом несчастье.
– Варя, это все не так, – Лео взял ее за руку, и Варю словно током ударило. – Ведь это именно Флор хотела стать другим человеком и начать другую жизнь – помнишь? Это ты стала жертвой ее глупости.
– Лео, я в это не верю.
Варя развернулась и бегом поднялась по лестнице. Закрыв за собой дверь комнаты Флор, она бросилась на кровать выплакать накопившиеся слезы. Перед глазами все еще стояло изумленное лицо Моники. Эта милая женщина никогда не простит ее.
Куда ей теперь идти? Что делать?
Какое-то время она слышала такой родной и догорой голос Лео, объясняющий все то, что он знает о Варе. Она слышала, как он говорил о шкатулке, о том, как Флор хотела выпрыгнуть из окна отеля. О том, что она совсем ничего не знала о своей жизни. И о том, что это кто угодно, только не Флор.
Все это время Варя лежала на кровати и рыдала в подушку. Она не могла найти в себе силы и посмотреть этим людям в глаза. Надо было с самого начала все рассказать, пока все они ей были безразличны. Она принесла горе в семью.
В дверь постучали.
–Лео, оставь меня, – ответила Варя дрожащим от слез голосом.
– Это не Лео. Это Фернандо. Можно?
– Я…Я сейчас покину ваш дом, дайте мне, пожалуйста, немного времени, ладно?
– Gorda, прекрати это.
– Да почему меня все называют толстухой?
– О, господи, ты, что, и впрямь не Флор? – Фернандо помолчал, слышно было, как он вздыхает за дверью, пытаясь понять, где правда, а где вымысел. –Это такое обращение к любимым людям. Когда мы говорим gorda, мы вовсе не имеем ввиду телосложение. Это что-то вроде «дорогая» или «сладкая», только не такое пошлое, – он хихикнул. Было понятно, что слова даются ему не легко, учитывая, что он только что услышал самую бредовую историю в своей жизни.
– Фернандо, я не знаю, что мне делать.
– Ничего не надо делать, открой только мне дверь, я не люблю разговаривать, не видя человека.
Варя встала с кровати и отворила дверь, открыв Фернандо свое красное от слез и обиды лицо.
–О, gorda, что же это такое? Ты нас очень удивила, по правде говоря. Я не говорю, что принимаю то, что ты там наговорила. Мама, конечно, безоговорочно поверила, особенно после того, как Майа притащила старый номер газеты, где описывался подобный случай тому, что ты рассказываешь. Но я много видел в жизни, чтобы посностью отметать такую версию. И ты неправа, если думаешь, что мы тебя оставим в беде. Шестнадцать лет назад мы тебя удочерили и дали обещание быть тебе родителями, также как и нашим родным детям. И что бы ни случилось – хотя, мы, конечно, не подозревали о таком повороте – мы сдержим это обещание.
Варя смотрела на мужчину, который, в свои шестьдесят лет сохранил атлетическую форму. Солнце к его лицу было более беспощадным, чем к лицу Моники: лоб и глаза были испещерены глубокими морщинами, но оно обладало какой-то невероятной харизмой и было полно жизни. Варе захотелось обнять его. К ней никогда в жизни никто не был столь добр, как вся эта странная семья.
– Вы все очень хорошие люди, – прошептала она. – И я бы очень хотела, чтобы вы по-правде были моей семьей. Но, к сожалению, все, что я сказала репортерам – правда, – Она выставила вперед руку, не позволяя Фернандо произнести ни слова. – Я не могу объяснить этого. Но я не ваша приемная дочь.
– С тех пор, как ты вернулась, я впервые почувствовал, что мы стали семьей. Мы тебя наконец обрели. До этого с нами жил призрак. Преждняя Флор никогда не разговаривала с нами по душам, никогда не смотрела на нас с интересом, в прочем, как и не интересовалась нашими делами. Мы прикладывали усилия, чтобы Флор приняла нас как семью, но все напрасно. – Он пожал плечами, моментально обнажив свои года. – Мы с Моникой сами виноваты. Понятия не имели, что с тобой делать. Честное слово, ты не представляешь, сколько слез было пролито по ночам из-за твоего равнодушия. Моника думала, что ты страдаешь, старалась тебе ни в чем не отказывать.
Фернандо прошел в комнату и сел на единственный стул, находившийся в помещении.
–А когда у вас там что-то произошло с тем парнем, Алехандро – тебе же известна эта история? Была большая любовь, тебе было с ним хорошо, а мы и не вмешивались, боялись все испортить. Эгоистично поступали – это был страх не за тебя, а за себя. Мы думали, ты начнешь нас винить в том, что мы не даем тебе видиться с парнем на три года старше. – Он хохотнул. –Мы с матерью облегченно вздохнули, когда ты с ним рассталась, и с радостью согасились отправить тебя к Мелиссе. Бедняжка была тоже рада, что хоть кто-то скрасит ее одиночество. Она была богатой женщиной, но ей не везло в любви. А ты к ней привезалась, нашла в ней мать. Она много сделала для тебя. – Фернандо оторвал взгляд от пола и направил его на Флор. – Поверить не могу, что все это рассказываю тебе. Твою же жизнь. Но, если ты потеряла память, и уверена, что в тебя вселился дух какой-то девушки – то, думаю, это разумно, если мы будем рассказывать тебе о твоей жизни?
– Поразительно! Даже я обсуждаю этот вопрос с огромной долей скептицизма. А вы все взяли и приняли это как данность. Фернандо, я ничего не придумала. Зачем мне это. Ты не представляешь, как бы я хотела, чтобы все это было вымыслом. Прихотью беззаботной девчонки. Но мне не до смеха. Ты знаешь, что меня, мое родное тело, которое было при мне всю мою жизнь, которое росло и толстело с каждым моим годом – оно сейчас в земле? И мне тяжело это принять. Господь даровал мне второй шанс. Дал мне возможность жить дальше. Но, я абсолютно чужой вам человек и не могу больше здесь оставаться. Я и так злоупотребила вашим доверием.
– Что ж, дорогая, мы не имеем права держать тебя здесь. Твое желание всегда было законом для нас, и этот раз не станет исключением. Но мы все хотим, чтобы ты осталась с нами. Правда, думается мне, Моника тебя просто так не отпустит, пока ты в таком состоянии. Ты не можешь оставаться одна. Но я пойму, если ты не захочешь жить среди ненормальной семейки, которая для тебя является совсем незнакомой.
– Это не так! Это совсем не так! Я влюбилась в вас всех, в милую Монику, в забавную Майу, вы ее только не вините в том, что она пригласила репортеров, это не честно. Я даже благодарна ей за то, что больше не надо скрывать правду. – Варя добро улыбнулась. – Лео…Лео все знал с самого первого дня. И он очень чутко отнесся ко мне. По правде говоря, его покидать мне будет сложнее всего. – Варя залилась краской.
– Варя? Варя, правильно? Ты хочешь, чтобы мы тебя так называли?
Варя кивнула.
– Ты влюбилась в Лео? Прости, что спрашиваю, это дело деликатное. Но, это так? – Фернадо склонил голову, чтобы заглянуть Варе в глаза. Он ждел ответа.
– Я, я сама не знаю. Но мне с ним очень спокойно и хорошо. У него, кажется, есть девушка, она молода и очень-очень красива. А я со своими, мягко говоря, неординарными проблемами ему совсем не к чему.
– Девушка? Не смеши меня! Будь у него девушка, я бы знал. – Фернандо махнул рукой.
– Видимо, он не всем с вами делится. Потому что вчера утром он гулял с ней в обнимку по пляжу. Они очень красивая пара.
– Подожди, а фотоаппарата у него с собой не было?
Варя неловко кивнула. Ей было неуютно обсуждать свои чувства. Она никогда не делала этого со своими подругами, а тут совсем чужой человек.
– Варя, а тебе не известно, что Лео – модный фотограф? Он снимает красоток для глупых глянцевых журналов, которые читают бездельницы с набитыми карманами и мечтательницы, которые на него потратили последние пять песо?
Тут лицо Вари вспыхнуло огнем. Как же она сама не догадалась. Неужели это ревность так затмила ее разум. Настолько, что она была готова броситься в объятия Алехандро, которому только и надо было, что затащить ее в постель.
– Значит, никого у него нет?
– Только если в его грязных снах. Да и то, я подозреваю, что мечтает он о тебе. Он всегда был неравнодушен к тебе, но твой поганый характер его сильно отпугивал. Он мне рассказывал, как однажны поцеловал тебя, и ты с ним с тех пор не разговаривала.
– Я ничего не могу сказать, я не знаю. Я бы хотела знать больше. Но та жизнь, которую я помню не имеет ничего общего с Флоренс. А жаль…Я бы хотела помнить Лео.
– Я никому ничего не рассказывала, – из дверного проема послышался тонкий голос Майи, и Варя вместе с Фернандо подпрыгнули от неожиданности.
– Дочка, ты нас напугала, тебя разве не учили стучаться? Ой, да ладно, не время сейчас.
– Флор, я знаю, что ты говоришь правду. Я давно поняла, что ты – это не ты, – она нахмурила брови от собственных неказистых слов. – Но я также знаю, что надо держать свое слово и это дороже любой славы и известности, которая не помешала бы моей газете. Но это была не я.
Голова у Вари кружилась от выпитого вина, и она села на кровать.
– Это был Алехандро. Но я не понимаю, почему он это сделал.
Майа пожала плечами.
– С тех пор, как вы расстались, он обходит тебя и наш дом стороной. Но это было так давно, что я не думаю, у него есть причина делать тебе плохо. Мне жаль, Флор.
– Варя. Майа, нашу Флор на самом деле зовут Варя, – поправил ее Фернандо, и Варя ему улыбнулась.
Эльф закатила глаза.
– Хорошо, Варя, так Варя. – Она встала и подошла к двери. – Тем более, что Варя мне нравится больше, чем Флор, – Майа улыбнулась, и Варя впервые увидела насколько ее улыбка полна теплоты.
– Вы никогда не ладили, – Фернандо, по-видимому, решил рассказать Варе как можно больше о жизни Флор. Или, возможно, он таким образом оплакивал исчезновение своей приемной дочери? – Когда ты появилась в нашем доме, Майе было всего десять. Мы думали, вы станете настоящими подругами, а получилось наоборот. Ты отобирала у нее куклы, и не потому, что хотела в них играть сама, а так, из вредности. А мы с матерью, жалее тебя, говорили Майе, чтобы она отдала их. Мы часто бывали несправедливы к ней ради того, чтобы тебе было комфортно. – Он покачал головой. – Это, конечно, было неправильно.
– Неудивительно, что ты меня недолюбливаешь. Я это сразу заметила. – Варя пожала плечами. У язвительных высказываний и недобрых взглядов, оказывается, была причина.
– О, нет, Майа может только языком чесать, а когда дело касается ее семьи, она горло перегрызет. А когда говорю семьи, то имею ввиду и тебя. – На этих словах Фернандо встал и вышел за дверь.
Эльф выразительно подняла брови, но промолчала.
– Ну, что? Убедил ее? – Варя услышала шопот Моники, которая от волнения шептала громче, чем обычно разговаривала.
Варя улыбнулась. Они-настоящая семья. Сумасшедшая, ненормальная, странная, великолепная, крепкая. Семья, которой у нее никогда не будет. От обиды у нее засосало под ложечкой. Она – изгой. Никому не нужный человек. Эти милые люди, совсем не зная ее, смогли если не поверить, то, хотя бы понять ее. А ее собственные родители даже разговаривать не желали.
– Это отважный поступок, ты не должна была ничего им говорить. Теперь они не отстанут от тебя так просто. И это были репортеры из Монте и из Байа. Подожди, пока твою историю услышат в столице.
– Майа права, – Варя даже не услышала, как Лео зашел к ней в комнату.
Такого участия она не ожидала от них от всех. Нелепая, странная, нереальная ситуация, в которую она попала. И они с такой готовностью, с такой проникновенностью пытаются помочь ей.
У Вари на глазах появились слезы, и Лео обнял ее за плечи.
– Флор, тебе надо уехать.
– Похоже, братец, ты единственный, кто не смерился с тем, что Флор – не Флор. Ты к ней всегда был небезразличен, не так ли?
Лео крепко стиснул зубы.
– Сейчас не время обсуждать мои сердечные дела, тебе не кажется?
Варя сидела на подоконнике, хоть это было и не удобно. Косой подоконник повторял изгиб окна, и она то и дело скатывалась с него. Раньше она бы даже не смогла поместить свою корму на него. Но с миниатюрной попкой Флор это не представляло труда. Она слушала разговор брата с сестрой, и понимала: все, о чем они сейчас говорят – ее совсем не касается.
–Ладно, не кипятись. Но, если подумать, Варя виновата в том, что твоей дорогой Флоренс сейчас с нами нет. Это ни у кого уже не оставляет сомнений, так ведь? Может, тебе без разницы, кто скрывается за хорошеньким личиком? Может, тебе все равно? Тебя просто влечет к ее телу!
–Придержи свой зменный язык за зубами!
Как же ей было странно слышать свое имя из уст этих вспыльчивых аргентинцев.
–Лео, не надо. Майа права. Это моя вина, что вы потеряли сводную сестру. И я хотела бы все вернуть обратно. Видит Бог, хотела бы. – Варя развела руками, принимая любые нападки со стороны Майи. Она опустила голову и добавила, скорее себе самой, нежели остальным присутствующим: – Мне надо попытаться через пару дней снова связаться с родителями. Может, и до Москвы дойдет моя история?
Варя потерла красивое лицо, пытаясь сдержать слезы, и встала. На душе было горько от того, что она везде создавала проблемы. Всю свою жизнь она была кому то в нагрузку, чьим-то камнем на шее. Она ничего путного не сделала за все те годы, что ей были отведены. И теперь, когда ей свыше выпал второй шанс – все, что она делает – создает проблемы другим людям.
– Здесь ты оставаться не можешь.
– Я знаю, Майа, я знаю.
– Нет, глупая, ты не поняла меня. Здесь тебя будут донимать, они не дадут тебе жить спокойно. Ты не сможешь выйти даже за ворота!
– Погоди-ка…Майа, ты что-то скрываешь. Давай, выкладывай. – Лео смотел на сестру ледяным взгядом пронзительно-голубых глаз.
Да, не хотела бы Варя, чтобы этот взгляд был направлен на нее.
Эльф скривил рот и тяжело вздохнул.
– Ладно, – разко ответила она. – Ночью будет слет ведьм. Они будут решать, что с тобой делать. Я разговаривала с Валерией. Она настаивает на том, чтобы я привела Варю под любым предлогом.
Майа не решалась взглянуть на Варю.
– Мне все равно, – прошептала Варя.
– Черт побери, да это же свора ненормальных девиц! Они тебя свяжут и будут проводить свои дебильные ритуалы. Эксперементировать на тебе, Варя! – Лео взял ее руки и присел на корточки.
– Мне ничего не страшно, когда такой мужчина у моих ног, – улыбнулась она.
– Нет, gordita, ты должна уехать. Сейчас же. Поживешь у меня. Не обнаружив тебя здесь, они кинутся искать тебя в Сан Исидро. Туда нельзя ехать.
– Я и так сделала посмешище из вашей семьи. Нет, Лео. Я больше не хочу подвергать ни тебя, ни кого-то еще из твоей семьи, нападкам со стороны телевизионщиков. Я это делала для того, чтобы иметь хотя бы малейший шанс пообщаться с родителями. Рассказать им все. Если они успокоятся и смогут выслушать меня, я докажу им, что я – Варя Сладковская, их дочь. Но я ни капли не думала, как эта вся история может отразиться на вас. Ведь люди будут еще долго тыкать пальцем в вас.
– Ничего, нам не привыкать. Ты ни в чем не виновата. Это ты попала в сложную ситуацию. А ее ненормальные подружки, – Лео кивнул на Майю, – они тебя на кусочки порвут.
Эльф молчал, подняв одну бровь – видимо проявлял знак согласия.
– Не хочешь ехать ко мне – хорошо. Поехали к Флор, но я тебя не оставлю одну.
Варя залилась краской. Для нее Лео сейчас был единственным спасением. Только рядом с ним ей было спокойно.
