Татьяна Панина
Время снимать маски
Входная дверь была заперта. Шутер прислушался – внутри тихо. Уже взявшись за ручку, чтобы разобраться с первой преградой, казавшейся слишком легкой, он услышал приближающиеся шаги на дороге. Отступив к кустам, он скрылся от посторонних глаз и замер, наблюдая за происходящим.
Мимо рядом стоящего сарая твердым шагом прошел Купер, бодро свернул к дому Прайса и постучал. Ему не хватало только насвистывать какую-нибудь веселую мелодию для полноты картины. Настолько просто и естественно выглядело это посещение. Можно подумать, что он пришел к давнему другу, чтобы справиться о делах.
Шутер молча проклинал своего конкурента, зная его повадки, которые доставили ему в свое время немало проблем. Где Купер, там проблемы. Таков закон. Это черт постоянно только и делал, что вставлял палки в колеса, каждый раз стараясь перехватить почти уже пойманного преступника перед самым носом у Шутера и открыто насмехаясь над промахами соперника, если такие случались. Вражда длилась с самого детства. Они уже тогда не переносили друг друга, а подростками частенько устраивали драки. Вот и сейчас он появился здесь не просто так, Шутер был уверен. Что выкинет на этот раз этот наглец, оставалось лишь догадываться.
Тем временем гостя впустили, и он исчез из виду. Оглядев окна второго этажа, Шутер увидел в одном из них свет. Чья-то фигура, активно жестикулируя, возникла в оконном проеме. Человек взял свечу и отошел вглубь комнаты. Пока пятно света перемещалось, у окна остановился кто-то второй. Он распахнул створки и до Шутера донеслись обрывки смеха.
– Ха-ха! Клянусь дьяволом, эта встреча вам надолго запомнится! Вы будете еще долго вспоминать его фокусы.
Джей Купер! Вечно лезет не в свое дело! Он помолчал, видимо, слушая собеседника, а потом снова засмеялся:
– Ясное дело! Не удивлюсь, если он уже здесь. – И с напускным безразличием выглянул во двор. – Ну что вы, я просто люблю пощекотать нервишки. В конце концов, шериф, не так страшен черт…
В порыве злости, Шутер сжал одну из веток, и она хрустнула, нарушив тишину. Тот замолчал, и стрелок мог бы поклясться, что он в эту минуту обшаривает взглядом близлежащие кусты.
– Знаете что? – бросил Купер через плечо. – На вашем месте я не стал бы полагаться на того бродягу, что охраняет вашу лестницу. Его интересуют только деньги и, держу пари, он убьет любого, кто пойдет против него. Не зря он таскает с собой столько оружия.
Значит, внизу кто-то есть. Вероятно, главарь или…
– А его псы вечно нарываются на неприятности. Хорошо, что вы оставили их в казарме, сэр. Это была неплохая идея.
Несколько минут Купер молчал. Из глубины комнаты слышался едва различимый голос, но слов было не разобрать. Наконец мужчина повернулся к собеседнику.
– Ну, не торопитесь так, сэр… Я уже получал подобные предложения…
Снова обещает золотые горы. Если Купер начнет мешаться под ногами, хорошего не жди.
– С Шутером? – В голосе прозвучала издевка. – Вот уж с кем я точно не сработаюсь! Правильно я понимаю, он ваша правая рука?.. И вы доверяете ему во всем?.. Давно вы знакомы?..
Не хватало еще, чтобы он испортил всю игру! Ну что за человек! Шутер перебрался ближе к дому. Теперь он стоял у стены, в густой тени здания. Здесь окна тоже были заколочены. Как же попасть внутрь?
– Однажды я слышал о человеке по имени Шутер. Про него говорили, что если с кем дело ведет, то хоть железку к голове приставь – от своего не отступится. Так что считайте, сэр, вам крупно повезло. Что касается Алькона… Я тут узнал кое-что. Но мне не хватает одной детали. Уверен, ради успешного исхода вы поможете.
– Несомненно, только доставь его живым.
Здесь слышимость была намного лучше. По звукам стрелок мог определить все, что происходило внутри.
– Скажите, почему вы решили, что среди пойманных накануне его нет?
Шутер распознал стук каблуков по полу. Шериф ходил из угла в угол, потом остановился вблизи окна и произнес:
– Интуиция подсказывает. Не мог он так легко попасться.
– Но в чем его отличие? Нужна какая-то зацепка.
Прайс помолчал с минуту. Послышался звон хрустального графина. Он налил себе воды и, будто сомневаясь, ответил:
– Я видел только глаза, ведь лицо он прячет. И этот взгляд… От него холод по спине. В них что-то темное и мрачное, как… как… сама смерть. Клянусь, ни у кого еще не видел я таких глаз!
– Иначе говоря, вы его боитесь.
– Боюсь?! Не смей так говорить! Это естественно – бояться, когда в лицо сыплются угрозы!
– А голос?
– Он искажает его.
– Если заставить его говорить обычным голосом, вы бы узнали этого человека?
– Уверен, что да.
– Что ж… Больше у меня нет вопросов, сэр. Пожалуй, нужно идти. Иначе рискую не уложиться в три дня.
– Ты еще не выяснил его имя?
– Пока рано об этом говорить. Но поверьте, уже скоро вы все узнаете.
Глава 32. Провал
Шутер прокрался вдоль стены, чтобы видеть дверь. Вот она открылась и показался Купер. Он задержался у выхода, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, и посмотрел на звездное небо. Потом смахнул пыль с рукава и крикнул через плечо:
– Не забудь про замок, приятель! – И добавил под нос: – А то папочка будет недоволен.
Быстро, почти незаметно, он осмотрел двор и, оставив дверь приоткрытой, ушел в темноту.
Не теряя времени, Шутер выскользнул из своего угла и оказался у двери раньше, чем с той стороны к ней подошел главарь. Как только свет в проеме заслонила тень, стрелок со всей силы двинул ногой по двери. Она распахнулась, крепко ударив по лицу охранника. Падая, он выхватил револьвер и выстрелил, но пуля прошла мимо цели. Слишком неожиданным оказалось нападение.
– Он подставил тебя! – закричал бандит, размазывая по лицу выступившую на лбу кровь.
Шутер в обличье монаха быстро подскочил к нему, чтобы выбить оружие, но тот откатился в сторону и снова раздался грохот. Стрелок почувствовал, как обожгло правое плечо и горячий ручеек побежал под рукавом. Обессиленная рука повисла, как плеть, а револьвер тяжело упал на пол. Шутер отступил к стене, собираясь с силами. Его охватил гнев и досада за этот провал. Проиграть сейчас он просто не имеет права.
– Попался! – Смех бандита разлетелся по дому и убедил шерифа выйти на лестницу.
Прайс выглядел испуганно, словно увидел призрака, но, когда рассмотрел темные расползающиеся пятна на рукаве Алькона и оружие на полу, удовлетворенно улыбнулся. Он уже расстегнул кобуру, чтобы совершить долгожданный арест, но вдруг раздался третий выстрел. Главарь вскрикнул от боли, а Прайс шарахнулся в сторону. Из-под левого рукава монаха потянулся легкий дымок.
Пока напарники пытались осознать, что произошло, монах набросился на бандита и рукояткой револьвера ударил в висок. Главарь потерял сознание. Теперь Алькон и шериф остались один на один.
– Что такое? – прошипел первый. – Забыл про вторую руку? Снимай пояс, если не хочешь лежать рядом с ним.
– Ты поплатишься за это!
– Снимай!
Шериф расстегнул ремень, и пояс с шумом упал на верхнюю ступеньку.
– Теперь спускайся!
– Куперу не жить. Надеюсь, ты понимаешь.
Монах пропустил его слова мимо ушей и подал знак выйти из дома.
– Сейчас мы сядем верхом и уедем. И больше не провоцируй меня.
– Чего ты хочешь?
– Скажешь своим койотам, что пора открыть клетки. И пусть проваливают к черту вместе с этим. – Он мотнул головой в сторону бандита. – Твое время вышло, шериф.
– Тише, тише… – Тот растерялся, и глаза его забегали. – Знаю, неделя прошла, но, если бы ты не преследовал меня, я бы успел закончить дела.
– Я предупреждал!
– Давай договоримся. Ты возвращаешь деньги, а я навсегда покидаю город.
Монах презрительно засмеялся, едва шериф закончил фразу.
– Спускайся и делай то, что говорят. Немедленно!
Прайс сошел с лестницы и, задержав разочарованный взгляд на лежащем у двери бандите, шагнул за порог. Алькон подтолкнул его сзади и последовал за ним.
Рана пульсировала и горела. Когда монах забрался в седло, резкая боль пронзила его руку и потемнело в глазах.
Прайс покосился на него, запрыгивая на лошадь. Он видел, как тот покачнулся, и улыбнулся про себя. Теперь Алькон уязвим, и одна эта мысль радовала несостоявшегося губернатора. С этой минуты он следил за каждым движением своего врага и с нетерпением ожидал новых проявлений слабости.
– Вперед! – скомандовал монах, и они двинулись на юг.
Первым ехал шериф, за ним, держа наготове скромных размеров револьвер, следовал Алькон. Когда Прайс в очередной раз обернулся и замедлил ход, левая рука монаха угрожающе приподнялась.
– Меня мучает любопытство, – с опаской произнес шериф. – Ты собрался драться в одиночку или?..
– Тебя это не касается. Вперед!
– Долго тебе не протянуть. На что ты рассчитываешь, отправляясь раненым в самое логово бандитов?
В тишине прозвучал щелчок. Шериф вздрогнул.
– Убивать не в твоих правилах. – В голосе послышалось сомнение.
– Зато никто не запретит мне оставить в твоем теле пару дырок. Предупреждаю еще раз…
Но он не договорил. Неожиданно раздался выстрел, прозвучавший со стороны города. Оба в миг развернулись и прижались к лошадиным шеям. Монаха качнуло сильнее, ему мешала появившаяся слабость. Она расползалась от раненого плеча по всему телу и не давала сконцентрироваться.
Этим воспользовался Прайс. Он кинулся на противника и выбил его из седла. Монах тяжело упал на дорогу, из груди вырвался стон. Прогремел второй выстрел, потом третий. Кто-то проскакал мимо. Лошадь шерифа сорвалась с места и понесла седока в спасительную темноту.
Совсем близко кто-то остановил коня и спрыгнул на землю. Быстрые шаги заставили монаха с усилием перевернуться, чтобы отразить удар. Но стоило ему изменить положение, как в голове помутнело, и он провалился куда-то в неизвестность. Было уже неважно, кто и куда тащил измученное тело, его бросало из стороны в сторону, сил больше не было.
Глава 33. Срыв
Шутер очнулся в своей комнате и не сразу понял, в чем дело. Он сел на край кровати. Плечо болело и дергало, но повязка была чистой и кровь уже не шла.
Память наконец вернулась и обнажила пугающие сцены, четко вырисовывающиеся перед глазами. Кажется, его схватили. Тогда как вышло, что он дома? Раскрыта ли тайна? Должно быть, так и есть. Шутер вспомнил, как Прайс смеялся над распростертым телом своего злейшего врага, которого так мечтал повесить. Или это был сон? Окончательно запутавшись в воспоминаниях, он натянул свежую рубашку и вышел из комнаты.
Молли сидела у окна, глядя на безлюдную дорогу, а когда услышала сзади шаги, тут же поднялась.
– Почему я не в тюрьме? – спросил Шутер с подозрением.
– Вам нечего там делать, – тихо ответила она, бросив взгляд на то место, где под тканью рубашки была наложена повязка.
– Скажите как есть, Молли. Я пропал?
– Пропали? Нет. – В голосе послышалась грусть. – Вы здесь благодаря мистеру Куперу. Он уверял, что все в порядке, но не стал ждать, когда вы очнетесь, и уехал. Платок и рясу я спрятала. Вам не о чем волноваться.
Купер? Шутер опустился на стул. Он не мог поверить. Купер всю жизнь соперничал с ним и мешался под ногами, а сейчас решил помочь? Что заставило его измениться? Как бы то ни было, это меняло все. Значит, он не узнан. Но несмотря на удачу, дело стало выходить из-под контроля.
– Вы как будто плакали. Что-то случилось?
– Мистер Купер сказал, что пришли солдаты и с ними еще полдюжины бандитов.
– А Билли?
Она пожала плечами и опустила голову.
– Послушайте. – Шутер подошел к ней и взял за руку. – Он просто не разглядел их в темноте, вот и все. Уверен…
– Так вот ты где! – раздалось за открытым окном. Фитчер оценивающе посмотрел на Молли, потом на стрелка. – Ну-ну! Шериф послал за тобой. Как видишь, мы вернулись. Собирайся, а то пропустишь самое интересное.
Сегодня Шутеру предстояло отправиться в город без привычных револьверов. Обе железки предательски выпали во время ночного происшествия, поэтому теперь пришлось обойтись ружьем. Он повесил его на левое плечо и медленно, стараясь не тревожить рану, забрался в седло.
Когда он добрался до рынка, на площади уже собрался народ. Люди выкрикивали проклятья и бушевали. По приказу шерифа солдаты окружили виновников события плотной стеной. Некоторые из парней делали попытки протиснуться мимо них, но их выталкивали обратно в толпу.
Стрелок подобрался к рынку и взгляд его приковала знакомая фигура, сидящая на лошади. Это был Ник Сандерс. Арестованный и приговоренный к смерти, доктор сидел со связанными сзади руками, а шею обвивала пока еще не затянутая веревка, второй конец которой был перекинут через верхнюю перекладину. Несмотря на разделявшее их расстояние, Шутер видел его отчаянный взгляд, глаза, то и дело опускающиеся куда-то в сторону, шевелящиеся губы. С кем он разговаривает в эту минуту?
Стрелок запрыгнул на ближайшее крыльцо и прошел по веранде, чтобы подобраться поближе. И тут перед ним открылась ужасная картина. Рядом с Сандерсом, с трудом держась на ногах, стоял Майк. Билли находился здесь же. Он не был связан, но и уйти ему не позволяли. Все, что оставалось, это быть с ними до конца. Мальчишка вцепился в руку Майка и с ненавистью прожигал взглядом военных.
Почувствовав дурноту, Шутер оперся о стену. Слабость опутала ноги, и он оказался не в силах сдвинуться с места. Будто сквозь пелену табачного дыма, он смотрел на происходящее и проклинал себя за бездействие, за боль и страдания, которые причинил людям… Какое-то движение на площади… Сандерса окружили солдаты. Вот он выпрямился, как струна, а Майк спрятал в складках своей потрепанной рубашки детское лицо. Вдруг заржала лошадь, и веревка резко натянулась. Всадник потерял опору…
– Нет! – сорвалось с побелевших губ Шутера. Он сорвался с места, но запнулся и чуть не упал. – Нет…
– Эй! Что с тобой? – Кто-то ударил по правому плечу, разбередив рану, и это сразу отрезвило его.
Он снова бросил взгляд на площадь, потом пальцами сжал глаза, будто не верил самому себе, и еще раз посмотрел туда. Сандерс по-прежнему сидел на лошади с незатянутой петлей и все так же шевелил губами, как будто успокаивал стоящих рядом. Это бред, всего лишь бред. Еще не все кончено, твердил себе стрелок.
На скулах заиграли желваки, когда он заметил находившегося поодаль Прайса. Тот следил за выполнением приказа, восседая на своем коне, готовый в любой момент уехать.
Послышался мальчишеский крик и рядом с Сандерсом появился солдат с мешком в руке. Толпа зашумела. Не в силах больше сдерживаться, Шутер вскинул ружье. Шериф был настолько поглощен происходящим, что чуть не выскочил из седла, когда прогремели выстрелы. Две пули – и веревка мертвой змеей свалилась под ноги солдатам. Прайс быстро нашел источник звука и лицо его побагровело.
Поднялся шум. Рев толпы оглушал. Люди с неистовством разорвали ограждение и бросились к пленникам, направо и налево раздавая удары. В этом безумстве победа была на их стороне. Шериф это прекрасно понял и быстро развернул коня. Далеко ехать не пришлось. Перед ним, как из воздуха, неожиданно возник Шутер.
– Что ты себе позволяешь?! – Прайс был вне себя. Он спрыгнул на землю и с угрожающим видом приближался к стрелку.
Из толпы вынырнул Фитчер, достал револьвер, но решил придержать его, пока не прояснится ситуация. Во всей этой суматохе ему казалось слишком сложным что-либо понять.
Шутер решительно набросился на шерифа, откинув за спину ружье и толкнув того обеими руками.
– Нет, это ты что себе позволяешь?! Какого дьявола ты здесь делаешь?!
– Он виновен и умрет! Так же, как и все причастные!..
– На твоей совести смерть невинной женщины! Только этот человек мог помочь! Но ты решил потешить свое самолюбие!
– Что ты несешь, черт побери?! Взъелся, как сумасшедший! Какое тебе дело до его жалкой душонки?
– Идиот! – Шутер снова толкнул его.
Тут между ними встрял офицер, словно разнимал двух разъяренных псов.
– Никто не смеет мной командовать, – уже не так яростно проговорил шериф и отступил, судорожно поймав уздечку своего коня. На лице читался испуг, но он старательно пытался его спрятать.
– А ты! – Стрелок вырвался из рук офицера и теперь накинулся на него. – Уже забыл, как он штопал твои раны? Спасал твою грязную шкуру!
– Хватит! – выкрикнул Билли, выскользнув из толпы.
Он каким-то отчаянным, просящим взглядом посмотрел на Шутера. Стрелок глубоко дышал и с огромным трудом, но все же заставил себя замолчать, поблагодарив бога, что револьверов при нем не оказалось. Он мрачно обвел глазами людей, выхватил из них знакомое лицо. Люк Каррингтон.
– Где они?
– Ушли. Оба.
Все еще сжимая кулаки, Шутер сделал над собой невероятное усилие и, резко развернувшись, удалился в толпу.
– Что за муха его укусила?
Прайс подал знак солдатам и с изумленным видом, заметно торопясь, направился к себе. Никогда еще ему не приходилось видеть стрелка в таком состоянии. И это пугало его больше всего.
Спустя короткое время на другом конце улицы громыхнула входная дверь церкви и раздались быстрые и жесткие шаги вдоль скамеек. Остановившись перед алтарем, человек замер.
Это был Шутер, в котором все еще кипел гнев. Он поднял глаза на крест в надежде усмирить свою бурлящую кровь, но тягостные мысли не давали покоя. Невозможно держать в себе такую бурю эмоций. Рано или поздно она просто сожжет душу дотла, и человеку ничего уже не останется, кроме как поднести дуло к виску и спустить курок.
– Я не могу больше ждать, – вырвалось у него. – Не могу притворяться! Что я должен сделать? Скажешь ты мне?!
Но ответом ему стала тишина. Он шагнул назад и опустился на ближайшую скамью, будто потеряв последние силы. Голова склонилась, уткнувшись в потертые ладони. Сколько он так просидел, было уже неважно. Счет времени потерян.
В какой-то момент еле уловимо повеяло ветерком и скрипнула дверь. Чуть слышно прошуршала грубая ткань, и рядом кто-то остановился.
– Вы правильно сделали, что пришли сюда.
Шутер откинулся назад и закрыл глаза.
– Здесь вы всегда найдете приют. Да благословит вас Господь!
– Не надо, отец. Лучше помолитесь за души тех, кто пострадал из-за таких, как я.
– Бросьте, вы не какой-нибудь разбойник, чтобы так говорить.
Холодный, опустошенный взгляд стрелка медленно обратился к священнику.
– Вы ничего не знаете… Я убил человека и еще нескольким помог отправиться на тот свет. А вы благословляете меня, как мирного прихожанина.
Тот молчал, ожидая продолжения.
– С такими, как я, не водят дружбу. А моя исповедь навсегда поселит в вас страх перед незнакомцами. Не надо, отец.
– Мне неизвестна ваша прошлая жизнь, но сейчас вы на добром пути.
– Пока этот путь не принес ничего, кроме боли.
– Все в ваших руках.
Шутер покачал головой.
– Я запутался. Где взять столько сил? – Он помолчал и продолжил тише: – Всю жизнь я был одиночкой. Стоял сам за себя. А сейчас в ответе перед сотней людей. Все ждут от меня чего-то… А я все чаще замечаю слабость и бессилие. Мысли возвращают меня в прошлое, в тот ад, который пережил… Одна ночь может изменить человека до неузнаваемости… Мной всегда двигала только ненависть и желание отыскать того, кто…
– Сделал вас таким?
– Если бы вы знали, что он натворил, вы бы собственноручно лишили его жизни!
Священник перекрестился.
– Нельзя жить одной лишь жаждой мести. Изменитесь. Человеку это подвластно.
– Когда-то давно я слышал это от отца, – с горечью произнес Шутер. – И мой старший брат поддерживал его и благословлял. А я… Я считал все это глупостью. Их доверчивость меня пугала. И что в итоге? Вот уже двадцать лет, как вся моя семья покоится в земле… Измениться! Да, человеку это подвластно, но только если он действительно человек и никак иначе… На этом свете меня держит лишь жажда справедливости, и, будь вы хоть трижды священником, вы не вправе меня судить… Не смотрите так, отец. Когда-нибудь и я изменюсь. Когда найду убийцу.
Болезненная пульсация в правом плече вернула Шутера в действительность. Он поморщился, как будто только сейчас почувствовал открывшуюся рану.
– У вас случайно не найдется лишнего револьвера?
Озадаченный священник отпрянул в нерешительности.
– Свой я потерял прошлой ночью. А без него, как без рук. Так что, есть он у вас? – Не дождавшись ответа, Шутер встал. – Что ж… Надеюсь, эти стены сохранят мою тайну. – И пошел к выходу, захватив ружье.
– Постойте!
Священник сбегал в свою каморку и вернулся, протягивая револьвер.
– Возьмите это и берегите себя. Вы нужны людям!
Шутер принял оружие, провел по нему рукой и благодарно посмотрел на святого отца.
– Клянусь, ни одна пуля, вырвавшаяся из этого ствола, не принесет смерти.
Теперь он обязан не только себе. Клятва облегчила душу, и внутренний демон, всплывающий каждый раз перед выстрелом, тот, что неизменно обвинял его в слабости, наконец умолк.
Священник кивнул ему на прощание, и стрелок, на ходу проверяя патроны, вышел за дверь.