Талекса Миронова
Другая земля. Лесовичка
– Самые преданные слуги не те, которые живут в доме достаточно давно, – начал он, удерживая ладонью правой руки плечо левой руки и задумчиво почесывая, – а те, которые воспитали ни одно поколение домочадцев. Под Вашим строгим контролем растет Миранда и, похоже между вами существует определенная симпатия. Этой симпатии я не замечаю даже между матерью и дочерью.
– О, что вы, сударь. Вы мне льстите! – покачала головой женщина, – Дочь любит свою мать, просто редко ее видит, но я уверена, что не существует любви большей, чем между матерью и ребенком.
– Я продолжу, – прервал женщину Генрих, заставив ее замолчать лишь одним взглядом, – с Вашего позволения.
Генрих снова сел за стол и поставил локти так, чтобы левой рукой можно было подпереть подбородок. Саломея слушала внимательно, но было заметно, как губы ее дрожат. Она не боялась Генриха, и мужчина это ценил. Но непонятное напряжение, зародившееся в сознании, было трудно скрыть. Генрих, чтобы не испугать гувернантку теперь говорил сдержанней, мягче и тише.
– На днях состоится Королевская охота в этих землях. Соберется много гостей.
– Прекрасное времяпрепровождение – охота, – кивнула женщина, чуть прищурив глаза так, что сеточка морщин проступила в уголках век.
– Я желаю, чтобы Миранда Принарри покинула на некоторое время имение. Ей ни к чему присутствовать на этом празднике убийства животных. Она слишком мала для этого. Поэтому Вы со своей подопечной отправитесь подальше от этих мест, – тут он ненадолго прервался, но спустя пару мгновений продолжил, – скажем в Эмпилоу. Родственники герцогини Принарри будут рады такой гостье, как моя дочь. Сестра Эйлин – Агата, всегда мечтала познакомиться с племянницей. А вы будете сопровождать Миранду на всем пути следования. И желательно не покидать девочку до конца ее пребывания в графстве.
– На какое время вы планируете отправить Миранду в столь долгое путешествие? Ведь согласитесь, дорога дальняя, уже холодает, девочка может простудиться по дороге, – начала Саломея, но тут же была прервана герцогом.
– Радушие и гостеприимство Агаты не знает мер. Но унять и заставить слушаться можете лишь Вы, сударыня, ибо с мой дочерью Вы нашли общий язык куда быстрее, чем кто бы то ни был. Я напишу Агате, а Вы тем временем собирайте вещи. Завтра вы отправитесь в Эмпилоу.
– Как прикажете, мой господин, – поклонилась Саломея, – могу ли я идти?
– Да, разумеется, – послышался голос Генриха, который склонился обратно к письму, забыв через секунду о существовании гувернантки.
Глава 3
– «Почему он так поступил со мной? Почему Я должна куда-то ехать? Пропустить королевскую охоту, не взглянуть даже одним глазком на гончих псов, на дичь, не услышать звуки рожков, и все потому, что я слишком мала! Я хочу быть охотницей! Хочу знать, каково это, когда кровь вскипает при виде убитой дичи, которую ты нагнал» – думала Миранда про себя, самостоятельно складывая в небольшую сумку необходимые развлечения в дорогу – куклу, книгу, вязание.
В это же самое время Саломея собирала вещи девочки, которые по ее мнению должны ей пригодиться: несколько платьев из дорогого материала, смену белья, даже нехитрые украшения. Все жители Эмпилоу должны знать, что герцогиня Принарри обладает большим багажом. Родители могут позволить себе одевать дочь в лучшие наряды. Письмо к сестре Эйлин – Агате было убрано в специальный пакет из непромокаемой ткани. Походный костюм девочки был приготовлен к долгому путешествию. Он состоял из длинной тёмно-зелёный рубашки, поверх которой одевалась кожаная коричневая курточка. Бархатные тёмно-коричневые штаны были сшиты точно по размеру. Мягкие кожаные сапожки на прочной подошве стояли близ кровати, так и манили юную путешественницу обуться и уйти в дальний поход. Длинный тёмно-зелёный плащ из шерсти висел на спинке стула близ окна. Миранда периодически поворачивала голову к приготовленному костюму и пару секунд рассматривала его, с предвкушением. Саломея аккуратно уложила в дорожную сумку пару платочков и рассматривала сосредоточенное лицо девочки. Она ожидала, когда девочка придумает новую забаву. Спросит что-то или разобьет любой из предметов, находящийся в комнате. За половину часа Миранда не вымолвила ни слова и это пугало наставницу.
Наконец, Миранда повернула голову к Саломее и нахмурила лоб:– А у тети Агаты ведь есть дочь? Мама говорила.
– Да, Тарри ее имя. Она старше тебя на один год, – ответила Саломея, поразившись резкой перемене в настроении девочки, но предпочла поддержать разговор.
Миранда подошла к шкафу с куклами и решительно взяла с полкиодну, с лютней в руках.
– Вот так. Возьму Анди с собой. Будем дружить с Тарри с помощью кукол. Я постараюсь подружиться с девочкой, даже если она старше меня на целый год, – рассудила Миранда, глядя лютню.
Потом она подняла синие глаза на Саломею и уточнила:
– Ведь семилетние девочки в куклы играют?
– Разумеется, играют. Вы с Тарри найдете быстро общий язык, – закивала Саломея.
Молча убрав лютнистку в сумку, Миранда села на кровать и скрестила руки на груди.
– А если ей не понравится лютнистка? Может лучше пастушку взять? – спросила она сама у себя.
– Нет, я заставлю играть Тарри лютнисткой. У меня как раз припасена хорошая идея для этого. А пока в дороге я придумаю еще несколько игр, – покачала девочка головой, продолжая рассуждать вслух.
– Вот и хорошо, – согласилась Саломея, – пока у нас есть время собраться в дорогу. Вспомни, что бы ты хотела еще взять с собой? Завтра утром мы отправляемся в путь и уже не станем на полпути возвращаться.
– Кажется, все положила, – кивнула Миранда, рассматривая комнату в поиске дополнительного необходимого багажа в дорогу.
Как только лучи солнца скрылись за горизонтом, вечерняя мгла не заставила себя ждать, спустившись на весь континент, не сделав исключение даже Винансену.
На территории имения и в самом доме зажгли фонари, чтобы хоть как-то осветить жизнь, которая бурлила в Лаэрго. Никто не собирался в девятом часу вечера ложиться спать, или хотя бы отдохнуть от долгого, насыщенного впечатлениями дня. Он еще не закончился. Поздний вечер не обещал спокойствия и уюта в Лаэрго. Наверно все дело в хозяевах дома. Даже маленькая Миранда бодрствовала, не желая ложиться спать. Она заверила гувернантку, что останется в своей комнате, чтобы поиграть в куклы еще некоторое время, пока окончательно ее не сморит сон. Зная свою маленькую госпожу, Саломея лишь вздохнула, оставив девочку в одиночестве. Женщина знала, что никуда из дома Миранда не убежит. Доверие, вот что женщина ценила в девочке, а Миранда в гувернантке.
Как только игра в куклы утомила девочку, она аккуратно расставила игрушки по местам и посмотрела на часы. Без пяти минут девять. Через десять минут герцог сядет ужинать, возможно, компанию ему составит герцогиня Принарри.Это значит, что заняты они будут друг другом, а не очередной порцией воспитания их наследницы.Миранда сняла домашние туфли, оставшись лишь в носочках, чтобы не скользить по паркету и коврам. Она собрала волосы, чтобы не мешали двигаться, не щекотали шею. Закрыв плотнее дверь детской, она спустилась по лестнице в сторону столовой, где днем обедала вместе с отцом. В комнате, где обычно мама музицировала, украшенной картинами именитых придворных художников, она на секунду остановилась. Бросив беглый взгляд на пейзажи, девочка подошла к роялю и решительно сбросила бархатный зеленый чехол, которым Эйлин собственноручно накрывала инструмент, когда не пользовалась им. Белый рояль стоял близ стены, украшенной шпалерой с изображением осеннего пейзажа. Глубоко вздохнув, девочка быстро зашагала из «галереи» в сторону столовой. К счастью лишь горничная заметила, как Миранда пробегала по залу, а не Стилан.
Добравшись, наконец, до столовой, Миранда остановилась перед столом. Два серебряных прибора стояли на значительном расстоянии друг от друга. Достаточно редкое явление в этой семье. Обычно серебро Стилан доставал по выходным и праздничным дням. Даже днем Миранда и Генрих обедали из простой посуды. Бокалы для вина и воды, тарелки, ложки, вилки. Всё как обычно, все по правилам хорошего тона. Широкая белая скатерть, покрывающая стол, доходила до самого пола, заканчивалась золотистой бахромой. Миранда сделала шаг, присела на корточки и пролезла под стол.
Так она решила подслушать разговор взрослых, касающийся, возможно, судьбы и самой девочки и благополучия семьи Принарри. Миранда услышала шаги, доносившиеся из соседней комнаты. Она затихла, стараясь дышать как можно реже, чтобы ее не было слышно. Стук каблуков становился все отчетливей. Через минуту послышался еще один. Наконец, в столовую вошли Генрих и Эйлин. Генрих сел на свое излюбленное место, туда, где он принимал пищу днем и вытянул вперед длинные ноги под скатертью. Миранда прикрыла ладошками рот, чтобы не захихикать, когда близ себя обнаружила ноги отца. Эйлин так же заняла место за столом, но чуть дальше от девочки. Рассмотреть обувь матери было для девочки весьма проблематично.
– Я рада, что вы пригласили меня на ужин, милорд, – послышался голос Эйлин. Стук каблуков заглушил еще одну фразу, брошенную Эйлин. Генриха. Это принесли холодную закуску. Миранда не сразу поняла, что именно подали на ужин. О еде она совсем забыла, прислушавшись.
– А я рад, что вы приняли мое приглашение, найдя в своем распорядке время для общения со мной, – ответил Генрих, скрестив под столом ноги.
– Осмелюсь ли я узнать, каковы Ваши планы относительно моего времяпрепровождения во время охоты? Вы ведь не думаете, что я останусь дома и буду наблюдать за этим мероприятием из окна своей комнаты? – начала Эйлин, как только слуги расставили перед нею основное блюдо. Миранда учуяла рыбу и поморщилась. Девочка не очень любила дары реки и моря, а мясо ела с большим аппетитом.
– Хозяйке Лаэрго достанется самая почетная роль, не переживайте, – ответил Генри весьма пространно, – на ваших глазах будет разворачиваться весь апогей охоты. Вы собственноручно убьете животное. Хорошо подумайте, какое бы вы хотели лишить жизни. Зайца? Волка? Кабана? Оленя?
– Не смейте насмехаться надо мной! – повысила голос Эйлин, услышав, как Генрих захихикал. Вилка выпала из рук женщины, когда супруг продолжал веселиться.
– А что? Вы же любите охоту! Ваши способности охотницы так высоко развиты, что с ней не сравнятся даже гончие псы. Чем закончилась ваша охота на титул герцогини Принарри? А сколько впереди новых побед? Уверен, что вашей следующей целью будет шаман. Верно? Или я ошибаюсь? – изливал на Эйлин Генрих все недовольство. Он упивался желчью, которую изливал на герцогиню.
– Вы пьяны, сударь! – не выдержала женщина и повысила голос.
– Отнюдь. Я трезв. И желаю говорить то, что думаю, в чем уверен, а не поддерживать на собственных глазах ту пелену, которую вы мне застилаете уже много лет, – отверзал Генрих.
– Много лет честь семьи не была опорочена. Я чиста перед вами, сударь! – оправдывалась Эйлин. Голос ее дрожал.
– Раз так, – ответил Генрих более выдержанно, – желаю вам приятного аппетита.
Миранда слышала, как застучали вилки о тарелки. Ноги отца стояли твердо на полу, он сосредоточенно разрезал рыбу и поглощал пищу. Эйлин так же молчала, но порой, ноги меняли свое расположение. То стояли ровно, то скрещивались. Как только с рыбой было покончено, бдительные слуги унесли еду, поставив перед хозяином бутылку с вином. Миранда услышала, как жидкость плещется из бутылки в фужер и нервно сглотнула.
– Вот что, – послышался голос Генриха, – предлагаю выпить за наследницу нашего дома. Думаю, это единственный человечек, которая всегда будет связывать нас, дорогая Эйлин. Даже если с одним из нас что-нибудь случится, я верю, что для другого она станет напоминанием о тех прекрасных минутах, которые мы провели вместе. За Миранду!
– За Миранду! – согласилась Эйлин и отпила из бокала.
Как только вино было выпито, Эйлин спросила:
– Почему вы ведете себя так, будто прощаетесь со мной и с дочерью? Вы оставляете нас? Вы желаете покинуть этот мир?
– Все в руках Всевышнего. Просто не хочу недомолвок и недосказанных слов. Считаю, что проще разобраться с накопившимися делами сейчас, чем оставлять их на потом, – ответил Генрих.
– На вас отставка сильно повлияла. Я не узнаю вас, – послышался голос Эйлин, он снова задрожал.
– Вы очаровательная женщина, дорогая герцогиня, – ухмыльнулся Генрих. Миранда слышала эту ухмылку, ее нельзя было ни с чем спутать.
– …но безнадежно глупа, – закончил он мысль, скрестив ноги под столом.
– Генрих! – возмутилась Эйлин, отставив фужер так, что стекло стукнулось о край тарелки.
– Примите это как должное, сударыня, Вас не переделать, – захихикал мужчина.
– Почему вы отправляете к моей сестре Миранду? Дорога дальняя, опасно осенью путешествовать по лесу! Чем она вам помешает, если останется в Лаэрго во время охоты? – спросила напрямую Эйлин.
– Я не желаю обсуждать мои решения с Вами, сударыня. Я делаю все для ее блага. А вы радуйтесь, что на некоторое время избавитесь от нее, не будет напоминать вам о долге… – ответил Генрих, ровным и твердым голосом, – а когда закончится охота, утихнет буря, вы в любой момент можете вернуть ее к себе. Но мне кажется, это случится не скоро.
– Генрих! – снова возмутилась Эйлин, – Перестаньте говорить ерунду! Я хорошая мать, моя дочь…
– А где сейчас ваша дочь? – перебил супруга Генрих, – В данный момент, где она может быть?
Миранда закрыла ладошкой рот, чтобы не дышать слишком громко. Она даже представить себе не могла, догадывается ли ее отец, что она здесь, под столом, около него.
– Полагаю, что в своей комнате, собирает вещи для предстоящей поездки, – ответила Эйлин.
– Возможно вы и правы, – ответил Генрих, поставив ноги ровно.
– Я очень устала. Ночью будет гроза. Позвольте мне покинуть Ваше общество, и подняться к себе, – послышался голос Эйлин.
Она встала из-за стола, ноги ее исчезли из зоны видимости Миранды. Генрих остался сидеть на месте и даже не шелохнулся.
– Спокойной ночи, сударыня, – лишь произнес он.
Как только шаги Эйлин стихли, Миранда позволила себе задышать глубоко, убрав ото рта ладошку. Она смотрела на ноги отца, как завороженная. Сердце девочки стучало довольно громко, гул отдавался наружу. Неожиданно золотистая бахрома поднялась. Рука Генриха появилась близ локтя девочки и с силой вытянула на свет. От такого захвата Миранда невольно взвизгнула и прищурила глаза, когда выползла из своего укрытия. Оказавшись на полу перед стулом отца, она невольно вскрикнула.
– Что ты здесь делаешь, Миранда? Подслушивала? – спросил Генрих, почему-то тише, чем обычно. Не было похоже, чтобы он был возмущен выходкой девочки, но он ждал объяснений.
– Да! – выпалила Миранда, – Спряталась и подслушала, как вы с мамой ругаетесь.
Девочка поднялась на ноги и обняла отца.
– Зачем? – прошептал на ухо дочери Генрих.
– Хочу понять, почему ты так ее не любишь? Почему вы постоянно ругаетесь? Это из-за меня? Это я виновата? – вопрошала на ухо отцу девочка, забравшись к нему на колени.
Генрих не сразу ответил. Он подбирал слова, чтобы дочь поняла его правильно.
– Я очень люблю тебя, моя звездочка. Я счастлив, что у меня есть ты. А мама… мама любит тебя. Она хочет, чтобы ты была счастлива, – ответил Генрих.
– Вы не разведетесь, правда? – перевела взгляд на отца Миранда, чтобы прочитать ответ в его глазах.
– Нет, разумеется, – покачал головой Генрих.
Миранда вздохнула и положила голову на плечо отца.
– Мне пора. Утром надо собираться в дорогу, – наконец отцепилась от папы девочка, спрыгнув с колен.
– Набирайся сил для предстоящей поездки. Дорога весьма утомительна.
Оставив приборы на столе, Генрих взял за руку дочь и направился в сторону детской. Как только Миранда достигла комнаты, под бдительным оком гувернантки переоделась в ночную рубашку, легла под мягкое большое одеяло. Генрих в это время находился в комнате, рассматривая оставшиеся на полке куклы, которая девочка не пожелала взять в дорогу.
– Ты мне расскажешь сказку на ночь? – спросила Миранда, удобно расположившись на подушке.
– Много сказок на свете. Ты узнаешь их немало, за свою жизнь. А я, к сожалению, не любитель рассказывать сказки, – отозвался Генрих, присев на край кровати. Он внимательно рассмотрел лицо девочки и провел по светлым волосамее. Потом Генрих расстегнул рубашку и снял с шеи длинную цепочку, на которой висел изящный кулон виде короны, венчающуюся пятью листочками клевера-трилистника. Он надел цепочку девочке на шею, чуть улыбнувшись.
– Папа, это же твой амулет? Почему ты мне его отдаешь? – подняла бровь девочка, сжав в ладони корону.
– Он твой, – коротко ответил Генрих, прищурив глаза, – он должен принадлежать только тебе. Не потеряй его. Пусть эта корона напоминает о том, что ты носишь фамилию Принарри, что ты – моя дочь. Как бы тебя не звали, кто бы тебя ни окликал другим именем. Помни о том, кто ты есть.
– Спасибо, папочка, – обняла девочка отца, прижавшись своей щечкой в чисто выбритому лицу мужчины.
– Спокойной ночи, девочка моя, – ответил Генрих и оставил покои дочери.
– Спокойной ночи, папа, – пробормотала Миранда, закрывая глаза. Она все еще удерживала в ладони кулон, чувствуя приятный холодок, исходящий от металла.
Глава 4
Днем, когда тучи рассеялись, уступив место солнцу, почетный эскорт выдвинулся из Лаэрго в Эмпилоу. Он состоял из Миранды Принарри, Саломеи Идис и кучера Сабара. Кучер был потомственным винансенцем, крепкого телосложения, жгучий брюнет, довольно хорош собой, если бы не длиннаячерная борода, которая пугала маленькую девочку по началу. Но добрые светлые глаза Сабара разрушали первое негативное впечатление. Поэтому уже очень скоро Миранда привыкла к кучеру и не очень его боялась.
Хотя кучер и гувернантка были не слишком серьезной охраной для маленькой герцогини Принарри. Похоже, Генрих и Эйлин полагали, что за двое суток пути ничего не случится, никакие дикие звери не нападут на карету, никакие разбойники не выследят дочь герцога Принарри. Странность эта объяснялась просто. Карета герцога была замаскирована под почтовую, костюм кучера был сшит по подобию почтовой форменной одежды. Небольшой багаж девочки и гувернантки помещался вовнутрь, снаружи не были закреплены ни сундуки, ни коробки. Необходимые деньги на дорожные расходы были хорошо спрятаны Саломеей. Из челяди, которых в доме было достаточно много, вышли проводить в путь лишь Стилан да повар Хадор. Все дело в том, что выезжала девочка с заднего двора, чтобы не привлекать внимание других слуг, вероятней всего служащим не только герцогу Принарри, но и Императору.
Эйлин, как мать, не могла не уделить дочери время утром. Она с большим усердием помогала девочке одеться в походный костюм, даже собственноручно заплела длинные золотистые волосы дочери, избавив Саманту от этой необходимости. Возможно, материнский инстинкт взял верх над эгоизмом, или какое-то нехорошее предчувствие посетило ее. Или же просто в очередной раз Эйлин хотела напоказ выставить свои материнские умения, чтобы близкие и окружающие ее люди не заподозрили неладное.
– А тетушка моя красивая? – спросила Миранда, сидя смирно, когда Эйлин ей расчесывала волосы костяным гребнем.
– Я давно ее не видела, Мирра, – ответила Эйлин, расчесывая волосы медленней, словно задумываясь над вопросом, – возможно, она немного изменилась. Но в последний раз, когда мы виделись, она была довольно привлекательна. Ты сразу ее узнаешь, как только увидишь.
– А ее дочь играет в куклы? А ты будешь скучать? А почему ты не отругала меня из-за снятого с рояля чехла? – засыпала дочь мать вопросами.
– Потому что не время решать эти вопросы, когда до отправления осталось совсем мало времени, – ответила Эйлин, повернув девочку к себе лицом. На чудесном, привлекательном лице женщины появилась тень печали и тревоги.
– Что бы ни случилось, помни, что ты – моя девочка, и я тебя очень люблю. Пусть я часто на тебя злилась, но не переставала тебя любить. Ты моя девочка, моя любимая Миранда.
– Я знаю, мамочка. И я тебя очень люблю, – ответила Миранда, крепко обняв мать.
– Пора, – услышали обе Саломею, когда пришла пора собираться в путь.
Экипированная необходимыми в дорогу вещами девочка, с разложенными по карманам письмами, с хорошим настроением, Миранда села в карету и долго смотрела на родителей. Генрих и Эйлин стояли рядом. Генрих мало говорил сегодня утром, он был весь поглощен своими мыслями. Всё необходимое он сказал дочери еще вчера, позавчера. Не следовало повторять очевидное, Миранда все прекрасно усвоила. Махнув на прощание рукой, он прищурил светлые глаза. Изогнув одну бровь, он ухмыльнулся, когда в сердцах Миранда послала ему воздушный поцелуй, уже из кареты.
Как только фигуры отца и матери скрылись из поля зрения девочки, она уселась поудобнее и посмотрела на Саломею. Та уже достала вязание и опустила глаза в работу.
– Я знаю, что тетя Агата живет далеко, но мы доберемся к вечеру до Эмпилоу? – доставая куклу-лютнистку из сумки, спросила Миранда.
– Вряд ли, моя девочка. Сабар планирует добраться к вечерук границе Винансена. Мы переночуем в гостинице и утром отправимся дальше в путь, – ответила Саломея, подняв глаза на Миранду.
– Это хорошо, что по дороге мы остановимся в гостинице. Заночевать в карете – плохая идея. Постоянно трясет, качает и довольно скучный вид за окном, – ответила девочка, глядя в окно.
Саломея не ответила, погрузившись в работу. Заняв себя вязаниембелой шали, она начала отсчитывать время пути до Эмпилоу. Пока она не утруждала Миранду никакими занятиями, не привлекала к себе внимание. А Миранда в это время рассматривала с интересом куклу, перебирая длинные кудрявые волосы куклы. Она о чем-то задумалась, не обращая внимания ни на Саломею, ни на пейзаж за окном. Девочка удобно устроилась на разноцветных подушках, аккуратно разложенных на сиденьях внутри кареты, чтобы смягчить дорожную тряску. Вероятнее всего она размышляла о предстоящем знакомстве с новыми родственниками. Понравиться сестре матери и своей двоюродной сестре было очень ответственной задачей. Эйлин как-то сказала, что первое впечатление – самое верное, правдивое, натуральное. Потом на смену интуиции приходит разум и суждение, когда начинается мыслительный процесс, полезное ли знакомство с тем или иным человеком или нет. А девочке предстоит не только понравиться Агате и Тарри, но и постараться закрепиться в их обществе, стать неотъемлемой частью в их жизни.
– Синьора Идис, – позвала девочка гувернантку, когда та начала клевать носом,крепко удерживая в руках вязание.
От голоса Миранды гувернантка проснулась, даже содрогнулась.
– Что такое, моя девочка? – спросила с тревогой женщина, рассматривая Миранду.
– Ведь мы надолго не задержимся в Эмпилоу? Всего на месяц или два. Больше я не выдержу. Я к этому времени соскучусь по папе имаме, – просила девочка гувернантку, отложив куклу.
– Достаточно, я полагаю, чтобы ты не успела соскучиться? –ответила Идис, потягиваясь.
– Дамы, – постучал по карете кучер, – через пару часов прибудем в деревню Калидар. Сделаем остановку, надо лошадей поменять, да и отдохнем немного.
– Конечно, Сабар, – ответила за обеих Саломея, высунув голову из кареты, но тут же вернувшись на место. Гувернантка бдительно наглухо задвинула штору, отчего внутри стало сумрачно.
Миранде сразу же захотелось спать, от внезапного отсутствия света. Она поправила подушку так, чтобы голова ее покоилась на мягком пунцовом бархате. Заботливые руки Саломеи накрыли девочку шерстяным пледом и с нежностью погладили по волосам.
– Я ненадолго покину вас, синьора Идис, – сквозь неожиданно подступивший сон произнесла Миранда, почувствовав, как отяжелевшие веки не желают открываться.
Сон был крепким, но сопровождался достаточной тряской от кареты. Пусть Сабар ехал аккуратно, по колее, но это не спасало от случайных колдобин, веток и шишек на всем пути следования.
Сам Создатель вдохнул жизнь в скалистые горы, даровав им отражение на земле. В горном массиве Силикут расположилось озеро, названное в честь деревни, которая образовалась несколько веков назад –Таилюр. Таилюрское озеро – природное богатство Ардималена, которое прославляли менестрели в своих песнях, изображали художники на своих полотнах, шаманы устраивали важнейшие ритуалы у вод озера, а молодежь танцевала у берегов, пела песни. Рыбу в озере ловили лишь жители деревни, остальным высочайшим Указом Императора было запрещено рыбачить, под страхом смертной казни, дабы не нарушить природный цикл.
Миранда стояла на берегу озера и смотрела, как волны накатывают на прибрежные камни, разбиваясь о них, откатываясь назад, снова и снова разбиваясь. Девочка хотела заглянуть в свое отражение на водной глади, но попытки были тщетными, даже самой малых частей лица, тела и одежды не было видно. Она склонилась над водой, даже старалась присесть на корточки. Удерживая равновесие, она оперлась ладонями о камень, пристально разглядывая черную воду. Цепочка с подвеской в виде короны неожиданно выскочила из-под воротничка и наклонилась к воде. Пока девочка искала свое отражение в воде, замок цепочки расстегнулся, под тяжестью короны, вся цепочка потянулась к воде и соскочила с шеи девочки. От неожиданности Миранда вскрикнула, когда с характерным плеском цепочка очутилась в воде и быстро начала тонуть.
Миранда вскрикнула еще раз и проснулась. Вздрогнув, она открыла глаза, заметив, что Саломея раскрыла шторы, пропустив дневной свет в карету. Сон. Такой страшный, загадочный и непонятный. Девочка судорожно потянулась к шее и нащупала на груди цепочку с кулоном. Заветный подарок отца был на месте. Он не расстегнулся, не утонул и не пропал. Миранда села на подушке, отбросив от себя плед.
– Долго я спала? – спросила она, нахмурившись.
– Как раз столько, сколько нужно. Мы подъезжаем к Калидаре, – ответила Саломея.
Миранда заметила, что вязание женщина уже убрала, достав дорожный плащ для себя и девочки.
Девочка посмотрела в окно, заметив, как пейзаж за окном не поменялся. Золотистая листва на деревьях еще не опала, а небо прояснилось. От солнечного света девочка прищурилась, пока рассматривала природу леса.
– Ты сегодня очень молчалива, – заметила Саломея, убирая подушку, на которой спала Миранда к себе на сиденье, – репетируешь речь для Агаты?
– К чему вода снится? – игнорировав вопрос об Агате, спросила Миранда, то, что ее интересовало, продолжая хмуриться, не глядя на гувернантку.
– Ты тонула в воде? – мигом спросила Саломея, оживившись. Разговор про потусторонние силы явно был ее коньком.
– Нет, смотрела на воду, – покачала головой Миранда, закончив рассматривать пейзаж за окном.
– К переменам обычно вода снится, – пространно ответила Саломея, – не волнуйся, моя дорогая. Ты понравишься Агате и подружишься с Тарри. Тебе нечего бояться.
– Не боюсь, – отрезала девочка.
– Дамы, мы приехали, – послышался голос кучера.
Карета затормозила медленно и мягко неподалеку от деревни Калидара. Экипаж не доехал до деревни нескольких сот метров, и это не могло не удивить Миранду.
– Что это значит? – спросила девочка, выпрыгивая и кареты. Она надела дорожный кожаный плащ, натянула сапоги, пред тем как ступить на траву, покрытую мокрыми опавшими листьями, и огляделась по сторонам. Вслед за ней выбралась из кареты Саломея, так же нацепив дорожный плащ. В руках у нее была небольшая кожаная сумка с самыми необходимыми вещами для похода в таверну.
– Мы не можем выбраться из почтовой кареты в качестве путешественников. Это привлечет внимание зевак. Гораздо правдоподобнее будет, если мы якобы прибудем в деревню со стороны леса. В это время Сабар поменяет лошадей, присоединится к нам после того, как мы немного отдохнем и подкрепимся, – покачала головой Саломея, поправив плащ девочки.
– А прийти в деревню со стороны леса правдоподобно? Ведь в лесу водятся волки и медведи. Получается, что мы жители леса и пришли в деревню, чтобы воровать кур и овец, как это делают звери, – ответила Миранда, делая шаг назад от гувернантки, – к чему столько лжи? Почему бы не сказать правду?
– Так надо, – ответила гувернантка, присев на корточки перед девочкой, глядя ей в глаза.
– Синьора Идис, я не понимаю, – ответила Миранда, в глазах ее читался нарастающий страх.
– По дороге расскажу, – уклончиво ответила Саломея, – когда мы придем в деревню, жители должны быть уверены, что мы с тобой родственники. Для жителей Калидары я – твоя тетка, мы совершаем путь в сторону Жазана. Там находится дом твоей кузины.
– Но Жазан в другой стороне! – отрезала Миранда, – Кто может интересоваться нами? Хозяин таверны?
– Твоей отец приказал мне доставить тебя до Эмпилоу, дорога дальняя и опасная. Поэтому требуется лгать случайным людям, которых ты вряд ли когда-нибудь увидишь еще в своей жизни. Поняла? – пыталась довести простые истины до ушей подопечной Саломея Идис.
Миранда стояла в замешательстве. Она оглядывалась по сторонам, но потом резко обернулась к гувернантке и кивнула:
– Поняла, тетушка. Идемте, – кивнула девочка, обреченно двинувшись вслед за Саломеей Идис по направлению к деревне.
Пока Миранда и Саломея выясняли отношения, кучер успел уехать вперед, оставив лишь пыльный след от колеи. Миранда лишь сейчас обратила внимание на лес, по тропинке которого она шла с гувернанткой.
Золотая листва еще не опала, хотя кое-где покрыла зеленую траву багряно-золотистым ковром. Подняв с земли пару листочков клена, Миранда с любопытством рассматривала бордовые прожилки на желтом фоне, одновременно запоминая тропинку, по которой она шла. Саломея двигалась медленно, отчего девочка не чувствовала усталости. Гувернантка даже пыталась напевать по нос песню, которую очень любила слушать девочка. Песня о чайке, которая любила ветер и море, но попала в шторм, и ее унес ветер далеко-далеко от дома. Но она продолжала любить море и ветер, не смотря ни на что.
Деревья расступились, открыв перед взором девочки низину, на которой расположилась деревня Калидара. Основанная несколько десятков лет назад, она сразу приобрела популярность за счет выделки кож, которые ценились жителями прилежащих районов местности. Несколько зданий близ реки Зонэйры заметно выделялись размерами, по отношению к другим жилым кварталам. Это был кожевенный завод, стены его были выложены бурым кирпичом, рамы высоких окон были раскрашены белым цветом. Из-за столь сильной контрастности, выглядело здание величественно.
Спустившись в низину, Миранда крепче взяла за руку Саломею, когда обе вошли в деревню. С любопытством рассматривая жителей деревни Калидары, Миранда заметила, что жители обращают внимание на странную парочку. Хотя девочке казалось, что весь мир только за ней и наблюдает, вращаясь вокруг нее, живет по законам, потребностям, амбициям ее.
