Татьяна Чистова
Терпение лопнуло
Рита открыла дверь, и сразу раздался выстрел. Глаза еще не успели привыкнуть к полумраку коридора, Рита шагнула вперед, и с разбега врезалась коленкой во что-то тяжелое и очень жесткое. Вскрикнула, пригляделась – у стенки что-то смутно серело в темноте, рядом громоздилась еще одна бесформенная кучка. Пакеты с мусором от ремонта стояли тут со вчерашнего вечера, только переместились к другой стенке, вот она их и не заметила. Рита боком пробралась между препятствий, под грохот выстрелов закрыла дверь и, цепляя сумкой мешки, вошла в комнату. Игорь сидел спиной к двери и увлеченно жал на «гашетку», светодиодная «мышь» светилась и мигала под его пальцами точно при последнем издыхании. По экрану монитора метались болотно-серые тени, что-то быстро мелькнуло молнией, тени пропали, вместо них на темном мониторе расплылись багровые мутные пятна.
– Зараза! – Игорь отшвырнул мышь, точно та была в чем-то виновата, врезал кулаком по клавиатуре и повернулся. Рита улыбнулась, Игорь мрачно глянул на нее, потирая ушибленную ладонь.
– Отвлекла меня, – буркнул он, – чего так рано притащилась?
– У Ленки день рождения – Рита подошла к Игорю, наклонилась поцеловать его, но тот дернул плечом и снова ухватился за мышь. На экране покачивался автоматный ствол, направленный в пространство из кирпичной стенки и подозрительных проводов. Возникла надпись «пройти уровень заново», Игорь щелкнул по ней и отвернулся к экрану. Рита чмокнула любимого в едва намеченную лысину и пошла в кухню. Груда тарелок в раковине, кастрюля со сковородкой внутри, грязные, само собой, фантики от конфет, чашки с отжатыми досуха чайными пакетиками – все как всегда, ничего нового. Зато какая плитка на «фартуке»: новенькая, блестящая, узор идеально совпадает, ну просто загляденье. Не зря полгода в грязи жили и ругались каждый день на чем свет стоит, пока шел ремонт. Зато сэкономили на аренде, Игорь договорился с хозяйкой жилья, что вместо квартплаты они сделают ремонт, выгода получилась приличная. «В своей квартире так же сделаю» – Рита быстро мыла посуду и посматривала на часы, до назначенного времени оставалось всего ничего, а еще надо цветы Ленке купить. «Все равно все опоздают» – понадеялась она поставила чистую кастрюлю с водой на огонь и побежала на треск автоматных очередей.
– Соседи орать будут! – крикнула она, перекрывая грохот выстрелов, – снова с разборкой придут!
– Пофиг мне, – сквозь зубы бросил Игорь. С монитора на него перла толпа неприятных монстров вперемешку с людьми в камуфляже, автомат грохотал, мышь пылала, по экрану разлетались багровые ошметки.
– Снова полицию вызовут! – пугала его Рита, рассматривая содержимое шкафа и никак не могла решиться. Брючный костюм был чудо как хорош в пир и в мир, как говорится, но платье… Новое, лавандового цвета, купленное, страшно сказать, почти в самом Париже, не в Galeries Lafayette, увы, а в небольшом магазине, но на нем, на платье в смысле, не написано. Платье превосходило костюм по всем статьям, но с одной стороны, за окном собирался дождь, а с другой… Куда еще в нем пойти, как не в ресторан. Лучше бы с Игорем, конечно, как несколько лет назад, когда они частенько позволяли себе оторваться, не особо думая о завтрашнем дне. Правда, тогда они еще не снимали эту квартиру на двоих, карьера Игоря шла в гору. Но полгода назад им прислали нового босса и все резко изменилось.
Рита кое-как отогнала неприятные воспоминания, смотрела то на костюм, то на платье. На подоконник упали тяжелые капли, две, три, четыре, одна за другой. «Такси вызову» – Рита решительно сдернула платье с плечиков и побежала кухню. Вода бурно кипела, плескалась на чистую плиту.
– Получил, тварь? Жри, сука, не обляпайся! – раздалось из комнаты.
– Сегодня на ужин пельмени! – крикнула Рита, быстро высыпала полпачки в кипяток, побежала в ванную. И едва не сбила с ног Игоря, тот торопился ей навстречу.
– Как пельмени? – он прижал Риту к стенке, – ты что, издеваешься? Я не могу такое есть!
– Ну прости, прости пожалуйста, – Рита вывернулась и спряталась в ванной, – я не успела. Завтра котлеты сделаю, и курицу, потерпи денек.
И закрылась, принялась в темпе приводить себя в порядок. Парижское платье дождалось своего часа – Рита с трудом оторвалась от зеркала, лишний раз убедившись, что полторы сотни евро потратила не зря. Накинула плащ, втиснулась в туфли на шпильке, наскоро накрасила губы и вернулась в кухню. Игорь подозрительно принюхивался к сплывшим пельмешкам и осторожно трогал ложкой их тугие бока.
– Это не еда, – бормотал он, – а точно корм из пакетиков для кошки или собаки. Кстати, ты знаешь, что туда как раз кошек и кладут? Кошка на кило мяса, для весу…
– Глупости, – Рита обняла его, потерлась щекой о колючие скулы. – Нет там никаких кошек, я самые дорогие купила. Мясо племенных бычков, специи и соль.
– Бычки так не пахнут, – Игорь подцепил ложкой пельмень и пристально рассматривал его, – если я умру, ты будешь виновата. Иди, пьянствуй, ишь, вырядилась. А я буду есть это…
Он проглотил пельмень и скривился, точно лягушку съел. Рита поцеловала Игоря в щеку и выскочила в коридор, на прощанье крикнула:
– Майонез в холодильнике!
Тут же хлопнула дверца, послышался стук посуды. Рита брызнула на волосы духи, схватила сумку, пакеты с мусором и выбежала на площадку.
– Много не трать, на следующей недели аренду платить! – крикнул Игорь с набитым ртом.
– Я помню! – Рита возилась с сумкой и пакетами, грохотала каблуками. Приоткрылась дверь квартиры напротив, в щель между створкой и стеной показалась бабка. Белая, ветхая, с дрожащими губами и руками, она напоминала Рите таракана. Такие бывают, своими глазами видела стаю белесых, мутно-прозрачных тварей. Они с Ленкой Вирской не сразу и поняли тогда, что за мерзость вывалилась из старых папок и разбежалась по столам, полетела на пол. Решили, что это пыль или бумажные ошметки, а когда дошло, визжали так, что на сигнал бедствия прибыл лично руководитель их богоугодного заведения, худой седой мужик, и блестящими ботинками уничтожил почти весь страх и ужас. Из той конторы Рита вскоре уволилась, в Вирская осталась, сделала неожиданную карьеру и сегодня отмечала свой тридцать пятый день рождения. «Цветы!» – Рита кое-как собрала пакеты, закинула сумку за спину и побежала вниз. Бабка неслышно прикрыла дверь и сгинула в своем логове. Рита выскочила под мелкий дождик, закинула мусор в контейнер сбоку дома и побежала к автобусной остановке. Маршрутка подошла быстро, Рита вышла через две остановки и побежала к цветочному магазину. Она и так опаздывала уже почти на четверть часа, уже хотел позвонить Марине или Людке, тоже приглашенным на торжество, но решила не терять остатков времени. Влетела в магазинчик и закрутила головой по сторонам. Тут было тихо, влажно, как в тропиках, и очень приятно пахло. Не хватало только бабочек величиной с ладонь, с огромными мягкими крыльями и цепкими лапками. Из зарослей показалась полная медлительная девушка-продавец, Рита направилась к ней.
– Добрый день, мне нужен букет для девушки, женщины… Девушки… – она запуталась, не зная, как назвать Вирскую. На девушку она не тянет по ряду причин, но и женщиной назвать язык не поворачивается. Тридцать пять – это немного, но все же своего рода черта, предел, еще не сорок, уже не тридцать. И почти десять они знают друг друга.
– Сейчас подберем, – продавец поняла Риту с полуслова, потянулась к белым розам и моментально накрутила здоровенный такой букет, весь в фольге и зеленых ветках.
– Стойте, – опомнилась Рита, – подождите! Не надо розы, лучше лилии, вот эти!
Лилии стояли в ведре неподалеку и пахли так, что кружилась голова. Именно такие лилии Рита представляла себе в виде букета, три большие ветки с огромными цветами, как она с ними войдет в ресторан и вручит Ленке. На подарок они скинулись заранее, а вот букет каждый покупал сам.
– А что вам не нравится? – сонливость толстухи как рукой сняло, – нормально для женщины. Лилии для молоденьких девушек, не ваш вариант.
И вытаращилась накрашенными опухшими глазенками. Зазвонил мобильник, это оказалась Людка. Рита сбросила вызов: и так понятно, что опаздывает она уже прилично, достала кошелек.
– Сколько с меня?
Недовольная девка назвала сумму, буквально сунула Рите в руки злосчастные розы и пропала с деньгами где-то за полками с горшками и прочим садовым инвентарем. Минута, две – продавец точно сгинула там вместо со сдачей, и возвращаться не торопилась. Рита кашлянула разок, другой, потом плюнула и выскочила из магазина. «Черт с тобой, не обеднею» – она перебежала дорогу и быстро шла в сторону торгового центра, на верхнем этаже коего и располагался ресторан. Пятьдесят рублей – не такие уж большие деньги, чтобы расстраиваться или устраивать скандал, но на душе было противно. А тут еще одна из роз в самом центре оказалась увядшей, ее лепестки скручивались, а цвет напоминал крылышки тех самых тараканов, будь они неладны. Рита кое-как замаскировала жухлую розу среди еще вполне себе живых цветов и пошла вверх неторопливому эскалатору.
На угощение Ленка не поскупилась, блюда, тарелки и вазочки со всевозможными вкусностями теснились на круглом столе. Сама именинница в мини-платье, обтянувшем каждую складочку, восседала на диванчике с россыпью подушек и подушечек, Людка с Мариной расположились справа и слева от Вирской. Обе сосредоточенно жевали, при этом Маринка, похожая на клумбу в своем ярком цветастом платье, сидела прямо, точно палку проглотила, только ее многочисленные подбородки мелко дрожали в такт движениям, а Людка согнулась над тарелкой, расставив локти, точно защищала пищу. Вирская издалека заметила Риту и помахала ей рукой. Та поудобнее перехватила букет и пошла к дальнему от входа столику.
– Поздравляю, – она вручила подруге букет. Ленка приподнялась над подушками и подруги расцеловались. На шее у Ленки поблескивала золотая цепочка с изящной подвеской, подарок от них троих.
– Мы решили тебя не ждать, – с набитым ртом проговорила Людка, – я звонила, а ты сбрасывала. Думали, что надолго опоздаешь
Рита улыбнулась, Людка поправила гигантский бант белой блузки, только что за плечо его не закинула, и продолжила жевать, уткнувшись в тарелку. Маринка скривила ярко намазанные губы, мигом оглядела Риту с головы до ног и отвела взгляд. Вирская поставила букет в большую вазу рядом с роскошными белоснежными лилиями в облаке мелких белоснежных же цветков и еще одним букетом из точно таких же роз, свежих и нежных, точно майский день. Рита села спиной к двери, оглянулась – она терпеть не могла открытого пространства за спиной, но другого места за столом не осталось. Вирская налила ей шампанского в бокал из полупустой уже бутылки
– Давай я за тобой поухаживаю, – она довольно улыбалась, – спасибо за подарок, мне очень нравится. Я вас всех люблю, лапочки мои.
Она перевернула бутылку, в бокал упали последние капли. Людка приоткрыла рот да так и осталась сидеть над пустой тарелкой. Маринка отложила вилку и взялась за свой пустой бокал, принялась постукивать алым ногтем о ножку. Вирская повернулась к официанту, что-то сказала ему. Рита принялась листать обнаруженное на краю стола меню. Подошел официант, симпатичный парень в униформе заведения, ловко открыл шампанское и разлил по бокалам. Рита повернулась с меню в руках
– У вас тут ошибка, – она показала на строку сверху страницы, – «ассорти» пишется с двумя с, а тут с одной. И «классический» тоже с двумя, а вот еще запятая лишняя…
– Да ладно тебе, – Людка подобрала челюсть, – чего докопалась. Одна, две – какая разница.
Официант забрал у Риты меню и смылся, прихватив пустую бутылку. Вирская подняла бокал, Маринка потянулась к ней через стол, Людка хотела отхлебнуть половину по привычке, но опомнилась.
– Тост! – потребовала Вирская и повернулась к Рите. Та вскочила, поправила платье под испепеляющим Маринкиным взглядом, взяла свой бокал. Шампанское красиво пузырилось за тонкими стенками, стекло приятно холодило ладонь.
– Леночка, – Рита вдруг заволновалась, – я знаю тебя уже больше десяти лет. Тебе как было тогда двадцать пять, пусть так и останется на веки вечные. Будь счастлива! С Днем рождения!
Бокалы со звоном сошлись над щедро накрытым столом, Людка разом опрокинула половину, точно водки накатила, и скривилась.
– Кислятина, – она принялась метать в себя салат, – сладкого у них нет, что ли?
– Это же брют, – ласково улыбнулась ей Ленка, – сухое в смысле…
– Да, – поддержала ее Рита, – во Франции только такое, там не добавляют в вино сахар, это запрещено законом.
Людка поморщилась, приканчивая салат.
– Вот ненормальные, – пробубнила она, – не хочу во Францию.
Рита с Ленкой переглянулись, Вирская опустила голову и прикрыла рот ладонью. Людка подозрительно сузила глаза.
– Там классно, – Рита вытащила из сумки телефон, – вот смотри: это Париж, это Реймс, это Шартр, а вот замки Луары…
Она перегнулась через стол и принялась перелистывать фотографии. Людка, открыв рот, смотрела на песочно-бежевые стены, балкончики с изящными решетками, пылающую готику и строгие башни норманнского стиля, бесконечные виноградники под лазурным небом и широкую медленную реку с древним горбатым мостом в самом узком месте.
– Красиво же, правда? Мне там очень понравилось!
Рита словно вживую снова видела Париж. Правда, город ей напомнил пыльную метлу на позолоченной ручке, но это ничего не меняло, вот ни капельки!
– Это потому, что у тебя детей нет, – Людка захлопнула рот и потянулась к рыбной нарезке, – а наша материнская доля тяжела, нам не до Парижей.
Маринка кивнула с ехидной улыбочкой и приложилась к шампанскому. У Вирской зазвонил мобильный. Она неторопливо достала новый дорогущий телефон, для вида повозилась с ним, давая хорошенько рассмотреть, и громко проговорила:
– Нет, Миша, не приезжай пока, мы только начали. Я позвоню. Сам ты пьяный!
Она отошла в сторонку и принялась ворковать вполголоса, Маринка слопала бутерброд с икрой и повернулась к Людке.
– Да, все детям, все ради них, – Маринка подлила себе шампанского, – Диночка, солнышко мое, моделью будет, уже учится в специальной школе. Туда такой строгий отбор, такой строгий, одну из десяти берут, а мы с первого раза прошли… А твои как?
Алиночка профессионально танцует, – Людка уплетала рыбу, – постоянно гастроли. Саша уже школу закончил, поступили в том году…
– А Равиль как, хоть звонит?
Людка грохнула вилкой о тарелку так, что полетели мелкие косточки.
– Да козел он, наврал, как всегда. Звонил две недели назад, денег на детей обещал и пропал. Алиночке платье нужно новое концертное и туфли, а этот козел боится, что я на себя все потрачу.
Маринка вздохнула откинулась на спинку и сложила ручки на пухлом животе.
– А мой Володя только о Диночке и думает, недавно шубку ей купили, короткую. Длинная на морозы была, а эта когда потеплеет, но чтобы попку прикрыть. Девочке еще рожать.
– С одной легче, – Людка оглядывала стол, примеривалась к колбасной нарезке, – А ты чего второго Володьке не родила, общего?
Маринка взяла полупустой бокал, поставила ножку на ладонь и выпятила нижнюю губу.
– Володя очень хотел, просил, но я подумала, вдруг, Дине чего-то не хватит. В общем, убедила, что нам и одной моей девочки достаточно…
Рита положила себе на тарелку несколько виноградин и немного сыра. Отличное сухое шампанское подогрело и так не остывшие еще эмоции от Парижа, от берегов Нормандии, от «зеркала» литорали в Сен-Мало и роскошного Мон-сен-Мишеля, резиденции то ли господа бога, то ли океанского владыки, хозяина всех мировых морей.
– А я Алиночку после развода Равилю родила. Подумала, вдруг, он вернется, увидев улыбку ребенка.
Маринка понимающе кивнула и исподтишка смерила Людку насмешливым взглядом. Та перегнулась через стол, пачкая бант в остатках салата, и ловко выхватила у Риты тарелку с сыром. Вирская обернулась и торопливо заговорила в телефон, прикрывая трубку ладонью.
– Диночка зимой с женихом в Альпы ездила, вот смотри, – Маринка сунула под нос Людке телефон, а сама торжествующе глядела на Риту. Та улыбнулась и тоже вытащила мобильный, но сообщение было всего одно, из их рабочей группы. Юлька писала, что опоздает завтра, так как врач перенес ей прием. Больше ничего интересного не было.
– Вот они в горах, вот еще, и вот, домик снимали на всю компанию. Три девушки с женихами, – Маринка по привычке орала чуть ли не на весь ресторан, быстро пролистывала перед обалдевшей Людкой фотографии. В основном там мелькала полуголая Дина на фоне альпийских вершин, иногда к ней присоединялся сутулая бородатая особь предположительно мужского пола.
– Это жених? – уточнила Людка, Маринка увеличила фотку.
– Да, Леша, он у нас повар. Вот Диночке повезло, готовить не придется.
Людка недоверчиво хмыкнула, поедая сыр. Вирская уселась на свои подушки и подозвала официанта. Тот быстро принес и открыл еще одну бутылку брюта, на столе появились пирожные и фрукты.
– Не жалеешь, что от нас ушла? – Вирская подлила Рите шампанское. – У нас теперь хорошо, не хочешь вернуться? А то банки твои лопаются каждый день.
Она снисходительно улыбнулась, откинув голову, поправила короткие волосы. Живот и бока выпирали из тесного платья, и Ленка напоминала перевязанную веревочками колбасу, только очень важную, этакий батончик докторской, полный чувства собственной важности.
– Нет, у нас нормально все, – улыбнулась Рита, – «тетрадки» нет, в ПИФы не вкладываемся, проводим низкорисковую кредитную политику…
– Ритка, ты платье в Париже купила? – оборвала ее Маринка. Людка доела сыр и присматривалась к пирожным. Дина и Альпы с поваром ее более не интересовали.
– Да, во Франции.
Платье она купила в Лионе, когда им дали свободное время, но Лион тоже во Франции, в предгорьях Альп, кстати, и от Парижа всего двести километров. Примерно, как от их городишки до Москвы.
– Странно, я думала тут, по дешевке, – разочарованно протянула Маринка, и подбородки у нее снова мелко задрожали -. Линялое какое-то, мрачное. Я бы такое не взяла.
И ухватила с тарелки пирожное с нежной воздушной «шапочкой», откусила нехилый такой кусок, оставив на бисквите алые крупные пятна помады. Людка спохватилась, уцапала и себе десерт, и бросила с набитым ртом:
– Дорогое?
– Нет, сто пятьдесят евро.
– За эту тряпку? – Маринка вытаращила глаза, – кошмар.
– У богатых свои причуды, – Людка торопливо, точно за ней гнались, приканчивала пирожное. Вирская с улыбкой наблюдала за ними и посматривала в дрожащий телефон, поставленный на беззвучку. Маринка хихикнула, Вирская взялась за тяжелую бутылку зеленого стекла.
– Девочки, давайте выпьем за нас!
Протестов не последовало, брют шел хорошо, особенно под фрукты и сладкое. Голова немного кружилась, подступившая откуда-то тревога улетучилась вместе с пузырьками в бокале, и Рите нравилось все. И Мрачная заполошная Людка в своей неизменной белой блузке и черной юбке, что с трудом, но сходилась в области талии, и Маринка в бордово-черно-белой «клумбе», и Вирская со своей неизменной улыбкой. Та разделалась с большой грушей и придвинулась поближе к Рите.
– Покажи Париж.
Рита отдала ей мобильник, Ленка принялась быстро пролистывать галерею.
– Это Брюссель, мы туда прилетели, это Реймс, это Живерни, ну, дом-музей Мане с прудом где он кувшинки рисовал, это Руан, тут Жанну д Арк сожгли. Это Нормандия уже, Сен-Мало, самые сильные приливы в Европе, это мост Нормандия, это Этрета…
Вирская кивала, Людка через стол пыталась высмотреть хоть что-нибудь, Маринка надменно жевала второе пирожное. Вирская досмотрела до конца, отдала Рите телефон, вздохнула тяжко, точно землю только что копала.
– Мой Серега тоже скоро поедет отдыхать, – веско обронила она, не глядя на подружек. – Или на Мальдивы, или на Бали, пока не решили. Мы же ему квартиру купили!
Людка разинула рот, Маринка перестала жевать и вытаращилась на Ленку
– В ипотеку?
Вирская важно помотала головой.
– Ну что вы, девочки, какая ипотека, о чем вы. За свои, конечно. Не хотели, мы же в Москву переезжаем скоро. Но Михаил Иваныч настоял, чтобы у сына сразу свое жилье было, – Ленка приложилась в шампанскому, торжествующе оглядела притихших гостей. – Потом продадим и в Москве ему что-то поприличнее купим. Оформили пока на Иваныча, а то мало ли что. Вдруг, разведутся, жалко половину жилья чужой девке отдавать.
Маринка демонстративно отвернулась, выкопала из сумочки зеркальце и уставилась в него. Людка глядела куда-то в пространство, позабыв закрыть рот. Рита вспомнила свою съемную хрущевку на третьем этаже самого старого блочного дома в их районе, убитую настолько, что даже свежие обои не спасали положения.
– Классно, – сказала она, – поздравляю. А мы с Игорем ремонт закончили…
– В твоей халупе? – очнулась Людка.
– Это не ее, – из-за зеркальца сообщила Маринка. – На свадьбу-то когда позовешь?
Она смотрела Рите в глаза и улыбалась с усмешкой. Та положила локти на стол, выпрямилась.
– Позову. Подарок готовь.
– Я хоть доживу? – Маринка пялилась ей в глаза и не моргала. – Вы уже четыре года зовете, пенсия быстрее придет.
Вирская вдруг захлопала вокруг себя руками, точно курица крыльями, колотила ладонями п подушкам, перебирала их, пока не откопала завалившийся в глубины телефон. Схватила и заворковала в трубку:
– Да, Мишенька, да, конечно. Да, мы уже заканчиваем. Да, приезжай. Целую, целую. Да не пьяная я, не надейся!
Она закрутила головой, махнула пробегавшему мимо официанту. Тот притормозил, кивнул и помчался дальше. Людка с Маринкой заворочались на стульях, засобирались, Людка запихивала в сумку яблоко, Маринка успела схватить пару бананов.
– Оставь один, я Алиночке принесу, – потянулась у Маринкиной сумке, – она их очень любит.
– Там углеводов много, в платье не влезет, – Маринка пыталась застегнуть молнию, дергала замочек, но зеленоватый «хвост» высовывался из алого лакового «ридикюля». – Танцовщицам вредно.
– Моделям тоже, – огрызнулась Людка, почти с ненавистью глядя на Маринку. Та справилась с молнией и воздвиглась над столом, толкнув его животом. Рита успела удержать недопитый бокал, и брют выплеснулся на скатерть, французское платье не пострадало.
– Девочки, сейчас приедет Михаил Иванович, – Вирская рассчиталась с официантом и тоже встала, он подвезет нас до дома. Но мест только три, он купил мне столик из красного дерева, такой, как я давно хотела. Столик в салоне, он дорогой и старинный, его нельзя в багажник. Рита, лапочка, возьми такси, хорошо?
Вирская обняла Риту, они расцеловались. Маринка махнула на прощанье и вперевалочку двинула к выходу, поправляя «клумбу» вокруг себя. Людка топала следом. Вирская покрутилась на месте, оглядела стол, диванчик, послала Рите воздушный поцелуй и кинулась следом за всеми, Рита осталась одна. Подружки пропали из виду, официанты быстро убирали со стола. Ввалилась шумная компания дам и кавалеров глубоко пенсионного возраста, Рида даже сначала решила, что это иностранцы – до того ухоженными и уверенными в себе они выглядели. Но чистая русская речь, приправленная острыми оборотами и выражениями быстро ее в этом разубедили. Она порадовалась за активных пенсионеров и пошла на выход.
На улице капал дождик и задувал неслабый ветерок, уже вполне себе осенний. Приятно пахло опавшей листвой и теми особенными запахами, что появляются на стыке теплого и холодного сезонов. Рита решила прогуляться, тем более что дождик оказался ну очень нерешительным, или ветер его сдувал, но идти было очень приятно. Хмель выветривался из головы, мысли в ней кружились самые приятные. И про сделанный ремонт, и что аренду теперь платить можно меньше, и что на работе завтра будет дурдом, но она все разрулит, потому, что дурдом этот не первый и не последний, и будет похож на предыдущий, так что волноваться совершенно не о чем. И что Париж действительно стоит мессы, вернее, денег, потраченных на поездку, и пусть Игорь говорит и думает по этому поводу все, что угодно.
Дождик вдруг превратился в ливень, да так быстро, точно в небесах кран повернули. Пришлось бежать, хорошо, что дома было уже недалеко. Перед подъездом набралась огромная лужа, она разливалась на глазах, волны плескались о бордюры, вода прибывала, а уходить ей было некуда. В давно забытом году какой-то депутат, чтобы понравиться жителям, за свой счет «отремонтировал» дорогу перед домом, попутно закатав ливневку в асфальт. Что стало с тем депутатом, никто не помнит, да фиг бы с ним, но след в виде не просыхающей лужи он оставил навечно. Рита перебралась через лужу, промочив ноги, вбежала в подъезд и принялась рассматривать туфли. Все в грязи, само собой, а обувь она старалась покупать дорогую.
– Зараза! – пробормотала она, вытащила из сумки упаковку с платками и тут под ноги бросилась узкая серая тень. Рита отшатнулась, выронила платки, и они сквозь пролет улетели в подвал. К стенке напротив жался полосатый тощий кот, он шипел и тоже очень хотел в подвал, но боялся Риту. Вздыбил шерсть, шипел и весь подобрался, как перед прыжком.
– Да чтоб тебя! – Рита замахнулась на кота сумочкой, – проваливай, скотина!
Она сама до ужаса его боялась и защищалась, как могла. Кот решил, что ему угрожают, и утробно заорал, вот реально заорал и боком пошел на Риту, оставалось последнее – кинуть в него чем-нибудь, а кроме сумочки в руках ничего не было, и Рита решилась. Удар пришелся по касательной, кот мявкнул глухо и по плинтусу прошмыгнул следом за платками и сгинул там. Рита подобрала сумочку и принялась отряхивать ее. Заметила царапины на самом видном месте и пожелала коту всяческих несчастий.
– Звериная слеза тяжелая, – прошелестело сверху, – не обижай зверя. Зверь молчит, а плачет: в слезе его слово и ангел слово это слышит.
Рита шарахнулась не хуже кота, опасливо глянула вверх. Белая до прозрачности бабка глядела оттуда, ее седые космы покачивались вокруг отекшего лица с невидящим взглядом.
– На Страшном Суде господу весь звериный счет покажет, сколько какой зверь от человека претерпел и слез пролил, и с человека того господь каждую слезу звериную взыщет
Бабка сгинула в темноте, еле слышно хлопнула дверь.
– Извините, – в пустоту сказала Рита и побежала вверх по ступенькам, на всякий случай оглянулась пару раз, но кот не показывался. Открыла дверь и успокоилась, повернув ключ в замке – тут она была в безопасности. Игорь сидел на диване перед телевизором, смотрел какое-то шоу и ел чипсы. На Риту он даже не посмотрел, только сделал звук погромче. На столике рядом стояла кастрюлька с водой из-под пельменей и тарелки с засохшими остатками еды. Рита сняла туфли и мокрый плащ, села рядом с Игорем, положила голову ему на плечо.
– Как погуляли? – осведомился тот, хрустя чипсами, – что подарили.
– Цепочку с кулоном. – Рита бессмысленно смотрела на экран.
– Охренеть, – высказался Игорь, – дорогую?
Рита пожала плечами. А фиг его знает, она просто отдала Людке свою часть: та всегда сама покупала подарки по акциям и скидкам, чтобы не переплачивать.
– Лучше бы в дом что-нибудь полезное купили, – Игорь шуршал пакетом, – стол приличный в кухню. А то взяли дешевку…
От чипсов нестерпимо воняло рыбьими кишками, но Рита не отодвигалась. Так сидеть было удобно и спокойно, точно в детстве, когда нагулявшись, приходишь домой, в родное тепло. Четыре года, да. Это срок, между прочим.
– Давай на свою квартиру копить, – сказала она. – Надоело чужое, пора свое жилье заводить.
– А нечего по Парижам шастать, – Игорь сосредоточенно копался в пакете, – давно бы накопили.
– Это был дешевый тур, – извиняясь, проговорила Рита. – и я не буду больше, давай копить? Первый взнос небольшой.
– Давай, – Игорь вытряхивал крошки на ладонь. – Вот на работу утроюсь, и сразу начнем.
– Ты уже полгода ищешь. – Рита взяла пульт и принялась переключать каналы. Сериалы и говорящие головы сменяли одна другую, Рита бессмысленно нажимала кнопки.
– Две недели назад я был на собеседовании, там одни идиоты.
Игорь скомкал пакет и бросил его на диван рядом с собой. Красно-синий комок распрямлялся и неприятно шуршал.
«У тебя везде одни идиоты» – Рита прикусила язык и остановилась на очередном канале. Там шло старое черно-белое кино, Рита смутно помнила, что там было про собаку, как она осталась без хозяина, одна в целом мире. И как некоторые люди хотели ее спасти, а другие убить, точно это могло бы им помочь в жизни.
– Ты мог бы к нам утроиться, было хорошее место…
– Я не буду работать в подчинении у бабы, сколько можно повторять! – Игорь вскочил, подтянул треники и заслонил собой экран. Там как раз собака бежала по железной дороге и вот-вот должно было случиться что-то очень нехорошее, Рита это смутно помнила. Также вспомнила, что всегда уходила от телевизора, чтобы пропустить этот ужасный момент.
– Да она уже на повышение ушла, ты бы ее место занял.
Рита прикусила язык, но 6ыло поздно. Игорь замер на месте, побледнел, задышал громко и часто.
– Вот какая молодец. А ты бы лучше себе сиськи вставила и нос отпилила, вот здесь и здесь, – он грубо дернул Риту за платье на груди, потом схватил за нос и сдавил довольно сильно. – И вообще тебе худеть надо, тогда хоть кто-то на тебя позарится. Вот и заработаешь на квартиру.
Он швырнул в Риту скомканным пакетом, попал по щеке. И выскочил из комнаты, хлопнул дверью в соседнюю, спустя пару минут оттуда послышались выстрелы. Рита посидела немного, подобрала пакет, кинула его на тарелку. Потом собрала грязную посуду и пошла в кухню. Выкинула пакетики из чашек, смахнула в ведро фантики от конфет, убрала хлеб и масло на место и принялась мыть посуду. «Зачем ты так» – крутилось в голове – «ему тяжело, он старается, ремонт делал. После руководящей работы трудно идти на понижение, Игорю нужно время. Конечно, он обиделся, и правильно, так тебе и надо. Сначала думать надо, а потом говорить». Рита навела порядок и после душа нерешительно остановилась перед закрытой дверью. За ней было подозрительно тихо, очень хотелось войти и попросить прощения. Рита уже собралась с духом и хотела постучать, но тут грохнуло так, будто в комнате реальная граната взорвалась, а не виртуальная. Послышались довольные матюки, Рита пошла спать и заснула под грохот разрывов и автоматные очереди.
Дождь к утру все-таки разошелся, и лужа у подъезда сделалась вовсе уже неприличных размеров. Пришлось оббегать ее под карнизом дома, на капюшон с балконов и веток клена падали тяжелые холодные капли. Рита выскочила из дома в последний момент и начисто забыла о другом препятствии: неделю назад короткую дорожку на остановку перекопали для ремонта теплотрассы, да так и бросили канаву, до краев полную мутной грязной воды. В результате на остановку Рита прибежала в последнюю секунду и буквально на ходу вскочила в маршрутку, едва не ткнулась носом в здоровенный рюкзак. Мужик в наушниках повернулся с недовольным видом, повел могучим плечом, но и только. Пришлось ехать, отвернувшись вбок, вонючий рюкзак маячил буквально перед носом, и деться от него было некуда. Хорошо, хоть пробок в половине шестого утра не было и до вокзала долетели быстро. Рита первой оказалась у касс, купила билет и выдохнула: не опоздала, до электрички еще почти пять минут. Под дождь идти не хотелось, Рита отошла в сторону под табло с расписаниями поездов дальнего следования. Рядом топтались еще несколько с сонными лицами человек: шея согнута, бессмысленный взгляд прикован к смартфону, из ушей торчат провода, пальцы ползают по экрану.