Татьяна Купор
В Петербург за счастьем
Мила заинтригованно последовала за ней. Сюрприз ей и вправду понравился, судя по изогнувшей губы улыбке и бурным благодарностям:
– Ты прелесть! Обложки – просто супер! Девчонки будут визжать от восторга! Слушай, а парень как хорош! Я прям в него влюбилась. Неужели он лишь плод твоей фантазии? Мне он кого-то отдаленно напоминает… Правда, не могу понять, кого.
Агата отвела глаза. Полночи не могла уснуть; в конце концов, плюнула и села за работу. Обложка была почти готова, оставалось лишь дорисовать главного героя. Рука послушно вывела знакомые черты… Черты лица того самого художника, которого видела вчера. Вспомнила, как он ей не дал упасть в реку, и сердце почему-то перевернулось. В его взгляде переплелись страх и тревога, когда она вцепилась в перила моста и взглянула вниз. Определенно его пугает что-то, связанное с водой… Внезапно поймала себя на мысли, что хочет узнать его тайну…
***
– Разводных мостов в Питере несколько, но самый известный из них, конечно же, Дворцовый – пусть и не самый длинный, зато самый красивый и величественный, – с видом знатока вещала Мила. Ветер играл с кончиками ее светлых прядей, выглядывающих из-под легкой шапочки, правая рука, обтянутая черной перчаткой, крутила верхнюю пуговицу пальто. Серого – под цвет ее глаз. – Он соединяет центральную часть города со стрелкой Васильевского острова.
– Я вчера здесь гуляла, – призналась Агата, скользя взглядом по зданиям и прохожим. Невольно искала в толпе художника. Он обещал ждать…
– Надо будет вечером сюда прийти, хочу, чтобы ты посмотрела, как разводят мост. Хотя я и давно здесь живу, а все равно не перестаю восхищаться этим зрелищем.
– Ты, наверное, родилась в Петербурге? – пользуясь случаем, поинтересовалась Агата. Хотелось как можно больше узнать о своей спасительнице, устроившей для нее эту замечательную прогулку. Наслаждаясь каждым оттенком серого неба, такого ласкового и доброго, хоть и хмурого, каждой ноткой сырости в воздухе, она никак не могла поверить, что все это происходит в реальности.
– Родилась здесь, но выросла в другом месте, – ответила Мила. – Сразу после рождения меня увезли во Всеволожск. Бабушка не поладила с моим отцом, не приняла его – вот они с мамой и уехали подальше, чтобы их не доставали. А лет пять назад бабуля умерла и по завещанию оставила эту квартиру мне. Я к ней раньше часто приезжала. Вместе ходили в театры, оперу… Жаль, что она так быстро ушла. – Мила отвернулась, чтобы не показывать чувств, но Агата все равно успела заметить, как она смахнула слезу кончиками пальцев. Хотела было как-то подбодрить ее, но, пока подбирала слова, подруга задала встречный вопрос:
– А ты сама-то где родилась? Там же, в Великом Новгороде?
– Рядышком с городом.
– Я была там, но очень давно. С этими книгами скоро совсем рехнусь, никуда не хожу, никуда не езжу, света белого не вижу, – в шутку начала причитать Мила. – Помру – и знать никто не будет.
– Как «никто»? Заметят читатели, которые ждут проду.
– Ха, точно! – рассмеялась подруга. – Ну, еще родители забьют тревогу, если я в течение недели не позвоню, – она театрально закатила глаза и поежилась. – Ух, что-то похолодало. Предлагаю съездить в одно интересное место. Давно хотела там побывать…
Вскоре они оказались в картинной галерее Яна Ларского. Это имя ни о чем Агате не говорило, зато Мила так сияла от радости, будто только что выиграла миллион, а не купила билет на какую-то выставку.
– Это не «какая-то», – пояснила подруга в ответ на ее фырканье, – а одна из самых популярных и скандальных. Автор этих картин – хозяин галереи, Ян Ларский. Его последние выставки, включая эту, прогремели на весь мир. Приятно, что такой талантливый человек – наш, русский, еще и петербуржец. Я все еще не теряю надежды с ним познакомиться.
Агата шутливо прищурилась.
– Что? Надо обрастать полезными знакомствами, – развела руками Мила.
Картины и вправду оказались интересными: в женских силуэтах отображался Петербург. Издали казалось, что там изображены обнаженные тела, но по мере приближения смотрящего они превращались сначала в абстрактные линии, а затем в городские пейзажи. Задумка Агате понравилась.
– А почему скандальная? – полюбопытствовала она.
– Ну, кто-то там разглядел в его картинах сексуальный подтекст и пытался добиться запрета выставки, – пожала плечами Мила.
– Хм. По-моему, все довольно невинно. Никаких переходящих грань допустимого деталей. Изящный женский силуэт, красивые виды города…
– Спасибо, – послышался за спиной приятный и до мурашек знакомый голос. Обернувшись, Агата увидела вчерашнего художника. Сердце сделало невероятный скачок: уж кого-кого, а его увидеть здесь она никак не ожидала. Бросила взгляд на Милу: та застыла с открытым от удивления ртом. И в этот момент Агата сообразила, что подруга видит перед собой мужчину с обложки собственной книги…
Глава 3
«Как же я не додумалась?! – скользнула запоздалая мысль. – Надо было ее предупредить, что у героя с обложки есть прототип. Конечно, не точная копия, но сходство все-таки очевидное. Главное, чтобы Мила об этом не проболталась… Иначе я сгорю со стыда».
– Здравствуй! – напомнил о себе мужчина, прервав ее мысли. Кажется, он ее узнал…
– Привет, – растерянно пробормотала, чувствуя, как запылали щеки от смущения. В его темных глазах – затаенная грусть, в волосах поблескивают капли дождя, руки спрятаны в карманы темного тренча, а шею обвивает длинный красный шарф, добавляющий внешнему виду утонченной элегантности. У Агаты перехватило дыхание.
– Вот это сюрприз! А я ждал тебя на мосту. Видишь, даже немного промок. Приехал сюда – а ты здесь…
– Подруга пригласила. И я тоже не думала, что встречу здесь тебя… – хоть и сказала чистую правду, все равно оправдания казались нелепыми.
Мужчина снял плащ и перекинул через локоть.
– Так вы знакомы? – наконец пришла в себя Мила.
– Вчера познакомились… – смущенно выдавила Агата, не зная, куда себя деть. Пронзительный изучающий взгляд художника, казалось, вот-вот сожжет ее дотла. Впрочем, ее и без того уже бросило в жар, а из легких словно выбили весь воздух.
– Ян Валерьевич, тогда я, пользуясь таким невероятно удачным случаем, тоже представлюсь: Мила Чернова, писательница, – девушка протянула изящную руку, и Ян с улыбкой ее пожал. – Мне очень нравится Ваше творчество. Просто невероятно вдохновляет!
– Рад это слышать.
– Можно я вам книжку свою подарю?
– Конечно.
– Отлично! – едва ли не заверещала Мила и, порывшись в своей объемной сумке, вынула печатный экземпляр. Это была единственная книга, которую она решилась отдать в издательство. Правда, потом еще извела километры нервов, выбивая свой гонорар. Нерадивый издатель выплатил ей деньги только через год. И то со скандалом. – И фото для Инстаграма… можно?
И такие глаза просящие сделала, что даже у Агаты дрогнуло сердце. Ян не стал отказываться. Они сделали фото, Мила поблагодарила и в следующее мгновение внезапно… отошла в сторону. Да-да, сделала вид, будто увлеклась какой-то картиной и оставила их наедине! У Агаты задеревенел язык. Без поддержки подруги она чувствовала себя маленьким потерянным котенком. О чем с ним говорить? Она уже сто лет не общалась с мужчинами, не считая своего личного палача. А этот еще и смотрит так, что в глазах темнеет и ноги подкашиваются. Теперь, когда узнала, кто он на самом деле, всю уверенность как ветром сдуло. Какие могут быть общие темы у художника с мировым именем и простой малоизвестной обложечницы? Хотя, наверное, уместнее назвать ее обложкоделом, а еще лучше – иллюстратором, ведь она рисует обложки с нуля, но палач всегда называл ее этим словом – «обложечница», с эдаким презрительным прищуром, намеренно стараясь ее унизить.
Все, хватит! Она купила билет в новую жизнь и нашла в себе решимость сбежать от прошлого. Пора создавать настоящее. Своими руками. Тем более, есть, ради чего…
– Ты тоже пишешь книги? – вопрос заставил Агату вздрогнуть. Перед глазами тут же замелькали неприятные кадры…
Тиран смеется, читая распечатанный на листе бумаги текст.
– Мне это нравится. Очень реалистично описан твой страх. Оставим. А сегодняшнее – удали. Если еще раз в тексте проскользнут мысли о побеге – я выбью их из тебя все: каждую по отдельности!
Он хохотал над каждой строчкой, которая кричала о боли и зависимости от него. Его развлекали ее мысли – мысли запуганной жертвы, беспомощной птицы с подрезанными крыльями, безропотно дожидающейся своей гибели… Она была для него подневольной Шахерезадой. Та книга была написана по его требованию. Тиран не раз говорил: пока ему есть, что взять, он не убьет ее.
И теперь флешка с этой мерзкой книгой лежит в ее сумочке и путешествует по Петербургу! Ждет момента, когда Агата наконец решится от нее избавиться.
Проглотив колючий ком в горле, она ответила:
– Нет. Я делаю обложки к книгам. Рисую их с нуля.
Судя по взлетевшим бровям и блеску в глазах, градус интереса Яна к ней заметно возрос.
– Значит, ты тоже художник?
– Можно сказать и так.
Он решительно взял ее за руку и повел к Миле.
– Выпьем чаю в моей мастерской? Она здесь, в этом здании.
По глазам подруги Агата поняла, что та очень хочет принять приглашение. Кажется, она даже была близка к тому, чтобы ответить положительно, но сказала почему-то совсем другое:
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз. У меня дедлайн, сроки горят, надо срочно дописывать роман. Агата, я буду вон в том кафе, попытаюсь сосредоточиться…
Агата непонимающе уставилась на нее. А Мила красноречиво глянула на их с Яном сцепленные руки, давая понять, почему решила оставить их наедине. Снова щеки обожгло румянцем смущения.
– Подходи, когда весь чай закончится.
И прежде, чем Агата успела ответить, эта бессовестная интриганка улизнула из галереи. Оставила ее с мужчиной, от одного взгляда которого она вся горит! Знает ведь, что сейчас ей не до отношений, – нет, все равно сбежала! С Милой было бы гораздо спокойней…
Осторожно высвободила пальцы из его ладони и постаралась унять бешеное сердцебиение. Мысленно успокаивала себя: у Яна к ней просто профессиональный интерес – не более того. Она находилась в этом счастливом заблуждении ровно до того момента, пока не переступила порог его мастерской и не увидела собственный портрет.
– Ты… ты меня нарисовал? – голос дрогнул, выдав волнение.
– Прости, – виновато сказал он и повесил тренч на крючок у двери. – Редко встречаются такие красивые, утонченные черты лица. Я не удержался.
Как ни пыталась, а возмутиться не получилось. Внутренний голос ехидно напомнил: «Забыла, что и сама нарисовала его на обложке книги? И не оправдывайся тем, что изменила внешность: Мила-то его узнала!»
Железный аргумент. Не поспоришь.
Машинально сняла пальто и послушно отдала Яну – тот повесил его рядом со своей одеждой. Затем кивнул на столик в углу, и, пока Агата располагалась, включил чайник.
– Ты давно в Питере? – поинтересовался он, вынимая из холодильника пирожные, присыпанные орешками.
– Второй день.
– Второй день?! – Он так округлил глаза, что Агата невольно улыбнулась.
– И… надолго?
– Надеюсь, что да.
Он заинтригованно присел рядом. Задумчиво постучал пальцами по столу. Она смотрела на него и думала: как же он непохож на человека, который много лет мучил ее. Черты лица у этого мужчины гармоничные, приятные, а у мужа – жесткие, словно из камня высеченные, и глаза цвета стали не смотрят, а словно выковывают кандалы, обещая все муки ада. У Яна же в глазах что-то такое… Ощущение, будто она стоит на краю пропасти, и только его глаза могут спасти.
– Значит, ты остановилась у подруги?
– Угу.
Ян располагал к доверию, однако Агата все равно остерегалась рассказывать о себе чересчур много. За ее плечами все еще маячит страшное прошлое, один неверный шаг – и оно схватит ее за плечи…
– Слушай, так если ты собираешься задержаться в городе, то наверняка сейчас в поисках работы?
Агата неопределенно повела плечами.
– Вчера я виделся со своим знакомым, ему как раз нужен человечек в издательство. Могу замолвить за тебя словечко.
Она даже дышать перестала. Неужели черная полоса закончилась и ей наконец повезло? Очень хотелось ответить «да», но Агата все равно продолжала осторожничать.
– Не знаю, удобно ли это? Мы видимся второй раз в жизни, а ты уже готов мне помочь. Это приятно удивляет, но все-таки… А вдруг я ужасно рисую? Или вообще – безответственна? А ты порекомендуешь меня человеку…
– Я уверен, что ты отличный иллюстратор. Но, если это тебя так беспокоит, можешь показать мне свои работы. Они есть в сети?
– Есть, – Агата нервно накрутила на палец рыжеватую прядь.
– Как тебя найти?
Отложив книгу Милы на полочку шкафа, Ян достал планшет. Через несколько минут он уже изучал ее портфолио.
– Очень интересно… Довольно яркие работы, чувствуется стиль.
А потом, зайдя на ее рабочую страничку, вдруг спросил:
– Новая обложка?
Хитро прищурившись, посмотрел на нее и развернул планшет. А Агата, смутившись, мысленно стукнула себя по лбу. Идиотка! Совсем забыла, что сегодня выложила на стене подарок для Милы: ту самую обложку, на которой был изображен «близнец» Яна. Он все еще смотрел на нее, испытующе изогнув бровь, и ждал ответа. Агата выдохнула:
– Один-один.
– Значит, ты думала обо мне, – шутливо поддел.
– Нет-нет, я совсем не… – попыталась оправдаться, но прервалась на полуслове, заметив провоцирующую улыбку. Пришлось сдаться: – Ладно. Думала. Но совсем чуть-чуть. Так что скажешь насчет обложек?
Специально сменила тему, пытаясь возвести между собой и Яном невидимый барьер. Раз уж проявляет к ней интерес, то пусть этот интерес будет чисто дружеским. Хватит с нее мужчин. От них одни неприятности. Тем более, она еще связана браком.
Мало сбежать от прошлого, еще нужно сбросить кандалы, которые с ним соединяют.
Художник похвалил ее обложки и тут же кинул «заявку в друзья».
Когда Агата накинула пальто и уже взялась за дверную ручку, он неожиданно схватил ее за локоть. Слишком сильно.
– Постой.
А у нее от этого движения по телу пронеслись стылые мурашки и охватила дрожь. Он тоже хватал так сильно…
– Прости, я не хотел, – Ян тут же отпустил, – как-то резко получилось.
– Мне не больно, просто… Плохие воспоминания.
С этими словами она выбежала из мастерской и бросилась к кафе, где сидела Мила. А сердце стучало молотом, все никак не получалось его успокоить. Наверное, раны никогда не заживут, никогда…
***
Всю дорогу домой Мила посмеивалась, не веря в то, что они с Яном виделись до сегодняшней встречи всего один раз. Когда Агата вошла в кафе, первая фраза подруги была:
– Вот это я понимаю! Не успела приехать – уже такого красавчика подцепила!
– Никого я не цепляла, – буркнула, присаживаясь рядом.
– Ладно-ладно, я все видела!
– Что видела?
– Какими глазами ты на него смотрела. И какими он на тебя.
Последние слова разожгли в Агате любопытство. Вспомнила обжигающий взгляд художника, и почувствовала, как подпрыгнуло сердце. Да что с ним происходит-то?!
– И какими же?
– Ты ему определенно нравишься.
– Я в этом не уверена, – возразила, приложив руку к груди. Когда получилось восстановить дыхание, добавила: – Да и мне сейчас не до отношений, ты же знаешь. Для начала надо порвать с прошлым… окончательно.
– Что собираешься делать? Разводиться? Или пока оставишь все, как есть? – осторожно спросила подруга, когда они уже шли в сторону метро. Расшалившийся ветер трепал ее кудри, но Мила, казалось, этого не замечала. В ее беспокойном взгляде застыл вопрос.
– Пока оставлю все, как есть, – ответила чистую правду, – надо найти опору в жизни. Кстати, Яну понравились мои работы, и он обещал порекомендовать меня знакомому издателю.
– Вот видишь! – Подруга ткнула ее локтем в бок. – А ты говоришь – «не уверена»! Нравишься ты ему, иначе бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Ты ему рассказала о…
– Нет, – перебила Агата и спрятала руки в карманы пальто.
– Ясно. Ну, поехали…
Когда вернулись домой, в окно забарабанил дождь. Город окутала серая пелена, но Агате не было грустно. Она пододвинула кресло к окну и, положив локти на подоконник, стала вглядываться в размытые дождем очертания зданий. Тихонько подкралась Бьянка и устроилась на коленях, довольно урча. На какой-то миг все показалось идеальным и не хотелось думать, что когда-нибудь все это закончится. Что, чтобы окончательно и бесповоротно покончить с кошмаром, ей когда-нибудь придется снова столкнуться с этим демоном. Вот только нет гарантий, что она вновь не попадет в его ловушку. Нет никаких гарантий…
Осторожно, чтобы не задеть урчащую на все лады кошку, развернулась и придвинулась к столу. Открыла ноутбук и первым делом добавила Яна Ларского в друзья. Не удержавшись, нажала на его фото и стала придирчиво рассматривать. Искренний взгляд, обаятельная улыбка, хорошее чувство стиля. Нет ничего, что могло бы насторожить или отпугнуть. Судя по страничке, довольно открытый человек. Даже если он поможет, лучше держаться от него подальше. Мила уверена, что у Яна к ней не просто интерес, а что-то большее, значит, не нужно давать ему никакой надежды.
Не успела додумать эту мысль, как от нового друга пришло сообщение:
«Еще раз привет, красавица. Связался я с издателем. В общем, приглашает тебя на собеседование. Завтра он будет в галерее. Придешь?»
Что-то он быстро, даже не верится. Сколько прошло с момента их встречи? Два часа? Все как-то стремительно произошло. Но, с другой стороны, это даже к лучшему. Если все получится – наконец-то появится постоянная финансовая база. Можно будет съехать от Милы и начать полноценную самостоятельную жизнь, никого не стесняя и ни под кого не подстраиваясь.
«Приду», – ответила решительно. Договорившись о времени, Агата быстро вышла из сети и, откинувшись на спинку кресла, продолжила размышлять. Взгляд зацепился за уголок чемодана, так и оставшегося лежать под кроватью. Вздохнув, переложила кошку на одеяло и начала разбирать вещи. Их было немного. Муж сам покупал ей одежду для выхода в свет. Закрытые платья, водолазки, пиджаки, – все это должно было скрывать синяки и шрамы, чтобы окружающие ни о чем не догадались. Когда он брал ее с собой на встречи с друзьями или родственниками, ей приходилось растягивать губы в фальшивой улыбке и делать вид, будто все хорошо. Поддерживать со всеми общение и терпеливо выслушивать аханья на тему: «Как же тебе повезло», «Какой у тебя заботливый и внимательный муж», «Какая вы образцовая семья» и так далее. А ей хотелось плакать… Хотелось стянуть с себя ненавистные наряды и всем продемонстрировать проявления его «заботы». Выкрикнуть, что это все спектакль, игра на публику, что, когда они вернутся, она снова окажется под замком в комнате и будет трястись от страха. Что он специально играет роль примерного мужа, что намеренно не бьет ее по лицу – не хочет выставлять напоказ следы своей «образцовой» любви, о которой так мечтают все эти женщины.
Непримиримый и властный. Холодный, неприступный и верный. Таким видели ее мужа родственники, друзья, просто знакомые. Но никто из них, кроме сестры и матери, не догадывался, что этот примерный супруг собирает коллекцию фотографий, фиксирующих каждый новый шрам на ее теле. Никто не подозревал, что каждый вечер он, придя с работы, требовал от нее продолжение книги о ее страданиях, которую заставлял писать и для которой «готовил материалы». Никто не знал, что он разрешал ей выходить в интернет строго под своим контролем – только чтобы близкие ничего не заподозрили. Он просматривал каждую переписку, порой сам отвечал на письма вместо нее. И хобби ей оставил только потому, что у Агаты был контракт на двадцать иллюстраций к детским книгам одной известной писательницы. Поэтому удавалось выкраивать время на работу и тайком брать еще какие-то заказы. Забавно, муж так расхваливал ее при этой заказчице, так старательно делал вид, будто гордится. А дома называл жалкой «обложечницей» и повторял, что она должна быть ему благодарна за такую милость, за то, что он разрешил ей заниматься любимым делом.
А еще утверждал, что так живет множество семей, где жена не слушается мужа. Видите ли, не хватает ей покорности. А она не хотела так жить. И когда узнала, что муж собирается пробовать себя в политике, поняла:
Пора бежать, иначе потом будет поздно.
Но как? Куда?
К счастью, помогла случайность. Мила протянула руку помощи, благодаря чему она теперь здесь. И как бы ни было страшно, она должна встретиться с издателем и получить эту работу. Просто не имеет права упустить такой шанс!
