Татьяна Кошкина
Кошки-мышки по-взрослому

Глава 2. Забота-забота, уйди на…

В пустой раздевалке царила приятная тишина. Микки не сразу осознала свое счастье: душ свободен, можно переодеться без толкотни, допрыгать до аптеки и, если повезет, вернуться до конца урока.

Она аккуратно стянула промокший от пота носок. По краю лодыжки шел бордовый кровоподтёк, нога начинала стремительно распухать.

– Да чтоб тебя!

Микки быстро стянула остальную одежду и поспешила в душ: смыть последствия физры и окатить лодыжку ледяной водой. Хоть что-то, чтобы не хромать неделю. У неё нет на это времени, через три дня должна твердо стоять на шпильках. Иначе о новом мобильнике можно забыть, а то этот вот-вот откинет контакты. Ей ни в коем случае нельзя оставаться без связи.

Шипя от боли, натянула на больную ногу облегающие леггинсы из псевдокожи. Угораздило ее надеть именно их! Именно сегодня!

Кое-как собралась и поковыляла к выходу из школы. Охрана в виде бабушки-божьего одуванчика только строго глянула на неё и махнула спицей. На морщинистом лице ясно читалось: "Пропащая девка!".

Восемь ступенек крыльца и долгожданный асфальт, по которому сеточкой расползались тонкие последствия летней жары.

Сентябрь в этом году выдался теплым и солнечным, обычное лето быстро деградировало в бабье и теперь активно золотило березы и яблони в школьном сквере, будто марафет наводило.

Микки поежилась. Лето бабье, а значит коварное. Обманчивое тепло то и дело остужает прохладный ветерок. Именно он, играя, коснулся кожи и заставил девушку пожалеть о том, что кожанка осталась в гардеробе.

– Диана, ты куда собралась?

Короткий окрик застал врасплох, а цепкие пальцы на локте стали уж совсем неприятным сюрпризом. Директор школы стоял рядом и мерзко поблескивал своей лысиной на осеннем солнце. Бабье лето сразу перестало казаться Микки прекрасным, очень захотелось грозы, чтобы молнией по этому блестящему темечку и в пепел.

– Упала на физкультуре. Иду в аптеку, – ответила спокойно, проглотив острый приступ тошноты.

– Хватит врать, – директор пришурил и без того маленькие, почти бесцветные глаза. – У нас есть медпункт. Если получила травму, то иди туда, а не пытайся сбежать с уроков!

– В медпункте только аспирин, клизма и Клавдия Ивановна, которая давным-давно в маразме. А мне нужен эластичный бинт. Это в аптеку. – Микки объясняла медленно, как маленькому ребенку или полному дебилу, кем директора и считала.

Всё, что ей хотелось сделать, глядя на этого склизкого типа с потной лысиной, это схватить его за шею и пару раз провести самодовольной мордой по асфальту. Но ей нужен аттестат, а значит, до конца учебного года придется терпеть.

– Ну я пошла! А то подумают, что у нас с вами роман, и вы не только козел, но ещё и педофил! – заявила Микки и освободила руку из некрепкой хватки.

Лицо директора побагровело.

– А ну, стой! Диана, я с кем разговариваю?!– он аж подпрыгнул на месте от возмущения.

Девушка наигранно бодро шла вперёд. К счастью, директор не мог видеть бледное лицо, стиснутые до боли зубы и слезы в серых глазах.

А вот Тимофей, который отпросился и побежал в аптеку сразу, как Микки вышла из спортзала, это видел и слышал обрывки разговора.

***

Чешир

Тим нахмурился и сжал в руках пакет из аптеки. От Микки и директора его отделял нестройный ряд кустарников. Он с трудом остался незамеченным, вовремя нырнув в их тень.

Странные отношения с директором. В его старой школе за такое давно бы исключили. Какие тайны хранит в себе девушка, мягкую кожу которой всё ещё помнит ладонь?

Он едва успел пообещать себе, что обязательно расспросит обо всём Свина, как Микки дернулась и схватилась за ствол ближайшего дерева.

Тимофей рванул к ней, не подумав, что директор может всё ещё стоять на крыльце и увидеть их вместе. Руки жили своей жизнью, вновь оказавшись на тонкой талии, поддерживая.

– Опять ты?! – сверкнула глазами Микки.

Никакой растерянности или смущения, в глазах лишь настороженность побитого щенка, которого внезапно решили погладить. Девушка абсолютно так же, как на уроке, вывернулась из захвата и дернулась в сторону, но вновь зашипела от боли.

– Пошли, я видел там лавку в кустах, – подцепил под локоть и помог сначала перебраться через невысокий заборчик, а затем допрыгать до старой покосившейся лавки.

Место хорошее. От школьных окон ее скрывают кроны деревьев, а от проходящих мимо всё тот же неровно остриженный кустарник, за которым Тим прятался несколько минут назад.

Трухлявая лавочка ещё помнила стеснительных пионеров, что в далёком прошлом приходили целоваться под сень школьных яблонь. Сейчас это неактуально. Сегодня в школьных коридорах больше страстных поцелуев и наглых прикосновений, чем в самых смелых мечтах романтиков из далёкого прошлого.

Тим, не обращая внимания на возмущения девушки, усадил ее на лавку.

– Совсем охренел, отличник?

– Меня зовут Тимофей, можно просто Тим.

Заявил он невозмутимо и, опустившись на одно колено, принялся освобождать стройную ножку из массивного берцового сапога. Стягивая чистый носок с чуть припухшей лодыжки, Тим невольно заметил, что на ней прекрасно смотрелись бы туфли с высоким каблуком. Острым, как язык Микки.

Девушка на несколько мгновений будто оцепенела, позволяя ему командовать. Вот только шока хватило ненадолго:

– Отпусти! Ты что…

– Я спортсмен и травмировался так сотню раз. Расслабься, сейчас всё сделаю, – отрезал он и, достав гипотермический пакет с нежным названием "Снежок", ударил по нему со всей дури и приложил к распухшей лодыжке.

Микки молчала и хмурилась. Казалось, ещё немного и она, как дикобраз, выпустит гигантские иглы, пытаясь защититься от того, кто просто хочет помочь.

– Что тебе нужно? – она первой нарушила тишину.

– В смысле?

– Чего ты хочешь, отличник? Люди не помогают просто так. Вам всем что-то нужно. Так что? Домашку по черчению? Информацию? Секс?

Тим едва не выронил эластичный бинт, который увлеченно разматывал и расправлял несколько минут.

То, как просто она предложила всё, в том числе себя, сбило с толку. Нет, скромным девственником он не был. Год назад удачно съездил в спортивный лагерь и пообщался с гимнасткой из олимпийского резерва. Но прямота Микки обезоружила.

Несмотря на растерянность, ответ он сообразил почти сразу. Улыбнулся и опустился на скамейку, положив на колени злосчастный бинт.

– Мне ничего не нужно. Просто чувствую себя виноватым. Я не должен был играть против тебя и, если бы послушался капитана, ты не получила бы травму. Вот и всё, Диана.

– Не называй меня Диана! – взъершилась она мгновенно.

– Почему? Красивое имя.

– Оно мне не подходит. Это имя для принцессы, а я точно не она.

Красноречиво кивнула на стоящий рядом с лавкой сапог и махнула разбитым мобильником. Тим ляпнул раньше, чем подумал:

– А что, королев переименовывают? Сидите смирно, ваше величество.

Он снова опустился на одно колено и, убрав в сторону холод, принялся наносить мазь. Микки вздрагивала от каждого прикосновения.

Тим не хотел причинить ей боль и, сам того не замечая, слишком нежно прикасался к бледной коже.

– Больно? Потерпи немного, сейчас закончу и наложу повязку. С этой мазью через два дня сможешь нормально ходить. Но лучше обратиться в травмпункт.

Микки молчала. Молчала, когда наносил мазь. Молчала, когда мягко, но плотно накладывал бинт. Молчала, когда зачем-то принялся слабее перешнуровывать сапог. Молчала, когда они медленно шли к школе. Молчала следующие четыре урока.

Молча прошла мимо после занятий и нырнула в объятия долговязого парня с татуировкой в виде языков пламени на шее. Тот не постеснялся на виду всей школы засосать ее по-взрослому и нагло сжать ягодицу. Взревел мотор старого чёрного мерседеса и увез Микки прочь в другую жизнь, о которой Тим ничего не знал.

Он лишь поймал себя на мысли, что этому долговязому очень хочется оторвать наглые руки.

***

Микки

Микки из окна авто проводила взглядом стоящих на крыльце одноклассников и выдохнула. Всё, план сработал. Хороший мальчик после этого представления к ней больше не подойдёт, не будет смотреть голубыми глазами так прожигающе пристально, не будет касаться. Поджала губы и чуть прикусила внутри, пытаясь подчинить странную горечь. Идиотский день. Гадский Тимофей Котиков. Отвратительный запах в салоне.

– Опять траву курили? – поморщилась и приоткрыла окно.

– Тестировали товар. Я ж не могу пацанам байду впаривать, – прокаркал Гиена, он же Славик Шмотов, он же местный распространитель лёгкой наркоты под крышей банды Волка. – Клиент пошел серьезный, если что, трахнет без вазелина.

– Ясно. Спасибо, что приехал. Нога эта чёртова, – вновь скривилась от боли.

– Ты в пятницу сможешь работать? Если что, Лола поработает за двоих, – парень бросил на неё тяжелый взгляд.

Внезапно, будто что-то решил, резко крутанул руль вправо и съехал с дороги в безлюдный двор.

– Ги, ты что творишь?! – ощетинилась Микки. – Я смогу работать. Без “бэ”. Через два дня я прыгать буду. Поехали уже.

– Нет, Мик, я не об этом хотел поговорить, – Славик сжал руль, морщинка между темными бровями стала глубже. – Хотел предупредить о Волке. Сегодня он предложит тебе поработать на очень влиятельных людей, пообещает золотые горы и платиновое дерьмо. Не соглашайся, Мик. Делай что угодно, но не соглашайся. Иначе я тебя не знаю.

– В смысле? Объясни толком, Ги! Что предложит Волк? На что я не должна соглашаться?

Микки напряглась. Если Гиена, который вечно на расслабоне, так напряжен, то что ждет её на встрече банды? Чуть повела плечами, но больше никак не выдала своего волнения. Будь что будет.

– Не могу сказать. Сама всё узнаешь. Просто не соглашайся, Мик.

– Давай так, Ги, я сама буду решать на что мне соглашаться, а на что нет. Но за заботу спасибо. Поехали уже!

Старинное здание из потрескавшегося красного кирпича зияло пустыми глазницами сводчатых окон, в которых уже лет десять не было ни одного целого стекла. Старый мерседес сделал полицейский разворот, подняв в воздух столп пыли, и затормозил у висящей на одной петле двери.

– Гиена, ты, как всегда, с фейерверком, – вышел из тени крупный парень с татухой в виде кабана на всю лысину. За его спиной материализовались ещё два мордоворота с пустыми бесцветными глазами и одинаково отсутствующим выражением лиц

– А ты, как всегда, не к месту. Ты что здесь забыл, Кабан? Это территория стаи.

– Перетер за жизнь с вашим Акелой. Больше тебе знать не надо, нос не дорос, – маленькие круглые глаза плотоядно скользнули по тонкой фигурке Микки, выбирающейся из машины. – Привет, крошка. Ещё не решила уйти отсюда к дядюшке Кабану? Я тебя не обижу, приласкаю.

Микки передернуло от сального взгляда и мерзкой ухмылочки.

– Обойдусь. Меня и здесь не обижают.

– Да ладно? А говорят, что ты всё ещё не член банды и тебе швыряют за работу жалкие копейки. Подумай, Микки, я заплачу больше за твою красивую попку.

Гиена скрипнул зубами, но связываться с лидером второй крупной банды города не рискнул. Микки и не надеялась на его защиту, она пока в состоянии обеспечить её сама.

– Ты меня с кем-то путаешь, Кабан. Я не шлюха и никогда ей не буду.

– Веришь, что всю жизнь будешь с Гиеной трахаться? Он тебя выкинет при первой возможности, а потом сдаст Волку. Ляжешь под того, на кого главный укажет. Все телки банд через это проходят. Так что если потребуется помощь, защита, любовь и ласка, ты знаешь, где меня найти, Микки.

Кабан махнул рукой и переваливающейся походкой направился к припаркованном у стены внедорожнику.

– Вот урод, – ощетинилась Микки. – Врёт как дышит.

В глубине души она знала, что Кабан прав. Девушек в бандах если и держали то либо для развлечения, либо "для работы". В большую и светлую любовь Гиены Микки тоже не верила. Но ей и не была нужна любовь, ей нужны деньги и сила, способная надавить на нужных людей. Банда была единственной доступной ей силой.

Гиена лишь ещё больше нахмурился и, подхватив ее под локоть, утянул в сырость заброшенного здания.

– Волк ждёт, Микки.

Глава 3. Выгодно и очень дорого

В старом цехе, что когда-то давно принадлежал швейной фабрике, пахло сыростью. Микки привычно подавила желание чихнуть и наступила сапогом в глубокий слой пыли.

Несколько членов банды Волка сидели кругом на давным-давно упавших с потолка балках. Царило веселье: кто-то ржал, кто-то в наглую целовался и запускал руки под футболки своих девушек. Те лишь глупо хихикали и временами прерывались на дозу коктейля типа "отвёртка".

Микки с трудом сдержала рвотный порыв. Она всей душой ненавидела алкоголь, а ещё больше ненавидела пьяных людей. Особенно мужчин, но это уже частности.

– Хэй, Гиена, Микки! – махнул им рукой Честер. Тощий как щепка парень с родимым пятном на правой щеке уже был навеселе. Ди не знала, чем именно он занимается, но все упорно считали его помощником Волка.

– Привет, Чес! – Гиена коротко пожал ему руку и отправился по кругу здороваться с остальными

Микки коротко кивнула и задумчиво посмотрела на облупленную дверь в дальнем конце просторного зала. Вероятно, за ней много лет назад сидел какой-нибудь начальник производства, теперь же всё называли ту комнату “Логово”. Именно туда ей предстоит войти и получить заказ, от которого она непременно должна отказаться. Мурашки пробежали по спине, когда сзади раздалось ровное и опасное:

– А вот и Микки.

Девушка резко обернулась и встретилась с глазами цвета зимнего неба. Взгляд Акелы резанул кожу холодом, но Микки не дрогнула. Перед ней стоял высокий мужчина, так не похожий на главарей других банд. Взять для сравнения того же Кабана: гигантский хряк был типичным продвинувшимся по службе гопником с грязными руками и любовью к водке. Волк, или Акела, выглядел совсем иначе. Он больше напоминал благородного разбойника из книг: подтянутый, с идеальной осанкой и телом атлета, он не только поддерживал форму, но и обладал идеальным чувством стиля. Микки знала, что ему едва за тридцать, но среди темных волос уже виднелись первые седые пряди. Акела выглядел как всегда превосходно. Небрежно расстегнутая кожаная куртка, под ней чёрная рубашка, а на шее волчий клык, обвязанный тонким шнурком. Брюки удерживал широкий кожаный ремень, на котором опытный глаз мог бы рассмотреть два пистолета. Но они были не так опасны, как ножи, которые Акела постоянно носил с собой и “на случай важных переговоров” чаще использовал именно их.

Холодное оружие было для Волка настоящей страстью. Своими ножами он бил без промаха и не знал пощады.

Микки хорошо помнила тот день, когда впервые познакомилась с бандой и ее предводителем.

***

Хрупкая девушка в серых легинсах из секондхенда и толстовке на три размера больше несмело ступала по гнилым деревяшкам. Она вздрагивала от каждого шороха и озиралась, как выпавший из гнезда птенец. Темные волосы, собранные в неопрятный пучок, торчали в разные стороны. Так она ещё больше напоминала испуганную птицу.

– Не бойся, мелкая, Акела никого не ест просто так. Здесь все наши.

Гиена горделиво выступал рядом. Здесь он свой, этот мир ему привычен и понятен. А вот Диана была в таком месте впервые. Хотелось дать дёру и сбежать, но её желания теперь не имеют никакого значения. Этот парень предложил ей хорошие деньги и связи. Разумеется, если она сможет договориться с Волком.

Диана понимала: чтобы убедить загадочного Акелу взять в дело четырнадцатилетнюю девчонку, придется постараться. С малолетками связываются очень неохотно и по большому блату.

Что ж, блат у неё есть, а вот невинности больше нет. Если дело выгорит – достойный размен. Если не выгорит, что ж. Они точно не в древней Японии, где можно было эту самую невинность дорого продать. Она в этом мире ничего не стоит, а значит проходит в ее личном архиве под грифом “расходный материал”.

На сваленных балках и стоящих по кругу ящиках в тот день никто не сидел. Гиена стряхнул пыль с деревяшек и уселся, вытянув длинные ноги. Подошвами сапог он почти касался чёрного круга кострища. Видимо, банда временами жгла здесь костер. Интересно, зачем?

Подумать об этом Диана не успела. Громкий визг заставил её сжаться и втянуть голову в плечи. Глухой удар, шевеления и новый крик:

– Я всё верну! Всё верну! Ааа!

– Подожди минуту. Никуда не уходи. – Гиена нахмурился и, вскочив с балки, потрусил к обшарпанной двери.

Момент для знакомства был неподходящий, но Диана не могла отступить. Будь жива достопочтенная Мария Ивановна, её родная тётка и первый педагог по рисованию, она бы ужаснулась тому, в каком месте её любимая племянница проводит свободное время.

Девушка закусила губу и проглотила горькую слюну, скопившуюся во рту. Пять месяцев назад случилась та самая автокатастрофа, а больно так, будто всё произошло вчера.

Она смотрела в центр пепелища и старалась не думать о том, с кем ей предстоит встретиться, кого убедить и на кого работать. Диана со всем справится, иначе от её жизни тоже останется вот такое вот чёрное пятно и ничего больше. Цена малодушию в тот момент была слишком высока.

– Я больше никогда… правда… – грохнула дверь.

Диана подняла взгляд и увидела полненького мужчину в потёртой джинсовой куртке. Он был перепачкан кровью: она сочилась из пореза на щеке, из глубокой раны на плече, которую тот зажимал ладонью здоровой руки, а из раны на торсе выливалась, пульсируя (по идее зажимать надо было её).

– Я не хотел, не хотел, – повторял он сухими губами.

– Ещё скажи, что руки сами за тебя воровали! – раздался ледяной голос из-за приоткрытой двери. – Гиена, помоги ему. Теперь ты главный по гербарию! Поздравляю с повышением.

Брошено было так небрежно и холодно, как будто он послал непослушного ребенка в угол, а не назначил нового человека распространять лёгкие наркотики.

– Спасибо, босс. Не подведу. А как быть с клубами? Я привел новенькую…

– Пусть войдёт. И не говори, что ты не потянешь клубы и гербарий одновременно.

– Всё сделаю, – отчеканил Гиена и выглянул, чтобы поманить Диану в комнату.

Рассекреченный вор медленно осел на пол. Девушка поборола в себе порыв помочь и гордо прошла мимо, едва не поскользнувшись на луже крови. Привыкнуть, к этому просто нужно привыкнуть, чтобы выжить. Руки едва заметно подрагивали, когда Диана переступила треснутый порог кабинета.

Серый взгляд ледяным дождем скользнул по бледной коже, лохматому пучку на голове, мешковатой кофте и невзрачным штанам. Выдохнула, завязалась узлом и с вызовом посмотрела в глаза хищника. Тот лениво вытирал кровь с лезвия ножа и был удивительно, почти нереально красив.

Ровные черты лица с ярко выраженными скулами. Чёрная ткань рубашки эффектно контрастировала с бледной кожей и скрывала несколько алых пятен. В то время Акела предпочитал кожу и щеголял в рокерских штанах с цепями. Пояс с ножами смотрелся здесь очень кстати.

Улыбка-оскал и неутешительная оценка во взгляде.

– Гиена, погуляй, – короткая фраза и одновременно с этим последние капли крови стёрты с ножа.

– Но… – парень дернулся к Диане, но под взглядом вожака отступил и послушно вышел.

Стены с облупившейся краской внезапно стали тяжёлыми и надавили, будто хотели поставить девушку на колени перед незнакомцем.

Диана вопреки страху выпрямилась и расправила плечи. Сделала шаг вперёд, на большее её не хватило.

– Значит, хочешь работать в клубах? – Акела спрятал оружие в ножны и уселся на край обшарпанного стола.

– Да, – хотела выкрикнуть, но пискнула.

– Нет, – эхом ответ. – Ты не подходишь для этой работы. Если Гиена ведётся на малолеток, это не значит, что поведется наш клиент. Ты не в формате, девочка, иди домой и учи уроки. Свободна.

Рухнуло и разбилось. Призрачную надежду изгнал какой-то криворукий экзорцист. Перед глазами девушки пролетело всё: счета за квартиру, унизительные походы к соседке, чтобы она разрешила воспользоваться плитой, ведь иначе скудный обед не приготовить – газ тоже отключен за неуплату. Жалостливый взгляд сердобольной продавщицы маленького магазинчика, что отдает ей бесплатно продукты с почти истекшим сроком годности. Диана уверена, часть женщина тайком оплачивала в кассу и давала свежее.

Коллекторы, стучащие в двери посреди ночи.

Ей нужна эта работа. Она больше не может так жить! Честным путем эти долги не покрыть.

Едва выступившие на глазах слезы высохли, вместо них там блеснула решимость.

– Почему я не подхожу? – прорычала девушка. С волками стоит говорить только на их языке.

– Не догадываешься?

Акела изогнул бровь и усмехнулся. Такую яркую мимику хотелось запечатлеть на холсте или любом другом листе бумаги, но Диана одернула себя. Она здесь не за этим.

– Объясняю. Для работы в клубе надо, чтобы у мужиков на тебя колом стояло. А ты серая мышь и, не удивлюсь, если ещё школьница. Сколько тебе? Шестнадцать?

– Почти пятнадцать, – огрызнулась она, – и я не серая мышь!

Страх и трепет отступили. Девушка рывком стянула толстовку через голову, оставшись в спортивном лифчике, облегающем хороший "почти третий" размер. Да, она очень сильно изменилась за лето и одноклассникам только предстоит увидеть ее такой. Большая грудь, тонкая талия и мягкая линия бедер. Идеальные песочные часы отшлифованные многолетними тренировками и вынужденной диетой.

Толстовкой Диана зацепила резинку и та упала на пол рядом. Густые темные волосы – наследство от мамы – мягкими волнами легли на плечи.

Девушка выпрямилась и приблизилась к Акеле.

– А теперь что скажешь?

Ещё один оценивающий и немного задумчивый взгляд.

– Что ж, если подкрасить и приодеть…

– Мне нужна эта работа! Я сделаю всё, что нужно!

Акела внезапно улыбнулся, коротко и с каким-то загадочным умилением, от которого то ли хотелось спрятаться под стол, то ли доверчиво ткнуться носом в плечо.

– Я так и понял, маленький волчонок. Хорошо. Лучше будешь работать на меня, чем пойдешь к кому-то другому и найдешь себе неприятности. А теперь садись и рассказывай….

Ногой подтолкнул к ней стул.

– Что рассказывать?

Резкая перемена сбила весь боевой настрой, но внутри зародилось подозрение, что битва каким-то чудом выиграна.

– Всё. Почему решила связаться с криминалом? И…

Нажал на какую-то половицу и кусок стены отъехал в сторону, явив растерянной девушке вполне чистую зону с компьютером, диваном и небольшим столиком на изогнутых ножках.

– Кофе варить умеешь? – внезапно спросил Акела, но встретил растерянный взгляд. – Пошли научу. Только оденься…

***

Спина Микки чесалась от сочувствующих взглядов. Такой ей подарил каждый член банды, видя, как она уходит следом за Акелой. Тут до неё дошло, они всё знают. Знают, о чем пойдет речь и боятся за неё. Вот только смелости предупредить хватило лишь у Гиены. Кто бы сомневался?

Привычно скрипнула половица и стена кабинета отъехала в сторону. За несколько лет здесь сменилась только кофе-машина – теперь это последняя модель и Микки точно знала, как ей пользоваться.

Вот только Акела это и сам прекрасно умел, а вот готовить настоящий кофе ленился. Девушка привычно достала из верхнего ящика кофемолку, засыпала зерна очень темной обжарки и на несколько минут в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием, а затем тихим шипением турки.

Главарь банды обожал сверхкрепкий кофе, приготовленный женскими руками. Последнее было особым условием, как и тонкое сочетание специй, которые девушка первое время вымеряла специальной ложечкой. Теперь же научилась делать это на глазок.

Несколько минут спустя Акела пригубил кофе и начал разговор:

– Волчонок, не буду тянуть. Есть дело.

– В котором, по словам друзей, мне нельзя участвовать? – хохотнула Микки.

Она не видела смысла скрывать что-то от своего покровителя. А за последние годы этот опасный мужчина стал именно им: он помогал с долгами, давал полезные советы и каким-то чудом отговорил ее год назад бросить школу. Но, что важнее всего, обещал в нужный момент помочь с самым главным.

– Гиена? – холодная усмешка. – Прикипел он к тебе.

– Накажешь?

Последнее, что она хотела – это подставить своего парня. Да, их отношения были далеки от высоких чувств и красивых слов, зато он всегда был добр и готов подставить ей плечо. Этакий свой в доску парень, с которым иногда спишь.

– Нет, – мужчина пожал плечами, вновь пригубив кофе. – Вряд ли он повлияет на твоё решение. Это дело, Волчонок, решит твою главную проблему, исполнит твою мечту.

У Дианы перехватило дыхание, внутри будто кто-то сжал пружину и резко отпустил. Два шага вперед, она почти нависла над столом, за котором с видом хозяина положения восседал Акела.

– Есть дело. Необычное, но для тебя раз плюнуть. Имя заказчика называть не стану, тебе это ни к чему. Знай одно. Он готов дать всю сумму и надавить на нужного человека.

– А сможет? – Микки нахмурилась.

– Да. Он очень влиятелен. Мне стоило большого труда выторговать тебе эти условия. Но если я обещаю помощь, Волчонок, я выполняю обещание.

Голос прозвучал хрипло:

– И что я должна сделать?

– Войти в доверие к одному молодому человеку и, когда получишь приказ, привести его в нужное место. Там его будут ждать люди заказчика.

– И всё?

Задача казалась лёгкой. За несколько лет работы на банду Микки научилась виртуозно втираться в доверие. А пригласить наивного дурачка на свидание в нужное место и слиться – что может быть проще?

– Да. Это всё. Выполняешь свою часть работы и на следующий день получаешь всё необходимое: деньги, бумаги, контактные данные. Тебе останется лишь дождаться совершеннолетия и привести жилье в порядок. Отсутствие подозрений к тебе я обеспечу.

– Так не бывает, – выдохнула Микки. – Должен быть подвох.

Подвох нашелся через минуту, когда Акела вытащил из верхнего ящика стола конверт и положил на стол, разрешая девушке самой увидеть лицо объекта.

Руки Микки не дрогнули, когда она разрывала плотную бумагу. Не дрогнули, когда доставала тонкий кусок фотобумаги. Дрогнули, когда увидела на нём знакомые голубые глаза, хитрую улыбку и ямочки на щеках.

– Насколько мне известно, он новенький в твоём классе, – голос Акелы звучал глухо, будто издалека.

– Да, – выдохнула Микки. – Но я… не могу.

Главарь банды закашлялся и подавился остатками кофе.

– Что? Я сейчас точно слышу непобедимую Микки? С каких пор в твоём лексиконе появилось слово “не могу”?

– Я его конкретно отшила сегодня. Будет странно, если начну вести себя иначе. Он в моем классе, там я не та особа, на которую западают золотые мальчики.

– А по-моему, всё идеально, – довольно оскалился Акела. – Ты добыча, которую он не смог завоевать. Если у него есть характер, он продолжит подкатывать и тебе останется только красиво хвостом крутить перед мордой этого мажора. А когда придет время, пальцем поманишь и он сам прибежит в ловушку.

Мики бросила ещё один короткий взгляд на фото. В груди неприятно кольнуло от мысли, что, как бы ни бесил Котиков, он единственный был добр к ней. А чувства, что вызвали его прикосновения, Микки грязным веником вымела из души. Вот только они, подражая тараканам, снова пробрались обратно сквозь трещины и дыры в вентиляции. Хорошо хоть крыша пока цела.

– Я могу подумать?

Два серых взгляда встретились и на несколько минут в комнате повисла тяжёлая, давящая тишина. Акела прищурился и прервал битву: одним движением глаз вскрыл душу, переворошил содержимое и поставил свой, одному ему ведомый неутешительный диагноз.

– У тебя есть время до утра. Думай, Микки, думай. Больше таких предложений не будет.

– Я понимаю.

Вышла из логова на негнущихся ногах, прошла мимо гогочущей компании. Кто-то крикнул вслед, призывая остаться, но Микки лишь махнула рукой и поспешила выйти под холодный осенний дождь.

Капли дождя кусали кожу холодом, будто пощёчинами, пытаясь вернуть девушку в мир, где нужно принять решение. Такое простое, очевидное, но почему-то до боли мучительное.

Любимый человек против новенького в классе. О чём она вообще думает? Какое ей дело до судьбы доброго золотого мальчика? Ну запачкают его белый плащ принца – сдаст в химчистку.

Вот только интуиция загадочно шептала из темной бездны сомнений: "Это ещё не конец, Микки!".

Резкий сигнал автомобиля заставил вздрогнуть.

– Эй, ты в порядке? – окно жигулей медленно отъехало вниз и оттуда высунулся Славик, он же Гиена. – Акела сильно злился из-за отказа?

– Нет, – коротко ответила Микки на всё и сразу.

– Садись, красотка, довезу.

– Я хочу побыть одна, Ги. Прости.

Прихрамывая на правую ногу, она упрямо шла вперёд, топая прямо по лужам. Дождь усиливался с каждой минутой. Тонкая разноцветная шапка промокла насквозь, ледяной поток стекал за ворот куртки, неприятно щекоча спину.

Рука непроизвольно коснулась запястья, сжимая тонкий серебряный браслет с витиеватой надписью Promise. Обещание. Она дала обещание своему самому близкому, драгоценному человеку и сдержит его, чего бы это ни стоило.

Вот только почему из головы никак не исчезнут вопросы:

“Что заказчик сделает с Котиковым?”

“Вдруг для кого-то Тимофей тоже драгоценный человек?”

Кутаясь в промокшую насквозь кожанку, Микки упрямо шла вперед сквозь пелену дождя…

У неё есть ночь, чтобы принять верное решение и она это сделает.

***

Чешир

– Отлично! Ты молодец!

Отец поднялся с мата и вытер седой висок тёмно-синим полотенцем.

– Я поговорил с ребятами и нашел отличного тренера. Будешь заниматься с ним, моих сил уже не хватает.

– Глупости не говори, пап!

Блондин со смеющимися голубыми глазами открыл спортивную бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Его отец, хоть и был седым как лунь, обладал силой бывшего спортсмена и старался поддерживать форму.

Станислав Юрьевич Котиков, ныне областной прокурор, всегда стремился стать для сына хорошим примером. Они вместе занимались единоборствами, ездили в тир и каждый год проходили военную полосу препятствий. Вот только любви сына к баскетболу он не разделял, но и не препятствовал. Если душа у парня лежит к этому спорту, то почему нет?

– Нет, Тим. Ты должен тренироваться с сильными.

– Пап, опять? – сын проницательно прищурил глаза, доставшиеся ему от матери.

Станислав отринул болезненные воспоминания о красивой голубоглазой блондинке, чей уход навсегда оставил незаживающую рану в его душе.

– Новое дело будет сложным. Я нашел их, Тим. Ублюдков, которые виновны в смерти твоей матери. Оформил перевод сюда, чтобы лично засадить их навсегда.

Парень отставил бутылку, подошёл к отцу и, не обращая внимания на промокшую от пота майку, крепко обнял.

– У тебя получится, пап.

– Будем верить, сын. Будем верить и бороться до конца. Эти люди влиятельны и беспринципны. Они ни перед чем не остановятся. Я боюсь лишь одного, Тим.

Парень поднял на отца удивленный взгляд. Сильный, временами жёсткий и даже властный, отец впервые заговорил о страхе.

– Я боюсь потерять тебя также, как потерял твою мать. Чем бы ни закончилось это дело, хочу, чтобы ты знал. Ты самое важное, что есть в моей жизни. Ни месть, ни работа… Ты.