Татьяна Грац
С другой точки ощущения
– Арсений, лучший друг Васьки.
Я хотела было возразить, мол, Гоша за руку не здоровается, это его табу, мало ли что…
– Георгий, – как ни в чем ни бывало Гоша протянул руку для пожатия.
Я зависла, шокировано наблюдая за тем, как Гоша крепко схватил Арса за руку и потряс ею. И долго. Будь на месте Арса моя маленькая ручка, мы бы с Гошей давно переместились!
Убеждения в моей голове резко развалились, вопросы закружили шумным хороводом, образуя ужасный гул. Все мое тело напряглось от недоумения и возмущения, в то время как Гоша самоуверенно смотрел на Арса, а Арс с подозрением щурился на нового знакомого, оставляя его под своим взглядом, точно под прицелом.
– Пойду подготовлю все к просмотру, – произнес Арсений, наконец-то позволив нам войти.
Арс ретировался. С надменной физиономией прошелся по коридору, как пава. Для пущей наглядности ему не хватало только хвоста с перьями, чтобы было чем петушиться. Но как только Арс исчез на кухне, я тихонько подошла к Гоше и задала волнующие меня вопросы:
– Какого черта ты пожал ему руку? А чего маму тогда не обнимаешь? А к девушке своей чего не прикасался, а? У нас с тобой что за игрища, если ты прекрасно владеешь силой?!
– Все в порядке, я всегда контролирую себя. Рискнул, потому что сейчас у меня есть ты, – наклонившись над моим ухом, прошептал Гоша и прошел в гостиную.
Я осталась стоять в прихожей – растерянная и пустая. Получалось, если убрать всю вежливость и осторожность, я выходила той еще истеричкой, которая не может взять под контроль свои перемещения, потому что какой-то там Гоша рядом. Именно это он и сказал мне, просто другими словами. Я уперлась головой в стену. В памяти проплывали все пережитые моменты встреч с Гошей за эти две недели. Наши обнимашки, ладошки в перчатках, сидение спиной к спине, зацикливание, беспамятное количество перемещений… и все это было из-за меня! Из-за моего волнения. Будто бы мне вскружили голову и отобрали способность думать.
«Где мои чертовы бабочки? Почему я чувствую, что так было всегда?» – сознание разрывалось от непонимания.
В таком состоянии меня застал Марс, когда нес вишню в гостиную. Он вопросительно кивнул, обеспокоенно уставившись на меня. Я отрицательно мотнула головой, и мы пошли смотреть фильм. Арсений развалился на кресле и поставил себе на ноги чашку с ягодой. Он выглядел невозмутимо, припал к экрану еще тогда, когда там шли вступительные титры. Будто бы даже титры интереснее и занятнее, чем пребывание в компании с такими недоумками, как мы. Арсений изрядно старался выпендриться, набить цену своей дружбе, чтобы Гоша ни в коем случае не подумал, что расположение моего друга легко заслужить.
Но дело в том, что Гоша и не пытался. Он сидел по-турецки на диване рядом со мной, а я поджала колени к себе и крепко обняла их. Моя чашка с вишней стояла на подлокотнике, но отчего-то есть совсем не хотелось. Я понуро смотрела в экран на Маршалла и не чувствовала ничего. Когда-то влюбленная в своего кумира, раньше я могла, затаившись, наблюдать за каждым его движением, качать головой в знак согласия с его словами или даже восхищаться его великолепной игрой, как актера, хотя был он рэпером и нечасто появлялся в фильмах. Только в клипах. Теперь же я больше времени уделяла соседу справа. Боковым зрением я наблюдала, как Гоша пялился в экран. Он смотрел почти безотрывно, иногда моргая.
Гоша вздрогнул и схватил меня за коленку, когда увидел измену Бриттани, точнее Алекс, с лучшим другом Маршалла. Его словно пробило током, но что удивительнее – мы остались сидеть на том самом диване в гостиной Арса. Я с прищуром пялилась на свою коленку, откуда не исчезала ладонь Гоши, и прислушивалась к звукам в комнате. Фильм почти закончился, Арсений громко плевался косточками от вишни в чашку, Гоша не отводил взгляд от экрана. Тогда я предприняла достаточно рискованную попытку – положить свою голову Гоше на плечо. Перед столь грандиозным событием я мельком посмотрела на Арса, потом вокруг, чтобы ничто не могло помешать моей затее. Убедившись, что все чисто, я плавно опустила голову и уставилась в телевизор.
Запах, исходивший от шеи Гоши, показался таким родным и знакомым. Я чувствовала этот аромат каждый раз, когда касалась его плеча подбородком. То ли от навеявшего тепла, то ли от нетерпения – что же случится дальше – я прикрыла глаза. И чуть позже уловила дыхание с ментоловыми нотками. Даже не видя его, я знала, что Гоша повернулся ко мне. Казалось, только сейчас он осознал, что давно держит руку на моей коленке, что я давно положила голову ему на плечо.
«Что с нами произошло? Почему именно сейчас все получилось?» – Гоша гипнотизировал меня вопросительным молчанием.
Но я не знала ответа. Предупредительный кашель Арсения в кулак со звуком «кхе-кхе» заставил нас отодвинуться друг от друга. Было как-то неловко по отношению к Марсу. Ведь я обещала дружеский просмотр кино, веселый вечер с вишней, а выходило наоборот. Мы с Гошей будто бы в чем-то определились, превратив просмотр фильма в свидание.
Его правда про самоконтроль точно оборвала во мне старые ниточки и повязала новые. Я перестала ждать от Гоши спасения, что он один должен наладить наш контакт. Я позволила себе принять его прикосновение в открытую, больше не прячась под эмоциями, пробивавшимися через его руки. Ведь именно в тот момент, когда он положил свою ладонь на мою коленку, я подумала: «Пусть прочитает меня, как я читала сознание других». И это сработало. Я мысленно позволила стать Гоше внутренним порталистом, хотя таковым он не являлся. Наша связь замкнулась.
Согласна, звучит слишком сложно, у Гоши получилось объяснить это более доступным языком, когда мы шли домой от Арса.
– Помнишь, мама говорила про лассо? Как ты накидывала его на меня и утягивала за собой. А я пытался этого избежать и хотел телепортировать тебя?
– Ну, – торопила его я, при этом машинально ускорив шаг.
– Все эти дни я работал над тем, чтобы не отталкивать тебя, но мы все равно перемещались. Я позволял тебе быть как бы внешним порталистом, выключил свои эмоции, чтобы ты оттолкнула меня. Но проблема была в том, что ты не позволяла мне стать тобой, не впускала меня в свое сознание. И сегодня это произошло. Почему, Крис? – серьезно спросил Гоша, остановившись и тем самым заставив притормозить меня.
– Позволила себе стать слабее. Расслабилась и перестала переживать о том, что ты обо мне подумаешь.
– Вот, – улыбнулся Гоша и снова зашагал вперед.
Несмотря на то что какое-никакое объяснение нашему неперемещению все же было, нам вскружило головы. Мы повеселели, засмеялись, Гоша даже попытался идти вприпрыжку, однако после удивленных людских взглядов ему пришлось придержать свой пыл. Он порывался взять меня за руку, чтобы подтвердить установившуюся связь, а я игриво отдергивала ладонь, боясь разрушить его уверенность. Мне нужно было перевести дух и обдумать все как следует, прежде чем снова предпринять попытку по прикосновению.
– Твой дом, – сказал очевидное Гоша, указав на низенький металлический забор. В окнах горел свет, меня ждали. Хотя родители предпочитали ложиться до десяти вечера, чтобы не сбивать режим.
– Мне пора. До завтра!
Я не успела ничего сделать, когда почувствовала на щеке его губы. Это произошло настолько неожиданно, что нашего перемещения никак нельзя было избежать. Он поцеловал меня робко и аккуратно, едва коснувшись, но этого вполне хватило, чтобы оказаться в Калуге-2. Мы снова стояли перед ветхим двойником моего дома, но не обращали на это никакого внимания.
– Это тоже была тренировка? – в смятении я прикусила нижнюю губу.
– Нет, это была симпатия и ее проявление.
– Вот как. Хочешь, чтобы я опять взволновалась и потеряла настрой?
– Не потеряешь, – уверенно сказал Гоша и снова поцеловал меня в щеку, тем самым вернув нас в Калугу. – Спокойной ночи, – проговорил он и отошел от меня на шаг.
– Спокойной ночи, – ответила я и побежала в сторону дома, боясь хотя бы на секунду подумать, что у меня тоже зарождалась симпатия. Симпатия не к голубоглазому блондину с экрана, а к кудрявому шатену с глубоким взглядом серых глаз.
Глава 11. Место для удачного приземления
Тренировки и недавние события, произошедшие между мной и Гошей, увели мои остальные увлечения на второй план. Я по-прежнему вставала пораньше, но не для того чтобы поиграть в компьютер. Я пыталась, честное слово! Но как только моя вымышленная семья с Маршаллом и псом Кэмом в «Симс 2» загружалась, меня разбирала тоска.
«Ну чего там такого интересного в игре? – рассуждала я. – Вот мы с Гошей действительно занимаемся важными вещами… а еще он поцеловал меня в щеку. Дважды!»
Ощущение его губ на щеках было куда приятнее, чем сотня экранных поцелуев между моей копией и копией Эминема. И с настоящей собакой играть намного веселее… В общем, уже через минуту я выключала компьютер и бесцельно слонялась по дому. Новые главы в тетради тоже старалась не писать – это могло потребоваться для тренировки. Однажды Гоша даже прочитал мой текст. И вот что сказал:
– Это, конечно, для девочек, но сносно. Вполне. Продолжай писать!
И я продолжала, только не дома. Хорошо, если у родителей работа, а если выходной? Они все чаще подмечали во мне что-то новое, непохожее на их прежнюю Васю. Папэд чуть ли не каждый день интересовался, когда же к нам на чай заглянет Гоша. Я кормила отца обещаниями, а заодно и конфетами из вазочки, предназначенными для забывания. Я решила, что, съев конфетку, Папэд на время забудет про моего парня.
Мама, к счастью, не была такой приставучей в этом плане, она больше переживала за аллергию. Но пока противная сыпь не появлялась, кашель тоже затаился где-то в легких, и мама оставила меня в покое, заходила через раз перед сном, чтобы убедиться в отсутствии симптомов. Сегодня даже форточку не закрыла, и я проснулась в комнате, наполненной утренней свежестью и сыростью проливного дождя.
Да. Остатки лета погодой не радовали. Все чаще за окном шумел дождь или несносный ветер, такой, что выходишь и летишь по его направлению. Солнце припекало, но будто специально пряталось за тучи. И, казалось бы, все это должно было портить настроение. Но не портило. Я летела к Гоше домой по потокам ветра с зонтом почти как Мэри Поппинс. За время пути небесные капли успели окропить всю мою спину, пробраться лужами в кеды и даже немного захлюпать внутри.
Квакающим шагом я поднялась на второй этаж и позвонила в дверь. Как Добби с виляющим хвостом, только без хвоста, ждала у двери, когда меня впустят. Для правдоподобности можно было еще гавкнуть и поскрестись в дверь. Но этого не потребовалось. Пусть и с опозданием в несколько минут, но входная дверь распахнулась передо мной, и я увидела осоловелого Гошу. На его голове барашком завивались кудри, глаза силились разлепиться после сна, но сейчас было видно, что удавалось им это с трудом. Сам Гоша стоял в синей футболке и домашних спортивках, которые, я уверена, он еле успел натянуть по дороге к двери.
– Привет. Слушай, вроде не рано пришла. Ночная смена? – догадалась я, заходя в коридор.
– Ага, – протяжно произнес Гоша и приятно зазевался, потягиваясь всем телом. А потом он внезапно ойкнул и схватился за спину. – Все-таки перенапряг. Вчера с пацанами мебель разгружали.
– Ночью?
– Ну вот так, – развел руками Гоша.
– Садись, массаж тебе сделаю, – серьезно сказала я.
Гоша начал отнекиваться всевозможными способами: и что я не справлюсь, так как еще не до конца уловила связь по неперемещению. И что ручки у меня слишком нежные и слабые. И что нормально все у него со спиной, просто нужно размяться…
– Сядь! – пресекла я его нудный монолог.
Гоша сел, откинув одеяло на спинку дивана. Это еще раз подтверждало, что я разбудила его и он не успел прибрать все улики своего позднего досыпания перед моим приходом. Я тоже села на диван, выждала несколько секунд, по-серьезному подняла указательный палец и приложила его к Гошиной спине. Осмотрелась. И ура! Мы остались на месте. Все же ход моих мыслей закрепил верную позицию, которой я теперь старалась придерживаться, касаясь мужской напряженной спины, пусть и через футболку. Я помедлила еще секунду и:
– Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый… – я начала водить пальцами по спине согласно словам. Нарисовала рельсы и шпалы, провела маленький поезд от Гошиной поясницы до самой его шеи.
Гоша долго пытался не засмеяться, но в конечном итоге все же смех вырвался наружу. Его спина тряслась от хохота, он очень старался не поворачивать ко мне голову, пока столь забавная экзекуция не придет к своему логическому завершению.
– Пришел директор магазина…
– А у меня в детстве был директор зоопарка, – возмутился Гоша.
– Не мешай, а то не подействует! Это же волшебный массаж! – легонько пихнула его в бок я и продолжила.
Закончилось тем, что директор магазина все-таки дописал письмо, где рассказал – что и кому купил. И меня в детстве всегда возмущал тот факт, что жене и дочке достались какие-то всего лишь заграничные чулочки; зато самому директору и его сыну – целая новая машина! Офигеть, конечно, сравнение. Но делать нечего, поэтому, доставив письмо от плеча по руке вниз в ладошку Гоши, я стянула одеяло с верхушки дивана и уютно завернулась в него, чувствуя, что оно все еще теплое.
– А ты знаешь, помогло. Сбросил лет так семнадцать. Да, по-моему, года в три мама мне такой массаж делала, – поиздевался Гоша.
– Правильно. Это массаж с эффектом омоложения, – пожала плечами я.
– Ладно. Все равно круто. Спасибо, – окончательно проснувшись, расплылся в милой улыбке Гоша. – Хочешь, песенку покажу? Я дописал.
Я кивнула, заправив русые, местами влажные от дождя пряди за ухо. Гоша подставил стул и уселся на него с гитарой. Перебрал струны, подтянул их, наиграл мотивчик и негромко запел. Начало я слышала уже несколько раз, проблема была в припеве, вернее в его отсутствии. Гоша никак не мог подобрать нужные слова и аккорды. Но теперь, кажется, они пришли к нему в голову:
Но, как любое кино, финал
Наш не будет счастливым для всех…
Да, мы зря врали друг другу,
Наше время шло медленно в убыль.
Так зачем мы врали друг другу,
То ли зря мы верили в чудо3
Грусть прокатилась по моему телу, и я чуть было не заплакала. Я понимала, что эта песня не для меня и не про меня, что ее надрывные строчки существуют как боль от расставания с другой. Гоша пел о том, что болит. И насколько сильно болит. Да, он испытывал ко мне что-то, но воспоминания впивались в его сознание достаточно крепко, чтобы взять и отпустить те отношения так быстро, даже по прошествии двух лет.
– Ну как? – отдышавшись, поинтересовался Гоша.
– Сносно. Вполне. Продолжай! – я решила отшутиться, вернув ему его же комментарий по поводу моей писанины в тетради.
– Так ты, значит?!
– Что? Не нравится? – усмехнулась я. – Ну ладно, я шучу, песня правда хорошая. Как назвал?
– «Зачем».
– А если ты ее выпустишь в Калуге-2, то песня будет называться «Зачем 2»?
– Почему? Так-то жители называют город просто Калугой, это отец присвоил цифру.
– Ага! – вскочила я с дивана. – Не спроста все это!
Что-то эдакое крылось в этом параллельном мире. И отец Гоши прекрасно в нем разбирался, только отчего-то никому из домочадцев не рассказывал. Мне по-прежнему чудилось, что все факты налицо, а мы не замечаем их. Или не хотим замечать.
Восседая на диване, завернутая в одеяло я решила, что мы достаточно наигрались. Пришло время действовать и двигаться. Что угодно! Отправиться на поиски отца Гоши; залезть в библиотеку Калуги-2 и подробнее ознакомиться с историей; опросить жителей, вдруг кто-то тоже знает что-то такое, чего не знаем мы. Я сидела и бросалась громкими предложениями, ощущая себя частью супергеройской команды, не меньше. Всеми силами вдохновляла Гошу на свершения, а он…
– Все это здорово, но сначала зайдем в кофейню. У меня дома абсолютно нечего поесть, – развел руками он, выгребая из холодильника залежавшийся сыр с белым налетом и кусок докторской колбасы, в котором точно успела завестись новая жизнь.
«И чего я только распиналась?» – я безнадежно вздохнула, но согласилась. К тому же мне хотелось столкнуть Арса и Гошу еще раз, чтобы они сумели найти общий язык. А что может быть лучше, чем встреча друзей в уютной кофейне за чашкой чего-то горячего?!
Мы вышли из дома. Я хотела поныть про дождь, но к тому времени он уже закончился, солнце наконец-то выглянуло из-за туч и грело асфальт, с удвоенной силой иссушая лужи. Таким образом, необходимость в перемещении себя исчерпала, и мы шли не спеша, наслаждаясь разгулявшейся августовской погодой. Совсем скоро наступит сентябрь, и мне придется учиться. Снова кататься на занятия, готовить домашнее задание, совмещать работу и универ, а еще не забывать про свою книжку, которую я планировала дописать до конца этого года. А теперь еще и Гоша. А что Гоша? У Гоши – своя жизнь. Нам все равно не суждено продвинуться дальше дружеского общения и невинных поцелуев в щеку. Если бы я только могла научиться брать под контроль свою силу так же, как он…
В «ВасМарсе» сегодня творился полный бардак: практически все столики были заняты, официанты носились по залу с подносами, а сам Арс испепелял взглядом толпу, угрюмо расположившись за стойкой. Первым делом я даже подумала, что его повысили, так как не увидела на униформе Марса бейджик официанта. Я ринулась к нему, чтобы поздравить, в крайнем случае поинтересоваться, что же поменялось. Но Арсений как будто бы избегал моего взгляда – отворачивался, а если и смотрел случайно, то строил изрядно обиженную физиономию.
«Это он из-за „Мили“ дуется», – решила я.
Как ни в чем не бывало мы с Гошей подошли к стойке, чтобы сделать заказ. Так как погода наладилась, можно было взять стаканчики с кофе навынос, купить вкусных булочек или какое-нибудь пирожное и посидеть на лавочке в парке.
– Два капучино, пожалуйста, – попросила я, потом обернулась к Гоше и уточнила: – Тебе что взять из еды?
Гоша только хотел открыть рот, но Арсений его опередил:
– Прежде чем заказывать, определитесь с выбором! И вообще, твоему парню не стыдно, что за него девушка платит?!
– Вообще-то я собирался оплатить счет, – возразил Гоша.
– Ну да, ну да, – язвил Марс.
– Арс, ты чего? – вмешалась я.
– Ничего! Кристина Эдуардовна, не создавайте очередь – либо заказывайте, либо улепетывайте!
– Слышь! Мне ты тоже не нравишься! Но я-то молчу, – Гоша перехватил Арса через стойку и угрожающе притянул к себе.
– И че ты сделаешь?! – Арс попытался взять соперника на слабо. И по мне так – зря.
Гоша хмыкнул, отпустил Марса и тут же с фразой «пока!» толкнул его. Я раскрыла рот от удивления. Что-что, а такого я никак не ожидала! Ни от Арса, ни тем более от Гоши. Сколько я его знала, он всегда был тихим и спокойным. Хотя его тоже можно понять: все-таки Арс вел себя слишком дерзко. Я перегнулась через стойку, чтобы узнать, не сильно ли он приложился об пол. И какой же я испытала шок, когда не увидела там друга!
– Гоша! – закричала я.
Обернувшись, его я тоже не обнаружила в кофейне. Люди в очереди начали сыпать недовольными комментариями, с откровенной злобой смотреть на то, как я задерживаю их. Но я и не думала оправдываться. Оставив позади себя заждавшихся посетителей и забегавшихся официантов, я вылетела из кофейни. Осматриваясь по сторонам, я искала Гошу.
Он не ушел далеко. Стоял рядом с клумбой и рассматривал мелкие розовые цветочки – флоксы, которые еще на прошлой неделе посадила мама Арса. Гоша улыбался цветам и уже хотел протянуть к ним ладонь, чтобы потрогать нежные лепестки, но тут на него налетела я.
– Ты что вытворяешь? А если бы кто-то увидел? А если у Арса после этого мозги поедут?
– Это поможет ему остыть, – коротко ответил Гоша.
Я быстро коснулась его плеча рукой, переживая, что именно сейчас разучилась перемещаться и Арсений останется в Калуге-2 навсегда. Но, как обычно, я слишком сильно себя накручивала, потому что после прикосновения мы переместились в параллельный мир. Я так и ахнула. Вместо кофейни над нами возвышалось внушительное дерево с толстым стволом, широкими корнями и пышной зеленой кроной. Если быть точной – вяз, тот самый вяз или похожий вяз, на котором я провела все лето до второго класса. Только это дерево было больше и старше. А еще на одной из его веток восседал Арс, крепко вцепившийся ногами и руками в ствол.
– Снимите меня отсюда! – молил он.
– Это странно, – я стояла и смотрела вверх, не пытаясь даже пошевелиться, чтобы прийти другу на помощь.
– Не сказал бы. У вас было дерево? – поинтересовался Гоша, точно так же с должным спокойствием рассматривая застрявшего Арсения на ветке.
– Было. Только его срубили, и семья Марса построила на этом месте кофейню.
– Здесь-то его никто не трогал.
– Так и будете стоять? – орал Марс.
– Котя, тебе тут спрыгнуть – всего ничего. Давай спускайся! – ответил Гоша.
– А если ноги пострадают? Я как танцевать буду?
Мы с Гошей переглянулись и одновременно вздохнули. Все же порой Арс перегибал палку и вел себя мерзко. Но с ним спорить – время терять, поэтому я размяла плечи и стала цепляться за податливые сучья. Ноги в сырых кедах местами соскальзывали и заставляли мое сердце стучать быстрее, но навыки по лазанию, отработанные с детства, все же оказались убедительнее страха сорваться вниз. Я забиралась все выше, почти добралась до Арса, когда услышала шевеление с другой стороны ствола. Гоша тоже лез. Я усмехнулась. Мы, походившие на обезьянок, покоряли собственную вершину, почти наперегонки. Арс смотрел на нас диким взглядом, оценивая, кто же заберется первым. И если бы это была я, то ничего такого бы точно не произошло. А вот Гоша мог продолжить их разговор, начавшийся еще в кофейне.
– Отец узнал, что я поступил на хореографический, – как будто бы в свое оправдание признался Арсений.
– Ругался? – покряхтывая от усердия, спросила я.
– Еще как! Он сказал, что так далеко я еще никогда не был от должности управляющего. И перестал со мной разговаривать.
– И поэтому ты нагрубил? – включился в диалог Гоша.
Арс промолчал и уставился на ствол, который по-прежнему держал довольно крепко, боясь свалиться, пусть даже с такой пустяковой высоты.
Гоше удалось забраться первым. Он дотянулся до Марса и одним движением отправил его в Калугу, хотя мечтал, наверное, вниз. После этого Гоша уселся на ветку и протянул руку помощи мне. Я с опаской посмотрела на предложенную ладонь и задумалась: «А если переместимся?» Оказаться в переполненной кофейне снова не хотелось, видеть разъяренного и грубого Арса – тоже. Больше всего на свете я желала взобраться на свое любимое дерево и вспомнить все его волшебные свойства. Только сидя на дереве, я ощущала себя особенной, по-хорошему незаметной. Маленькой девочкой я пряталась на ветках от взрослых, которые, к слову, редко смотрели наверх. Чаще они ходили с опущенными головами, уставившись взглядом в асфальт.
– Держу, – Гоша бережно подтянул меня к себе на ветку.
Я уселась и с восторгом оглядела местность. Как будто бы ничего не изменилось с тех пор. Только стало немного выше и дальше смотреть. Я выросла, и само дерево стало старше. Вокруг нас образовались маленькие домики и высотные многоэтажки. Мир в один миг расширился, обозначив себя единым механизмом. Каждый что-нибудь делал: мужичок красил у себя во дворе старые качели желтым цветом, группка людей косила газон в парке, девочки прыгали в классики на площадке, а машины не переставали сновать по дороге, как пчелы, носящиеся вокруг улья.
– Именно таким мой вяз мог бы стать, если бы его не срубили, – грустно улыбнулась я. – Я здесь пряталась от проблем. Родители все время искали у меня какие-нибудь новые болячки, бегали со мной по врачам, лечили то одно то другое. А мне хотелось просто детства. С шоколадками, домашними питомцами, семейными путешествиями…
Я и сама не поняла, почему вдруг завела эту тему. Словно она сама вырвалась, а я не успела поймать. И если это было необычно, то дальше становилось все страннее и страннее.
– На самом деле, думаю, ничего бы у нас с Иркой не получилось. Я боялся ее потерять все время, понимаешь? Даже несмотря на то, что я хорошо контролировал силы, все равно не мог прикоснуться к ней. Я мучил ее. И себя. Я осознал это еще до того, как переместился сюда. Хочу, чтобы ты это знала.
– Это очень э-э… мило с твоей стороны. Я… мне с тобой ровно.
– Ровно?
– Да. Знаешь, как будто мы давно знакомы. И нет вот этой дрожи в руках от влюбленности, нет трепета внутри, когда я слышу твой голос. Мне спокойно и хорошо с тобой. И иногда я из-за этого переживаю. Что со мной не так? – заикаясь и подбирая слова, чтобы объяснить верно, проговорила я.
– Я тоже это чувствую. И мне кажется, это правильно. Ведь весь трепет со временем проходит, влюбленность проходит, замыленный взгляд заостряется и начинает цепляться за недостатки. А если мы видим адекватно уже сейчас? Нам не потребуется время, чтобы оправиться после надуманных чувств. Не нужно будет завышать планку ожиданий. Потому что мы уже вместе, – рассуждал Гоша. – Конечно, это будет непросто, но мы обязательно что-нибудь придумаем. Папа ведь тоже порталист, однако же как-то контактировал с мамой, у них появился я…
– Это уже другой разговор, – посмеялась я, убрав локоны за ухо.
А потом я ощутила резкую необходимость в том, чтобы стать немного ближе. Поэтому осторожно положила голову Гоше на плечо и поцеловала его в шею, тем самым переместив нас в Калугу, точнее, в кофейню. Удачно сложилось, что мы заняли свободный столик у окна, как будто так и сидели здесь все это время. В заведении галдели посетители, за окном под серыми и разноцветными зонтами пробегали прохожие, а мы продолжали ютиться на удобных стульях и обниматься. Дерево словно объединило нас окончательно, оставив все недомолвки позади. Мы улыбались внезапной нежности, охватившей нас с головой, удивлялись откровенности, которой прежде между нами не было. И казалось, что так хорошо я давно себя не чувствовала. Точно мы побывали не на дереве, а друг у друга в сознании, и вернулись оттуда совершенно другими – без масок и претензий, которые обычно появляются еще на корню, когда кто-то кому-то чего-то недоговорил. Мы договорили. И продолжали говорить. Иначе бы Гоша ни за что не сделал такого любопытного предположения вслух:
– А что, если мой мир – не параллельный твоему, а его часть, половина от целого?
