Татьяна Ф
Невеста для полковника

Глава 20 (прошлое)

– Савина, в кабинет к Громову! Начальнику видать холодно, согреть надо.

Солнцев мерзко захихикал, за что получил под дых и обещание сломать нос в следующий раз. Предчувствуя неладное, Варвара поспешила к Громову.

Подойдя, тихонько постучала и со словами «Можно?», открыла дверь. И не выдержав, громко засмеялась. За своим рабочим столом сидел хмурый Антон Игоревич, на голове которого, махая полосатым хвостом, сидел самый настоящий енот.

– Завели домашнее животное, Антон Игоревич? – поинтересовалась она, закрывая за собой дверь.

– Я тебя завёл, всё остальное побочные эффекты, связанные именно с этим обстоятельством, – недовольно ответил мужчина.

– Меня? – не поняла девушка, рассматривая енота.

– Не важно. Раз смогла куда-то деть медведя, сможешь образумить и это, – он указал на свою голову.

– Привет, мой хороший, – ласково произнесла Варвара. – Иди ко мне, у меня вкусняшка есть.

И с этими словами вытащила из кармана ватрушку, припасённую ещё с полдника. Енот присмотрелся, обдумал, решил, что обмен «голова полковника – ватрушка» вполне рентабелен и спрыгнул вниз. Варвара опустилась к еноту и вручила тому еду. Полоскун выхватил её и засунув в рот, поскакал к книжному шкафу.

– Как зовут? – девушка проводила зверя взглядом.

– Имя не давал, да и вряд ли в этом есть необходимость, – процедил Громов, стряхивая веточки и листья, оставшиеся после головной оккупации. – Я уже вызвал службу отлова животных.

– Нет! – испуганно крикнула Варвара.

Енот тоже испугался, выронил творожную лепешку, покатившуюся по ковролину в направлении полковника. Тот встал из-за стола.

– Я сама! – выпалила Варвара.

– Что сама Савина? – спросил Громов, подходя к девушке. – Сама позаботишься о диком животном? Или может ты сама обнаружила аварийный выход? Сама отключила камеру? Сама куда-то дела полтонны медвежатины?

Варвара округлила испуганные глаза и попятилась спиной к двери.

– Стоять! – гаркнул Громов и Варвара застыла.

Что-то бухнуло справа. Громов быстро обернулся. Енот с ватрушкой в зубах свалил с нижней полки несколько тяжеленых томов и прикрылся «Капиталом» Карла Маркса.

– Карл!

– Ватрушка!

Воскликнули оба одновременно, отчего полоскун поднялся на задние лапки, скрестил передние в молитвенном жесте аки бабушка-набожница и, закрыв глаза, повалился на спину. Варвара открыла от удивления рот, а Громов невозмутимо поднёс телефон ко рту и спросил:

– Алиса, падают ли еноты в обморок?

– Никак нет, товарищ полковник, – ответил знакомый голос виртуальной помощницы. – Еноты – мастера притворства. Ещё в девятнадцатом веке…

– Спасибо, – быстро прервал её Громов, чувствуя, что та заглянула в википедию. – Свободна.

Варвара, приняв команду на свой счёт, попыталась развернуться и обрести эту свободу, как дверь перед ней захлопнулась и замок щелчком оповестил девушку о том, что выхода нет.

– У меня к тебе масса вопросов Варюша, – раздалось над самым ухом.

Тепло мужского дыхания коснулось аккуратного женского ушка, и Варя замерла.

– Даже не знаю, с чего начать, – по обе стороны от её висков возникли мужские руки и упёрлись о поверхность дерева. – То ли с вопроса, как у тебя получается так ладить с животными, – Варвара почувствовала лёгкое касание к своей шее. – Или, может, ты сама расскажешь, в какие системы ещё запустила свои любопытные ручонки. – Девушка рвано выдохнула, отчётливо ощутив, что это губы. – Не люблю, когда что-то выходит из-под моего контроля, а ты… Ты… Чёрт, Савина, давай я тебя уволю, а? Будешь дома сидеть, носки вязать…. Ай! Идиотский кактус!

Позади послышалась возня, во время которой Варвара пришла в себя.

– Всё Савина, – была слышно, что нервы у полковника начинают сдавать. – Забирай Карла…

– Ватрушку, – поправила его Варвара.

– Да хоть принца Уэльского! Забирай, и чтобы глаза моего его не видели. Вызов отменю. И да, вот тебе ещё Гоша.

Варваре торжественно вручили суккулент в руки.

– Я уволена? – хмуро спросила девушка, глядя на полковника.

Громов открыл дверь и молча указал на выход.

– Антон Игоревич, у вас на глабелле морщинка.

– Где? – растерялся Громов.

– Вот здесь, – она аккуратно коснулась пальчиком точки между бровями. – Вам не идёт.

И приподнявшись на носочках оставила лёгкий поцелуй на губах мужчины. После чего, кошкой выскочила из кабинета и стараясь не попадаться на глаза другим сотрудникам, дабы не явить народу румянец смущения, побежала в свою комнату.

Антон Игоревич посмотрел ей вслед и только сейчас понял, что не получил ни один ответ ни на один из вопросов. Зато у енота появилось двойное имя и хозяйка.

Глава 21 (прошлое)

– Ну и что же мне с тобой делать, а? Откуда ты взялся то?

Варвара сидела на полу и наблюдала за енотом, изучавшим вверенную ему территорию. Выпотрошив ящик с нижним бельем, он принялся за обувь, за чем-то примеряя её на голову. Девушка енота не останавливала, пытаясь понять, почему он хватает предметы как человек, словно делал это не впервые.

Потеряв интерес к босоножкам, Ватрушка-Карл обратил взор на рабочий стол. Забравшись с лапами на него, он подхватил своей четвернёй маркер и стал задумчиво водить им по столу. Надо прекращать, а то всю мебель испортит, а расплачиваться придётся ей. Она легко поднялась, подошла к столу и замерла. На деревянной поверхности криво был выведен до боли знакомый символ. Три девятки, заключённые в овал, похожий яйцо. Достижение недостижимого. Наивысший свет. Число любви Бога. Символ, который свёл её с ума. Символ, от которого она с трудом унесла ноги.

Организации, использующей этот знак, уже не существовало. По крайней мере, Варваре очень хотелось в это верить. Ведь она приложила все силы, чтобы её не стало. Неужели всё её усилия были напрасны?

Енот, до этого момента спокойно рисовавший, вдруг зашипел и начал яростно замалёвывать символ, а когда маркер, не выдержавший столь активного использования, сломался, начал бить им по столу. Издав визг, енот смахнул полосатым хвостом стакан с карандашами, подскочил и начал прыгать на своем художестве, словно желая его вытоптать.

– А что у меня есть! – воскликнула Варвара, стараясь отвлечь Ватрушку, и сунула ему под нос открытую бутылочку с йогуртом, припасённым с того же самого полдника.

Нос животного моментально учуял еду, «сбросив программу». Енот с упоением присосался к кисломолочному продукту, а Варвара кинулась остервенело стирать маркер со стола, пока не произошло непоправимого. В этот момент дверь распахнулась и в неё быстрым шагом зашёл Громов. Грубо отодвинув девушку, он склонился над столом.

– Вас стучаться не учили? – возмущённо воскликнула Варя.

– К невесте? – рассеяно откликнулся Громов. – Ещё не хватало… Расскажи всё, что знаешь об этом.

Он указал на остатки замалёванного символа. Неужели он в курсе? Варвара открыла рот, чтобы послать полковника куда подальше с его любопытством. Но лишь закрыла глаза, давая время мыслям улечься. Всё это не должно воскрешать. Нельзя об этом говорить. Нельзя это чувствовать. Она сделала глубокий вдох. Ещё один. Успокоить мысли. Не запускать алгоритм. Нельзя. Но несмотря на мысленный аутотренинг, внутри что-то заворочалось. То, что девушке удалось задавить, усыпить, лишить действительности и навсегда забыть. То, что делало её марионеткой в чужих руках. То, что лишало воли и разума. То, что было сильнее неё.

– Варя, что происходит?

Когда девушка распахнула глаза, дифференциации на зрачок и белок не было. Яркий салатовый цвет полностью выстилал поверхность глаза. Это было до того необычно, что мужчина растерялся и пришёл в себя лишь когда услышал её тихий голос, больше похожий на стон.

– Остановить… нельзя… уничтожить…

Рядом раздался писк енота, подскочившего к девушке и вцепившегося зубами ей в лодыжку. На мгновение зелень исчезла, но тут же вернулась на место и одним движение Варвара отшвырнула животное.

Отвлечь.

Кусать девушку Громову не улыбалось. Убивать тоже не вариант. Бить – как-то не мужски. Едой, как енота, не переключишь. Значит, нужно подключить более сильный инструмент. А какой у человека самый сильный инстинкт? Правильно, половой.

Ну, самый сильный после инстинкта выживания.

Поэтому Громов, будучи сильнее физически, решил воспользоваться своим преимуществом, но ни на секунду не забывая про содержание полароидных снимков.

Одним рывком мужчина подхватил Варвару за ягодицы и усадил за прямо на стол. Захват тонких женских запястий и фиксация их положения, из которого нельзя самостоятельно вывернуться.

Как прекрасна домашняя, одежда, открывающая доступ к нужным точкам, думал Громов, отыскивая точку на пояснице и надавливая на неё.

И завершающий штрих – долгий поцелуй, запускающий выработку окситоцина.

Есть такая наука, филематология, изучающая те самые поцелуи. Так вот она утверждает, что в губах приблизительно десять тысяч нервных окончаний, а значит не воздействовать на нервную систему поцелуй не может. Более того, вместе с жарким прикосновением к губам и языку, Варваре перепадёт не менее восьмидесяти миллионов различных микробов, что вызовет ответ иммунитета, и даже немного мужского тестостерона, повысив её либидо. И это уже не говоря об увеличившемся артериальном давлении и бешено бьющемся сердце. Конечно, только в том случае, если симпатия взаимна. А тот робкое прикосновение в его кабинете прямо говорило об этом.

Одним словом, Громов собрался банально поменять приоритет. Хотя наверно можно было и успокоительное вколоть. Или охрану позвать. Или… В этот момент Антон Игоревич был вынужден признаться сам себе, – где-то на задворках подсознания – что хотел сделать это давно. Ещё когда первый раз увидел её симпатичную задницу, хотя никогда не был тем, про которого говорят «трахает, всё что движется». Когда она дерзила ему при всех, а ведь такого ни одна из его женщин себе не позволяла. Когда примерял на неё с десяток вечерних платьев перед рестораном, хотя его женщины занимались этим самостоятельно. Когда…

Звонкий удар и боль, растекающаяся по скуле.

– Ах ты кобель!

Громов отлетел в сторону, но на ногах устоял.

– Пошёл вон! – кричала раскрасневшаяся Варвара.

Девушка стояла в одних спортивных брюках и прикрывала руками голую грудь. Когда только успел, мелькнула удивлённая мысль в голове полковника и тут же была вытеснена осознанием того, что цели он добился.

Вот только удовольствия он не чувствовал.

– Всего хорошего, Варвара Ярополковна, – ледяным тоном ответил Громов. – Жду завтра в шесть утра на построении.

И хлопнув дверью, вышел. Варвара долго смотрела ему вслед, потом оглянулась в поисках енота. Тот сидел на кровати и закрывал глаза лапками, словно выражая своё отношение к происходящему.

– Б……, …… …… …………, – пробормотала девушка, забыв про то, кем она уже давно перестала быть. – Ватрушечка, милый, что я пропустила?

Глава 22 (прошлое)

В полутёмном зале собралось около четырёх десятков мужчин с опытом, который мог бы легко разместиться не меньше чем на двадцати страницах машинописного теста, но вынужденный оставаться не задокументированным в силу широко известного в узких кругах статуса «совершенно секретно».

Отряд специального назначения в полном составе внимательно слушал полковника Громова, находящегося не в самом лучшем расположении духа.

– Я думаю, всем присутствующим известно, что это такое.

На экране позади Антона Игоревича появился символ, который рисовал и пытался затоптать енот с почти королевским именем. Девятки были прорисованы литературной гарнитурой, используемой в книгах советского периода, линия овала меняла свою толщину несколько раз на всем своём протяжении.

– И я думаю, все прекрасно помнят это фиаско в хронике нашей практически безупречной работы, – он обвёл взглядом сослуживцев.

– Да уж, звездопад был ещё тот, – промолвил мужчина в первом ряду, имея ввиду полетевшие звёзды с погонов высших чинов. – Антох, у нас трое новеньких, просвети, а то руководство не известило о чём речь пойдёт.

Громов кивнул.

– Сведений об организации, носящей нелепое название «Тридевятое царство», мало. Настолько мало, что мы не могли отследить не то, что основателей, но даже шестёрок, с течение нескольких лет. А когда получалось напасть на след, то он всегда приводил к трупу. Всегда. Нам не удалось задержать ни одного, подчеркну – ни одного, живого члена «Тридевятого царства». Последний раз, когда мы столкнулись с организацией, стал главным и пока единственным провалом группы.

Слайд позади полковника сменился. На фотографии высилась гора уже неживой органики, в народе именуемой просто расчленёнкой.

– Это то, что они не успели уничтожить, – прокомментировал Громов. – Можно сказать, что в тот раз мы «успели» и застали этот анатомический импрессионизм во всей его художественной прелести.

Большая часть присутствующих была вынуждена согласиться с аналогией. Буйство оттенков в своём разнообразии впечатляли и заставляли вглядываться, и уже только после внимательного рассматривания «обнажали» истинную сущность деталей изображения.

– Единственное, что объединяет данные объекты, – он указал на гору трупов, – наличие искусственных частей организма.

– Протезы? – протянул кто-то вопросительно.

– Не только. Внутренние органы, кости, глаза, в общем всё, что можно заменить в случае поломки. Подобные свалки останков жизнедеятельности находили по всей стране, и даже в некоторых дружественных государствах.

– Напомните цели организации, – в последнем ряду поднялся молодой паренек лет двадцати трёх, очевидно новенький.

В комнате наступила тишина, пока её не прервал холодный голос полковника.

– Они не известны, – ответил он.

– Рабочие версии? – не унимался парень.

– Ни одна не подтвердилась. Более того, более года назад следы деятельности «Тридевятого царства» исчезли. Вообще. Словно испарилась сама организация. Признаюсь, несмотря на очевидный провал нашей работы, я был рад, что они исчезли. Как и многие из присутствующих здесь.

Полковник обвёл всех взглядом.

– Я понимаю, что работать при данном объёме информации практически невозможно. Но есть все основания, что «Тридевятое царство» воскресло.

– Какие именно основания? – снова мужчина в первом ряду.

– Сегодня на поверхности мне повезло столкнуться с животным, не обитающим в данной местности. Даже если предположить, что мимо проезжал бродячий цирк с экзотикой на борту, или что наши доблестные зоологи умудрились пропустить енотов-полоскунов в нашем лесу, и всё равно это не объясняет подобного.

Громов запустил следующий слайд. Видеоизображение с камеры, установленной в комнате Савиной, демонстрировало бурную работу животного по зарисовке символа. Секунда и картинка застыла, поймав в кадр Варвару, с ужасом смотревшую на девятки.

– Свидетель? – встрепенулся всё тот же мужчина с первого ряда. – Она тоже с ними связана?

«К сожалению, скорее всего да», подумал Громов, но вслух произнёс другое:

– Нет. Девушка присматривает за животным.

– Хотелось бы побеседовать, – хмыкнул мужчина, глядя на Варвару, – с… животным.

– Костя, – предупреждающе произнёс Громов. – Ещё один такой взгляд в её сторону, и ближайшие две недели будешь беседовать только с животными. Она пилот программы симбионтов и вряд ли тебя порадует.

– А если вежливо?

– Павлик, покажи Константину Ильичу вежливого Солнцева.

На экране вспыхнула запись из лекционного зала с расстроенной Варварой и согнувшимся от удара по колокольчикам Солнцева.

– Однако…, – протянул мужчина, восхищённо рассматривая девушку и к неудовольствию Громова, совершенно не потеряв к ней интерес. – Как говоришь эту красу зовут?

– А так и зовут, Варвара-краса длинная коса, – и невольно вспомнил то, что произошло дальше.

Он видел подобное всего один раз, да и то в записи. На ней запрограммированный на выполнение определённого действия человек пытался выйти из комнаты не открывая дверь. Раз за разом он бился головой о неё, терпел поражение, обливаясь кровью. Но боль была так же «отключена» исследователями и не чувствовалась испытуемым. Вывести человека из этого состояния стандартной командой не удалось. Он успокоился лишь после разряда тока в четыре тысячи вольт из дефибриллятора.

Громову же удалось остановить процесс без применения внешних раздражителей. Да, он знал акупунктуру, и действовал наверняка. Но был важен ответ, и он был. Нервная система среагировала на «своего», на того, кому она доверяла.

«Антоша, я ваша навеки».

Могло ли это означать, что и программировал девушку тот, кто был ей также небезразличен?

– Наша задача? – раздалось откуда-то справа.

– Прошерстить всё в радиусе ста километров. Мне чертовски не нравится, что этот треклятый символ появился на моей территории.

Глава 23 (прошлое)

Теплое солнце с трудом пробивалось сквозь защитную сетку над плацем, заставляя пилотов ёжиться, то ли от удовольствия, то ли от холода. Полковнику было жарко, потому как Варвара решила, что надеть короткие шорты и крохотный топ вместо вчерашнего монашечьего костюма это хорошая идея. Образ дополнил высокий хвост, заплетённый в косу. Настроение из неважного плавно скатилось в отвратительное.

– Васечкин?

– Я!

– Подтягивания на турнике, тридцать повторений. Иванов?

– Я!

– Третья полоса препятствий. Зудиев?

– Я!

– Подъём тела из положения виса вниз головой, пятнадцать повторений. Смирнов?

– Я!

– На кухню, картошку чистить. Для тренировки мелкой моторики. Солнцев?

– Я!

– Умничка, выучил-таки! Упор лёжа, пятьдесят отжиманий.

– Савина?

– Я!

– Отработка стрельбы на … Соколов? Ты что здесь делаешь?

– Разрешите принять участие в тренировке, товарищ полковник! Косточки, так сказать, размять!

Громов хмуро пробежался глазами по шеренге из тридцати девяти спецназовцев, выстроившихся вслед за Савиной. Пилоты, по сравнению с тренированными не первый год бойцами, выглядели откровенно смешно. Особенно выделялся Васечкин. Если быть точнее в формулировке – терялся на их фоне.

Варвара стояла молча, по обыкновению глядя перед собой, словно ничего необычного не происходит, и к ним каждый день по утрам в компанию на пробежку приваливает груда мышц в военной форме.

– Ррразрешаю! – не сдержался полковник. – И раз у нас заморские гости изъявили желание поучаствовать в местных народных забавах, кросс увеличивается до десяти километров. Хотя нет, пусть будут вёрсты. Серое вещество вам в помощь, бойцы! Кто неправильно посчитает, будет работать в местном Макдональдсе на начальной ставке!

С какой должности начинают работу в буржуйском предприятии быстрого питания, знали все, но Варвара оказалась быстрее всех.

– Плюс шестьсот семьдесят метров! – крикнула она и быстро побежала, словно опасаясь получить наряд за инициативность.

Ориентир «сосна без коры» уже передавался по цепочке.

– Зараза, – беззлобно прокомментировал Антон Игоревич, глядя как толпа мужиков мчится за девчонкой, по размеру уступавшей им как минимум в два раза.

Когда спустя час группа энтузиастов буквально доползла до плаца, Громов сидел на крышке люка одного из БТР, припаркованных рядом, и наслаждался компанией дымящейся сигареты и чашки крепкого кофе. И всё бы хорошо, да только в толпе прибежавших не было Варвары и Константина.

Его невесты и его побратима. О втором факте знал весь отряд, о первом – никто, кроме его матери, не имевшей привычки сплетничать.

Камер в лесу тоже не было.

В этот момент в полковнике Громове Антоне Игоревиче проснулся самый древний инстинкт, который заставляет самцов животных метить территорию. Пробудился так называемый рептильный мозг, не контролируемый сознанием и ведающий чувством голода, сексуальным возбуждением и реакцией «бей или беги». Желание набить морду Костику было не ново, и даже тематика конфликта была вполне привычной, подраться за бабу милое дело. Вот только злился Громов не на него, а на себя.

Ловко спрыгнув с машины и не пролив ни капли кофе, Антон Игоревич отправился в лес. С чашкой.

Глава 24 (прошлое)

Давным-давно, когда деревья ещё были большими, а за окном царил, как выражаются господа учёные, палеолит, все вопросы между мужчинами решались одним способом. Применение силы было единственно возможным вариантом, потому как говорить тогдашние рыцари ещё не умели, а мычание вряд ли можно было определить однозначно. Поди пойми, что хотел сказать альфа-самец своим «Ыыыы» – жрать он хочет, спать ли или просто самка понравилась. Женщинам тогда выбора не давали. За волосы схватил, в логово своё утащил и наслаждайся дорогая пещерной романтикой. И не важно, что кусок мяса этот альфа-самец после счастливого соития вряд ли предложит. А зачем? Он же и так офигенный, самка уже должна быть безоговорочно счастлива этим фактом.

Другое дело, когда ты совсем не альфа, а какая-нибудь завалящаяся бета – омегой лучше не быть, однозначно – но вот кусок мяса у тебя есть. В дело вступает его величество мозг. Самка начинает думать, а может ну его этого альфу с собственническими замашками, а? Тут еду предлагают, да и мужик вроде так ничего. Не красавец, но и не урод. Если он сейчас дает еду за минуту удовольствия, может и на спиногрызов, которые неизменно появляются после, хватит?

Меркантильность? Нет. Элементарный инстинкт выживания. Здравый смысл во всем его мозговом великолепии. Именно благодаря тому самому выбору первой самки в пользу беты с куском мяса, все женщины мира получили возможность хорошо питаться и безопасно растить потомство. Да, в паре увы не альфа, от которого как правило сносит крышу и отказывает мозг, но здравомыслящая женщина выберет верного и надёжного бету. Пусть и не всегда будет с ним счастлива.

Варвара внимательно смотрела на Константина Соколова, здорового мужика с приятной внешностью и замечательной работой, пусть опасной, но хорошо оплачиваемой, это она знала точно, и не понимала, почему он не женат. Об этом Костя сообщил сразу, заметив «чтобы не было недоразумений», когда она вопросительно подняла бровь.

– Варя, я могу так вас называть? Просто вы мне сразу понравились, – честно признался он, не став тянуть кота за все подробности.

– И? – Варвара ещё раз оглядела мужчину.

Симпатичный, есть пара шрамов – видимо, чтобы сразу произвести впечатление, Константин скинул майку – но не так много, как у Громова. Волосы русые, не длинные и не короткие, карие глаза, идеально выбритый чуть квадратный подбородок. Развитая мускулатура, что компенсировало не очень широкие от природы плечи. На руке татуировка «Спаси и сохрани». Перед ней был классический бета.

– Предлагаю прогуляться и поговорить, – мужчина улыбнулся и подставил локоть. – Я бы хотел узнать вас получше.

Ммм, почему бы и нет, подумала Варвара. Константин казался вполне надёжным, без наносного лоска, искренним. А то, что не женат, скорее всего так же объяснялось характером работы. Не каждая женщина может спокойно переносить длительные командировки и думать о том, что вот сегодня он может не вернуться. Да и если бы женился, то точно был бы с избранницей. Такие не гуляют.

О своём невнятном невестином статусе девушка предпочитала не вспоминать. В конце концов ей ничего не обещали, окромя угрозы знакомства с родителями. И если отпустить тот момент, что рядом с полковником у неё отключался мозг – альфовость Громова распространялась вокруг него таким флёром, что удивительно, как она ещё не видела его с бабами – Константин был бы правильным выбором. Хоть ничего в душе и не ёкает. Спокойствие и стабильность.

Поэтому она аккуратно положила свою ладонь ему под руку и они, чинно мирно, как на пасторальных картинах типичной сельской жизни, шли по вытоптанной сотнями армейских сапог дороге. Говорил в основном Константин, рассказывая о своей обычной жизни и немного о работе. Секретность, она такая. И если большую часть Варвара пропустила мимо ушей, поневоле прислушиваясь к пению птиц, то, когда Костя упомянул о том, как они с Громовым брали какой-то объект на Северном Кавказе, девушкины ушки моментально выпрямились.

– И несмотря на приказ, Антоха решил вернуться. Их было четырнадцать, нас двое. До сих пор не понимаю, как ему удалось голыми руками – патроны у нас к тому времени закончились – уложить восьмерых. Если бы не ранение, точно бы под трибунал пошли. Высокопоставленный отец одной из заложниц, выхлопотал ему операцию в лучшей клинике Мюнхена и пока её делали, наше начальство пересмотрело свои решения. Так что из Германии он вернулся с титановой ерундой в сердце и медалью «За отвагу».

– А ты? – не заметив, что перешла на личное обращение, спросила девушка, вспоминая тот белый шрам на груди Громова.

– Мне повезло больше, отделался сломанным ребром, – по-своему восприняв вопрос Вари, ответил Константин и накрыл своей ладонью руку девушки.

Варвара не заметила это движение, задумавшись.

– Можно вопрос? – спросил Константин, слегка замедляясь.

– Да, конечно, – рассеянно ответила Варвара, всё ещё витая в своих мыслях.

Соколов засмотрелся. Румяная от бега, со слегка растрепавшимися волосами, с сияющей кожей, открытой благодаря одежде, с глазами чёрными, как ночь, девушка была просто обворожительна. Как её ещё не взял в оборот Громов, имеющий постоянный успех у женщин, в голове у Костика не укладывалось.

– Что такая невинная девушка, как вы, делает здесь? – Константин остановился возле огромного дуба, своей пышной кроной прикрывая пару от окружающего мира.

Варя подняла на Соколова свои огромные удивлённые глазищи и Костик понял, что попал. Он конечно не знал, что о том, что за спиной Варвары не меньше крестов, чем у него, и невинной она вовсе не была, но услышать это было так приятно, что она не сразу поняла намерение мужчины. А когда опомнилась, Константин уже склонился к девушке и поцеловал её. Сообразить, нравится ей или нет, она не успела, потому что услышала знакомый голос, от которого в груди разлилось тепло, и она невольно выдохнула. С лёгким стоном.

– Синеет море над бульваром, каштан над городом цветёт, наш Константин берёт гитару и тихим голосом поёт. Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика, но и Молдованка и Пересыпь, обожают Костю моряка…