Татьяна Буглак
Маски трёх эпох. Посланники
– Так ты совсем моряком станешь, – улыбнулась я. – Морские мили, узлы.
– Это просто, – отмахнулся Лант. – Вот с ними говорить – заранее стыдно. Они же настоящие моряки, а я ни типов кораблей, ни снастей, ни даже званий не знаю.
– Наденем линзы с виртуалкой, – вздохнула я. – Всё равно ими пользоваться придётся, иначе мы в титулах, чинах и званиях запутаемся. Пассажирам говорить?
– Пока рано. Через полчаса подойдём поближе. Эх, тут даже морзянки – и той нет… Главное, чтобы они от нас не сбежали с перепугу.
Он рассмеялся, скрывая волнение. Я тоже боялась этого – что люди испугаются нашей яхты и или откажутся идти на контакт, или вообще пальнут из пушек. Нам-то ничего, но попробуй потом дипломатические отношения выстраивай.
– Пойдём переодеваться, – вздохнула я. – И всё-таки нужно сказать людям. Матросам – нет, а вот «благородным»…
Через полчаса я, уже в парадной форме дипломата – придуманных вместе с Итой чёрных платье и мундире со стоячим воротничком и серебристой отделкой, – прошлась по комнатам пассажирок. Жюли спала, и я не стала её тревожить, даже капнула в стакан с питьём слабого снотворного. Бонну просто предупредила, а обеих дам попросила переодеться в их собственные платья и прийти в общую комнату. Княгиня, забывшись, начала возмущаться, что поздно сказали и она не успеет привести себя в порядок перед отъездом.
– Мы пока не установили связь с кораблём, – спокойно (чего мне стоило это спокойствие) объяснила я. – Мы надеемся, что всё пройдёт нормально, и вы сможете наконец вернуться в Петербург. У вас есть где там остановиться?
– Да, сударыня, – ответила за мачеху княжна. – У нас там дом…
– Хорошо. Не хотелось бы оставлять вас и детей без помощи. – Я улыбнулась девушке. – Простите, я должна вас покинуть.
Лант уже предупредил князя (прислугу мы пока ставить в известность не хотели – могут разболтать матросам, – а капитан с помощником спали) и снова был в рубке.
– Ну что?
– Они идут тем же курсом. Я немного увеличил нашу скорость, минут через десять будем в зоне устойчивой видимости.
– Покажи на экране.
– Вот. – Лант приблизил изображение. – Шлюп. Справочник выдаёт, что там у них пятнадцать-двадцать пушек и человек шестьдесят экипажа.
– А мы для них как выглядим?
– Вот так. – Друг вывел изображение с одного из постоянно находившихся над нами зондов Шалорна.
На экране возникла похожая на кита длинная туша из серо-серебристого, под цвет воды, металла, по спине которой, словно по рекламному экрану, бежали символы. Я не могла их понять, но знала, что там: «Просим людей для мирных переговоров». Всё-таки очень неудобно, когда сообщения передаются флагами.
Вот на шлюпе поднялась суматоха – нас заметили. На рее появилась фигура матроса, замелькали флаги. Придуманная Таном и Лантом техника перевела:
«Кто вы?»
«Послы. Просим переговоров».
На шлюпе думали. Мы видели, как люди суетятся у пушек – их было по восемь с каждого борта.
«Ложитесь в дрейф».
«Ждём вас».
– А если шарахнут? – Я наблюдала за суетой на шлюпе.
– Нам-то что? Вот им будет неприятно, – наигранно рассмеялся Лант.
– Только отражающее поле не включай.
– Я что – дурак?
Наконец на воду спустили шлюпку.
– Пора. – Лант резко побледнел, стал жёстче и выше.
Я, выгоняя из тела и разума внезапно нахлынувшие слабость и страх, поспешила в общую комнату.
– Скоро прибудут русские моряки. Прошу вас, князь, сопровождать нас на переговорах, нам необходима ваша помощь. Вас, сударыни, прошу подождать здесь.
***
Мы спустились на нижний ярус – там удобнее было принимать людей из невысокой шлюпки. В шлюзе уже стоял Лант. Рядом с ним охрана – десять робо-слуг. За ставшей прозрачной стеной виднелось искрящееся море, парусник и медленно приближающаяся к нам шлюпка.
– Их двенадцать человек, – указал на шлюпку Лант. – С оружием. В основном холодное, но у двоих пистолеты.
– А если пальнут здесь, в шлюзе? – спросила я, словно забыв о стоящем рядом князе.
– Как? Вспомни, сколько времени этой дуре надо, чтобы раскочегарилась. Они не успеют даже прицелиться – охрана их скрутит. А вот палаши… Держитесь поближе к охране. Если что… Всё, открываю шлюз.
Хорошо, что гребцы сидели к нам спиной и пока не паниковали. А вот стоявшие в шлюпке два офицера не верили тому, что видели. Они приближались к огромной, вроде бы металлической штуке, которую невозможно было назвать кораблём, у которой не было ни одного выступа или отверстия. Потом её бок просветлел, как оттаявшее ото льда стекло, за ним стало видно просторное помещение и несколько человеческих фигур. Затем стенка вздулась пузырём, вытянулась – если бы они видели слона, то сказали бы «как хобот», – и распустилась на конце четырёхлепестковым цветком. В образовавшийся коридор шагнул высокий молодой мужчина в чёрной с серебром странной одежде. Обернулся, что-то сказал, и к нему подошли мужчина раза в полтора-два старше, в дорогом костюме модного европейского покроя, молодая женщина в чёрном с серебром платье и двое странных мужчин в яркой, словно бы сделанной из металла облегающей одежде. Остальные фигуры неподвижно стояли в глубине помещения. И ни у кого не было оружия. Даже намёка на него.
– Причаливайте сюда, – крикнул Лант сначала по-английски, потом по-французски и по-русски. Только в этот момент я поняла, что все эти годы мы общались именно на русском. Лант, без притворства практически ничего не знавший о России, говорил по-русски без акцента. Как такое возможно? Или это влияние Шалорна? Но требовалось думать о другом.
Шлюпка мягко ткнулась в нижний «лепесток» шлюза, один из роботов подхватил брошенный ему конец и закрепил на загнутом «кончике лепестка».
– Кто вы? – сиплым от потрясения голосом спросил старший из офицеров. А смелые люди – моряки. Это фактически первый контакт, они вообще не подготовлены, но держат себя в руках.
– Приветствую вас на яхте «Универсум», – поклонился Лант. Кажется, он втайне брал у Тана уроки этикета, но его движения всё же были скованными и несколько неестественными. – Я – витар Лант Незедера. Моя супруга – вита Деми Незедера. Мы – полномочные послы государства Лорн к его императорскому величеству Александру Павловичу. Гость нашей яхты русский князь Баратаев. С кем имею честь говорить?
– Лейтенант русского флота Бровицкий. – Офицер, немного осмелев, перепрыгнул на край шлюза, но был готов в любое мгновенье вернуться в шлюпку. Бледные матросы оглядывались на нас, крестясь, показывая фиги и плюясь через плечо. Второй офицер тоже очень хотел этого, но держал себя в руках.
– Зачем вы пригласили нас на борт? – сразу спросил лейтенант.
Я сделала шаг вперёд, улыбнулась настолько доброжелательно, насколько это вообще возможно:
– Мы уже несколько дней ждём русский военный корабль. У нас дипломатическая миссия к императору Александру. Также на борту находятся семья князя Баратаева и экипаж шхуны, на которой князь возвращался в Санкт-Петербург. Шхуна погибла во время недавнего шторма, мы едва успели спасти людей.
Я говорила очень ровно, стараясь не произнести ни одного неизвестного офицеру слова. И так у нас с Лантом совершенно иной выговор – за два века язык сильно изменился.
– Мы вызвали вас, чтобы вы передали его величеству императору Александру запрос от нашего правительства на установление дипломатических отношений, а также доставили в Петербург наших гостей – подданных Российской империи. Есть и ещё несколько важных причин, но эти – главные. Думаем, лучше продолжить беседу в более удобной обстановке. Если вы согласны принять приглашение, выберите себе в сопровождение людей и добро пожаловать на борт.
– Сударыня! – Оба офицера, осознав наконец, что перед ними женщина, поклонились. В шлюпке раздался едва слышный шёпот: «Гля, баба!»
– Вита Деми Незедера, посланник государства Лорн, как и мой супруг. Вы примете приглашение?
Бровицкий обернулся к своим спутникам, указал на четырёх человек, и те, то и дело крестясь и совсем побелев, перебрались из шлюпки в причальный шлюз.
– Мичман, вы остаётесь за старшего. Смотрите, чтобы не было неожиданностей, – наигранно бодро приказал лейтенант.
У меня мелькнула мысль: а если мы закроем шлюз или вообще уйдём под воду? Что они будут делать? Шлюпка-то для нас – что прищепка для кита.
– Прошу вас. – Лант пропустил вперёд меня и князя. Потом шли два робота, наши гости, Лант и ещё два робота.
В основном шлюзе я остановилась и обернулась к лейтенанту:
– Мы понимаем ваше удивление и хотим сначала провести экскурсию по яхте. Надеемся, это позволит уменьшить недоверие к нашим словам. Вы не откажетесь осмотреть яхту?
Лейтенант вряд ли ожидал такого, потому что на несколько мгновений впал в ступор, но потом согласился.
– Тогда витар расскажет вам о служебных помещениях, а я – о жилых, – улыбнулась я и отступила, давая дорогу Ланту.
Мы на самом деле ничего не скрывали – нечего скрывать было. Всё, что отличало нашу яхту от кораблей этого мира, было не в видимых механизмах, а в самом корпусе, переборках, лестницах. И в герметично закрытом нижнем ярусе – в нём находились двигатель и источник энергии, работавшие по совершенно неизвестному нам принципу. В сущности, мы о яхте знали немногим больше наших гостей. Мы просто умели ею пользоваться. И были единственными хозяевами – яхта подчинялась только нашим приказам. Но гостям обо всём этом говорить не стоило.
Осмотрев хозяйственный ярус, мы поднялись на жилой уровень.
– Прошу вас. – Я повернула вправо, к гостиной и каютам. – Здесь жилые комнаты для нас и наших гостей. Это гостиная. Знакомьтесь, княгиня и княжна Баратаевы.
Княгиня при виде элегантного морского офицера аж расцвела, княжна с лёгким смущением поклонилась.
Я продолжила экскурсию, теперь уже и для обеих дам, и показала парадный кабинет, малую гостиную и библиотеку, до этого закрытые и незаметные для пассажиров. Потом провела по коридору мимо жилых кают (наши личные комнаты были заблокированы – нечего на них посторонним пялиться), и мы наконец дошли до расположенной в носу яхты рубки. Пока шли по коридору, я уловила тихий шёпот лейтенанта: он спросил князя, не захватили ли их в плен и не держат ли на борту насильно. На это князь искренне возмутился, уверив, что мы не только спасли их от гибели, но и предоставили полную свободу и обеспечили всем необходимым.
В светлой полукруглой рубке с прозрачными стенами и потолком я предоставила слово Ланту.
– Это рубка нашей яхты. Отсюда мы отдаём приказы к изменению маршрута, прокладке курса и так далее.
– Но… Где рулевой? Где команда?.. – Не выдержал лейтенант, потрясённый тем, что кроме нас с Лантом и наших гостей он нигде не видел ни одного человека или даже механической куклы. Что охрана не люди, а куклы, он понял сразу и удивлялся им меньше всего: автоматоны к этому времени были достаточно широко известны. Больше всего его удивляло отсутствие команды на таком гигантском корабле, где должны быть сотни человек…
– Наша яхта не нуждается в обслуживании людьми, – улыбнулся Лант, опершись на заблокированный пульт управления, который гости принимали за странный рабочий стол. – Знаю, что для вас, военного моряка, это звучит необычно и, возможно, даже кощунственно, но… Нам нет необходимости знать основы мореходства. Наши приборы сами проложат маршрут, определят глубины и течения, изменят скорость судна. Давайте поднимемся на верхнюю палубу, и я объясню подробнее.
Мы вернулись к основному шлюзу и по парадной лестнице поднялись наверх.
Это был особенный, специально рассчитанный Шалорном и мной сюрприз.
Представьте себе оранжерею примерно двенадцати метров в ширину и семидесяти в длину, накрытую бесшовной прозрачной крышей. Оранжерею с пышными кустами, зелёными лужайками, фонтанами, в которых струйки, падая на колокольчики, создавали едва слышную тихую мелодию, с прячущейся среди зелени лёгкой прозрачной мебелью. В общем – верхний этаж какого-нибудь современного торгового центра. Даже сейчас это не совсем обычное зрелище. А в начале девятнадцатого века, на палубе находящегося в открытом море судна!.. Все были потрясены, матросы вообще, кажется, посчитали, что попали в сказку или рай.
– Прошу вас. – Я указала на специально подготовленный для этой беседы уголок мини-парка. На белоснежной скатерти стоял сервиз тончайшего фарфора, два робо-лакея, стоя за удобными креслами, ожидали приказов.
Мы сели, и Лант, взяв полупрозрачную чашечку с жасминовым чаем, начал объяснять:
– Яхта предназначена для выполнения дипломатической миссии. Она не только позволяет преодолевать океанские просторы, но и является нашей резиденцией. Как видите, тут предусмотрено всё.
– Но нет людей. Не считать же ими ваших… ваши заводные куклы, – излишне резко от потрясения сказал лейтенант.
– Верно, – улыбнулась я. – Причина в том, что мы не являемся подданными Шалорна. Мы приняты им на службу для выполнения дипломатической миссии, и эта яхта создана вне его государства. В настоящее время лишь мы двое можем свободно передвигаться по планете. Увы, но таковы не зависящие от людей Лорна ограничения.
– Сословные? – усмехнулся лейтенант.
– Нет. Природного свойства. Государство Лорн изолировано от мира природными преградами. Мы же не являемся детьми этой планеты. Во Вселенной много иных миров. Это вполне реальные, а не потусторонние миры. Вам достаточно взглянуть ночью на небо, чтобы увидеть их. Шалорн связался с нами, поскольку мы можем выполнить его поручение. Государству Лорн необходимо установить контакты с другими странами. В первую очередь – с Россией.
– Так Шалорн человек или государство? – спросил совсем запутавшийся лейтенант.
– И то, и другое. Так получилось, что нынешний руководитель назван в честь страны, – пояснила я.
– Благодарю вас, сударыня. Позволите спросить, витар? Каковы возможности вашего невероятного судна?
– Очень большие, – ответил ожидавший этого вопроса Лант. – Кроме того, что вы уже видели, она не зависит ни от ветра, ни от морских течений, может очень быстро менять скорость и направление движения.
– Это на самом деле удивительно, – согласился лейтенант. – Но ей нужен экипаж. Не станете же вы уверять, что справитесь со всем без людей? А если на вас нападут? Идёт война… У вас наверняка есть оружие – без него не выходят в море даже торговые суда.
– Видите ли, – улыбнулся Лант. – Судно не зависит от ветра и может в любой момент поменять курс. Скорость яхты – двадцать узлов. Кто может задержать её?
Лант сказал неправду. На самом деле яхта была не морской, а космической, созданной по образцу хранившихся в архиве Шалорна чертежей, и вполне могла путешествовать хоть до Плутона. С соответствующей скоростью, разумеется. Ну а двадцать узлов… Сказать так было проще для всех: скорость для этого мира очень большая, но все-таки реальная. И для яхты, и для наземных экипажей.
– Яхту могут окружить и расстрелять из пушек. – Лейтенант взглянул на держащийся метрах в ста от нас шлюп. – Разве вы не дадите отпор?
– Яхта имеет защиту, мы называем это энергетическим полем, – объяснил Лант. – Ядро, выпущенное по нашей яхте, отразится с той же скоростью и траекторией. Если ваш командир захочет дать по нам залп… Пострадают ваши люди. Это не угроза. Мы на самом деле не имеем на борту оружия. Мы защищаемся иначе – отражая чужой удар, как зеркало отражает луч света. И не имеем нужды в нападении. Для дипломатической миссии это вредно.
– Вы позволите? – Я вмешалась в разговор. – Пора перейти к делу. Мы пригласили вас на борт, чтобы вы передали – через своё начальство, разумеется, – официальное письмо правителя Шалорна к императору Александру. Хочу предупредить: при вскрытии конверт изменит цвет, и никакие таланты химиков не помогут. Простите, но это необходимая предосторожность.
Я невольно улыбнулась, вспомнив виртуозов перлюстрации дипломатической корреспонденции, потом продолжила:
– Однако содержание письма не является тайной, и вы можете передать его своему руководству. Правитель Шалорн хочет установить дипломатические связи с императором Александром и просит его величество принять нас в качестве полномочных послов государства Лорн. Ответ мы будем ждать здесь через неделю. В случае отказа мы уполномочены по своему усмотрению установить дипломатические отношения с любым государством как в Старом, так и в Новом Свете. Учитывая возможности государства Лорн, отказ не принесёт пользы России. Знания Лорна велики, эта страна обогнала вас на сотни лет, и именно знания хочет предложить в обмен на то, что потребно её народу. Кроме того, мы как представители третьей, незаинтересованной стороны, передадим обеим договаривающимся сторонам некоторые научные и технические знания нашего мира, неизвестные никому на этой планете.
Лейтенант едва заметно усмехнулся. Обычный военный, он не понимал, что время власти парусов на море и лошади на суше ушло. Наступало время науки, увеличивающихся скоростей и… смертоносного для тысяч людей оружия.
Я отогнала эту мысль и заговорила о другом:
– Также мы просим вас доставить в Петербург семью князя Баратаева. И, если ответ его величества правителю Шалорну будет благоприятным, то через неделю, когда вы доставите этот ответ, забрать с нашей яхты находящийся на борту экипаж погибшей английской шхуны – сорок пять человек. Сейчас мы не просим этого, поскольку понимаем, что ваш корабль не в состоянии принять на борт такое число людей.
– А где этот экипаж? – спросил лейтенант. – Я не видел ни одного человека.
– Пойдёмте, мы закончим нашу экскурсию, и вы познакомитесь с этими людьми, – встал Лант. – Мы вынуждены несколько ограничить их свободу, поскольку некоторые из них, не занятые делом, могут представлять угрозу находящимся на борту женщинам. Прошу дам вернуться в гостиную. Князь, вы будете сопровождать нас или останетесь с дамами?
Князь, разумеется, пошёл с мужчинами, я, княгиня и княжна вернулись в общую комнату.
Мужчины пришли через полчаса и лейтенант вместе с Лантом спустились к шлюпке. Вскоре в гостиной появился мичман, а шлюпка отошла от яхты и поспешила к шлюпу.
Следующие два часа были заняты переговорами, сборами пассажиров (несмотря на вечер, княгиня потребовала, чтобы её доставили в Петербург, ну или хотя бы в Кронштадт немедленно!) и всеми теми хлопотами, которые так выматывают и уезжающих, и хозяев.
– Где моя горничная?! – попробовала повысить голос готовая к отъезду княгиня.
– Всё ещё болеет, – спокойно ответила я, подавая бонне сумку со сменой одежды для неё (женщина ведь потеряла всё, а нам не в убыток) и с игрушками для малышей.
– Тогда пусть болеет и дальше! Мне она не нужна. Денег не получит! И рекомендательных писем! – Княгиня опомнилась и сменила тон. – Прошу вас, вита, если вас не затруднит, передать ей это.
Спорная честь. Но княгиня Баратаева была в своём репертуаре.
Я пожала плечами. Жюли ещё несколько дней не сможет выйти из комнаты, настолько слаба. А потом… Мне тоже требуется горничная, чтобы объясняла, для чего нужны все эти местные женские штучки.
Наконец князь, уверив нас, что лично посодействует нашему делу, забрал своих домочадцев и сел в шлюпку. Взамен него на борту яхты оставался знакомый уже мичман Унковский. Он был как бы гарантией для обеих сторон: русским – что наша яхта не уйдёт в море, и мы не свяжемся с кем-либо – от французов до гипотетической армады Лорна (хотя такая гарантия и была призрачной); нам – что через неделю мы получим хоть какой-то ответ.
– С ног валюсь. И голова чугунная, – рухнул в кресло Лант. – И это даже не переговоры, а только переговоры о переговорах. Лучше ещё десять раз Меровинген штурмовать. Сколько сейчас? Двенадцатый час? Пошли спать!
***
После отъезда князя мы наконец получили немного свободного времени, чтобы осознать, что вообще происходит и к чему нужно готовиться. Все книжные знания, собранные нами за месяцы подготовки к посольству, теперь казались не связанными с реальностью значками на листах бумаги. Мир девятнадцатого века, с которым мы едва столкнулись, был совсем другим – речь, поведение людей, манера двигаться и тем более восприятие действительности. И мы получили время, чтобы осмыслить всё это.
Мичман Иван Яковлевич Унковский, с которым мы общались довольно много, вёл себя сдержанно и официально. Не из-за характера, а от пусть и скрываемого, но страха неизвестности, с которой он внезапно столкнулся. Молодой, едва вышедший из гардемаринов, он был обычным парнем из провинции. Его мир ограничивался жилыми и учебными зданиями Морского корпуса и кораблями. Он знал свою профессию, хорошо знал. А кроме неё? Естественные науки в то время только начали развиваться и для моряков ограничивались в основном прикладными моментами. Художественная литература? А что писали в восемнадцатом веке? Уж точно не фантастику о других мирах, о которых и мало кто из учёных задумывался. Словосочетание «другой мир» было связано скорее с загробной жизнью, чем с иными планетами. Сказки? Христианские легенды? Страшилки о нечисти? Именно это и было той призмой, через которую мичман воспринимал происходящее. Слишком образованный, чтобы верить в побасенки о нечисти, и слишком мало знающий, чтобы считать нас обычными людьми. А тут ещё опасение, что мы чего-то хотим от его родины. А если того, что принесёт ей вред?
Поэтому мичман общался с нами сухо, на вопросы отвечал с задержками, обдумывая, как и что сказать, чтобы не сболтнуть лишнего. Сам вопросы задавал охотно, но осторожно, словно шёл по тонкому льду (в наше время сказали бы «по минному полю»). И очень внимательно следил, чтобы Лант без него не подходил к рубке. Унковский был уверен, что отдавать приказы Лант может только оттуда. Меня он вообще в расчёт не принимал, потому что женщины в его время не вмешивались в такие дела. Но в рубке он любил бывать, задавая вопросы, рассматривая карты и вручную копируя их – то ли не доверял тем атласам, которые мы предлагали ему взять насовсем, то ли просто тренируясь в навыке картографирования. И разговаривал с капитаном и его помощником, которые теперь тоже имели доступ в рубку. В присутствии Ланта, разумеется.
Если Лант общался с мужчинами, то я – с Жюли. Об отъезде своих прежних хозяев она узнала утром. И так бледная, она побледнела ещё больше и заплакала:
– А как же я?.. Что мне делать? У меня нет ни одного су… И рекомендаций…
– Вам у них было не очень хорошо. Вас плохо кормили, обижали, и потому вы так тяжело заболели, – ласково объяснила я. – Если бы вы остались у княгини, то совсем пропали бы. Вам нужно набраться сил. Предлагаю поработать у меня. Два месяца. Потом вы сами решите – оставаться или искать другое место. У вас будут еда, одежда, собственная комната, вас никто не обидит. Работы совсем немного: объяснять мне местные обычаи, иногда помогать одеваться, следить за моим гардеробом. Ну и разные мелочи – почитать вслух, что-то принести или унести. Согласны?
– Да, мадам! – Жюли обрадованно улыбнулась и попыталась встать. Пришлось насильно уложить её обратно:
– Пока не окрепнете, никакой работы!
На болезненное состояние Жюли, видимо, очень сильно влияла необходимость прислуживать скандальной княгине, а когда эта обязанность исчезла, девушка на глазах стала поправляться. Это не было обманом – Риа такое сразу бы заметила. Но надежда на будущее, хорошее обращение, спокойная жизнь – великолепные лекарства. Так что уже через день Жюли смогла выйти из каюты, чтобы познакомиться с расположением комнат и начать выполнять свои обязанности, которые я, если честно, ей придумывала. Мне ведь горничная не требовалась, скорее компаньонка, да и то ради приличий.
Жюли ела с нами, хотя и сидела в дальнем конце стола. Худенькая и бледная после болезни темноволосая девушка невольно привлекала внимание мужчин, особенно мичмана. Тем более он заинтересовался, когда я попросила её почитать вслух переведённый лорнами на французский «Остров сокровищ». Жюли оказалась великолепной чтицей, почти не спотыкалась на сложных словах, и Унковский, вместе с капитаном и помощником рассматривавший большую физическую карту мира, которую показывал им Лант, то и дело оглядывался на девушку.
***
На пятый день ожидания появился знакомый шлюп, на котором прибыли несколько представителей Канцелярии иностранных дел. Его сопровождали ещё два судна, то ли для охраны, то ли для проверки слов капитана шлюпа. Сдержанные, прячущие за деловым тоном испуг сотрудники Канцелярии передали нам официальное письмо от императора Александра с предложением ожидать ответа не в нейтральных водах, а рядом с Кронштадтским портом. Лант пожал плечами – нам-то какая разница? – и провёл визитёров в рубку, чтобы они сами проследили, как мы выполняем просьбу императора.
Через несколько очень скучных часов (эти тридцать миль мы могли бы пройти за час, но приходилось подстраиваться под скорость сопровождающего нас шлюпа) мы пришли в назначенное место. Рядом ненавязчиво маячили несколько военных судов и один линейный корабль. После этого визитёры удалились, оставив на борту всё того же мичмана Унковского. Он, видать, вызвал их доверие своей сообразительностью и исполнительностью. Так глядишь, после всего этого и лейтенанта получит, а то и по дипломатической части пойдёт. Неплохой парень – честный, не выслуживается, но и приказы выполняет точно.
В следующие дни о нас словно забыли. Правда, линейный корабль и два шлюпа охраняли яхту от излишнего любопытства – это если официально. А на самом деле следили, чтобы мы ни с кем не связывались и не ушли из русских вод. Мы над этим почётным караулом втихую посмеивались. Ну что они могли сделать? Только привлекли к нам то самое излишнее внимание.
Гораздо больше, чем маячившие в полумиле корабли, нас волновал вопрос: что делать с матросами? Сведения о них мы передали русской стороне, но пока там свяжутся с английским посольством, всё перепроверят, договорятся…
Одурелые от безделья мужчины целыми днями или играли в карты, или лазили по натянутым в спортзале канатам и лестницам, о которых очень просил капитан: «иначе люди разучатся работать». Как-то мы попытались развлечь их фильмами, но затея провалилась. Не из-за их неразвитости и страха перед «колдовством». Им было неинтересно. Это в наше время движущиеся картинки – главное развлечение человечества, а ещё сто лет назад было много людей, которые совершенно не воспринимали кино: – для этого тоже нужен навык мозга. К тому же что показывать? Наши фильмы они не поймут. Сказки – есть риск, что посчитают реальностью, а нам такое совсем не нужно. Научно-популярные фильмы? О чём? И как потом объяснять, откуда мы знаем так много о местах, где вроде бы никогда не были? Так что оставались те самые карты и канаты в спортзале.
***
Время подходило к ужину. Жюли была у себя, мичман на верхней палубе наблюдал за движением солнца, Лант пошёл к матросам проверить, всё ли у них в порядке. Что было дальше, я знаю в основном со слов Ланта и из видеозаписей.
Скучающие от безделья моряки сидели на своих матрасах и ждали ужина. Отоспавшиеся, отъевшиеся здоровые мужчины давно привыкли к Ланту и к его охране из четырёх роботов.
Но в этот раз появилось нежданное развлечение – у одного из матросов начался приступ эпилепсии. Непредсказуемая болезнь, может появиться даже у вроде бы здорового человека – так объясняла нам Риа, уча оказанию первой помощи. Поэтому Лант не удивился, а поспешил к бьющемуся в припадке мужчине, на ходу открывая переносную аптечку. Но едва он наклонился над матросом, как припадок прекратился, «больной» вцепился в Ланта и дёрнул его на себя, а сверху накинулись ещё несколько человек. Лант не успел ничего понять, как его повалили на пол и заломили за спину руки, не давая двигаться. Не потому что знали о свойствах браслета – все считали его всего лишь дешёвым украшением, – а чтобы Лант не сопротивлялся.
Робо-охрана отреагировала мгновенно, но один против десяти – не лучший расклад даже для андроида. К тому же у них стоял запрет на причинение тяжких увечий или убийство безоружных людей. Не из-за нашей гуманности – мы по общению с Ашкой знали, что гуманизм имеет свои границы, – а потому что дипломатические скандалы и разбирательства с родственниками пострадавших нам были совсем ни к чему. Да и не рассчитали мы возможностей людей.
Моряки умели драться и, навалившись толпой, быстро упаковали роботов в прочные синтетические матрасы, связав их синтетическими же, срезанными в спортзале канатами. Ну пострадали несколько человек – у кого вывихи или выбитые зубы, – так это мелочи.
– Поднимите его! – хрипло приказал капитан. – И этих тоже. Их – связать. Его – держать. Нам его руки нужны.
За прошедшие две-три минуты матросы скрутили не только Ланта, но и ещё нескольких пытавшихся его защитить человек, в том числе помощника капитана. Не вся команда устроила заговор, были там и нормальные люди.
Ланта подняли на ноги, попутно дав по рёбрам, чтобы не дёргался, и капитан, пыхая ему в лицо трубочным дымом, с усмешкой объяснил:
– Не бойтесь, сэр, мы не пираты, а честные моряки. Грабить не будем. Но шхуна и фрахт на дне, а за ваше судно парламент нам столько соверенов отсыплет, что и внукам хватит. И Наполеона с такими союзниками, как ваш Шорорн, мы быстро победим. Доводите судно до Скарборо, а там говорите с парламентом и королём. Откройте трюм и рубку!
Лант попытался дёрнуться, но получил аккуратный удар под дых.
– Откройте дверь!
– Освободите руки, – разгибаясь, прохрипел Лант.
– Одну! И без фокусов!
Лант не мог воспользоваться браслетом, не мог противостоять нескольким десяткам людей. Оставалось подчиниться. И, открывая дверь, незаметно нажать кнопку тревоги, вмонтированную в косяк на всякий случай.
– Баб поймать, но не тискать. Не грабить… – начал было капитан, но его смели.
Какой дурак, зная, что перед ним сказочный корабль с сокровищами и молодыми женщинами, будет выполнять приказ потерявшего судно капитана? Плевать они хотели на влияние Англии! Они уже получили свой приз. Оставалось заставить беззащитного лопуха-хозяина выполнять их приказы, понять, как тут всё управляется, и всё – они станут правителями морей. Такому судну не страшна целая эскадра.
Я подходила к общей комнате, когда одновременно заверещал браслет и в конце коридора раздались топот, гогот и крики:
– Держи бабу!
– Золото!
– Камушки-то настоящие?
Я бросилась назад. Не в рубку – до неё было слишком далеко, – в нашу кухоньку. Успела заскочить, заблокировать дверь. Как и все остальные двери и выходы на другие уровни яхты.
К рубке, волоча за собой Ланта, протопали десятка полтора человек. Остальные грабили гостиную.
– Эй, баба смылась!
– Потом поймаем. Тащи его!
– А ну открывай! Без колдовства своего!
