Татьяна Бочарова
Ромео должен повзрослеть
© Бочарова Т., 2019
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
1
Ранним октябрьским утром Анна въехала за шлагбаум и припарковала свою малышку «Шкоду Фабию» во дворе колледжа. Настроение у нее было отличное: за прошедшие выходные она успела прекрасно отдохнуть, выспаться, переделать кучу дел, да еще умудрилась сходить с Олесей в зоопарк. В теле ее ощущалась бодрость, ноги, обутые в симпатичные ботильоны из черной замши, весело шагали по шелестящему золотистому ковру. Она легко взбежала по ступенькам, толкнула стеклянную дверь и очутилась перед турникетом.
– Доброе утро, Анна Анатольевна! – приветливо поздоровался пожилой усатый охранник. – Что-то вы рано сегодня.
– Доброе утро, Николай Саныч. – Анна приложила к табло электронный пропуск. Турникет запищал и подмигнул зеленым глазом. – Стараюсь быть пунктуальной.
Она оставила подпись в журнале, взяла ключ и направилась к кабинету. Обычно ей не удавалось приходить заранее, нужно было отвезти Олесю в садик, который находился в получасе езды от колледжа. А с утренними пробками выходило и все сорок минут, поэтому Анна часто являлась на работу впритык, к самому началу пары. Что поделаешь, мать-одиночка вынуждена крутиться как волчок и все равно чего-то не успевает, потому что растит ребенка без бабушек и дедушек, а на подхвате у нее лишь единственная тетка, пожилая, больная и живущая на другом конце Москвы.
Анна шла по коридору, краем глаза ловя свое отражение в зеркалах: безупречная осанка, гордо поднятая голова, волосы туго зачесаны в гладкий – ни одной непослушной прядки – пучок. Строгий серый брючный костюм сидел на ней как влитой. Она улыбнулась едва заметно краем губ. «Все хорошо, прекрасная маркиза». Так любил говорить отец. Так теперь говорит она сама себе каждый день, просыпаясь утром.
У двери кабинета уже стояла стайка студентов, самые сознательные повторяли задание, уткнувшись в конспекты. Остальные весело болтали или торчали в телефонах. При виде Анны все оживились.
– Анна Анатольевна! Здравствуйте! Сегодня будет самостоятельная?
– Здравствуйте! – Анна повернула ключ и распахнула дверь. – Обязательно будет. Проходите.
Четвертый курс заполнял кабинет, рассаживаясь за столами. Анна прошла к кафедре, где на столе у нее в полном порядке были разложены стопки тетрадей, учебники, стояли ноутбук и стаканчик с карандашами, ручками и маркерами. Она удобно устроилась в мягком кресле и оглядела класс.
– Примерно треть отсутствует. По каким причинам, интересно?
– По причинам первой пары, – подал голос толстяк с последней парты.
– Не поняла я твоего юмора, Круглов, – холодно сказала Анна. – У нас в этом семестре алгебра все время первой парой. И что теперь, не ходить на нее?
Круглов молча пожал плечами и уставился в стол.
– Предупреждаю еще раз – в конце года у вас экзамен, оценка идет в диплом. Кто-то хочет двойку в аттестате?
– Никто, – протянул нестройный хор.
– Я так и думала. – Анна, выбрав из стаканчика синий маркер, подошла к доске. – Это задание для самостоятельной работы. Пять пунктов. Кто справится раньше, тот может сделать еще два. Они будут в конце, за чертой.
– Тут до черты бы успеть, – недовольно пробормотал Круглов и опасливо покосился на Анну.
Она писала задание, маркер тихонько поскрипывал у нее под пальцами, в кабинете стояла сосредоточенная тишина. Анна любила такую тишину, эти ранние утренние часы. Сейчас все, присутствующие в светлом и уютном кабинете, были как бы заодно. Анна знала, видела: несмотря на то что утро, хочется спать, ребятам интересно, они уже включились в работу. Она слышала тихий шелест мыслей… «Шелест мыслей». Так тоже говорил отец. Аня с мамой смеялись: как это мысли могут шелестеть? А он отвечал: «Могут. Особенно хорошо это слышно ранним утром». Потом Анна поняла, что он был прав. Когда стала сама преподавать, стояла у доски и смотрела на склоненные над тетрадями головы студентов. Тогда она и услышала шелест мыслей. Это было восхитительно…
Дверь кабинета открылась. На пороге возник долговязый юноша с копной отросших волос, почти закрывающих оба глаза.
– Можно войти?
Анна оторвалась от доски и недовольно посмотрела на прибывшего.
– Доброе утро, Дронов. Пара началась пятнадцать минут назад.
– Я в курсе. – Он спокойно смотрел на нее из-под неопределенного цвета челки.
– Если в курсе, тогда что стоишь? Быстро садись и переписывай задание. Но учти, в следующий раз опоздаешь – не пущу.
Парень кивнул и полез к окну. Анна продолжила писать, с сожалением отмечая, что явление Дронова несколько нарушило деловую сосредоточенность. Шелест мыслей стал едва различим, а потом и вовсе пропал. Вместо него теперь отчетливо слышался громкий шепот: чертов Дронов преспокойно беседовал о чем-то со своей соседкой по столу. Такой наглости Анна стерпеть не могла.
– Дронов, ты сейчас пойдешь туда, откуда пришел. Еще один звук – и я тебя выгоню. Понял?
Дронов согласно кивнул и замолчал, однако по-прежнему продолжал сидеть за пустым столом, не достав ни тетради, ни ручки. На фоне общего действия его бездействие очень выделялось и казалось демонстративным. Анна почувствовала, как в ней закипает гнев. Опять! На каждом уроке он так себя ведет, словно требуя к себе особого внимания. Достал! Анна уже жаловалась на него тьютору курса. Та беседовала с ним, но без толку. И ведь главное – на других парах он тише воды ниже травы, только у нее выпендривается. Завуч Инна Михайловна Зеленина, как-то услышавшая Анины сетования по поводу Дронова, мило улыбнулась: «Да вы просто нравитесь Саше, Анна Анатольевна. Неужели не видите?» В ответ Анна дернула плечиком, пренебрежительно поджала губы. Еще чего! Не хватало, чтобы всякие сопляки ей оказывали знаки внимания, срывая при этом уроки. Она сделала глубокий вдох, стараясь вернуть самообладание.
– Так, Дронов. Или ты достаешь тетрадь и решаешь самостоятельную, или идешь к директору. А я позвоню твоим родителям.
– У меня только мать, Анна Анатольевна, – произнес Дронов все тем же невозмутимым тоном.
– Ну, значит, ей и позвоню.
– Анна Анатольевна, а вы себя хорошо чувствуете? Не устали? А то вы какая-то грустная.
– Что?! – Анна почувствовала, как щеки заливает предательский румянец. – Выйди вон. Я сказала, выйди из кабинета!
– Да выйду, выйду, не волнуйтесь так. – Дронов поднялся из-за стола. – Конфетку хотите? – Он пошарил в кармане толстовки и достал шоколадную конфету в яркой обертке. – Вот. Вкусная.
Анна молчала, демонстративно скрестив руки на груди.
– Ну, как хотите, – Дронов пожал плечами и пошел к дверям. В кабинете послышались смешки и шепот.
– До свиданья, Анна Анатольевна, – попрощался Дронов и скрылся за дверью.
Анна машинально приложила ладонь к пылающей щеке. Студенты оторвались от тетрадей и смотрели на нее с любопытством и ожиданием. Она знала, что они думают: неужели можно вот так безнаказанно злить Акулу, самую строгую и принципиальную преподавательницу во всем колледже?
Прозвище Акула Анна получила отчасти из-за фамилии Акулова, отчасти благодаря своему зубастому характеру. Всегда безупречно аккуратная и подтянутая, слегка холодноватая и отстраненная. С такой исключено панибратство, и тройку из жалости из нее не вытрясти. Когда Анна сердилась, в прозрачных синих глазах плескалась ярость, в голосе появлялся отчетливо слышимый металл, который заставлял робеть не только студентов, но и многих ее коллег. И вот теперь она стоит на виду у всего курса и чувствует дурацкую беспомощность из-за обычного нахала, едва вышедшего из подросткового возраста. Ну уж нет! Анна безапелляционным тоном произнесла:
– Времени осталось мало, поэтому не отвлекаемся больше, решаем задания. Я иду проверять, кто сколько сделал.
Поднятые головы тут же опустились, любопытные глаза уткнулись в тетради. Анна удовлетворенно кивнула и пошла по рядам.
2
После второй пары прибежала Светка.
– Ты что, обедать не собираешься? Я тебя жду в буфете, жду! Совсем заработалась!
– Да я как-то и не проголодалась, – засмеялась Анна.
– Везет тебе, – со вздохом проговорила Светка и выразительно глянула на безупречную фигуру Анны. Сама она похвастаться стройностью не могла, поскольку страстно любила пирожные и торты. – Ладно, – Светка махнула рукой. – Не хочешь в буфет, пойдем поднимемся ко мне. Сестра в Италию летала, такие сапожки классные привезла, а мне маловаты, молния не застегивается. Идем, примеришь.
– Да есть у меня сапожки, – попыталась было воспротивиться Анна, но Светка цепко подхватила ее под руку.
– Таких нет! Пошли.
Шла большая перемена, колледж гудел, как большой улей.
– А вот и твой воздыхатель! – Светка весело засмеялась и кивнула на прилепившегося к стене Дронова. Тот кинул на Анну печальный взгляд и уткнулся в телефон.
– Достал, – недовольно пробурчала Анна. – Уроки срывает. Тоже мне, кавалер.
– Сердцу не прикажешь. – Светка озорно тряхнула крутыми русыми кудряшками и потащила Анну на третий этаж, щебеча по дороге: – Танька еще много всего привезла – маечки всякие, штанишки, бельишко. Там в Милане такие распродажи сезонные… – Она вдруг резко замолчала и остановилась. – Ой… смотри-ка…
Анна тоже остановилась. Коридор, по которому они шли, оканчивался широкой рекреацией, в правом углу которой находился Светкин кабинет. Аккурат посреди рекреации высилась огромная стремянка, на самом ее верху, точно гимнаст под куполом цирка, лихо балансировал мужчина. В руке у него была отвертка, которой он ловко орудовал, что-то прикручивая в большом потолочном светильнике. Одного взгляда на мужика было достаточно, чтобы онеметь от восхищения. В колледже такие не водились, это был явно нездешний экземпляр. На вид сильно за тридцать, одет с иголочки и стильно, лицо – смесь Алена Делона и Машкова. Черные, цвета воронова крыла, волосы зачесаны назад, на щеках легкая брутальная небритость. Все это Анна и Светка успели рассмотреть меньше чем за минуту, благо зрение у обеих девушек было отличным.
– Это кто? – шепнула Светка на ухо Анне.
Та пожала плечами, продолжая рассматривать незнакомца. Он заметил проявленное к его персоне внимание и элегантно опустил руку с отверткой.
– Здравствуйте, девушки! – Голос у него был подобающий внешности – густой, приятный баритон.
Светка очнулась первой:
– И вам не хворать! А вы кто?
– Я ваш новый завхоз! – Брюнет не спеша спустился со стремянки и приблизился к подругам.
– Дмитрий Леонидович Клюев. – Он протянул широкую крепкую ладонь сначала Анне, затем Светке, и – о радость! – на безымянном пальце у него отсутствовало обручальное кольцо.
От Дмитрия Леонидовича приятно и в меру пахло хорошим дорогим парфюмом. Вообще для завхоза он был явно слишком крут – великолепная фигура, осанка, широкие плечи, правильные черты лица. Такому место на экране, а не в учебном заведении для нерадивых подростков.
– А вас как зовут, не хотите сказать? – Клюев смотрел на девушек с едва заметной улыбкой. Он, видимо, отлично осознавал, какое действие производит на женщин его внешность, и открыто наслаждался этим.
– Я Света, Светлана Максимовна, ОБЖ веду, – затараторила Светка, – а это Анна. Анна Анатольевна Акулова. Наш математик.
– Ух ты, – Клюев весело прищурился, – «А» в кубе, значит?
– Точно! – радостно завопила Светка. – Откуда вы узнали? Ее так и называют! А еще…
– Света, перестань, – Анна слегка подергала подругу за локоть. – Кому это интересно, как кого называют?
– Отчего же, очень интересно. – Клюев смотрел на нее в упор, глаза у него были синие, но не такие прозрачные, как у самой Анны, а густого ультрамаринового цвета.
«Можно утонуть», – неожиданно для себя подумала Анна. И тут же рассердилась – нечего тут в гляделки играть, подумаешь, смазливый мужик, видали мы и таких.
– Нам пора идти, – холодно проговорила она и подтолкнула отчаянно упирающуюся Светку, – у Светланы Максимовны пара. А у меня дела.
– Ну, раз дела, тогда конечно, – все с той же едва уловимой усмешкой произнес Клюев, – надеюсь, еще увидимся.
Он отошел. Анна поволокла упирающуюся Светку к кабинету, у которого уже толпились в ожидании студенты.
– Знаешь, не буду я, пожалуй, мерить твои сапожки. Дел полно, мне еще самостоятельные проверять.
– Зайди! Хоть на минутку! – взмолилась Светка. – А ну-ка тихо! – рявкнула она на гомонивших ребят. – Два преподавателя в классе! Быстро сели и повторяем домашнее задание.
Светка подтащила Анну к своему столу. Лицо ее пылало, глаза блестели.
– Ну что, как тебе?
– Ты о чем? – Анна сделала вид, что не понимает, хотя ей все было ясно.
Влюбчивая и наивная Светка с ходу втрескалась в завхоза. И неудивительно, в такого кто угодно втрескается за милую душу.
– Ань, ну, перестань! Не делай вид, что тебе все равно! Какой охренительный красавчик! И не женат!
– Ну да, ничего себе так, – стараясь казаться равнодушной, проговорила Анна, – вот вопрос – с чего вдруг его занесло в наши пенаты? Похоже, с доходами у него полный порядок.
– Какая тебе разница? – горячо парировала Светка. – Занесло и занесло. Должно же когда-то и нам повезти! А то все алкаши да женатики. Ты лучше честно скажи – понравился он тебе?
– Так себе. Слишком уж сладкий. До приторности. – Анна осознавала, что кривит душой.
Клюев ей понравился. Приглянулся сразу и безоговорочно. Более того, она была уверена, что и она ему понравилась. Она знала этот взгляд у мужиков, такой едва уловимый прищур, азартный огонек в глазах. А бедная Светка на что-то надеется, мечтает.
– Не может быть, чтобы он тебе совсем не понравился, – недоверчиво произнесла Светка, однако вид у нее при этом был довольный, – а я так влюбилась с первого взгляда. Как думаешь, у меня есть шанс?
Анна молчала, не зная, что сказать. Обнадежить Светку? Но ведь ясно, что такой, как Клюев, ею не заинтересуется. Анна его зацепила своей модельной внешностью, и то неизвестно, не повернет ли он на попятную, узнав, что у нее пятилетняя дочка. Светка разочарованно покачала головой:
– Все ясно. Лучше не обольщаться. Я тебя правильно поняла?
– Свет, тебя ждут, – Анна кивнула на ребят, сидящих за столами. – Потом все обсудим. После работы.
– Ну хорошо, – нехотя согласилась Светка и тут же прибавила: – Но обязательно обсудим! А сапоги возьми, у себя померишь. – Она сунула в руки Анне помятую коробку.
Анна вышла из кабинета. Ни стремянки, ни нового завхоза в рекреации уже не было. Анна несколько мгновений постояла в задумчивости, потом не спеша пошла по коридору к лестнице.
– Анна Анатольевна! – Она обернулась.
За ее спиной стояла Зеленина.
– У вас «окно»?
– Да.
– Что это? – Инна Михайловна кивнула на коробку. – Обувь?
– Да, сапожки. Светлане Максимовне из Италии привезли. Хотите примерить? У вас какой размер?
– У меня тридцать пятый, – кокетливо сказала Зеленина.
– Не подойдет. Это тридцать восьмой.
– Ладно, обойдусь без сапог, – Зеленина засмеялась.
Анна тоже улыбнулась. Инна Михайловна была из числа тех немногих коллег, которые ей нравились: миниатюрная брюнетка, некрасивая, но очень любезная и исключительно сдержанная, она как нельзя более подходила для должности завуча, умея замечательно ладить даже с самыми конфликтными преподавателями. К тому же Зеленина отлично вела свой предмет, русский и литературу, и студенты любили ее уроки. Анне вдруг захотелось обсудить с Зелениной Клюева.
– Вы в курсе про нового завхоза? – спросила она.
Инна Михайловна сделала рукой неопределенный жест:
– Слышала что-то такое. А что, он уже приступил к работе?
– Да. Я его только что видела.
– И как он вам?
– Красавчик. – Анна снова улыбнулась.
Лицо Клюева стояло у нее перед глазами.
– О! – Инна Михайловна заговорщицки подмигнула. – Я гляжу, он вам понравился.
Зеленина смотрела на Анну с улыбкой, толстые стекла очков делали ее лицо добрым и немного беспомощным.
– Постойте, дайте угадаю. – Она подошла поближе к Анне и задушевно произнесла ей на ухо: – Высокий, статный брюнет с синими глазами? Так?
– Откуда вы знаете? – изумилась Анна.
Зеленина весело расхохоталась.
– Романы, девочка моя! Много романов о любви. Вы их, наверное, не читаете, а я в свое время увлекалась. Так вот, почти в каждом из них героиня стройная сексапильная блондинка, а герой мужественный брюнет обязательно с синими глазами.
Анне стало смешно и немного неловко. Похоже, она выглядит дурой почище Светки и Зеленина это заметила.
– Я пойду, – проговорила она чуть более холодноватым тоном, – а то пара скоро закончится, а тетради так и не проверены.
– Конечно, дорогая, идите. – Инна Михайловна снова улыбнулась теплой, обезоруживающей улыбкой. – И удачной вам примерки!
3
Как всегда, закончить вовремя у Анны не получилось. Кто-то пришел позаниматься дополнительно, кому-то нужно было закрыть старые долги. Плюс заполнение журнала и прочие «прелести» педагогического труда. Из кабинета она вышла только в начале шестого, вместо положенных по расписанию четырех часов. Светка, которую заставить переработать хоть на минуту было еще сложней, чем принудить сесть на диету, давно умотала, позабыв про страстное желание обсудить нового завхоза.
– Анна Анатольевна, тут вас спрашивают, – сообщил охранник, когда она поравнялась с вахтой.
– Кто спрашивает? – удивилась Анна.
Николай Саныч кивнул на стоящего по ту сторону турникета высокого и полного мужчину в длинном кожаном пальто.
– Здравствуйте, – незнакомец улыбнулся, показывая золотые зубы.
– Добрый день. Вы кто?
– Я отец Оленьки Жарко.
Этого еще не хватало. Ольга Жарко училась на втором курсе, по алгебре у нее еще с летней сессии были хвосты, сдавать которые она явно не спешила. Буквально вчера Анна пыталась вытянуть из нее хоть какие-то знания, но тщетно: Ольга смотрела на преподавателя стеклянными глазами, переминала челюстями жвачку и при слове «многочлен» начинала глупо хихикать.
– Что вы хотели? – сухо спросила Анна.
– Я прослышал, что у Олюшки проблемы с математикой.
Анна кивнула:
– Еще какие. Она просто не учит мой предмет.
– Как не учит? – изумился золотозубый Жарко-старший.
– Да так. Сидит в классе и ничего не делает. Я уж молчу про домашние задания. У нее выйдет двойка.
– Постойте, постойте, – мужик помахал в воздухе огромной волосатой пятерней, на безымянном пальце которой красовался здоровенный перстень-печатка, разумеется, золотой, – как двойка?
– Да вот так. – Анна наконец поставила подпись в журнале и достала из сумки пропуск. – Я предлагала ей подойти ко мне после занятий. Сегодня уже поздно, а начиная с завтрашнего дня – пожалуйста.
– Нет, вы подождите, – вдруг совершенно хамским тоном заявил Жарко-старший, – вы мне ответьте: что, вы считаете, Олюшке нужно позаниматься дополнительно?
Анну он начинал бесить. И это дорогущее, но жутко безвкусное пальто, и аляповатый перстень, и сосисочные пальцы, покрытые черными волосами, а главное – идиотское «Олюшка», «Оленька», как будто он не в колледж пришел, а в ясли.
– Я не уверена, что это поможет – ваша Оля совсем не хочет думать. Но попробовать можно. Я всегда занимаюсь с отстающими.
– Моя дочь не должна быть в отстающих, – папаша Жарко грозно надвинулся на турникет, не давая Анне выйти.
– Я вас попрошу отойти, – резко сказала Анна, – вы мешаете.
– Да, мужчина, посторонним вход за турникет запрещен, – поддержал ее Николай Саныч.
– Не вам меня учить, – рявкнул Жарко. И снова обратился к Анне: – Послушайте, девушка…
– Анна Анатольевна! – Анна готова была вцепиться в его потную мясистую физиономию.
– Анна. Да, Анна. Для Анатольевны еще молода, – Жарко усмехнулся. – Так вот. Приглашаю вас ко мне домой.
– Спасибо, – колко поблагодарила Анна, которой наконец удалось протиснуться между ним и турникетом.
– Не язви, – гаркнул мужик.
Тут только Анна поняла, что он изрядно пьян. От него пахло перегаром, глаза были мутные, лицо блестящее и багровое. Странно, почему Николай Саныч не вызовет полицию.
– Позвольте пройти, – Анна двинулась прямо на мужика, но весовые категории были неравны. Она уперлась ему в грудь, точно в кирпичную стену.
– Погодь, солнышко, – неожиданно смягчившись, доверительно произнес Жарко. – Я ж тебя за делом зову. С Олюшкой позаниматься. Я заплачу. Не обижу, не боись, купишь себе цацки всякие, а то небось у тебя только одно это пальтишко и есть.
– Николай Саныч, – не выдержала Анна, – что вы стоите? Вызовите полицию.
– Полицию! Ха! – мужик громко загоготал. – Вся полиция у меня знаешь где? Вот здесь. – Он извлек из нагрудного кармана толстый бумажник и раскрыл его перед Анной. Бумажник был до отказу набит купюрами.
«Может, он бандит, а мы тут с ним беседуем?» – промелькнуло у Анны в голове. Она снова в растерянности глянула на охранника.
– Да ты не зырь, – усмехнулся Жарко, перехватив ее взгляд. – Никто меня отсюда не выгонит и в полицию не сдаст. Я спонсор вашей конторы, слыхала такое слово?
Анне наконец стало все ясно. Очевидно, отец Жарко являлся одним из тех, кто в прошлом году перевел на счет колледжа огромную сумму.
– Я не буду ходить к вам домой, – решительно сказала Анна, – и, кроме того, вы пьяны. Приходить в учебное заведение в таком виде – верх безобразия. А с Олей я готова позаниматься безвозмездно в рамках учебного времени.
– Да погоди ж ты. – Жарко сделал попытку ухватить Анну за лацкан пальто, но она ловко увернулась и выскочила на улицу.
Там она перевела дух, с удовольствием вдыхая свежий осенний воздух. Скоро все это золотое великолепие окончится, зарядят дожди, начнется холод и слякоть. А пока можно забрать Олесю из сада пораньше и погулять с ней в парке. Анна подошла к «Шкоде» и уже достала из сумочки ключи, как вдруг остановилась. Лицо ее помрачнело. Правое переднее колесо буквально лежало на асфальте.
– Вот гады, – тихо выругалась Анна и присела на корточки перед машиной.
Такое уже случалось, кто-то периодически прокалывал колеса сотрудникам колледжа. Отыскать засранца было невозможно: то ли это кто-то из студентов мстил за очередной неуд, то ли сие варварство было делом рук местной шпаны, которая обосновалась поблизости от колледжа на пустыре за гаражами.
«Парк отменяется», – с грустью подумала Анна, представляя, сколько потратит драгоценного времени на откручивание колеса, установку запаски и поездку в шиномонтаж. Темнеет сейчас рано, к тому моменту, как она закончит, будет не до прогулок. «Ну, не судьба», – успокоила она себя, открыла багажник и вытащила домкрат.
– Авария? – раздался рядом знакомый уже густой баритон.
Анна подняла голову – перед ней стоял Клюев. На нем была модная темно-синяя куртка спортивного покроя, на плече висела явно не дешевая фирменная кожаная сумка.
– На гвоздь наехали? – Клюев выразительно глянул на распластанную по асфальту резину.
– Если бы на гвоздь! Это местные вредители.
– Ясно. – Клюев аккуратно снял с плеча сумку и протянул Анне: – Держите! Смену колеса всегда лучше доверить мужчине. А домкрат давайте мне. Мне он больше подойдет.
Анна стояла в сторонке и наблюдала за тем, как Клюев возится с колесом. Собственно возней это назвать было нельзя, банальный и неизбежный в жизни каждого автомобилиста процесс в исполнении Клюева превратился в некое священнодействие. Все его движения были настолько ловки и точны, что казалось, будто он не прикладывает ни малейших усилий. Он даже перчатки не надел и куртку свою пижонскую не снял – словно был уверен, что не запачкается. Пять минут – и запаска установлена, а спущенное колесо уложено в багажник вместе с домкратом. Клюев жестом фокусника извлек из кармана куртки пачку влажных салфеток, протер едва загрязненные ладони и небрежным движением выкинул салфетку в урну. После чего подошел к Анне и взял свою сумку.
– Вот и все. – Он улыбнулся, глядя на ее лицо, на котором проступала вся гамма чувств от изумления до восхищения.
– Класс! – сказала Анна. – Я бы возилась гораздо дольше. А у вас золотые руки.
– Что есть, то есть, – согласился Клюев, – это у меня с детства. Хлебом не корми было, дай с железками повозиться. Вечно в школе торчал в кабинете труда и чинил все подряд.
– Спасибо. – Анне нравилось смотреть на его лицо, открытое, мужественное, без единого изъяна, будто компьютером смоделированное. Бывают такие киногерои, сошедшие к простым смертным в их грешный и примитивный мир. Оба вдруг почувствовали, что пауза затянулась.
– Вы куда сейчас? – спросил Клюев.
– На шиномонтаж, разумеется.
– Хотите, съезжу с вами?
Анна призналась себе, что ждала этих слов. Что ж, пускай. Возможно, с его помощью они с Олесей еще успеют в парк. Она решительно кивнула и залезла в машину. Клюев уселся рядом.
– Давно за рулем? – спросил он, рассматривая крохотный, но уютный салон «Шкоды».
– Три года. С тех пор как стала здесь работать. – Анна включила зажигание, и машина выехала с парковки на улицу.
Несколько минут они ехали молча, Клюев нарочито внимательно смотрел в окно, изредка бросая мимолетный взгляд на Анну.
– Хорошая лошадка, – наконец похвалил он «Шкоду», – и рулите неплохо.
– Спасибо, я в курсе, – Анна усмехнулась. – А ваша лошадка где? Ведь есть же?
– Есть, – Клюев кивнул. – Скорей не лошадка, а конь. В гараже стоит возле дома.
– Почему же вы на нем не приехали?
– А смысл? Я живу почти рядом с колледжем. Пять минут ходу.
– Вот оно что… – она понимающе кивнула. – И давно?
– Давно что?
– Давно живете в этом районе?
– Да нет, не так давно. Если честно, всего неделю. Купил летом квартиру в Москве и вот переехал.
– Так вы нэмэстный? – Анна весело засмеялась и повернула во двор к сервису.
– Я военный, – серьезно ответил Клюев, – бывший военный. По свету меня поносило порядочно. А родом я из маленького городка на Оке, вы о таком, поди, и не слыхали.
– Мой дед был военным, – сказала Анна, – подполковником. А вы в каком чине?
– Я закончил служить капитаном. Но это было давно. Десять лет назад.
– Десять? И что же вы делали все это время?
– Строил свой бизнес в Ростове.
– Какой, если не секрет?
– Не секрет. Но это вряд ли будет интересно. Технические приборы, необходимые в цехах.
Анна кивнула со знанием дела, хотя понятия не имела, о чем идет речь.
– Я только одного не пойму, на что вам сдался наш колледж?
– Я же говорил – с детства люблю чинить и ремонтировать. Это моя сущность. Бизнес – это одно, а тут как хобби.
«Шкода» остановилась. Клюев вышел первым и распахнул перед Анной дверцу.
– У меня такое предложение, – тон его был спокойным и уверенным, – вы сейчас идете туда, – он махнул рукой в сторону небольшой кафешки, примостившейся под боком сервиса, – садитесь за столик, берете кофе и отдыхаете. А я занимаюсь машиной.
– Ну зачем же, я вовсе не устала, – попыталась возразить Анна, – да и что я там буду одна делать, в этой забегаловке?
– Я же не предлагаю вам там ужинать, – Клюев деликатным, но твердым жестом взял ее за плечо. – Просто посидеть и попить горячий кофе, вместо того чтобы торчать у ангара и нюхать пары бензина.
При слове «ужинать» Анна невольно сглотнула слюну. Она так и не успела пообедать, и в желудке ее было пусто, если не считать яблока и чашки кофе между парами. Клюев и это уловил.
– Идите, Анна. Вот вам деньги, купите хоть пирожок какой-нибудь к кофе. А потом мы подумаем о заведении поприличнее. – Он достал из кармана куртки пятисотрублевую бумажку и протянул ее Анне.
– Бред какой-то, – пробормотала та, – как будто у меня денег нет. Да я и не ем пирожки…
Однако Клюев уже не слушал ее, переключившись на подошедшего механика. Анна пожала плечами и пошла в кафе. Там было пусто, лишь за одним столиком пили пиво трое южных парней в кожанках. За стойкой стояла полная пожилая азербайджанка в цветастой шали и с длинными блестящими серьгами в ушах. Парни с интересом уставились на Анну, а официантка приветливо произнесла:
– Добрый вечер! Что желаете?
Анна попросила капучино и маленькую шоколадку. Барменша долго отсчитывала остаток сдачи десятирублевыми монетами, качая серьгами и тихо бормоча. Анна взяла картонный стаканчик и села у окна. Через стекло ей были видны «Шкода» и стоящий рядом с ней Клюев. Колесо уже сняли и отнесли на вулканизацию. Клюев и молодой парень-автомеханик о чем-то оживленно разговаривали. Парень обошел машину, нагнулся, что-то разглядывая под днищем, несколько раз стукнул ботинком по другим колесам. И снова подошел к Клюеву.
– Машину чинить приехали? – спросила азербайджанка.
– Да. Колесо спустило.
– Тут хорошие мастера, – сказала женщина, – все сделают. И дорого не возьмут. Это сервис моего сына.
Анна кивнула и продолжала пить кофе, оказавшийся на удивление недурственным.
За окном стремительно темнело. Она увидела, как механик принес колесо и поставил его на место запаски. «Надо же с ним расплатиться», – спохватилась Анна. Она вышла на улицу. Клюев уже отсчитал парню деньги и, судя по довольному лицу последнего, явно не пожадничал. Анна подошла к машине.
– Сколько я вам должна?
– Думаю, нисколько. – Клюев спрятал бумажник.
– Нет, так не пойдет, – твердо проговорила Анна. – Мы с вами знакомы несколько часов.
– Разве это что-то меняет? – удивился Клюев.
– Определенно меняет. Меня не нужно спонсировать, я вполне платежеспособна.
– Анна! – Клюев смотрел на нее насмешливо, но с теплотой в глазах. – Можно без отчества? Я ведь прилично старше вас.
Она растерянно кивнула.
– Так вот, милая девушка Анна! Что ж вы такая гордая и заносчивая? Не зря вас на работе прозвали Акулой! Да, да, я уже в курсе. Я же ничего от вас не требую взамен и даже не прошу. Просто захотелось помочь. А вы сразу «спонсировать», «платежеспособная». Фи.
Анна слушала его приятный голос, смотрела на четкий, чеканный профиль в свете фонаря и чувствовала, что слабеет. С тех пор как умерли родители, она не позволяла себе быть слабой. Держала себя в кулаке, старалась не плакать, не жаловаться, даже если было очень плохо и больно. И когда любимый оказался предателем и они с Олесей остались одни-одинешеньки, даже тогда Анна не проронила ни слезинки, хотя ей хотелось выть в голос. Но сейчас она почувствовала, как глаза наполняются горячей влагой. Это было мучительно стыдно и одновременно невероятно сладостно. Анна надеялась, что темнота помешает Клюеву разглядеть ее слезы, однако спорить с ним ей совершенно расхотелось. Вместо этого хотелось взъерошить его аккуратно зачесанные красивые блестящие волосы. А еще провести ладонью по его небритой щеке. Анне показалось, что она даже ощущает покалывание щетины на кончиках пальцев…
– Садитесь, – просто сказал Клюев, – поедем ужинать.
– А сколько времени? – Анна точно вышла из сладкого оцепенения и с тревогой достала телефон. Вспыхнувший экран показывал четверть седьмого. Значит, прошел целый час, как они уехали из колледжа! А ей показалось, от силы двадцать минут. – Дмитрий, простите меня, – как можно мягче произнесла Анна. – Я вам очень признательна за помощь. И за приглашение. Но… я не могу. Правда…
