Татьяна Андреевна Бердникова
Тени над Даирнасом

Полная версия

Скалы здесь были крутыми и, если издалека казались весьма опасными и неприступными, то вблизи откровенно ужасали. Пожалуй, ко дворцу правителя врагам было бы трудно подобраться при всем желании.

Ноэль ехал спокойно, то молча, то рассказывая какие-то смутные подробности о жизни этого королевства, этого мира, вероятно, должные бы помочь спасителю его в дальнейшем. Себастьян безмолвно кивал, качаясь в такт шагу единорога.

Пожалуй, один только раз слова короля заставили его действительно заинтересоваться и прислушаться.

– Я не все поведал тебе о дамнетах, – говорил монарх, внимательно следя за дорогой, – Увы, нас отвлекли иные события, более… скажем, насущные, но это тебе тоже надо знать, мой друг. Дамнеты – это не то, что дается человеку от рождения, по крайней мере, так происходит не со всеми. Дамнетами делают почти насильно, похищая молодых людей, зачастую тех, кто не верит в магию подобно тебе, и заставляют их познать мастерство проклятого колдовства… Они не всегда звались так, и не всегда их было такое количество. Было время, когда дамнетов не существовало вообще, были лишь Проклятые – колдуны, которые были рождены колдунами, которые от рождения были прокляты даром творить магию. Но потом появился Вагрант… Он был одним из Проклятых, он искал подобных себе по всему королевству и неимоверно возвышал их. Он сам дал им новое название – дамнеты, считая, что так снимет печать проклятия с их душ. Тогда же они стали похищать юношей и девушек, обучая их своему темному искусству. Похищенные более никогда не возвращались назад, в родные дома, а если и возвращались, то уже столь изменившимися, что казалось, будто это и не они.

Я уже говорил, что время правления Вагранта было темным временем. Очень темным и очень печальным…

Слушатель неуверенно кивнул и, крепко держась за пояс короля, тихонько вздохнул.

– Чем больше узнаю об этом Вагранте, тем меньше симпатии я к нему испытываю…

Ноэль быстро, тонко улыбнулся. С его точки зрения, симпатии Вагрант не заслуживал вообще.

Они продолжали подниматься. Себастьян изредка вздыхал и, ощущая себя на редкость уставшим, мысленно молился лишь о том, чтобы во дворце, буде они все-таки доберутся до него, оказалась нормальная человеческая кровать, на которую ему будет позволено лечь. Иногда он всерьез начинал опасаться, что может от усталости свалиться с единорога и, как минимум, что-нибудь сломать, а как максимум – благополучно навернуться со скалы. Надеяться же на то, что тигралица Тига будет пролетать где-то поблизости и успеет поймать его, он, будучи человеком вполне здравомыслящим, не мог.

Они в очередной раз обогнули скалу и выбрались на дорогу несколько более ровную, но, вместе с тем, гораздо более опасную, ибо сама она была довольно узкой, а с обеих сторон от нее пролегали глубокие пропасти.

Молодой человек мысленно зажмурился, не рискуя сделать этого на самом деле, и вцепился в королевский пояс с такой силой, что пальцы на секунду свело болью.

А спустя мгновение, пораженный и восхищенный, забыл обо всем и, широко распахнув глаза и открыв рот, даже немного наклонился вбок, любуясь раскинувшейся пред ним панорамой королевства Даирнас.

Ноэль не солгал, живописуя его – королевство было поистине прекрасно, а его изобилие и плодородие можно было увидеть невооруженным взглядом.

Даирнас располагался в горах, занимал собою поверхность какой-то огромной вершины, чьего названия Себастьян не знал, но на которую они, вне всякого сомнения поднимались сейчас. Внизу, несколько ниже тропки, по которой они продвигались, начинался каскад спускающихся все ниже и ниже широких зеленых плато, на которых и зиждилось все королевство. Края плато, крутые склоны, ведущие к ним, были сплошь покрыты густым лесом, где, вероятно, водились в избытке разнообразные единороги, тигралы и еще какая-нибудь удивительная живность; ближе к краю раскидывались огромные плодородные поля. Через поля, выбегая из леса, струились реки и ручейки, сотней искрящихся, звенящих водопадов ниспадающие на следующее плато, находящееся ниже. Вдоль самых больших из этих рек раскидывались деревни, деревушки, села, а порою даже и целые города с домами, увенчанными, на манер замков, остроконечными башенками. Кое-где синели большие озера, должно быть, под завязку забитые рыбой; поля колосились и переливались под ярким солнцем, а далеко-далеко, там, где завершался каскад плодородных плато Даирнаса, раскинулось во всю свою ширь огромное море.

Пейзаж был великолепен, навевал какое-то уютное умиротворение, и на губах потрясенного зрителя появилась невольная улыбка. Да, это королевство стоило того, чтобы защитить его, защитить, вне зависимости от того, хватит ли сил и хватит ли знаний.

Одно лишь портило этот прекрасный вид, одно смущало и вызывало не неприятие, но изумление и недоумение…

Плато были покрыты снегом. Не густо, не плотно, он лишь припорашивал сочную летнюю зелень, серебрился на крышах домов, переливался на солнце и, очевидно, потихоньку таял, но самим фактом своего наличия здесь очень смущал.

Реки и водопады искрились на солнышке, а снег, отражая их искорки, буквально слепил, заставляя щуриться, вглядываясь в великолепный пейзаж.

Король, бросив взгляд вниз, на подвластное ему государство, нахмурился и немного тронул пятками бока единорога, подгоняя его вперед.

– Нейрган… – сорвалось с его губ негромкое рычание, – Над Даирнасом вновь сгущаются снежные тучи…

– Здесь так красиво, – Себастьян, не слишком желающий вызывать на себя гнев владыки, быстро и робко улыбнулся, – Такое прекрасное королевство, я… я даже не представлял… и даже в снегу!

– Даирнас прекрасен, – в голосе монарха прозвучали тоскливые нотки, – И даже в снегу он способен поразить воображение. Но снег неуместен в это время года, друг мой, снег вреден полям и посевам, от снега страдает природа и страдают люди. Особенно потому, что снег не пришел с небес, как это случается зимой, а был ниспослан на нас драконом…

Парень примолк, не зная, что говорить. Король был прав, спорить с ним представлялось занятием совершенно напрасным, и юноша почувствовал, как восхищение великолепным пейзажем сменяется грустью при мысли о том, как этот самый пейзаж был испорчен. А уж мысли о том, что всю эту красоту злобный мерзавец Вагрант и вовсе едва не стер с лица земли, да еще и стремится повторить этот свой «подвиг» и вовсе заставили его расстроиться и, вместе с тем, разозлиться.

– Как только Вагрант может желать зла такому великолепию… – пробурчал себе под нос Себастьян, и король, услышав его, тонко улыбнулся, внимательно следя за поступью единорога, уже приближающегося к концу тонкого перешейка меж двух пропастей.

– Он не желает зла, Себастьян, – Ноэль негромко вздохнул, продолжая мягко, безрадостно улыбаться, – Ему нравится Даирнас, и он хочет владеть им. Хочет подчинить его себе, забрать его в свою полную власть и, вне всякого сомнения, переделать так, как было бы приятно ему. Ему по нраву тьма, он не приемлет свет, поэтому его правление – это тучи в небесах, это тени над прекрасным, теплым и солнечным краем! Поэтому его порядок – гибель для обычных людей, но раздолье для дамнетов, коих он создал – поначалу сам, а после руками других – великое множество… Сейчас они изгнаны, они не проживают более в нашем королевстве. Но тень их деяний даже сегодня, спустя декаду после их безраздельного правления, селит страх и ужас в людских душах.

– А как же те молодые люди, которых превратили в дамнетов насильно? – юноша закусил губу. С его точки зрения, стричь всех колдунов под одну гребенку не следовало бы.

– Уйдя с дамнетами, эти молодые люди, увы, теряют желание вести нормальную, спокойную, размеренную жизнь. Их учат творить страшные вещи, они способны убить, не задумываясь, способны губить целые поселения, целые народы… Нередко именно те из дамнетов, кто прежде не верил в магию, те, кто был забран в их ряды насильно, становятся нашими самыми страшными противниками, – король потянул носом теплый воздух и задумчиво продолжил, – Лишь одному юноше удалось вырваться из когтей дамнетов, спастись от влияния самого Вагранта! Этот негодяй был его учителем, и мальчик знает некоторые тайные обряды, но, по счастию, не пытается их вершить. Он спасся из рук тьмы сам, и подарил нам всем надежду на то, что таковое возможно.

Ноэль замолчал, а Себастьян призадумался. Сегодня, с самого мига его внезапного попадания в этот странный мир, с ним произошло уже довольно много событий, но все же слова короля показались молодому человеку знакомыми.

– Мне кажется, я что-то такое… – хмурясь, начал, было, он, но почти сразу же вспомнил и удивленно вскинул брови, – Подождите, вы говорите о том человеке, который опознал меня как не-Вагранта? Который, собственно, и убедил вас в том, что я здесь оказался по чистой случайности, и что я не могу…

– Да, – прервал его король, вновь мимолетно улыбнувшись, – Да, я говорю о Филайпе. Именно он некогда был учеником Вагранта, но увидев, что тот творит, бежал и пришел ко мне на службу. Я был рад приютить его.

– И вы ему доверяете? – вопрос сорвался с губ прежде, чем молодой человек успел подумать. Ноэль удивленно оглянулся на него через плечо и, немного натянув поводья, остановил единорога.

– Разумеется. Я не могу винить его в том, что он был похищен, в том, что его насильно пытались приобщить к темной магии. Я виню в этом Вагранта, но не его ученика, и я рад, что ему удалось бежать.

Себастьян помолчал, затем негромко вздохнул.

– Ты очень хороший человек, Ноэль, – тихо произнес он и, вздохнув еще раз, сочувствующе прибавил, – И очень доверчивый.

– Благодаря этому моему качеству, ты остался в живых, друг мой, – усмехнулся в ответ король и неожиданно вскинул щит, словно приветствуя кого-то.

Запели трубы, рассыпая свой серебряный звук на каменное плато, где они очутились. Юноша, осторожно выглянув из-за плеча монарха, с удивлением воззрился на большие каменные ворота, медленно и неотвратимо-уверенно распахивающие свои створки. Их приветствовали, им радовались, их ждали здесь! Хотя, конечно, не их, а скорее его – короля, Ноэля, законного правителя Даирнаса.

Створки ворот продолжали плавно скользить по земле, и Себастьян, пользуясь случаем, решил оглядеться.

Итак, они находились на широком каменном плато где-то высоко в горах, но, вопреки ожиданиям, холодно здесь не было, а снег, если и был заметен где-нибудь, определенно был сюда принесен Нейрганом.

– Странно, здесь тепло, – пробормотал молодой человек, и король хмыкнул, скрывая смешок.

– Мы ведь поднялись ближе к солнцу, разумеется, здесь теплее.

Себастьян промолчал, предпочитая не объяснять причин, по которым в горах обычно бывает холоднее, не взирая на близость небесного светила, и начиная подозревать, что Даирнас отличается от адекватного мира не только людскими повадками и наличием странных зверей.

Одна створка огромных врат примыкала напрямую к скале, другая завершала стену, не менее громадную и высокую, сделанную тоже из сплошного камня. Рассмотреть за ней замок было довольно затруднительно, особенно стоя так близко – Себастьяну были видны разве что самые верхние кончики башен.

Над воротами, с обеих сторон (с правой стороны на скале) гордо восседали две гигантские каменные совы.

– Это украшение осталось от Вагранта, – заметил Ноэль, обратив внимание, что его спутника эти пернатые изваяния чрезвычайно заинтересовали, – Он всегда говорил, что сова – самое мудрое из всех обитающих на земле существ, практически поклонялся ей и мечтал о такой же мудрости. Увы, достиг он лишь подлости…

– Змеи, говорят, тоже мудрые, – хмыкнул Себастьян, – Видимо, Вагрант достиг именно их мудрости.

– Кто знает, – отстраненно отозвался мужчина, и легко тронул бока единорога. Ворота уже открылись настолько, чтобы можно было свободно миновать их, и большой конь с рогом во лбу неспешной, уверенной поступью двинулся вперед.

Каменные совы медленно поплыли им навстречу. Молодой человек, немного расслабившись в преддверии спокойного пребывания в замке, отпустил королевский пояс, задирая голову и, открыв рот, принялся созерцать надвигающееся на него великолепие. В конечном итоге, видеть королевские замки ему доводилось не чаще, чем живых драконов.

Упал он уже во дворе. Ворота остались позади, единорог продолжал медлительной, уверенной поступью продвигаться ближе к дверям королевского дворца, и Себастьян, уже привычно покачиваясь в его седле, как-то прозевал момент, когда начал сползать набок.

Ноэль, что удивительно, тоже не обратил на это внимания, вероятно, полностью увлеченный своим прибытием к дверям вотчины, поэтому поймать спутника не успел.

Парень тяжело брякнулся наземь, не успев не то, что сгруппироваться, но даже и ощутить радости свободного падения и, глухо ухнув, торопливо сел, принимаясь растирать лодыжку. Сломать он ее, похоже, все-таки не сломал, но подвернул и ушиб изрядно, настолько, что даже встать, наверное, ему бы удалось с трудом.

Король, обеспокоенный неожиданным падением новоявленного друга, пожалуй, больше всех прочих, легко и ловко спрыгнул с единорога и поторопился прийти на помощь, аккуратно приподнимая юношу. Тот неуверенно ступил, было, на поврежденную ногу, но тотчас же ойкнул и запрыгал на одной ножке.

– Вот так и рассмотришь, пожалуй, королевский дворец… – сорвалось с его губ болезненное шипение, и он вновь принялся растирать ноющую лодыжку, склонившись к ней.

Монарх только вздохнул. Никогда прежде не доводилось ему оказывать кому-либо честь, подобную той, что оказал Себастьяну, усадив его на единорога позади себя, никогда еще не был он свидетелем, к каким плачевным последствиям может привести падение с большого рогатого коня.

– Следовало бы везти тебя в карете, друг Себастьян, – негромко молвил он и, сжав губы, мимолетно покачал головой. Проехать в карете по тому узкому перешейку, по которому они двигались несколько минут назад, было бы совершенно невозможно.

– Не беспокойся, – Ноэль тряхнул головой и постарался взять себя в руки, – Во дворце есть целитель, он сумеет вылечить твою ногу. Идем же, идем скорее, мой друг, мне не терпится познакомить тебя…

Себастьян удивленно поднял взгляд и уже открыл, было, рот, чтобы спросить, с кем же его венценосному знакомому не терпится его познакомить, когда двери дворца неожиданно распахнулись, и во двор выбежала, почти вырвалась на волю хорошенькая молодая девушка в темно-алом платье. Молодой человек, так и застывший с открытым ртом, совсем забыл закрыть его и, продолжая стоять с самым идиотским видом, медленно оглядел незнакомку.

На первый взгляд она казалась совершенно очаровательной, на второй – миленькой, а на третий – откровенно сногсшибательной, и Себастьян, надо признаться, поймал себя на мысли, что в его мире подобных девушек днем с огнем не сыщешь. Однако, было в ней и что-то неприятное, какая-то смутная тень, казалось, покрывала прелестное личико, немного портя его очаровательные черты.

– О, отец! – кажущаяся взволнованной до глубины души, она бросилась к Ноэлю и, не решаясь, видимо, обнимать его при посторонних, взволнованно прижала к груди руки, – Какое счастье вновь видеть вас живым! Я так беспокоилась, так волновалась, здесь кружил этот ужасный дракон, а вы отправились в погоню за негодяем Вагрантом, а ведь он сильный и опасный дамнет!

Выпалила она все это на едином дыхании и, замолчав, несколько раз глубоко вздохнула, переводя его. Ноэль безмятежно улыбнулся и, протянув затянутую в латную перчатку руку, нежно потрепал девушку по роскошным, завивающимся мягкими кольцами темным волосам, уложенным в незамысловатую, но довольно изысканную прическу.

– Со мной все хорошо, дитя мое, не волнуйся. Я вернулся если не победителем, то и не побежденным, и к тому же обрел нового друга… – он обернулся вполоборота к малость опешившему Себастьяну и легко кивнул на него. Юноша шумно сглотнул. Король казался ему человеком еще не старым, и тот факт, что он, судя по всему, уже был отцом взрослой дочери, немного смущал.

– Это… – он неуверенно кашлянул и, натянуто улыбнувшись, уточнил, – Твоя… ваша… дочь?

– Воспитанница, – мягко поправил его Ноэль, – Леди Васанта, рад представить тебе ее, друг мой. А это, – он посмотрел на девушку, – Это, моя милая, Себастьян, человек, коему предначертано стать спасителем Даирнаса.

Васанта, судя по всему, растерянная не меньше предполагаемого спасителя, медленно склонила свою прелестную головку в приветственном поклоне. Затем вновь взглянула на короля.

– Вы произнесли слово, отец?

Отвечать словами король не посчитал нужным. Он лишь быстро улыбнулся и легко кивнул, после чего вздохнул и, оглядевшись по сторонам, жестом подозвал конюха. Единорог, стоящий всегда в отдельном большом крытом загоне, даже не деннике или стойле, требовал такого же ухода, как обычная лошадь.

– Рад вашему возвращению, мой король.

Голос, принадлежащий на сей раз, вне всякого сомнения, отнюдь не представительнице слабого пола, донесшийся от дверей дворца, заставил юношу, как раз собиравшегося понаблюдать за тем, как и куда будет размещен королевский единорог, отвлечься, вновь переводя взор немного дальше.

По ступеням, ведущим к двустворчатым дверям, легко сбежал молодой человек в богатом, красивом камзоле и высоких сапогах. По виду он казался едва ли намного старше самого Себастьяна, однако же, сквозивший в чертах оттенок высокомерия и даже надменности, несколько портил приятное лицо, делая его старше.

Ноэль, широко улыбаясь, протянул ко вновь подошедшему руку, приветствуя его.

– Лорд Ки́нел, мой племянник и воспитанник, коего я с гордостью представляю тебе, мой друг.

Молодой лорд подошел к дяде и сердечно пожал ему руку – жест, не вполне соответствующий приветствию двух коронованных особ, но довольно обычный меж родичами.

– Краем уха я слышал, вы говорили о спасителе нашего королевства, – Кинел мельком окинул Себастьяна, ощущающего себя рядом с ним ни больше и ни меньше, чем сопливым мальчишкой, быстрым оценивающим взглядом, – Вы привели именно его?

– Именно, – король величественно склонил голову, не переставая лучиться улыбкой, – И имя его Себастьян, мой дорогой племянник. Несущий жизнь, это говорит о многом.

– Да, имя этот юноша носит поистине громкое, – задумчиво отозвался лорд и, одарив спасителя быстрой, довольно холодной улыбкой, отступил на шаг назад, – Но довольно разговоров. Вы утомлены погоней и дорогой, мой повелитель, вам необходим отдых, да и… я полагаю, вашему спутнику он тоже не повредит.

– Это уж точно, – буркнул потенциальный спаситель и, тяжело вздохнув, честно попытался абстрагироваться от мирной беседы двух родственников, уделяя больше внимания роскошному замку, дворцу, возле которого он сейчас находился.

Неизвестно, каков он был при Вагранте, но сейчас королевская обитель и в самом деле напоминала иллюстрацию из книги сказок, место жительства великого монарха. Светлые высокие стены его были украшены флагами с гербом, значения которого Себастьян не понимал, но предполагал, что это либо королевский символ, либо знак Даирнаса. Большие окна, забранные стеклянными витражами, мягко посверкивали, отражая свет вновь спокойно сияющего на небосводе солнца, переливались в его лучах самыми разнообразными цветами, и делали дворец еще более сказочным.

Стены поднимались вверх небольшими уступами – каждая последующая была выше предыдущей, и на каждой обязательно где-нибудь с краю виднелась не слишком большая, но очень изящная остроконечная башенка. Самая же высокая башня, бывшая одновременно и самой широкой, была увенчана зубцами, вызывающими смутные ассоциации с королевской короной, на каждом из которых реял флаг.

Сейчас это великолепное здание было немного припорошено снегом, однако, он таял, таял довольно стремительно, стекая, капая водой с высоких стен и звеня вокруг замка серебристым переливом капели. Где-то в отдалении шумел невидимый отсюда водопад, и общая атмосфера, царящая вокруг замка, навевала совершенный покой и умиротворение.

– Друг мой? – голос короля, обращающегося к юноше уже, судя по всему, не в первый раз, отвлек его от созерцания сказочного дворца, и заставил, растерянно заморгав, вопросительно воззриться на монарха. Тот мягко улыбнулся, на миг создавая у Себастьяна ощущение, что Ноэль полагает его немного двинутым.

– Лорд Кинел предлагает нам пройти во дворец, где тебе будет оказан надлежащий почет, и где ты сможешь отдохнуть от долгого пути. А чуть позже будет подан ужин.

– А… да, конечно, да, хорошо… – молодой человек, путаясь в словах, искренне пытаясь говорить столь же высокопарно, как и все присутствующие здесь особы, немного смутился, – Извините, я засмотрелся.

– Ничего страшного, – лорд Кинел вновь улыбнулся холодящей душу, какой-то змеиной улыбкой, – Наш дворец всегда вызывает восхищение у людей, видящих его впервые. Мервин!

К ним, повинуясь оклику королевского воспитанника, торопливо приблизился советник монарха и, бросив быстрый взгляд на Ноэля, склонился в вежливом поклоне и пред ним, и пред его племянником.

– Ваша милость?

– Будь добр, проводи нашего дорогого гостя в апартаменты, всегда готовые принять гостей, и вели слугам должным образом обслужить его. Вы не против, дядя? – взгляд его темно-серых глаз скользнул к королю. Тот едва заметно приподнял уголки губ, и сделал неопределенный жест рукой.

– Нет-нет, мой дорогой племянник, ты совершенно прав. Надеюсь, друг мой, ты выполнишь распоряжение его милости в точности, – взгляд его на мгновение скользнул к советнику, и тот склонился еще ниже.

– Все будет исполнено в аккуратности, мой повелитель. Господин Себастьян… – он выпрямился и быстро глянул на замершего в некоторой растерянности парня, – Прошу вас следовать за мной.

Себастьян беспомощно глянул на спокойного короля, скользнул взором по Кинелу и молчаливо стоящей рядом Васанте и, ощущая себя без пяти минут под конвоем, немного понурился, выражая всем видом готовность следовать за советником, чье имя он, хоть и расслышал, но не был уверен, что понял его правильно.

Мервин, не глядя в его сторону, уверенно зашагал к ступеням, ведущим ко дворцовым дверям, и молодому человеку не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним. Про себя он решил, что хотя бы имя этого человека выяснит непременно.

***

Войско, вошедшее следом за своим повелителем на территорию дворца, постепенно расходилось, воины отправлялись в казармы, готовые отдохнуть, но не собирающиеся терять бдительности. Мервин, бывший одновременно и советником короля, и главнокомандующим, ушел сопровождать хромающего Себастьяна к его покоям и, как надеялся Ноэль, вызывать тому лекаря, и вскоре уже во дворе, недалеко от дверей дворца остались только король, его воспитанница и воспитанник.

Лорд Кинел, убедившись, что все посторонние находятся достаточно далеко, чтобы услышать конфиденциальную беседу, медленно повернулся к дяде. Лицо его было исполнено негодования.

– Дядя, вы понимаете, что делаете? Неужели вы и в самом деле означили этому мальчику стать спасителем нашего королевства, вы вверите ему судьбу Даирнаса?!

– Отец произнес слово, Кинел, – негромко выступила Васанта и, глубоко вздохнув, тоже устремила на своего венценосного родителя негодующий взор прекрасных очей, – И я не считаю себя глупой, но сейчас глубины его мудрых мыслей постичь не могу!

– Вы произнесли слово?! – лорд, не давая дяде ответить, всплеснул руками, – Не могу поверить! Откуда вообще появился этот мальчишка, с чего вы взяли, что он способен…

Ноэль решительно воздел руку, прерывая дальнейшие возмущения своих воспитанников. Необходимость объясняться перед ними он предвидел еще в миг, когда произносил слово, но того, что их негодование будет излито на него с такой силой и страстью, не ожидал.

– Дети мои, – он нахмурился, окидывая своих гневных собеседников проницательным взглядом, – Если вы немного остудите свои горячие головы и позволите мне ответить, возможно, вопросы ваши иссякнут. Этот человек, этот юноша… Себастьян… он появился перед нами в миг, когда мы загнали Вагранта в угол. Дамнет исчез, а этот мальчик оказался на том месте, где он стоял прежде. Многие полагали, что это колдун, это Вагрант принял его облик, дабы обмануть нас, но сердце говорило мне, что это не так, и Филайп подтвердил мои мысли.

– Филайп? – Кинел сморщился в непередаваемой гримасе, – Дядя, вы поверили тому, кто был учеником Вагранта??

– Кинел, – король перевел взор на племянника, – Ты знаешь, что он предан мне. И, если бы я не верил каждому, кто был связан с дамнетами…

Васанта, несколько секунд молча выслушивавшая объяснения своего опекуна, едва ли не топнула ножкой.

– Почему вы так доверчивы, отец? Вы поверили Филайпу на слово, вы верите этому Себастьяну, а что, если он тоже ставленник Вагранта, что если его цель…

– Васанта! – лицо Ноэля несколько потемнело – такого поведения воспитанницы он не выносил, – Я не ребенок, и знаю, кому можно доверять, а кто доверия не достоин! Себастьян доказал мне, что я не зря избрал спасителем его – он спас тиграла!

На площадке перед замком повисла долгая, гнетущая тишина. Васанта и Кинел, леди и лорд несколько раз недоверчиво переглянулись, похоже, не до конца уверенные, что слух не обманывает их.

– Спас тиграла?.. – племянник короля несколько раз моргнул и, снова покосившись на девушку, неуверенно покачал головой, – Но как это возможно? Тигралы – сильные животные, в спасении из рук человека они не нуждаются…

– Мы схватили детеныша тиграла, а он вернул его матери, – король чуть усмехнулся, – Он не побоялся подойти к ней, и она в благодарность приняла его, как своего друга. Позднее, когда на нас напал Нейрган, она отогнала его, и я думаю, что двигало ею именно желание защитить Себастьяна.

– Нейрган напал на вас?? – Васанта, которую эти слова испугали гораздо сильнее прочих, взволнованно шагнула вперед, – О, отец, вы не пострадали?

– Не пострадал никто, – Ноэль легко улыбнулся и, обняв воспитанницу одной рукой за плечи, мягко привлек ее к себе, – Дитя мое, ты не могла бы взять на себя труд дать распоряжения организовать почетный ужин? Я обещал Себастьяну великие почести и не хочу нарушить данного слова.

Девушка растерянно заморгала. Обычно отдавать распоряжения об ужине не входило в ее обязанности, поэтому просьба короля казалась несколько удивительной, однако, спорить с ним ей не хотелось. Васанта неуверенно кивнула и, аккуратно высвободившись из монарших объятий, на секунду присела в книксене – знак уважения, коим она никогда не пренебрегала, даже оставаясь с названым отцом наедине, а затем поспешила по высоким ступеням обратно во дворец.

Лорд Кинел, оставшийся рядом с дядей, некоторое время смотрел ей вслед, а затем резко обернул к собеседнику.

– Дядя, что ты творишь?! – голос его сейчас напомнил шипение; в глазах полыхало пламя, – Отдать судьбы целого королевства в руки какого-то мальчишки! Мальчишки, о котором тебе неизвестно ничего, кроме того, что он оказался здесь вместо проклятого дамнета!

– Успокойся, Кинел, – мужчина, вполне лояльно относящийся к такой фамильярной форме обращения к нему со стороны племянника, положил руку тому на плечо, – Я уверен, что мальчик справится. Не знаю, не могу объяснить этого, но он вызывает в душе моей странное чувство… Он кажется слабым, но я готов прозакладывать сердце и разум, что он силен, только сам еще не знает об этом…

Лорд на несколько секунд замолчал, затем медленно втянул воздух, заставляя себя успокоиться. На лицо его набежала тень еще большего неудовольствия, даже некоторого осуждения.

– А сам мальчик? Если он, как ты полагаешь, не помнит о своей силе, он будет беспомощен перед дамнетами! Дядя, они готовятся к войне. Скоро будет битва, тебе известно это, они желают отомстить за падение Вагранта! Неужели ты способен отправить ничего не знающего, не умеющего и не понимающего мальчишку бороться с армией колдунов? Неужели ты пошлешь его на смерть?

Глаза Ноэля потемнели, лик его ожесточился. Он медленно убрал ладонь с плеча племянника и, выпрямившись, немного приподнял подбородок.

– Себастьян хороший человек и может стать хорошим другом, Кинел. Он уже дорог мне… Но ради спасения Даирнаса я пойду на все. И тебе это известно, как никому другому.

***

Себастьян с нескрываемым облегчением плюхнулся на широкую, мягкую даже на вид кровать в отведенных ему покоях и с наслаждением вытянул туго перебинтованную каким-то полотном ногу. Бинта у дворцового врача в арсенале не обнаружилось, да молодой человек и не настаивал. В конечном итоге, лечили же люди как-то вывихи в доисторические времена и им эти кустарные методы помогали! Быть может, и ему, жителю городских трущоб помощь окажет?

Мервин, сопроводивший его в покои, чуть приподнял уголки губ. Приказ, отданный ему племянником короля, был исполнен даже в большей степени, чем ожидалось – мальчик был устроен, подлечен и окружен заботой слуг, уже успевших взбить перину на отведенной ему кровати и сейчас суетливо убирающих дальний от спальни покой.

– Если вам что-нибудь понадобится, господин Себастьян, вы можете обратиться к любому слуге или стражу – они исполнят ваше повеление в точности. Или, если вам это предпочтительнее, могу я…

– У меня к вам вопросы… Мерлин, – неуверенно перебил парень и быстро улыбнулся, – Я… могу задать их вам?

Королевский советник тонко, хотя и широко улыбнулся, в эту секунду вдруг напомнив королевскому гостю лорда Кинела.

– Мое имя Мервин, прошу прощения, что поправляю вас. Какие у вас вопросы?

– Так, значит, про короля Артура сказки здесь не рассказывают… – парень потер переносицу и, глубоко вздохнув, приглашающе хлопнул по кровати рядом с собой, – Да вы присаживайтесь, мистер Мервин, я боюсь, разговор будет долгим.

– С вашего позволения, я воспользуюсь стулом, – он вновь улыбнулся и, со скрытым нетерпением взяв стул, находящийся неподалеку, аккуратно поставил его напротив кровати Себастьяна, присаживаясь на самый край, – Итак, господин Себастьян, я слушаю вас. Вам что-то не нравится, что-то причиняет неудобство?

– Нет-нет, что вы… не считая того, что я нахожусь в чужом для меня месте, в чужом для меня мире, меня все более, чем устраивает, – парень ненадолго сжал губы, собираясь с мыслями, – Я хотел спросить… про другое. Если король сказал «слово», значит все, да? Значит, у меня нет выбора, я по любому должен буду спасти королевство?

– Боюсь, что да, – Мервин немного склонил голову в поклоне, – Если Его Величество означил вам быть спасителем Даирнаса, возложил своим словом на вас эти обязательства, вам придется их исполнить. Он чтит и заботится о вас, господин Себастьян, но все-таки он король и его слово непреложно…