Татьяна Анатольевна Катаева
Плоский мир
–Ну что, парень, как ты, вид у тебя вроде бы стал получше. Порозовел ты, а до этого – такой бледный был. Как же ты все-таки тут очутился в спящем- то состоянии, чего с тобой приключилось?
За все это время в мою голову не пришло ни одного вразумительного объяснения своего положения, поэтому я решил не врать, но и всей правды я тоже решил не говорить, по крайней мере, пока.
–Видите ли, я ничего не помню. Я не помню, как я очутился здесь, на этой территории, как я заснул и почему я уснул именно здесь, помню, что вечером мне очень хотелось спать, я уснул, а потом я почувствовал что-то острое в боку, проснулся и увидел Вас – вот и все.
– Угу, не помнишь. Острое. Это – копье.
–Да, теперь я знаю, что это – копье, было больно
–Прости, я и сам порядком был напуган и удивлен, увидев лежащего человека. Я ведь не сразу понял, что ты – спишь. Много разных людей, не все – хорошие. Странно, что ты – ничего не помнишь. Очень странно. Хотя такое бывает, кажется, это называется амнезией, но, как правило, это случается с теми, кто перенес какое-то очень страшное или тяжелое событие. А что случилось с тобой?
– Не помню. – твердо сказал я. – Не помню. Мне очень хотелось спать, и я уснул, а проснулся – здесь и вы – передо мной.
– А где же ты уснул?
– У себя дома.
– А где же твой дом?
– Не знаю, но думаю, что не здесь.
– Почему?
– Потому что мне совершенно не знакомы эти места, мне не знакомы ваши правила перехода из одной Провинции в другую, мне ничего это не знакомо.
– Э-э, да у тебя и впрямь, амнезия, парень. Как же тебе не повезло, ну ничего, сейчас расскажу тебе все, но для начала давай подкрепимся. У меня есть два чудесных бутерброда и сок, а после – я тебе все расскажу, а то как же ты будешь здесь, ничего не зная…
Мы довольно славно позавтракали провиантом моего нового знакомого, не смотря на то, что еда была плоской, она все-таки была вкусной, по крайней мере, поел я с большим удовольствием, а после трапезы Плоский человек начал свой рассказ.
– Ну, что, давай-ка еще раз познакомимся, ведь тебя-то я знаю как зовут, а я так до сих пор и не представился. Мое имя – Плюх, а твое – Дмитрий, Дима, вот и познакомились. – и Плюх приветливо улыбнулся.
– Да уж, имя у тебя, конечно, ну крайне необычное, пожалуй, здесь с таким именем тебе будет не просто. Давай придумаем тебе имя, похожее на наши имена. Например – Дмих! И звучит красиво, и на наши имена похоже, ну, как тебе?
Мне, конечно, первоначальный вариант моего имени нравился больше, но из уважения к Плюху и его Миру, я решил согласиться.
– Ну, вот и ладно, а теперь, слушай! Наш Мир – самый чудесный из всех. Правда, других миров конечно, не существует, но все равно – НАШ – ЛУЧШИЙ! Ведь в нашем Плоском мире все упорядоченно, понятно и просто. Весь наш мир поделен на 4-е провинции, в каждой из которых жители занимаются своим делом и живут по своим законам. В Первой провинции – «Провинции Грусти», где мы сейчас находимся – все пребывающие тут грустят, ведь бывает же, что очень хочется погрустить… Вспомнить что-нибудь… или кого-нибудь, кто …ушел. Даааа… Знаешь, здесь можно даже поплакать. Вообще это самое грустное место в нашем Мире. Здесь на каждом углу, практически из каждого домика то и дело доносятся отголоски печали. Кто плачет, кто тихо вспоминает и переживает. Прислушайся… и ты тоже услышишь эту грусть.
Я прислушался, но не услышал никаких отчетливых звуков, только ветер шелестел по пустынным улицам и поскрипывал фонарями, висящими над крыльцами домов. Легкий моросящий дождик монотонно и негромко стучал по крышам и плоским листьям лопухов у дороги. Эти негромкие звуки как будто сплетались в единую мелодию… В какую-то очень тоскливую и печальную мелодию…
Голос Плюха прервал мои мысли.
– Во второй – «Провинции Сна» – все отдыхают, спят и видят прекрасные сны. В третьей провинции – «Провинции Радости» – все хохочут и смеются, поэтому если грустить совсем не хочется, то человек покупает билет в эту провинции и отправляется хохотать или просто улыбаться. Вообще – там хорошо, можно гулять хоть всю ночь напролет, радоваться, вот красота, никто и слова не скажет! В четвертой Провинции – Провинции Просвещения все учатся, работают, придумывают, фантазируют, читают разные замечательные книги. В библиотеке Провинции Просвещения их очень много… Можно даже путешествовать без всякого патруля, вот здесь, в голове, просто читая интересную книгу – и Плюх постучал по своей плоской голове.
– Книги – это замечательно! – подмигнул мне Плюх
"Как странно? – подумал Я – Неужели у них все так просто?"
– Ну а если я вдруг захочу посмеяться в провинции Грусти, ну вдруг я вспомню что-нибудь веселое или встречу друга и улыбнусь ему? А если просто мне станет радостно, что день хороший и светит ласковое весеннее солнце?" – спросил Я
– Как это ВДРУГ? Ты или смейся или плач, третьего то ведь не дано! Если Тебе грустно, то как Тебе ВДРУГ может стать весело? Так не бывает! И все-таки, какой-то ты странный, Дмих… Эээх! Тяжело Тебе все-таки придется… ну да ладно, пора!
– Куда это?
– Как куда? В Провинцию Сна, разумеется. Мне уже очень хочется спать. Сейчас купим билет и вперед.
– Но я совсем не хочу спать!
– Понимаешь, Дмих, боязно мне оставлять Тебя одного, странный Ты, да и не привык еще к обстановке, попривыкнешь, тогда и иди один-одинешенек на все четыре стороны, а пока дай уж мне за Тобой присмотреть.
– Ну что ж, может оно и вправду так вернее – подумал Я и отправился вместе с Плюхом в Провинцию Сна.
Купив билеты и пройдя контроль, мы с Плюхом очутились в Провинции Сна. Она была совершенно не похоже на то место, которое мы недавно покинули. Краски природы были приглушены молочной белизной туманной дымки, пения птиц не было слышно, но сквозь легкие завывания ветра были слышны похрапывания спящих "жителей" этой провинции. Маленькие домики, с виду довольно уютные, располагались вдоль тротуаров. Каждый домик был аккуратно обсажен зеленой травой и цветами с нежными плоскими лепестками. Розы, гладиолусы, колокольчики, ромашки и даже подснежники и ландыши – все украшали собой клумбы возле домов. Похоже, в Провинции Сна спали все, кроме этих цветов. Еще не разу не приходилось видеть мне, что эти цветы цвели все в раз, ведь у нас, Дома, сперва расцветали подснежники, затем распускались ландыши, потом ромашки, колокольчики и розы, а ближе к сентябрю расцветали гладиолусы, которые я любил особенно, потому что они были также стремительны и в тоже время, так же нежны, как солнечные лучи уходящего лета… Говорят, что гладиолусы не пахнут… Нет, пахнут… Последними днями лета…
Я проходил мимо расцветших клумб и аккуратных домиков, окутанных сонной дымкой и вспоминал Дом. Нет ничего милее Дома, своего Дома. Своей травы, деревьев, цветов, пения птиц, запахов, традиций и обычаев своей семьи и своей страны, своих людей, таких разных, но в то же время так неуловимо схожих между собой… Почему, порой, заново понимаешь уже, казалось бы, давно понятные тебе вещи и почему это происходит тогда, когда ты очень далеко от них…
– А вот и наш домик. – шепнул Плюх у меня над ухом – Заходи, да побыстрее, уже пора спать.
Мы вошли в плоский домик, похожий на все остальные, затворили за собой плоскую дверь и расселись по плоским кроватям.
– Ну, давай спать. Завтра у нас будет очень интересный день – уже полусонным голосом сказал Плюх.
–Почему? – спросил Я
– Знаешь, я решил еще с тобой побродить… Тем более, что я давно не смеялся…
–Плюх, а что ты делал в Провинции Грусти?
–Я?… Да так, грустил…
–О чем?
–Вспоминал… Воспоминания часто заставляют грустить, даже приятные. А сегодня меня одолевали такие вот воспоминания… Ну да ладно, давай спать, завтра поговорим обо всем. – и Плюх, погасив свет, лег на кровать.
В окно светила плоская луна и в ее свете мне показалось, что у Плюха все еще открыты глаза, а в них блестят слезы… Но нет, этого не может быть, ведь здесь не положено плакать. Не по-ло-же-ноооо – и я совершенно неожиданно для себя самого заснул.
Тускловатое солнце освещало наш сонный дом. Открыв глаза, я увидел, что Плюх уже встал и делал утреннюю зарядку.
–Давай вставай! Доброе утро! Присоединяйся! Зарядка – лучшее средство взбодриться и начать новый день!
– Да, наверное – сказал я, отходя от сна.
Зарядку я никогда особо не любил, но делал, потому что мой папа всегда старался воспитать во мне любовь к физкультуре, а зарядка была одним из основных методов. Каждое утро после того как я просыпался, папа приходил ко мне в комнату и мы делали с ним утреннюю зарядку. Это всегда было весело, потому что мой папа вообще очень веселый человек. У него всегда в запасе много разных шуток и если вдруг становится грустно, то он обязательно рассмешит и поднимет настроение. Помню, как-то после школы я подрался со своим лучшим другом Колькой. Вот никогда мы не дрались, а в это утро рассорились из-за какой-то мелочи: Колька утверждал, что земля круглая, а я говорил, что она чуть приплюснута у полюсов. Ну я то знал точно – мне папа об этом рассказывал, а Колька уперся и не в какую, нет, говорит, круг-ла-я! Я почему-то тоже уперся и утверждал свое, поэтому драка была неизбежна… Домой ушли порознь, по началу во мне кипел гнев и злость от несправедливости, от не знания Кольки таких элементарных вещей и от того, что все так случилось, а потом, ближе к вечеру, на меня накатила тяжелая грусть. Папа зашел ко мне в комнату за карандашом и, увидев мое печальное лицо, спросил, что стряслось. Я рассказал ему все как было. Папа минуту-другую молча сидел, а потом спросил: "Скажи, Димка, а так ли уж важно круглая земля или чуть приплюснута у полюсов, если вы с Колькой все равно встретились на ней и подружились?" "Но… папа, ведь я – прав, а Колька – нет!" "Да, ты – прав, но тебе сейчас грустно, Колька – не прав, но, уверен, он тоже сейчас грустит… Так кто же в итоге из вас победил?" " Наверное… наверное, мы оба проиграли…" – ответил я. "Наверное" – слегка улыбнувшись сказал папа и вышел из комнаты. Уже через минуту я набирал домашний номер Кольки. "Знаешь", сказал я Кольке, когда услышал в трубке его голос, "не важно, какая земля, важно – что мы с тобой – друзья…" "Да… это точно… а земля, она действительно приплюснута, я уточнил…"
Да, мой папа всегда дает мне правильный совет, с ним интересно и весело везде и всюду, наверное поэтому, даже не любимая мною зарядка стала для меня радостным каждоутренним событием и еще одной из граней общения с моим дорогим отцом. И сейчас, глядя на Плюха, машущего в разные стороны то своими плоскими ногами, то плоскими руками, и улыбающегося при этом, своей плоской улыбкой, мне почему-то стало радостно и весело, и сонная тягучая пелена стала спадать.
– Ну вот, поспали, сейчас перекусим чем-нибудь между Провинциями и прямиком в Провинцию Радости. Сегодня такое хорошее утро, что хочется улыбаться и вспоминать только хорошее. Ну что, пошли?
Мы заперли дверь нашего сонного домика, перешли границу и, перекусив между границами супом из довольно плоских, но вкусных овощей, в хорошем настроении отправились в Провинцию Радости. Пройдя довольно большое расстояние, мы, наконец, оказались перед воротами этой Провинции. Они были очень большими и очень красивыми. Замысловатый растительный узор кованных ворот создавал ощущение сказочности и таинственности, а размеры и золотой отсвет наполняли воображение предвкушением праздника. Природа тоже радовала глаз: в отличие от Провинции Сна краски здесь были сочнее и разнообразнее, а пение птиц захватывало дух и трогало душу. Купив билеты и пройдя контроль, мы, наконец, вступили на Благодатную землю. Сколько здесь было народу! Мужчины, женщины и дети – все пели, танцевали или просто беседовали и не спешно прогуливались, и у всех на устах играла улыбка. Светлый день, светлые лица, звонкий смех, многообразие красок природы, стрекотание кузнечиков и цикад, благоухание цветов и трели-трели-трели соловьев, соек, синиц… Да! Здесь действительно хочется радоваться! И даже плоские формы всего и всех вокруг начинают растворяться в этой всеобщей Радости!
– Как здорово! Посмотри, как чудесно и радостно здесь, как красиво!! – воскликнул переполненный эмоциями Плюх.
– Да! Чудесно! Здорово! – прокричал я в ответ
– Побежали кататься на каруселях! – Плюх схватил меня за руку и потащил в сторону аттракционов.
Карусели! Вот здорово! Как же я люблю карусели! И как же здорово было когда мы каждое, ну или практически каждое воскресенье ходили в парк нашего славного городка кататься на каруселях. Мы: я, мама и папа садились на карусель и она несла нас по кругу, а мы кричали друг другу и в небо «Ураааа!» Как же я любил эти воскресенья, наполненные теплотой, радостью и счастьем! Как же я любил эти карусели!
–Ну, что? Прокатимся?
– Конечно!
И мы вскочили на огромную красивую карусель, которая понесла нас по кругу, и ветер трепал наши волосы и тем сильнее гудел в ушах, чем быстрее кружилась наша карусель. Мимо мелькали красивые дома, лица детей и взрослых, цветы и деревья, все проносилось мимо, смешиваясь и переплетаясь в причудливом и красочном узоре хорошего дня. И в этой круговерти звуков и красок передо мной вдруг стали вставать дома и деревья моего старого двора, того, что остался в моем маленьком городке, моего любимого двора в моем любимом маленьком городе… И вдруг мне стало казаться, что я слышу заливистый смех моего друга Кольки, который остался Там, где и я жил когда-то, и от этого смеха и от этих воспоминаний у меня закружилась голова, а мою грудь стало как-будто разрывать от какого-то нестерпимого жара, в котором смешалось все: и боль прощания с моим двором и городом, с моим Колькой и остальными ребятами нашего двора, и страх того, что сейчас я вообще неизвестно где – меня нет ни в моем Прошлом, ни в моем Настоящем – я в нигде, я где-то посреди чужого, не понятного и абсолютно Плоского-плоского мира. К моим глазам стали подступать слезы. И как я ни старался сдержать их, думая о том, что я уже абсолютно взрослый мальчик, они лились так сильно, как льется весенним солнечным утром первая капель.
