Я возмущённо сгребаю вещи в охапку и убираю их в сумку резкими нервными движениями.
– Никуда я с тобой не пойду! – четко выговариваю, воинственно задирая подбородок. – У меня завтра съемки!
– Нет у тебя никаких съёмок, я уже всё узнал у менеджера группы.
– У Риты?
– Довольно милая девушка, имя не уточнял.
Ревниво вспыхиваю, но всеми силами стараюсь изобразить безразличие. Открываю дверь и показываю на выход:
– Мне добавить нечего!
– Ты решила выйти на улицу в тонкой футболке и коротеньких шортиках? Там довольно холодно.
– Ты, видимо, ослышался и пропустил частичку «не» в моём предложении.
– А ты, видимо, решила испытывать моё терпение, признаюсь, оно на исходе. – Дмитрий давит на дверь, закрывая её на ключ в этот раз.
– Да что тебе надо от меня? – восклицаю я от безысходности.
– На данный момент увезти тебя подальше от Алекса и его скользких лап. Одевайся.
– Ты ревнуешь?
– Не говори ерунды, – небрежно фыркает Дмитрий и протягивает мне сумку с вещами. – Просто, в отличие от тебя, я прекрасно знаю, какой жуткий бабник этот павлин.
Скрещиваю руки на груди, упрямо оставляя без внимания сумку. Сердце бешено стучит в груди. Ревнивый Дмитрий Савицкий – поверить не могу.
– А может, мне он нравится! – ухмыляюсь я. – Думаешь, ты единственный такой неотразимый красавец? Раз у тебя может быть сразу две женщины, почему я должна…
Дмитрий моментально прижимает меня к двери, бросая сумку на пол. Его указательный палец сдавливает мне губы, заставляя смолкнуть. Глаза горят неистовым блеском.
– Не стоит, – тихо предупреждает он.
Я взволнованно подрываюсь в сторону, делая быстрый шаг. Он запирает меня между своими руками в тот же момент. Хватаю ртом воздух и пытаюсь совладать со своими эмоциями. Всем телом давлю на дверь позади себя, будто так могу увеличить расстояние между нами, и осознаю, что, по всей видимости, перегнула палку. Дмитрий молчит, его темные глаза гипнотизируют меня.
– Всё, я поняла, Дима, – говорю срывающимся от волнения голосом и примирительно поднимаю руки. – Только прибавь расстояние.
Он продолжает нависать надо мной. Вся спина покрывается мурашками от его хмурого взгляда. Касаюсь ладонями твёрдой груди, ощущая под ними мягкий кожаный материал куртки, и тихонько надавливаю.
– Да что с тобой? – С губ срывается испуганный шёпот.
– Думаешь, у меня всегда есть терпение выносить твои выходки? – Дмитрий поддается и чуть прибавляет расстояние между нами.
– Между мной и Алексом ничего нет!
– Я не об этом.
– А о чём? – Удивлённо округляю глаза.
Не сдерживая сердитого тона, Дмитрий объясняет:
– Ты сбежала из клуба со Светой – ладно! Бросила меня по телефону – ладно! Послала к чертям моего брата – ладно! Но какого дьявола, Катя, ты не дождалась Алексея и пошла среди ночи пешком домой?
– Да потому, что… Постой, что ты сказал?
– Я бы вправил тебе мозги раньше, если бы смог вырваться в город.
– Может, ты не понял, Дима, но в ну ночь пьяной была только Света! Я видела тебя собственными глазами.
Он терпеливо вздыхает и отходит от меня, вытаскивая из внутреннего кармана белый конверт. Отдает его мне.
– Ох, Катя! А ведь мы даже не идентичные близнецы, и отличаемся. Но даю тебе скидку на то, что было темно, и ты не знала.
Неуверенным движением пальцев я вытаскиваю напечатанный снимок в формате стандартной фотокарточки и цепенею в мгновение. Вижу на ярком качественном снимке огненно-рыжую красавицу Настю в свадебном платье и двух совершенно одинаковых молодых парней по разные стороны от неё. Оба весело улыбались одинаковыми улыбками и обнимали невесту так, будто поделить не могли.
– Да, не знала… – подхватываю я в своё оправдание и пытаюсь приглядеться к парням на фото.
Отличаются? В чём? У меня создаётся неприятное чувство, будто я играю в детскую логическую игру «Найди десять отличий» и с треском проваливаюсь. Дмитрий видит моё замешательство и недовольно язвит:
– Надо было захватить с собой очки! Говорил же, нельзя пользоваться тем, что ты называешь телефоном, и портить себе зрение! Я справа.
Поджимаю губы и подхожу ближе к свету люстры. Внимательно рассматриваю парня, что остался слева. И с изумлением замечаю, насколько он другой. Его глаза чистого серого цвета и волосы гораздо светлее, больше похожи на темный шоколад, чем на иссиня-чёрное вороново крыло. Нос и линия подбородка у этого парня несколько шире и круглее, в отличие от прямого утонченного носа Дмитрия. В остальном черты лица очень схожи, будто кто-то наверху слепил одинаковые скульптуры, а разукрашивал их уже кто-то другой.
– И кто из вас старше?
– Владимир, на целых семнадцать минут.
– Господи, и почему ты раньше молчал?
– Я бы сказал, если бы представился случай. Но у нас не было достаточно времени, чтобы больше открыться друг другу.
– Не было… – на автомате повторяю, всё ещё ошарашенно рассматривая фотографию.
– Предлагаю спокойно поговорить по пути в город…
Тут раздается стук в дверь. Я вздрагиваю, а Дмитрий громко рычит:
– Мы заняты!
– Катя, всё в порядке? – слышу зов Алекса.
Поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но меня оттесняет Дмитрий и делает это сам.
– Давай сразу проясним ситуацию, – грозно заявляет он, как только открывает дверь. – Катя – моя! И не советую тебе с этим спорить. Мне как одному из ведущих спонсоров клипа совершенно невыгодно портить тебе лицо накануне съёмок.
Он пронзает Алекса одним из своих самых холодных взглядов и, не дожидаясь ответа, снова хлопает перед ним дверью.
– Ты что о себе возомнил? – киплю я от злости. – Как ты мог заявить такое? О господи! Совсем рехнулся, да?
– Да! – рычит Димитрий. – Неужели заметно?
Я скрещиваю руки на груди и щурюсь:
– Хватит ломать меня, Дима! Ты так прочно залез мне под кожу, что я на стены лезу! Я пробовала, правда, пыталась принять твои условия! Но так только хуже! Никуда я с тобой не еду, уходи!
– Зато я еду с тобой. Мы поговорим, и это не обсуждается. Либо ты идешь до машины сама, либо понесу тебя на руках! Считаю до трёх: раз…
– Ты не посмеешь.
– Два… – Дмитрий кладёт мои кеды в боковой карман сумки, затем снимает куртку. – Последнее предупреждение, Катя.
– Да пошёл ты… – Пытаюсь прошмыгнуть мимо него.
– Три…
Он ловит меня в охапку правой рукой и кутает в свою куртку, словно куклу. Я успеваю куснуть его за палец, прежде чем оказываюсь высоко над полом, перекинутая через плечо. Не могу поверить в происходящее. Щелкает замок, и мы оказываемся в коридоре отеля.
– Пусти меня!
Со всей силы стучу кулачками по широкой спине, но, кажется, моим рукам гораздо больнее, чем его могучей спине. Чувствую себя крайне беспомощно и глупо. Теряю по дороге отельные тапочки, пока брыкаю ногами в воздухе, и остаюсь босиком. Я выдыхаюсь достаточно быстро, пока пытаюсь вырваться и пораженно замираю.
– Хорошо, я пойду, поставь меня! – требую, когда мы спускаемся по лестнице.
Вижу, как Дмитрий обходит ошарашенного Алекса, который ещё не успел спуститься к «ночным посиделкам» с друзьями.
– Теперь уже поздно, Катюша. Ты босиком… – отвечает он спокойно.
Какой позор! На нас глазеет столько лиц, но никто не решается разобраться в происходящем. Я закрываюсь стоячим воротником куртки, словно капюшоном, и жду, когда Дмитрий, наконец, остановится. Он выходит из здания, и я скукоживаюсь, кутаясь как можно плотнее.
– Холодно…
– Я предупреждал!
– Ты опозорил меня на весь отель, ненормальный!
– Сама виновата…
Пищит сигнализация. Дмитрий сдёргивает меня с плеча на руки и усаживает на переднее сиденье. Поджимаю под себя босые ноги и накрываю их курткой. В машине тепло, здесь царит приятный аромат его туалетной воды.
– Оденься, наконец, потеплее! – просит Дима, когда садится рядом и заводит двигатель.
– Не могу поверить, что ты способен на такое! – бурчу, вытаскивая из сумки джинсы. – Отвернись!
Дима закатывает глаза и трогается с места. Мы едем в полной темноте по извилистой, немного заросшей травой дороге в течение пяти минут. Надеюсь, меня везут не в лес на съедение волкам! Мой похититель поворачивается, когда я начинаю шнуровать кеды. Машина замирает, и мы погружаемся в полную тишину.
– Готова поговорить?
– Думаю, у меня всё равно нет выбора… – раздраженно отвечаю я.
Не доставлю ему удовольствия снова запудрить мне мозги в машине, выхожу в вечерний холод. Если говорить с ним в салоне автомобиля, есть большая вероятность растаять под гнётом его обаяния и сдаться… Снова.
Мы находимся недалёко от трассы. Я слышу, как мимо мчатся машины, со свистом разрывая воздух. Не лес, уже хорошо! Когда Дмитрий оказывается рядом в лёгком свитшоте, тайно радуюсь тому, что не вернула ему куртку. Мёрзни-мёрзни, плейбой!
– Рассказывай, Катя, – строго требует Дмитрий. – Всё как есть. Как попали в клуб и что принимала Света. Со слов Алексея, она не казалась просто пьяной.
– Спрашивай лучше это у своей ненаглядной невесты! Что бы она ни делала, все из-за нас, ты не понял? Она так вела себя из-за нашей с тобой лжи! Ничего не выйдет! Ты был прав, я не смогу встречаться с тобой тайно и смотреть, как Света гробит себя!
– И поэтому ты решила упасть в объятия Алекса?
– Не нужен мне никакой Алекс! – кричу я и топаю, словно маленькая девочка, требующая игрушку. – И ты знаешь это! Знаешь, что я люблю тебя, и бессовестно пользуешься этим! Тебе легко играть моими чувствами и строить свое идеальное будущее! Ты заявляешь о своей женитьбе, лёжа в постели со мной, и даже не представляешь, какую боль мне причиняешь! Потому что ты не любишь меня, слышишь? Не любишь, а просто хочешь…
Дмитрий нетерпеливо хватает меня и рывком прижимает к себе. Сжимает подбородок почти до боли и требовательно целует в губы. Я стараюсь вырваться, бью его кулачками, сопротивляюсь и не даю углубить поцелуй. Не попадусь! Только не снова!
Не замечаю, в какой момент моя злость уступает волнующему блаженному трепету, податливое тело предаёт и тянется к нему. Руки бьют все тише и вовсе замирают, поддаваясь пламени, что зарождается внутри. Большим пальцем он давит мне на подбородок, и я раскрываюсь, принимая его восхитительную ласку. Казалось, прошла вечность, когда в последний раз я чувствовала тепло и сладость его губ. Пальцы зарываются в густоту волос, и, не помня себя, я прижимаюсь к нему ещё ближе, ещё крепче…
– Люблю… – Он чуть отстраняется. – Ты и представить себе не сможешь, как сильно люблю!
Он не даёт мне ответить, вновь закрывая мне рот поцелуем. Любит… Объятия невероятно крепки и отчаянны. Неописуемый восторг взрывается в голове радужными фейерверками. Разве возможно, чтобы этот невероятно красивый, умный мужчина полюбил меня? Любит… Девчонку, что так долго живёт в мечтах о нём… Я самозабвенно теряюсь в его объятиях, все вокруг кружится, выбивая почву из-под ног. Это неважно, я нахожусь в самых надежных руках во вселенной и не боюсь упасть. Его руки проскальзывают мне под футболку, жадно исследуя каждый изгиб моего тела. Любит… Он отстраняется, когда я начинаю задыхаться, скользит губами по линии челюсти к моему уху и шепчет, вызывая пламенную дрожь во всем теле:
– Я жизни не вижу без тебя… – Шепот пропитан отчаянием.
– Хватит… Хватит, Дима, пожалуйста! – едва слышно прошу я. – Ты убиваешь меня!
– Ты не слышишь меня? Я откажусь от слияния!
С губ срывается тихий стон, когда он накрывает мою шею поцелуем. Его дыхание оставляет за собой дорожку мелкой дрожи. Я слышу, но ничего не понимаю.
– Что? – переспрашиваю рассеянно.
– Между мною и Светой всё кончено. И никакие силы не заставят меня передумать.
Застываю в изумлении и недоверчиво заглядываю в его почти чёрные глаза.
– Ты расстался со Светой? Когда?
– Я поговорю с ней завтра же, как только мы вернёмся в город. Хотел объяснить ей всё, как только вернулся в город, но сорвался сюда, как ненормальный, стоило лишь узнать о том, что съемки продлили до завтра.
– Как ты узнал?
– Я один из спонсоров клипа, забыла? И по моей просьбе мне лично сообщали о ходе съёмок.
– Ты как ребенок, Дима. Не можешь обуздать свою ревность? Я большая девочка и как-то умудрялась отшивать подобных Алексу до того, как встретилась с тобой.
– Да-да, я помню, как ты отшила меня в машине…
– Это совсем другое! – Щёки предательски загораются. – То был ты! Я по тебе ещё тогда с ума сходила. Да что я объясняю, ты и сам всё прекрасно видел и бессовестно этим воспользовался.
– И сам потерял голову, – мягко говорит он, вновь касаясь моих губ.
– Ты правда расстанешься со Светой? И будешь со мной?
Объятье вновь крепнет.
– Если ты ещё хочешь быть со мной…
Я чуть расслабляюсь, и лицо озаряет улыбка:
– Если ты пообещаешь, что больше не станешь спонсировать ни один проект, в который я буду приглашена – подумаю…
– Договорились, – торжественно выставляет перед собой руки Дмитрий.
– И никакой другой помощи, что может каким-либо образом сказаться на моей карьере.
– Хорошо, Катя, – терпеливо говорит он.
И тут мне в голову прокрадывается страшная мысль.
– Постой, ты спонсируешь клип, устраиваешь меня на работу… Моя новая должность тоже твоих рук дело?
Он немного смущается.
– Нет, Катя. Это чисто твоя заслуга. Если, конечно, не считать того, что я настоял забрать документы вечером вторника…
– А съёмки в рекламе? Ты тут замешан?
– По-твоему, я разбил первой претендентке нос? – Дмитрий поднял одну бровь.
Я немного расслабляюсь, не сдерживая короткий смешок.
– Надеюсь, на подобное ты не способен, – шепчу и целую его шею. – Холодный…
– Признаюсь, замёрз, – ухмыляется он.
Я провожу губами вдоль его шеи, глаза закрываются сами собой.
– Хочу погреть тебя, – вкрадчиво признаюсь, чувствуя, как приятно тянет низ живота.
Дмитрий напрягается и выдыхает:
– Пока не поговорю со Светой, я не коснусь тебя, Катя.
– И что изменилось? – недовольно отстраняюсь, заглядывая ему в глаза.
– Моё отношение к тебе, – серьёзно отвечает он. – И к Свете. Когда она устроила пьяный дебош в клубе, у меня будто глаза открылись на происходящее. Своим мерзким предложением тебе я рушил жизнь вам обеим. Мне нужно было отпустить одну из вас, и тогда я понял, что не представляю себе жизни, в которой нет тебя. Понял, что не коснусь больше Светы, потому что сама близость с другой женщиной казалась абсурдной. О браке и речи не могло быть!
– А как же война? – осторожно спрашиваю я.
– Я обдумал парочку заманчивых предложений, чтобы попробовать обойтись малой кровью. Но если не получится, повоевать мне придётся… – улыбается Дмитрий с иронией.
– Не только с Гордеевым?
– Ну, отец моё решение вряд ли поддержит.
– А что, если ты передумаешь? Если они найдут способ заставить тебя передумать?
Дмитрий хмурится и прохладно отвечает:
– Я не маленький ребёнок, Катя. И знаю, на что иду.
Смущаюсь и опускаю взгляд на руки.
– Поехали, – тихо говорит он, увлекая меня к машине. – Останемся сегодня у меня, а завтра утром я поеду к Гордеевым и поговорю сначала со Светой, а потом с Сергеем.
– Я хочу поехать с тобой, – говорю, как только послушно сажусь в машину.
Дмитрий вздыхает, плавно выворачивая на дорогу. Его темные, словно вулканическое стекло, глаза сужаются:
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Ты ведь собираешься рассказать Свете о нас? – взволнованно спрашиваю я.
Дмитрий медлит с ответом. Признаться, я никогда и мысли не допускала, что Света узнает о моём предательстве, и разволновалась не на шутку.
– Мне было бы проще объясниться с ней, рассказав о нас. Рано или поздно Света всё равно узнает. И чем позже, тем хуже. Но я не хочу, чтобы ты в этом участвовала.
Удручённо опускаю голову:
– Скандала с ней мне всё равно не избежать. В среду она дала мне четкое представление о том, что намерена надрать твоей любовнице – то есть мне – задницу и побороться за тебя.
– Ты серьёзно?
– Она даже заявила, что наймёт за тобой слежку. И уверяю тебя, на тот момент она была трезвой!
Дмитрий щурится:
– Ты не едешь со мной.
– Еду. Я не собираюсь прятать голову в песок и изображать из себя невинную овечку.
Он сжимает челюсти и молча отворачивается, не произнося больше ни слова. Не совсем понимаю, что это означает, но уверенности в его согласии не прибавилось.
Кажется, я задремала. Иногда мне слышится строгий властный голос Дмитрия, будто он разговаривает по телефону, затем всё обрывается, растворяясь в тишине. Спустя бесконечность мы перестаём двигаться. Это приводит меня в чувство, и я открываю глаза, моргая, словно слепой котёнок. Мы уже на знакомой мне подземной парковке жилого комплекса, где находится квартира Дмитрия. Он не спешит выходить, хмуро глядя прямо перед собой. Слежу за его взглядом и вижу на парковочном месте, закреплённом за номером его квартиры, красную Тойоту Светы. От волнения леденеют пальцы рук, а сердце выбивает барабанную дрожь. Внимательно вглядываюсь в лобовое стекло – салон пуст.
– Господи, – взволнованно шепчу я. – Почему она здесь?
– Останься в машине, – тихо приказывает Дмитрий и выходит на парковку.
Я поспешно выбираюсь следом и смотрю на время – уже ночь.
– Я с тобой.
– Нет. Сядь в машину, – требует он.
– Ты не можешь запретить мне объясниться со Светой.
– Я ничего не буду рассказывать ей о нас сейчас. Сядь в машину.
Он говорит так раздраженно и требовательно, что я невольно поднимаю руки в знак примирения. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но продолжает уже на тон мягче:
– Света не бывала здесь раньше, тут что-то не так. Останься в машине и дождись меня. Договорились?
– Договорились, – сдаюсь я и усаживаюсь обратно.
Проходит целая вечность с того момента, как Дмитрий входит в лифт и поднимается на последний этаж дома. Я не могу найти себе места от переживаний. Каждый нерв во мне пульсирует, не выдерживаю и приоткрываю дверь. Самочувствие близко граничит с паническим срывом. Но ведь я не заперта. Чувствую, что начинаю теребить волосы. Очень плохо! Расслабься! Зарываюсь носом в воротник куртки Дмитрия, становится намного легче. Его запах действует на меня, как успокаивающий эликсир. Проходит ещё время. Нетерпеливо вздыхая, смотрю на телефон. Ещё немного, и я сорвусь, позвонив «Горячему и сладкому». В тот же момент открываются двери лифта, и я слышу громкий, почти воющий плач Светы. Она бежит к машине одна, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Сердце сжимается от боли. А где же Дмитрий? Не видя ничего вокруг, достает ключи от машины. Пищит сигнализация. Открывает водительскую дверь. Собирается сесть за руль в таком состоянии? Серьезно?
– Света, стой! – выбегаю к ней.
Она резко поворачивает ко мне заплаканное бледное лицо и вглядывается пустым стеклянным взглядом. Зрачки настолько крохотные, что их практически не видно. Под наркотой! Снова!
– Катя, он бросил меня! – говорит она тоненьким голоском, как обычно разговаривают безумные. – Бросил! Отец говорил, что всё будет хорошо, что не бросит… А он бросил! Вот так просто перечеркнул семь с половиной месяцев, что мы были вместе.
– А ты что думала? – рычу я. – Что будешь нюхать дурь и благополучно выйдешь замуж?
Света удивленно выпячивает свои большущие пустые глаза. Её бледное лицо поблескивает от слез при тусклом свете ламп. Она не даёт закрыть водительскую дверь, отталкивает меня. Смотрю на лифт – Дмитрия всё ещё нет. А подруга уже садится за руль и без колебаний заводит двигатель. Её начинает трясти в истерике.
– Света, ты не можешь…
– Убирайся с дороги, пока я не проехала по тебе! – кричит она.
Сажусь с ней рядом и хочу заглушить двигатель. Меня останавливает стремительное движение её трясущейся руки.
– Пожалуйста, успокойся, ты не можешь управлять машиной в таком состоянии!
Света не слушает, поникшие плечи подрагивают от всхлипов. Тут она расправляется, смотря прямо перед собой озлобленным, яростным взглядом. Её движения резкие, бешеные – будто бесконтрольные даже для неё. Она газует, и все мои внутренности прижимает к позвоночнику от резкого разгона.
– В прошлый раз он был с ней тут!
– Немедленно остановись!
Стараюсь натянуть ручник, он едва поддаётся, но это не помогает. Двигатель ревёт беспредельно громко. Салон наполняет едкий жжёный запах сцепления и колодок. Громкий удар где-то под машиной заставляет меня подскочить на месте.
– Я всё выясню, Катя! Вот увидишь…
Мы вылетаем на шоссе, и она вдруг резко смолкает, оглядываясь на меня, будто впервые видит.
– А ты тут как оказалась? – тихо спрашивает она. – Ты же… Ты же вышла из его машины… Я видела…
Не нахожу, что ответить, взволнованно отвожу взгляд. Её большие глаза внимательно изучают меня, словно до этого момента мы не виделись. Дрожащими руками она хватает рукав куртки и совсем забывает о дороге, по которой мы мчимся с огромной скоростью.
– Это же куртка Димы, почему она на тебе? – кричит Света. Я будто вижу, как она старательно пытается сложить все элементы пазла, что я невольно ей подкинула. – Ты приехала посреди ночи в его квартиру с ним? Отвечай мне!
Она уже вся трясётся от ярости, поражённая своей жуткой догадкой. Её большущие глаза нервно бегают по моему лицу. «Безумная!» – проносится в голове. Я напряженно застываю, не в силах и слова вымолвить. Хотя слова нам больше не нужны, она всё понимает и взбешенно орёт, хуже раненого зверя. Света бьется в агонии, вдавливает педаль газа в пол и неистово стучит по рулю кулаками. Нас мотает по дороге. Закрываю глаза и кричу в ужасе.
– Так это ты? – Слова вырываются из её груди неестественным высоким визгом. – Какой же дурой я была всё это время! Доверилась такой дешёвой подстилке, как ты! Нужно было гнать тебя в шею ещё тогда, когда ты попросилась переехать со мной! Может, Олег нашёл бы тебя и прикончил где-нибудь в вонючей сточной канаве!
– Света, умоляю тебя, остановись… – Я едва слышу свой голос. – Остановись, и я всё тебе расскажу.
– Что ты мне расскажешь? Как ты спала с ним у меня за спиной, а я плакалась тебе из-за этого? Или почему Дима солгал мне, что у него никого нет, потому что хотел спрятать тебя от меня? Почему? Почему ты позволяла мне так унижаться? Что я сделала тебе плохого? – Света колотит меня обеими руками, отпустив руль.
Мы вылетаем на встречную полосу и чудом избегаем столкновения – машина виляет в сторону. Света немного отстраняется и вновь берёт управление.
– Господи, на свете столько свободных парней! Но ты не постеснялась позариться на моего любимого! Потому он и бегал от тебя, как ошпаренный, а я ничего не понимала! Кто ты после этого? Сука! Сука! Сука!
В руке оживает телефон. Света замечает это, хватает мою руку, вонзая острые ногти мне в кожу, и резко дергает на себя. Я вскрикиваю от боли, но не поддаюсь, крепко хватаясь за ручку двери. Две глубокие царапины красуются вдоль кисти, а телефон падает под сиденье.
– Это он звонит, да? Как же я вас ненавижу! Один бросил меня, выставив наркоманкой, хотя главная причина – это ты! Другая изображала из себя преданного щенка, когда за спиной соблазняла моего парня! На что ты рассчитывала? Что будешь с ним, а я спокойно буду на это смотреть? – гневно орёт Света уже осипшим голосом. – Не дождёшься! Я просто прикончу тебя, бездомная шлюха, и никто даже не вспомнит, кто ты такая!
Она резко сворачивает, освещая фарами серый бетонный забор. Он стремительно приближается к нам. Я вскрикиваю в ужасе и инстинктивно обхватываю руками голову. Чувствую внезапный могучий порыв, выносящий меня вперед. Слышу оглушительный звук столкновения, противный звенящий скрежет метала и пластика. Громкий хлопок и сильный удар чего-то белого и необъятного. Слышу хруст собственных костей, меня за долю секунды отбрасывает назад, и я бьюсь головой о боковое стекло. Дикая, обжигающая боль пронзает ногу, и следом настигает темнота.