Таша Янсу
Ороро
– Мы это… принесли тебе немного работы. – Он почесал покрасневшее ухо и заторопился: – В Доме старейшин нужны основы для оберегов, никто во всей округе не разбирается в этом лучше тебя, а когда соседи прознали, что я от старейшин несу к тебе заказ, все тут же закидали меня своими просьбами. Некоторые заготовки уже готовые, некоторые еще надо обработать, и от нашей семьи тоже есть небольшая просьба, ну, ты знаешь, у нас же сын родился, он сейчас у наших стариков-соседей… Мне жаль, что такое несчастье случилось с твоей семьей. Прости, – сказал он, помедлив. – Вырвалось, я не подумал.
Ингрэм кивнул. Он боялся, что голос выдаст его с потрохами. Он бы и не подумал сдерживаться в присутствии одного лишь Хорея, но здесь была его семья, здесь был тэйвер. Один из тех, кто убил его собственную семью.
– Давайте зайдем уже домой, – прервал затянувшееся молчание Ороро. Он сверлил странным взглядом Хорея. Хорей, заметив это, неловко почесал затылок. – Вы там целый мешок чего-то принесли, я хочу посмотреть.
– Да, – поддержала Анн и потянула мать за руку. – Я тоже хочу посмотреть, а еще ужасно хочу пить!
Взрослые переглянулись. Хорей с облегчением улыбнулся, и Ингрэм не стал избегать его взгляда, даже сумел слабо улыбнуться в ответ, устало думая, как отреагировал бы Хорей, узнав, кого он на самом деле приютил.
***
Семейство Хорея пробыло с ними до самого вечера. Каким бы умелым ни был Ингрэм, все же некоторые вещи замечала и делала только женщина. Юки засуетилась, нырнула в шкафы и сундуки, захлопотала. Анн и Ороро носились по двору, гоняя козлят и кудахтающих кур. Хорей своей магией приподнял и укрепил осевший дом и помог починить крышу.
– Слушай, твой ребенок… – начал он, закончив работу. Смахнул крупный пот ручищей и понизил голос: – Откуда он? Я чувствую в нем огромную силу для такого юного возраста.
– Его мать была сильным магом, – скривившись, продолжил вранье Ингрэм.
– Отошли его ко мне, я присмотрю за ним и обучу, пока не придет время отдавать его в школу магов. Да и не помешало бы ему с детишками пообщаться, совсем он тут одичает.
– Он очень своевольный. – Ингрэм покачал головой, гадая, как Ороро так быстро обратился в человека и насколько его сил хватит, чтобы удержать этот облик. – Если захочет – пусть идет.
– Вижу, вы не очень ладите, – проявил проницательность Хорей. – Мне кажется, ты чего-то не договариваешь.
Ингрэм одеревенел, но тут же заставил себя расслабиться, чтобы ничего не выдать. Скептично выгнул брови, хмыкнул.
– Все дети и родители иногда не ладят между собой. Не бери в голову. Да и с чего мне вдруг что-то утаивать?
– Ну, просто… – Хорей смутился, неловко провел внушительной пятерней по волосам, зачесывая назад. Шевелюра у него была густая и заметно отросла с момента их последней встречи. – Ты так любил… – он замолчал под холодным взглядом Ингрэма и закончил нейтральным: – … её. Не могу поверить, что изменял ей с другой.
– Это было до того, как мы с ней сошлись, – помолчав, добавил новую порцию лжи Ингрэм, безнадежно уже махнув рукой на свою репутацию. – Ороро злится на меня за то, что я ушел от его матери. – Вдруг проснулось вдохновение, и Ингрэм, глазом не моргнув, добавил: – Это была случайная встреча, я и предположить не мог, что у меня сын появился.
– Как ее звали? – поинтересовался Хорей.
Смотрел он пристально, казалось, прямо в душу. Ингрэм сглотнул, открыл пересохший рот, лихорадочно думая, но о, боги, ни одно женское имя в голову не приходило, а если бы и пришло – с Хорея станется проверить, разузнать от своих знакомых. Работа с Ищейками во время войны наложила на него свои следы, и в пытливом взгляде его сейчас сквозило подозрение, а в мыслях наверняка уже вовсю складывались звенья всевозможных предположений и догадок.
– Я не могу назвать тебе ее имя, – решившись, прямо сказал Ингрэм. В каком-то роде он даже не соврал. – Это все… слишком много всего навалилось, понимаешь? Мне нужно время.
Хорей с сомнением посмотрел на него, но кивнул и добродушно ткнул Ингрэма в плечо.
– Конечно. Прости, что давлю, скверная привычка, не сердись.
Ингрэм кивнул в ответ. Они еще немного порассуждали о починенной крыше и о том, что еще предстояло сделать по хозяйству, прежде чем Хорей спохватился:
– Шмак, скоро совсем стемнеет! Анн, Юки, собирайтесь и пойдем! Жду тебя, дружище, приходи обязательно и сынишку прихвати.
Сынишка с умным видом подошел к Ингрэму и взял его за руку. С трудом преодолев желание ее отдернуть, Ингрэм предложил проводить дорогих гостей. Хорей громко расхохотался.
– Очень любезно с твоей стороны, господин лесник, но господин маг надеется, что сам справится, иначе какой из него хранитель деревни?
– Тебя назначили хранителем деревни из-за крайней нужды во время войны, – хмуро сказала Юки, еще не простившая ему той грубости.
В отличие от Хорея, она всегда с добротой относилась к брату Ингрэма. Они были давними друзьями еще со времен его обучения на Востоке, и именно он помог ей и другим людям бежать в эти края, после того как в заварушке между тэйверами и шэйерами ее родной город был уничтожен.
– Так что прошу вас, господин маг, не зазнавайтесь, – негромко, но строго добавила Юки. Хорей переглянулся с Ингрэмом и закатил глаза. – Ингрэм, не пропадай, мы всегда рады тебе и твоему сыну.
Она встала на цыпочки, поцеловала его в щеку и улыбнулась Ороро, который вдруг застеснялся, спрятался за Ингрэмом, теребя его пальцы.
Анн махала им, пока все трое не скрылись из виду. Но еще долго доносились звуки их шагов и мерное журчание беседы, которое изредка нарушалось звонкими брызгами смеха.
Ингрэм вздохнул и резко отдернул руку. Ороро с обидой посмотрел на него. Снял кольцо, которое Ингрэм заметил только сейчас. Кожа Ороро медленно вернулась к прежнему серому цвету. Раздался странный чихающий звук, из-за его спины выпростались скукоженные крылья.
– Уф, и устал же я, – пожаловался он. Вдруг согнулся, издал звук, будто его тошнило, но выдержал, выпрямился, прижимая руку ко рту.
– Не знал, что ты умеешь менять облик, – удивился Ингрэм.
– Это все оборотное кольцо моей сестры. – Ороро с гордостью показал большой палец, на которое вернул кольцо. Кольцо было из черного металла с фиолетовым треугольным камнем. – Благодаря ему я могу изменить свой облик на любой другой. Сестра запретила мне рассказывать о нем, но, думаю, тебе я могу доверять. Она самая лучшая в мире и так много знает! Она показывала мне заклинания из книги по высшей магии и как магические формулы чертить, и для чего они нужны, я тоже знаю, только я мал еще для этого, но мы быстро учимся и растем, – прихвастнул он, но тут же нахмурился. – Твой друг мне не нравится. Уж очень подозрительный. Я даже решил, что он нам не поверил или догадался, что я тэйвер. Я слышал, ваши маги довольно способные.
– Не переоценивай Хорея. Как Юки и сказала, его назначили на должность хранителя деревни лишь потому, что больше некого. Он четыре года обучался в школе магов, но дальше бытовой магии не продвинулся. Чтобы стать хранителем, нужно проучиться восемь лет в академии магов, а затем еще несколько лет – в Цитадели Знаний. Наша, человеческая, находится на Севере.
– Я слышал, на Севере прохладно. – Ороро зябко повел крылышками.
– Смотря где на Севере, – уточнил Ингрэм. – Из всех народов лишь ниргены согласились выделить место для наших, человеческих, Цитаделей. Они и шэйеры поддерживали нас, людей, в стремлении жить на равных правах с другими народами. Думаю, это пришлось сильно не по нраву тэйверам. Возможно, это было одной из причин, почему они наслали на ниргенов ту страшную болезнь.
Ороро насупился, помрачнел. Заметив это, Ингрэм решил его подбодрить:
– А ты не растерялся, молодец. Еще и историю такую правдоподобную придумал. Хорей хоть и заподозрил неладное…
– Да у тебя же на лице все написано, – проворчал Ороро.
– … но вроде поверил. Если не дадим повода, то, надеюсь, все обойдется.
– Я не собираюсь здесь задерживаться, – оскалил зубки Ороро. – Так что давай искать Дверь.
Ингрэм кивнул. В этот раз они не стали никуда уходить – устроились тут же на крыльце. Ингрэм достал ивовую рогатку и сосредоточился. Прикрыл глаза и просидел неподвижно так долго, что, когда открыл их, солнце уже скрылось, а на небе загорелись первые звезды.
– Нашел? – негромко спросил Ороро.
Он сидел на крылечке, прислонившись к стене и укутавшись в тонкое одеяло, и жевал принесенные гостями печенья.
– Да, – кивнул Ингрэм. С беспокойством огляделся. – Может…
– Если на нас нападут, я сумею нас защитить, – самодовольно и нетерпеливо объявил Ороро. – Я ведь тэйвер, к тому же маг.
– Не сомневаюсь, – сухо ответил Ингрэм. Он захватил заготовленную заранее сумку, куда сложил вещи, которые могли бы пригодиться Ороро в Нижнем мире, пока он не найдет свою сестру. Взял Верного и свой неизменный нож. – Идем, пока Дверь не исчезла.
***
Поиски вновь оказались безуспешны. Они добрались домой поздно ночью. Ороро так устал, что сильно замедлял их продвижение, и Ингрэм велел забраться ему на спину. Уложив заснувшего мальчика в постель у очага, он разжег огонь и остановил взгляд на мешке с заказами, который принес Хорей.
Там обнаружились бруски белого камня, из которых нужно было выточить основы для амулетов, деревянные заготовки для оберегов под закладку фундамента, камни мягких пород для фигурок популярной игры, несколько больших заготовок из твердой древесины… Ингрэм бегло просмотрел записки с указаниями. Нахмурился. Искусство ручной работы – вырезать тонкие изящные вещицы, годившиеся магам для колдовства, а знати для украшений – перешло к нему от отца, а тому от деда. Ингрэм знал, что его работы вызывали восхищение у окружающих, и прекрасно помнил, как все, за что бы ни брался брат, вызывало у всех священный трепет. Да такой, что невольно опускались руки, а в горле вставал мерзкий тягучий комок. Ингрэм знал, что по мастерству никогда не догонит его.
«Но без тебя я не забрался бы так далеко», – возразил в голове голос Гета.
Надо же, казалось, Ингрэм уже и забыл, как он звучит.
А теперь и догонять было некого. Все, что ему осталось, – заброшенный старый дом, полуночный шепот в лесу, шелест одинокого ветра.
Отправляясь на войну, Ингрэм отчасти надеялся, что возвращаться не придется, но вот те на. Из всей семьи он был самым непримечательным, и из всей семьи в итоге единственный выжил. Ни плясунья умелица-сестра, ни талантливый во всем брат, ни гордый охотник-отец, ни золоторукая мать, умевшая готовить так, что к ней возили заказы аж из поместья господина тэйвера, ни легендарная травница бабушка, ни…
Ингрэм оборвал свои мысли. Качая головой, спустился в погреб. Рука потянулась сама, нашарила на одной из полок запылившуюся бутыль. Он быстро, не давая себе задуматься, отколупал пробку ножом и приложился к горлышку. От обжигающей жидкости чуть не выступили слезы, накатил жар. Ингрэм зажмурился, продолжая глотать. Попятился, прислонился спиной к стене и медленно опустился на пол. Прикрыл лицо ладонью, стиснул зубы. Внутри все полыхало от выпитого огня, выжигало прошлое. До следующего раза. А в том, что он будет, Ингрэм не сомневался. Это казалось правильнее, чем, открыв утром глаза, опять понимать, что кошмары ушли благодаря тэйверу, одному из тех, кто виновен в их появлении.
Он лишь ребенок, напомнил себе Ингрэм.
«Он тоже был лишь ребенком, но его никто не пощадил», – прошептал в голове голос любимой. Голова Ингрэма качнулась, рука ослабела. Он успел отодвинуть бутыль, чтобы не завалиться на нее во сне, и упал в темноту.
Пробуждение было не самым приятным в его жизни. Прислоненный к стене затылок болел. Тело совсем онемело. На нем, вцепившись в рубашку на груди, укрывая их обоих небольшими крыльями, спал Ороро. Или притворялся, что спал – он тут же открыл ясные глаза и сполз на пол.
– Что ты здесь делаешь? – хрипло изумился Ингрэм.
– Я замерз, – заявил тэйверенок.
Ингрэм покосился на плошку с козьим молоком, стоявшую на нижней полке у стены, – здесь было достаточно прохладно, чтобы оно не прокисло.
– Вставай уже. Скоро полдень. У нас полно дел, и мы еще хотели нанести удар жителям деревни первыми.
Не дожидаясь ответа, он с достоинством отправился наверх, то и дело задевая неуклюжими крылышками стены и отбивая себе хвост о ступеньки. Ингрэм потрогал голову, которая, за исключением отдавленного затылка, совсем не болела. Он отлично выспался, и за вчерашний срыв ему стало стыдно. Он вздохнул, досадуя на себя, поставил бутыль на полку и поспешил за Ороро.
глава 5
После завтрака и домашних хлопот они принялись собираться в Длинное Поле. Ингрэм, мысленно повторяя, что нужно будет купить, быстро приоделся, причесался и поскреб щетину старой клинковой бритвой, которую брат подарил ему на шестнадцать лет. Бритва складывалась в красивый резной футляр, была прочной и до сих пор удивительно острой.
«Я сам сделал ее и зачаровал, – довольно пояснил брат. – Надеюсь, в скором времени у всех пустых будут возможности пользоваться благами, которые доступны лишь магам».
Сейчас, с высоты прожитых лет, Ингрэм куда четче осознавал, насколько странным был брат, насколько… удивительным. Немудрено, что в деревне о нем отзывались, как об юродивом.
– Лучше постричь, – посоветовал он, рассеянно наблюдая за тем, как Ороро возился со своими космами.
Ороро взглянул на него, как на дурака.
– Нет.
– Будет странно, что у мальчика волосы длинные, как у девчонки, – зашел Ингрэм с другого угла, вспомнив слова Анн.
Ороро упрямо помотал головой и засопел.
– Я не девчонка.
– Поэтому тебя и надо подстричь.
– Нет.
– Мы для того все и затеяли, чтобы никто в деревне не удивлялся и не присматривался к тебе. Для этого тебе нужно быть незаметней.
– Но почему? – искренне удивился Ороро. – Я же красивый, зачем мне притворяться уродом?
– Ты привлекаешь к себе много внимания, – призвав все свое терпение, сказал Ингрэм. – Длинные волосы у мальчика слишком заметны, тебя могут начать дразнить. Ты хочешь, чтобы тебя дразнили?
– Нет, – пробормотал Ороро.
– Тогда давай стричься.
– Какие же у вас, у людишек, глупые порядки, – досадливо пробубнил Ороро.
– Подойди сюда.
– Только не надо слишком коротко, я их всю жизнь отращивал.
– Новые отрастут.
– Но на это уйдет несколько лет!
– Если кто-нибудь раскроет, что ты тэйвер, у тебя не будет даже нескольких дней. Вдобавок на твои волосы нужно много воды и мыла, я не собираюсь каждый раз бегать из-за этого. Подойди. – Ингрэм призывно подбросил нож в руке. – Это всего лишь волосы.
– Но надо мной же все тэйверы потом смеяться будут! Всем известно, что чем длиннее волосы, тем красивее!
– Если кто-нибудь раскроет, что…
– Ладно, хорошо, я понял!
Подошедший ближе Ороро чуть ли не в слезах шлепнулся задницей на пол.
– Я сделаю все быстро, – пообещал Ингрэм. – Сиди спокойно, и я куплю тебе булочки.
– Булочки?
– Никогда их не ел?
Ороро недовольно что-то промычал.
– С мясом, печеные, – пообещал Ингрэм, медленно протягивая руку.
Ороро настороженно следил за ним. Ингрэм коснулся его макушки, погладил. Ороро зажмурился. Ингрэм аккуратно срезал его волосы.
– Готово.
Ороро открыл глаза и поспешил к найденному вчера зеркальцу. Издал душераздирающий вой и зарылся в свою постель с головой. Пока он страдал по утраченным волосам, Ингрэм бросил их в огонь и подобрал одежду из той, что успела подшить и подправить под Ороро Юки.
– Иди сюда, – велел он. – Вот, примерь.
– Я стал совсем уродом! – прохныкал Ороро. – Никто на меня теперь даже не посмотрит!
– Разве не этого мы добиваемся? Сделать тебя менее заметным? Вот твоя одежда.
– Не надену я это уродство!..
***
В человеческую деревню Ороро попал впервые в жизни, но не мог ни на чем сосредоточиться: ни на домиках, ни на пышных цветниках, ни на широких улицах, по которым шли, ехали, бегали и носились как угорелые людишки и их домашние животные – уж слишком много всего разом обрушилось на него после тиши леса.
Деревня оказалась куда больше, чем он представлял. Дома были и маленькие, и большие, и двухэтажные, с многочисленными хлевами, сараями, амбарами… Многие еще строились и красились. Звонко перекликались и яростно шипели гуси, по лужам носились чумазые дети, часть женщин возвращалась с полей, другая часть толкалась в магазинах и лавках, стоявших на улице, обе стороны которой были отведены для торговли.
– Прекрасный костюм, чем ты недоволен? – вполголоса ворчал Ингрэм. – Вон как ладно сидит… У других детей не то что одежки по размеру, обуви не всегда бывает, а тебе и сапоги мои детские вон как налезли…
Ороро, уже забывший, что одет в уродские человеческие обноски, недоуменно посмотрел на него и тут же покрутил головой, разглядывая прохожих. Никто не тыкал в него пальцем, не кричал: «Смотрите, какие у него короткие волосы!» – и не смеялся. Жители деревни дружелюбно кивали Ингрэму, улыбались Ороро и шли дальше по своим делам, одетые ничуть не лучше, а некоторые и похуже.
– Ингрэм, слышала, у тебя сын появился, – нахально уставившись на Ороро, громко сказала Мэриэль, хозяйка таверны, куда они зашли первым делом. – Рада, что ты теперь в лесу не один, но, разрази тебя молния, почему я узнаю об этом от Хорея, а не от тебя?!
– Разве я не упоминал? – пробормотал Ингрэм, рассеянно потирая подбородок. – Странно…
Мэриэль заулыбалась.
– Не думал еще к нам перебраться?
– Нет. Должен же кто-то за лесом присматривать.
– Оно верно, – согласилась Мэриэль. – Как там мои козочка с козлятами?
– Не жалуются.
– Мальчонку-то как звать?
– Ороро.
– Ороро? – переспросила женщина, кусая тонкие ярко-накрашенные губы. – Какое, ээ, интересное имя.
Ороро сердито посмотрел на нее и насупился, чувствуя, как на него пялились завсегдатаи таверны. Окинув его взглядом, они тут же наклонялись друг к другу, чтобы пошептаться. Они смотрели на него свысока, шептались за его спиной, обсуждали, как какого-то выродка… Совсем недавно ему не пришлось бы прятаться, а эти людишки ползали бы перед ним на коленях, подносили бы дары и униженно просили бы о милости…
– Какой он у тебя тощенький, – продолжала Мэриэль. – Да и сам ты исхудал, питаться надо как следует. А кто это так обошелся с его волосами? Выглядит, будто на него горшок надели, ха-ха! Таким брадобреям ногти бы повыдергивать!
– Я его постриг, – невозмутимым голосом ответил Ингрэм и покраснел, отводя взгляд от возмущенного Ороро.
– Надо же! – расхохоталась Мэриэль. – Вот уж точно говорят – не разумеешь, не берись.
Она протянула Ороро вкусно пахнущий теплый круг, один из тех, что лежали на прилавке.
– Держи, только что испекла.
Ороро резко отбросил его и ненавидяще уставился на эту каргу.
– Какие мы обидчивые! – восхитилась Мэриэль.
– Ты, тупая старуха! – заорал Ороро и наставил на нее палец. – На свои волосы посмотри!
Мэриэль со своими уродливыми ярко-рыжими волосами почему-то расхохоталась еще больше. Униженный Ороро кусал губы, чтобы не расплакаться от обиды и бессилия.
– Ороро, – неожиданно позвал Ингрэм, – прости, что плохо вышло, не силен я в этом. Мы попросим Юки, чтобы она подрезала твои волосы лучше.
Ороро удивленно посмотрел на него и вдруг смутился: взрослые никогда не просили прощения у детей, а если перед ребенком провинился какой-то взрослый слуга или раб, его просто наказывали.
– Ри, пожалуйста, не шути над ним, – продолжал Ингрэм. – Он воспринимает все очень близко и может сильно расстроиться.
– Хорошо. – Мэриэль усмехнулась, подмигнула Ороро и простодушно заявила: – Он мне нравится. Такой забавный.
Она не жалеючи ущипнула его щеку, аж слезы чуть не брызнули, и не знающий уже что и думать Ороро затравленно отскочил за спину Ингрэма.
Мэриэль вдоволь снарядила их продуктами, семенами и саженцами со своего буйно цветущего сада. Ингрэм сложил их в углу заднего двора таверны, чтобы после того, как они закончат с делами, сразу все забрать.
Сначала они отправились к дому Хорея, где Юки охотно согласилась подправить волосы Ороро. Дом у них был куда больше, светлее и опрятнее, чем неказистое жилище Ингрэма, и Ороро малодушно немного обиделся на него за то, что им приходится жить в таком убогом месте. Конечно, это было лучше, чем умирать от страха и голода одному в лесу (память об этом была еще слишком свежа во впечатлительном разуме), но Ороро, привыкшему жить в богатых поместьях и дворцах, по-прежнему порой казалось, будто все происходящее лишь дурной сон.
В воздухе вкусно пахло едой да какими-то благовониями. Приглядевшись в поисках источника запаха, Ороро заметил свечу, стоявшую на полке возле огромного жаркого очага – от нее курился легкий, едва видимый даже его тэйверскому взору дымок.
В кроватке в углу комнаты лежал настоящий человеческий младенец. Юки предложила Ороро подержать его на руках, но тот испугался – младенец был маленький, страшненький и издавал пугающие звуки.
После они с Ингрэмом пошли к двухэтажному белому дому с огромными окнами и зелеными ставнями. Изнутри стены дома были расписаны красивыми узорами листьев и цветов. У входа их никто не встретил – не было здесь ни стражи, ни сопровождающего. Ороро удивленно семенил за Ингрэмом. Длинный коридор расходился многочисленными дверьми в обе стороны. Ингрэм уверенно шел к той, что располагалась напротив входа. Комната была светлой и заставленной шкафами с книгами. Там их встретили несколько стариков, среди которых был и Хорей. Увидев их, он благодушно кивнул Ороро, а Ингрэму пожал руку. Обряженный, как и другие старики, в белую одежду с изумрудными нашивками, он выглядел почтенным и благородным человеком. Ороро подумал, что это, должно быть, и есть человеческие старейшины. Ингрэм шагнул к самому старому на вид мужчине и негромко что-то сказал. Ороро напряг слух и услышал: «мой первый сын», «мать его умерла», «пока будет жить со мной». Старик кивнул. Ингрэм повторил сказанное сидевшему в углу за писчим столом, уставленном книгами, человечку, тот быстро раскрыл нужную книгу и накарябал что-то в ней. Старик сухо кивнул еще раз, и Ингрэм, пробормотав слова прощания, поспешил к выходу, подталкивая Ороро перед собой.
Он казался задумчивым и, ничего не говоря, вел Ороро к улице, где продавали разные вещицы. Купил по дороге у торговки палочку с насаженными на нее кусочками мяса и протянул Ороро. Ороро растерялся – подобной еды он прежде не ел. Это было как обычное жареное мясо, только благодаря каким-то травам невыразимо вкусное. Увлекшись, Ороро даже погрыз немного впитавшую вкус палочку.
– Ваша деревенька интереснее, чем я думал, – признал он и с сожалением расстался с палочкой. – Когда мы уже пойдем искать Дверь?
– Как только закончим здесь все дела. Нам нужно еще кое-куда заглянуть.
Они зашли в несколько лавок. В первой купили для Ороро одежду, подходящую по размеру, в следующей – специи, еще в одной – какой-то флакон. Там было много этих флаконов, вся лавка пропиталась разнообразными запахами, многие из которых Ороро не смог опознать. В другой лавке Ингрэм долго о чем-то разговаривал с бывшими там людьми и взял несколько бумажных вестников. Наконец, сделав круг, они вернулись в таверну. Мэриэль их не заметила – обслуживала других посетителей. Ингрэм преспокойно прошел за стойку, налил себе пиво, а Ороро – его первый в жизни компот, нарезал хлеба и ветчины. Когда Мэриэль подошла к ним и с суровым видом подбоченилась, они уже закончили с едой. Ингрэм протянул ей тот самый вкусно пахнущий флакон и несколько монет.
– Мы уже уходим, – сказал он. – Был рад повидаться.
Мэриэль вздохнула, покачала головой.
– Вам бы в деревню жить перебраться. Ты-то ладно, привык. Сына твоего жалко, общаться ему нужно со сверстниками. Совсем он у тебя одичает. Будете потом, как два волка, неприкаянные по лесу бегать.
– Не ворчи, а налей лучше мне своего доброго вина в дорогу.
Брюзжа, Мэриэль наполнила фляжку напитком, и они, изрядно нагруженные покупками, отправились, наконец, назад, в лес.
Там Ороро с облегчением снял кольцо. Отдача была намного сильнее, чем в прошлый раз, но и под оборотом он находился дольше. Его замутило, колени подогнулись. Он упал на четвереньки, едва не шмякнувшись лицом о землю. Его вырвало. Сил не осталось ни капельки. Сестра предупреждала об этом, она же и научила на слуге-человеке вытягивать его темные эмоции – быстро восполнять силы. Но то было легко делать, когда человек спал, когда же бодрствовал – очень сложно из-за естественных щитов его разума. Разве что взять разум под контроль (чего Ороро еще не умел), либо приказать расслабиться и не препятствовать. Кошмары Ингрэма были питательными, но до ночи еще далеко, а сам Ингрэм ясно дал понять, что не будет ему прислуживать, и Ороро ничего не оставалось, кроме как с упоением страдать, втягивая носом сопли и сглатывая, чтобы облегчить боль в обожжённом изнутри горле. Он с сожалением посмотрел на кусок полупереваренного мяса, лежавший в неприглядной лужице.
– Сделаем как-нибудь такие же? – едва не откусив непослушный горький язык, спросил он.
Странно посмотрев на него, Ингрэм заставил Ороро выпить воду и съесть какую-то пряную траву. После Ороро распластался на земле. Он вспотел, устал, запачканная гадостью одежда воняла. Ему не хотелось шевелиться, и вообще ничего не хотелось. Хотя нет – хотелось поплакать. От этого становилось немножечко легче. Ингрэм тем временем переложил покупки так, чтобы они занимали обе руки, и предложил Ороро взобраться ему на спину. Ороро опомнился. Он и так ревел чуть ли не каждый день. Пора было вспомнить, что он – тэйвер, представитель самого могущественного народа. Ороро заставил себя встать – Ингрэм и без него был нагружен всякой всячиной, да и не хотелось выглядеть перед ним таким жалким.
– Идем уже, – пробормотал он. – В порядке я.
Ингрэм испытующе на него посмотрел и вдруг предложил:
– Попробуй сделать ту штуку. – Он отложил покупки, опустился на колени и поманил кивком. – Давай, как ты обычно это делаешь с моими ночными кошмарами. Это ведь помогает тебе восполнить силы?
– Да, – растерялся Ороро и подозрительно прищурился. – Но почему ты вдруг решил предложить?
– Ты плохо выглядишь, – ответил Ингрэм. – Не хватало еще, чтобы заболел от магического истощения. Я же совсем не знаю, как и чем тебя, тэйвера и мага, потом лечить. Как бы еще больше потом не пришлось с тобой возиться.
С трудом веря в такое щедрое предложение, Ороро подошел к нему степенно и с достоинством, чтоб не показать своей радости. Возложил задрожавшие от предвкушения ладони на голову Ингрэма и уставился в его глаза. Они были зеленые в коричневую крапинку. У Мэриэль были карие, как у Юки, а у Хорея синие, и у Анн. У людей вообще были странные глаза – разного цвета. Ороро помнил по урокам культуры шэйеров, что те думают, будто бы в людишек перерождаются существа из других народов. Черные и карие глаза человека означали, что в прошлой жизни он был тэйвером или шэйером. Зеленые – уркасом, серые и синие – ниргеном.
Глупости, решил Ороро. Ну какой из Ингрэма уркас? Ничуточки он не похож на этих мохнатых кривляк.
Сосредоточиться не получалось, никакие эмоции не ловились. Ороро вообще ничего не ощущал, хотя обычно в спящем Ингрэме бурлили кошмары, поймать и слопать которые мог бы даже новорожденный. То ли дело было вчера, когда Ингрэма уязвили слова Хорея – даже не прикасаясь к нему, Ороро чувствовал исходящие от него гнев и боль.
Сестра рассказывала, что сильные эмоции ловить проще, значит, если разозлить или расстроить Ингрэма, дело пойдет быстрее.
Ороро призадумался, вспоминая вчерашнее, из-за чего Ингрэм ощутил темноту.
– А что Хорей говорил о твоем брате? – спросил он. – И что ты кого-то бросил?
– Это не твое дело, – резко ответил Ингрэм.
Не менее резко – и мощно – всколыхнулись в нем темные эмоции. Ороро с восторгом сжал пальцы и с жадностью начал их вытягивать, чувствуя, как силы стремительно возвращаются. Ингрэм, похоже, понял, что это была уловка, и оттого переполнился темнотой еще больше, но вдруг побледнел и покачнулся. Ороро опомнился, тут же остановился и убрал руки. Виновато насупился – поспешил и хватанул лишнего, как бы теперь уже Ингрэму не поплохело. Ингрэм выглядел так, будто только проснулся и еще не пришел в себя. Он медленно моргнул, провел рукой по лицу, отвернулся. Взял покупки и зашагал в лес, даже не оглянувшись.
***
Остаток дня Ингрэм был немногословен, лишь изредка раздавал указания. Они разобрали покупки и принялись искать Дверь. Точнее, Ингрэм с рогаткой пытался обнаружить Дверь, а Ороро старался ему не мешать. Ингрэм остановился, лишь когда совсем стемнело. Он выглядел измотанным, и Ороро все больше чувствовал себя виноватым за то, что нарочно задел его и вытянул энергии больше нужного.
После ужина они привычно уже разошлись спать. Человеческая еда вместе с тьмой Ингрэма неплохо заменяла полноценный тэйверовский обед. Этой ночью Ороро голоден не был, но все равно дождался, когда на смену ровному дыханию Ингрэма придут стоны и скрежет зубов.
Пора.
Ороро откинул одеяло, захватил подушку и бесшумно подобрался к постели Ингрэма. Взобрался осторожно, чтобы не разбудить. Потоптался, приминая тощий тюфяк, и подложил под задницу подушку для удобства. Прижал пальцы к виску Ингрэма – через это место, как оказалось, было проще вытягивать его темные сны.
По недолгому размышлению Ороро решил, что хороший отдых быстрее всего вернет Ингрэма в форму. Тот был его единственным шансом попасть в Нижний мир и найти сестру. Поэтому, напомнил себе Ороро, нужно о нем заботиться. Если Ингрэм заболеет, кто отыщет нужную Дверь?
Ингрэм задышал ровнее, успокоился. Вконец насытившийся Ороро довольно прикрыл глаза, но сон не шел. Поход в деревню сильно взбудоражил его – встреченные людишки, старая Мэриэль, все эти их домики, домашние животные, их еда, особенно то вкусное мясо, вкусно пахнущие флаконы и благовония, непонятные штуки на улице… Главный Дом деревни, где жили старейшины, никем не охранялся, и это поразило Ороро больше всего. Людишки вообще были странными существами. С виду почти такие же, как другие народы, – две ноги, две руки, голова и туловище, даже маги среди них есть. Больше всего они походили на ниргенов. Поговаривали даже, что люди – это недоразвитые облинявшие ниргены. Люди действительно были слабыми и мелкими, даже толстый, вернее, крупный Хорей рядом с ниргеном выглядел бы, как он, Ороро, рядом с Ингрэмом. Хорей выглядел внушительнее и сильнее Ингрэма. Да что там, многие жители деревни выглядели внушительнее и сильнее Ингрэма, но то было лишь на первый взгляд. Сегодня Ороро вдоволь насмотрелся на людишек и пришел к выводу, что ему достался человек не последнего сорта. Да, Ингрэм был невысок и телосложением не могуч, но он был крепко сложен, на теле его было много шрамов, что доказывало, что он действительно был воином, а не бахвалился; он умел обращаться с оружием, особенно ловко – с ножом, как Ороро не раз видел за эти дни. Он знал и умел столько всего интересного! И, самое важное, он взялся помочь Ороро несмотря на то, что тэйверы убили его семью.
