Таша Ле
Сказки ведьминого сада

– И я люблю тебя, милая.

Он уехал, Лилит вернулась в лавку, а ближе к вечеру в пекарню забрела давняя знакомая Марии. Она несколько лет назад перебралась в город, и вот буквально на днях заехала в деревню – проведать своих родственников, оставшихся жить здесь.

Оказалось, что женщина хорошо знает семью Бернарда. У его отца она когда-то работала прачкой. И теперь, живя в городе и имея там множество знакомых среди прислуги, была в курсе всех происходящих событий.

Именно эта женщина рассказала Марии о готовящейся грандиозной свадьбе между двумя богатейшими семействами города – дочери владельца лесопилки и сына крупного торговца и мореплавателя. Лилит стояла рядом и всё слышала.

– Родная, что ты? Ну-ка, присядь, побледнела вся, – забеспокоилась Мария, заметив застывшее выражение лица своей девочки. Разумеется, Мария сразу поняла о каком Бернарде сейчас шла речь. Но она не подозревала насколько уже далеко зашло дело… И насколько сильно была влюблена её Лилит.

На заходе солнца Лилит прибежала к Анне.

– Мне нужно сильное колдовство, – заявила она с порога. – Самое сильное! Я не смогу жить без Бернарда. Умоляю, помоги мне! Я знаю, ты можешь.

Анна вытерла своей рукой слезы на заплаканном лице девушки. Заглянула в её глаза, и тихо, но очень твёрдо произнесла:

– Всё тобою сделанное вернётся к тебе в троекратном размере. Если ты сеешь добро и любовь, то они придут к тебе. А если ты творишь со злым умыслом, то злоба окружит тебя непроглядной ночной тьмой.

– Он женится на Эльзе! – в отчаянии воскликнула Лилит. – О, как я хочу, чтобы этой женщины вообще никогда не было! Почему же он молчал? Что мне делать?

– Ждать, – коротко и просто ответила Анна. – Когда он обещал приехать к тебе?

– Через два дня, – всхлипнула Лилит. – Он сказал, что должен поговорить со своим отцом и объявить ему о нашей помолвке.

– Ну вот, значит через два ты всё и узнаешь. Не торопись, девочка моя, подожди… Разрушить что-либо гораздо проще, чем создать.

Спустя час, немного успокоившись и высушив слёзы, Лилит вернулась домой. И приготовилась ждать.

Глава 5.

Остаток зимы пролетел у Софочки незаметно. Вся она была в каких-то хлопотах, да в суете… Что самое забавное – истинный смысл этой суеты дошёл до неё внезапно и прямо-таки огорошил её. Помогла в открытии истины Женька.

– Я тебе вчера весь день дозвониться не могла, – пожаловалась она подруге в телефонном разговоре. – Ты где пропадала? Я думала – раз воскресенье, значит ты дома на диване валяешься. Хотела поболтать с тобой…

– Ой, Жень, прости. Я увидела пропущенные вызовы, но уже поздно вечером. И, если честно, я так умоталась за день, что просто не в силах была перезванивать тебе. Ты не представляешь, какое адское столпотворение творится в садовых центрах в середине марта! За некоторые семена там готовы удушить. Я последний пакетик с розмарином можно сказать зубами вырвала из рук какой-то наглой тётки. А базилик…

– Подожди, подожди, – перебила Женька, – а что ты вообще делала в садовом центре? Какие такие, на фиг, розмарины и базилики?

– А, ну так я закупалась семенами. Ведь скоро надо будет рассаду выращивать. Я уже и подоконники у себя дома разгребла от всякого хлама. Подготовила.

– Ага. Рассада. Семена. Великолепно.

– Ну да. А чего ты так удивляешься? – с недоумением и даже с некоторой обидой в голосе спросила Софочка.

– Я? Не-е, я не удивляюсь. Я в шоке.

Обе немного помолчали. Первой не выдержала Женька.

– Ты куда потом высаживать-то свою рассаду собралась? Если не секрет, конечно.

– Как куда? – изумилась Софочка. – В сад. Сейчас снег сойдёт и поеду за город приводить в порядок бабушкин дом.

– Понятно. И давно ты приняла такое гениальное решение? Софочка, ты вообще помнишь, что в бабушкином доме не была уже сто лет? Да ты и не собиралась больше в нём бывать!

– Не сто лет. Четырнадцать лет я там не появлялась…

Они снова обе замолчали. Потому как слишком хорошо помнили, что случилось четырнадцать лет назад.

– Ладно, – первая снова заговорила Женька. – Что-то я разошлась… Просто ты меня своими грандиозными сельскохозяйственными планами, мягко говоря, очень сильно удивила. Но, знаешь, Софочка, идея с возрождением сада мне нравится. Честно! И ты умничка. Горжусь тобой.

– Спасибо, – растерянно произнесла Софочка.

– Нет, правда! Ты такая молодец. Сад был роскошным, я помню. Будет здорово, если он снова зацветёт. Хочешь, я с тобой съезжу, помогу привести дом в порядок?

– Да, спасибо… Спасибо. Я пойду, Жень, у меня тут покупатель в магазин пришёл. Спасибо тебе.

– А, ну давай, конечно. Созвонимся ещё!

Софочка нажала отбой. Никакой покупатель к ней не пришёл. Просто она вот только сейчас – в разговоре с подругой, вдруг сообразила, что не помнит, когда и как приняла решение заняться возрождением бабушкиного сада. Как будто бы она однажды проснулась с этой мыслью и всё. И тут же начала действовать.

– Удивительно, – произнесла вслух Софочка. И улыбнулась.

На самом деле поводы удивляться у неё были и до сегодняшнего дня. И насчитывалось их целых два.

Первый – волосы Софочки сошли с ума. Спустя пару недель после своего юбилея она обнаружила, что отрастающая на корнях седина теперь вовсе и не седина. Почему-то вместо серебристых волос теперь отрастали золотистые. Софочка даже надела на нос очки для чтения, чтобы получше разглядеть. Но никакого обмана зрения не было – действительно корни волос изменили свой цвет. И он теперь напоминал тот самый золотой оттенок, что был у неё в молодости. Не такой яркий и солнечный, разумеется, но похож, похож…

Софочка помнила, как сильно огорчилась бабушка, увидев её с короткой стрижкой. Тогда она уже тяжело болела и Софочке долгое время ещё казалось, что именно её решение остричь свои длинные золотые локоны, сыграло критическую роль в ухудшении здоровья бабушки. Конечно, это было не так… Но слова бабушки, произнесённые то ли в шутку, то ли всерьёз, Софочка помнила всегда:

– Когда ведьма лишается своих длинных волос, она лишается и своей силы.

Четырнадцать лет прошло, надо же. А кажется, что вот только вчера…

Ну и второй повод для удивления – это изменившееся настроение по утрам. Чего уж кривить душой, раньше по утрам Софочка почти всегда была не в духе. На то имелись веские причины, безусловно. Когда ты давно махнула на себя рукой и не ждёшь особых радостей от жизни, чего уж тут веселиться-то? Особенно по утрам. А вот теперь, примерно тогда же, когда волосы её сошли с ума, она вдруг стала просыпаться… с улыбкой. И сны ей какие-то начали сниться лёгкие, радужные, светлые.

Вот ведь чудеса.

Ну, а рекамье поводов для удивления больше не давало. Антикварная кушетка красовалась на своём первоначальном месте в спальне, возле самого окна. Софочка перетащила её туда через пару дней после юбилея.

Иногда, перед сном, когда полная бледная луна слишком настойчиво заглядывала в окно спальни, Софочка кидала тревожные взгляды на рекамье. И невольно вспоминала старика Рудольфа с его лисой на воротнике и злобным пуделем на трости. Но с рекамье ничего из ряда вон выходящего не происходило и женщина спокойно укладывалась спать. Быстро проваливаясь в сон, она уже не видела, как искрящийся серебром зеленоватый луч, исходящий от кушетки, поглощает своим колдовским светом сначала пол, потом стены и наконец потолок комнаты. С улицы, за плотными шторами казалось, что в квартире всю ночь горит ночник с какой-то зелёной лампой. А луч, залив спальню сиянием, осторожно опускался на спящую Софочку. И она видела сны.

Собственно, сны её не сильно отличались по сюжету. В них она звалась Софьей. И всегда была молодой. Всегда счастливой. Любимой и влюблённой. Всегда – до той страшной истории, когда проснувшаяся в ней однажды темнота перевесила её светлую сторону.

Ей снился Андрей. Им обоим было около тридцати, когда они познакомились. Софья выходила из метро, и не удержав тяжеленную массивную дверь, со всего маху стукнула ей идущего следом молодого мужчину. Тот нёс в обеих руках какие-то пакеты и не успел увернуться от удара. Дверь саданула его по лбу, оставив эффектную ссадину и красивую выпуклую шишку. Ахнув, Софья принялась прямо на улице оказывать пострадавшему от коварной метрополитеновской двери первую помощь. Так и познакомились.

Они счастливо прожили пять лет. И каждое утро тех пяти лет Софья просыпалась со счастливой улыбкой. Разговоры о свадьбе у них начались примерно через год после знакомства, но никто из них не настаивал на принятии окончательных решений, и до ЗАГСа они так и не дошли.

– Я хоть сейчас готов отвести тебя под венец, – сказал как-то Андрей, – если тебе и правда этого очень хочется.

– Мне хочется просто быть с тобой, а остальное не так важно, – спокойно ответила влюблённая Софья. И ведь она абсолютно не лукавила.

– Ну и отлично, значит наши желания совпадают. Я, честно сказать, не особо верю в волшебную силу штампа о семейном положении, – с мягкой улыбкой заметил Андрей.

– Тогда не будем с ним торопиться.

– Софья, да ты просто идеальная женщина! Даже не верится, что я тебя нашёл. Хвала нашему метрополитену и его ужасным тяжеленным дверям!

И оба счастливо рассмеялись.

А сразу после пятой годовщины их знакомства Софья узнала, что у Андрея есть невеста.

Девушка не значилась в красавицах, да и особенным умом не отличалась. Но зато её отец владел и самолично руководил крупным рекламным агентством, в котором вот уже несколько лет трудился Андрей в средненькой должности рядового маркетолога.

Новость обрушилась на Софью подобно снежной лавине, оглушив её и придавив своей непомерной тяжестью. Источником чудовищной информации оказалась соседка Софьи – вредная старая тётка, постоянно сующую свой нос куда не просят. Не поверив ей, Софья тем не менее предприняла свои собственные попытки выведать правду. Правда открылась легко и просто. В офисе Андрея почти все сотрудники уже знали о предстоящей свадьбе дочки гендиректора и начальника – теперь уже начальника – маркетингового отдела.

Убийственная реальность разом лишила Софью всех жизненных сил. Андрей пытался как-то оправдаться, умолял его простить, клялся, что всё решили за него и вообще ему даже не нравится эта девица. Но отменять предстоящую свадьбу не собирался. Мало того, он испытал невероятное облегчение, когда выяснилось, что Софья сама узнала всю правду.

– Почему ты молчал?! – восклицала она. – Целый год ты упорно и нагло мне врал!

– Прости, прости меня… Я последняя скотина.

– Ты вообще любил меня когда-нибудь? – охрипшим от слез голосом спросила Софья.

– Я и сейчас тебя люблю!

Каждая настоящая ведьма способна легко отличить ложь от правды.

И не одна настоящая ведьма не простит предательства.

Однажды, ещё в детстве, Софья случайно наткнулась на бабушкин гримуар. Тогда она понятия не имела, что это такое. Ну подумаешь, какая-то странная книжка, в чёрной обложке, с нарисованной на ней звёздочкой. Звёздочка, правда, не совсем обычная – пятиконечная, с тщательно прорисованными ровными линиями и обведённая в круг по всем выступающим углам. Сама книжка была перевязана крест накрест шелковой фиолетовой лентой. Фиолетовый – цвет магии. Об этом Софья узнала уже потом. А тогда любознательная девочка аккуратно развязала красивую яркую ленту и открыла книжку. Почти все страницы оказались исписаны мелким убористым почерком. Софья сразу узнала почерк бабушки. Пустыми оставались лишь несколько листов в конце книги. Но и те, что были заполнены не смогли прояснить ситуацию. Какие-то то ли рецепты, то ли формулы, а ещё рифмованные отрывки текста, взятые в кавычки… Не увидев ничего для себя интересного, Софья закрыла гримуар, тщательно завязала ленточку и вернула книжку обратно на место.

Спустя несколько лет, будучи уже юной девушкой, Софья отдыхала на летних каникулах в бабушкином доме за городом. И разбираясь в старых вещах на пыльном чердаке, снова наткнулась на загадочную книжку. Какого же было её удивление, когда открыв гримуар, она обнаружила все страницы полностью исписанными.

– Значит, бабушка пользуется этой книгой, – прошептала девушка.

В тот тёплый июльский вечер она узнала, что звезда в круге на обложке – это пентакль, сильнейший магический символ. Что каждая уважающая себя ведьма имеет свой собственный гримуар, в который регулярно записывает действенные и эффективные средства против разных напастей, а также проверенные ей самой заговоры и колдовские ритуалы.

Бабушка рассказала ей о том, что она умеет изготавливать магические свечи с травами. Что раз в месяц, на растущую луну она варит ароматное мыло с натуральными маслами – каждый кусок для определенных целей. И что она владеет позабытым искусством приготовления лечебных настоев, отваров и прочих снадобий. А ингредиенты для них берет из своего сада и огородика пряных трав.

Когда молодая и яркая луна небрежно набросила на их сад серебристое покрывало, а ночные цветы заблагоухали настойчивым пряным ароматом, бабушка сказала Софье самое главное – в их роду каждой женщине передаются колдовские способности.

– Мы что, ведьмы? – ужаснулась девушка.

– Ведьма от слова «ведать», то есть – знать. Мы просто знаем немного больше других. Вот и всё.

– Но как… Колдовство же.., – растерянно бормотала Софья. – Это что же, значит, я могу взять и кого-нибудь заколдовать? Я могу причинить вред? Но я этого совсем не хочу!

– Успокойся, милая. Я рада, что ты восприняла эту информацию с должным уважением и доверием. В тебе я никогда не сомневалась, Софья. А сейчас давай поговорим про вред. Это важно.

Бабушка зажгла одну из своих свечей – белую, высокую и с добавленными в неё высушенными листьями полыни. Аромат сразу же покорил Софью лёгкой приятной горечью и травяной свежестью. Пламя от свечи не колыхалось, оно лишь ритмично вздрагивало и тянулось вверх – навстречу молчаливой луне.

– Запомни главное, – начала бабушка, – ты можешь делать всё, что тебе угодно. Но! Не причиняя вреда другим. Нельзя использовать свой дар со злым умыслом. Всё, что ты будешь делать, Софья, вернётся к тебе трижды. Запрещается посягать на свободу воли других людей. Если они тебя сами об этом не попросят, то ты не имеешь права своим колдовством вмешиваться в их судьбы. Даже ради благих намерений! Уважай силу, данную тебе свыше. Это дар, поэтому используй его разумно. Всегда следи за своими словами, а самое главное – за своими мыслями. Законы магии просты, но суровы: чтобы ты не наколдовала – добро или зло – оно вернётся к тебе трижды. Так всегда было и будет.

Воск медленно плавился, и стекая по свече, оставлял на ней причудливые рельефные узоры. Волосы Софьи отражали рассеянный свет луны и как будто соперничали с ней своим золотым блеском. Навсегда в её памяти останется тот горьковатый аромат полыни, сияющая в тёмном небе молодая луна и ночной, пышно цветущий сад.

Конечно же, Софья не собиралась колдовать. Она закончила престижный ВУЗ и получила отличную должность. Жила беззаботной жизнью молодой привлекательной женщины – встречи с друзьями, модные выставки, премьеры театральных постановок, свидания с молодыми людьми… Для магии времени просто не находилось.

Однако в загородный дом навестить бабушку Софья приезжала регулярно. И иногда, в полнолуние, они с ней вдвоём творили нехитрое волшебство. Устраивали в саду импровизированный шабаш – веточками цветов и небольшими округлыми камнями выкладывали на земле символический круг, на столике внутри круга ставили несколько зажженных восковых свечей, и тихонько мечтали вслух. Ничего более. Софья обожала такие посиделки. И всерьёз к ним, в общем-то, не относилась. Как и к самому колдовскому дару, якобы доставшемуся ей по наследству.

О том, что она настоящая ведьма, Софья вспомнила гораздо позже.

Сначала она пыталась стереть Андрея из своей памяти. Потерпев в этом полное фиаско, она попробовала увлечься каким-нибудь другом мужчиной. Кол колом вышибают, как говорится. Но Софья не вышибла. К тому времени Андрей уже женился, и сердце её расколовшись на части, рассыпалось миллионом колющих осколков. Ночами она рыдала в подушку, днем на работе кое-как держалась, а по вечерам заливала чёрную горечь сладким вермутом. Как существовать дальше, Софья просто не представляла. Но критической точкой невозврата для неё стал последний телефонный звонок Андрея.

Он позвонил после нескольких месяцев молчания, и задав для приличия пару-тройку общих вопросов, предложил встретиться, чтобы «приятно провести время и немного расслабиться». Софья не поверила свои ушам. Переспросила. Может она не верно его поняла?

– А что здесь такого? – удивился Андрей. – Я ведь тебе говорил, что женюсь не по любви. Что мы с тобой теряем? Никто ничего не узнает, приезжай ко мне, я сегодня один, жена до завтра будет у своих родителей. Отдохнём, поболтаем, ну и доставим друг другу удовольствие. Короче, оттянемся по полной. Что скажешь?

Софья ничего не сказала. Она выронила из трясущихся рук телефон, обессилено сползла вдоль стенки и зарыдала. Но не в голос, а молча. Беззвучно, страшно.

О, ей потребовалось совсем немного времени, чтобы вспомнить записи в старом гримуаре бабушки. Вытерев слёзы, Софья приняла душ. Стоя под упругими и тёплыми струями, она представляла как вместе с водой утекают в землю все земные эмоции и чувства. Растворяется жгучая обида. Тает горькое отчаяние. Уходит тоскливое уныние. И на их место вливается тягучая тёмная решимость. Когда Софья разрешила собственной тьме наконец выйти наружу, она выключила воду и не спеша оделась. Потом высушила волосы, медленно и тщательно их расчесала и оставила распущенными. Отыскала в своей квартире подходящей длины верёвку и разложила её на полу в виде круга. Отошла в сторону, посмотрела, что получилось, и оставшись довольной полученным результатом, направилась на кухню.

Надо всё делать не торопясь. Спешка в делах магии не приемлема. Поэтому Софья заварила себе чай с чабрецом, дождалась пока он остынет и выпила его. Снова вернулась в комнату с символическим кругом на полу. Достала из шкафчика бабушкины свечи – она всегда держала у себя дома несколько штук, зажигая их просто для настроения. Теперь же они ей потребовались для дела. Выбрав нужную свечу, Софья вошла в круг и начала глубоко и ровно дышать. Мысли становились прозрачнее, они растворялись, рассеивались и исчезали вовсе…

Софья зажгла свечу, в последний раз спросила саму себя – уверена ли она в своих действиях, и получив утвердительный ответ, начала движение по кругу с горящей свечой в руке. Против часовой стрелки.

Но она не дошла и до середины круга, когда зазвонил телефон. Резко, настойчиво, плохо. Рассердившись, что её магию прервали, Софья всё же сняла трубку.

Дурное предчувствие её не подвело. Ведьмы вообще редко ошибаются в таких вещах. Звонили сотрудники милиции. Равнодушно-вежливым голосом сообщили, что вылетевший на встречную полосу автомобиль разбился вдребезги. Мужчина за рулем погиб почти мгновенно. Но последний вызов с его телефона был адресован Софье. Ей и позвонили.

Прошедшую после этого неделю Софья помнила плохо. Она слилась для неё в какой-то калейдоскоп мелких и крупных кошмаров. К мелким относились жуткие, до тошноты головные боли, не менее жуткая поездка на похороны, и повторяющиеся сны по ночам – теперь каждый раз во сне Софья беспрерывно ходила по магическому кругу против часовой стрелки. А к крупным кошмарам – опустошающее чувство вины и неожиданный приезд бабушки.

Бабушке позвонила Женька, когда застала Софью, стоящей на подоконнике в своей квартире перед распахнутым окном. Стащила её на пол, и икая от страха, отхлестала по щекам, накричала, обозвала дурой… Быстро сообразив, что сама Софья не выберется из созданного её же руками ада, Женька прибегла к более надёжному, и возможно, единственному в этой чудовищной ситуации способу вернуть подругу к жизни – позвонила её бабушке.

Бабушка застала Софью в полностью разобранном состоянии. Выслушала молча, поджав губы. Задала ей пару уточняющих вопросов и застыла в долгом раздумье. Вот эти несколько минут ожидания и показались Софье настоящим кошмаром.

– Ты ведь винишь исключительно себя в произошедшем? – спросила наконец бабушка.

– Да.

– Ты права, здесь есть твоя вина. Но её доля гораздо меньше, чем ты думаешь. Случилось то, что должно было случиться. Он сам навлёк на себя все несчастья. Помнишь, я тебе говорила, что посылая в мир зло, ты его непременно получишь обратно? Рано или поздно, но это произойдёт, зло вернётся и обязательно в тройном размере. Вот он его и получил. Ведь это немудрёное правило относится ко всем людям, а не только к ведьмам. Другое дело, что ты уже начала своё чёрное колдовство, пусть только в собственных мыслях, но начала… Ты выпустила свою тёмную сторону, Софья. Позволила тьме вылиться наружу, раскрыться и стать частью тебя. И теперь ты должна научиться с этим жить, девочка моя, жить заново, с чистого листа. Не надо бояться. Всё просто: принимай себя, всегда думай прежде чем что-либо сказать или сделать, и пожалуйста, будь честной перед собой. А я, видишь, уже совсем стара, болезни меня не отпускают и скоро наступит время, когда я не смогу тебе помочь. Вряд ли я увижу будущую весну… Ну что ты, родная… Не надо плакать. Это всего лишь течение жизни.

И Софья, сжав кулаки и стиснув зубы, начала жить с чистого листа. Она обрезала свои роскошные золотые волосы и запретила себе даже думать о всякого рода магии и колдовстве. Тьму – слишком опасную и слишком могущественную, Софья тщательно запаковала в самых дальних закоулках своей души. Она не хотела учиться с ней жить, как советовала бабушка. И не желала принимать себя такой, какая есть. Что ж, темнота послушно спряталась, обманчиво притихла и больше не пыталась выйти наружу. А Софочка через несколько лет настолько примирилась с тусклой и блеклой действительностью, что смогла ответить на упорные ухаживания одного коллеги и даже согласилась стать его женой. Впрочем, ненадолго.

Бабушка, как она то и предвидела, умерла следующей зимой – в самом её конце, не дожив до весны ровно неделю. В первый год осиротевший загородный дом простоял пустым и запертым, а потом Софья начала его сдавать в аренду на летние месяцы. Продать дом – на такое кощунство она была не способна, но и жить в нём или хотя бы периодически приезжать туда тоже не могла. Сердце сжималось от безысходной тоски, а воспоминания – тёплые и с хмельным ароматом ночных цветов – сдавливали грудь, совершенно не позволяя дышать.

Однако в своих нынешних светлых и лёгких снах этот период Софочке не снился. По ночам, освещённая серебристым лучом, она безмятежно купалась в молодости, любви и счастье.