Таня Свон Сердцецветы для охотницы

Глава 11

Проклятый, чародейка и свинопас

Хозяйничать в чужом доме с утра пришлось Руслане. Она проснулась с чувством голода, но ничего съестного не нашла. Растолкать Уйку не вышло, да и не очень-то хотелось. Ждану нужно было восстановить силы после избавления от порчи, а Зоран…

Ему тоже нужен отдых.

В кладовых Руслана нашла большой мешок крупы. Набрала в котелок побольше, пожарче растопила печь. Сварить кашу – нехитрое дело. Матушка с детства учила Руслану готовить, и теперь она делала это легко, даже не задумываясь.

Варить кашу пришлось на воде. Коровы в хлеву Ждана не оказалось, зато было полно свиней. За время недолгого путешествия Руслана истосковалась по сытной еде и мясу. Но Уйка придет в ярость, если увидит на столе хотя бы кусочек свинины. Пришлось вернуться в избу, к каше.

– Кашеваришь?

Опираясь на стол одной рукой, Зоран стоял у стола. Он приветственно улыбнулся, и Руслана сделала то же самое. Почему-то было неловко. Ночной разговор действительно что-то изменил между ними. Ощущалось это как дуновение свежего ветра, наконец пробившегося в приоткрытое окно. Раньше его створки были плотно закрыты, и теперь даже легкая прохлада ветерка отзывалась на коже колючими мурашками.

Непривычно, но приятно. Руслане было душно, но теперь, после их беседы, она чувствовала, что наконец-то может дышать.

– Есть охота. – Она скинула кафтан и, оставшись в простом платье, у шеи и на рукавах вышитом красной нитью, прошла в избу. – Не думаю, что Ждан будет против, если чуть-чуть похозяйничаю. А ты чего вперед солнца встал?

Светлые волосы Зорана растрепались после сна. Простая белая рубаха с разрезом у горла на левой стороне чуть распахнулась, оголяя изгиб жилистой шеи и ровную ключицу. Руслана стыдливо отвела взгляд. Негоже друзьям вот так заглядываться.

– Дела есть. – Зоран вытащил из небольшого кармашка в льняных штанах кожаный шнур, ловко перетянул волосы в неопрятный пучок. – Помогу тебе тут, позавтракаю и пойду в город.

Руслана украдкой глянула на Ждана, спящего на печи. Хозяин похрапывал, грудь его мерно вздымалась в сонном дыхании.

– Искать след Войко?

Зоран подлил в котелок воды из глиняного кувшина. Руслана добавила туда же щепотку соли, мешочек которой нашла в кладовой. Они отправили котелок в печь, и тогда Зоран сказал:

– Я постараюсь. Но действовать нужно осторожно. Нельзя спрашивать в лоб.

– Нас здесь могут ждать, – понимающе кивнула Руслана, и они оба покосились на Ждана.

Нет, он точно спал и ничего не слышал.

– Поэтому вместе нам идти нельзя. Пала…Онибудут искать дозорного и девушку. Один я привлеку меньше внимания.

– Если ты начнешь допрашивать каждого гонца, показывая меч с княжим знаком…

– Я не стану, – пообещал он, но тревога все равно никуда не делась.

Они молча стояли друг напротив друга достаточно долго. Руслана была уверена, что думают они об одном и том же. Найти Войко – уже непросто, но хвост палачей все усложняет. А они ведь даже до конца не знают, с кем имеют дело.

О палачах много слухов, но где правда? На что их враг способен на самом деле?

Когда Зоран уже хотел уйти, Руслана потянулась к нему, поймала за длинный рукав рубахи. Он обернулся и посмотрел внимательно и мягко.

«Пожалуйста, говори», – будто слышала она в каждом движении и заинтересованном взгляде.

– Будь осторожен, Зоран, – попросила она, не опуская глаз.

Зоран улыбнулся и кивнул. Он исполнит это обещание.

Зоран ушел прежде, чем проснулись Уйка и Ждан. Руслана проводила его в сенях, а потом еще помахала из окошка. Когда силуэт Зорана исчез за соседними домишками, Руслана легла на лавку, подмяв под голову кафтан, и уставилась в потолок.

Идти за Зораном нельзя. Оставалось только ждать.

На своей лавке заворочалась Уйка. Она вертелась так, что подол сорочки задрался до бедер, а потом резко подскочила. Руслана вздрогнула и тут же села, уставившись на Уйку во все глаза.

– Жарко.

Колдунья откинула с лица мокрые от пота волосы и повторила:

– Очень жарко.

– Ты даже без одеяла спала. Не заболела, случаем? – Руслана поднялась с лавки, но приблизиться к Уйке так и не решилась. Колдунья беспокойно металась по комнатке, как раненый зверек.

– Не заболела. – Уйка провела ладонями по порозовевшему лицу, вытирая выступивший пот.

Странно. В доме не было жарко. Даже наоборот – прохладно.

– Со мной так всегда, когда долго вне холода. Это нормально.

– Этоне нормально, – шепнула Руслана, когда Уйка босиком бросилась на улицу. Прильнула к окну и увидела – колдунья прямо с крыльца нырнула в сугроб.

Вот ведь чудная. Неужели все ведьмы такие?

Послышался шорох и мужское кряхтенье. Что-то у печи громыхнуло, и Руслана бросилась на звук. Когда она появилась в комнате, Ждан уже собирал осколки кувшинчика, который случайно столкнул с пе- чурки.

– Разбудил тебя, гостья? – голос с легкой хрипотцой, каким ему и должно быть после долгого молчания. – Прости, запамятовал твое имя.

– Руслана. – Она присела рядом, помогла собрать в подол битую глину, которую потом свалила в угол, к другому сору. Отряхивая руки, Руслана подумала, что в доме Ждана все-таки не так уж прибрано, как показалось в темноте.

– Едой вкусно пахнет, – Ждан втянул носом аромат свежей каши и сел за стол. Он с довольной улыбкой предвкушал сытный завтрак. – Ты хозяйничала, Руслана?

Она кивнула, достала из печки, но не с огня котелок. Каша была теплая, настоявшаяся. Руслана отложила немного для Уйки, а остальное подала Ждану. Он от души поблагодарил девушку и принялся за еду.

Пока хозяин за обе щеки уплетал варево Русланы, она осматривала комнату. Вчера здесь было слишком темно и суетно, но теперь охотница видела и пустые, запыленные полки, и углы, затянутые паутиной. Не было в доме Ждана оберегов Покровителей из орешника, как и не было женских вещей. Не было ничего, что бы намекало – у Ждана есть семья.

Выходит, Уйка была его единственной надеждой на спасение от порчи? Поэтому он ее пустил?

– Кашка! – радостно воскликнула Уйка, едва вошла в дом.

Счастливая, сверкающая от радости. В белых волосах снег, со щек сошел румянец, а со лба – липкий пот. Она плюхнулась на лавку, подтянула к себе горшочек с кашей и, громко чавкая, принялась уплетать свой завтрак.

– По нраву тебе моя каша, да? – Руслана скрестила руки на груди и с ухмылкой глянула на Уйку.

Думала, застанет ее врасплох, смутит. Ведь вчера у них случилась ой какая неловкая беседа… Но Уйка, похоже, и правда не умела таить ни злость, ни обиду.

– Очень вкусно! – с набитым ртом похвалила она. Серые глаза блестели таким восторгом, будто каша Русланы была лучшим, что Уйка пробовала за всю свою жизнь.

Это заставило ее искренне улыбнуться и тоже отбросить вчерашнюю обиду. Однако мечтать о том, что с Уйкой завяжется дружба, Руслана даже не смела. Колдунья похожа на лесного зверька – порой милого и забавного, но все же дикого. Она никогда не сможет принять Руслану с ее страстью к охоте, любви к мясу и мехам.

– Как себя чувствуешь, Хозяин? – махом съев половину горшка, Уйка ненадолго отложила ложку. – Лучше?

– Я наконец-то могу говорить, ко мне возвращаются силы. Спасибо! Век благодарен буду!

Уйка сияла, как новехонькая подкова. Она отмахнулась от благодарностей, но Руслана видела, сколько радости колдунье принесло излечение Ждана.

Она села за стол напротив него, сложила перед собой руки и тихо, почти шепотом спросила:

– Но что это было?

Ждан не смог выдержать внимательный взгляд Русланы. Вытер с губ крошки мощной, как лапа, ладонью и опустил глаза к столу, думая, что Руслана не заметит, как он встревожен.

– Порча это была. Я же говорила! – напомнила Уйка, насупившись. – Я такое… чувствую.

И Ждан, и Руслана смотрели на Уйку, ожидая, что она скажет дальше. Никто не решался ее подтолкнуть к словам. Спугнуть боялись.

– От таких людейпахнет по-другому. От Ждана пахло прокисшим молоком. Поэтому я и подумала, что дрянь, в нем сидящая, на молоко и клюнет.

– Спасибо, – в который раз поблагодарил Ждан. Сидя за столом, низко склонил голову с уваже- нием.

– Но откуда? – не унималась Руслана. – Откуда порча в Ждане взялась?

Уйка открыла рот, но так ничего и не сказала. Нахмурилась, точно пытаясь что-то понять или вспомнить. Совсем скоро она, так же, как и Руслана, с немым вопросом уставилась на Ждана.

– Кому ты насолил? – голос прозвучал строго, будто Руслана вела допрос.

Она прикусила язык, подумав, что успела перенять эту интонацию от Зорана. Будет грубить и командовать – Ждан и слова больше не скажет! Но вопреки ее страхам, все сработало точно наоборот.

– Я видел то, что не должен был, – голос звучал тускло, безжизненно. Так, будто заслуженное наказание должно было быть куда более жестоким. – Я случайно… Я не должен был…

– Ждан, – Уйка накрыла его грубую лапищу своей тонкой ладошкой, бледной и тонкой, как лебяжье перо.

Ждан тут же перестал заикаться. Обратил на Уйку телячий взор. Чего взрослый мужик может так бояться?

– Кого ты видел?

Уйка смотрела прямо в глаза, не моргая. Она будто зачаровала Ждана, и он послушно признался:

– Боярскую дочку. Видел, как она зашла к… Зашла к…

Слова будто закупорили его рот. Запретное имя новым незримым змеиным хвостом затянулось вокруг языка.

– Не могу! Не могу я сказать! – Ждан вырвал руку из-под ладони Уйки, вскочил из-за стола.

Громыхнула отодвинутая лавка. Забытая каша стыла в горшке.

Уйка медленно поднялась, то же самое сделала и Руслана. Она обернулась, оценивая расстояние до сеней. Именно там она оставила лук и колчан. Успеет ли добежать, если Ждан совсем потеряет го- лову?

Он покраснел. Глаза безумно блестели и бегали, бегали по избе, будто хозяин боялся, что из любого темного уголка сейчас появится кто-то. Кто?

– Ждан. – Уйка встала перед ним на расстоянии вытянутой руки. Руслана хотела отвести ее чуть подальше, но колдунья остановила ее жестом. – Я сняла порчу. Ничто тебе не мешает рассказать правду.

Ждан сомневался всего миг, а потом замотал головой, попятился к печи.

– Нет. Нет, я не могу!Она лишила меня языка, чтобы не сболтнул лишнего. Потому что после встречи с ней боярская дочка… – Он поперхнулся словом, умолк ненадолго, чтобы продолжить: – Ее до сих пор не нашли. Если скажу больше, она снова придет, но на этот раз лишусь не языка, а головы.

Ждан схватил из угла комнатушки старенький заплечный туес и принялся скидывать в него все, что попадало под руку: вещи с печи, черствый хлеб со стола, деревянную ложку… Он вынул из печурки неприметный горшок и тот, позвякивая спрятанными внутри монетами, тоже отправился в туес.

– Сбегаешь? – Руслана впервые видела, чтобы мужик, который в мощности телосложения мог посоперничать с медведем, так чего-то боялся.

Точнее, кого-то. Ведьму.

– Будь на моем месте вы, поступили бы так же. – Ждан прошел мимо девушек в сени и торопливо накинул поверх рубахи тулуп. –Она узнает, что я вам рассказал. Узнает и придет сюда.

– Ты ничего не рассказал, – нахмурилась Уйка, а Ждан в ответ на это горько хохотнул:

– Вы не местные и ничего не знаете. Но вы спасли меня, поэтому дам совет: бегите из Циркона. Здесьона княжит.

– Глупости какие, – Руслана не выдержала и посмотрела на Ждана со всем презрением. – Ты бросаешь дом, чтобы сбежать от какой-то ведьмы?

Последнее слово согнало с лица Ждана всю краску. Он покрепче обхватил туес и еще на шаг приблизился к двери.

– Дом оставляю вам, если вы так глупы, что решите здесь остаться. Но ждать, когда она узнает…

– Да прекрати ты! – Уйка бросилась к Ждану, чтобы удержать его, но тот отпрянул, как от огня. Уйка обиженно замерла, а затем отпрянула. – Это все действие порчи. Змей, который сидел в тебе, не только мешал говорить, но и отравлял твой разум страхом. Вот почему ты хочешь бежать! Это часть магии!

– Я не верю тебе.

– И зря. Кем быона ни была, ее чары крепки и хитроумны. Она знала, как заставить молчать, даже если порча спадет.

– К тому же сюда уже едут палачи, – напомнила Руслана, стыдливо отведя взгляд. По ее вине ведь…

Краем глаза Руслана заметила, как вздрогнула Уйка.

– Палачи? Нет. Они не спасут меня. Лишь разозлят ее, – последние отголоски разума в Ждане потухли. Магия задула их, как слабый огонек.

Теперь Руслана точно видела, что Ждан обезумел от чар. И бежал он вовсе не от колдуньи, а от призраков в своей голове.

– Доброго пути, Ждан, – смирившись, обронила Уйка. – Возвращайся, если однажды…

– Нет, – грубо отрезал он. – Никогда.

Дверь выпустила его в мороз, и в опустевших сенях девушки остались одни. Руслана, даже не накинув кафтан, выглянула на улицу. Вдруг Ждан передумает, едва окажется на холоде? Идти-то ему, наверное, некуда? Но тот даже не оборачивался. Бегом продирался через сугробы в сторону выезда из Циркона. Ну и пусть.

– Вернется еще, – захлопнула дверь Руслана. Она не знала, как работают чары и магия, но не сомневалась, что морозный ветер выбьет из головы Ждана всю дурь.

– Не вернется. – Уйка стояла напротив печи, но смотрела отнюдь не на затухающее пламя.

– Это еще почему?

– Домовой приветствует новых хозяев, – Уйка указала рукой в темный угол у печи.

Руслана прищурилась, но ничего так и не увидела. Духи показывались простым людям по желанию, но колдуны могли видеть их, когда сами хотели. И хоть Руслана знала, что Навь тесно переплетена с Явью, по коже все равно прошел морозец.

– Новых хозяев? Кого это?

– Нас.

Уйка не задержалась в пустом доме. Руслана со скуки прибиралась в избе, когда заметила, что Уйка куда-то собирается. Из-под лавки, на которой колдунья провела ночь, она вытащила небольшой, но надежно завязанный на несколько узелков сверток. В старом сломанном сундуке Уйка нашла дырявый платок, и закутала свою ношу еще и в него. Так и направилась из дому, когда Руслана ее в дверях поймала.

– В город опасно в таком виде идти, – она неодобрительно качнула головой. Опять Уйка в мороз в одном платье собралась. – Палачи заметят, что тебе холод нипочем, точно не отстанут. Надень мой кафтан и сапоги, если хочешь. Все равно никуда не иду.

Руслана подняла с лавки свои богатые одежды, протянула Уйке. Только тогда вспомнила, сколько меха на ее кафтане!..

– Не нужно, – скривилась Уйка, будто ей предлагали отведать мяса, в котором копошились черви. – Я в город не пойду.

– Тогда куда?

Недоверчивый взгляд Уйки заставил прикусить язык. И правда, чего это она пристала? Уйка ей не сестра и не подруга. Радоваться бы, что странная девица умотать решила! Но отчего-то Руслана ощущала странную ответственность за чудную. Может, то же чувство заставило Уйку по ветру гнаться за ней и Зо- раном?

– В лес, – неохотно отчиталась Уйка и кивнула на свой сверток. – Это отнести подальше от людей надо.

– Порча?

– То, что от нее осталось. Чтобы не нашел никто, а чары силу потеряли.

Руслана понятливо кивнула, откинула за спину темную косу. У нее остался лишь один вопрос.

– Ты вернешься? – голос дрогнул, захотелось обернуть время вспять. Ну что за глупость? Какая ей вообще должна быть разница, куда и на сколько колдунья собралась?

Уйка ничего не сказала. Улыбнулась загадочно, и снежинкой, танцующей на ветру, выскользнула за дверь.

Руслана щелкнула языком и осела на лавку. Не хотелось до вечера одной в неприветливом опустевшем доме оставаться. В тенях здесь прятались духи, и неизвестно, по нраву ли им пришлись новые хозяева. Будь в избе хоть одна фигурка Покровителя, ей бы было спокойнее.

– Бегите!

Руслана вскочила с лавки, едва заслышав тонкий голос Уйки. Но колдунья больше не кричала, и оттого стало еще страшнее. Ее схватили?Убили?

Руслана в чем была бросилась на крыльцо. Колючий ветер забрался под тонкую ткань платья, снежинки царапали открытую шею и руки. Она прыгнула в сугроб, чтобы срезать путь за дом, откуда слышался голос, и ее тут же что-то сбило с ног.

Тело колотило от холода, пальцы немели. Когда послышалось хрюканье, Руслана решила, что под снегом что-то было и она сильно ударилась головой. Но едва один из сбегающих поросят копытцами ловко оттолкнулся от ее колена, все вмиг показалось куда реальнее.

– Уйка-а-а!!!

– Бегите! Бегите и не возвращайтесь! Вы свободны!

Руслана вынырнула из снега. Стуча зубами, она смотрела, как Уйка выгоняет из покосившегося хлева последних свиней. Счастливые хрюшки бежали мимо продрогшей охотницы, прямиком к открытой калитке и широким щелям в худой изгороди. Едва последний беглец прохрюкал мимо, Уйка одарила Руслану победной, ничуть не виноватой улыбкой и ланью рванула в сторону леса.

– Дурная, – бурчала под нос Руслана, пробираясь к дому через снег.

То же самое она ворчала уже в избе, растапливая пожарче пламя, а потом – отогреваясь на печи. Тепло до зевоты разморило, но спать было нельзя. Всех свиней уж не поймаешь, но хотя бы парочку вернуть попытаться стоит. Уйка может сколько угодно воротить нос от мяса, но Зорану и Руслане еще какое-то время придется провести в Цирконе, чем-то питаться здесь, а после – взять еду в дорогу. В кладовых съестного осталось мало, а ведь нужно еще на троих делить. Долго не протянут. Тратить подаренные родными деньги на еду? Можно, но Руслана того не желала. Лучше оставить на что пополезней, а еще лучше – сохранить до возвращения домой.

Немного отогревшись, она неохотно спрыгнула с печи. Переплела влажные от снега волосы в тугую косу, перевязав ее оторванной полоской ткани, которую нашла в сундуке. Вроде неплохо.

Свое платье ей пришлось оставить сушиться в избе. Руслана неохотно влезла в найденную мужскую одежду, которая показалась наименее грязной и поношенной: штаны, несколько рубах, чтобы не замерзнуть в одной. От ткани воняло так же, как от свиней, которых Уйка выпустила из хлева.

Гадость.

Пообещав себе в награду за хотя бы одну пойманную свинку купание в бане, Руслана отправилась в город.

Следы беглецов расходились в разные стороны уже за изгородью. Правда, свобода одной из свиней кончилась тут же, едва началась – бедняга неудачно забрела к соседям, и они ее тут же приговорили.

– Даже не разобрались, откуда такое счастье привалило, – прорычала Руслана себе под нос, проходя мимо чужого дома.

Завидев ее, щербатый дед ревниво потянул обезглавленную тушку подальше от дороги. Уйка бы разрыдалась, узнай, к чему привел порыв ее доброты. Руслана лишь фыркнула. Нет, с новоиспеченными соседями точно ругаться толку нет. Они ее видят впервые и ни за что свинину не отдадут, даже если прикинется родственницей Ждана.

Не поверят. Заставят его позвать. Так только больше проблем будет. Оставив осчастливленного мужика за спиной, Руслана двинулась дальше в город.

Циркон оказался куда богаче, чем Хрусталь. Здесь и вокруг самого бедного дома был большой огород, рядышком – хлев. Даже по двору того деда, укравшего у нее из-под носа свинью, бегали куры. А Ждан был явно беднее многих ее соседей из Хрусталя, но на зависть им держал своих свиней.

Были здесь и обычаи, чуждые гостье из Хрусталя. По крайней мере, именно так решила Руслана, когда заметила, что по улицам кто-то привязал к веткам деревьев цветные ленты. Такие девушки обычно вплетают в волосы: яркие, тонкие, а те, что побогаче, – с витиеватым узором, вышитым золотой или серебряной нитью. Ленты висели на нижних ветках. Там, куда дотянуться было проще всего.

Любуясь дрожащими на ветру лентами, Руслана пыталась разгадать суть традиции. Она знала, что девушка в знак искренней любви могла подарить свою ленту парню. Но чтобы вешать ее на де- рево?..

Проходя по не слишком оживленной улице, она издали заметила, как какая-то женщина снимала с дерева ленту. То росло прямо у калитки, а лента струилась вниз над узкой тропинкой. Руслана могла бы задеть ее кончик плечом, если бы незнакомка не сняла ленту. Заметив Руслану, она в спешке скомкала ткань и спрятала за пазуху.

Руслана проводила женщину взглядом до самого дома и чуть не присвистнула от изумления, когда за той захлопнулась резная дверь. Да, дома в Цирконе тоже были не в пример краше. Стоило пройти окраинные домишки, как их сменили резные терема. Такие хоромы в Хрустале можно было по пальцам пересчитать, но Циркон пестрел ими, как июньский лес ягодами.

Но чем ближе к сердцу города шла Руслана, тем больше терялись под чужими следами отпечатки копытец на снегу. Окончательно отчаявшись выследить хоть одного поросенка, она присела отдохнуть на невысокий забор у небольшой площади вокруг колодца. Чтобы не думать о том, какая она горе-охотница, Руслана решила осмотреться.

Бородатый здоровяк торговал рыбой, от которой исходил сильный соленый запах. С ним о цене спорили две громкоголосые тетки. Одну из них за юбку теребил мальчонка, тянул маму к девушке, что неподалеку продавала сладкие пирожки с грушей и клюквой.

– Какая чудная шапка у тебя! Уши как настоящие.

Руслана обернулась на незнакомый скрипучий голос и увидела горбатую старушку. Из-под цветного яркого платка пушком торчали седые волосы. Точно такие платки торговка развешала по своим предплечьям, чтобы заманивать девиц узором да сочными цветами.

– Красиво, – Руслана улыбнулась, глядя на рисунок с диковинными цветами. Красные бутоны алели на синем фоне, где тут и там были пришиты бусинки жемчужин.

– Тебе по дешевке отдам. Хочешь?

Она не хотела. Ей нравилась ее шапка, да и деньги на красоту тратить сейчас глупо. Руслана мотнула головой, а торговка хитро улыбнулась:

– Платок-то с сердцецветами! Сейчас купишь, а в следующий первый снег найдешь такие же, – она ткнула крючковатым пальцем на ненастоящий бутон, – только у себя на окне. Слово даю!

Улыбка стала вымученной, а интерес к платку окончательно угас.

– Мне не нужно, спасибо.

– Как это не нужно? Незамужней-то девице…

– Я замужем, – соврала Руслана и глазом не моргнув.

Старуха понятливо кивнула, но так и не отстала. Кружила вокруг Русланы, точно пыталась зачаровать яркими красками и причудливыми узорами. Соловьем пела о том, какое замечательное у платков качество и как в них тепло.

– Примерь хоть один, красавица, – не унималась она. – Коли понравится, я отложу. А ты потом с мужем возвращайся, – торговка заговорщически подмигнула, и морщины в уголках ее глаз стали еще глубже. – Пусть побалует тебя.

Руслана начала уставать от назойливой незнакомки. Встала, отряхнула кафтан от снега. Пальцы замерзли и едва шевелились. Вот рукавицы она бы с удовольствием купила, но у старухи были только платки, будь они неладны.

– Муж меня только тумаками побаловать может, – с притворной горечью вздохнула Руслана. Знала, что просто так от нее не отстанут, поэтому вспомнила один из уроков матушки: врать, чтобы избавиться от прилипчивых купцов или чтобы цену сбить, не зазорно.

– Это как это? – старуха семенила за Русланой. Платки на ее руках развевались, будто плащ из радуги. – Пьяница поди?

– Нет. Просто жадный. А я еще и заслужила… Не уследила, свиньи из хлева все сбежали. Ох, прибьет он меня, когда узнает! Так что не до платков мне, бабушка.

– Так тебе к ведьме надо.

– Что? – Руслана резко обернулась. Послышалось?

Но бабка повторила:

– К колдунье, говорю!

– Зачем это? Чары свиней обратно к дому не загонят, мужа непутевого одуматься не заставят.

– Вот тут ты не права, – глаза торговки опасно сверкнули.

Руслана тяжело сглотнула, уже пожалев о том, что сочинила историю про мужа. Лучше бы ушла молча да не привлекала лишнего внимания. Но теперь старуха уж не отстанет.

К ее плечу потянулась морщинистая рука, пытаясь удержать. Руслана отпрянула, увидев пугающий блеск в очах, окруженных паутиной морщин.

– Ах!

Она натолкнулась на кого-то спиной, но обернуться ей не дали. Чьи-то руки легли на плечи, крепко стиснули их, а затем над макушкой раздалось:

– Вот ты где. Заискался тебя, кровинушка.

Старуха в последний раз взглянула на Руслану, и было в ее взоре что-то странное. Показалось, то смесь сочувствия и неуместного торжества. От этого стало не по себе, ноги одеревенели, и чудилось, будто принадлежат кому-то другому.