Таня Лаева
Королева миров
Часть 4. Глава 1. Возвращение домой
Это была чудовищная война, после которой рухнуло все. Радиационный фон в Короне после ядерного удара не угасал, как это должно было бы быть, а лишь разрастался, сжирая всё живое или превращая в отвратительных существ. Королева отреклась, дав мирам свободу выбора, дав народам возможность жить так, как им хочется. И к чему же это привело?.. Демоны опустошили эльфийские земли, вывернули их души, истребив большую часть населения. Они уничтожили природу, исчерпали все ресурсы…
Лишь немногие выжили, спрятавшись в других мирах или став рабами захватчиков. Большинство покинули голое черное пепелище. Оставили свой дом. Они были беззащитны. Королева оставила их, теперь они были свободны, но таки не смогли насладиться новыми возможностями. Демоны стали могущественнейшими существами, известными нам, они стали править без суда и следствия… только они смогли выжить и править в Короне. Королева даровала всем свободу абсолютно всем… и все благодарно вкусили ее дар сполна.
Королева отреклась и исчезла. Она ушла, дав шанс жить так, как хочется, без законов и правил. Донум – в прошлом технократическое гениальное общество без Александра и с новым правителем занялось бытовым устройством своих жизней, стали заниматься всем, кроме науки. Совокупляться, рожать, жениться… прогресс остановился, кровосмешение привело к потере умов. Род гениев вымирал, род желающих плодиться разрастался в геометрической прогрессии.
Королева ушла. Оставила миры наедине со своим выбором. Мир Магии впал в полнейшую анархию, ибо их правитель был одержим лишь одной целью, найти и вернуть Королеву, вернуть мир, вернуть смысл своей жизни и жизни окружающих его существ.
Кто-то считал, что она погибла. Но он знал, что она жива, что она снова прячется от своей сущности, от своей миссии, но в большей степени от Него. Антон же с дочерью жили на Земле среди людей, и он не желал возвращаться, не желал участи Королевы для своей дочери, каждый день он уничтожал ее память о ее силе и способностях, как когда-то у той, которую так безудержно любил. Каждый день он боялся, что за ней придут.
_____________________________
Александра.
– С Днем Рождения, родная!
Открываю глаза и вижу множество парящих бело-розовых, в цвет моей спальни, воздушных шаров над моей кроватью и накрываюсь с головой невесомым пуховым
– Вставай, соня!
Смеется папа и резко тянет мое укрытие вниз, не оставляя мне ни одного шанса на спасение от этой ужасной пытки в виде поздравления с этим моим «любимым» праздником. И больше всего на свете я любила спать, я могла делать это даже стоя там, да просто везде, где была хоть какая-то плоская вертикальная или горизонтальная поверхность.
– Папа, я не хочу – уу!
Вою я раненой волчицей и смотрю на скрещивающего руки на груди отца, который все строже поглядывал на мои отчаянные потуги остаться в кровати. И тут он хитро-хитро ухмыляется и говорит то, что поднимет меня даже мертвую из гроба.
– Дядя Олег приехал.
Эта фраза наполнила все мои внутренности ослепительным светом, и я мухой вылетела в ванную комнату. Дядя Олег… мой любимый дядюшка. Я не чаяла в нем души. И несмотря на то, что он был моим родственником, я была в него отчаянно влюблена. Точнее не в него, в его образ. Я мечтала, чтобы мой будущий муж был похож на него, особенно внешне…
Через минут тридцать я спустилась вниз. Не найдя ни души в гостиной, я выскочила в открытые нараспашку двери в наш небольшой садик, где ругались два моих самых близких и родных, любимых мужчины.
– Я сказал, нет! Забудь уже!
– Если ты забыл, то я нет, и я не успокоюсь! Никогда!
Каждый год одно и то же… вот уже десять лет на каждый мой День Рождения они спорят о том, как найти мою пропавшую маму. А я… а что я? Я ее плохо помню… помню, что она была такой доброй, красивой и любящей, что сердце замирает и останавливается при мысли о ней. И, возможно, я испытывала настолько сильные чувства к брату своего отца, именно потому, что тот искал ее, сколько я себя помню. А отец… а он отчаялся… и мне казалось, что он знает куда больше, чем говорит.
– Вы опять за старое?
Пытаюсь разрядить обстановку и ловлю на себе сияющий взгляд дядюшки.
– Алекс!
Он открывает объятия, в которые я несусь на всех парах и прыгаю на него, обхватывая его пояс ногами.
– Мне не нравятся ваши приветствия, ребята.
Папа рычит на нас, когда я спрыгиваю на землю.
– Да брось, брат, ты же знаешь, что я только твою жену люблю. А Алекс твоя копия, так что, тебе не о чем беспокоиться.
И, да. Дядя Олег любил мою маму, и это было самым главным камнем преткновения в более частом общении между нами, ибо отец ревновал даже к возможно уже несуществующему человеку.
– У нас к тебе разговор, крошка. Мы дол…
Отец резко перебил его.
– Не начинай то, что мне придется подтирать за тобой!
Иногда они общались ребусами, и мне очень забавно было следить за этим.
– Довольно скрывать. Мы должны вернуться! Сейчас я уверен, что нашел ее.
Мое сердце обрушилось в пятки, а дыхание участилось, и я спросила намного громче, чем это предполагалось бы…
– Кого нашел, маму?! Куда вернуться?
Олег посмотрел на меня исподлобья, играя бровями. А я уже знала, что не кдобру эти его таинственные знаки.
– В Магию.
– Заткнись!
Я непонимающе рассматривала их обоих, думая нестись в дом и вызвать скорую помощь.
– Куда прости?
Отец обреченно вздохнул и повесил голову в немом отчаянии, и я поняла, что сейчас, сегодня произойдёт то, что навсегда изменит мою жизнь и разделит ее надо и после.
Моя школа… мои друзья… мои увлечения растворялись вместе с картинками, возникающими в моей голове… воспоминаниями… Господи… Боже… Я закрыла глаза и услышала оглушительный вой в сдавливающихся немыслимой силой висках, который разрывал мои перепонки и обжигал глазные яблоки.
– Потерпи, милая… сейчас пройдет.
От раздирающей боли я закричала, пытаясь впиться в свою зудящую изнутри кожу, когда чьи-то огромные ладони обвили меня и прижали к себе, заламывая мои руки за спину. Мгновение, два… не выдержав перенапряжения, я потеряла сознание.
Глава 2. Исчезновение
Кристина.
Сегодня мы вернулись в Корону, но снова на время, так как долго находиться в ней было уже не безопасно из-за стремительно нарастающего радиационного фона здесь. И это был, скорее всего, наш последний визит. Антон взял Александру в парк, а я отправилась привести порядок наши апартаменты и разложить вещи. Я зашла в свою комнату, которую восстановили, практически в первозданном ее виде, совершенно в новом великолепии, но, тем не менее, я не любила возвращаться сюда.
Как я не бежала от прошлого, как я не пыталась его забыть, я не могла. И все… ВСЕ вокруг напоминали мне, кто я такая и откуда я родом. Я часто вспоминаю свою земную жизнь вместе с Луи и беспощадно давлю в себе неубиваемые чувства непомерной вины и глубочайшей неизгладимой тоски.
Воспоминания… они душили, беспокойные сны и ужасы ночи терзали мою ставшую такой каменной, я бы даже сказала ледяной, душу. Я оглянулась. Великолепное убранство в темно-шоколадных оттенках ублажали мой искушенный взгляд. Шикарная мебель и предметы интерьера кричали о роскоши и дороговизне… и все было бы ничего, но только это НИКОГДА не трогало мои чувства, не зарождало гордости или тщеславия. Все это была мишура, за которой нет спасения от мыслей и ночных кошмаров… и желания испариться, раствориться… забыться и впасть в забвение.
Мой взгляд упал на небольшой столик из каленого черного вулканического стекла, на котором лежал чистый конверт. Ну вот опять… читать или нет… Волнение переполняло меня, поднимаясь от груди к подбородку, придушивало. Тревога нещадно била в колокол оглушающим набатом: «НЕ ОТКРЫВАЙ!» От кого это письмо…
Сдавшись, я взяла его со стола, подбираясь под тонкий белоснежный край ноготками. Знакомый почерк бежал по бумаге. Почерк, который встряхнул все мои внутренние органы и раскидал по стенкам, и я вновь ощутила их… ощутила чувства. Я села на кремовый кожаный диван и, не отрываясь, залпом прочла изложенный текст.
«Здравствуй, любовь моя. Если ты хоть на секунду думала, что я забыл тебя, то ты, видимо, сумасшедшая. Я уверен, что ты не прочла ни одного моего письма, которые я отдал тебе в Париже, хотя я очень старался для тебя, любимая. Ничего не меняется, я обнажаю чувства перед тобой, а ты их топчешь, размазываешь своими шикарнейшими ножками, любимая.
Я знаю, что у тебя все хорошо, что у тебя растет дочь. Жаль, что не от меня, конечно, но я очень рад за тебя и за своего братца. Поэтому не буду долго занимать твое внимание, потому что я хочу, чтобы ты просто знала, что я никогда тебя не забуду и не отступлюсь. Я пытался, не вышло. Как только появится хоть маленькая надежда или брешь в ваших отношениях, я появлюсь и заберу тебя Крис, вместе с малышкой.
Если ты уже готова пойти за мной, дай мне только знак, просто подумай обо мне, постучи о столик три раза, и я войду в эту комнату. Да, я за этой дверью, просто стою, как идиот, пока ты читаешь это письмо и, наверное, плачешь, как и я, ибо я скучал по тебе все это время просто невыносимо. Не прошло ни дня, чтобы я не думал о тебе. Умоляю, впусти меня в свою жизнь вновь. Постучи, и я войду в нее незамедлительно.
Но я знаю, что ты этого не сделаешь, и я вновь ухожу, но, знай, я всегда буду ждать тебя, буду также отчаянно ревновать и любить, как в день твоего рождения и ни капли меньше. Ты можешь делать все, что ты захочешь, только прошу, не запрещай мне этого делать. Я люблю тебя, моя Крис, и я все равно вернусь, я просто не смогу иначе. Наша жизнь слишком долгая, чтобы нам не попробовать вновь. Навеки твой, Олег.»
Смахнув бегущие по щекам слезы, дрожащими руками я бросила письмо на стол, откидываясь на мягкую спинку. «Постучи о столик три раза» – ну что за придурок.
– Черт!
3… 2… 1… я выбежала в коридор, проклиная свою слабость, но его там уже не было, а я выдохнула с облегчением. Ну вот что за дура?! Я развернулась на 180и хотела войти обратно в комнату, когда вдруг за спиной раздался голос… голос, от которого побежали болезненные мурашки от кончиков волос до кончиков пальцев ног, и я улыбнулась.
– Я знал, что ты выйдешь.
– Зачем ты здесь?
А он молчит, только медленно двигается в мою сторону. Подходит совсем близко и смотрит на мои губы свысока, обнимая мою талию, проскальзывая ладонями по спине вверх к лопаткам и снова вниз, по-хозяйски ложась на мои ягодицы, мягко сжимая жесткими пальцами.
– Я не знаю… но я не могу больше, Крис! Скажи, что не любишь меня, и я уйду… прошу тебя, скажи это.
Не дышу, смотрю в небесно-голубые глаза и мысленно умоляю его уйти, но сердце мое тянется к нему, просто летит со скоростью света, заставляя мои руки обвить его шею, а пальцы проникнуть в его светлые волосы. Я встаю на цыпочки и закрываю глаза, чувствую его дыхание на своих губах и таю, просто растворяюсь прямо сейчас в его объятиях.
– Я вам не помешал? – строго прозвучал голос мужа.
– Помешал.
Отчеканил Олег и сделал шаг прочь от меня, а я захотела исчезнуть, и мне стало настолько холодно, что все мое тело охватила крупная дрожь, впиваясь под кожу ледяными иглами.
– Я думал, ты успокоился.
– Я никогда не успокоюсь, так что, будь начеку.
Они разговаривали так, между делом, словно они делили не живого человека, а кусок отбивной.
– Где Алекс?
Я спросила хрипло, еле слышно и поняла, что замерзаю я не от того, что больше не в объятиях Олега, а от необыкновенной силы ледяного вихря, все сильней разрастающегося внутри меня.
– У Ники. Крис, ты в порядке?
Я схватилась за стену и меня согнуло пополам, я начала задыхаться и дико кашлять, жадно хватая обжигающий мою гортань теплый, а для меня сейчас просто огненный, воздух.
– Крис!
Помещение покрылось толстым слоем льда, а моя кожа обросла инеем, кристаллизуясь внутри, разрывая меня на мельчайшие частицы. Последнее, что помню, это полные ужаса глаза мужа и неоднозначный взгляд незваного, но такого долгожданного гостя… и голос…
– Да чтоб тебя!!! Где она?!
Глава 3. Дом
Александра.
Открываю глаза и обвожу ими незнакомое помещение. Неземной красоты и дороговизны интерьер просто кричал о том, что я попала, как минимум в сказку, как максимум в Дисней Лэнд. Золото… зеркала… свечи… интерьер вкусного темно-зеленого цвета с богатым оттенком глубокой синевы. Сатиновое переливающееся белье ласкало слегка стонущее тело, которое напомнило мне о вчерашнем (я надеюсь) дне.
Я села на постели, поправляя нежное кремовое кружево, опуская его по голым гладким ногам. Поиграв пальчиками по холодному начищенному до блеска полу, в котором немного полюбовалась своим заспанным кудрявым изображением, я поднялась с кровати и сладко потянулась.
– Как спалось?
Я подпрыгнула от неожиданности, и, мне показалось, что у меня максимально защемило все имеющиеся нервы В дверном проеме стояла молодая девушка с огненно-рыжими слегка вьющимися волосами в под цвет им медном переливающемся платье в пол.
– Доброе утро, Алекс! Не пугайся, я твоя тетя. Меня зовут Вероника. Я – сестра твоей мамы.
– Кто?!!! Где я?
Вместо ответа Вероника подошла и крепко обняла меня. На мое плечо упала маленькая теплая капля.
– Одевайся, завтракай, я тебе все расскажу.
Надо мной порхала прислуга загородного, как видимо, особняка, как минимум, какого-нибудь магната или олигарха. Я не привыкла к такому отношению, и меня начало это дико раздражать, особенно, когда меня чуть ли не на руках вынесли в сад… Такого я не видела никогда, даже на картинках. Невероятные сказочные деревья и необыкновеннейшие желтые цветы начали сеять во мне сомнения, что я все-таки проснулась.
Кроны деревьев были украшены желтыми крупными цветками, дорожки были обрамлены высокими моховыми кочками. Под аркой, выполненной из сросшихся и спутавшихся между собой корней соседних деревьев стояла моя «тетя» и махала мне подойти ближе.
Она увела меня в тенистую часть сада, где преобладали пышнейшие розово-белые кустарники, и где начинали появляться странной формы скульптуры и причудливые строения.
– Дааа… фантазия и возможности у хозяина дома просто зашкаливают. Чей он?
– Твой.
И она рассказала мне, черт, историю о том, кем была моя мать. Вот так сразу с порога, без подготовки, без введения… я смотрела на нее и едва сдерживала смех.
– Вероника, ты, конечно, только не обижайся, но я слишком взрослая, чтобы верить в подобные сказки.
Рыжая закатила глаза, и в ее руке нарисовался металлический кол в ее рост, что привело меня в дикий восторг.
– Ооо… вот это фокус! Тебе бы на шоу талантов сразу бы золотую кнопку бы нажали, и ты прошла бы в финал.
– Оглянись на наш дом.
Я повернула голову и едва удержалась на ногах. Я ожидала увидеть помпезный особняк, а передо мной предстал самый настоящий дворец, но только из фантазийный историй с красочными иллюстрациями. Круглый купол здания держался на шарообразном крыльце, соединяясь с ним тонкими металлическими колоннами, острые пики крыш устремлялись необъяснимо высоко к небесам, царапая их своими остриями. Я обвела глазами небосклон, на котором болталось…
– Два солнца?!
Меня повело, и я умоляюще обратилась к новоиспеченной родственнице.
– Пожалуйста, скажи, что мы в Дубае.
– Нет, милая, мы дома…
Я оглянулась на голос отца, который уже приближался, виновато понурив голову.
– Ты… мы… невозможно!
Он обнял меня и поцеловал макушку.
– А мы летать умеем? А фаербол сделаешь?
Папа рассмеялся и прижал меня крепче.
– Нет. Так только в сказках бывает, крошка.
– Я рассказала ей, Антон. Теперь мне нужно выпустить ее силы.
Отец отстранился, продолжая с Вероникой дикий для моих ушей разговор. В моей голове происходил сумбур. Я не верила в то, что услышала, но еще раз осмотревшись, вдохнув, теперь кажущийся таким чужим, горьковатый на вкус кислород, я закрыла ладонями лицо.
– Нужно время, я слишком долго заставлял ее забыть… и разбудить их вновь будет очень не просто.
– Но мы не сможем спасти Крис без нее.
Они разговаривали, будто меня не было рядом. Я уже хотела выпалить что-то язвительное, когда на моем плече из ни откуда появилась диковинная алая птичка.
– Привет, – прочирикала я ей.
– Ну вот, а говоришь, не просто.
Понимая, что я ничего не понимаю, я согнала пернатое и обратилась к родне.
– Где моя мать?
_____________________________
Кристина.
В мире, где нет живой природы, лишь кристаллический стеклянный мёртвый лед. В мире, где нет солнечных лучей и ни одного растения, лишь навеки скованные мертвые стволы и ветви. В мире, где существа и их души холоднее жидкого азота, где можно спрятаться так, что тебя никогда и никто больше не найдет и не потревожит, жила, нет, существовала я.
Лишь камни и лед, среди которых обитали такие же бездушные колдуны и шаманы. Они обладали волшебством, но их силы были ничтожны в сравнении с нашими и имели связь с окружающей их природой. Как и у всех народов у них было поверье, что придет великий спаситель и вернет жизнь на их земли и пробудет природу от вечного сна.
Вот только они не знали, что под эту ледяную толщу их загнала я. Здесь время идет иначе, очень медленно, словно оно было тоже заморожено, поэтому я даже не понимала, прошел год или столетия моего пребывания в этой ссылке, в этой холодной тюрьме забвения и отчаяния. И как из нее выбраться я не знала, а может просто и не хотела. Я умерла, окончательно… теперь я примерзла к этому миру, и никакая сила не заставит меня покинуть его.
Мой новый мир. Мой новый оплот. Солун.
Глава 4. Солун
Кристина.
В абсолютно белом со всеми его возможными оттенками и бликами гигантском зале я в очередной раз думала о доме. Этот кристальный белоснежный интерьер напоминал мне о Донуме, и я мечтала закрасить его яркими красками и разбить свою невыносимую печаль, которая изжирала меня каждый раз до желания вырвать мое истерзанное сердце.
– Кристина, ты меня слушаешь?
– Прости, Искра… повтори еще разок.
Искра. Моя верная подруга и советница вот уже почти десять лет. Я научила ее управлять водной стихией, поделилась с ней этим даром. После соприкосновения с моей силой ее волос коснулась серебристая седина, а глаз золотое свечение. Ее кожа потеряла цвет, а сердце ее замерло насовсем. Не справляясь с новой сущностью, она словно замерзла. Она знала, кто я такая. Она и еще один обитатель Солуна. И сейчас она начинала изрядно нервничать, ибо я ее переспрашивала уже в третий раз.
– Демоны, Крис. В этот раз они прошли слишком близко. Они ищут тебя, дорогая, и с каждым разом они все ближе к цели. Не знаешь, что ими движет?
– Ни малейшего понятия.
Я задумалась… но ни одна мысль не успела зародиться в моей голове, потому что в помещение зашел он… Генри…
Он обвел зал своими серо-голубыми глазами, хмуря густые прямые брови, сводя их на переносице, останавливая на мне пристальный суровый взгляд.
– Я думаю, им нужна твоя сила, твоя душа, и они совсем скоро доберутся до нее.
– Я вас оставлю.
Искра удалилась, предоставляя нас друг другу.
– Привет.
Сменяя строгость на нежность, он подошел ко мне вплотную и обнял мое лицо обеими руками, поднимая его навстречу своему.
– Привет.
Он оставил горячий след на моих губах своими, а я взяла его за руку и повела за собой.
– Идем.
Мы добрались до моей зеркальной спальни, бешено целуясь по пути и останавливаясь практически у каждой стены, изнемогая от желания. Стягивая с себя и с меня одежду, мой ледяной король осыпал поцелуями мои скулы, плавно опускаясь через шею к ключице и поднимаясь обратно, захватывая вновь мои губы, сминая их и проникая глубоко в мой измученный жаждой рот, до каждой влажной его области. Абсолютно обнаженный он уложил меня на диван, переключаясь на ласки груди, посасывая ее и покусывая соски, заставляя меня вскрикивать.
– Ах, Генри!!! Не останавливайся!
Он лишь ухмылялся и продолжал свое деликатное проникновенное исследование уже между моих ног, проникая языком полностью в мое лоно, проводя его кончиком вверх-вниз, останавливаясь и кружа на комке нервов, где собрался узел из безбрежного удовольствия, который был готов вот-вот расплескаться и выйти из берегов.
– Да!
Я сжала его голову в тиски своими коленями, пытаясь схватиться за разбросанные подушки.
– Сладкая моя, девочка моя.
Я даже не заметила, как он поднялся и уже шептал мне в искусанные губы жаркие признания, бесконечно и страстно целуя, унося прочь из этого мира в бескрайний космос.
– Я люблю тебя, Крис!
Он обхватил мое бедро, устраиваясь у входа и без разрешения или стука стремительно вошел, издавая глухой рык и низкий томный стон.
– Ммм… Кри – ис…
Пах ныл от все сильней нарастающей тупой боли, и я обхватила его пояс ногами, притягивая его как можно ближе, раздвигая бедра еще шире. Впиваясь в его могучие плечи, я выгибалась в спине и виляла тазом, вторя его интенсивным скользким движениям и глубоким, таким коротким и близким толчкам.
– Ох… Генри… я… ммм… я сейчас…
Выпрямляясь на руках, мой страстный любовник выдал финальную серию безжалостных ударов, извлекая из моих связок отчаянный крик, который я спрятала в его груди, потягиваясь к ней, обнимая его пояс.
Я ощутила, как горячая лава обожгла мои пульсирующие стенки, и массивное тело вдавило меня во влажные простыни, гортанно рыча и впиваясь в мою влажную шею.
Мой страстный любовник увлек мое подрагивающее тело к себе на грудь и, путаясь в моих волосах, завел старую заезженную мелодию.
– Крис, ты не хочешь вернуться домой?
– Генри… не начинай… не порти момент.
Я попыталась скрыть свою грусть за улыбкой, но тщетно. Генри знал меня слишком хорошо… мы встречались семь самых лучших лет в моей жизни.
– Ну тогда как на счет семьи со мной?
Он перевернул меня на живот, впиваясь в мой загривок зубами, раздвигая мои ноги коленом, приподнимая мой зад.
– Мой ненасытный семьянин.
Укус в плечо. Я вскрикнула и рассмеялась.
– Я серьезно, Крис. Я хочу быть с тобой, хочу абсолютно все, что ты сможешь мне дать. Хочу детей.
А вот это уже что-то новенькое.
– Невозможно, Генри… я уже родила дочь, и пока меня нет рядом, она в безопасности.
Он скользил горячей головкой по покалывающему мелкими иголочками клитору и негромко порыкивал.
– Подари мне сына.
– Генри…
Он мягко вошел, тихо постанывая, зарываясь лицом в мои волосы, завораживающе шепча
– Крис, давай вернемся, вместе. Тебя нашли… и они уничтожат наш мир, мы должны их опередить. Ты знаешь, что я прав.
– Зачем ты тогда спрашиваешь меня о семье и детях, если предлагаешь мне уйти?
Я разозлилась и попыталась вырваться из-под его рельефного такого желанного горячего тела. Ну как пыталась, делала вид, конечно, потому что Генри уже начал свою убеждающую терапию, заставляя меня сладко поскуливать.
– Потому что вернуться хочу вместе с тобой в качестве твоего спутника жизни, а не любовника. Ты согласна, моя богиня?
Толчок… вскрик… стон…
– Да, Генри, да! Я согласна! Да!
