Таня Ждан
Лилит. Быть человеком
Должно быть, все-таки, пусть и покидая в спешке это место, основную часть документов, которые хоть как-то могли пролить свет на предназначение этих исполинских размеров махин, исследователи прихватили с собой.
Трудно объяснить, что я чувствовала в тот момент. Мне всегда тяжело было облечь свои эмоции в слова хотя бы потому, что я каждый раз находила достойное опровержение своим догадкам. У меня ведь не может быть нормальных эмоций, лишь странные порывы и поломанные паттерны поведения. Но, глядя на эти огромные металлические статуи, я словно чувствовала себя где-то на грани великого открытия, находила с ними странную связь, самозабвенно поглаживая покрытую пылью поверхность внешней брони этих роботов. Быть может поэтому, я не заметила, что в помещении уже была не одна.
Глава 9
– Похоже, кто-то раскопал золотую жилу в этой глуши, – довольный голос Марка за спиной эхом отразился от стен, заставив меня чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности.
– О боги, Марк! – бросила я, укоризненно уставившись на мужчину. – Если бы я была человеком – тут же пала бы от инфаркта.
– Ой, да брось, ты же тертый калач. Таких, как ты, едва ли можно застать врасплох.
– Но тебе по необъяснимым причинам это всегда мастерски удается, – хмыкнула я, наблюдая, как мужчина прокладывает свой путь от лестницы прямо ко мне и роботу, возле которого я застыла.
– Я рад, Лилит, – Марк улыбнулся своей широчайшей улыбкой, а его пульс забился чуть быстрее. – Порой мне кажется невозможной задачей – удивить такую, как ты. Но, похоже, этим громадинам это удалось. Есть догадки касательно того, что это за место?
Я никогда и ничего от него не скрывала. Марк был слишком добр, участлив и мудр по отношению ко всем. Не заслуживал вранья и недомолвок. Тот редкий представитель человечества, который вообще был достоин всего самого лучшего, что осталось в этом мире, но никак не прозябания в борьбе за выживание. Его исключительный интеллект, навыки следопыта и охотника вкупе с глубокими познаниями в области механики вполне могли обеспечить ему достойное беззаботное существование в любом городе за стеной. Но почему-то он сделал выбор в пользу ищущих свободы беженцев, чего я не могла понять, но чем, в то же время, не переставала восхищаться. Потому и сейчас не стала скрывать своих догадок.
– Это какая-то лаборатория. Похоже, что здесь пытались создать более мощных андроидов, только пилотируемых извне.
– Военные? – буркнул Марк, кончиками пальцев дотянувшись до мощной бронированной руки робота с двумя дулами, которые наверняка предназначались для выпуска каких-то боеприпасов.
– Вполне возможно, – хмыкнула я, подтверждая его догадки. – Только у них ничего не получилось. Ученые надеялись самостоятельно управлять ими, но перемудрили с алгоритмами настолько, что человеческий мозг был просто не способен с ними справиться.
– Сколько лет им, как думаешь?
– Около семи-девяти, по моим расчетам, – я снова почувствовала себя тупой рядом с ним. Марк, механик до мозга костей, всегда умел задавать правильные вопросы.
– Золотой век между поколениями J и K, значит, – загадочно улыбнувшись, мужчина двинулся дальше по помещению, оглядывая остальные металлические махины.
– Около того, примерно. Они не подключены к действующему источнику питания, так что мне трудно разобрать их цифровую начинку, чтобы сказать точно. Груда металла и ничего более, во всяком случае – в таком их состоянии, – я и правда не могла дать точного ответа на вопрос об их назначении и методах использования, сколько бы не мучала собственные сканеры.
– Возможно ли, что их создатель, и вовсе не рассчитывал, что ими будет управлять человек, а как раз изобрел их для пилотирования…
– Андроидом? – я закончила его речь, ведь и сама не могла избавиться от этой мысли. Иначе, как объяснить эту странную связь между мной и этими безликими грудами железа?
– Именно, – бросил через плечо мужчина, переходя от одного из девяти роботов к другому. – Ты бы могла попробовать к ним подключиться? Мы глубоко под землей, планолеты не смогут тебя засечь.
Эта идея одновременно завораживала меня и пугала. Я никогда прежде не пыталась войти в сопряжение с другими роботами, даже подумать было страшно, к чему это может привести, да и смогу ли я вообще себя контролировать. А вдруг это окажется сильнее меня, и оживший робот начнет палить со всех орудий? Но, с другой стороны, не попробуешь – не узнаешь.
– Не знаю, вряд ли они вообще функционируют или хотя бы имеют автономный источник питания, – неуверенно пробубнила я, все еще сражаясь с собственным любопытством.
Да черт возьми, ведь именно любопытство и тяга к познанию нового не позволили мне остаться в лаборатории «Парадигмы».
– Ну же, не дрейфь, Лилит, – Марк улыбнулся свой самой обезоруживающей улыбкой, перед которой мне всегда было трудно устоять. – Я буду рядом, если что.
– Вот этого-то я больше всего и боюсь…, – буркнула я, тяжело вздохнув. Кто знает, понравятся ли тебе те мои грани бионической души, которые могут открыться от этого. – Ладно, была ни была.
Я запустила программу поиска возможных подключений, но все было глухо. Показалось, что где-то на границе сознания я нащупала тонкую, практически невидимую связь между мной и механическими махинами. Лишь на пару секунд раздался какой-то треск, шум приходящих в работу аккумуляторов, забрезжила подсветка глазниц роботов, а в мой мозг огромной невообразимой лавиной начали просачиваться терабайты загружаемой информации, вызывая череду предупреждающих окон перед глазами. В конце концов я будто на огромной скорости врезалась в невидимую виртуальную стену, отчего мои системы чуть ли не взорвались.
– Черт…, – я схватилась за голову, практически не в силах устоять перед перегрузкой, повалившись в объятия вовремя спохватившегося Марка.
И все прекратилось. На какой-то момент мне даже показалось, что все это мне почудилось, что все – просто очередная системная ошибка, приведшая к галлюцинациям.
– Твою ж мать… Ты как, в порядке? – Марк обеспокоенно оглядывал меня с ног до головы, заправив упавшие на лицо волосы за уши. – Лилит? Не молчи, прошу тебя.
– Да, да, вроде порядок. Спасибо, – я высвободилась из его объятий, проверяя свое бионическое тело на предмет устойчивости без посторонней поддержки. – Да, все хорошо. Я – это по-прежнему я.
Марк облегченно вздохнул, одарив меня загадочной восхищенной улыбкой.
– Ты же понимаешь, что у тебя почти получилось? Ты можешь управлять ими, Лилит! Ты хотя бы понимаешь, какие возможности это может перед нами открыть?!
– Нет, Марк, я не могу. От перегрузки я почти отключилась. Неизвестно, выдержали бы вообще мои системы, если бы контакт продлился еще хоть пару секунд, – обреченно бросила я, пытаясь обработать полученную за время сопряжения информацию. Но ничего не выходило, объем данных слишком велик даже для меня. Неудивительно, что у ученых ничего не вышло, и они забросили это место. Никто на земле не в силах управлять ими, хотя задумка была неплохая. Если направить ее в мирное русло, само собой.
– Может еще попробуешь? – глядя на меня щенячьим взглядом, протянул Марк.
– Нет, мне все еще дорога моя жизнь. К тому же я боюсь, что кто-то по-прежнему может контролировать это место. Кто-то поставил блок, который просто пережевал и выплюнул мои системы. А уж если информация о моем сопряжении с роботами просочиться в сеть…
– Понял, отстал. Тогда нам надо срочно убираться. Идти-то хоть сможешь? – с тревогой в голосе Марк взял меня под локоть, все еще немного потерянную и ошарашенную новым открытием. – Или мне понести тебя на руках?
Говорю же, лучший из людей. Любая другая девушка не преминула бы возможностью воспользоваться таким шансом. Девушка, но никак не андроид. Тяжелый, чертовски тяжелый, даже для такого сильного мужчины, как Марк.
– Нет, спасибо, – я одарила его самой теплой благодарной улыбкой, на которую вообще была способна. – Не будем давать Гарри поводов для очередных неловких шуточек.
Мы побросали в свои рюкзаки несколько мнемосхем, которые могли стать хорошей разменной монетой на черном рынке, и двинулись к выходу. Выбравшись наружу, я первым делом еще раз сканировала пространство, расширив радиус поиска настолько, насколько могла позволить себе на открытой местности в светлое время суток. К счастью, наше вторжение осталось незамеченным. Во всяком случае пока. И, пожалуй, не стоит проверять свои мрачные теории.
Быстрым шагом мы двинулись обратно к горячему источнику, искренне благодарные непрекращающемуся снегопаду: если кто-то и нагрянет сюда с проверкой, то наших следов он уже не найдет. Удача сегодня явно нам благоволила: в расставленные мною силки угодила парочка незадачливых зайцев. Мне было жаль лишать жизни эти белые комочки меха с наивными глазами-бусинками, но, увы, сейчас не было времени для сострадания.
– Ну наконец-то! – воскликнула Алиса, первая завидевшая наше с Марком возвращение к горячему источнику. Все мои соратники уже были одеты и выглядели куда более оживленными и отдохнувшими.
– А мы не с пустыми руками, – улыбнувшись, Марк кивнул в сторону прикрепленных к моему поясу белых тушек. – Так что сегодня надоевшая фасоль будет приправлена знатным гуляшом из зайчатины.
– Не будем менять их на сорбенты и консервы? – недоумевая, бросил Нейт.
– О, наш другой улов избавит нас от этой необходимости, – похлопав рукой по рюкзаку на свое спине, заговорщицки подмигнул мне Марк. Похоже, что пока он решил не рассказывать остальным о нашей находке. Быть может, так даже лучше: меньше соблазна пробраться в это подземелье снова или сболтнуть лишнего на черном рынке.
Дорога назад была куда более веселой и легкой. Прогретый полуденным солнцем воздух был куда приятнее утреннего морозца, да и спа-процедуры в горячем источнике явно пошли всем на пользу. Насквозь мокрая рубашка, болтающаяся на лямке моего рюкзака, стала очередным позитивным моментом: Селин не забыла поблагодарить меня за мою находчивость, даже позволив себе чмокнуть меня в щечку. Я питала странную слабость к таким вот проявлениям человеческого теплого отношения, пусть и терялась каждый раз, когда мне приходилось с ними сталкиваться. Вряд ли мои разработчики рассчитывали, что кто-то когда-либо проникнется ко мне искренней дружбой и участием, оттого приятнее было осознавать, как таяло мое механическое сердце, даруя возможность почувствовать хотя бы сотую часть тех эмоций, что испытывали люди. Абсолютно неважный момент для человека, но так много значащий для меня.
По пути назад, уже далеко от источника мы обнаружили, что еще трое силков не были расставлены просто так: парочка белок и еще один белоснежный заяц были куда большим, на что мы смели рассчитывать в этом походе. Сегодня моих союзников ждал сытный ужин, полный увлеченных многообещающих рассказов о найденной нами кладези тепла. Я ведь уже говорила, что такие дни, когда моя семья была в сытости и безопасности, стали моими самыми любимыми?
Но только нарастающее необъяснимое чувство тревоги не давало покоя, омрачая прекрасный вечер в кругу самых близких. Люди привыкли называть это интуицией, которую я же была склонна описывать иначе: предчувствие – есть ничто иное, как информация, обработанная настолько быстро, что мозг человека попросту не в силах ее осознать и интерпретировать. Но андроиду это вполне по силам. Потому в своих мыслях я постоянно возвращалась к воспоминаниям о виртуальной стене, разорвавшей мой контакт с огромными роботами на том загадочном объекте. Оставалось только надеяться, что последствия моего вторжения на запретную территорию не настигнут нас слишком скоро.
На что я вообще рассчитывала…
Глава 10
Мы часто стали наведываться к горячему источнику. Для моих союзников это была бесценная возможность согреться, помыться и хотя бы на полчаса забыть о тяготах зимы. Сколько же радости, как оказалось, может принести людям простое ощущение чистоты собственного тела. К тому же в тех краях было куда больше дичи, чем в окрестностях обжитого нами тоннеля, мы почти всегда возвращались оттуда с несколькими тушами белок и зайцев, а как-то раз даже поймали оленя, сослужившего нам достойную службу на несколько обедов и ужинов подряд. Небольшой чистый горный ручей с кристально чистой водой, лишенной последствий ядерной войны, обеспечил нас питьевой водой, избавив на какое-то время от необходимости наведываться в ненавистное гетто. О чем еще можно было мечтать?
Дни становились длиннее, морозы отступали, и пусть утром мы все еще брели к месту нашего паломничества, утопая в сугробах, но уже к полудню снег таял, заставляя нас месить обувью грязь. Оттого возможность искупаться и отмыться в горячем источнике стала еще куда более ценной. Я почти забыла о своих тревогах по поводу того, что мое вторжение в систему роботов могли заметить. Это все улетучилось, стерлось на фоне общей радости и благоволившей нам до этого дня удачи.
Алиса с детьми, Марк и Габриэль наслаждались купанием в горячей чаше источника достаточно теплым февральским днем. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, отчего водоем искрился невероятными красками. Чтобы не терять времени впустую, я двинулась глубже в лес, надеясь и сегодня поймать какую-нибудь дичь. Природа пробуждалась от зимней спячки, тут и там на лиственных деревьях уже начали показываться почки, сквозь землю пробивались первые вестники приближающейся весны в виде белых подснежников и одуванчиков, воздух буквально взрывался от невероятных ароматов. Мы почти пережили зиму, а дальше будет легче.
За годы скитаний на каком-то подсознательном, закопанном в дебри моих систем уровне я начала ощущать присутствие своего Преследователя поблизости. И в этот день я старалась гнать от себя навязчивую, липкую тревогу, ставшую скорее паранойей, но что-то было явно не так, и осознала я это только тогда, когда наткнулась на начало каменной дорожки… Полной множества свежих следов от до боли знакомых мне ботинок.
Миротворцы…
Сломя голову, пытаясь не натыкаться на сухие ветки, я бросилась обратно к горячему источнику. По пути сканировала пространство: ну хотя бы планолетов рядом нет, на том спасибо. Только бы успеть, только бы я не оставила свою семью сражаться с миротворцами, явившимися по мою душу. Мой ошалелый взгляд, стоило мне оказаться на каменистом берегу, не требовал никаких объяснений всегда бывшему на чеку главы клана.
– Все быстро вон из воды, – процедил он сквозь зубы, достаточно громко, чтобы остальные услышали, несмотря на плеск воды.
Мои союзники испуганно переглянулась, на миг оцепенев.
– Я кому сказал?! Марш на сушу! – прорычал Марк, уже стоя рядом со мной на скользких камнях. – Сколько их? Они там?
– Я не знаю, Марк. Следов много, и они свежие. Чертовски свежие.
– Так, ясно, – с нетерпением глядя на выбирающихся на сушу союзников, прошептал мужчина, потирая виски. – Я, надеюсь, вы все меня слушаете и слышите: максимально тихо одеваемся и также максимально тихо двигаемся назад к убежищу. Надо убираться отсюда.
Других объяснений не потребовалось. И все бы прошло гладко, если бы, поторапливаемый суетливой матерью Джейкоб не поскользнулся на камнях, рухнув на скалы и взвыв от боли.
– Сынок! – вскрикнула Алиса, бросившись к своему сыну.
Я быстро метнула свой взгляд на мальчика, запустив внутренние сканеры: закрытый перелом большеберцовой кости, на теле подростка заживет за пару недель. Но кому-то придется его нести всю дорогу до тоннеля… А значит – иного выхода нет.
– Твою ж мать, – выругался Марк, обреченно посмотрев мне в глаза.
Габриэль и Джессика застыли, боясь произнести хоть слово, Джейкоб продолжал тихо завывать, побелевшая, как простыня, Алиса, что есть сил прижимала своего сына к груди, умоляюще глядя на меня и главу клана. Не нужно было обладать какой-то эмпатией или экстрасенсорными способностями, чтобы прочесть вину и обреченность в ее глазах.
Знаю, Алиса, знаю, выбора у меня теперь не осталось.
– Марк, послушай, – его встревоженный, полный терзающей все его сознание боли взгляд сбивал меня с толку, когда он, будто не выдержав обрушившегося груза ответственности и необъяснимой вины, положил свои горячие руки на мои плечи. – У Джейкоба закрытый перелом, ничего серьезного, правда. Когда окажетесь на безопасном расстоянии – наложите шину и не тревожьте конечность как минимум пару недель.
– Нет, Лилит, мы уйдем вместе. Никто с этими медицинскими манипуляциями лучше тебя не справится, – почти умоляюще прошептал Марк, дрожащей рукой заправив прядь волос мне за ухо.
Этот жест ломал мои системы и представления о нем, как о здравомыслящем, хладнокровном главе клана. Я не понимала такого проявления человеческих чувств, его привязанность и нежелание смотреть горькой правде в глаза и вовсе были мне просто не объяснимы. Словно это был первый раз, когда ему пришлось дать мне возможность справиться со своими проблемами самой. Следующие за мной по пятам миротворцы и проклятый Преследователь – только моя вина и больше ничья.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – я отпрянула от мужчины прежде, чем желание остаться и подвергнуть мою семью опасности победило бы здравый смысл. – Я уведу их в другую сторону от нашей тропы и, надеюсь, смогу спутать следы прежде…
Прежде, чем меня снова схватит Преследователь. И сколько бы раз мне не удавалось выскользнуть из его цепких лап, каждый раз я боялась, что этот – станет последним. И я уже никогда не вернусь к дорогим для меня людям. Всякий раз словно сама судьба мне благоволила. На своем пути я находила заброшенные станции метро, высотки с лабиринтами подвалов, удачливо увиливала от тупоголовых миротворцев, которым Преследователь доверял мою охрану, находила в себе силы быть мудрее и расчётливее, но теперь мне по-настоящему было страшно. Единственный подвал поблизости, который мог скрыть мои сигнатуры, был ловушкой без запасного выхода. И оттого слова, брошенные опустившим руки в прямом и переносном смысле Марком, резали, как ножом по сердцу.
– Пожалуйста, вернись. Умоляю тебя, найди дорогу домой, моя птичка. Пригород, 18-99, не забудь, – процедил мужчина, на какой-то момент мне даже показалось, что он готов заключить меня в свои объятья и никогда не отпускать.
– Берегите себя, – сражаясь с какими-то новыми, накатившими и ломающими баррикады систем андроида эмоциями, бросила я, в последний раз взглянув на свою семью.
Любая другая на моем месте восприняла бы его ласковое обращение как ничто иное, как проявление искренних трепетных чувств. Но я с горестью осознавала, что Марк опрометчиво сообщил мне один из трех возможных вариантов их следующего местонахождения, почти не шифруя. В своем вольготном существовании мы попросту забыли, что подумать об этом стоило раньше.
Я бросилась обратно к странной лаборатории, по дороге собирая расставленные мною силки. Они не должны понять, что я охочусь. Андроиду не нужна еда и свежее мясо дичи. Они нужны людям, о существовании которых поблизости они не должны догадаться. Да, я единственная цель для Преследователя, но схватить до кучи еще несколько мятежников они бы явно не отказались.
Я не могу этого допустить. Даже если для меня это будет значить риск смерти. Только благодаря каждому из них я получила невероятную возможность вдохнуть хотя бы глоток свободы, познать этот мир, увидеть его красоты, понять людей, обнаружить в себе подобие новых чувств и эмоций, разглядеть невиданные грани своего сознания и развить их настолько, что я даже и рассчитывать не смела. Я практически понимала суть человека, считывала их чувства и состояния не только по изменению пульса, характерным поведенческим признакам или переменам в составе крови, но даже находила ответные реакции в себе, и не по чьей-то указке, а просто по собственному желанию. Никому из андроидов подобное даже не снилось.
Через несколько минут я уже оказалась у открытых ворот подземной лаборатории с огромными роботами. Отпечатков тяжелых ботинок миротворцев в грязи не прибавилось, но зато там были другие, отчего мое механическое сердце буквально упало в пятки. Глубокие следы внедорожника начинались у самых ворот и уходили далеко в лес, к счастью, в другую сторону от горячего источника. Быть может, те, кто приехал сюда, вовсе и не явились сюда по душу моих союзников или мою собственную, и мне можно спокойно уйти, но я не могла так рисковать. С Джейкобом на руках путь длинною в двадцать три километра займет слишком много времени, чтобы они могли успеть добраться до убежища, собрать свои пожитки и сбежать прежде, чем кто-то решит проверить окрестности и наткнется на их следы. Я должна привлечь внимание и увести миротворцев подальше, иного выхода просто нет.
Собравшись с силами, я осторожно пересекла границу ворот, тут же обнаружив скрывавшийся за высоким забором серый внедорожник на огромных колесах с цепями. Пресловутый перфекционизм, из-за которого серый цвет четко ассоциировался у всех только с одним подразделением правопорядка и никаким другим, не давал никого повода для сомнений: это миротворцы. Но мои сканеры не нашли никаких признаков присутствия людей, во всяком случае – на поверхности. Я дернула ручку закрытого автомобиля в надежде, что сработает сигнализация, но этого не случилось. Я попинала колеса, попыталась локтем разбить бронированное стекло, но ничего не вышло. Другой возможности наделать шума и вытащить миротворцев наружу не нашлось. Черт, значит придется спускаться в подвал, где я буду практически загнанной в ловушку. Не могу поверить, что лезу буквально в логово зверя добровольно.
Медленно ступая, бесконечно запуская сканеры, в надежде наткнуться на тепловую сигнатуру человека, я вошла внутрь здания. Глубоко из-под земли раздавался шум работающих генераторов, которые, похоже, питали освещение: привычный полумрак контрольно-пропускного пункта и уходящей в подвал лестницы сменился на мигающий свет настенных светильников. Я машинально вздохнула: значит, преимущества в виде системы ночного видения андроида у меня тоже нет. Мои сканеры не могли пробиться под землю, чтобы оценить масштабы катастрофы. Я проклинала этот чертов горячий источник, проклинала свою безответственность и любопытство, толкнувшие меня на первое исследование этой лаборатории, пока осторожно спускалась по лестнице. И только на последнем пролете мне удалось засечь сигнатуры четырех людей, бродящих по освещенному такими же настенными светильниками подземелью. Ну, хотя бы не целая армия, хоть какой-то плюс. Пусть и очевидно, что с четырьмя наверняка вооруженными мужчинами мне все равно в одиночку не справиться…
На цыпочках я прокралась по последним ступенькам ко входу в просторное помещение, старясь не наделать много шума, хотя, возможно, можно было уже просто крикнуть, заявить о своем присутствии и броситься наутек. Но все должно выглядеть так, будто я случайно наткнулась на них, иначе они могут догадаться, что это всего лишь уловка. Шмыгнув под лестницу, я огляделась: два миротворца копошились у стола с бумагами, один из них прохаживался вдоль механических роботов и последний нервно мерил шагами подземелье. Мне не особо требовалось когда-либо запоминать внешность людей. В моей памяти прекрасно сохранялись их сигнатуры, практически уникальная для каждого сеть кровеносной системы и незначительные для врачей различия в расположении и размерах внутренних органов. И одного взгляда на до боли знакомую фигуру в характерном сером худи с капюшоном под курткой миротворца было достаточно, чтобы понять, что мое чутье меня не обмануло: Преследователь собственной персоной, давно не виделись, кретин.
