Таисия Тихая
Вальгард
Как на иголках Вальгард провёл весь последующий месяц, постепенно собирая всё необходимое для ритуала. С постом и вовсе сложностей не возникло: после истерики в храме бабушка стала кормить его весьма неохотно, а Милене попросту не было никакого дела до того, что происходит в её отсутствие.
В ту роковую ночь луна была особенно яркой и крупной. Проложив на полу дорожку света, она беззастенчиво подглядывала с неба за Вальгардом.
Бабушка уснула, Милена только недавно ушла, пора начинать. Начертив мелом Печать, мальчик положил в круг убитого кролика, купленного днём на местном рынке. Хочется верить, что Принц не будет слишком щепетильным в плане свежести подношений.
Что там дальше? Свечи зажжены, кровь пролита, все имена и символы нарисованы, теперь надо приступать к заклинанию. Вальгард принялся за чтение, всеми силами отгоняя навязчивый голос разума, напоминающий о его разговорах с отцом. Да, родители хотели уберечь его от этого, но сейчас ведь совершенно другая ситуация. Цель оправдывает средства. Мальчик не помнил, от кого это услышал, но был с этим высказыванием полностью согласен.
Произнеся последнее слово, Вальгард затаил дыхание. Пламя свечей едва дрогнуло, по полу прокатился сквозняк, но больше ничего. Закусив губу от напряжения, Вальгард продолжил смотреть на исписанные страницы.
«Важно помнить, что на Принца ни в коем случае нельзя поднимать глаза. Заклинатель не должен отрывать взгляда от книги, а по окончании ритуала прочитать заклинание и захлопнуть её. Заглянув в глаза Принцу Тьмы, вы утратите власть над собой.»
Разумеется, гримуаров отыскать в местной библиотеке не удалось, но, памятуя о прочитанном, Вальгард раздобыл обычную книгу с какими-то кулинарными рецептами, вложив в неё листы с собственноручно написанными заклинаниями.
Однако ничего не происходило. Почему? Принцу не понравилось подношение? Или, может, в руках обязательно должен быть гримуар? Быть может, он ошибся в фазе луны?
Дыхание. В комнате послышалось чьё-то тяжёлое дыхание.
«Здесь кто-то есть», – от этой мысли у Вальгарда зябко пробежали мурашки по спине. Где-то на задворках сознания промелькнул страх, что он сотворил какую-то ужасную ошибку.
– Как ты смеешь призывать меня?
Мальчик не мог с уверенностью сказать, что голос исходил из начерченного круга. Как и с Фурфуром, он звучал скорее в голове. Но если голос графа Ада был характерным и хриплым, то этот совершенно не поддавался описанию. Мужской, женский или детский, высокий или низкий, слуху никак не удавалось этого распознать.
В любом случае, теперь поворачивать назад уже поздно.
– Простите мне мою дерзость, Ваше Высочество, – Вальгард приложил все силы, чтобы голос прозвучал твёрдо и уверенно, но получилось это с переменным успехом. Точнее сказать, не получилось вовсе. Откашлявшись, он продолжил:
– Мои родители… Их несправедливо убили, но все мне только и твердят, что «на то воля Божья». Но я не согласен с Его волей! К кому же ещё мне пойти в этом случае, как не к Вам?
Принц довольно усмехнулся. Нет, Вальгард никак не мог этого увидеть, но каким-то образом физически ощутил Его настроение. Как же хочется увидеть, как выглядит Принц Тьмы, но мальчик слишком долго к этому шёл, чтобы всё испортить своим любопытством.
– Рад слышать, что в меня веры больше, чем в лже-Бога, которому смертные так любят строить храмы. Дай же мне посмотреть в твои смелые глаза.
«Явившись на зов, Принц способен принять любой облик и даже прикинуться вашим близким человеком, но лишь с одной целью: вогнать вас во искушение и заставить взглянуть на него, тем самым подчинив себе волю заклинателя.»
– Я не смею, Ваше Высочество.
Принц тихо рассмеялся, шагнув вперёд. Оранжевое пламя свечей едва колыхнулось и вновь замерло. От напряжённой сосредоточенности у Вальгарда перед глазами начали двоиться коряво выведенные на листах строки.
Кап! На белоснежный лист упала пара капель алой крови. Мальчик быстро прислонил тыльную сторону ладони к носу. Так и есть. Наверное, и строки двоятся из-за этого. Ритуал отнимает слишком много сил, но если он потеряет сознание, не прочтя заклинания и не захлопнув книгу, то чёрт его знает, что случится. Опыт с Фурфуром показывал, что ничего хорошего точно можно не ждать. Демоны не умеют деликатно и незаметно уходить восвояси.
– Ты слишком слаб, как и все смертные. Но в тебе есть потенциал. Мне нравится твоя наглость и отрицание богов.
– Вы вернёте моих родителей? Я сделаю всё, что угодно, клянусь! Только верните их!
– Я ненавижу клятвы. Для вас, смертных, это давно ничего не значит. Но я помогу тебе.
Внутри Вальгарда что-то оборвалось, сердце болезненно забилось о рёбра. Строки стали казаться совсем уж мутными. На страницу упала ещё одна капля крови.
– Я помогу, – повторил Принц, сделав ещё шаг вперёд. – Но при одном условии. Взгляни на меня.
Вальгард вцепился в книгу, боясь поднимать глаза. Это ловушка. Но что, если Принц в самом деле поможет?
– Взгляни на меня, иначе никакой сделки не будет.
Что же делать? Может, надо как-то схитрить? Но как? Кажется, голова сейчас лопнет от распирающего жара. Даже думать больно.
– Вальгард, сынок, мы с папой так скучаем по тебе!
Этот голос он совсем не ожидал услышать. Не успев даже осознать нереальность происходящего, мальчик вскинул глаза. Перед ним в самом деле на полу сидела мама. Точно такая же, как и в тот день ареста.
– Мама! Мама, я не смог их остановить! – в глазах Вальгарда всё окончательно помутнело, но на сей раз от слёз.
– Знаю, милый, – тепло улыбнулась она. – Но ты ещё можешь меня спасти. Меня и папу. Ты же хочешь нам помочь?
– Да! Я всё сделаю!
– Принц может дать тебе силу, способную нас вернуть. Для этого нужно лишь заключить с ним Договор. Но эта сила очень велика, ни у кого из живущих на свете магов и колдунов такой нет. Сможешь ли ты выдержать эту тяжкую ношу?
– Я смогу! Я верну вас, а вы меня всему научите!
В руках у матери возник пухлый фолиант, выцветший, потёртый и опутанный паутиной, клоками осыпающейся на пол. Безошибочно открыв одну из страниц, она протянула ему книгу и перо.
Вальгард попытался сфокусироваться на тексте, но проклятые буквы изгибались, искривлялись и прыгали из стороны в сторону совершенно не собираясь складываться в связные слова. Отчаявшись, мальчик уколол палец остриём пера и вывел дрожащей рукой подпись, которая мгновенно растворилась.
– Да будет так! – с какой-то едва ли не торжественностью заключила его мать, захлопнув фолиант, который тут же истаял в воздухе также быстро, как совсем недавно появился. – Теперь последний штрих. Для активизации силы нужно, чтобы ты умер.
– Я… Что? – тупо переспросил Вальгард, протирая глаза в надежде хоть немного улучшить зрение.
– Только на время, конечно, – заверила его мама с таким видом, словно ей приходилось объяснять элементарные вещи, о которых даже спрашивать глупо. – Чтобы стать сильным некромантом, надо находиться по обе стороны сразу, а пока ты смертный это невозможно.
– Но ты и папа, вы же были живыми.
– Мы обычные колдуны, тебе же уготована совершенно другая судьба. Или ты испугался? Вальгард, милый, если тебе страшно, то так и скажи. Я и твой папа не будем тебя осуждать, как бы холодно и страшно не было там, где мы сейчас.
– Нет, – Вальгард упрямо мотнул головой. – Я всё сделаю.
Мать с готовностью протянула ему аутэм. Тонкое лезвие тускло сверкнуло в неверном свете нескольких свечей, почему-то всё больше приобретающих какой-то странный, синеватый цвет. Рукоятка оказалась на ощупь гладкой и холодной, так и норовящей выскользнуть из вспотевших ладоней.
Как бы он не храбрился, но решиться было страшно. Выдохнув, Вальгард обхватил рукоятку двумя руками, развернув лезвием к себе. Наверное, нужно целиться сразу в сердце, но там ведь ещё и рёбра, вдруг их не получится пробить? Пожалуй, проще в живот, но тогда есть риск, что смерть будет более мучительной.
От этих мыслей у Вальгарда помимо воли вырвался нервный смешок. Размышляет о собственном убийстве так, словно собирается в первый раз разделывать курицу на ужин. Руки задрожали от зарождающегося внутри приступа истерики.
«Нет, это слишком. Я не могу, не могу, не могу! Но родители… С другой стороны, я сам ведь ещё живой и вгонять в собственное тело нож… Я не смогу.»
– Вальгард, как бы мне сейчас хотелось тебя утешить, – с грустью проговорила мама, протянув к нему руку, но замерла, едва попыталась зайти за начерченную линию. – Если бы я только могла коснуться тебя…
Зажмурившись, Вальгард вогнал нож в живот. Сил хватило лишь на то, чтобы погрузить лезвие до середины. Стиснув зубы, он воткнул аутэм по самую рукоятку. Острая, нестерпимая боль пронзила его только в первые несколько секунд, а затем, и без того угасающее сознание, окончательно покинуло его. Только падая на пол ему вдруг показалось, что в круге он видит нечто иное. Вместо хрупкой маминой фигуры он заметил какое-то высокое и массивное существо. Когда светлая голова мальчика опустилась на дощатый пол, где-то совсем рядом послышалась тяжёлая поступь копыт.
Глава 7
Вальгард плохо запомнил, что было после его смерти. Кажется, он проснулся посреди ночи в собственной постели. Он помнил жар, гуляющий по его венам, как не мог пошевелиться и как жутко хотелось пить, а потом он провалился в тревожный чёрно-белый сон. Из объятий Морфея он вынырнул, когда в окно светило солнце, что было большой редкостью в этих краях. Около него стояла бабушка, а может и Милена, мальчик с трудом фокусировался на происходящем. Ему говорили что-то о лихорадке, затем он помнил, как ему на лоб клали холодную тряпку. Потом снова была темнота. Вальгард начал приходить в себя только спустя пару недель.
«Получается, никакого ритуала не было? Мне это приснилось?» – это были первые мысли, посетившие мальчика, едва его сознание начало проясняться и бодрствовать более пяти минут, в отличие от всех предыдущих дней. Вслед за этим сразу мелькнула мысль о Пирате. Если Вальгард столько дней провалялся в постели, кто же подкармливал кота всё это время? К тому же на улице жуткий холод…
Закрыв глаза, мальчик попытался воссоздать в памяти последнее, что успел запомнить. Память хранила обрывки ритуала, кривые строчки с заклинанием, синеватое пламя свечей, отражающееся на лезвии аутэма. Но сейчас начерченная на полу Печать куда-то исчезла, как и все остальные атрибуты. Едва ли Вальгард убрал их той ночью в приступе лунатизма, а суеверная и боязливая бабушка скорее подожгла бы дом, чем молча оттёрла следы мела и выкинула тушку несчастного кролика. Насчёт Милены мальчик не был уверен наверняка, но что-то ему подсказывало, что это и не её рук дело. Да и на животе не осталось даже намёка на ранение.
«Получается, это был всего лишь горячечный сон», – разочарованно заключил мальчик. Впрочем, затевать ритуал ему уже не хотелось так, как прежде.
Спустя месяц жизнь окончательно вошла в прежнюю колею и даже, кажется, стала улучшаться. Бабушка наконец-то сменила гнев на милость, Милена стала чуть чаще появляться к утреннему чаю.
В то памятное утро она вручила Вальгарду несколько монет, с улыбкой заявив, что он может выбраться на рынок или зайти в лавку и купить на эти деньги любые сладости, какие только пожелает.
Мысль о предстоящем пиршестве согревала мальчика настолько, что его не остановил даже ледяной ветер, завывающий за окном и крупные хлопья снега, летящие с неба и обжигающие кожу. Оказавшись в пекарне, Вальгард надолго застыл у прилавка, в нерешительности окидывая взглядом румяные булочки, от аромата которых мгновенно заурчало в животе, несмотря на недавнее чаепитие.
«Пошёл вон отсюда, пока я не позвала стражу!» – слова торговки так явственно прозвучали в голове мальчика, что он едва не вздрогнул. В тот раз его ударили по руке, едва он потянулся за булочкой, а потом… Потом кто-то крикнул об аресте его мамы. Неужели с тех пор прошло не больше пары месяцев?
– Никак не определишься с выбором, малыш? – улыбнулась стоящая за прилавком женщина. Эта явно не похожа на ту, что будет бить по рукам. И всё же Вальгарда охватила глупая робость, из-за чего он даже не смог вымолвить ни слова, только едва пожав плечами.
– Вот эти булочки с вареньем очень вкусные, – охотно принялась рассказывать женщина. – Только из печи. А вот эти, они с воздушным кремом, буквально тают во рту.
Вальгард послушно посмотрел в указанном направлении. Живот завыл ещё более яростно.
– Давайте и тех, и тех, – кивнул мальчик, вытащив из кармана монеты и принявшись их считать. Можно купить себе пару булочек и тогда оставшиеся деньги приберечь на чёрный день. С другой стороны, Милена была очень добра к нему, да и бабушка не так плоха, как казалось в начале. Наверное, будет нечестно съесть всё самому.
– Мне булочек на все деньги, – решился Вальгард, высыпав на прилавок монеты.
– Вот это правильно! Собираешься наесться до отвала? – улыбнулась женщина, быстро спрятав деньги и вручив булочки.
– Хочу угостить бабушку и тётю, – смутился мальчик, поспешно убрав купленное в заплечный мешок.
– Какой воспитанный мальчик, не то что мои оболтусы, те и отраву съедят – не поделятся, – грустно усмехнулась женщина.
Смущённо кивнув, Вальгард пулей выскочил из лавки. Казалось, заманчивый запах булочек просачивался даже через плотную ткань мешка. Едва ли не вприпрыжку устремившись к дому, мальчик чуть не споткнулся на ровном месте. Около его дома крутилась стая собак. Нет, Вальгард их совсем не боялся, но эти ему не понравились. Сгрудившись всей кучей, они отпихивали друг друга и рычали, словно пытались откопать что-то в снегу. От нехорошего предчувствия Вальгарда замутило.
– Кыш! – крикнул он, попытавшись кинуть в них снегом, однако собаки этого даже не заметили, продолжая отпихивать друг друга. В отчаянии, Вальгард подскочил к ним, принявшись расталкивать их в стороны. От увиденного вслед за этим его замутило ещё больше. Оставалось лишь радоваться, что по дороге он не успел съесть булочку, потому что сейчас она точно вернулась бы обратно.
На белоснежном снегу распластался Пират. Вальгард узнал его по грязно-серой шерсти и характерному изломанному хвосту. Всё остальное было похоже на кровавое месиво. Крупные снежные хлопья полетели с неба с удвоенной силой, словно торопливо пытаясь закрыть собой растерзанное тельце бедного кота.
– Пират! – мальчик плюхнулся на колени, утирая заледеневшими руками слёзы. Вальгард беспомощно потянулся к коту, но тут же отпрянул. Ему уже ничем не помочь. Собаки, явно непонимающие, почему их трапеза была так бесцеремонно прервана, вновь обступили Пирата.
– Твари! Ненавижу вас! – взвыл Вальгард, принявшись отталкивать собак. Те же, восприняв его как конкурента, утробно зарычали, оскалив зубы. Закрыв собой растерзанное тельце, мальчик зло прошипел: – Убью!
То ли это короткое слово получилось у него очень убедительно, то ли собаки оказались сами по себе на редкость отходчивыми, но они вдруг отступили, поджав хвосты и тихонько заскулив. Затем и вовсе разбежались в разные стороны, оставив на память о себе только следы лап на снегу.
– Прости, – прошелестел Вальгард, протянув дрожащую руку к коту и едва коснувшись его лохматого бока. Слёз не было, но горло сдавил болезненный спазм, из-за которого каждое слово давалось с трудом. – Прости, я должен был отнести тебя домой… Бабушка не разрешала… Прости… Как же я хочу, чтобы ты был живым.
Лапа Пирата вдруг дрогнула. Или Вальгарду лишь показалось? Нет, в самом деле, лапы поочерёдно начали приходить в движение. Растерзанное тело, вопреки всем очевидным признакам, медленно, с усилием, но начало выбираться из снега. Мальчик в ужасе отшатнулся, на четвереньках принявшись отползать назад. Пират кое-как поднялся, развернув морду к Вальгарду. Затем, на дрожащих лапах сделал шаг вперёд. Коротко вскрикнув, мальчик бросился в дом. Не помня себя, он перемахнул через несколько ступеней, с грохотом захлопнув дверь. Это сон, страшный, жуткий сон! Может, по дороге из лавки он поскользнулся и потерял сознание? По ту сторону двери кто-то настойчиво заскрёбся. Пират. Нет, этого не может быть, он разодран едва ли не в клочья!
Но вдруг Вальгард услышал что-то ещё. Пульс. По ту сторону двери он слышал нечто похожее на стук сердца. Мальчик не мог видеть Пирата, но ощущал его, чувствовал. Словно одновременно мог существовать в своём теле и теле того существа.
Чувствуя, как слабеют ноги, Вальгард сполз по двери на пол.
Энергия. Сила, вдохнувшая жизнь в кота, пульсировала по его телу и мальчик, должно быть, слышал это и воспринимал как стук сердца. Но как такое может быть? Способность к некромантии не может проявиться раньше двенадцати лет! К тому же, для воскрешения требуется обязательно проводить ритуалы и читать заклинания, никому не под силу вернуть к жизни какое-либо существо только потому, что этого очень захотелось.
«…Но эта сила очень велика, ни у кого из живущих на свете магов и колдунов такой нет».
Слова матери той ночью. Получается, общение с Принцем Тьмы не было сном? Ритуал, мама, Договор и… Смерть. Всё было на самом деле?
Вальгард попытался взять себя в руки. Вначале надо отделаться от ожившего трупа, рьяно скребущегося в дверь. Хорошо, что соседей не было поблизости, но в любой момент они могут появиться. Как же избавиться от кота? Если Пират ожил по желанию заклинателя, то и упокоиться должен также. Глубокий вдох, выдох. Снова вдох… Пульс по ту сторону двери затих. Мысленно досчитав до десяти, Вальгард медленно приоткрыл дверь. На пороге остались лишь несколько капель крови и горстка праха.
Не веря себе, мальчик медленно закрыл дверь. Что теперь делать?
Вскрикнув, Вальгард схватился за левый висок. Острая боль прошила его голову насквозь, при этом словно располосовав невидимыми когтями щёку. Мальчик даже провёл по ней рукой, проверяя, не выступила ли кровь. Кожа горела, словно к ней приложили раскалённую кочергу. Морщась от боли, Вальгард побежал в гостиную, к большому зеркалу. В самом деле, от виска и ниже кожа была красной, словно от ожога. А затем вдруг стала меняться. Вниз начали змеиться чёрные линии, то переплетаясь друг с другом, то расходясь в стороны. Вальгард тихонько взвыл от нового приступа боли. Кажется, все эти линии проползали под его кожей, выжигая её изнутри. В конце концов, дойдя до шеи, боль улеглась, а линии сложились в сложный узор.
– «Sobra da morte», – тихо проговорил Вальгард, проведя пальцами по татуировке. – Контроль над смертью. Как у родителей.
Мальчик не мигая уставился в зеркало. Вместе с татуировкой в нём переменилось что-то ещё. Кажется, взгляд стал как-то резче и жёстче, словно по ту сторону на него теперь смотрел другой человек. Глаза. Некогда травянисто-зелёные, теперь они были абсолютно чёрными.
– Я мёртв, – обратился к своему отражению Вальгард. – Я больше не человек. Я – некромант.
* * *
– Что, в самом деле мертвяк? – с недоверием и восторгом одновременно спросил Финн.
– Скорее, только наполовину, – польщённо улыбнувшись, уточнил Вальгард, задумчиво глядя на белые облака, всё больше закрывающие собой пронзительно голубое небо.
Сейчас, спустя двенадцать лет с момента заключения Договора, рассказ дался колдуну сравнительно легко. Правда, о многих вещах он умолчал. Например, о том, как страшно на самом деле ему было во время ритуала или как он пытался затем скрыть свою татуировку, вымазав себе на лицо почти весь косметический крем из шкатулки Милены. Впрочем, в этом доме Вальгард прожил всего три года, затем отправился к родственникам отца, которых придумал в своей прощальной записке. Интересно, как скоро его хватились? Спустя сутки? Двое? Неделю? С момента активации способностей он разругался с Миленой и бабушкой из-за проявившейся татуировки. И, если тётя была более лояльной, то её мать оказалась куда категоричнее. Когда же бабушка решила отвести мальчика в храм, то случилась и вовсе неприятная история. Нет, на этот раз Вальгард не стал устраивать истерик. Просто не смог зайти. Ещё приближаясь к храму, он почувствовал смутное беспокойство, когда же попытался зайти внутрь, татуировка, казалось, раскалилась до бела. С этого момента бабушка перестала с ним общаться, стараясь даже не оказываться с Вальгардом в одной комнате.
Маленький городок Буккери, в котором он сейчас и любовался небом, был тринадцатым за последние девять лет скитаний. Городом он мог называться весьма условно, потому как состоял всего из трёх улиц. Зато он был уютнее всех предыдущих, стража смотрела за порядком сквозь пальцы, да к тому же здесь ему даже удалось завести настоящего друга, что с ним случилось в первый раз за все его девятнадцать лет.
Финн Дьюк был сыном одного весьма зажиточного торговца тканями, поэтому бесперебойно мог снабжать Вальгарда едой, без боязни, что домашние могут что-то заметить. Колдун в свою очередь рассказывал другу о магии, демонах и своих боевых подвигах, которых никогда на самом деле не было. В отличие от остальных, Финна магия не только не страшила, но даже наоборот – казалась ему чем-то заманчивым.
– То есть ты получается, бессмертный? – недоверчиво сузил глаза Финн.
Только спустя пару месяцев общения парень решился поделиться с другом историей обретения своей силы, пусть и приукрасив при этом реальность.
– Не знаю, не проверял, – с деланным равнодушием пожал плечами Вальгард.
Темноволосый, большеглазый Финн был на три года младше Вальгарда и смотрел на него как на взрослого, опытного колдуна с богатым жизненным опытом и могущественной силой. Наверное, именно поэтому они и сдружились. Финн до одури скучал в маленьком городишке, изучив до последнего камешка каждую улицу, а Вальгард, наконец-то, чувствовал себя достойным уважения, а не насмешек и косых взглядов.
– А можешь показать что-нибудь магическое?
– Только если у тебя на примете есть какой-нибудь труп. Впрочем…
Вальгард начертил пальцем на траве пентаграмму, которая мгновенно загорелась и потухла, оставив после себя тлеющий чёрный контур. Этому простому фокусу он научился ещё несколько лет назад, когда одно время зарабатывал по тавернам небольшими представлениями. Правда, пользоваться дарованным всевластием парень так и не научился. Для этого нужен был Учитель, опытный в подобных делах, и книги, как в родительском доме. Вместо этого Вальгарду приходилось идти своим путём – корявым, тернистым и отчасти тупиковым. Благодаря Договору, для некоторых вещей ему даже не требовалось знать заклинания или чертить Печати, достаточно искреннего желания, но итог часто всё равно отличался от желаемого. Даже сейчас, сотворив простенький фокус, пламя, вместо обычного ярко-оранжевого, отчётливо уходило в синеву. Однако Финну было плевать на эти детали, его приводил в восторг сам факт проявления какой-либо магии.
– Круто! А меня можешь этому научить?
– Всё не так просто. Такая сила либо есть, либо нет.
– Да, но если заключить Договор, как ты?
– Плохая идея.
– Что, боишься конкуренции?
Вальгард устало поморщился. Говорить с обычными людьми о магии было забавным только до определённого предела. Многие, вопреки церковным запретам и порицаниям, в глубине души видели в колдунах, магах и ведьмах эдаких сверхлюдей, поцелованных Высшими Силами в макушку и наделённых небывалым могуществом. Вальгард же видел в этих способностях пожизненное клеймо, из-за которого нигде не удаётся сойти за обычного человека и мирно осесть, обзаведясь семьёй. Однако объяснять это людям – дело заранее проигрышное.
Вскоре попрощавшись с другом до завтра, Вальгард неспешно побрёл уже привычной дорогой к местной таверне. Если бы тогда, девять лет назад, сбегая от бабушки и Милены, он знал, что его ждёт, стал бы он это делать?
Вначале он лелеял мечту, осесть в тихом городке и найти работу со стабильными заработками. Однако с первым, как и со вторым, не заладилось с первых дней. А тем временем скудный запас золотых монет, прихваченных из дома, стремительно пустел.
Вот тогда возникла основная проблема – где заработать деньги. Сначала Вальгард пытался подрабатывать наёмником – убивать бандитов за вознаграждение, обещанное местными властями, но быстро осознал, что помимо того, что работа эта не из лёгких и малооплачиваемых, так ещё и приходится ни столько с бандитами драться, сколько с конкурентами, жаждущими тоже получить вознаграждение. В результате пришлось довольствоваться мелкими подработками, чтобы денег хватало хотя бы на комнату в таверне и еду. Здесь Вальгард устроился в лавку с зельями, заодно разнося разноцветные склянки по соседним сёлам и весям, успевая немного подработать и там.
Отвлекшись от невесёлых мыслей, парень зашёл в таверну и, отдав несколько монет, приступил к своей скромной трапезе, стараясь не обращать внимания на подозрительно кислый вкус и запах. В кармане оставалось три золотых, а значит выбирать не приходилось. Стараясь не морщиться, он продолжил есть, даже не подозревая, что его жизнь в очередной раз вот-вот круто поменяется. И это будет не из-за относительной свежести похлёбки.
Тарелка уже почти опустела, когда к нему подсел незнакомый мужчина на вид лет тридцати, одетый неброско, но и не бедно.
«Одна только рубашка восемьдесят золотых стоит», – не без зависти отметил Вальгард, вспомнив, что вот уже неделю он смотрит на такую рубашку в соседней лавке. Тут же вспомнились скудные три золотых в кармане и вместе с тем появилось какое-то внезапное, но стойкое неприятие к подсевшему зажиточному незнакомцу. Чтобы не говорили, а бедность портит характер и чем дольше она длится, тем больший шрам оставляет на мировосприятии. Последнее время денежная проблема ребром стояла перед Вальгардом, заставляя жить впроголодь и остро реагировать на чьё-то финансовое благополучие. Вот и сейчас, мигом прикинув разницу в заработках, он тут же помрачнел, почувствовав, что последние ложки похлёбки приобрели какой-то особо кислый вкус.
– Туго у тебя с деньгами, да, парень? – внезапно обратился незнакомец, будто прочитав занимавшие его в тот момент мысли. Или всё так ясно отразилось на лице?
Вальгард оторвал глаза от похлёбки, решив разглядеть получше лицо нахального типа. Тёмные волосы были коротко стрижены по последней моде, в отличие от юного колдуна, вынужденного завязывать хвост, уже достающий до лопаток. Лицо незнакомца можно было бы назвать красивым, но тонкие, немного лисьи черты, придавали ему некоторую женственность и мягкость, контрастирующую при этом с по-мужски рублёной узкой челюстью и широко расставленными миндалевидными глазами. Можно было смело сказать, что внешне он был полной противоположностью Вальгарда, у которого удачным образом переплетались всё ещё детские черты лица, как, например, большие чёрные глаза в обрамлении тёмных густых ресниц, так и широкий лоб и чётко очерченная, с выраженными углами, широкая челюсть.
– Не ваша забота, как там у меня с деньгами, – с кривой ухмылкой ответил Вальгард, стараясь выглядеть максимально спокойным. Хотя прекрасно понимал – сделать вывод о его финансовом положении было не так уж и трудно. Летние дни уже давно были позади, надвигалась зима, а он по-прежнему ходил в лёгкой летней рубашке, уже порядком выгоревшей, и штанах, тоже весьма потрёпанного вида. Да и при таком режиме питания было даже удивительно, как он до сих пор не превратился в скелет. Финн, конечно, старался почаще таскать еду из дома, но это скорее раздражало Вальгарда, заставляя себя чувствовать бродячим псом. Или котом. Не зря тогда, в семь лет, он чувствовал с Пиратом что-то общее.
– А вот тут ты ошибаешься, – улыбнулся незнакомец. – Это – моя основная забота. Более того, я даже готов тебе помочь с деньгами.
Заявив это, незнакомец приложился к кружке с медовухой, не спеша опустошая её и заодно выдерживая необходимую для остроты момента паузу.
– Меня это не интересует, – отчеканил Вальгард, уже собравшись встать из-за стола.
– Что, даже неинтересно узнать? – всё так же с усмешкой поинтересовался доброжелатель. – Я ещё даже ничего не рассказал. Дело-то очень прибыльное.
После недолгой борьбы между желанием скорее уйти и любопытством, победило последнее с явным перевесом.
– Ну, – коротко отозвался Вальгард, пытаясь сохранить независимый вид.
– Так-то лучше, – довольно кивнул темноволосый и, придвинувшись ближе к столу, продолжил: – у меня есть одно прибыльное дельце, где ты будешь очень полезен. Поверь, дело плёвое, а деньги немалые.
– И что же я должен сделать?
– Ты дружишь с Финном, сыном крупного торговца Гарди. Так вот, он совершил одну большую ошибку и должен за неё поплатиться. Всё, что от тебя требуется, подкинуть ему одну вещицу. И всё.
– Чем вам помешал Гарди? – тут же с вызовом спросил Вальгард. Подставлять семью своего единственного друга? Ещё чего! Но разузнать побольше информации стоит.
– Гарди мешает одному нашему очень крупному заказчику, поэтому в воспитательных целях его необходимо упечь в тюрьму на какое-то время. Он… задолжал крупную сумму денег и должен теперь расплатиться.
– И как же, по-вашему, я это проверну? – спросил Вальгард, больше для того, чтобы выиграть время.
– Может, мне вместо тебя это сделать? Или схему действий от руки набросать? – ласково поинтересовался незнакомец. – Всё просто. Приходишь, как обычно, к ним в дом. Подкидываешь одну побрякушку к нему в сундук и уходишь. Дальше я всё беру на себя.
– Где гарантия, что не кинешь? – сощурился Вальгард.
– А из тебя выйдет толк, – довольно усмехнулся незнакомец. – Вот это надо подбросить в сундук, – на стол плюхнулся тощий мешочек, – а вот это тебе, так сказать, стимул, – второй мешочек оказался куда более увесистым.
Вальгард молча сгрёб всё со стола, спрятав в заплечный мешок.
– Как мне потом тебя найти?
– Когда дело будет сделано – я сам тебя найду.
– И сколько у меня времени?
– Чем быстрее, тем лучше.
