Таисия Тихая
Вальгард
Глава 3
– Пошёл вон отсюда, пока я не позвала стражу! – зло прикрикнула торговка, больно ударив Вальгарда по руке.
– У меня есть монеты, я хотел купить… – начал было оправдываться он, с сожалением взглянув на прилавок с румяной и ароматной выпечкой.
– Не нужны мне твои бесовские деньги, ещё порчу на меня наведёшь! – не унималась торговка, накренившись вперёд, словно пыталась закрыть выпечку собой.
Не так давно в город с войны вернулась армия во главе с чужеземцем знатных кровей. Никто толком не мог назвать его имени, упоминали только, что он граф и доблестный воин. В город его принесли на носилках, и дворцовые лекари без раздумий заключили, что ему не прожить и суток. Однако кто-то замолвил слово о местной знахарке Хелене, которая способна излечить кого угодно. Не прошло и часа, как она была доставлена во дворец. На вторые сутки Граф пришёл в себя, а через неделю уже во всю увивался за своей спасительницей, осыпая её подарками. Вальгард ни разу не видел его, но слышал разговоры родителей. Похоже, их такое пристальное внимание знатной персоны нисколько не радовало. Вместе с тем по городу поползли слухи, что Хелена на самом деле не знахарка, а ведьма, якшающаяся с бесами, иначе как ещё объяснить такое чудесное исцеление?
Исподлобья смерив торговку взглядом, Вальгард уже собрался было стащить один из пирожков прямо у неё из-под носа, уже предвкушая, какой визг и крик поднимет эта склочная тётка, но звенящий от восторга детский голос мигом заставил его позабыть о своих намерениях:
– Ведьму Хелену арестовывают!
Вальгард застыл, бессмысленно уставившись на маленького ребёнка. Тот мгновенно нырнул куда-то в проулок, продолжая во всё горло кричать о свежей новости. Справившись с первым шоком, мальчик опрометью кинулся к дому, бесцеремонно расталкивая столпившихся в торговых рядах зевак. Кто-то даже попытался подставить ему подножку, крикнув что-то о демонах и казни, но Вальгард среагировал быстрее, перепрыгнув преграду и при этом даже не сбавив темпа.
Раскрасневшийся и запыхавшийся, он прибежал к дому, когда его мать и отца выводили в кандалах из дома.
– Мама! Папа! – без раздумий мальчик попытался кинуться к родителям. Когда же один из стражников оттолкнул его в сторону, Вальгард со злостью набросился на него, надеясь, что родители воспользуются возможностью и сбегут. Но его план не удался. От удара стражника он нелепо плюхнулся на землю, почувствовав, как по позвоночнику прокатилась волна боли.
– Не трогайте его! – крикнула Хелена, рванувшись было к сыну, но её тут же притянули обратно, словно посаженную на цепь собаку. От злости, обиды и страха у Вальгарда в глазах всё заволокло туманом. Словно разрозненные фрагменты он видел взлохмаченную мать, лицо отца в ссадинах и ухмыляющихся стражников.
– Этих двоих в темницу пока, а мальца в приют, – властный голос определённо не принадлежал одноликой страже. Сфокусировав взгляд, Вальгард только сейчас заметил ещё одного человека: высокого, статного и мерзкого. То, что он не из здешних краёв, сразу угадывалось по его загорелой, смуглой коже и блестящим, чёрным, словно у зверя, глазам. Черты лица были резкие, рублёные, полностью соответствующие его манере двигаться. Говорил он, чеканя каждое слово, словно привык командовать полком с пелёнок.
– И осторожнее с ним, в самом деле, – криво усмехнулся Граф, едва взглянув на Вальгарда. – Мы же не звери.
Это его почему-то развеселило, и он залился хохотом. Стража неуверенно последовала его примеру, но мгновенно затихла, едва он смерил их тяжёлым взглядом.
Вальгард не успел ничего осознать, как его уже схватили, словно тряпичную куклу и уволокли от родителей прочь.
* * *
Унылый звон ложек эхом отдавался в голове. Вальгард без аппетита взглянул на содержимое своей тарелки. Воспитатели утверждали, что это каша, но по мнению мальчика оно перестало быть ей уже пару дней как минимум. Как же хочется есть! Превозмогая себя, Вальгард зачерпнул ложкой кашу. Клейкая серая масса начала растекаться, ошмётками падая обратно в тарелку. Может, если проглотить её не прожёвывая, то удастся не почувствовать вкус, но при этом наесться? Мозг не вовремя подсунул воспоминание о прилавке с ароматными булочками. Рот мгновенно наполнился слюной, а живот тоскливо и жалобно взвыл. Выдохнув, Вальгард быстро проглотил кашу. Безвкусная масса скользнула по горлу, комом бухнувшись вниз. Мальчика непроизвольно передёрнуло.
– Смотрите-ка, аристократ у нас выискался, – с издёвкой проговорил сидящий напротив него.
– Ничего, через неделю будешь есть как миленький, ещё и добавки попросишь, – заявила девчонка, усевшаяся справа от Вальгарда. Мальчик покосился на неё с сомнением: пыталась ли она его приободрить, или просто решила поиздеваться?
Вальгард провёл в приюте два дня. За это время он поел лишь один раз, не смог уснуть даже на час, зато его успели уже трижды выпороть за неуважение к старшим, плохой аппетит и обучение «богохульным» словам других воспитанников. На самом деле, они и сами уже знали не мало, но воспитатели его возражений слушать не стали.
С очередной плюхнувшейся на дно желудка порцией каши Вальгард явственно осознал, что у него созрел план побега. Точнее, сам план ещё не созрел, но вот решимость переполняла его, как эта серая масса ложку.
Плюх! Очередной ошмёток шмякнулся вниз. Опустив ложку, Вальгард отодвинул от себя тарелку и поднялся со скамьи.
– Арнгейр! – прикрикнула на него воспитательница. Здесь его почему-то называли исключительно по фамилии, словно имени у него и вовсе не было.
– Я не буду это есть! – запротестовал Вальгард, попытавшись обойти воспитательницу, но та бесцеремонно ухватила его за запястье.
– Будешь себя так вести, никто тебя никогда не заберёт!
– У меня уже есть родители и мне других не надо!
– Родители?! Ведьму завтра казнят, да и колдуна вслед за ней. Радуйся, что Граф тебя пожалел и не отправил на виселицу!
– Да лучше с ними, чем тут оставаться!
Глаза воспитательницы сузились, сделав и без того морщинистое лицо похожим на сморщенное яблоко. Старуха Гвенда была объектом всеобщей ненависти и это, кажется, ей даже нравилось. Хватка на запястье мальчика усилилась, но он мужественно сделал вид, что не замечает этого.
– Заприте его и не выпускайте неделю, – приказала она другим стоящим поодаль воспитательницам. – Посмотрим, как ты заговоришь спустя неделю голодовки.
Из столовой его выпроводили в гробовом молчании. Остальные воспитанники боялись в её присутствии даже вздохнуть – Гвенде ничего не стоило назначить кому-нибудь наказание безо всяких причин.
Вальгарда заперли в маленькой комнатушке, большая часть которой была загромождена какими-то старыми досками и наставленными друг на друга вёдрами. За всем этим барахлом даже не сразу удалось найти койку, а когда мальчик попытался на неё сесть, она разразилась таким мерзким и пронзительным скрипом, что он поспешно подскочил обратно на ноги. В воздухе витал застоявшийся запах сырости и пыли, а единственным источником света служило небольшое окошко почти под самым потолком. Теоретически Вальгард мог бы через него вылезти, но пока не видел в этом смысла. Бежать ему больше некуда.
«Ведьму завтра казнят, да и колдуна вслед за ней», – всколыхнулось тревожное воспоминание в голове мальчика. Нет, старуха врёт! Перед глазами тут же вспыхнула недавняя сцена, когда родителей выводили из дома. Затем вспомнилась толпа одноликих стражников и чёрные глаза проклятого Графа.
Если старуха права, то родителей надо спасать. Но как? Что он может сделать? Волна ярости смешалась с осознанием полного бессилия. Получается, ему остаётся только сидеть здесь и знать, что завтра его родителей не станет, а из их смерти устроят представление!
Казни были здесь в ходу и даже служили своего рода развлечением для местного населения. Ворам прилюдно обрубали пальцы или руки, в зависимости от тяжести преступления или скорее даже, у кого именно он украл. Прочих преступников, как правило, вешали. Людям, замешанным в государственных изменах и шпионаже, отрубали головы. Ведьм и колдунов либо сжигали, либо топили.
Вальгард обессиленно опустился на кровать, даже не заметив на этот раз её скрипа. Нельзя просто сидеть здесь и ждать, зная, что творится там, за стенами этого дома. Но вместо порыва действовать, мальчик почувствовал удушающий комок в горле и подступающие к глазам слёзы. Противно осознавать, но больше всего в этой истории ему было жаль самого себя.
– Эй, ты, как там тебя! – голос с шелестом разнёсся по комнате и истаял в темноте.
– Кто здесь? – сощурился Вальгард, оглядываясь по сторонам.
Тишина. Затем вдруг отчётливый стук по стеклу. Обернувшись, мальчик заметил в окне чьё-то лицо. Растерянно заметавшись, от с грохотом подтащил ведро и, кое-как став на его днище, распахнул раму.
– Ты в самом деле колдун? – спросил незнакомец.
«Он уже совсем взрослый, лет пятнадцать ему точно есть», – отметил про себя Вальгард. Растерянно заморгав, он открыл было рот, но тут же запнулся. Мать всегда говорила, что признаваться в колдовстве ни в коем случае нельзя, а с другой стороны, что теперь терять?
– А что? – остановился на полумере Вальгард, с подозрением и любопытством одновременно уставившись на странного типа.
– Лезь сюда, разговор есть, – проигнорировал вопрос парень и тут же скрылся из виду.
Напоследок оглянувшись на тесную комнатку, наполовину утопающую во тьме, мальчик полез наверх.
После духоты и затхлости, воздух на улице показался особенно свежим и прохладным. Незнакомец презрительно смерил мальчика взглядом и закурил.
– Итак, повторяю вопрос: ты колдун или как?
– Да, – коротко ответил Вальгард и тут же испугался собственной дерзости.
– И что же ты умеешь, колдун? – хмыкнул парень, теперь взглянув на Вальгарда более пристально.
Тип был высоким, по крайней мере на взгляд Вальгарда, худощавым и странным. Медные волосы были кое-как зачёсаны назад, но всё равно топорщились в разные стороны, руки у него были как у аристократа: холёные, с изящными тонкими пальцами, но вот обилие на них наколок и отметок заставляло усомниться в версии о благородном происхождении. Такие Вальгард видел у картёжников, что вечно крутились около таверн.
– Я много чего умею, – нахохлился мальчик.
– Как тебе нравится перспектива остаться здесь на ближайшие лет десять со старухой Гвендой? – ухмыльнулся тип.
Вальгард возмущённо фыркнул, скрестив руки на груди.
– А что, если я скажу, что уже завтра ты сможешь быть свободен? – продолжил свою мысль парень. – Надо будет всего лишь устроить одну ма-а-аленькую диверсию.
– Чего устроить? – не понял мальчик.
– Диверсия, бунт, восстание, в общем, побег отсюда, – нетерпеливо пояснил загадочный тип, затянувшись едким дымом.
Вальгард мигом вспомнил, что как-то раз уже видел этого рыжеволосого. Его доставили в приют сегодня утром. Кажется, парня поймала на чём-то местная стража и временно запихнула сюда. Воспитательницы говорили, что он преступник и его должны вздёрнуть на виселице не сегодня-завтра. Знакомство с таким, как он, явно не могло сулить ничего хорошего. С другой стороны, перспектива побега показалась Вальгарду очень притягательной.
– У меня уже есть кое-какой план, но не хватает немного этой вашей магии, – щёлкнул разрисованными пальцами парень. – Я бы отвлёк внимание, пока ты там будешь творить свои магические выкрутасы…
– Какие выкрутасы?
– Ну там, не знаю, пожар, массовый сон… Нет, нас потом хватятся. В общем, надо, чтобы сбежали все. Одного или двух сбежавших воспитанников будут искать, а вот отследить всю толпу будет трудно. Смекаешь?
Вальгард ничего не понял из бессвязной речи незнакомца, но, чтобы его не раздражать лишний раз, коротко кивнул.
– Давай, говори, что там тебе надо для ритуала? Только не затягивай, бомбануть должно сегодня же вечером, мне не улыбается тут торчать до утра.
– Мне нужна шкатулка родителей, она осталась дома…
– Дома? Да, конечно, сейчас я перелечу через забор, а на обратном пути захвачу пирожков! Тебе с повидлом или с маком? Чёрт, если бы я мог отсюда выбраться, то не стал бы связываться с тупой мелюзгой вроде тебя! Я могу стащить что-нибудь у воспитателей, не больше. Так что, потомственный колдун, ты в деле?
Вальгард заколебался. Да, он знает наизусть несколько заклинаний, но совсем не тех, которых от него ждёт этот взбалмошный тип. Мальчик снова поднял на него глаза. Парень был очень бледным даже для здешних земель и по контрасту с кожей ярко-красные губы казались похожими на кровавое пятно. Была в его лице и ещё одна особенность – под левым глазом красовалась какая-то странная отметина, издалека смахивающая на нарисованную, как у циркача, слезу.
Но вместо этого лица он вдруг увидел перед собой Графа, высокого, сильного и злобного. Он услышал шелест страниц, как в те вечера, когда папа читал ему очередную книгу. Вслед за этим ветер принёс терпкий запах зелий, которым успела пропитаться лавка. Его дом… Вернётся ли он когда-нибудь туда?
– В деле, – твёрдо сказал Вальгард, вскинув глаза на незнакомца.
– Отлично, тогда приступай к своему шаманству, – довольно кивнул парень. – Кстати, я – Реджинхард. Но чтобы не ломать язык, можешь звать меня просто Рэд.
– А я… – начал было Вальгард, но Рэд лишь отмахнулся, с кривой усмешкой сказав:
– Знаю. О тебе все наслышаны.
Глава 4
– Здесь или… Здесь? – невнятно пробубнил себе под нос Вальгард, в сотый раз стирая нарисованную мелом линию и вновь её выводя.
Его новый знакомец, Рэд, просил устроить что-то масштабное, но в голове у мальчика остались только заклинания и рисунки из той жуткой книжки. Печати демонов представляли собой различные линии и имена, заключённые по большей части в круг. Отец говорил, что их призыв дело очень хлопотное. Перед некоторыми ритуалами нужно соблюдать пост, другие требуют жертвоприношений. С разными демонами нужно знать, как себя вести и что говорить. На некоторых, например, нельзя даже поднимать глаза. Одним словом, нет ни одного ритуала, который можно было бы сотворить в чулане, имея в распоряжении только кусок мела и жажду справедливости. Вальгард закусил губу, раздражённо перечеркнув свой неумелый рисунок. Если он не справится, то не только рискует здесь остаться, но и знатно отхватить от Рэда. Возможно даже этот рыжеволосый его убьёт. Наверняка он это уже не раз делал.
Был и ещё один момент, о котором Вальгард умолчал в разговоре с Рэдом. Даже если бы он знал наизусть все магические книги мира, он не сможет сотворить ни одного заклинания до инициации, которая должна произойти только в двенадцать лет.
И всё же, попробовать стоит. Отец не раз упоминал, что у сына хорошие способности. Но где отыскать настолько непритязательного демона?
В задумчивости, Вальгард принялся выводить завитки, а затем, уставившись на получившийся узор, расплылся в улыбке. Ну конечно! Одна из первых Печатей, которую он выучил – Печать демона Фурфура. Он ещё долго смеялся над его именем, потому и запомнил. Впрочем, фигура он на самом деле весьма и весьма грозная: тридцать четвёртый демон в иерархии и могущественный Граф Ада. Правда, не так-то просто заставить его говорить правду, но вот призвать его без длительной подготовки вполне реально.
Вальгард с энтузиазмом принялся ползать на грязном полу, выводя Печать. Фурфур способен призвать гром и молнии, ураганные ветра и штормы. Самое то для отвлечения внимания.
Покончив с рисованием, мальчик в нерешительности замер. От накатившего волнения и боязливого восторга ему вдруг стало холодно. Заниматься чем-то подобным родители всегда запрещали. Пугали даже, что при неумело проведённом ритуале демон может забрать душу или вселиться в его тело. Эта мысль вызывала двойственное чувство: страх и желание немедленно проверить их слова.
Сделав глубокий вдох, Вальгард принялся читать заклинание, едва покачиваясь из стороны в сторону для поддержания ритма.
«Важно не только знать нужные слова, но и читать их в правильном ритме. Именно в этом отличие адепта, перенимающего знания от Учителя, от неумелого обывателя», – явственно прозвучал в его голове голос отца.
Произнеся последнее слово, Вальгард медленно поднял взгляд. Ничего. На всякий случай он даже оглянулся по сторонам, хотя знал, что за пределы круга демон выйти не сможет.
Тихо.
Неужели всё-таки?..
В лицо Вальгарду вдруг подул горячий ветер, заставив его зажмуриться. Когда же он вновь распахнул глаза, то невольно вскрикнул и отскочил назад, больно ударившись затылком о стену. В нарисованном круге стоял олень, упираясь массивными рогами в потолок. В фиолетово-чёрных глазах Вальгарду даже померещилось собственное отражение. Впрочем, больше внимания привлекал огненный хвост животного, больше подошедший бы льву, но никак не оленю. Взмах, и одеяло на кровати начало медленно тлеть. Комнатка была явно не рассчитана на призыв в её стенах столь крупного демона. Фурфур занял собой почти всё пространство, оставив для Вальгарда лишь маленький островок у двери. Лишь бы никто не решил его навестить именно сейчас!
– Как ты осмелился потревожить меня, человек? – прошелестел демон, нетерпеливо переступив на месте и вновь взмахнув огненным хвостом.
– Я… Кхм… Мне… – от волнения Вальгард напрочь позабыл все слова, да к тому же ещё и охрип. Прочистив горло, он тихо проговорил: – мне нужна твоя помощь.
– Помощь? – демон хрипло рассмеялся. Его голос разносился как-то странно, словно звучал прямо в голове Вальгарда. – Кто ты такой, чтобы я стал тебе помогать? В тебе нет ничего интересного для меня, маленький человек.
«Демон будет лгать, пока не ступит в треугольник», – вспомнил отрывок из книги Вальгард и опустил глаза на пол. Олень, как назло, стоял совсем рядом с нарисованной фигурой. Ещё бы один шаг!..
– Я тебя призвал, и ты обязан мне подчиниться! – звенящим от волнения голосом приговорил Вальгард, подскочив на ноги и переплетя пальцы. – Сделай шаг вперёд, иначе прерву ритуал.
«Демон будет подчиняться воле заклинателя, только если тот будет говорить уверенно и знать правильные магические жесты, подходящие конкретному случаю».
Нехотя олень ступил в треугольник. Его мгновенно объяло свечение и вот перед мальчиком уже стояло совсем другое существо: хрупкая детская фигура в белом просторном балахоне и со сложенными за спиной крыльями. Лицо было правильным, красивым, но в то же время совершенно бесполым. У демонов какая-то странная любовь принимать облик ангелов и детей.
– Другое дело, – довольно кивнул Вальгард, немного осмелев. – Мне нужна твоя помощь. Со мной поступили несправедливо, и я хочу проучить своих обидчиков. Здесь есть воспитатели, их надо наказать, но не убивать.
– Назови мне их имена, – потребовал Фурфур. Вопреки ангельскому виду, голос оставался таким же низким и хриплым.
– Гвенда, Софья, Игнис и Роксана. Обрушь на них свою ярость.
– Но что я получу взамен?
Вальгард запнулся. В книге не было ни слова об оплате.
– А что ты хочешь?
Псевдо-ангел хитро сузил глаза, искривив губы в кривой ухмылке:
– Еды.
Вальгард растерянно моргнул.
– У нас есть каша, – неуверенно предложил он.
Демон тихо рассмеялся, но тут же посерьёзнел:
– Душа одной из твоих обидчиц будет вкуснее. Разреши забрать одну из них с собой, и мы в расчёте.
– Но мы договорились без убийств! – возмутился мальчик.
– Тогда отдай мне на съедение кого-то ещё.
Логика демона была до безобразия проста. Гвенда – мерзкая старуха, могла избить любого воспитанника или просто так оставить без еды. Хуже всего то, что она никого не отдавала, сочиняя приходящим потенциальным родителям такие истории, что тем оставалось только в ужасе бежать к выходу. У Вальгарда мигом заныла рука. От хватки проклятой старухи на коже остался синяк. Да, наверное, она заслужила смерти. Да и другие воспитательницы не лучше, ни разу они ни за кого не вступились. Только и могут, что слепо выполнять приказы Гвенды!
И всё же, это живые люди, которые зачем-то появились на этом свете. Имеет ли он право распоряжаться чужой жизнью? Мать говорила, что любое убийство – нарушение божественного замысла. Она вообще отрицала всякую магию, кроме лечебной. Но где она сейчас? Завтра её казнят и люди, которым она когда-то помогла, будут стоять там и смотреть.
– Я… Я не могу… Нет! – замотал головой мальчик, презирая себя за собственную нерешительность. Рухнув на колени, он поспешно провёл рукой по нарисованным линиям. Контур стёрся, но на пол упало несколько капель крови. Проклятье, он разодрал себе кожу о доски! Но хуже всего было другое: от волнения он неправильно завершил ритуал. Сначала надо было произнести заклинание, и только потом…
Сила, до этого заключённая в круг, с рёвом вырвалась наружу. На миг Вальгарду показалось, что он оглох, отброшенный невидимой волной. Распахнув глаза, он понял, что лежит на полу. Вокруг были раскиданы вёдра, а дверь, сорванная с петель, превратилась в щепки и осыпалась.
На трясущихся ногах, Вальгард вышел из комнаты. Крики, визг, треск и вой ветра – всё смешалось в неразличимую какофонию. В приюте царила настоящая паника: крышу сорвало и унесло в неизвестном направлении, оконные стёкла, мебель, посуда и черепица превратились в крошево, хрустящее под ногами. Хуже того – приют горел. Пляшущие языки пламени с голодным хрустом сжирали стены и развешанные на них детские рисунки. Альбомные листы, скукоживаясь, опадали на пол, словно листья с деревьев. Воспитанники в панике разбегались в разные стороны, не обращая внимания, что у них под ногами: обломки стола или чьё-то тело.
– Рэд! – зачем-то крикнул Вальгард, во всей этой суматохе окончательно растерявшись. Одна из стен с треском начала накреняться вовнутрь под действием огня. Рванув прямо по коридору, Вальгард свернул было в сторону выхода, но вместо этого едва не угодил прямо в огонь. Путь к отступлению закрыт. Здесь же рядом лежало тело одной из воспитательниц, уже практически полностью сожранное пламенем.
Круто развернувшись назад, Вальгард побежал в столовую. Может, удастся выбраться через окно? От дыма перед глазами всё расплывалось, а дыхание то и дело перехватывало от нового приступа кашля.
От просторного зала не осталось и следа. Совсем недавно он давился здесь кашей, а теперь тут не было ничего, кроме стен и бушующего повсюду пламени. И оленя с огненным хвостом. При появлении мальчика демон медленно повернул к нему голову.
– Это был знатный ужин, – хрипло проговорил он, но голос вновь прозвучал в голове у Вальгарда. Вокруг оленя на полу уже была целая гора из тел воспитателей и детей.
– Ты!.. Я ненавижу тебя!
– У тебя большое будущее, Вальгард. Принц будет доволен.
Олень вдруг ринулся вперёд, прямо на мальчика. Вальгард поспешно шагнул назад, но тут же едва не угодил в огонь. Отступать некуда. Демон решил его убить? Рухнув на колени, Вальгард закрыл голову руками и зажмурился. Но Фурфур прошил его насквозь, а затем… Затем наступил покой.
* * *
Вальгард не знал, сколько проспал, но первое, что он услышал – это на редкость забористый мат вперемешку с надсадным кашлем.
– Чёртов… колдун… мать его… чтобы я ещё раз… наизнанку выверну!.. – донеслись до его слуха какие-то бессвязные слова. Наконец, закашлявшись, он распахнул глаза. Вместо объятой огнём столовой, Вальгард увидел вокруг себя траву, желтеющие кроны деревьев и выглядывающие из-за них острые шпили крыш домов. Как он умудрился выбраться?
– Очнулся, потомственный психопат?! – зло прикрикнул на него Рэд, усевшийся рядом с ним прямо на земле. – Я тебе что сказал?! Я говорил отвлечь внимание, а ты чуть не снёс к чёртовой матери полгорода! Наверное, надо было тебя там и оставить. Тебе повезло, что у меня сегодня благородное настроение!
– Я… случайно, – неловко попытался оправдаться Вальгард, кое-как сев. После пережитого голова жутко гудела, ещё и почему-то непреодолимо хотелось спать.
– Случайно?! – взорвался Рэд, едва не подскочив на месте. – Леший меня раздери! Вот мой тебе совет, парень: пеки булочки, крась изгороди, в крайнем случае женись, но никогда – слышишь?! – никогда не колдуй!
Наверняка Рэду ещё много чего хотелось сказать, но подоспевшая стража не позволила ему такой роскоши. Вслед за ним скрутили и Вальгарда. Впрочем, у мальчика даже не было сил сопротивляться и кричать. Призыв демона и спасение из пожара выкачали из него последние силы. Зато у Рэда энергия плескалась через край:
– Пустите меня, твари! Да вы хоть знаете, кто мой отец?!
– И кто же? – не удержался от вопроса один из стражников.
– Не знаю. Думал, вы в курсе, – огрызнулся Рэд, исподтишка попытавшись пнуть одного из стражей, но те уже ждали от него чего-то подобного и с готовностью врезали ему под дых, на время перекрыв поток красноречия.
– Так-так, Арнгейр, – словно через пелену Вальгард увидел уже знакомую статную фигуру. Граф. – Я гляжу, ты весь в родителей.
– Не трогай их! – крикнул мальчик, хотя получилось это как-то тихо и жалко.
Граф задумчиво окинул его взглядом с ног до головы и вдруг расплылся в улыбке. Такая внезапная перемена настроения не обещала для Вальгарда ничего хорошего.
Схватив ребят за шиворот и туго перетянув верёвками запястья, их погрузили в повозку. Рэду, как особенно говорливому, заткнули рот кляпом, из-за чего тот возмущённо мычал ещё полдороги.
Безвольно обмякнув, Вальгард равнодушно глядел на остроконечные шпили домов и думал лишь о еде. Нормальное ощущение после ритуала или последствия его неправильного завершения? Руки мелко тряслись, губы онемели, а голод… Голод просто звериный. Мальчик нервно облизнул пересохшие губы.
Свернув влево, повозка остановилась. Плохой знак. Вальгард бессознательно попытался вжаться в угол, словно в самом деле верил, что так его никто не заметит. Но его всё же заметили и рывком выволокли из повозки, шмякнув на пыльную землю. Однако Рэда вытаскивать следом не стали.
– Этого в камеру, а мальчишку со мной, – распорядился Граф.
Нехорошее предчувствие быстро обрело почву под ногами и превратилось в твёрдое убеждение, едва Вальгард огляделся по сторонам. Толпа, никак не меньше половины города, и эшафот, возвышавшийся над их головами. Он сжёг приют, богохульно воспользовавшись чёрной магией, а теперь его за это казнят!
После ритуала сил у него осталось немного, но, осознав близость смерти, он без раздумий выплеснул их все без остатка, что есть сил рванувшись из хватки стражи. Увы, абсолютно напрасно, только на запястьях ещё туже стянули верёвки. Однако, вопреки его мрачным опасениям, Граф остановился неподалёку от эшафота, явно не собираясь отдавать мальчика в руки палачу.
– У тебя будет место в первом ряду, – сообщил ему Граф, едва склонив к нему голову. В чёрных глазах Вальгард увидел собственное отражение: жалкое, маленькое и напуганное. – Это будет тебе уроком, как использовать свою грязную магию.
– Хелена Арнгейр! – голос наверху прозвучал как-то слишком резко и громко, заставив Вальгарда вздрогнуть и, не веря себе, поднять глаза на эшафот. – Ты нарушила Божьи законы, ввела во искушение…
Мальчик открыл рот, но не смог вымолвить ни звука, словно какая-то неведомая сила стиснула ему глотку. Как он ни старался, у него едва получилось издать слабый всхлип, во всём этом гвалте попросту истаявший без следа. Людей вокруг было много. Очень много. Они напирали со всех сторон, придавливая Вальгарда к земле своими резкими, тяжёлыми запахами, щекотавшими нос, громкими выкриками и смехом. Для них это было развлечение, которое периодически устраивали на площади. Вальгард мог пересказать всё до мельчайших деталей: оглашение приговора, выкрики из толпы и пожелание смерти. Особо «щедрые» могут даже чем-нибудь запустить в козла отпущения. Потом исполнение приговора и… Вновь обычная жизнь. Кто-то пойдёт на базар, кто-то готовить обед, кто-то работать. К вечеру в лучшем случае о казни перекинутся парой слов, но, как правило, никто об этом даже не вспоминает.
Глаза мгновенно защипало и всё подёрнулось белёсой пеленой тумана. Прекрасное лицо матери со змеящейся от виска татуировкой, ссадины на губах и щеках. Зрение словно обострилось, но почему-то выхватывало лишь фрагменты. Но эти люди вокруг, их мальчик прекрасно знал. Вон та толстая тётка, что орёт о «проклятой ведьме», неделю назад приходила к ним в лавку за зельем от болезни скота. А та молодая пара неподалёку, ведь это для них отец не так давно проводил ритуал в лесу. Благодарность с неуловимым вкраплением боязливости, которые мальчик видел раньше, сейчас так быстро сменились на ненависть с фанатичным огоньком в глазах. Раскаяние? Сожаление? Сочувствие? Вальгард надеялся углядеть хоть что-то человеческое в их лицах. Не могут они быть такими лицемерными, нет! Они просто боятся спорить, боятся оказаться на её месте. Если сейчас они вступятся, если кто-то крикнет из толпы, сколько жизней спасли Арнгейры, то казни не будет. Их много, целая площадь, а стражников слишком мало!
Мальчик искренне ждал, свято верил, что именно так всё и будет.
Но никому вокруг не было дела до его надежд.
Оглашение приговора закончилось и мать мальчика покорно встала на колени, положив голову на плаху. Вальгард почувствовал, как всё внутри него скрутилось жгутом, болезненно встав поперёк горла. Он рефлекторно шагнул назад, угнувшись и пытаясь спрятаться за чужими спинами, но чья-то рука стиснула его подбородок.
– Нет уж, смотри, что делают с такими, как ты, – прошипел ему на ухо Граф, силой заставляя мальчика поднять глаза на эшафот. Замахнувшись, палач занёс топор над головой и солнце, слишком яркое для такого дня, тускло отразилось на стальной поверхности. Вальгард лишь успел подумать, что, если это увидит, то будет обречён пересматривать эту сцену каждый раз, едва закроет глаза.
Мальчик зажмурился, запоздало пожалев, что не смог заткнуть уши.
Всё кончено.
