Т. А. Уильямс
Мечтая о Тоскане
Затем Умберто устроил им экскурсию по вилле: начиная со столовой, где за громадным столом уместилось бы две дюжины гостей, и до просторных комнат на верхних этажах. Посмотрев на окрестности из окон второго этажа, Би поняла, почему первые строители выбрали именно это место. Все склоны холма были крутыми. Лучшего места для замка-крепости не придумаешь. Отсюда просматривалась вся долина с ее виноградниками, оливковыми рощами и полями. Насколько видел глаз, единственной постройкой поблизости был очаровательный старый крестьянский дом из кирпича – его крыша с выцветшей розовой черепицей проглядывала из-за оливковых деревьев.
Мими, стоявшая рядом, тоже заметила этот дом, что вызвало вспышку недовольства. Би вспомнились разговоры на съемках «Темного принца». Увы, вздорность Мими слухи не преувеличили.
– В том доме кто-нибудь живет? Мне говорили, здесь не будет никаких соседей. Неужели нельзя было выяснить это заранее?
Манера говорить у Мими оставалась чисто английской. Слушая, как знаменитость выстреливает слова, Би вспомнила директрису своей школы. Пока Би переводила все это Умберто, Гейл попыталась успокоить Мими:
– Мими, ты напрасно тревожишься. Мы знали об этом доме. Никто вокруг не проронит ни слова. Они все подписали соглашение.
Умберто выслушал перевод, потом кивнул:
– Синьорина, вблизи виллы действительно есть еще два дома, но вы можете быть уверены в полном молчании тех, кто там живет. Дом, что вы видите из окна, называется Подере Нуово[3]. Там живет человек по имени Риккардо. Он практически ни с кем не общается. Настоящий отшельник. Чуть дальше есть другой дом – Грифончелла. Там живет Лука – управляющий виллой. Ему вы смело можете доверять.
Слова Умберто, переведенные Би, если не убедили Мими, то хотя бы несколько успокоили. Но даже она сознавала, что соседей у них не будет. «Парни» Гейл оказались правы: вряд ли нашлось бы место, более удаленное от проторенных троп и людской суеты. Помимо двух упомянутых домов, виллу окружали лишь поля, оливковые рощи, ярусы виноградников и густой лес на окрестных холмах. В голове Би вновь зашевелились тревожные мысли, отдавшиеся судорогой в теле. Как там говорили в приключенческих романах и фильмах? «Никто не услышит твоих криков»?
После экскурсии Би вновь уселась на диван в гостиной и вытянула ноги, борясь с искушением помассировать увечное бедро. Увидев, что Умберто смотрит на нее, она улыбнулась:
– Замечательное место. Я уже чувствую себя как дома.
Старик и Гейл улыбнулись ее словам. Затем все трое взглянули на Мими. Та стояла у окна и смотрела в сад. Гейл задала ей самый главный вопрос:
– И что ты думаешь по поводу этого места? Тебе будет здесь уютно?
Кинозвезда выдержала драматическую паузу, после чего изрекла:
– Место подходящее.
Сказано было без энтузиазма, но хотя бы в положительном ключе. Это успокоило всех.
Глава 4
Может, случайно, а может, намеренно комнаты Мими и Би оказались в противоположных концах виллы. Войдя к себе, Би увидела приготовленную постель. Ее чемодан стоял у двери. Комната оказалась просторной, с внушительной двуспальной кроватью, массивным старинным гардеробом и таким же комодом, напротив которого стоял красивый, но громоздкий диван. Помимо входной комната имела еще две двери. Одна вела в большую личную ванную, где все оборудование было на удивление современным. За второй скрывалась другая просторная комната, заставленная платяными шкафами. Эту комнату Умберто назвал гардеробной. Содержимое единственного чемодана Би уместилось в одном шкафу, и то часть полок осталась свободной.
За пару дней до выписки кто-то из «парней» Гейл по просьбе Би купил ей кое-что из летней одежды: несколько пар шортов, спортивные майки, а также кроссовки и сандалии. Все покупки Гейл оплатила сама, что удивило и обрадовало Би. «Парень» явно не искал магазины подешевле, и потому большинство из купленного было с этикетками знаменитых брендов. Поскольку Би ехала в Тоскану работать, она взяла из Лондона минимум нарядной одежды. Два платья, туфли на высоком каблуке и еще что-то по мелочи. Но на уединенной вилле вряд ли все это ей понадобится.
Помимо старинной мебели в ее комнате стоял холодильник – куда больше того, что имелся в ее лондонской квартире. Открыв дверцу, Би увидела целую коллекцию спиртных и безалкогольных напитков, а также свежие фрукты и шоколадные конфеты, от которых текли слюнки. Би вынула бутылку минеральной воды и налила себе полный стакан. Комната радовала приятной прохладой, однако жара за стенами виллы никуда не делась. И это конец июня! Би не питала иллюзий относительно погоды на ближайшие два месяца. Лето в Тоскане отличалось изнурительным зноем. Над окном белел корпус кондиционера, но пока толстые стены виллы надежно защищали комнату от жары, поэтому Би не стала его включать. В окно с внешней стороны была вставлена тончайшая противомоскитная сетка. Помимо природных красот неотъемлемой частью здешнего лета были и назойливые кровососы.
Утолив жажду, Би открыла ноутбук. Вай-фай порадовал ее хорошей скоростью и устойчивостью сигнала. Она просмотрела электронную почту и, к своему удивлению, нашла письмо, пришедшее с очень знакомого адреса. Она сразу открыла сообщение.
Привет, Би! Из новостей узнал о постигшем тебя несчастье. Жуткое происшествие. Надеюсь, самое неприятное уже позади. Пожалуйста, напиши, как ты сейчас. Думаю о тебе.
С любовью, Джейми.
Би смотрела на экран ноутбука и не верила своим глазам.
«С любовью»?..
Это не было простой вежливостью. Когда-то Джейми любил ее. И она любила его. Их отношения не отличались безумной страстью, но она искренне верила, что они и дальше будут вместе. Во всяком случае, в первый год их совместной жизни она в этом не сомневалась, особенно в самом начале. Но время шло, и постепенно оба все отчетливее понимали, что отдаляются друг от друга. Наступивший конец обошелся без драм и больше напоминал прекращение делового партнерства, нежели разрыв отношений. Не было ни выплеска эмоций, ни слов о разбитом сердце, ни слез. Просто обоюдное решение прекратить то, что утратило всякий смысл. Их контакты не прервались окончательно, но это «с любовью» по-настоящему удивило Би. В реальной жизни он редко говорил о любви.
Письмо Джейми породило целый поток воспоминаний. Но почему все они касались последних недель их совместной жизни – серых, унылых дней, а не начального периода, когда им было хорошо вместе? Би встала, снова подошла к окну и стала смотреть на виноградники и оливковые рощи, ничего толком не видя.
Потом, выйдя из прострации, она вернулась за стол и составила сдержанный ответ.
Привет, Джейми!
Благодарю за интерес к моему здоровью. Сейчас мне уже лучше. Меня выписали из больницы, и теперь начинается мой долгий восстановительный отпуск в тосканской глуши в обществе – представь себе – Мими Робертсон.
Би.
Упоминание Мими вызвало у нее легкий укол совести. Би знала, что Джейми это наверняка вышибет из колеи. Будучи фрилансером, он зарабатывал заказными статьями для журналов. Получаемых гонораров едва хватало на жизнь, однако он не стремился стать топовым фрилансером. Би знала о заветной мечте Джейми, не покидавшей его все эти годы, – написать сценарий блокбастера для Голливуда. Они расстались зимой, и Джейми сразу же отправился в Лос-Анджелес, явно рассчитывая встретить там свой звездный час. То, что Би, пусть и косвенно, вошла в мир кино, наверняка подействовало на него не лучшим образом. Отправив письмо, Би тут же пожалела о содеянном. Ну кто ее дергал за язык? При всех его недостатках, Джейми был неплохим человеком и не заслуживал такого обращения. Но отправленного письма уже не вернешь.
Выключив ноутбук, Би спустилась вниз, помня, что к вечеру Умберто обещал им легкую закуску. Гейл уехала пару часов назад, удостоверившись, что Мими довольна условиями на вилле.
– Звоните мне регулярно, – попросила Гейл, прощаясь с Би. – Я должна знать, как дела у вас обеих. И помните: она славная девушка, хотя очень тщательно это скрывает.
Войдя в столовую, Би увидела, что массивный стол накрыт на двоих. К счастью, столовые приборы находились рядом, а не в разных его концах, что превратило бы застольную беседу в обмен выкриками. Би села, радуясь возможности любоваться садом. Время шло, а Мими не появлялась. Вошедший Умберто сообщил, что мисс Робертсон отказалась есть. Би пришлось трапезничать одной в столовой, имевшей размеры площадки для бадминтона. Это было немного странным и пугающим. Би вдруг почувствовала себя одинокой. После письма Джейми было легко погрузиться в сентиментальные воспоминания. К счастью, улыбающиеся лица Умберто и Инес не дали Би впасть в уныние. Обилие блюд и их качество тоже благотворно подействовали на ее настроение.
От окорока, похожего на пармскую ветчину (он был укреплен на металлической стойке), Инес отрезала несколько тонких кусочков. К мясу были поданы оливки, сушеные томаты и вкусный местный сыр пекорино. Этим набор блюд не исчерпывался. В густом зеленом оливковом масле плавали консервированные артишоковые сердечки, грибы и миниатюрные луковицы. На блюде лежали ломти удивительного пресного тосканского хлеба, который Би успела полюбить за время работы на съемках. Инес приготовила салат-ассорти из белых и синих съедобных цветов, перепелиных яиц и кусочков спаржи. Рядом стояло блюдо с ломтиками помидоров, моцареллой и листиками базилика, политыми оливковым маслом. Би с наслаждением вдыхала аромат свежего базилика.
Словно этого было недостаточно для пира, большой деревянный поднос буквально скрипел под тяжестью всевозможных сортов салями: от массивных, толщиной с предплечье Би, до маленьких, размером с ее большой палец. По словам Инес, маленькие колбаски делались из кабаньего мяса. Би попробовала по ломтику трех или четырех сортов, мысленно напоминая себе: «Не увлекайся». Хоть она и не кинозвезда, но после нескольких недель, проведенных на столь обильной пище, ей понадобится одежда большего размера. Она решила есть осмотрительно и как можно больше двигаться.
Из напитков на столе стояла холодная минеральная вода, но Умберто принес бутылку изумительного розового вина. Вино было местным, о чем свидетельствовала этикетка на бутылке – «Tenuta Montegrifone». Когда Умберто наливал вино, Би увидела влагу на внешней стороне бокала, стекавшую вниз, словно слезы. Вино и еда были одинаково превосходными. Би сожалела, что Мими пропустила такой пир. За весь день они едва обменялись несколькими словами. Би надеялась, что со временем кинозвезда привыкнет и станет общительнее. Но есть в одиночку в этом буквально музейном помещении было значительно лучше, нежели пытаться разговорить избалованную знаменитость. Би сделала очередной глоток вина и улыбнулась Умберто:
– Умберто, у вас вкуснейшее вино. Большое спасибо. Может быть, сядете и выпьете вместе со мной? Составите мне компанию, я буду только рада.
Просьба явно удивила старика. Он уселся напротив и налил себе бокал, поднес к губам, глотнул и одобрительно кивнул:
– Я рад, что вам нравятся дары нашей земли. А вы пробовали наше масло? – Он указал на ломтики помидоров в оливковом масле. – Отведайте.
Би послушно взяла ломтик и пробурчала что-то одобрительное – говорить с полным ртом она не могла. Умберто выглядел довольным.
– Масло производится в нашей усадьбе. Не сочтите это хвастовством, но оно лучшее в Тоскане.
Умберто не страдал ложной скромностью.
– Спасибо, Умберто, что убедили меня попробовать этот деликатес, – сказала Би, наконец-то прожевав. – Помидоры замечательные, а масло просто сказка. Я чувствую, как оно щекочет горло. Удивительное ощущение.
– Рад слышать, – ответил польщенный Умберто. – Все, что вы видите на столе, произведено здесь, за исключением минеральной воды. Но и ее разливают неподалеку, в Апеннинах. Это к востоку отсюда.
– Угощение выше всяких похвал. Я уже мысленно предупредила себя: не есть и не пить слишком много.
– Чепуха. Хорошая пища еще никому не вредила, а хорошее вино необходимо наравне с хлебом и водой. Могу без преувеличения сказать: наше вино – лучшее в Тоскане. – Морщинистое лицо Умберто осветилось улыбкой. – А если что-то является лучшим в Тоскане, значит оно лучшее и в мире.
Би невольно улыбнулась.
Трапезу завершила порция вкуснейшей панакоты[4]. После этого Би почувствовала, что ей просто необходимо подвигаться, и решила прогуляться, благо до наступления темноты еще оставалось время. В воздухе висел зной, и она сняла парик, а на случай встречи с кем-то сунула в карман шелковый шарф. Хотя солнце почти скрылось за холмами, света пока хватало. В небе с громкими криками летали птицы. Они гонялись за насекомыми, совершая поистине акробатические трюки и только чудом не задевая ветви деревьев. Би склонялась к мнению, что это ласточки, но в орнитологии она была не сильна и решила спросить Умберто. По гравийной дорожке она спустилась с дальнего склона холма и вскоре очутилась на широкой strada bianca, на которой отчетливо виднелись следы тракторных шин.
Би вспомнила, что обещала прислать матери свой снимок в нынешнем виде. Она достала телефон, заставила себя улыбнуться, повернулась чуть влево, чтобы поврежденная щека была не так видна, и сделала селфи на фоне холма и виллы. Сигнал мобильной связи здесь был слабоват. Возвращаться назад ради отправки снимка не хотелось. Би решила пройти еще немного вперед, рассчитывая, что на вершине другого холма прием будет получше. Теперь по обеим сторонам дороги тянулись ряды виноградников.
Она прошла мимо Подере Нуово – дома, который видела из окна виллы. Дом стоял справа от нее, в нескольких метрах от дороги, отделенный невысокой каменной стеной. Это был чудесный крестьянский усадебный дом, какие строили в Тоскане, с арочными дверями и окнами на первом этаже и внешней лестницей, ведущей на второй этаж. Вокруг окон тянулось обрамление из выветренных кирпичей. Стены были выстроены из смеси кирпича и камня. Столетия и природные стихии не пощадили и их. Ставни были такого же пыльно-зеленого цвета, как и на вилле, а крышу покрывала старая розовая черепица. Наглухо закрытые ставни и пожелтевший, поросший сорняками цветник перед домом свидетельствовали о том, что хозяин редко выходит наружу. Умберто не преувеличил, назвав его отшельником. Теперь Би убедилась в этом сама.
Поначалу у нее побаливало поврежденное бедро, но ходьба разогрела мышцы, и боль утихла. Би обрадовалась. Теперь она могла ходить, хотя и не так быстро, как прежде. Ничего, ее хромота почти незаметна и скоро пройдет. Ее настроение улучшилось, перспективы полного выздоровления стали еще реальнее, по крайней мере в том, что касалось ходьбы.
Вскоре она заметила тропку, уходившую вправо и скрывавшуюся в виноградниках. Би свернула туда. Она с интересом разглядывала появившиеся грозди с зелеными и маленькими – не больше горошинок – виноградинами. К осени они заметно увеличатся и потемнеют. Би огляделась по сторонам. Ее голова слегка возвышалась над виноградниками, а потому ничего, кроме зеленых просторов, она не увидела. Она была единственным человеком среди зеленого океана. От мысли об этом ей стало не по себе. Она привыкла к шуму и суете большого города, а не к тишине. Чтобы успокоиться, ей пришлось воззвать к логике.
Тропинка поднималась вверх, все дальше уводя Би в виноградные дебри. Но неожиданная встреча напрочь разметала благодушное настроение, а недавний страх взлетел до небес.
В каком-то метре от нее, прямо на тропинке, лежала жуткого вида желто-коричневая змея. Через мгновение змеиные кольца стремительно развернулись, словно пружина. Змея скользнула под сплетение виноградных лоз и мгновенно исчезла из виду. Би замерла, опасливо озираясь. Оказывается, в этих живописных местах водятся змеи. Открытие было более чем пугающим. У Би участилось дыхание, в висках застучало. Что же теперь делать? Поджать хвост и спасаться бегством? Скрипнув зубами, она все-таки решила идти дальше, но походка ее изменилась. Теперь Би громко топала, чтобы отпугнуть любых рептилий раньше, чем она на них наступит. Больше не глядя по сторонам, она смотрела только себе под ноги.
Вершины холма она достигла в совершенно взвинченном состоянии. Ей не давала покоя мысль, что возвращаться назад придется по местам, где кишат змеи. Ярусы виноградников остались позади. Би выбралась на открытое пространство и попыталась успокоиться, сделав несколько глубоких вздохов. Постепенно сердце перестало бешено колотиться. Уровень сигнала на мобильнике повысился до трех палочек, что ее очень обрадовало. Подойдя к невысокой каменной стене, она несколько раз постучала по сухой кладке, прогоняя змей, а также пауков, которые могли прятаться в трещинах. После этого она уселась на стену, чтобы позвонить матери. Стена вела в сторону поля, но обилие коровьих лепешек говорило о том, что здесь недавно побывало стадо. К счастью, это случилось еще до появления Би. Ей вовсе не улыбалось оказаться в поле один на один с быком.
Она отправила матери селфи, затем позвонила. Та сразу же потребовала продиктовать адрес виллы Монтегрифоне. Би исполнила материнскую просьбу, но строго предупредила: адрес не давать никому. После этого она рассказала о своем нынешнем состоянии, изложив приукрашенную версию. Она заверила мать, что к концу лета полностью выздоровеет и вернется в Англию, а пока мечтает хорошенько отдохнуть. Такое решение явно понравилось матери и было встречено одобрительным восклицанием. Конечно, было бы здорово пригласить родителей сюда, но по известным причинам это не представлялось возможным. Би пообещала регулярно звонить и присылать множество снимков.
Мать достаточно хорошо знала свою дочь и по интонациям почувствовала: все не так гладко, как она говорит.
– И как тебе жизнь на природе? Непривычно поначалу, да?
– Конечно. Но через день-другой я привыкну. – Би решила не говорить про змею. – Здесь очень красиво. Я отлично отдохну.
– А как твоя знаменитая компаньонка? Мы с отцом сначала не поверили. Подумать только: ты вместе с Мими Робертсон!
– Мам, я сама едва верю. Жить рядом со звездой мировой величины. До сих пор в голове не укладывается. Надеюсь, она не будет доставлять много хлопот. Но в данный момент настроение у нее так себе.
– Еще бы. Ей нужно прийти в себя. Да и тебе тоже после всего, что с вами случилось.
Хотелось надеяться, что мать права. Иначе лето в тосканской глуши может оказаться изнурительным, и не только из-за жары.
Простившись с матерью, Би убрала телефон в карман шортов. Камни стены еще хранили дневное тепло. Би решила посидеть здесь, набираясь смелости для обратного пути по «змеиным зарослям». Она провела рукой по голове. Волосы успели немного отрасти и уже не так кололи пальцы. Несчастье на съемочной площадке случилось три недели назад. Возможно, скоро ее волосы приобретут вполне приличный вид, однако пройдет еще немало времени, прежде чем они снова отрастут до плеч. Би осторожно коснулась поврежденной щеки, представляя, как та будет выглядеть к концу лета.
Размышления прервал звук шагов, донесшийся со стороны виноградников. Еще немного, и идущий ее увидит. А вдруг это посторонний человек, который не подписывал никаких договоров о неразглашении? Вдруг он узнает ее по снимкам в газетах или выпускам новостей и тогда тайна местонахождения Мими будет раскрыта? Этого допустить нельзя. Надо прятаться.
Переместившись на ягодицах к дальнему краю стены, Би спрыгнула. Левое бедро тут же отозвалось острой болью, а правая нога приземлилась во что-то мягкое. Би глянула вниз… Случилось то, чего она так боялась. Ее правая нога увязла посередине большой коровьей лепешки, совсем свежей. Скорчив гримасу, она вытащила ногу и выругалась сквозь зубы.
Временно позабыв о судьбе пострадавшей сандалии, Би скрючилась, чтобы ее не было видно. Руки сами собой потянулись за шарфом, чтобы прикрыть «неприличие» на голове, но из-за спешки шарф выскользнул и тоже угодил в лепешку, вызвав новое ругательство. Через несколько секунд Би осторожно высунула голову. Шаги с другой стороны стихли. Должно быть, своими неуклюжими движениями она потревожила ящерицу или другую живность, но перед глазами тут же встала желто-коричневая змея. Би пискнула, отпрянула от стены и вторично угодила правой ногой в коровий «подарок». Вопль досады выдал ее присутствие.
– Привет! Мисс Кингдом, это вы? – послышалось с другой стороны. – Умберто мне сказал, что вы пошли в этом направлении. Меня зовут Люк. Я управляющий усадьбой. Хотел вам представиться, а вас на вилле не оказалось.
Этот человек говорил на прекрасном английском языке. Значит, Лука на самом деле был англичанином Люком.
Би выпрямилась. Ей было неловко представать перед управляющим в столь неприглядном виде. Из-за стены виднелась лишь его голова, но заходящее солнце мешало рассмотреть лицо.
– Добрый вечер, Люк. Да, это я, Беатрис Кингдом.
Она вытащила ногу из коровьей лепешки, которая чавкнула, издав весьма неприличный звук, похожий на пуканье. Затем она извлекла шарф, осторожно взяв за чистый конец. Чем теперь прикрыть голову? Люк увидит ее во всей красе, со щетиной вместо волос и шрамами на щеке. Глубоко вздохнув, она двинулась вдоль стены и обнаружила калитку. Там она остановилась и внимательно оглядела сандалию, полностью покрытую навозом. Досталось и ноге, отчего казалось, что она обута в коричневый полусапожок. Самое паршивое, что каждый шаг сопровождался отвратительным булькающим звуком. Стараясь этого не замечать, Би толкнула калитку и приветственно махнула подошедшему Люку.
– Добрый вечер. Рада познакомиться с вами. Я и не предполагала, что вы окажетесь англичанином.
Он был высоким, широкоплечим, с коротко стриженными светлыми волосами. Одежда управляющего состояла из футболки и выцветших шортов, что только подчеркивало его загорелые, мускулистые руки и ноги. Лицо у него было очень обаятельным, только каким-то встревоженным. Меланхоличное выражение сразу расположило Би к нему.
Взгляд Люка скользнул по ее пострадавшей щеке и волосам, отчего она покраснела, но заставила себя говорить бодро и уверенно:
– Простите мне эту игру в прятки, но я не знала, кого увижу. Наверное, вам известно, что мы стараемся сохранить все это в тайне. В основном из-за моей спутницы, которой захотелось на время скрыться от излишнего внимания публики.
Произнеся слова «все это», она указала на свое лицо и голову и увидела ответную симпатию и сочувствие на лице управляющего. Он приблизился к калитке и протянул Би руку:
– Здравствуйте, Беатрис. Надеюсь, я могу называть вас просто по имени. Слышал, вы пострадали на съемочной площадке.
Би пожала протянутую руку и поймала себя на том, что пристально смотрит в синие глаза управляющего.
– Но англичанин я только наполовину. Мой отец итальянец, а мама была родом из Нориджа.
– Однако вы прекрасно говорите по-английски, – сказала Би, не покривив душой.
– Благодарю за комплимент, но английский сейчас я подзапустил. В детстве я всегда говорил с мамой по-английски. Потом она умерла. Отец отправил меня учиться в английскую закрытую школу. Затем я поступил в Кембридж. Тогда я находился в англоязычной среде и, естественно, говорил только по-английски. А сейчас говорю на этом языке меньше, чем хотелось бы.
Упоминание о Кембридже намекало на то, что Люк не обделен умом. Би знала о высоких требованиях, которые этот университет предъявлял к своим студентам.
– Мое английское ухо практически не улавливает акцента. Называйте меня просто Би. Так меня все зовут. А как предпочтительно называть вас – Лукой или Люком?
– Меня устраивают оба варианта. При крещении мне дали имя Люк, но здесь все зовут меня Лукой. Я откликаюсь на то и на другое. И как долго вы намерены гостить у нас? Умберто говорил, пока не исчезнут ваши шрамы, но смотрю, они почти незаметны.
Би улыбнулась:
– Люк, спасибо за попытку меня подбодрить, но в моей комнате есть зеркало. Я знаю, как выгляжу, и быстрого исчезновения шрамов не замечаю. Боюсь, это затянется, но к чему беспокоиться? Главное, я жива. А надолго ли мы здесь останемся, целиком зависит от моей спутницы. В данный момент она не делится своими планами ни со мной, ни с другими, и потому я ничего не знаю. Я должна вернуться к работе самое позднее в сентябре.
– И где вы работаете? В Голливуде?
– Нет, в Лондоне. Я преподаю средневековую историю. Точнее, преподавала до недавнего времени. Работа в Сиене была временной…
Дальнейшей беседе помешало появление большого черного пса, вынырнувшего за спиной Люка из виноградных лоз. Би попятилась, опасливо поглядывая на новую угрозу.
В детстве у нее была не самая приятная встреча с большой собакой. Та ее не укусила, но изрядно напугала. С тех пор Би везде и всюду сторонилась больших собак, в том числе и дружелюбного вида лабрадоров вроде этого.
– Вижу, вы еще не успели познакомиться с Ромео? Он совсем молодой пес и обожает встречи с новыми людьми. – Заметив нерешительность Би, Люк добавил: – Он веселый и добродушный зверь. Честное слово.
Сжав зубы, Би подошла к калитке и наклонилась, чтобы погладить просунутую собачью голову. У Ромео были сверкающие белые зубы, но постоянно виляющий хвост свидетельствовал о добрых намерениях. И тем не менее, коснувшись его холодного влажного носа, Би торопливо отдернула руку.
Люк прислонился к калитке с другой стороны. Би заметила, что и он, и пес как-то подозрительно глядят вниз. Сокрушенно мотнув головой, Би рассказала о своем приключении.
– Я услышала шаги и решила спрятаться. Спрыгнула со стены и в спешке не заметила, куда приземляюсь. Оказалось, в коровью лепешку. Что еще хуже, я туда и шарф уронила.
Люк улыбнулся. Добрая, открытая улыбка сделала его намного моложе.
– Коровьи лепешки приносят удачу. И потом, живя в сельской местности, обязательно вляпаешься в следы чьей-то жизнедеятельности. Не тревожьтесь. Вашу сандалию можно отмыть, а шарф отстирать. Когда вернетесь, попросите Умберто или Инес. Они вам помогут.
Би сомневалась, что ее новенькая и очень дорогая сандалия станет прежней, но решила промолчать. Вместо этого она заговорила на более животрепещущие темы.
– Люк, можно вас спросить? По пути сюда среди виноградников я видела змею. Как вы думаете, она ядовитая?
К ее великому облегчению, он покачал головой:
– Здесь нет ядовитых змей. Может, в лесу, но они попадаются очень редко. Кстати, та змея была, случайно, не желтовато-коричневого цвета?
Би кивнула.
– Так это всего-навсего уж. Совершенно безобидное создание.
Люк улыбнулся ей. Би почувствовала, что тоже улыбается. Как бы то ни было, она наслаждалась его обществом, даже если разговор шел о пресмыкающихся.
– Думаю, этот уж испугался вас намного сильнее, чем вы его.
– Так мама мне всегда говорила про мальчишек-подростков. – Би увидела, что он снова улыбнулся. – В таком случае представляю, как перепугался этот уж, если я сама окаменела от страха. Я практически всю жизнь прожила в большом городе и с природой знакома самую малость.
Пес по-прежнему нюхал воздух около ее ноги.
– Неподалеку есть источник, – сказал Люк, снова взглянув на ее испачканную сандалию. – Оттуда начинается ручей и течет между виноградников. Можем сходить туда. Отмоете ногу.
– Замечательная мысль. Я согласна.
Би толкнула калитку и вышла к Люку, продолжая поглядывать на лабрадора. Вместе они добрались до верхней кромки виноградника, где она увидела ручей шириной не больше фута. Он тек параллельно ярусам виноградных лоз. Вода была прозрачной и весьма холодной. Би прополоскала шарф, отмыла ногу и по возможности отскребла навоз с обуви. Во всяком случае, теперь она могла ходить, не производя хлюпающих звуков. Окончив эту малоприятную процедуру, Би села рядом с Люком на край металлического корыта. Ноге нужно было дать высохнуть. Ромео устроился возле них, разинув пасть и высунув язык. Он пыхтел как паровоз. Би украдкой поглядывала на хозяина пса.
Обаятельный, умный, дружески настроенный. К своему изумлению, Би почувствовала, что ее тянет к нему. Для женщины, несколько месяцев подряд не проявлявшей никакого интереса к мужчинам, это было удивительно. И в то же время она испытывала неизъяснимое раздражение. Тогда Би постаралась переместить внимание на окрестности. Вдалеке, в слабеющем предсумеречном свете, виднелась розовая черепичная крыша виллы. И больше никаких признаков человеческого жилья.
– Люк, как здесь красиво. А кому принадлежит вилла?
Он ответил не сразу, словно вопрос требовал обдумывания.
– Прежде она принадлежала барону Козимо, но в прошлом году он умер. С тех пор вопрос собственности остается несколько… сложным.
Что-то в тоне Люка подсказало ей: она пытается влезть в дела, которые ее совершенно не касались. Би переменила тему:
– Место не только очень красивое, но и очень уединенное. Наверное, я не сразу привыкну к одиночеству.
– Разве вы одиноки? На вилле живут Инес и Умберто. И потом, вы же приехали со своей знаменитой подругой-кинозвездой.
– В общем-то, она мне не подруга. Просто мы вместе пострадали в происшествии и теперь скрываемся от внимания шумной толпы. – Би подмигнула Люку. – Если честно, мне предложили составить ей компанию, если она пожелает. Пока у меня создалось впечатление, что она предпочитает общество самой себя. Я не возражаю, поскольку побаиваюсь ее.
– Уверен, здешний воздух волшебным образом подействует на нее. Надо немного подождать.
– Кто бы знал! – ответила Би, которую не убедили слова Люка.
– Я серьезно. Потом вспомните мои слова. Кстати, мы с Ромео часто приходим сюда. Если сидеть тихо, можно увидеть много интересного. На прошлой неделе я видел большую серую цаплю. Она высматривала лягушек себе на закуску, а может – братьев или сестер ужа, который вам встретился. И не беспокойтесь насчет змей. Их здесь совсем немного. Зато мы часто видим лис, оленей и, конечно же, кабанов. Эти хрюшки – настоящий бич виноградников.
– Когда мы сегодня подъезжали к вилле, видели двух кабанят. Взрослые кабаны действительно опасны?
– Вообще-то, они редко появляются днем. А насчет опасности – да, если самка решит, что вы угрожаете ее потомству. Но кабаны – звери скрытные. Сомневаюсь, что они еще попадутся вам где-нибудь. Зато кабаны регулярно портят виноградники. Мы делаем все, чтобы оградить лозы от их визитов.
– Кабаны – единственные опасные звери в здешних местах?
Люк немного помедлил с ответом.
– Да, – наконец ответил он, – хотя в лесах встречаются волки.
– Волки? – переспросила Би, разинув рот от удивления. – В Тоскане?
– Да. Но они предпочитают не показываться. Мы иногда их слышим, хотя и очень редко.
Би шумно сглотнула. Значит, змеи, кабаны, а теперь еще и волки? Это как-то не вязалось с Тосканой, полной музеев, галерей и исторических зданий, о которой она так долго мечтала. Может, стоит последовать примеру Мими Робертсон и не выходить из комнаты? Увидев встревоженность на лице Би, Люк поспешил ее успокоить:
