bannerbannerbanner
Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг.

С. В. Кулинок
Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг.

Полная версия

Таким образом, организационно-распорядительная документация регулировала и направляла деятельность партизанских структур и формирований по вопросу выявления немецких спецшкол и разоблачения агентуры противника. Важной функцией данного вида документов была консультативная, которая осуществлялась посредством издания рекомендаций и инструкций для уточнения и улучшения качества работы по отдельным направлениям.

Наиболее массовыми и информативными источниками по истории деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ являются планово-отчетные документы партизанских формирований и их руководящих органов[126]. Среди этой группы документов, в первую очередь, необходимо отметить отчеты по разведывательной работе (далее – разведотчет. – Авт.) и отчеты 00. Обязательной частью разведотчета были представляемые данные о проделанной контрразведывательной работе (количество разоблаченного антисоветского элемента, в том числе засланной немецкой агентуры, выявленные спецшколы противника и др.). Подобные отчеты составлялись на всех уровнях: отряда[127], бригады [128], партизанских соединений области[129], чекистских спецгрупп[130] и БШПД[131].

Так, в подготовленном 22 июля 1943 г. отчете БШПД, который был направлен в ЦШПД, приводились данные о том, что только на протяжении (1942-го), – июля 1943 г. партизанами было разоблачено и расстреляно 944 немецких агента[132]. Там же указывалось, что «партизанской разведкой добыты данные о наличии на временно оккупированной территории БССР ряда школ гестапо», в том числе приводилась информация об учебных заведениях в Бобруйске, Борисове, Бресте, Витебске, Гомеле, Горках, Минске, Могилеве, Слуцке[133]. Во втором томе итогового «Отчета о разведывательной работе Белорусских партизан за годы Великой Отечественной войны», который был подготовлен сотрудниками БШПД, указывалось: «Борьба с немецкими шпионами, диверсантами и террористами на пути развития партизанского движения в Белоруссии являлась одной из главных задач… Уже к концу 1942 и началу 1943 годов немецкая разведка взяла курс на массовость своей агентуры, выбрасываемой против партизан. Этой же установки они придерживались до полного их изгнания с территории Белоруссии… Только одних школ, подготавливавших немецких шпионов, диверсантов и террористов на оккупированной территории БССР, партизанами было выявлено – 25»[134].

Значительный объем информации о деятельности немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов содержится в разведывательных сводках БШПД. Прежде чем попасть в сводку, материал тщательно анализировался и перепроверялся несколькими источниками, что значительно повышает степень его достоверности[135]. На страницах разведсводок ЦШПД, БШПД и их представительств сообщалось о наличии спецшкол и курсов в Барановичах, Борисове, Бресте, Вилейке, Витебске, Глубоком, Гомеле, Копыле, Лиде, Минске, Могилеве, Молодечно, Орше, Петрикове, Полоцке, Попарное, Сенно, Слуцке, Столбцах, Шумилино[136]. Аналогичные сведения о деятельности немецких спецслужб можно встретить и в отчетных документах по линии советских органов госбезопасности, в том числе в спецсообщениях, подписанных Л. Цанавой на имя начальника ЦШПД генерал-лейтенанта П. Пономаренко[137].

Для улучшения качества контрразведывательной работы, а также систематизации и обобщения полученных данных штабами партизанского движения составлялись различного рода справки, аналитические записки и обзоры. В них, как правило, в сжатой форме содержались обобщающие результаты по какому-либо вопросу: сведения об органах германской разведки и контрразведки[138], о деятельности школ и курсов[139], категории вербуемых[140] и данные на отдельных шпионов[141], количество разоблаченных и вывезенных агентов[142] и др. Справочно-аналитическая документация предназначалась как для внутреннего пользования, так и для ориентирования партизанских формирований.

 

В качестве примера можно привести справку «О засланной и разоблаченной агентуре гестапо в партизанских отрядах Минской и Брестской областей БССР и о школах гестапо», которую подготовил старший помощник начальника разведотдела БШПД Н. Косой. В ней сообщалось, что «по неполным и сугубо ориентированным данным заслано в партизанские отряды и бригады агентов по Минской области – 900, из них разоблачено – 296». Далее приводились данные о деятельности немецких спецшкол в Минске, Борисове, Слуцке и Бресте, а также кратких разведывательных курсов в Семежево, Уречье, Любани и Старых Дорогах[143]. Схожими по своей сути и содержанию являются обзоры, докладные и аналитические записки. Отдельно необходимо отметить такой вид документа, как списки агентуры, которые составлялись на основании поступившей информации и рассылались в партизанские формирования в качестве ориентировок на выпущенных шпионов и полицейских[144].

Важные сведения о деятельности немецких спецшкол содержатся в опросных листах и беседах участников (в том числе командиров, комиссаров и разведчиков) партизанского движения, которые по различным причинам попадали на «большую землю», где сообщали известные им разведывательные данные. Например, командир партизанского спецотряда Г. Архипец в конце ноября 1942 г. в Москве сообщил о деятельности разведывательно-диверсионных школ для подростков в Борисове и Могилеве[145]. В ходе бесед с вышедшими из тыла были получены сведения об учебных центрах в Бобруйске[146], Борисове[147], Витебске[148], Горках[149], Минске[150], Могилеве[151], Молодечно[152], Осиповичах[153], Слуцке[154].

Наиболее информативными источниками о по данной проблеме являются протоколы допросов и следственные дела на разоблаченных агентов[155]. Являясь непосредственным и участниками событий, выявленные шпионы и диверсанты сообщали подробные сведения о работе учебных центров, в которых готовились курсанты: дислокацию, преподавательский состав, изучаемые дисциплины, установочные данные на курсантов, их задания, способ засылки. В протоколах допросов и следственных делах выявленных шпионов и захваченных сотрудников немецких спецслужб сообщаются подробные данные о деятельности немецких разведывательно-диверсионных и полицейских школ и курсов в Березино[156], Блоне[157], Бобруйске[158], Борисове[159], Витебске[160], Ганцевичах[161], Гомеле[162], Колдычеве[163], Лошнице[164], Минске[165], Могилеве[166], Молодечно[167], Осинторфе[168], Слуцке[169], Соснах[170], Тростенце[171], Холопеничах[172] и др.

 

Рассмотрим также еще несколько важных, на наш взгляд, групп источников. Безусловно, изучение данной темы невозможно без привлечения документов органов государственной безопасности. Чекисты вели большую работу по выявлению и разоблачению агентов, их вербовке и перевербовке, ведению радиоигр, внедрению в немецкие спецшколы. Причем эта деятельность велась как в тылу СССР и частях Красной армии, так и на оккупированных советских территориях. К сожалению, приходится констатировать, что доступ к документальным источникам архивов КГБ и МВД на сегодняшний день практически невозможен. Вместе с этим отметим, что значительный корпус документов НКВД/НКГБ имеется на хранении в Национальном архиве Республики Беларусь (фонды 4п, 1450, объединенные архивные партизанские фонды). Выделим «Разведсводки НКВД БССР об органах германской разведки, контрразведки, погранполиции, контрреволюционных формированиях, дислокации воинских частей и мероприятиях немцев на территории генерал-губернаторства против пограничного участка БССР», которые составлялись накануне начала немецкого нападения и показывают значительную активность спецслужб противника по заброске своей агентуры на советскую территорию[173].

Значительный интерес представляют спецсводки народного комиссара внутренних дел[174], отчеты, рапорты и докладные записки работников НКГБ и НКВД о положении в оккупированных районах и их работе в тылу врага, протоколы опроса лиц, вышедших из плена и окружения, отчеты о работе спецгрупп[175]. Наиболее информативным источником по данной проблеме являются спецсообщения наркома государственной безопасности Л. Цанавы на имя Первого секретаря ЦККП(б)Б П. Пономаренко, которые он регулярно посылал в 1942–1943 гг. Эти спецсобщения фактически аккумулировали в себе все разведданные от областных оперативно-чекистких спецгрупп НКГБ[176]. «Низовые» документы органов госбезопасности представлены различными запросами, докладными записками, приказами, информациями, сообщениями руководителей и сотрудников оперативно-чекистских спецгрупп НКГБ, действовавших при областных комитетах КП(б)Б, следственными делами, которые они вели, агентурными спецсообщениями и сводками[177]. Исходя из написанного выше, можно говорить о том, что при создании данного научного исследования был привлечен значительный корпус документов органов государственной безопасности, отличающихся видовым разнообразием и информативностью.

Еще один информативный корпус документов по проблеме представлен в материалах переписки БШПД с союзными, республиканскими и территориальными советскими органами госбезопасности НКВД/НКГБ, а также с органами военной контрразведки Смерш по вопросам партизанского движения[178]. Он касается вопросов уточнения участия отдельных граждан в партизанском движении, предоставления различных данных (в том числе компрометирующих) на лиц, проходящих проверку и «фильтрацию» в воинских частях и различных учреждениях. Очень часто в этой переписке встречаются сведения о разоблачении агентов немецкой разведки, сумевших влиться в части РККА, легализоваться в советских учреждениях и на предприятиях.

Необходимо сказать о таком значительном по объему массиве источников, как трофейные документы (оригинальные или переводные) немецких оккупационных и разведывательных органов, руководящих структур, воинских соединений различных уровней. Они касаются прежде всего вопросов борьбы с партизанским движением. Это различного рода указания, рекомендации и правила, которые регулировали и определяли вопросы противопартизанской борьбы[179]. В качестве примера приведем документы, связанные с деятельностью абвергруппы-315[180], абверкоманды-303[181], директивы и указания «Зондештаба-Р»[182], Служебные указания офицерам разведки и контрразведки, состоящим при командующем охранными частями группы армий «Центр» от 2 апреля 1943 г[183]. Также это документы о деятельности полицейских и антисоветских формирований и организаций[184]. Привлечение этих документов позволяет взглянуть на проблему глазами противника, оценить и проанализировать комплекс противопартизанских мероприятий, в том числе подготовку и заброску агентуры.

При работе с документами по обозначенной проблеме необходимо учитывать некоторые особенности. Во-первых, деятельность немецких разведывательно-диверсионных школ и курсов представляет собой один из самых засекреченных аспектов работы немецких спецслужб в годы Великой Отечественной войны, поэтому к документальному отражению этой деятельности следует относиться с определенной долей критичности и по возможности перепроверять и уточнять количественные данные[185].

Во-вторых, не всегда корректное определение функционального назначения школ[186] (характеристика профиля деятельности: разведывательно-диверсионная, полицейская, школа по подготовке младшего и среднего командного состава для военно-полицейских формирований и др.) и их подчиненности[187].

В-третьих, комплексное использование различных источников при изучении темы. Необходимо по возможности, соотносить различные документы (партизанских соединений, спецгрупп и структур НКВД/НКГБ, картографический материал, воспоминания и др.)[188].

Глава 2
Установление оккупационного режима на территории Белоруссии и деятельность немецких спецслужб и военно-полицейских органов в вопросе организации разведывательно-диверсионных школ и курсов

В данной главе обзорно и кратко дается характеристика немецких разведывательных и секретных органов, действовавших на оккупированной территории. Внимание в первую очередь акцентируется на их роли в создании специальных учебных центров и подготовке агентурных кадров. Автор сознательно не проводит всестороннего изучения других аспектов работы оккупационных секретных служб, а также анализа создания и деятельности коллаборационистских военно-полицейских формирований, так как это выходит за рамки обозначенной темы. С другой стороны, принятое до сих пор в исторической науке мнение о том, что разведывательно-диверсионная работа, а также подготовка агентурных кадров находились исключительно в компетенции абвера, ошибочно и некорректно. Активнейшую работу в этом направлении осуществляли также другие специальные службы и органы Германии: отдел 1с воинских частей вермахта, тайная полевая полиция (ГФП), служба безопасности (СД), части жандармерии, айнзатцгруппы и команды, комендатуры различных уровней. В этой главе определяются роль, значение и место оккупационных структур в вопросе борьбы с партизанским движением и в первую очередь в подготовке разведывательно-диверсионной агентуры.

Подробную информацию о деятельности различных немецких специальных органов можно получить в соответствующей литературе, указанной в разделе по историографии, а также в иных исследованиях[189].

2.1. Абвер, его органы и структуры. Подготовка к нападению на СССР и разведывательно-диверсионная работа накануне начала Великой Отечественной войны

Безусловно, что ведущее место в разведывательной работе Третьего рейха отводилось абверу – органу военной разведки и контрразведки, который был организован в 1919 г. В связи активной внешнеполитической деятельностью Германии и ее возрастающей подготовкой к войне, в 1938 г. была произведена реорганизация абвера, на базе которого было создано Управление «Абвер-заграница» при штабе верховного командования вооруженных сил Германии (ОКВ). Перед этим управлением была поставлена задача организовать широкую разведывательную и подрывную работу против стран, на которые готовилась напасть Германия, особенно против Советского Союза. Для решения поставленных задач в структуре «Абвер-заграница» функционировали следующие отделы.

«Абвер-1» – занимался сбором разведывательной информации об иностранных армиях и флотах, подготовкой агентов-радистов, радиоперехватом, изготовлением документов прикрытия и оперативной техники. Руководили отделом: с 1936-го по 1943 г. – полковник Ганс Пиккенброк, с 1943-го. до середины 1944 г. – полковник Ганзен[190]. Отдел состоял из 5 групп (подотделов) и 3 подгрупп, которые, в свою очередь, подразделялись на рефераты.

Группа 1 X (сухопутные войска) занималась сбором разведывательных материалов о сухопутных войсках иностранных армий. Руководителем группы был майор Кибард. Группа состояла из двух подгрупп: «Ост» (руководитель – полковник Шольц) вела разведку сухопутных армий СССР, Румынии, Болгарии, Турции, Ирана, Китая, Японии и других стран Ближнего и Дальнего Востока. Подгруппа «Вест» (руководитель – полковник Маурер) вела разведку сухопутных армий Америки, а также Англии и других стран Западной Европы.

Группа 1 М (начальник – капитан морской службы Менцель, затем – капитан морской службы Пфейфер) собирала и обобщала разведывательные данные по военно-морским силам иностранных армий.

Группа 1 Л (руководитель – майор Бреде) вела разведку военно-воздушных сил иностранных армий.

Группа 1 Ви (руководитель – подполковник доктор Блох, а затем – подполковник Фокке) собирала и обрабатывала разведывательные данные об экономическом положении всех стран мира.

Группа 1 ТЛВ (начальник – штабс-инженер авиации Гросскопф) собирала сведения об усовершенствованиях и изобретениях в области технического оснащения и вооружения авиации зарубежных стран.

Подгруппа 1 Т (начальник – майор Деннер) собирала разведывательные данные о техническом оснащении иностранных сухопутных армий.

Подгруппа 1 И (руководитель – майор Разегорн) занималась подготовкой агентов-радистов, обеспечивала связь с закордонной агентурой абвера, имея для этого мощную приемо-передаточную радиостанцию близ Берлина. Эта же группа проводила работу по радиоперехвату сообщений противника и снабжала радиоаппаратурой местные органы абвера.

Подгруппа 1 Г (начальник – подполковник Мюллер) изготовляла печати, паспорта и другие документы для агентуры всех отделов и периферийных органов немецкой разведки, конструировала специальную фотоаппаратуру, разрабатывала рецепты симпатических чернил[191].

«Абвер-2» – занимался подготовкой диверсионно-террористической агентуры и ее заброской в тыл противника, организацией диверсионных и террористических актов, созданием «национальных легионов», а также специальных воинских формирований из числа фольксдойче и представителей национальных меньшинств. Отдел последовательно возглавляли полковники Гросскурт, Эрвин фон Лахузен и Фрайтаг фон Лорингофен[192].

Отдел состоял из 5 групп (подотделов).

Группа управления – адъютантура, кадры (начальник – майор Абсхаген).

Группа 2 А руководила диверсионно-террористической деятельностью против Советского Союза, а во время войны – диверсионными абверкомандами на советско-германском фронте. Начальником группы был заместитель начальника отдела «Абвер-2» полковник Штольце. В группу входило 5 подгрупп (рефератов).

Группа В (начальник группы – майор Астор) – диверсионно-террористическая работа против западных стран. Группа подразделялась на 4 реферата.

Группа 30 (руководитель – подполковник Путц) вела диверсионно-террористическую деятельность на Балканах, Ближнем и Среднем Востоке.

Группа Т (руководители – полковник Магер или Маргерр, с начала 1943 г. – полковник Маурициус) разрабатывала и изготовляла средства для диверсий и террора, специальное оружие и обмундирование. В своем составе группа имела 6 рефератов.

В распоряжении «Абвера-2» имелись специальные воинские формирования и соединение: «Бранденбург-800» и полк «Курфюрст» [193].

«Абвер-3» – руководил контрразведывательной работой в вооруженных силах нацистской Германии, военноадминистративных и военно-хозяйственных учреждениях и на объектах оборонного значения. Руководили отделом: до 1938 г. – полковник Бамлер, затем – генерал-лейтенант Бентивеньи, а с 1943 г. – полковник Гайнрих. Основные задачи отдела:

1) борьба с иностранными разведками, изучение форм и методов их работы. Дезинформация противника;

2) обеспечение охраны военной и государственной тайны, а также ознакомление военнослужащих с методами работы иностранных разведок. Отдел состоял из 10 групп (подотделов):

Группа 3 А (начальник – подполковник Клайнеберг) занималась организацией, комплектованием и учетом кадров отдела, хозяйственно-финансовыми вопросами.

Группа 3 В (начальник до 1943 г. – полковник Якобсон, затем полковник Мартини и полковник Штисберг) руководила контрразведывательной работой в вооруженных силах нацистской Германии. Группа делилась на 3 подгруппы по родам войск: сухопутные, военно-морской флот, люфтваффе. Кроме того, в группу 3 В входили пять рефератов. Отдельно выделим реферат ФПдВ («Фельдполицай дер вермахт» – «Полевая полиция вооруженных сил») – организация и укомплектование органов тайной полевой полиции. Руководителем реферата был комиссар полиции Крихбаум. В середине 1943 г. реферат был преобразован в подгруппу и передан в распоряжение центрального отдела Управления «Абвер-заграница».

Группа З Ц (руководители: полковник Мартини, а с 1943 г. – полковник Кунов) проводила контрразведывательную работу в пограничных районах и через подчиненных ей абверуполномоченных – в центральных гражданских учреждениях, связанных с вооруженными силами. В своем составе группа имела 4 подгруппы.

Группа 3 Ви (начальником до 1943 г. был полковник Рудлов, затем – полковник Келлер) проводила контрразведывательную работу через подчиненных ей абверуполномоченных на предприятиях, выпускавших военную продукцию. Она делилась на 4–5 рефератов.

Группа З Ф проводила активную контрразведывательную работу за кордоном, внедряя для этого свою агентуру в разведывательные органы противника; вела борьбу с агентами иностранных разведок, действовавшими как на территории самой Германии, так и на территории зарубежных стран; выявляла разведывательные органы иностранных государств и изучала формы и методы их работы. Являясь одной из ведущих групп в системе «Абвер-3», группа З Ф издавала директивы по контрразведывательной работе для местных органов. Начальником группы был полковник Рол ед ер. В мирное время в подчинении начальника группы было 2 реферата – реферат «Восток» (СССР, Чехословакия, Польша, Литва, Латвия, Румыния и Балканские страны) и реферат «Запад» (Франция, Англия, Голландия, Бельгия, Швейцария). Для проведения контрразведывательной работы против СССР в июне 1941 г. был создан и выдвинут к советско-германскому фронту отдел «Валли-3», орган группы З Ф.

Группа 3 У занималась дезинформацией противника через свою агентуру; готовила справочно-аналитическую и вспомогательную литературу. Начальником группы до 1943 г. был полковник Армстер, а затем – полковник Шеффер и подполковник Кортельери. Группа проводила свою работу в тесном контакте с группой З Ф и органами РСХА.

Группа З Д осуществляла радиоконтрразведывательную службу, а с весны 1943 г. вошла в состав группы 3 У.

Группа 3 Г проводила экспертизу при расследовании военным трибуналом фактов пропажи секретных документов и разглашения государственной тайны. Начальник группы – полковник фон Мюнх.

Группа 3 Н – контроль почтовой, телеграфной, телефонной и радиокорреспонденции. Начальником группы до 1943 г. был подполковник Леман-Гейникс, затем – корвет-капитан Клауза.

Группа Ц Арх вела контрразведывательную работу в аппарате ОКВ, Верховного командования сухопутной армии (ОКХ), Верховного командования военно-морских сил (ОКМ) и управления вооружений. До 1943 г. группой руководил полковник Шрадер, а затем – полковник Олендорф и подполковник Гемпель. Группа делилась на 2 реферата[194].

Иностранный отдел «Аусланд». Занимался изучением экономики, внешней и внутренней политики иностранных государств, пользуясь сведениями, поступавшими от военных атташе, из министерства иностранных дел и других официальных учреждений. Отдел также разрабатывал вопросы взаимоотношений немецкой армии с зарубежными армиями, изучал материалы международной печати и радио по военным вопросам, поддерживал связь и обслуживал прибывавших в Германию военных представителей других стран. Во внешнеполитических переговорах «Аусланд» представлял интересы вооруженных сил. Руководитель – адмирал Леопольд Бюркнер[195].

Центральный отдел занимался комплектованием кадров Управления «Абвер-заграница», обеспечивал абвер финансово-материальными средствами, разрабатывал мобилизационные планы его развертывания в военное время. Отдел возглавлял начальник штаба Управления «Абвер-заграница» генерал-майор Ганс Остер, а после него – полковник Шрадер. Центральный отдел подразделялся на 5 групп (отделений).

Практическую разведывательную, контрразведывательную и диверсионную работу проводили периферийные органы абвера – абверштелле (далее – ACT), имевшиеся в каждом военном округе. Они подчинялись непосредственно Управлению «Абвер-заграница» и согласовывали свою работу с отделами 1с (разведотделы) штабов военных округов, передавая им в копиях разведывательные данные о сопредельных с округом странах. ACT состояли из двух основных отделов: разведывательного и контрразведывательного. Первый – собирал материалы о вооруженных силах и экономической мощи стран, сопредельных с территорией своего военного округа. Второй – вел работу в воинских частях и учреждениях, расположенных на территории военного округа. Одновременно он занимался агентурной работой среди гражданского населения, в лагерях военнопленных, изучал деятельность и выявлял дислокацию разведорганов сопредельных стран.

В годы войны ACT были созданы в странах-сателлитах Германии, а также на оккупированной территории при командующих оккупационными войсками тыловых округов. Они выявляли агентуру и лиц, враждебно относившихся к Германии, вели борьбу с партизанским движением и готовили агентов для фронтовых команд абвера. В ACT на оккупированных территориях главную роль исполняли контрразведывательные рефераты. Среди наиболее крупных ACT отметим «Берлин», «Кенигсберг», «Краков», «Бухарест» и «Вену». Все они вели большую практическую работу по подготовке и заброске агентуры на территорию СССР[196].

Абвернебенштелле – местные отделения контрразведки (далее – АНСТ) дислоцировались обычно в крупных городах, имевших важное стратегическое и промышленное значение. Задачи АНСТ соответствовали задачам ACT, в подчинении которых они находились. Структура их была одинаковой.

Ауссенштелле – филиалы местных органов абвера – создавались в предвоенный период в небольших городах, расположенных недалеко от границы и удобных для заброски агентуры. Основная их задача – разведка пограничной полосы сопредельных стран и борьба с агентурой противника.

Абверофицеры – представители ACT и АНСТ в крупных гарнизонах, укрепленных районах и отдельных промышленных центрах. Они занимались контрразведывательной работой среди населения, в воинских частях, тыловых учреждениях и промышленных предприятиях данного района.

В июне 1941 г. для организации разведывательно-диверсионной и контрразведывательной деятельности против Советского Союза и для руководства этой деятельностью был создан специальный орган Управления «Абвер-заграница» на советско-германском фронте, условно именовавшийся штаб «Валли». Он подчинялся соответствующему отделу Управления «Абвер-заграница» и докладывал о результатах разведывательной и подрывной деятельности против Советского Союза. Начальником штаба «Валли» был подполковник Гейнц Шмалыплегер, который одновременно возглавлял контрразведывательный отдел «Валли-3».

В соответствии со структурой центрального Управления «Абвер-заграница» штаб «Валли» имел в своем составе следующие подразделения.

Отдел «Валли-1» – осуществлял руководство военной и экономической разведкой на советско-германском фронте. Начальник – майор, позже подполковник, Баун. В подчинении «Валли-1» находились разведывательные команды и группы, приданные штабам армейских группировок и армиям для ведения разведывательной работы на соответствующих участках фронта, а также команды и группы экономической разведки, проводившие сбор разведывательных данных в лагерях военнопленных. Для обеспечения агентуры, перебрасываемой в тыл советских войск фиктивными документами, при «Валли-1» находилась специальная команда 1 Г. В ее составе было 4–5 немцев-граверов и графиков и несколько завербованных немцами военнопленных, знавших делопроизводство в РККА и советских учреждениях. Подготовленными документами команда 1 Г снабжала абверкоманды, где также имелись аналогичные группы, и инструктировала их относительно изменений в порядке выдачи и оформления документов на территории Советского Союза. Для обеспечения перебрасываемой агентуры военным обмундированием, снаряжением и гражданской одеждой при «Валли-1» имелись склады трофейного советского обмундирования и снаряжения, портновская и сапожная мастерские.

Для более тесного контакта «Валли-1» всегда располагался в непосредственной близости от передовой линии на Восточном фронте: с июня 1941 г. по май 1942 г. «Валли-1» дислоцировался в местечке Сулеювек (21 км восточнее Варшавы), с весны 1942 г. по ноябрь 1942 г. – в районе Винницы (местечко Вороновицы). С ноября 1942 г. до осени 1944 г. – в городе Николайкен (Восточная Пруссия)[197].

Отдел «Валли-2» руководил абверкомандами и абвергруппами по проведению диверсионной и террористической деятельности в частях и тылу Красной армии. Начальником отдела некоторое время был майор Зелигер, позже – обер-лейтенант Мюллер, а затем – капитан Беккер. С начала Великой Отечественной войны и до конца июля 1944 г. отдел «Валли-2» дислоцировался в местечке Сулеювек, откуда при наступлении советских войск выбыл в глубь Германии. В распоряжении «Валли-2» находились склады оружия, взрывчатых веществ и различных диверсионных материалов для снабжения абверкоманд.

Отдел «Валли-3» руководил всей контрразведывательной деятельностью подчиненных ему абверкоманд и абвергрупп по борьбе с советскими разведчиками, партизанским движением и антифашистским подпольем на оккупированной советской территории в зоне фронтовых, армейских, корпусных и дивизионных тылов. С июня 1941 г. до конца июля 1944 г. отдел «Валли-3» дислоцировался в местечке Сулеювек, откуда во время наступления советских войск выбыл в глубь Германии.

С 1942 г. в непосредственном подчинении «Валли-1» находился специальный орган «Зондерштаб-Р», или «Особый штаб Россия», проводивший агентурную работу по выявлению партизанских отрядов, антифашистских организаций и групп в тылу действующей немецкой армии. Он дислоцировался в Варшаве, сначала по ул. Хмельной, д. 7, позднее – по ул. Новый Свят, д. 5, и маскировался вывеской «Восточная строительная фирма Гильген».

Во главе «Зондерштаба-Р» стояли: бывший офицер царской армии Смысловский («фон Регенау») и бывший полковник Красной армии Шаповалов («Раевский»). «Зондерштаб-Р» занимался агентурной разведкой и разложением партизанских отрядов, выявлением лиц, связанных с партизанами, подпольных антифашистских групп и организаций.

С октября 1943 г. на «Зондерштаб-Р» было также возложено проведение агентурной разведки в тылах советских войск. В начале деятельности орган имел 3 оперативных и 1 административно-хозяйственный отделы:

• 1-й отдел вел разведывательную работу против партизанских отрядов и руководил работой межобластных и районных резидентур, получая от них агентурные материалы. Начальником отдела был полковник Шаповалов;

• 2-й контрразведывательный отдел (по личному составу) занимался проверкой, приемом и увольнением личного состава подразделений «Зондерштаба-Р», проводил среди его сотрудников агентурную работу. Начальник отдела – старший лейтенант Бондаревский;

• 3-й отдел проводил антисоветскую пропаганду в целях разложения партизанских отрядов. Начальником отдела был эмигрант Вюрглер;

• 4-й отдел (административно-хозяйственный) занимался снабжением сотрудников штаба и резидентур продовольствием, денежным и вещевым довольствием. Начальник отдела – Плотников.

Структура органа неоднократно подвергалась изменениям. Всю практическую деятельность «Зондерштаб-Р» проводил через межобластные резидентуры – разведывательно-резидентские области (РРО). Вся оккупированная немцами советская территория делилась до июля 1943 г. на 5, а позднее на 4 разведывательно-резидентские области: РРО «А» – Крым. Разведывательно-резидентская область «Б» охватывала среднюю и южную часть территории Украинской ССР. РРО «Ц» дислоцировалась в Чернигове и действовала в северных районах УССР и частично в БССР. Ее резидентуры находились в Бобруйске, Гомеле, Полоцке, Новозыбкове, Клинцах, Лоеве, Калинковичах, Чернигове, Стародубе, Прилуках, Ковеле, Козельце, Овруче, Слуцке и местечке Куликовка. В сентябре-октябре 1943 г. резидентуры в Бобруйске, Полоцке и Слуцке были переданы в состав РРО «Ц 1», которая стала действовать непосредственно на территории БССР. Областной аппарат вначале находился в Могилеве, а с 15 октября 1943 г. – в Минске. Резидентуры области «Ц 1» были в Орше, Себеже, Могилеве, а с осени 1943 г. – в Слуцке, Бобруйске, Жлобине, Полоцке. РРО «Д» действовала на территории республик Прибалтики и в северных областях РСФСР.

126В данном случае также можно провести условное разделение документов на «нижнее звено» (агентурные сводки, разведывательные отчеты особых отделов партизанских соединений, и чекистских спецгрупп, донесения и разведданные) и «верхнее» (итоговые отчеты и разведывательные сводки БШПД и ЦШПД, планы развития партизанского движения в БССР, опросные листы и др.). – Авт.
127НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 4. Д. 254. Л. 34–35.
128НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1311. Л. 64–67.
129НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 27. Л. 5–7.
130НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 4. Д. 414. Л. 83.
131НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 36. Л. 58–59.
132Эти данные несколько занижены. В них не включены сведения о выявленной агентуре в Белостокской и Пинских областях. Кроме того, система учета и документационного обеспечения процесса разоблачения и осуждения шпионов в 1942 г. часто велась упрощенно, либо не велась вовсе. – Авт.
133НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 53. Л. 18–19. Укажем также на то, что в г. Горки действовала не разведывательно-диверсионная школа, а полицейская – по подготовке командного состава для военно-полицейских формирований коллаборантов (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 19. Л. 68; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 76–79; Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). – Ф. 69. Оп. 1.Д. 848. Л. 19).
134НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 3. Д. 115. Л. 24–27. Данные этого отчета о 25 выявленных разведшколах противника составляют источниковую базу большинства исследований.
135Например, помещенные в разведскодку БШПД № 50 от 28 августа 1943 г. сведения о том, что в Минске в бывшем здании Мединститута организована школа разведчиков СД (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 4. Л. 282), подтверждались несколькими разведдонесениями от различных источников (НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 78. Л. 177; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 30. Л. 98; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 42,48,49,128–129; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1297. Л. 7, 78об., 138; РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 738. Л. 2).
136НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 10. Л. 82; Ф. 1450. Оп. 1. Д. 4. Л. 13, 89, 113,147,172,214, 219,250, 316; Ф. 1450. Оп. 1. Д. 5. Л. 123; Ф. 1450. Оп. 1. Д. 887. Л. 59; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 30. Л. 59, 77об., 83, 540; РГАСПИ. -Ф. 69. Оп. 1. Д. 848. Л. 7–8; РГАСПИ. – Ф. 69. Оп. 1. Д. 848–852.
137НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 1. Д. 16851-16853; Ф. 4п. Оп. 33. Д. 62–63, 151,400.
138НАРБ. – Ф. 1440. Оп. 3. Д. 788. Л. 4–5.
139НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 14, 46, 48, 86, 117.
140НАРБ. – Ф. 1350. Оп. 1. Д. 38. Л. 22; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 65; Ф. 1450. Оп. 4.Д. 268. Л. 40.
141НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 67; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1326. Л. 93–94; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 12. Л. 319.
142НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 9. Л. 23–27; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 392.
143НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 58. Л. 66.
144НАРБ. – Ф. 1403. Оп. 1. Д. 450. Л. 1; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1313. Л. 26; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 64. Л. 4; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 320. Л. 79-79об.; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 89. Л. 122–123.
145НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 4. Д. 138. Л. 32.
146НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1300. Л. 36; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 9-13.
147НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1296. Л. 10-10об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1298. Л. 65, 109об.
148НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 887. Л. 155–156.
149НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 76–79.
150НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 78. Л. 177; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1297. Л. 78об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1298. Л. 7, 44–46; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1300. Л. 69.
151НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1300. Л. 151.
152НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1285. Л. 16–19; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1298. Л. ПО.
153НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 9-13.
154НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 9-13.
155НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1337; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 131,141,186, 269; Ф. 1450. Оп. 22. Д. 1–3, 15, 20, 23–25, 33, 67, 73, 95, 104.
156НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1979. Л. 49–51; Ф. 1450. Оп. 22. Д. 114. Л. 222–225.
157НАРБ. – Ф. 1450. Оп 21. Д. 171. Л. 144.
158НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 41-41об.; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 12. Л. 144об.
159НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 88–89, 95–96, 229-232об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1335. Л. 1-3об., 10–13; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 31. Л. 21–24, 51об. -52; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 38. Л. 50-50об.; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 75. Л. 22–27, 30–31, 38–39; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 150. Л. 1-60; Ф. 1450. Оп. 21.Д. 214. Л. 1—2об.
160НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 854а. Л. 5об. -7, 19.
161НАРБ. – Ф. 1400. Оп. 1. Д. 52. Л. 5об. -8; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 401. Л. 160- 160об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 541–542.
162НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 270–275, 286–297; Ф. 1450. Оп. 2.Д. 1294. Л. 27-3106.
163НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 401. Л. 160- 160об.
164НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 22. Д. 114. Л. 298–301.
165НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 55. Л. 49–51; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 47. Л. 174–180.
166НАРБ. – Ф. 1350. Оп. 1. Д. 56. Л. 9-11об.
167НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 173. Л. 1, 5–6.
168НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1979. Л. 49–51.
169НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 17–20; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 12. Л. 233об. -234, 333–338; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 284. Л. 91–92.
170НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 12. Л. 220об. -221; Ф. 1450. Оп. 22. Д. 116. Л. 135–137.
171НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 60. Л. 130–135.
172НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 942. Л. 187- 187об.
173НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 16851, 16852, 16853, 18372.
174НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 22.
175НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 62, 63; Ф. 1440. Оп. 3. Д. 786–788; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 108; Ф. 1450. Оп. 4. Д. 241, 411.
176НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 151, 400.
177НАРБ. – Ф.4п. Оп. 33а. Д. 63. Л. 109,111; Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 388. Л. 9-11; Ф. 1350. Оп. 1.Д.35.Л. 15об.,24; Ф. 1350. Оп. 1.Д.56.Л. 13; Ф. 1399. Оп. 1. Д. 8. Л. 18; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 64. Л. 5-5об.; Ф. 1407. Оп. 1. Д. 92. Л. 7—7об., 9; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 56-56об.; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 150; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 69 и др.
178НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 33–35, 94-100, 109а—111, 116–117, 124–130, 187; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1, 12, 15, 22, 85, 1067, 1079.
179НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 83, 84; Ф. 1440. Оп. 3. Д. 791; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1342; Ф. 1450. Оп. 3. Д. 157–172, 188.
180НАРБ. – Ф. 853. Оп. 1.Д. 1.
181НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 3. Д. 161. Л. 62, 63, 69.
182НАРБ.-Ф. 1405. Оп. 1.Д. 268.Л. 107–109, 111.
183НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 3. Д. 160. Л. 34–70; Ф. 1450. Оп. Па. Д. 10. Л. 243–272.
184Например: ГАМн. – Ф. 622. Оп. 1. Д. 1, 5, 12; НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 46–48, 51 и др.
185В первую очередь это касается количественных данных в отношении готовившихся курсантов, а также их половозрастных и национальных характеристик. В документах очень часто можно встретить достаточно размытое определение их количества. Например: «число обучающихся и выпущенных не установлено», «общее количество агентов не установлено» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 53. Л. 18–19); «в этой школе обучаются русские мужчины и женщины от 30 до 50 человек» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 57. Л. 41—41об.); «в школе занимаются небольшими группами и группы находятся в строгой изоляции одна от одной» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1311. Л. 64об. – 66об.); «в Минске состоялся выпуск около четырехсот человек школы шпионов, которые разосланы в отряды» (НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1979. Л. 36; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1313. Л. 25); «в Минске выпущено около 500 шпионов по национальности немцы, хорошо владеющие русским языком, белорусы и евреи» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 62. Л. 104); «в Минске есть гестаповская школа, примерно 20-ти дневная, которая существует и сейчас. Где она размещается, я не знаю. Из нее выходит много воспитанников, которые направляются в разные места. Посылаются даже целыми группами. Больше всего бывает женщин. Попадаются и мужчины, которые являются местными жителями и были раньше раскулачены или репрессированы сами, или их родственники» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1298. Л. 44–46). Есть примеры, когда количество агентов различается не в пределах «десятков-сотен», а еще более значительно. Например, в отношении спецшколы в Бресте есть данные о том, что «в отряды было послано около 2000человек» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1286. Л. 6–7); «в г. Минске создана школа шпионажа и диверсий, через которую пропускают евреев с целью посылки их в СССР для диверсионной и шпионской работы, для чего в Минске привезли 13 тысяч евреев из разных оккупационных мест, в том числе и Германии» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1297. Л. 138). Иногда даже курсанты школы не могут сообщить подробные сведения о ее деятельности: «Рассказать какие факультеты выпускаются со школы Печей не могу, потому что это невозможно. В блоке «У» находятся девушки, прибывшие из Германии, Литвы, Латвии и Эстонии для предложенной работы» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1335. Л. 10–13).
186Например, достаточно часто можно встретить ошибочное определение профиля деятельности школы как «разведывательно-диверсионная» или «школа гестапо», а на самом деле школа готовила командный состав для военно-полицейских коллаборационных формирований. Например, Горецкая школа в некоторых документах и отечественной историографии определяется как «школа гестапо» (Например: Иоффе, Э. Г. Абвер, полиция безопасности и СД, тайная полевая полиция… – С. 219–220; НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 151. Л. 266; Ф. 1350. Оп. 1. Д. 28. Л. 78об.), а на самом деле школа готовила кадры командного состава (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1301. Л. 76–79; Ф. 1350. Оп. 1. Д. 38. Л. 22; Ф. 1450. Оп. 1. Д. 19. Л. 68). Аналогичная ситуация в отношении Новогрудской школы. В историографии она обозначена как «казачья» (Иоффе, Э. Г. Абвер, полиция безопасности и СД, тайная полевая полиция… – С. 128–129; Чуев, С. Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Книга 1… – С. 212). В тоже время в обнаруженных архивных документах нет никакого упоминания о том, что в Новогрудке коготовилась «казачья» агентура. Школа обозначена как шпионская и среди обучаемого контингента доминировала польскоязычная молодежь (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 53). Вероятнее всего, школа подчинялась отделению СД в Новогрудке, которое, в свою очередь, находилось в подчинении внешнего отдела полиции безопасности и СД в Барановичах. Исследователь А. Соловьев указывает на то, что школа в Новогрудке подчинялась абверу (Соловьев, А. К. Они действовали под разными псевдонимами… – С. 89).
187В данном случае имеется ввиду определение немецкого секретного органа, который курировал деятельность учебного заведения. Большинство школ в архивных документах именуется «школа гестапо» (НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 139. Л. 1; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 26. Л. 130; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 53. Л. 18–19; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 56. Л. 86; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 2. Л. 35—35об.; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 281. Л. 9; Ф. 1450. Оп. 4. Д. 254. Л. 34об.). Поскольку на территории Беларуси органы гестапо не действовали (сотрудники этого ведомства могли служить в различных оккупационных структурах – Авт.), то использование этого определения является не совсем корректным. Это своего рода условное и адаптированное (унифицированное) понятие, которое использовали партизаны и чекистские спецгруппы для характеристики разведывательно-диверсионных школ. Более подробно об этом написано в соответствующем разделе монографии. – Авт. Укажем на то, что имели место случаи, когда даже в одном документе подчиненность школы была определена по-разному. Например, в апреле 1943 г. партизанским отрядом бригады Воронова была разоблачена Елизавета Чистякова – немецкий агент. В документах указывалось, что она была завербована Витебской фельдкомендатурой, а на задание была послана – жандармерией (НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 400. Л. 6–8). Очевидно, что такое утверждение некорректно. Вероятнее всего имеется ввиду только один из немецких оккупационных органов, а его неточное название – ошибка, или, как в случае со «школой гестапо» – просто отождествление и унифицирование. Аналогичный пример можно привести в отношении разведывательно-диверсионных курсов в Борисове. В следственных документах встречаем характеристику как «школа шпионов, которая работала по Стеклозаводской улице, там, где находится жандармерия», а также «школу шпионажа, которая работала в г. Борисове при ГФП по Стеклозаводской улице» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 75. Л. 22—22об., 25—25об.).
188Приведем несколько примеров. Например, данные о том, что разведывательно-диверсионная школа в Слуцке располагается в здании бывшего педагогического техникума (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 89. Л. 66) подтверждаются картографическим материалом – легендой и планом г. Слуцка (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 16. Л. 46–48). Долгое время автор не мог найти подтверждение информации, указанной в разведывательной сводке БШПД № 30 от 25.12.1942 г. о деятельности детской спецшколы в Шумилино. Позже эта информация подтвердилась в воспоминаниях участницы партизанской борьбы Елены Петровой (Закржевский, Г. В. Шумилино немцы организовали детскую школу, готовившую диверсантов. Кто сейчас помнит об этом? / Г. Закржевский // Советская Белоруссия от 15 июля 2003 г. – С. 4). Похожая ситуация касается школы в Борисове. В архивных документах можно встретить сведения из беседы с Витей Пашкевичем о том, что «школа гестапо размещается в Ст. Борисове. Начальник школы Ритман, немец. Срок обучения 3 месяца, всего обучающихся до 150 человек, большинство бывшие комсомольцы (дети)» (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1298. Л. 65). Впоследствии эти показания были озвучены им в документальной повести (См.: Пашкевич, В. Над рекой Березой). Сведения о деятельности немецкой шпионской школы в Барановичах проходит в документах, как по линии органов госбезопасности (НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 4. Д. 241. Л. 42), так и по линии партизанских соединений (НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 10. Л. 82; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 60. Л. 673–674; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1311. Л. 64об. -66об.).
189Барков, Л. И. В дебрях абвера / Л. И. Барков. – Таллин: Ээсти раамат, 1971—126 с.; Мюллер, Н. Вермахт и оккупация (1941–1944). О роли Вермахта и его руководящих органов в осуществлении оккупационного режима на советской территории / Н. Мюллер. – М.: Воениздат МО СССР, 1974. – 387 с.; Волков, А., Славин, С. Адмирал Канарис – «железный» адмирал / А. Волков, С. Славин. – М.: Олимп; Смоленск: Русич, 1998. – 560 с.; Деларю, Ж. История гестапо /Ж. Деларю. – Смоленск: Русич, 1998. – 480 с.; Сергеев, Ф. Тайные операции нацистской разведки 1933–1945 гг. / Ф. Сергеев. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 1999. – 416 с.; СС в действии. Документы о преступлениях СС. – М.: СВЕТОТОН, 2000. – 624 с.; Бартц, К. Трагедия абвера, 1935–1944 гг. / К. Бартц. – М.: Центрполиграф, 2002. – 267 с.; Хёне, X. Черный орден СС. История охранных отрядов / X. Хёне. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. – 542 с.; Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха / Г. Бухгайт. – М.: Яуза: Эксмо, 2003. – 477 с.; Стефановский, П. П. Развороты судьбы: Автобиографическая повесть в 2 т. / И. П. Стефановский – М.: Издательство РУДН, 2002–2003. Кн. 1: Абвер-СМЕРШ. – 336 с.; Чуев, С. Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Книга 1 и 2. / С. Г. Чуев – Спб.: Издательский дом «Нева», 2003. – 383 и 447 с.; Иоффе, Э. Г. Абвер, полиция безопасности и СД, тайная полевая полиция, отдел «Иностранные армии – Восток» в западных областях СССР. Стратегия и тактика. 1939–1945 гг. / Э. Г. Иоффе – Минск: Харвест, 2007. – 384 с.; Структура и деятельность органов германской разведки в годы Второй мировой войны. – Симферополь: Н. Оріанда, 2011. – 656 с.
190«Смерш»: Исторические очерки и архивные документы… – С. 113; Лузан, Н. Н. Смерш без легенд и мифов… – С. 29–30.
191Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха… – С. 115, 126–127; Леверкюн, П. Германская военная разведка… – С. 36–39; Чуев, С. Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Книга 1… – С. 11–13.
192Смерш»: Исторические очерки и архивные документы… – С. 114–115; Бартц, К. Трагедия абвера… – С. 7–10; Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха… – С. 120–123, 127–128.
193Структура и деятельность органов германской разведки… – С. 5–8; Залесский, К. Вермахт / К. Залесский. – М.: Эксмо, Яуза, 2005.-С. 12–13.
194Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха… – С. 118–121, 128–131 «Смерш»: Исторические очерки и архивные документы… – С. 115; Структура и деятельность органов германской разведки… – С. 8—11; Чуев, С. Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Книга 1… – С. 16–20.
195Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха… – С. 123–126, 131–132; Леверкюн, П. Германская военная разведка… – С. 77–81; Лузан, Н. Н. Смерш без легенд и мифов… – С. 29–30.
196Чуев, С. Г. Спецслужбы Третьего рейха. Кн. 1… – С. 27–32.
197Бухгайт, Г. Абвер – щит и меч III Рейха… – С. 252–253; Гладков, Г. Тайны спецслужб III Рейха… – С. 308–309.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34 
Рейтинг@Mail.ru