Светлана Ярославцева
От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический
В январе 1911 г. был утвержден список работ, затем и выполненных, по ремонту древней церкви: «В алтарях сделать деревянные золоченые одежды для 2-х престолов с живописными иконами под стеклом и с мраморными верхними досками, переделать колоды, сделать двойные рамы, заменить во всем храме полы деревянные метлахскими плитками, возобновить иконостас, не изменяя формы и вида, подштукатурить внутри стены, окрасить их масляной краской, расписать их орнаментом и священными картинами, соединить теплый храм с холодным пробивкою арки в стене, надстроить колокольню на один ярус и покрасить крышу новым железом и, согласно утвержденному проекту, устроить в холодном храме духовое отопление…»74
При церкви, бывшей приходской не один век, имелось кладбище (600 кв. саж. – 2722,5 кв. м), где хоронили жителей, входивших в приход деревень (Шаболовка, Изютина, Верхние Котлы) вплоть до 1930-х гг., когда церковь снесли. Тогда она стояла уже у края высокого обрывистого берега, постоянно размываемого рекой. В 1978 г. на месте разрушенной церкви еще был свободен большой газон перед трехэтажным зданием Московского приборостроительного техникума, а при обвалах кромки оврага вскрывались захоронения бывшего погоста. К 1990 г. рядом появилась станция метро «Нагорная», а здание техникума вместе с участком церкви заняла автобаза № 29 производственного объединения «Мосовощтранс»75.
Советские времена начались, когда после революции во всех селениях были избраны сельсоветы. В каждом селении, независимо от его величины, – свой Совет. В каждой волости – волостной Совет рабочих и крестьянских депутатов. В июне 1918 г., когда Московский уездный совет принял постановление о слиянии волостей, их в уезде было 20, из них надо было сделать 10, для чего некоторые волости объединяли. Название и центр новых волостей появились не сразу.
Так, в одну волость объединили Зюзинскую, Царицынскую и Нагатино-Люблинскую. Зюзинский волсовет был против слияния. Однако 11 августа 1918 г. на заседании президиумов трех волостных Советов крестьянских и рабочих депутатов решение о слиянии волостей было принято. Центром соединенных волостей после долгих прений избрали Царицыно. В сентябре было принято постановление назвать новую волость Южной, и сообщение об этом послано в Москву. Но из уездного Совета было получено указание именовать волость Ленинской. Нагатино-Царицыно-Зюзинский волостной совет согласился с этим76. А 28 сентября 1918 г. исполком Ленинского волсовета переименовал село Царицыно и одноименную железнодорожную станцию в Ленино.
Только осенью 1918 г. во всех селениях, согласно Декрету о земле, был проведен передел земель в каждом селении. Как правило, пахотные земли делили по едокам на 8 или 9 лет. Тогда же во всех селениях были созданы крестьянские общества совместной обработки земли, получившие название СККОВ – сельские комитеты крестьянского общества взаимопомощи. Они как бы представляли прежнее сельское общество – коллектив хозяйств селений, участие в котором не было регламентировано, но общепринято.
В сельсоветах в начале 1920-х гг. были составлены подробные перечни имеющихся на территории заводов и фабрик с отметкой, работают ли они. На территории Нижне-Котловского групсовета, куда в то время входили и Верхние Котлы, располагалось много заводов, в том числе верхнекотельские предприятия: шелкокрутильная фабрика «быв. Катуара», которая находилась в ведении МСНХ и не работала; кирпичный завод «быв. Якобсона», производивший кирпич для Шатурстроя; медно-литейный завод («быв. Вогау» до 1917 г.) – работал в ведении ВСРМ.
Жизнь обеих деревень была, как всегда, взаимосвязана. В 1924–1929 гг. у селений Верхние (519 жителя) и Нижние Котлы (854 жителей) существовал единый групсовет – Нижне-Котловский, председатель сельсовета беспартийный крестьянин М.А. Карасев77.
В сведениях о землепользователях Ленинской волости 1926 г. сообщаются разнообразные сведения о населенных пунктах. В Верхних Котлах значится 358 едоков. Здесь имеется не только школа 1-й ступени, но и ученическая библиотека, и сельскохозяйственный кружок; кирпичный завод (быв. Якобсона), аффинерный завод (быв. Вогау), совхоз «Коробково» (быв. Коробкова), 15 дес. леса (быв. Катуара).
Кстати, все окрестные лесные дачи, независимо от величины, уже с 1918 г. отошли к лесничеству. И в перечне около сорока лесных дач этого периода, приведенных в «Сведениях лесничества о лесах в Ленинской волости», значатся не только участки в 4 дес. (быв. Коньковская пустошь без названия), 7 дес. (быв. Романова, быв. Шмидта), 8 дес. (быв. парк Ржевских в Шаболове), но и 1319 дес. (быв. казенный лес в Покровском), 330 дес. (быв. Каткова в Битцах), 200 дес. (быв. Трубецкого в Узком).
В 1927 г. статистические сведения о селениях Ленинской волости были объединены в «Поселенные таблицы о распределении земли по формам землепользования, по видам угодий, характеру почв, количеству скота и кустарных промыслов по селениям Московского уезда». В Ленинской волости в Верхних Котлах числилось 76 общинных хозяйств, а в них наличных едоков – 454, распределение земли по угодьям (в дес.): усадьба – 8,46, пашни – 192,20, луга – 3,00, выгон – 16,74, лес и куст. – 22,56; всего земель – 242,96, почва – глина; лошадей взр. – 32, коров взр. – 64, число хозяйств, занятых кустарными промыслами, – 4, в них занятых промыслом лиц – 478.
При очередном разукрупнении групсоветов в 1929 г. Верхне-Котловский сельсовет стал самостоятельным79.
Котловская школа. В 1869 г. в Верхних Котлах в доме преподавателя, никольского священника Воронцова, открылось церковноприходское училище, в котором тогда училось 17 мальчиков и 2 девочки80. Но позже начальное народное училище было открыто в деревне Нижние Котлы, где и существовало многие годы как Котловское училище, отмечая время создания 1897 г. В нем учились крестьянские дети из обеих деревень. Как и во многих училищах, здесь была создана ученическая библиотека, одна из крупных по сравнению с другими: к 1 июня 1908 г. в ней было 607 книг. Они группировались по разделам: духовные – 103, биографические – 36, исторические – 65, географические – 63, по естествознанию – 89, рассказы и повести – 237, разные – 14; пришли в ветхость – 24, последний раз библиотека пополнялась в 1905 г., но сколько поступило книг, в отчете не указано, в 1907/08 учебном году в училище было 100 учащихся, учащиеся прочли 90 книг, взрослые читатели – 1481.
В 1914 г. попечителем Котловского училища являлся Николай Васильевич Якунчиков (с 1906 г.), в нем преподавали священник Иоанн Матвеевич Наумов (с 1896 г.) и четыре учительницы: Прасковья Николаевна Побединская (с 1895 г.), Александра Андреевна Фишер (с 1902 г.), Любовь Андреевна Фишер (с 1908 г.), Евгения Николаевна Яковлева (с 1911 г.)82.
Но позже, уже после революции, в Верхних Котлах вновь возникла школа (отмечена в 1924 г.). Это была школа 1-й ступени – с 1918 г. форма начальной общеобразовательной школы, сначала пятилетней, а с 1923 г. четырехлетней.
В июле 1918 г. в Верхних Котлах отмечены комиссаром Гавриловым Акционерное общество «Московский электролитический завод» – 64 рабочих; завод быв. Якобсона, где жило 13 человек, и шелкокрутильная фабрика быв. Катуара, при которой жили 192 человека.
Совхоз «Коробковские сады». Прежде чем рассказывать об этом советском хозяйстве, напомню вышесказанные сведения о территории, где возникло это хозяйство. Это высокий мыс между Котловкой и ее правым притоком, где в начале XVIII в. располагалась деревня Елистратьева села Никольского.
В 1860 г. коллежский асессор Пётр Акимович Краснов поставил кирпичный завод (1 печь, 7 сараев, 12 станков). Землю под кирпичный завод и добычу глины, как было заведено в таких случаях, он арендовал у владельца села Никольского Верхние Котлы Николая.
Деревня Елистратьева. Фрагмент чертежа 1694 г.
Александровича Калашникова. А в 1869 г. Краснов приобрел по купчей крепости весь участок деревни Елистратьевой – 30 дес. между речкой Котловкой и небольшим правым притоком – ручьем, пополняемым ключами. Заводом тогда владел уже московский купец Иван Егорович Обрезков, который арендовал у Краснова 4 дес. под завод и глинище. 19 мая 1877 г. завод у Обрезкова купил московский купец Матвей Александрович Кухнов. 29 декабря того же года М.А. Кухнов умер, оставя, по духовному завещанию, завод жене Ольге Александровне Кухновой. В 1882 г. истекал срок аренды 4 дес. земли под завод, которым в том году владел уже купец Сергей Иванович Поземщиков. Он не собирался продолжать дело, и в июне многие сараи, как полагалось, уже были поломаны.
Возможно, запасы глины на этом участке после многих лет разработки заканчивались. И как заведено в этих садоводческих местах, после разравнивания глинищ П.А. Краснов мог заложить на участке сад. За несколько лет сад поднялся, и Краснов смог продать молодой, еще не плодоносящий сад. 12 ноября 1890 г. 30 дес. за те же 6 тысяч руб. купила по купчей крепости жена коллежского регистратора Елизавета Ивановна Сретенская (наличие какого-либо сада в купчей не упомянуто).
В Окладной книге 1902 г. отмечено, что за Сретенской – 24 дес. За остальную землю налоговый сбор платил арендатор. В это время на ее участке, смежном с селом Зюзином, землю под кирпичный завод и глинище арендовал Дмитрий Андреевич Романов, владелец села Зюзина. В 1899 г. на этом романовском заводе работало 200 рабочих. Но в 1901 г. Дмитрий Андреевич умер, наследники с заводом не справились, в 1906 г. верхнекотельский завод остановился и более не действовал, хотя на картах начала XX в. долго отмечались сараи.
В каком году землю у Е.И. Сретенской купил Трифон Иванович Коробков, сказать трудно. Но когда в 1918 г. составлялись списки частновладельческих имений, в список – с небольшой пометкой: «зал. в Моск. Зем. Банк» – внесли его имение в 30 дес. (усадьба и сад 25 дес., огород 2 дес., пруд 3 дес.)83.
Потомственный почетный гражданин Трифон Иванович Коробков с 1908 по 1916 г. записан в справочных книгах о купцах среди лиц, получавших свидетельство на торговлю и промышленное предприятие, – равнозначно 3-й купеческой гильдии. Все эти годы он жил в Якиманской части на 1-м участке, на Большой Якиманке в своем доме и имел собственное дело – был биржевым маклером при Московской бирже.
Десятком лет раньше ему, как состоятельному финансисту, известный московский архитектор Лев Николаевич Кекушев (вместе с С.С. Шуцманом) перестраивал особняк (1894–1896), построенный в Замоскворечье еще в 1866 г. (улица Пятницкая, 33, ныне посольство Танзании). Асимметричный эклектичный небесно-голубого цвета, с чешуйчатым куполом, особняк Коробкова – ранняя работа Кекушева и считается одной из лучших его работ.
В 1912–1915 гг. художник А.М. Герасимов, будучи студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества (окончил в 1915 г.), написал портрет жены Коробкова Ольги Петровны, который ныне хранится в Мичуринске, в музее-усадьбе художника.
С Трифоном Ивановичем Коробковым студента Герасимова познакомил В.А. Гиляровский. Т.И. Коробков интересовался искусством и, следуя моде и подражая известным московским меценатам Третьякову, Мамонтову, материально их поддерживал – делал молодым художникам заказы. Летом в каникулы молодые художники жили на коробковской усадьбе, работали над этюдами. Так возникли полотна «Усадьба Коробково», «Лесная тропинка». На картине «Усадьба Коробково» (1915) изображен двухэтажный дом на высоком фундаменте в глубине сада. Все три картины находились у родственников Коробковых и нигде не экспонировались. Сейчас они находятся в экспозиции музея-усадьбы А.М. Герасимова.
Портрет Ольги Петровны Коробковой – жены московского финансиста Трифона Ивановича Коробкова. Семья жила на улице Большая Якиманка. Художник А.М. Герасимов. 1915 г. Портрет находится в постоянной экспозиции выставочного зала музея-усадьбы А.М. Герасимова (г. Мичуринск)
Сад Коробкова считался одним из крупных садовых имений, с большим разнообразием сортов садовых культур. Поэтому ученые-садоводы регулярно проводили в саду разнообразные испытания. Даже в 1918 г., когда заложенный в Московском земельном банке сад практически остался без хозяина, эта работа продолжалась.
Как отмечено в отчете за 1919 г. Отделения защиты растений от вредителей Губземотдела, «Фитопатологическим Бюро в 1918 г. велись испытания мер борьбы с паршею яблонь и груш и наблюдения над поражаемостью различных сортов на разводимых в Московской губернии этой болезнью (опыты велись в одном из лучших садовых имений Московской губернии быв. Т.И. Коробкова при д. Верхние Котлы Зюзинской волости Московского уезда). Прерванные по независящим обстоятельствам в 1919 г. испытания эти текущей осенью возобновляются и будут служить предметом исследовательских работ Фитопатологического Бюро в 1920 г.»84.
И испытания действительно были продолжены. В мае 1920 г. Отделение защиты растений от вредителей Губземотдела организовывает в имении Уземотдела (быв. Коробкова) опытный участок по борьбе с вредителями сельского хозяйства85.
Совхоз «Коробково», как ценное опытное и производственное хозяйство, Уездный земельный отдел не включил в Черёмушкинскую группу совхозов, хотя управляющему совхоза «Коробково» В.Ф. Братковскому в 1919 г. поручили руководить и совхозом «Бирюлёво» (быв. имение Эсманского). Но когда «Бирюлёво» в командном порядке было занято красноармейцами Московского рабочего полка (так как, согласно предписания, Губземотдела арендаторами совхозов Черёмушкинской группы с 13 января 1920 г. стало Московское комендантское управление), Братковский с возмущением написал докладную, что в таких условиях он отказывается работать. После разбирательства дела Братковского оставили в «Коробково» и совхоз – в ведении Уземотдела. А Московское комендантское управление арендовало совхозы в течение года – 25 февраля 1921 г. совхозы Черёмушкинской группы по акту были переданы обратно МОЗО (Московскому земельному отделу)86.
Надо отметить, что в списках национализированных земель, вошедших в 1918–1920-х гг. в перечень государственных земельных имуществ (ГЗИ), встречаются такие фамилии недолгих и полузабытых владельцев: Эсманский в Бирюлёве, Вогау в Верхних Котлах, Рассыхин в Зюзине, Шестаков в Конькове, Колесникова в Богородском, Кононов в Ясеневе и т. п., владевших имениями на рубеже 1916–1917 гг. Председатели сельсоветов, как правило, без документов – по памяти, в поданных в волостные советы отчетах об имеющихся на территории сельсоветов земельных владениях – отмечали последних владельцев. Землемеры уточняли информацию, по возможности у владельцев, в земельном банке или в других достоверных для них источниках, доступ к которым сейчас отсутствует. И нередко реальность заменяется народными выдумками, даже страшилками.
Так, в печати и в Интернете сообщается, что Коробков – владелец верхнекотельского кирпичного завода, сад заложил в 1880 г., что сам В.И. Ленин в 1922 г. распорядился использовать урожаи сада для детей. А садом распоряжается НКВД. Все было совсем не так. Про историю этого места и Трифона Ивановича Коробкова я выше написала. Но прежде эти сведения были рассыпаны в мелочах в различных документах, пока не сложились в единую судьбу. И думаю, сейчас читатель поймет, что владельцем верхнекотловского завода финансист, биржевой маклер Коробков не был и сад, вероятно, приобрел готовым не позже 1912 г., а в 1916 или 1917 г. заложил в Московский земельный банк, как видно, деньги понадобились. Шла мировая война…
Больших садов в те годы было мало. Как писали агрономы, исследовавшие садоводство на территории Ленинской волости, в 1914 г. с переходом крестьянства на отруба́ были вырублены прежние сады, а новые из-за Первой мировой войны высадить не успели. Садоводство надо было поднимать, и сохранившиеся по разным причинам Коломенский и Коробковский сады – равные по размерам посадок и разнообразию сортов – после национализации сразу были поставлены в I категорию на уровень государственных земельных имуществ (ГЗИ) общегосударственного значения как совхозы спецназначения.
В марте 1922 г. Коломенский и Коробковский сад действовали как единое учреждение (управляющий Я.К. Берзен), состоявшее в садовой группе совхозов Московского уезда на государственном снабжении впредь до перехода на хозяйственные начала87.
В 1923 г. в части I списка ГЗИ общегосударственного значения «Коробково» значится под № 25 («Коломенские сады» – № 26) – оба совхоза спецназначения находились в фактическом пользовании Управления фермерского огородничества и садоводства МОЗО. Площади угодий «Коробково» (в дес.): общая – 28, в них сенокос на суходоле 1, сад и огород – 20, неудобья – 5, площадь усадьбы – 2 дес.88
А к маю 1925 г. Московское УЗУ (уездное земельное управление), в ведении которого находился сад «быв. Коробкова», преобразовал его из производственного совхоза в Помологический рассадник (сортовой питомник), и всем участковым агрономам и ВИКам (волостным исполкомам) были предложены для продажи – с оповещением крестьянского населения – выращенные в Коробковском саду саженцы: ясень, липа, дуб, клен, каштан, туй, кедр, пихта, ель серебристая, спирея кустарник, жасмин, сирень, сирень сортовая, туя сортовая, яблони, однолетки, крыжовник, смородина красная, черная, белая89… Это была целенаправленная огромная, но и обычная работа, которую вели земельные отделы уезда и волости с крестьянским населением: не только дать землю, но и научить получать хорошие урожаи, обеспечить саженцами, удобрениями, помочь поднять садоводство, обновить парки.
В «Сведениях о землепользователях по селениям Ленинской волости» за 1926 г. «Коробково» в Верхних Котлах значится в числе восемнадцати совхозов волости. Площади совхоза выросли: сады 23,41, усадьба 0,75, кустарник 6,12, под дорогами, улицей и водой 1,16. Всего 31,44 дес.90
Мособлстатотдел при статистике обобществления (по состоянию на 1 апреля 1929 г.) указал «Помологический рассадник Коробково» в списке совхозов под порядковым номером 5. Совхозодержатель – Мосгорсельтрест. Общая площадь 34,35 га (чуть больше 31 дес.). Направление – садовое. Почтовый адрес: п/о 26, г. Москва, сел. Верхние Котлы Ленинского р-на, ближайшая станция Коломенская Рязанско-Уральской ж. д.91
На 1 января 1930 г. совхоз «Коробково» значился в перечне совхозов областного значения: под плодовыми садами – 25,57 га, под постройками – 0,82 га, неудобья – 1,27 га (как видно, овраг с прудами); всего 34,35 га92.
Постоянная смена руководства садами, перевод совхозов из одного ведомства в другое привела к тому, что в списках ГЗИ сад значился по-прежнему как Коробковский, когда он уже сменил официальное название: совхоз «Помологический рассадник» Моссовхозтреста. И когда 27 декабря 1930 г. Ленинский райземотдел прислал в «Коломенские сады» форму для заполнения обоими садами сведений по ГЗИ для представления их в Наркомат земледелия (НКЗ), ответ был неожиданным.
«Совхоз «Помологический рассадник» Моссовхозтреста ставит вас в известность, что рассадник и хутор его «Коломенские сады» не имеют в данное время документов, по каковым можно было бы дать вам просимые сведения, так как и «Помологический рассадник», и «Коломенские сады» в период с 1924 г. переходили из одного треста в другой (Моссемплемхоз, Моссовхозтрест, Управление ферм и огородов при МОЗО, Садвинтрест) и материал о наличии имущественных ценностей должен быть, видимо, в делах трестов или МОЗО. Директор совхоза Нарциссов»93.
В годовом производственно-финансовом отчете за 1930 г. хозяйство было записано как садово-виноградный совхоз «Помологический рассадник», хотя уже на следующий год в промфинплане такое уточнение специализации совхоза отсутствует.
На картах 1924, 1930, 1931 гг. на месте прежнего совхоза «Коробково» обозначен «Помологический рассадник». Старожилы садоводческого села Зюзина, смежного с Коробковским садом, вспоминают, что хозяйство всегда, независимо от его подчиненности, работало как помологический рассадник, обеспечивавший окрестных колхозников различными саженцами. И Зюзинский колхозный питомник все годы получал от него немало полезного для своей повседневной работы.
В 1934 г. Коробковские сады оставались самостоятельным совхозом под названием «Помологический рассадник», хотя и вошли в состав Москвы в 1932 г. вместе с землями села Верхние Котлы. Агроном Евг. Игнатов пишет в заметке (газета «В бой за коллективизацию» от 5 октября 1934 г.): «Неподалеку от станции Коломенское раскинулся совхоз «Помологический рассадник». В саду на площади 19,5 га большой ассортимент наших среднерусских яблонь около 80 названий. В питомнике с 1924 г. выращивались многие ценные мичуринские сорта яблонь и груш. В 1924–1926 гг. урожай достигал 28–30 т с гектара. В 1926–1927 гг. стали применять вместо навоза мусорные отбросы московских заводов, богатых по содержанию азотом и фосфором. Все, что мы теряем от небрежного ухода за садами, крепко бьет по нашей сельскохозяйственной мощи. Коммунисты и комсомольцы должны быть застрельщиками коренного улучшения нашего садоводства».
В паспорте на государственный памятник природы местного значения № 37, которым являются Коробковские сады, к сожалению, сделана ошибка: сады записаны как «Коробовские», а купец по фамилии Коробов, что вызывает путаницу и у обывателей, и даже у администрации района Котловка, на территории которого находится сад. Паспорт, составленный в 1985 г., сообщал, что памятник природы расположен на землях совхоза им. XXII съезда КПСС и занимает 28 га. В описании дана краткая историческая информация: «Сады посажены на месте бывшей усадьбы Никольское, от которой сохранились отдельные деревья. Купец Коробов устроил систему водоемов, посадил плодовые деревья, часть которых сохранилась. В военное время был заложен новый сад, который может быть памятником трудовой славы народа в Великой Отечественной войне. В саду имеются уникальные виды груш и плодово-ягодных кустарников». Позже природный комплекс № 37 «Коробовские сады» (таково официальное наименование) передан в пользование ФГУП «Совхоз им. ХХI съезда КПСС» для эксплуатации природного комплекса и принадлежит на праве собственности Российской Федерации. Распоряжением Правительства РФ от 19 января 2008 г. № 29-р ФГУП «Совхоз им. ХХI съезда КПСС», находящийся в ведении Минсельхоза России, передан ФСБ России. В настоящее время Правительство Москвы договаривается с ФСБ России о передаче земель сада в собственность города Москвы, чтобы открыть сад для посещений, прогулок и прочего безнадзорного использования.
Сад никогда не был открытым местом для прогулки населения, о чем иногда ратуют в газетах или в Интернете. Это производственное предприятие, и бетонный забор, единственная преграда от набегов на плодовые деревья, которые, увы, были всегда. Лучше было бы передать сады в ведение Ботанического сада или МГУ, а урожай сохранять и передавать безвозмездно в детские учреждения.
Колхозные времена Верхних Котлов. Чтобы представить их, напомню вкратце, как развивалось селение во времени.
Село Никольское с храмом Святого Николы – до XVII в. постепенно запустевшее – в 1623 г. записано как запустевшая деревня Котельская, с давно отсутствующим храмом, в 1627–1629 гг. – даже пустошь, что было сельцо Никольское, располагавшееся по обе стороны речки Котла – «пашни наездом пахано середние земли 20 чети, да перелогом и лесом поросло 210 чети в поле, а в дву потому ж, сена по Москве-реке 50 копен, лесу 5 десятин»94. Земли эти располагались вплоть до Серпуховской дороги, которая была межой между землями сельца Никольского и дворцовыми землями деревни Котлы (много позже, в XX в., называемой Нижние Котлы). К переписи 1710 г. при Серпуховской дороге со стороны Никольского появился постоялый двор, напротив такого же постоялого двора дворцовой деревни Котёл. При постоялом дворе поставлены были дворы крестьян, по зимам обслуживавших проезжающих. При Генеральном межевании 1766 г. на месте этих постоялых дворов отмечена на плане и записана «деревня Котлы на суходоле при Большой Серпуховской дороге». Но при этом деревня еще не отделена от села: «в селе и деревне 30 дворов, 118 ревизских душ мужеского пола и 97 женского пола»95. Постепенно эта деревня и получила название Верхние Котлы, зафиксированное в исповедных ведомостях в сентябре 1777 г. при Анне Александровне Голицыной – в деревне отмечено уже 26 крестьянских дворов96.
Разделение деревни на две части отмечено в 1784 г., когда вся вотчина была разделена на две части между вдовствующей княгиней Анной Александровной Голицыной и мужем ее покойной сестры Екатерины князем Николаем Михайловичем Голицыным97. Но вскоре имение вновь стало единым: в метрической книге 1786 г. владельцем села Никольского и деревни Верхние Котлы стал сын Николая Михайловича князь Александр Николаевич Голицын98.
Разделение деревни Верхние Котлы возникло вновь в 1817 г., когда вотчина села Никольского была разделена между Александром Ивановичем Калашниковым, мужем Екатерины Фёдоровны (урожденной Ардалионовой), и ее братом подпрапорщиком Анастасом Фёдоровичем Ардалионовым99. При этом у Калашниковых в вотчину входили село Никольское и первая часть деревни Верхние Котлы. А.Ф. Ардалионову отошла вторая часть Верхних Котлов, стоявшая восточнее вдоль Серпуховской дороги. Эту часть вотчины, с второй частью Верхних Котлов, получила Елена Фёдоровна Андреева после смерти брата. При 8-й ревизии 1834 г. было отмечено, что вотчина официально являлась общим владением сестер100. Однако полюбовный раздел между семьями сестер уже давно состоялся, и в 1844 г. он был закреплен специальным размежеванием на два участка под литерами Н-17 и К-43101. При этом за первой частью числилось 32 двора, а за второй 6 крестьянских дворов.
Когда после крестьянской реформы 1861 г. крестьянам были выделены наделы и они объединились в сельское общество, Верхнекотловское общество тоже состояло из двух частей. Но при этом нумерация поменялась. Как отмечено в земской окладной книге в 1873 г., первой частью сельского общества стала часть «(быв. господина Андреева) 29 душ мужского пола, 13 дворов, земли: усадебные 9,5 дес., пашни 58,4 дес., всего 67,9 дес.», то есть в крестьянские наделы отошла вся земля деревни, протянувшаяся вдоль Серпуховской дороги. А вторая часть сельского общества образовалась на земле быв. господина Николая Александровича Калашникова, вдоль межевого оврага – отвершка, начинавшегося у Серпуховской дороги и впадавшего в овраг, по которому протекала Котловка, – «50 душ мужского пола, 20 дворов, земли: усадебные 10,8 дес., пашни 84,2 дес., покосов 7,0 дес., всего 102,0 дес.»102.
В Подворной переписи 1869 г. в этой части Верхних Котлов отмечены 2 лавки. Овощную лавку доходностью 100 руб. завел на своей земле крестьянин Яков Титов. А крестьянин Тит Кузьмин тоже на своей земле завел мелочную лавку доходностью 20 руб.103
Эти лавки с той же доходностью отмечались в Верхних Котлах и в 1872, и в 1873 гг. Только Якова Титова сменил Матвей Титов104. В 1901 г. под устройство Павелецкой железной дороги, проложенной между Серпуховской дорогой и речкой Котловкой, из первой части крестьянского надела было исключено 3,9 дес., а из второй части – 1,6 дес.105 Крестьянские дворы при этом оказались между шоссе и путями железной дороги.
Это разделение существовало вплоть до июля 1918 г., когда в связи с прошедшим в мае изменением границ уездов зюзинский гражданский комиссар В.Л. Гаврилов составил и представил в гражданский отдел губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов список селений Зюзинской волости, с указанием количества жителей каждого селения, фабрик, заводов и бывших имений. Гаврилов упомянул селение Верхние Котлы одной строкой под № 12 с сообщением, что на 1, 2 и 3-м участках проживает 1720 жителей обоего пола106 (как правило, под № 1 всегда обозначалась часть деревни Верхние Котлы (быв. Калашникова), смежная с Нижними Котлами, под № 2 – соседняя часть деревни (быв. Андреева) вдоль Серпуховской дороги, а № 3, как видно, обозначили село Никольское у церкви на берегу Котловки, на которое уже давно перешло название Верхние Котлы, и даже приход Никольского храма в середине XX в. назывался в документах Верхнекотельским). В дальнейшем это было административно единое селение.
В списке кооперативной сети вновь образованной в 1929 г. Московской области по Ленинскому району (до этого Ленинской волости) отмечено, что кооператив – общий в селениях Верхние и Нижние Котлы – развивался в садово-огородном направлении. При этом в годовом отчете за 1929–1930 гг. деревня Верхние Котлы, вместе с Нижними Котлами, входила в Коломенский куст107.
9 января 1930 г. в селе Верхние Котлы семь жителей (среди которых был один бедняк, а остальные середняки), вместе с председателем сельсовета Е.В. Цветковым, учредили поселковое сельскохозяйственное кооперативное производственное товарищество. На организационном собрании присутствовали 70 человек (вместе с учредителями). Приняли устав, установили размеры взносов: вступительных, паевых и специальных.
Паевой взнос установили 5 руб. для батраков, для хозяйств, освобожденных от сельскохозяйственного налога, – 15 руб., для хозяйства, облагаемых в нормальном порядке, – 40 руб., для хозяйств, облагаемых в индивидуальном порядке, – 100 руб.
Список членов товарищества, в составе 63 человек, и заявление учредителей, 14 января заверенные председателем сельсовета, были поданы в Райзо[1]. Как видно, в ходе утверждения в районе были пересмотрены формы организации сельскохозяйственных коллективов. И 3 февраля 1930 г. в Верхних Котлах состоялось общее собрание сельскохозяйственной артели «Памяти Ильича», где присутствовало 52 члена коллектива (в том числе 31 мужчина и 21 женщина). На собрании, как указано в протоколе от 3 февраля, выступил «агроприкрепленный руководитель т. Берзин Я.К.», с подробными разъяснениями «производственного плана весен.-осен. сел. хоз. кампании, и обсудив все предполагаемые к проведению мероприятия, общее собрание признает полную возможность выполнения всех намеченных планом цифр и улучшений, и утверждает таковой». Агроисполнителями были выбраны председатель сельсовета Егор Васильевич Цветков и секретарь Иван Васильевич Никишин. А в марте поступил новый Устав, который члены артели проработали, и 22 марта на собрании бедноты, совместно с сельсоветом и правлением колхоза «Памяти Ильича», 25 марта на общем собрании граждан Верхних Котлов, а затем 27 марта на собрании молодежи Верхних Котлов сделали общий вывод: «что в основном устав не изменен, а лишь дополнен кое-какими уточнениями и посему постановили перейти на новый устав, текст которого утвержден правительством». К марту 1930 г. в колхозе состояло 52 двора – 88 членов108.