Светлана Владимировна Демиденко
Светик-мёдик
Хорошо помню флакончики от духов тех времён, их упаковки. Кто-то отдал мне пустой бутылёк от духов «Лампа», – он и был сделан в форме настольной лампы с гафрированным абажюром и бутылёк в виде божьей коровки. Мне кажется, я на память помню те запахи! А ещё помню, как папа, однажды, подарил маме духи «Золушка». Это была светлая цилиндрическая коробка с флакончиком духов внутри. На коробке была нарисована карета. Флакончик стоял в подставочке, задрапированной белым атласом и рядом была приколота маленькая золотая туфелька! Если бы я сейчас увидела эти духи, эту коробочку, я бы, наверно, разрыдалась в голос.
Ещё помню одеколон «Русский лес». Пузырёк был толстый. Выпуклый и эти выпуклости были в виде хвойных веток и шишек. Я не могла нанюхаться этим одеколоном. Сейчас продают такой одеколон, но в простых флаконах. Я понюхала, – что-то не то! Не тот запах!
Ещё папа дарил маме на 8 марта духи, которые так и назывались «8 марта». Я помню узкую коробочку в красных и жёлтых тюльпанах. Ещё мама очень любила духи «Белая сирень», – сиреневая коробка с белой нарисованной сиренью и духи «Огни Москвы», – синяя коробка с изображением салюта. Бутылёк от «Огней» был синего цвета со стеклянным красивым колпачком.
Ещё у кого-то из соседей, у нас вроде не было, видела бутылочку из под духов или одеколона «Красная Москва», выполненную в виде кремлёвской башни с часами.
А с приходом лета, мы с девчонками сильно любили игру в резиночку. Две подружки ногами, на уровне щиколоток, держат сшитую длинную резинку, которая в результате образует длинный прямоугольник. А третья прыгает через неё, цепляет ногами и выделывает определённые фигуры. У нас был целый комплекс таких фигур. Затем резиночку закрепляли под коленями, затем выше и для прыгающей это уже был высший пилотаж, – исполнять сложные фигуры на высоте!
Дома я натягивала резинку на два стула, стоящих друг против друга и тренировалась. Кто нас этому научил? Не знаю!
А когда были дошкольниками, да и в младших классах, играли в песочнице в магазин. Деньгами нам служили листья с деревьев и камешки. Продуктами – листья подорожника, это капуста, трава – это лук, естественно, жёлтые головки одуванчика – конфеты и т д. Как теперь пишут в «Одноклассниках»: «Хорошо в детстве! Надо денег, – пошёл сорвал с дерева!»
Частенько, у Иннки Новичковой, мы играли в «Бременских музыкантов». В то время на экраны вышел этот мультфильм. Почти у всех у нас дома были виниловые пластинки с этой сказкой, да и не только с этой.
Новичкова была принцессой, т к она была самая хорошенькая среди нас и у неё были такие хвостики из волос, как у принцессы из мультфильма. А я была трубадуром. И под пластинку мы пели вместе с артистами: «Луч солнца золотого с крыш …чё-то…пелена! И между нами снова вдруг выросла стена! А-а-а-а. А-а-а-а-а….» и кидали друг другу мяч, словно это луна!
Что делала Ольга в это время, не знаю! Наверно была на бэк-вокале, ха-ха-ха!
А дома у меня были сказки-пластинки: «Холодный нос, короткий хвост» про двух зайцев; «Пиф-ноэль», «Дюймовочка», «Свинопас», «Малыш и Карлсон», «Малыш Николя» и что-то ещё…
Хорошо запомнила одну фразу из какой-то сказки Андерсена: «Как любил повторять крот, – никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня!» О-о-о. это стало моим кредо! Я очень часто повторяю эту фразу на работе в своём небольшом коллективе!
А ещё у меня была гибкая голубая пластинка: «Волк и семеро козлят, да на новый лад!» Я изображала эту сказку под пластинку перед младшей сестрёнкой Инной и её подружками. Помню, они сидят в ряд на диване, ноги не достают даже до края дивана, а я перед ними бисер мечу! Изображаю и козу, и волка, и козлят! Инна помнит до сих пор! Говорит, -была в восторге! Да, пропал талант не за грош собачий!
Кстати, мы во дворе устраивали спектакли перед соседями. Это пришло к нам от Маринки Денисовой. У нас в доме было несколько квартир, куда заселялись семьи военных и эти семьи часто менялись. А Марина была дочерью геологов и их поселили в эту перевалочную квартиру. Что геологи делали в нашем городе? Не знаю. В квартире у них был стеллаж с диковинными камнями и вообще, интерьер сильно отличался от обстановки нашей квартиры, – интеллигенция одним словом!
И первый спектакль организовала именно Марина. Она же изготовила шторы-занавес и снабдила нас костюмами. Что была за сказка, которую мы инсценировали, не помню. Но Маринка была царицей с каким-то золотым шарабаном на голове, а я изображала мачеху какую-то. И нам, и зрителям понравилось. Потом Денисовы уехали, а мы продолжали во дворе устраивать спектакли и обычные концерты. Марина подарила мне на память несколько книг. Это был «Том Сойер», «Сказка о золотом петушке – флюгеле», что-то ещё, но самое главное- « Весёлое мореплавание Солнышкина». Как я полюбила эту книгу! Я зачитала её до дыр! В зрелом возрасте купила в новом переиздании, а старая при переезде где-то потерялась! ( Мы, когда переезжали, – много книг потеряли почему-то.)
Кстати, именно Марина Денисова соблазнила меня записаться в детский хор при Д К имени Калинина. Она с таким восторгом рассказала мне, что записалась в этот кружок, что я побежала следом, а за мной и другие девчонки подтянулись – Ольга Чердакова, Ольга Зеленова, Маринка Кудряшова. Я ходила туда три года. Мне очень нравилось. Я любила и люблю петь. (Сколько в ЦУМе существовала художественная самодеятельность, столько я была её бессменным участником). Я обожала выступления! Мы стоим в три ряда, в специально сшитых для нас костюмах- сиренево-голубых с белыми ромбами на груди и поём на разные голоса! Кстати, на загривке моего костюма была пришита белая бирочка, на которой была написана моя фамилия. У меня определили второе сопрано! У Ольги Ч. Тоже. У Ольги Зеленовой – 1 сопрано, а Кудряшова стоит а «Альтах»! Столько света от рамп, софитов!
Во время концерта перед нами всегда выступал детский ансамбль народного танца. Девчонки, бойко отплясывали, как конфетки! Море пайеток на костюмах, всё сверкает! Юбочки кружатся, видны белые подъюбнички и красные сапожки! Можно умереть от счастья!
Но я умерала от этого яркого освещения. Часто, на репетициях я падала в обморок. Пели всегда стоя, освещение сильное от ламп дневного света, которые стали вводить в обиход. Мальчишки постарше из хора уносили меня на руках в соседнюю какую-то комнату и там меня отваживали нашатырём и отпаивали водой. Аккомпаниатор и дирижёр хора Капитолина Борисовна переживали за меня и спрашивали:
– Ты, наверно, голодная?
А я, чтобы они отвязвлись, говорила:
– Да, голодная.
Они отправляли меня с занятий идти домой кушать. Я гуляла в парке рядом с домом культуры, потом возвращалась и говорила, что поела.
Капитолина Борисовна была хохлушка и считала меня тоже хохлушкой из -за фамилии. Мне нравилось, как она меня называла по фамилии – «Дэмидэнко!», говорила она вместо «Демиденко». Говорила, что так правильно! Помню, мы разучивали такие песни: «Купила мама Лёше отличные галоши! Галоши настоящие отличные, блестящие!....», больше ничего не помню! Далее: «Петушок, погромче пой, разбуди меня с зарёй!»; очень мелодичная: «Слети к нам тихий вечер на синие поля! Тебе поём мы песню, Вечерняя заря!»; ещё пели на латышском языке песню про мельника: «Майнес, пайнес прыгулины….», конечно уже не помню!
Губы надо было держать трубочкой, когда поёшь, так нас учили. У меня есть фотография вырезанная из газеты «Вечерний Новосибирск», где запечатлён кусочек нашего хора со мной в первом ряду. Я стою такая смешная с выпяченными губами, в очках, душки которых были такими проволочными и закручены за уши, давящими на них очень больно. Кстати, позже, когда я училась в 7 классе, вдруг поступила в музыкальную школу на курс игры на гитаре. Капитолина вела у нас сольфеджио и ставила своей любимой Дэмидэнко только пятёрки!
Мы периодически ездили с хором записываться на радио и телевидение и там тоже мне было плохо и раз или два меня отстранили от съёмок. Так было обидно!
А потом наш коллектив должен был ехать в Москву отдохнуть, а нас- троих подружек, – не взяли. Потому что накануне, когда наш хор выступал в Берёзовой роще, мы опоздали на выступление, т к сели прокатиться на Чёртово колесо, а оно же медленно кружится, и успели на сцену, когда все допевали последний куплет последней песни. Я, между прочим, много страху натерпелась на этом колесе. Просто ужас, как я его пережила. Вверх я ехала с закрытыми глазами. Пальцы мои посинели наверно от того, как я вцепилась в перекладину, якобы обеспечивающую безопасность. И только на самом верху мне велели открыть глаза, чтобы я увидела макушки деревьев с самой верхней точки этого колеса. Затем мы медленно поплыли вниз и мне уже было не так страшно.
Короче, из- за этого нас не взяли в Москву. А мы, демонстративно, больше не стали ходить в хор. Хотя из хора приходили к нам в школу два раза и говорили, чтобы мы с Ольгой Ч., в частности, вернулись.
Но мы были гордые и не вернулись.
Хотя с тех пор, как вижу по телевизору крупным планом различные сверкающие трубы оркестра, ( а нас тоже всегда сопровождал оркестр), – захватывет дух! Какой-то сиюминутный приступ счастья! Сияние труб и сияние ёлочных шаров, – это что-то! Знак тождественности между ними и словом «Восторг»!
А какие раньше были открытки! Ведь я их коллекционировала! Некоторые наклеивала на каждую страничку в общую тетрадь. И две такие тетради у меня сохранились.
Помню открытку на Новый год! Дед Мороз заглядывает в окошко, а дома угол стола с угощением каким-то и наряженный край ёлки с блестящими шарами. А на 8 Марта, – серый зайчишка держит букетик жёлтых цветов, то ли верба распушенная, то-ли какие-то другие цветочки. Но очень замечательные!
Сейчас, правда, тоже много красивых и необычных открыток и я их никогда не выбрасываю, если дарят. Две корбки уже под кроватью стоят.
А ещё мы собирали фотографии актёров. Это старшая девочка, которая жила в нашем доме Наталья Немазанникова, соблазнила нас. Показала девчонкам во дворе свою коллекцию и подарила мне две фотографии- Андрея Миронова и Натальи Варлей для начала сбора моей коллекции. И я очень много насобирала! Мы с девчонками и выписывали их через посылторг и покупали в киосках союзпечати.
Любимая моя артистка была Наталья Селезнёва. У меня были, наверно, все её фото, которые только были у этой артистки. Я её обожала! Особенно после фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Я рисовала своей бумажной кукле все платья Натальи Селезнёвой из этого кино. А раньше у всех девочек были куклы из бумаги, лучше картона. Мы вырезали их фигуру, а затем, по фигуре рисовали одежду с заклёпками на плечах, чтобы можно было менять наряды.
Коллекция артистов, при переезде, тоже куда-то делась. Очень жалко!
В младших классах, помню, к нашей школе №153, периодически подъезжал автобус оранжевого цвета, где белыми буквами было написано «Октябрёнок». Окна у него были заклеены картинами с изображением мультипликационных героев: волка из «Ну, погоди», Карлсона, Винни Пуха и т д.
В этом автобусе водитель-киномеханик показывал детям мультфильмы. Детский билет стоил 5 копеек! Пятачок!
Этот весёлый автобус колесил по всем школам города и к нам приезжал где-то раз в месяц.
Возле автобуса всегда стояла небольшая очередь. Сеанс был где-то 30-40 минут, а мест в салоне автобуса, примерно на 20 человек.
Однажды зимой, я не успела на первый сеанс и, дожидаясь второго, простояла на морозе всё это время. Пятачок был в варежке. Ноги в валенках замёрзли. И. когда, наконец, я зашла в этот мини-кинозал, ноги у меня были ледяными. И, кривясь от боли и, пытаясь не зареветь вслух я, не сводя глаз с «Золотой антилопы», растирала пальцы на ногах, скинув валенки.
Такая была тяга к Киноискусству!
А мультики нашего детства это – «Варежка», «Пластилиновый ёжик», «Воробей Пашка», «Чьи в лесу шишки?», «Дед Мороз и лето», «Умка», «Золотая антилопа», «Маугли», «Ну, погоди», «Карлсон», «Винни Пух», «Паровозик из Ромашково». Ещё про лягушонка, бельчонка и ежонка, как они убегали от кошки, которую играла натуральная киска, – был такой комбинированный мульт-кино-фильм! Про снежинок-человечков, которые летели снежинками, а приземлялись смешными комочками-пироженками-человечками, – так они мне нравились, но суть не помню.
«Поросёнок Чуня»; «Песенка мышонка», где мышонок пел: «Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя!»; «Шайбу-шайбу!»; «Цветик-семицветик»; «Девочка и слон»; «Весёлые осьминожки»; «Тимошкина ёлка»; «Вовка в тридевятом царстве»; «Сладкая сказка» про смешного дракончика-сладкоежку; «Козлёнок, который умел считать до десяти»; «Про колобка», где колобок был такой современный в белом платочке в голубой горошек!
Когда моя сестра была маленькая, мы с ней вместе сшили мягкую игрушку – колобок в платочке, как из мультика. Надели на него косынку белую в голубой горох и завязали на голове узлом! Где-то он у нас до сих пор хранится среди старых игрушек!
Сегодня утром зашла в «Одноклассники», посмотрела чей-то чужой альбом «Грибная охота». Фотографии, конечно, замечательные, – и лесные пейзажи, и корзинки с грибами, и готовые баночки с уже приготовленными грибочками. Сразу воспоминание! Папа забирает меня с занятий хора. Так как занятия были допоздна. До темноты. А в фойе Д К Калинина лоток с открытками, журналами. И лежит в продаже набор открыток – фотографии с грибами. Как этот «альбом» назывался, не знаю. Но в пачке, на каждой открытке был изображён солнечный пейзаж с изображением, например берёзового леса, а ниже – фотография гриба подберёзовика! Затем хвойный лес и ниже – фото другого гриба и т д. И все фотографии были замечательного качества! Мне так нравились эти открытки, что я попросила папу и он их мне купил. Мне кажется, что я даже помню запах этих открыток! Кстати, мне всегда нравилось, как пахнут новые учебники. Когда заканчивался очередной учебный год, нам выдавали книжки-учебники на следующий год. Я открывала наугад книгу и внюхивалась в свежие страницы! Запах обалденный!
А сейчас откроешь какой-нибудь ироничный детективчик, на которые я подсела в последнее время, и чувствуешь запах какого-то химического вещества! Не то!
Читать я, кстати, очень люблю. Я начала читать очень рано, лет в 5-то точно, наверное. Дома у нас книжек было очень мало. А вот у соседей Новичковых, где проживала моя подружка Инна, была огромная библиотека. У них были огромные стеклянные шкафы, набитые книгами. На нижних полках были детские книжки. Было много национальных сказок. Армянские, тувинские, северных народов и т д. Я их читала запоем! Пока Инна кушала, а я заходила за ней погулять, я садилась в какой-то угол и читала эти сказки. Я не могла оторваться! В конце концов подружка уходила на улицу одна, а я сидела и читала у них дома. Позже, Инна говорила, сильно её это злило. Потому что родители ставили меня ей в пример, а та читать не хотела! Хотя Инна с детства разучивала много стихов, под нажимом родителей, конечно, и зачитывала их на стуле перед гостями. А гости умилялись и аплодировали, когда ребёнок в 4 года читал: «Мой дядя самых честных правил…» и «У Лукоморья дуб зелёный…». А я в те годы знала только такие стихи, как «Села муха на варенье, вот и всё стихотворенье!»; «Сел комар на квас, вот и весь рассказ!».
Когда я пошла в 1 класс, на первой же перемене пошла в школьную библиотеку, где отдельно стояли специальные ящики с тонкими детскими книжками. Я тут же выбрала штуки четыре. Хорошо помню тоненькую оранжевую книжицу. Где на обложке была нарисована девочка у окошка с цветочным горшком. Называлась она «Цветок-огонёк» и в ней были детские стихи. Вторая книга была про дедушку Ленина. Я прочитала их в этот же день и на следующий пришла обменивать. Библиотекарши сильно удивились. Думали, наверное, что я их месяц читать буду. Короче, я перечитала у них все детские книжки и перешла к стеллажам, где были книжки для старших школьников. Раньше было столько много детской литературы! Я обожала читать, представляла себя на месте какого-нибудь героя. Одной из самых моих любимых книг стала повесть Валентины Осеевой «Динка» и её вторая книга «Динка прощается с детством». Я её читала много раз и всегда мечтала заныкать её из библиотеки, сказать что потеряла и заплатить за неё пяти-десятикратный размер. Но, когда нужно было сдавать книгу, у меня не поворачивался язык соврать и я молча её отдавала. Может быть это стеснение, боязнь были после того, как в первом классе я взяла почитать журнал «Весёлые картинки». Мне тогда так много всего понравилось в журнале, что я не удержалась и
