Светлана Наумова
Предел – только небо. Книга 2. Аполитон
Помещение было небольшим. Внутри едва помещались два стола и стулья. Не раздумывая, я зачерпнула себе половник супа в миску и взяла кусочек рыбы. От домашней выпечки я не могла себе позволить отказаться. Ни одна я была голодной и набросилась на еду: вся наша команда уплетала морепродукты за обе щеки, вырисовывая на лицах неописуемое блаженство и радость. Первые десять минут было слышно лишь чавканье, смактанье и блаженные звуки удовольствия. После первой порции Лили облизала пальчики и пошла за добавкой. За ней последовали другие ребята.
Наглость я проявила, после добавления второй порции рыбы в свою тарелку, и целеустремленно села рядом с Кириллом, вклиниваясь между Константином и Марком. Не желала я задумывать о мнении других в данной ситуации, поэтому не посмотрела ни на одного, ни на другого. Меня волновало лишь мнение Кирилла.
– Не против?
– Какая разница, если сделаешь ты все равно по-своему, – жестко отстранялся Кирилл от меня.
– Ты позволишь мне помочь тебе? – шепотом обратилась я к голубоглазому парню, наклоняясь в его сторону.
– Зачем? Я сам справлюсь, – коротко ответил он.
– Кирилл, я-я-я.
– Не надо мне ничего объяснять, – отрезал Кирилл. – Я все видел сам своими глазами. – Он посмотрел на меня, выражая неподдельное глубокое расстройство на лице. Казалось, я мучила его своей жалостью более. – Я, правда, тебе благодарен за спасение жизни, за то, что не бросила человека в трудную минуту, заботилась, перевязывала, сопереживала и далее по списку. Во избежание нехорошей ситуации в будущем, я прошу тебя перестать вмешиваться в мою жизнь сейчас и отныне.
– Ты действительно хочешь, чтобы я держалась подальше от тебя?
– Совершенно не важно, чего хочу я, – с отчаянием в голосе произнес Кирилл, давясь едой. – В конце концов, ты получила все, чтобы, наконец, стать счастливой.
– Кирилл, но ты, – запиналась я. – Это не так, – произнесла я себе под нос, ощущая глубокую потерю. – Извини, – попросила я прощение и вышла из-за стола.
Кирилл поймал меня за руку, поднимая свои глаза на меня. Я почувствовала, как по телу парня, коснувшегося меня, пробежала мелкая дрожь и передалась в двойной дозе мне. Кажется, я чувствовала этого мужчину каждой клеточкой своего тела, видела все его желания и знала то, о чем он сам не догадывался. Какая-то доминирующая нерушимая связь, однажды появившаяся между нами, не позволяла мне оставить его, забыть или вычеркнуть его из своей жизни.
– Анна, – тихо прошептал он мое имя. Я взмахнула ресницами, чувствуя, как вновь попадаю под очарование, но на этот раз я не готова была покинуть Кирилла. – Все хорошо. – Лицо Кирилла вдруг просветлело, и едва уловимая улыбка сделала его черты еще прекрасней. Он отпустил ладонь и резко отвернулся.
Слова Кирилла не ободряли, наоборот причиняли боль. Но хуже было сейчас голубоглазому парню, чье лицо было прикрыто маской улыбки, под которой прятался глубоко страдающий человек. Вопреки собственному решению, он страдал, сердце его обливалось слезами, а ранимая душа противилась каждому слову, сорвавшемуся с его уст.
Попытка поговорить не увенчалась успехом. Всячески отрицая внутри, я боролась с решением: оставить Кирилла и больше никогда не появляться в его жизни. Наверное, Степан Филиппович был прав, попросив меня об одолжении: не причинять Кириллу боль своим присутствием.
Я насильно заставила себя отойти и выйти из пищевого блока. Снаружи караулил Александр. То, что меня ожидали за дверью, не было сюрпризом.
– Надеюсь, еда понравилась? Потому что завтра утром вам предложат тарелку каши и распустят в разных направлениях. – Яда было в этом голосе больше, чем самого Александра. Его легкая ухмылка наводила на определенные мысли и периодами, казалось, что он рассматривает меня как-то недобро. Что-то было в его маленьких близко посаженных друг к другу глазах неуловимо опасное.
– А вы чем питаетесь? – прошипела я, выражая недовольный безинтерес к жизни этого человека. Вопрос, на который мне не хотелось бы услышать ответ.
– Жена готовит! – похвастался Саша. Глаза его мечтательно полуприкрыты, а лик будто вызолочен вдохновенным светом. Я была удивлена, как быстро сменились его черты лица при упоминании того, что так дорого его сердцу.
– Неплохо! – Заставил меня Александр подогреть интерес к его персоне. – Давно вы здесь?
– Пару месяцев, – улыбнулся мужчина, но тут же вернул своему лицу строгий вид.
Странным человеком казался Александр. Было в нем и нечто пугающее – весь его вид выражал угрозу, исходившую от этого существа. С другой стороны, мужик он был хитрющий, из тех, кто не пропадет ни на планете Земля, ни на Аполитоне. Я смотрела на смену ухмылок, гримас и настроений человека, и все никак не могла взять в толк, как в Александре уживаются столько личностей одновременно.
– Что дальше делать? – надменно спросила я.
– Сядете на катер и отправитесь каждый на свой остров. Водитель доставит каждого до пункта назначения, – пробурчал себе под нос Александр, в голосе которого лязгнул металл.
– Водитель? – рассмеялась я, почему-то удивляясь как ребенок. – Извините. Это слово звучит как-то неправильно. Кругом же вода!
Александр чуть расслабил скулы щек и едва заметно натянул брови. Его лицо стало выражать бесконечно ребяческий облик. Он рукой указал на Игоря и Лили, отмахиваясь от пристального внимания, которое я уделяла его эмоциям. Смущение этого мужчины грело мою душу, но мучить человека я не стала. Удивительно, как быстро сменился мой центр действий, как только увидела сестру. И когда она успела выпорхнуть наружу? Неужели разговор с Кириллом, а после с Александром, отодвинул все важное на вторые роли?
– Вас ожидают, Анна, – разбил молчание Александр и направился прямиком в сторону Игоря и моей сестры, стоящих у береговой линии.
– Знаешь? – отвлекала внимание Игоря Лили. – У нас появились хорошие друзья, – указала девочка на постройку, из которой постепенно выходили наши ребята. – Не обижайте их, пожалуйста!
– За что же мне их обижать? – не понял Игорь. Лили тут же показала опечаленный взгляд и тихо произнесла:
– Мне жаль, что они не могут остаться с нами.
– Лили, даже я не могу остаться с вами, пока мы не станем официально одной семьей. – Игорь погладил Лили по щеке и сморщил нос в надежде вызвать улыбку у ребенка своей смешной рожицей.
– Правила на Аполитоне похлеще, чем на Земле, – утверждала я, упирая взгляд в бездонную даль голубых красок планеты. Почему-то первой моей мыслью было присвоить эту заслугу зануде Александру, у которого все должно быть равноценно и правильно.
– Комитет по созданию условий жизни в нетрадиционной среде регулировал введение особого положения на Аполитоне, – ответил Александр на мой мысленный вопрос, пожимая руку Вячеславу Владимировичу в знак прощания.
– А вы, Александр, должно быть, являлись членом этого комитета? – дразнилась я, но должна признаться, что мне намеренно хотелось удовлетворить свои амбиции.
– Нет, – растянул рот в глупой ухмылке Александр. – Могу вас заверить, Анна, быть членом какой-либо группы не входило в мои планы. Мои знания в области астрофизики направляли меня совершенствоваться в научные исследования и обогащать себя ими. И ничего более. – Должно быть Александр выиграл этот раунд, потому как лицо Вячеслава Владимировича лучилось гордостью за своего протеже. На прощание он протянул ладонь Игорю, доверчиво улыбаясь обоим мужчинам.
– До завтра, ученый! – фыркнула я в сторону Александра.
– В девять ноль-ноль быть на месте, – предупреждал мужчина, идущий от нас прочь, но до сих пор сосредоточивший все свое внимание на нас. – Сегодня я начальник, – крикнул Александр, подходя к пищевому блоку. По пути мужчина подхватил под руку Максима Берехова, указал остальной группе место ожидания транспорта и скрылся за растительностью, которая отдаленно напоминала пальмы, но имела более плотную густую голубую листву и широкий ствол.
Ребята собрались в кучку, расположившись чуть поодаль от нас. Никто из них не пытался нарушить пространство и войти в зону общения Толкуновых, включая семью Фарида.
В ожидании транспорта каждый разглядывал пляж и пейзаж в целом. Вода в водоеме совсем не двигалась и не шла рябью, словно была нарисована на холсте. Это казалось одновременно и странным и загадочным. Как может существовать планета во вселенной без единого погодного явления? Очевидно, что речь не идет о гравитации и силе притяжения, так как по поверхности мы ходим ногами, значит, ядро притягивает тела, обладающие массой. Соответственно, сила тяжести прямо пропорциональна массе тела и, чем больше масса, тем сила будет больше. Законы физики никто не отменял. При этом факт остается фактом: благодаря притяжению планеты и ее спутнику должны вызываться приливы и отливы, коих мы не наблюдаем. Тогда напрашивается только одно разумное объяснение: у этой планеты нет спутника или ближайшее равное нашей новой планете тело по массе находится слишком далеко от нас. Это означает, что связь отсутствует. Будто бы закон всемирного тяготения работает наполовину или вовсе не применим к Аполитону, а единственной рациональной причиной отсутствия образования осадков в виде снега или дождя, облаков и ветра, кажется то, что Аполитон не вращается вокруг своей оси. Но если спутник у Аполитона отсутствует и планета не вращается вокруг своей оси – значит, ее стабилизирует массивная соседняя планета, период обращения которой вокруг звезды будет ровно в два раза больше или меньше. Такое сближение планет происходит каждый раз, когда планета сделает один или два круга вращения, направленная ко второй планете единой стороной. Обычно меньшая планета смотрит на большую. Например, Венера ориентируется на Землю, медленно вращаясь вокруг своей оси. Однако, любой толчок создает какое-либо вращение. Если вдруг метеорит войдет в атмосферу планеты, то сразу нарушит идеальную ее неподвижность. Есть возможность стабилизировать положение планеты, скажем, относительно реликтового излучения. Но откуда? При полном отсутствии вращения планета по закону должна упасть на другую планету.
– Я возьму твои вещи, детка, – не предложил, а настоял Игорь, вырывая меня из размышлений о возможности существования Аполитона, как равной Земле в отношении законов физики. Помощь астрофизика как раз была бы сейчас уместна.
– Ты куда? – не поняла я, стряхивая мысли.
– Милая, у вас свой транспорт, у меня – свой, – шутливо отчитался Игорь. – Мы с отцом будем ждать вас на острове, который предоставили в ваше пользование, – заверил меня мой парень.
– Ожидайте катер на этом месте, – попросил Вячеслав Владимирович. – Через несколько минут транспорт подплывет. Ах, да, – будто бы вспомнил он. – Не пугайтесь, когда начнется раздражающий свист. – Я увеличила глаза, искренне удивляясь. – Это шаттл будет стыковаться с поверхностью.
Мне не нужно было разрешение, чтобы прижаться к груди Игоря. Я всей душой хотела понять, что я чувствую к своему парню. Эта неделя резко внесла свои коррективы в мои желания и отношение. К своему огромному удивлению, я чувствовала себя защищенной от всего извне в его объятиях, но отягощающая мысль, что Кирилл видит эту картину и разочаровывается во мне, съедала меня изнутри куда мощнее радости прикосновений.
– Ты выглядишь потрясающе, несмотря на тяжелые дни, – шептал Игорь мне на ухо, поглаживая меня по волосам.
– Платье и обувь взяла взаймы, – призналась я, не пытаясь даже вырваться из объятий.
– Значит, была одета не по формату, – поддержал Игорь, осыпая макушку поцелуями. – Зеленый цвет тебе к лицу. Не помню, чтобы в твоем гардеробе было нечто подобное.
– Ты прав. Но знаешь, – замолчала я на секунду. – Мне нравится!
Игорь не знал всей правды и не мог понять, через что нам с Лили пришлось пройти. Его действительно не было рядом, когда я больше всего нуждалась в своем парне. При этом я не имею право винить человека, зная наверняка, что Игорь не мог найти нас в черном облаке пыли, даже если бы летал весь день над Москвой. Надеюсь, он никогда не узнает, что значит убить человека и отвечать за безопасность целой команды, вести их вперед, ухаживать за тяжелораненными. Может, однажды я смогу рассказать ему, как тяжело мне было эти пять последних дней на планете Земля. Это случится не сегодня и не сейчас.
Несмотря на весь драматизм ситуации, в которой мы с Лили оказались, Игорь вел себя довольно расслаблено. Казалось, он не видел ничего вокруг, даже мое волнение осталось им не замечено. Он поцеловал меня коротким поцелуем в губы и ушел вслед за отцом, забрав все наши вещи и кота.
После ухода семьи Толкуновых мы с Лили подошли к остальным ребятам. Стоя на берегу, каждый вглядывался в голубую воду, необратимо похожую на небо. Лили держала меня за руку, также унося свои мысли в пустоту ярких красок, а может в ее самые счастливые воспоминания о жизни. В вечерний час небо с водой слились воедино, образуя единый голубой пласт, на котором виднелись едва заметные отметины в виде островов, будто на леопарде – пятна.
Постепенно чудесный вид померк, растворяясь в лице Кирилла, потому что взгляд так и тянулся к его персоне. Сама мысль была невыносима, когда я увидела его улыбку, предназначенную Еве. Они довольно мило беседовали и видимо шутили. Чувство ревности не было хорошим, как и мое желание нарушить их идиллию. Но я понимала, что не могла позволить себе роскошь признаться, как сильно меня задевало простое человеческое общение между ними, как расстраивало, что на месте Евы сейчас не я. Эти мысли заводили меня в тупик до тех пор, пока небо не начало трещать пополам. Вдруг показалось, что упал метеорит, возвращая меня в воспоминания о минувших страшных пяти последних днях на планете Земля.
Как и говорил Вячеслав Владимирович, звук был слишком громким и невероятно противным для ушей. Вскоре в ауре свечения в темно-синем пласте приближающейся ночи появилась точка, похожая на светящуюся звезду. Ее блеск с каждой секундой становился ярче, пока не проявилась картинка целиком – шаттл. При входе корабля в атмосферу планеты звук стал меняться, превращаясь в писк, пока стал совсем невыносим для моих ушей. Будто это была особая частота шума, отдаленно напоминающая вой летучей мыши. В конце концов, я закрыла уши ладонями и присела на колени, настолько давил звук на барабанные перепонки.
– Ты в порядке? – подбежал Константин, присаживаясь рядом на корточки.
– Да, конечно, – соврала я, испытывая какую-то непонятную для меня чувствительность в ушах, как будто ультразвуковые волны проходили через мозг. Тонкий писк продолжал мучить меня, пока шаттл не состыковался с поверхностью Аполитона, только после этого я посмотрела на склонившихся надо мной ребят. – Вы это слышали? – обратилась я ко всей своей команде, но посмотрела на обеспокоенное лицо Кирилла.
– Что? – не понял Константин.
– Будто импульс или ультразвуковая волна, – попыталась я описать то, что меня обеспокоило.
Ребята посмотрели на меня с долей удивления, обескураженные моим странным поведением, из чего можно сделать вывод о том, что я – единственный человек, непонятным образом уловивший частоту колебания механической звуковой волны, и возможно способный воспринимать другой ее диапазон.
– Анна, с тобой точно все в порядке? – обеспокоенным голосом уточнил Кирилл. Я махнула головой ему в ответ и обвела глазами ребят.
– Забудьте, – попросила я, поворачивая голову в сторону девочки, смотревшей на меня детским, наивным взглядом.
В мучительных тисках от последствий невыносимого писка я попыталась подняться на ноги, чтобы не пугать ребят непонятным для них состоянием. Стараться объяснять причину свиста в ушах мне не хотелось, как и проявить слабость на людях. Поэтому я глубоко вдохнула, наполнила легкие кислородом и на выдохе выпрямила тело. Казалось, проще было скрыть боль и отвести от себя вниманием приближающейся лодкой. На этот раз водный транспорт выглядел иначе: небольшой катер с ободранными бортами. Судя по отвратительному запаху и разбросанным по контуру очисткам от овощей, на лодке перевозили мусор. Наверное, у нынешней возглавлявшей элиты Аполитона с российской стороны было мнение, что по островам развозят отбросы общества, которые случайно попали на планету. Испытывая неугомонное желание возмутиться данному обстоятельству, каждый из нас воротил нос, но продолжал молчать.
– Воняет так, будто здесь кто-то сдох! – не выдержала Лили, выказывая свое раздражение.
Водитель катера издал невеселый смешок, но сделал вид, будто это неважно. Все его тело говорило о великом спокойствии и нежелании отвечать кому-либо из пассажиров. Человек вставил в уши эйрподс, дернул рычаг и с рычащим двигателем направил нос катера вглубь водоема. Над этой частью Аполитона нависла ночная мгла, правда полная темнота, как ожидалось, не наступила. Похоже, сумерки продлятся всю ночь.
Со своего места в лодке я оглядела главный остров, подсвеченный огнями, сплошь утопающий в деревьях с лианами. Еще в поле моего зрения попали маленькие огоньки в виде крошечных точек – это ночное видеонаблюдение. Такие пятна были едва заметны, и я насчитала их больше десятка. Уверена я была в том, что ни Кирилл, ни даже Степан Филиппович не поймут, что эти маленькие светила – камеры наружного наблюдения. С первого дня я уяснила, что основной остров фиксирует каждое передвижение и действие. С безопасностью ребята постарались, спрятав эти огоньки за ярким светом электростанции. Лучи пробивались сквозь густую растительность и бросали небольшой блик на небо.
Я продолжала смотреть на главный остров, пока его тень не скрылась в сумерках. Именно в тот момент я почувствовала локоть, упертый мне в бок.
– Прошу прощения, – брезгливо извинилась Ева, брыкаясь от мусора, который припадал к ее ногам при каждом крене катера, виляющего из стороны в сторону.
– Ничего страшного, – тихо ответила я, переводя взгляд на сестру, задыхающуюся от запаха гнили, морепродуктов и мочи. – Достать тебе респиратор? – предложила я Лили.
Девочка отрицательно покачала головой, показав на лице всю мерзость и ужас от происходящего. В этот момент катер начал постепенно сбрасывать скорость, пока не показался маленький островок с шикарным покрытием из листвы. Стволетон был прекрасен и казался могучим старым деревом. Его голубые листья, словно покрытые лаком, раскинулись по всему острову, и блестели даже в отсутствие солнца. Чудилось, что их свет умножится под его яркими световыми лучами. Любуясь красотой сего творения, я перестала чувствовать отвратительный запах. Сквозь пелену мыслей и раздумий, мужской голос прозвучал угрожающе.
– Остров номер триста восемьдесят девять. Прошу, – предложил жестом руки рулевой лодки, направляя свой взгляд куда-то вдаль. Мужчина не пытался помочь выйти людям из катера, не дернулся, чтобы подать сумки – он просто стоял и наблюдал за темнеющим небом Аполитона.
Фарид рывком перекинул ноги через бортик лодки и спрыгнул в воду, оказавшись по колено мокрым. Он на секунду затормозил взгляд на пейзаже, возникшем перед его глазами столь близко и явно маняще, отчего казалось, что человек зыбко попал в сказку, – и будто бы в замедленной съемке начал протягивать руки своей жене, чтобы помочь выбраться из лодки. Антон и Борис забрали с собой вещи и также быстро за отцом и матерью покинули катер. Не успел Фарид попрощаться с оставшейся частью своей команды, как нетерпеливый водитель транспорта резко потянул рычаг на себя – и лодка, буксуя, начала удаляться, роняя всплески воды на людей, которых оставили на суше.
Никто из нас не говорил друг с другом. Все молчали, переглядываясь. Дерзкое поведение человека, управляющего катером, наводило всех на неприятные мысли, но никто не собирался озвучивать свое мнение вслух, а посему, закрывая носы руками, прятали лица под ладонями и сидели смирно.
Катер вновь резко затормозил.
– Четыреста девятый остров, – огласил металлическим голосом человек.
Услышав номер своего острова, я словно по приказу перемахнула ноги через борт катера, и спрыгнула в воду, намочив всплесками капель новое зеленое платье. Следующее действие также было быстрым и будто внесено в мою мозговую программу: протянула руки к краю лодки, чтобы взять Лили на руки, но в этот момент ощутила теплые объятия. Доброе лицо Игоря сияло чистым светом. Он одними глазами указал, куда мне необходимо отойти, чтобы он мог забрать с катера ребенка и наши вещи. Я покорилась своему парню с одного взгляда.
Лилия плюхнулась в объятия Игоря, обвивая руками его шею. На лице девочки появилось знакомое до боли выражение искренней благодарности и великое успокоение. Сестра души не чаяла в семействе Толкуновых, кое они выражали ей. А я почему-то не смела смотреть в глаза своего парня и не решалась взглянуть в сторону Кирилла. Эти два человека дарили мне одновременно и спокойствие, и бесконечные страдания. Понимала я одно: время расставит все на свои места. И единственное, что мне предстоит сделать – отпустить свои чувства и мысли, просто плыть по течению. При этом муки совести никто не отменял.
Краем глаза я видела, как Вячеслав Владимирович дал знак водителю лодки, мол, можно отплывать. Чрезмерная благодарность к этому человеку давала мне силы, а его присутствие упрощало ситуацию в целом. Когда катер скрылся во тьме, Вячеслав Владимирович повернулся лицом к нам с Лили и широким жестом руки указал на остров, в центре которого величаво расположился стволетон, раскинув свои ветви, словно грозди винограда, по всему периметру участка суши. Скорее всего, в голове моей не могло уложиться столько одновременно происходящих событий, поэтому, я, как завороженная, осматривалась вокруг и молчала, не произнося ни звука. Мне нравилось это место визуально, но насколько будет тяжело привыкнуть к иному быту, я пока не понимала.
– Это будет ваш общий с Лили дом на ближайшее время, – поэтично разбил тишину Вячеслав Владимирович.
– Довольно мило, – поддержала я разговор, продолжая зачарованно смотреть на стволетон, купы ветвей которого действительно свисали над невысоким остовом в виде опоры этого загадочного растения. Внутри все было иначе, чем я представляла себе: грамотно спроектированные арки из веток держали весь каркас стволетона. И непонятно, как природа могла сотворить сие великолепие, столь удобное для жизни человека, защищая от солнца и одновременно давая кров. Растение это занимало три четверти от острова. Основа его была сдвинута влево, освобождая пространство для удобного входа и свободного передвижения в полный рост. Внутри стволетона под его шикарной листвой казалось было намного прохладней, чем снаружи. И конечно, самое привлекательное в этом растении – это несколько площадок в остове стволетона, напоминающие полки. Если свернуться клубочком, то можно использовать эти широкие возвышенности вместо кровати. Почти китайский двух ярусный домик с арочной крышей из веток и голубой листвы, а если включить воображение, то можно представить, будто над тобой вечное небо.
– Неплохая конструкция! – заметила я вслух, поражаясь и не веря в то, что вижу перед собой.
– Поистине очарование природы, – улыбнулся Вячеслав Владимирович, отдавая Лили котенка, которого он держал на руках.
– Спасибо, дядя Слава, – поблагодарил ребенок, обнимая свое животное. Пушистик явно устал от того, что его все время передают из рук в руки. Поэтому, как только Лили посадила его по площадку стволетона, питомец пару раз обошел периметр своей кровати, свернулся клубочком и, зевнув, уснул детским беззаботным сном.
– К новым условиям будет нелегко приспособиться. Мне до сих пор не удается преодолеть желание оказаться дома в своей кровати, спать на мягкой перине, щелкнуть кнопкой в электромобиле, а не грести веслами, – шепотом поделился Игорь первыми впечатлениями от непродолжительной жизни на Аполитоне.
– Наверное, мы вернемся к этой теме через несколько дней, – улыбнулась я, находясь в этот момент под другим впечатлением. Конечно, я понимала, что Игорь пытался мне сказать, но ощутить и разделить с ним его мнение я пока не могла.
– И не раз, – подмигнул в ответ мой парень.
– Прямо как в моих книжках про зачарованные леса! – вынес свой вердикт ребенок, заглядывая в каждый уголок под листьями стволетона. – Чувствую себя принцессой в заколдованном королевстве!
Лили заставила нас дружно рассмеяться, озвучив свои прелестно наивные мысли. Наверное, завтра это королевство превратиться в тюрьму, из которой нам будет никогда не выбраться. Но сегодня – сегодня мы наслаждаемся красотой и магическим шармом этого места.
– Кажется, уютным наш дивный островок с первого взгляда, – подумала я про себя, но произнесла слова вслух, наблюдая, как Вячеслав Владимирович залезает в свою маленькую гондолу и, оттолкнувшись веслом от берега, кричит, точно думает, что мы его не услышим:
– Оставлю вас ребята. Попробую сегодня на ужин рыбы наловить. Игорь вам обеим все расскажет.
– Спасибо вам за все! – поблагодарила я.
– Доброй ночи, Анна!
Я помахала рукой на прощание Вячеславу Владимировичу. И как только лодка отца Игоря исчезла в темноте, обратилась к своему парню:
– Каждый день добываете себе пищу?
– На Аполитоне все иначе, милая, – ласково ответил Игорь. – Для всех единые правила и порядки, – продолжил он рассказ, усаживая меня на песок и кладя свою мощную руку мне на плечи. – Основатели, конечно, пользуются привилегиями. Знаю, что для них готовят лучшие повара со всего мира. Они спят на мягких перинах, пользуются постельным бельем, укрываются одеялом. У них, скажем так, было время подготовиться к переселению на другую планету. Отец мало рассказывает о своей работе, но похоже, на людях основатели не любят появляться, как и не пытаются общаться с народом. – Я хотела было расспросить о положении, которым пользуется Вячеслав Владимирович на Аполитоне, но Игорь опередил меня, не дав задать вопрос: – Работа отца заключается в обеспечении безопасности основателей. Он лично вхож к правящей лиге, держит связь с ними, поэтому может себе позволить кое-какие просьбы и привилегии, но это ни в коем случае не касается еды или распорядка дня. О том, что происходит за закрытыми дверями, видимо, там и остается. Удовлетворили его прошение по питомцу, – улыбнулся он. – Несомненно, отец старается получить то, что мы не успели взять с собой. Ведь, когда мы уходили, брали необходимые вещи на лету. Угадай, что я забрал на Аполитон в виде талисмана?
– Самолет, – расхохоталась я.
– Да, этой птички нам обоим будет не хватать, – задумчиво ответил Игорь. – Боксерские перчатки. Отец не понял, зачем я взял их, как самую важную вещицу, но ты же понимаешь, что они значат для меня? – Я кивнула ему в ответ. – Подводя итог, могу заверить тебя, что мы здесь наравне со всеми жителями.
Я подумала, что Вячеслав Владимирович имел отношение к проекту межпланетного переселения граждан, но ход моих мыслей оказался в корне неверным. И отец Игоря, и Фарид были такими же счастливчиками, как и многие на Аполитоне, кому удалось занять неплохие должности во время несения службы на планете Земля. Этот факт позволил осведомленным людям узнать о планах, разработках и вышеуказанном глобальном межпланетном проекте.
– Какую рыбу вы обычно ловите? Или это неведанные млекопитающие нашему уму? Что еще можно на Аполитоне добывать себе для пропитания? – Я посмотрела на Игоря несколько рассеянно. Сейчас мне казалось, что этой недели и не было, будто мы не расставались с Игорем. Но потом я возвращалась к реальности и понимала, что мне никогда не стать прежней и не вернуть того, что было между нами до апокалипсиса, до встречи с Кириллом.
– Назовем их водными жителями водоема, – покосился он на меня. – Тебе нужно их видеть собственными глазами. Скажем, вид у них более угрожающий, чем у речной или морской рыбы на планете Земля. На вкус – смесь мяса курицы и рыбы. – Я прищурилась. – На планете есть птицы, отдаленно похожие на индюков, но способные летать. Он несут яйца, которые также можно употреблять в пищу. Это индюшиное создание, кстати, тоже съедобное, – подмигнул Игорь мне. – И ты не поверишь, в водоеме водятся осьминоги, вернее их копия – и это поистине настоящее лакомство. – Игорь игриво облизнулся, словно у него уже слюньки потекли.
– Ах, прости! – вспомнила я. – Ты, наверное, голоден? – Я попыталась подняться на ноги, чтобы предложить ему сухой паек, который мы забрали с шаттла, но Игорь обхватил мое запястье и вернул меня на место.
– Оставь еду для Лили, – настороженно попросил он, делая свой взгляд сухим, почти инквизиторским. – Первые дни будет очень тяжело справляться с условиями, – напомнил Игорь. – Ведь еды, которую сумеем раздобыть мы с отцом, может не хватить на всех. Действительность такова и с ней приходится мириться.
– Что ж, получается резкое неравенство между народом и основателями! – тряхнула я головой, показывая свое умиление на уставшем лице. – Пока одни наслаждаются благами жизни и природы, другие сводят концы с концами? Это было единственным правильным решением для власти? Подчинить народ с помощью голода и тем самым обуздать?
Игорь сделал глубокий выдох, услышав слова, сорвавшиеся с моих уст.
– Анна, – попытался он убрать негатив, произраставший во мне от непонимания губительной возможности порабощения людей через внушение мыслей о своих вложениях и помощи в трудной ситуации, потому что Игорь знал, что такое мышление приведет меня к тому решению, которого опасалась семья Толкуновых. – Эти люди открыли новую планету. Благодаря им все же удалось сохранить жизнь многим людям, дать шанс человечеству не погибнуть с планетой Земля. Тут нельзя однозначно говорить, что эти люди были неправы. За эти полгода их вклад в развитие жизни оказался слишком весомым и важным. Их стараниями мы до сих пор дышим, способны двигаться. Ничего важнее не может быть, чем возможность продолжать существовать, а не просто исчезнуть. Решения о транспортировке имущества, атрибутики и провизии были приняты задолго до нашего появления здесь. И никто из нас не участвовал в проекте межпланетного переселения. Анна, ведь самое важное, что у тебя есть – это шанс продолжать жить. Мы люди разумные, поэтому сможем начать все заново. У нас есть ноги и руки, значит, будем развивать первобытные инстинкты, добывать пропитание и выживать, как это делали наши предки. – Игорь наклонился и поцеловал меня, потом чуть отодвинулся, чтобы увидеть на моем лице результат его пылкой речи.
Слова Игоря о шансе, который нам выпал, звучали правдиво и до сих пор звенели в моих ушах. Я злилась – по-настоящему злилась, но в глубине души понимала, что светловолосый парень, сидящий рядышком, верил в благие намерения основателей. И его нельзя было винить за выбор, навязанный его собственным отцом. Но Игорь ошибается, если думает, что власти в первую очередь подумали о людях и их спасении. Им необходимы на новой планете рабы и прислужники, которые безоговорочно повиновались бы им, подчинили якобы для равенства народа свой дух, смиренно слушали и выполняли отданные приказы ради брошенной в толпу кости в виде вознаграждения за службу или крупицы каши за утомительный труд.
