Светлана Нарватова
Неевклидово пространство
Глава 5
– Тоже рад тебя видеть, дорогая, – расплылся в счастливой улыбке китиарец. – Чем обязан столь душевной встрече?
– Прямо воссоединение семьи после долгой разлуки, – не смог остаться в стороне детектив.
Какой, к чертям собачьим, коммуникатор, когда здесь такое шоу намечается? Коллингейм просочился мимо китиарки, пока его молнией не сшибло, и устроился на своем кресле, будто он тут совсем не при чем.
Миз Роул даже ухом в его сторону не повела.
– Где Эмиль? – спросила она у соотечественника таким тоном, что Алекс сразу и безоговорочно поверил, что Исследовательский Корпус Китиары – это спецслужба.
– Пытаюсь выяснить.
Майер мотнул головой в сторону детектива, переключая внимание Тайни. Спасибо тебе, добрый человек! Роул повернулась к Коллингейму. Хорошо, что китиарцы не любят киборг-технологии. А то вживили бы ей в глаза по лазеру, и она бы его сейчас так «ш-ш-шу!», «ш-ш-шу!» по полному разряду из каждого орудия. И лежал бы Алекс бездыханный. И никакого секса перед смертью – почему-то ему припомнился Бродски. Повезло же парню напоследок. Возможно, именно за это детектив не любил китиарцев…
Коллингейм поймал себя на том, что сердце продолжает биться, а значит, ничто не освобождает его от обязанности отвечать.
– Да, – подтвердил он. – Мистер Майер оказывает посильную добровольную помощь в расследовании дела об убийстве Бродски и поиске пропавших.
Тайни молчала. Воздух заискрил от напряжения.
– Вчера он выяснил местонахождение коммуникаторов Эмиля Роула и Эбигейл Джонсон, – продолжил детектив. – К сожалению, хозяев с ними не обнаружено, а сами коммуникаторы оказались пусты.
– И тебе ничего в этой ситуации не кажется странным? – вытаращив глаза и изобразив потрясение, поинтересовалась Тайни.
Хм. Если посмотреть под этим углом…
– Теперь ты будешь обвинять меня во всех неурядицах, которые случаются в твоей жизни? – невозмутимо влез с вопросом брюнет.
Как же, оказывается, Алекс скучал по китиарской невозмутимости. Сцена до тошноты напоминала типичные разборки бывших супругов после развода.
– Чувствуется опыт совместных ссор, – озвучил свои мысли Коллингейм, и оказался под дулами обоих взглядов.
– Мы с Тайни знаем друг друга больше десяти лет, – уведомил Майер. Что-то подобное Алекс и предполагал.
– «Знаем»! – фыркнула Роул. – Как выяснилось, я тебя совершенно не знаю!
– А ты, дорогая, всё это время была чиста и откровенна, как Иоанн Богослов, – ответил ей в тон китиарец.
Сходство с семейным скандалом усилилось.
– Миз Роул, вы здесь, чтобы выяснить отношения с мистером Майером? Не смею вас обоих задерживать, улицы Атован-Сити к вашим услугам. – Алекс указал в сторону выхода и заново запустил комп.
– Нет, я прибыла в качестве официального наблюдателя, но мне отказали. Не можешь объяснить, почему? – Слова Тайни звенели, как ножи на тренировке по холодному оружию.
– Наверное, потому что твой брат считается подозреваемым в деле об убийстве Оуэна Бродски, – пожал плечами детектив.
– Эмиль?!
«Ш-ш-шу!», «ш-ш-шу!», – вновь послышалось Коллингейму, и он с трудом удержался, чтобы не вжать голову в плечи.
– Некоторые улики не позволяют рассматривать мистера Роула как потерпевшего, – пояснил он. – Разумеется, обвинение на данном этапе никто не выдвигает. Однако и подозрений никто не снял.
– И что это за улики? – полюбопытствовала китиарка, складывая руки на груди.
– Должен напомнить, что я не имею права обсуждать ход следствия с посторонними, – отрезал детектив.
– А он, – Тайни указала подбородком в сторону Майера, – не посторонний?
– Сведений о его причастности к убийству мистера Бродски и пропаже двух других представителей Исследовательского Корпуса у нас нет. У вас есть? – уточнил Алекс.
Китиарка помотала головой.
– Зато у меня есть сведения о непричастности к убийству Эмиля Роула, – заявила она.
– Излагайте, – Алекс жестом пригласил ее присесть к столу.
– Не при нем. И не здесь, – отрезала Тайни.
Детектив удивленно приподнял бровь. Роул смотрела ему в глаза, и в его взгляде читалась решимость стоять на своем до победного.
– Ладно. Вас можно оставить на несколько минут, пока я схожу за вещдоком? По возвращении здесь не будет два свежих китиарских трупа? – Алекс последовательно перевел взгляд с одного на другую. Оба молчали. – Один китиарский труп?
Ему вновь никто не ответил, и Коллингейм посчитал молчание знаком согласия. Он в который раз за сегодняшнее утро подал компьютеру команду на выключение и покинул отгородку. Детектив приложил все усилия, чтобы вернуться как можно скорее. В отгородке было тихо. Майер уставился в виртуальный экран, стуча по виртуальной клавиатуре. Тайни стояла в той самой позе, в которой была перед уходом Алекса.
Детектив установил рамку тревоги на стенку. Если вещдок покинет эту границу, сработает защита. Теперь Коллингейм был готов к общению с Роул. Он протянул локоть.
– Ведите меня, прелестница, в свои укромные места для посвящения в ужасные тайны, – произнес он в жанре страшилок, но улыбки не удостоился. Тайни серьезно кивнула и направилась к выходу.
– Куда мы движемся? – спросил Алекс, когда они вошли в лифт.
– На крышу. Я вызвала аэротакси, – уведомила Тайни.
Роул смотрела куда-то вниз. В зеркальной стенке отражалось ее сосредоточенное лицо. Они хорошо смотрелись вместе. Правильно. Мощный, загорелый Коллингейм, и она – изящная, белокожая, похожая на фарфоровую статуэтку. Мужчина и Женщина. Она не женщина, напомнил себе Алекс. Она шпионка, обученная всяким психологическим штучкам. Более того – китиарка. Он для нее – умственно неполноценный даун. Урод. В голове прояснилось. Он – детектив. Она – сестра подозреваемого. В этот момент Роул подняла глаза, и их взгляды в отражении встретились. Коллингейм не успел распознать эмоции Тайни, прежде чем на нем застыла знакомая маска невозмутимости. Друг на друга смотрели не мужчина и женщина. Не партнеры. Не враги. Просто чужие люди. И Алексу почему-то от этого стало грустно.
Аэрокар уже поджидал их на площадке. Тайни продиктовала название отеля, где раньше размещалась команда Исследовательского Корпуса. Это было неправильно.
– Я не могу пустить вас в опечатанные номера, – предупредил Коллингейм.
– Я, – Роул сделала ударение, – собираюсь пустить тебя в свой, – опять ударение, – номер.
Алексу стало смешно.
– Отчего же такая щедрость? – поинтересовался он.
– Оттого, что там я могу чувствовать себя в безопасности.
– Тебе угрожали? – Насмешливое настроение пропало.
Тайни покачала головой.
– Там мы будем защищены от прослушивания, – глядя в окно, сообщила она.
Да она заигралась в свои шпионские игры!
– И кто же жаждет нас подслушать? – Коллингейм не сумел сдержать яд в интонации.
– Вик.
– О-хо-хо! Борец с тоталитарным режимом Виктор Майер преследует агентов влияния на чужих планетах! – продекламировал он, воздев правую руку к небу. Тьфу-ты. От Смита подцепил.
Тайни окинула его знакомым нечитаемым взглядом.
– Он на мне помешан, – коротко сообщила китиарка.
Коллингейму стало неприятно.
– А у вас при подтверждении гражданства мании величия не обнаружено? Или в пределах китиарской нормы?
Китиарка отвернулась и погрузилась не то в созерцание урбанистических красот Атован-сити, не то в свои мысли. Молчание затягивалось.
– Они живы? – нарушил тишину детектив. В принципе, и так было понятно. Если бы брат был мертв, Тайни вела бы себя по-другому. Про Эбигейл ничего утверждать было нельзя.
Роул кивнула.
– Самочувствие? – уточил Коллингейм.
Девушка пожала плечами.
– Приборы отказали?
Тайни повернулась:
– Алекс, скажи честно, ты на чьей стороне? – спросила она, вцепившись взглядом ему в глаза.
О как!
– На стороне справедливости, – ответил Коллингейм, складывая руки на груди.
– Тогда почему ты не хочешь меня слушать?
Женщины – они такие женщины!
– Миз Роул, а что я, по-вашему, здесь делаю?!
– «Миз Роул», – передразнила китиарка. – «По-вашему»… Алекс, что случилось? Мы же нормально работали вместе. Нормально разговаривали.
– А сейчас – ненормально? Всё в пределах устава, – детектив развел ладони. И собрал их в замок. Черт! Кто бы мог подумать, что это так заразно?
– «Устава»… – повторила она. – А-а-а… Оказывается, детектив Коллингейм действует по уста-аву, – будто это было для нее неким откровением.
– А надо как?
– Не знаю… Может, по-людски.
– По-людски? Право, затрудняюсь… – Алекс вновь поймал себя на шутовских интонациях Райана. – Люди, миз Роул, здороваются при встрече. И прощаются, когда уходят, – невесть с чего понесло детектива. Он притормозил и более спокойно добавил: – Воспитанные люди, во всяком случае.
В глазах китиарки мелькнул огонек понимания.
– Здра-авствуйте, детектив Коллингейм, – она изобразила поклон. – Как дела?
– Здравствуйте, миз Роул. Спасибо, хреново. А у вас?
– Спасибо, еще хуже, – мрачно буркнула Тайни.
Алекс уже пожалел о своей выходке, но китиарка не остановилась на достигнутом. С приклеено-вежливой улыбкой на лице, деланно-заботливым тоном она поинтересовалась:
– А что случилось с вашим напарником? Олдменом, кажется?
– С ним случился отпуск на Парадизе, – скопировал интонации Коллингейм. – Знаете ли, с людьми такое случается.
– А с вами?
Непонятно, на что намекала Роул, и детектив позволил себе интерпретировать вопрос по-своему:
– А со мной не случилось. Всё, дела, дела…
– Личные? – якобы с надеждой в голосе поинтересовалась Тайни. Вот же язва!
– Уголовные, миз Роул, уголовные. А тут еще повышенный интерес со стороны высших кругов…
– Вам не привыкать, – не то утешая, не то издеваясь, прокомментировала собеседница.
– Не хотелось бы, – кивнул Алекс.
Тайни промолчала в ответ. А потом произнесла:
– А тут еще китиарцы со своими разборками. Всё ясно.
И отвернулась к окну.
– Хорошо вам, – позавидовал детектив. – Мне вот совершенно ничего не ясно.
– Например. – Роул обернулась.
– Например, вы снова оказались рядом совершенно случайно?
– Нет, я осознанно сюда летела. Издалека.
– Почему?
– Хотелось бы польстить вашему самолюбию и сказать, что я по вас соскучилась…
– Ну, так смелее, льстите. Не сдерживайте желаний, идущих от сердца, – Алекс взмахнул рукой, демонстрируя, как идут от сердца эти самые желания, и в очередной раз ругнулся в адрес Райана Смита и его прилипчивой манеры поведения.
– …но дело в том, что я летела к Эмилю. Из-за меня он оказался по уши в проблемах.
– Из-за тебя?!
– Алекс, – китиарка взглянула на приборную панель. – Нам осталось лететь пятнадцать минут. Ты можешь потерпеть?
– Не понимаю, почему нельзя поговорить прямо здесь.
– Потому что я не хочу, чтобы нас слышали.
– Роул, а мании преследования у тебя не обнаружили?! – вырвалось в сердцах у Коллингейма.
– Не обнаружили, – уверила та.
– Наверное, тогда болезнь была в зачаточном состоянии. С тех пор она пустила корни, распушила ветви, скоро первые плоды принесет…
– Алекс, – устало произнесла Тайни, – ты просто не представляешь, на что способен Вик.
– И на что?
– Даже я этого не представляю. Но в том, что касается информации, он гений. Гений даже по нашим меркам.
– И ты всерьез полагаешь, что он убил, – «и изнасиловал» чуть было не проболтался Алекс, поймав слова на самом кончике языка, – Оуэна только для того, чтобы тебя увидеть? Тебе не кажется, что есть способы попроще?
– Есть, – согласилась Роул. – Но они совсем не такие интересные.
– Тайни, а почему он не стал подавать на гражданство?
Раз нельзя разговаривать о деле, можно поговорить о чем-нибудь другом. Или о ком-нибудь другом.
– Потому что он псих.
– Я это слышал. Но он не производит впечатления психа. Нормальный мужик. Только китиарец.
Роул, видимо, заметила неприязненные нотки в последнем предложении и покосилась в сторону Алекса с насмешкой.
– А что на тебя запал, – продолжал Коллингейм, – так ты сама говорила, что ничто человеческое вам не чуждо.
– Стыдно сказать, но я сама не знаю, почему, – неожиданно призналась Роул. – Если бы у него были какие-то симптомы, я бы их заметила. Это моя профессия.
– То есть, может, он и не псих? – уточнил детектив.
– Алекс, он на протяжении всего знакомства манипулировал мною.
– Молодец, – одобрил Коллингейм. – Как ты думаешь, если я спрошу, как ему это удавалось, он поделится секретом?
– Он меня использовал! – возмутилась китиарка, будто это был решающий довод.
– И что? А ты использовала меня. Я же по этому поводу монологи из «Короля Лира» не декламирую?
– Ой, поматросили и бросили… – с сюсюкающими интонация «посочувствовала» Тайни.
– И даже лести для самолюбия пожадничали, – пожаловался детектив. – Но я не обидчивый. Если будет настоятельная потребность – пользуйтесь на здоровье, – уверил он, хотя слова о настоятельной потребности для здоровья скорее относились к нему. – Психически больной я тебя из-за этого не считаю.
– А почему тогда он не подал на гражданство? – взъелась Роул.
– Вот и я тебя о том же спрашиваю. Слушай, ну, даже если он действительно псих…
Гений-то он однозначно, добавил Алекс про себя. Заставил в свое отсутствие обсуждать его персону, вместо того чтобы… Короче, вместо. Хотя Роул, конечно, сестра подозреваемого. Но, вроде, она обещала доказать его невиновность…
– Так вот, если он действительно псих, – продолжил Коллингейм, – чем ему это грозит?
– Девианты попадают под контроль Комиссии.
– А так он шляется, где хочет, бесконтрольно?
– А так он шляется, где хочет, – поправила его Тайни.
– В смысле, его свободы лишат, что ли? – догадался Алекс. – В психушку посадят?
– Не психушку в вашем понимании. Он будет работать на Китиаре под контролем врачей.
– Которые будут изучать его как подопытную морскую свинку.
– Зачем сразу впадать в крайности? Зато он будет безопасен.
– Я так понимаю, – влез детектив, – что он будет опасен везде, где есть выход в Сеть.
– Алекс, не умничай. Он же не один такой гений.
– А… – догадался Коллингейм. – Вы там солите гениев бочками, чтобы они потом шпионили друг за другом.
– Не нужно говорить о том, в чем ты не разбираешься, – оборвала разговор китиарка.
Не всё спокойно в датском королевстве… В смысле, китиарском матриархате.
Глава 6
Впереди показался Академический квартал. Аэротакси донесло своих пассажиров до крыши отеля, и Роул с гостем вошли внутрь. Апартаменты китиарки оказался копией номеров ее коллег. Трансформер был представлен кроватью. Роул щелкнула пультом, и он превратился в комфортный диван. А жаль! Алекс на таких кроватях еще ни разу…
Роул тем временем продолжала моделировать комнату, поднимая из пола тумбочку и «подзывая» из дальнего угла буфетный столик. На тумбу она установила комм, из столика вынула две кружки и упаковку каких-то печенек. Видимо, планируется долгий просмотр.
– Теперь говорить можно? – уточнил Коллингейм.
Китиарка, наполняя кружки напитком с фруктовым запахом, кивнула.
– Нас точно не подслушают? – еще раз спросил детектив.
Вновь кивок.
– Точно-точно?
– Алекс, говори уже, чего хочешь, – сердито выдала Тайни.
– Ну, я подумал, вдруг твой Майер нам на одежду жучков нацеплял… – намекнул детектив.
– И-и?
– И, может, ее снять, чтобы уж наверняка?
Тайни отреагировала мгновенно: коротким движением поставила кружку на столик и швырнула в Коллингейма подушку с дивана. Алекс прикрылся рукой быстрее, чем успел что-либо сообразить. Орудие нападения улетело в сторону стола, опрокинув посудину. Напиток выплеснулся прямо на брюки Роул.
– Вот видишь, – заметил Алекс, не дожидаясь упреков. – А если бы на тебе не было одежды, достаточно было бы просто сходить в душ…
На лице девушки отразилась сложная гамма чувств. В итоге она встала и произнесла фразу на непонятном языке. Комм замигал, распускаясь над тумбочкой стандартной космической заставкой. Девушка скомандовала еще что-то и обратилась к детективу:
– Посмотри, пока я буду переодеваться.
Космос сменился изображением Эмиля Роула.
Китиарец что-то прощебетал и поднял руку в приветственном жесте. Лицо его расплылось в радостной улыбке.
За спиной детектива Тайни дала комму команду. Алекс обернулся и успел заметить голый бок прежде, чем она скрылась. «Как одевается твоя девушка?» – вспомнился ему бородатый анекдот. – «Быстро!» Когда успела раздеться? И зачем было так быстро убегать?
– Сестренка, привет! – прозвучал мужской голос на общесоюзном, обретая тембр и интонации говорящего. Переводчик подстраивался. Детектив сосредоточился на галозаписи. – Долетели мы нормально, – теперь перевод полностью синхронизировался, только артикуляция не совпадала с произносимыми звуками. – Встретили нас с положенным для планет подобного класса пиететом.
Шатен изобразил надутое от важности лицо. Его мимика была очень живой. Сложно было заподозрить в молодом человеке невозмутимого китиарца. У Алекса мелькнуло подозрение, что невозмутимость – норма поведения с чужаками. Это объясняло и вспышку эмоций Тайни в отношении Майера. Может, Роул и считала его врагом, но он оставался «своим». В отличие от Коллингейма.
– Твой знакомый – профессор Фит – просил передать сердечный привет, – Роул-младший изобразил поклон с взмахом воображаемой шляпой в стиле галосериалов о древней Гее. – На этом хорошие новости кончились, – парень развел руками и скорчил физиономию а-ля «Звиняйте!»
До детектива дошло, что театральная манера общения, которая прицепилась к нему после посещения исследовательского центра, принадлежала не Райану. Стажер «поймал» ее от этого оболтуса, полностью оправдывающего свою фамилию.
– Колючка Эбби обнаружила на зеркале своего санузла надпись красной краской: «Убирайтесь к себе домой, гмо!» – Эмиль говорил ровно, констатируя факт. – Классика ксеноцида. Центр объявил код «Гамма». Краску смыли. Номера проверили: «насекомых» нет. Тренируем «доброжелательную улыбчивость».
Он обаятельно улыбнулся. Очень приветливо. Ни за что не скажешь, что улыбка была фальшивой. Ш-шпионы. Супер-агенты хреновы.
– А вообще мне тут понравилось, – продолжал парень свои излияния. – Дикая планетка. Брутальная. Прямо как на картинке у тебя в звездолете. Народ такой… незашуганный. Сервис на уровне. – Он несколько раз качнулся на кровати. Ни скрипа! – Завтра посмотрим, что у них за лаборатория, – Эмиль потер руками в предвкушении. – Как там, кстати, у тебя с новой миссией? Мама говорила, ты в последнее время редко маякуешь. Совесть имей.
Дальше Эмиль взывал к родственным чувствам сестренки, намекая, что Семья – это святое, и т. д. Наконец он простился. Тайни сзади скомандовала комму остановить просмотр. Когда подобралась? Алекс обернулся. Китиарка была в мягких широких брюках и свободной блузе с длинными рукавами. То и другое было призвано скрывать ее фигуру, но каким-то непостижимым образом ее только подчеркивало. А может, дело в воображении Коллингейма. Такими темпами эротика ему начнет видеться даже в абстрактных пятнах стеновых панелей.
Следов пролитой жидкости уже не наблюдалось: она успешно впиталась поверхностью столика и полом. Роул со снобизмом, достойным лучшего применения, убрала опрокинутую кружку в отделение для грязной посуды. Вынула чистую чашку, наполнила ее и осторожно придвинула столик к Коллингейму. Не собрался он ничего опрокидывать. Он конечно, дикий, брутальный и незашуганный, но не до такой же степени!
– Код «Гамма», – стала пояснять Роул обычным нейтральным тоном, – это название модели поведения в условно-агрессивной среде. Предполагает нейтрально-доброжелательное поведение в пределах принятых в сообществе социальных норм. Минимизацию межличностных отношений. Повышенные требования к технике безопасности.
– Как ты себя и вела? – уточнил Алекс.
– Нет, я себя вела в стандартном режиме одиночек. По данным Стоунбридж, общество Атована не проявляло агрессивности к нашей культуре. Мои наблюдения это подтвердили. Когда я улетала, прогноз был благоприятный, – в тоне китиарки промелькнули нотки оправдания.
– Но что-то пошло не так… – продолжил за нее Коллингейм.
Тайни кивнула.
– Слушай, а когда ты успела познакомиться с профессором Фитом? – вспомнил детектив. – Консультировалась у него по синдрому Хардена?
Роул поморщилась, глотнула из кружки и вернула ее на стол. В исполнении китиарки это вульгарное действие приобрело аристократический шик.
– Нет, я пересеклась с ним, когда в первый раз сюда прилетела. Мне пришлось объяснять, почему службы Китиары узнали о смерти Стоунбридж прежде, чем вы. К нему обратились как к эксперту.
– И как он?
– Как он. Светило местной медицины. Этим всё сказано.
– Ярым антикитиарцем он был уже тогда или стал им после общения с тобой? – поинтересовался Алекс.
– А с чего ты взял, что он противник Китиары? – удивилась Роул.
– С его слов.
– Странно. На меня от такого впечатления не произвел, – задумчиво произнесла Тайни. – И Эмиль ничего не говорил… О Фите он вообще мало рассказывал, – девушка подняла взгляд на детектива. – Разве что вскользь упоминал. Формально профессор руководит работами по Хардену, но по факту, как я поняла, около десяти лет назад болезнь официально признали неизлечимой и исследования, как таковые, по ней прекратили. Поэтому всерьез нашу группу никто не воспринял. Фит и мешать им не мешал, но и помощи особой не оказывал.
А по словам Смита, всё было совсем не так. Впрочем, Роул-младший не обязан жаловаться сестренке на каждого злого дядю, который его обижает. К тому же он мог не знать, как обстоят дела на самом деле. Китиарцев профессор, скорее всего, не трогал. А наученные горьким опытом атованцы могли и не докладывать, по какой причине перестали заходить в гости к коллегам.
– Что еще он рассказывал?
– Давай, я дальше включу. Здесь не все его записи, – уточнила Тайни. – В большинстве своем они носят личный характер. Поэтому я сделала подборку того, что имеет отношение к делу.
Алекс не слишком поверил в то, что ничего интересного в других записях не было. Но к этому вопросу он сможет вернуться позже. Тайни запустила следующее галописьмо.
