Светлана Курилович
Ска3очки
– Вот и вы! Попались!! – Лазорита догнала их и перекинулась в человека.
На неё было страшно смотреть: красивое лицо было обезображено остервенением и злобой, вместо рук были два длинных хлыста, даже толстая коса то свивалась, то развивалась вокруг её головы, напоминая бешеную змею.
– Попались! – повторила она, медленно приближаясь. – Как! Вы! Посмели! Сбежать от меня?! – заревела она. – ОТ МЕНЯ?! ЦАРИЦЫ ЛАЗОРИТЫ??? Возвращайтесь немедленно, и, возможно, я вас помилую!
– Нет, – сказал Ваня, – не нужна нам твоя милость! Ты злая, ты ящерок мучаешь, ты никому не сделала ничего доброго! Какая ты царица? Ты злобная ведьма!
Лазорита с искажённым лицом, действительно, была похожа на старуху.
– Ах так! – зашипела она. – Ну, я вам сейчас покажу!
Волшебница размахнулась хлыстами, чтоб ударить друзей, но Ваня, мгновенно приняв решение, подхватил Капельку, закинул её на плечо, размашисто побежал к самому обрыву, сильно оттолкнулся и прыгнул.
– Неееет! – завопили одновременно ящерка и Лазорита.
Капелька, судорожно вцепившись передними лапками в воротник новой рубахи, почувствовала, как её задние лапки и всё тельце отрываются от Вани и полощутся по ветру.
– Нееет! – ещё громче крикнула она, выпучив глаза и из последних сил держась коготками за мальчика.
Вдруг сильный удар ожёг её, и она заверещала пронзительней прежнего:
– Ай-яй-яй! Мы же сейчас упадём!!!
Но нет! Река текла под ними, синяя и безмятежная, в ушах свистел ветер, друзья со страшной скоростью неслись вперёд и почему-то не падали! Берег, покрытый берёзовой рощей, приближался, но мальчик с ящерицей перелетели и через березняк, и через поле и… медленно опустились прямо у калитки родного Ваниного дома.
– Мама! – во всё горло закричал он, увидев женщину, копавшуюся в огороде.
– Сынок! – распрямилась Радмила.
Ох, сколько же было и радости, и слёз! Из дома выскочили все родные, обнимали и целовали Ванятку, потом друг друга, потом, на радостях, ящерицу, чуть не придушили её, но Ваня вовремя их остановил, потом пошли в дом, сели за стол и стали пировать и слушать захватывающий рассказ об удивительных приключениях храброго мальчика и отважной маленькой ящерицы.
– А где же твой хвост? – с удивлением спросила Радмила, и все молча посмотрели на ящерку, сидевшую на столе рядом с Ваней.
– И правда! – почесал потылицу мальчик. – Куда хвост дела??? Ради чего я на тридцать лет и три года у Лазориты согласился слугой быть??
– Когда мы летели через реку, она меня хлыстом достала, – пояснила Капелька. – Ну, что ж делать, отрастёт.
– А как же твоя служба у Хозяйки Уральских гор? – спросил Ваня. – Как же твоя мечта?? Ты ведь так хотела… Тебя из тысячи отобрали! – он так расстроился, что готов был заплакать.
– Ваня, – тихо сказала Капелька, – не нужна мне эта служба, ведь теперь я знаю, что значит настоящая дружба! Ты ради меня был готов на всё, и я не могла допустить, чтобы Лазорита заточила тебя на столько лет в своём подземелье! А хвост… отрастёт! – махнула она лапкой.
Все засмеялись, и пир продолжился.
Вот и всё!
Ан нет, не всё!
Лазорита в дикой злобе прыгнула следом за Ваней, упала в реку и утонула. Ящерки стали свободны и выбрали новую царицу Лазориту и потом каждый год переизбирали её тайным голосованием. Так каждая из них могла побыть царицей целых двенадцать месяцев. Раз в год, в июне, они наведывались в гости к Ване и всласть наедались спелой, сочной клубникой.
Ярину с тех пор никто в деревне не видел: она куда-то пропала вместе с избушкой. Так и неизвестно, что же было в письме, которое она передала для Лазориты.
Да, конечно же, у Капельки отрос хвост, и на следующий год она отправилась в свиту к Малахитнице! Отслужила достойно сколько положено, и Хозяйка Уральских гор отпустила её домой, щедро наградив.
Именно горбушка хлеба помогла друзьям долететь до самого дома, ведь в ней вся сила земли нашей заключена!
Вот теперь всё!
Сказка – ложь, а ты поверь: с нею точно веселей!
Шумска Майка
Когда это было – и не упомнишь! В такие стародавние времена, когда и небо было синее, и горы выше, и люди сильнее, а уж как любили друг друга братья и сёстры – ныне такого и не сыщешь! Вот в это-то былинные времена жила в одной деревне маленькая семья – мать Ясна, отец Храбр да брат с сестрой – Братислав и Бажена. Родители мечтали о большой и дружной семье, о сыновьях и дочерях, как одуванчиках на лужайке, они и старшенького-то назвали Братислав – защитник братьев. Но что-то не заладилось у них, и вместо обещанных братишек родили сестрёнку и назвали её Бажена – долгожданная. Шестилетний Братислав не очень-то обрадовался такому подарку, но… прошло уже десять лет с той поры, а посулённых братишек всё не было, и, видать, уже не будет.
Ясна и Храбр в своих детушках души не чаяли, холили, лелеяли, пылинки сдували, и если Братиславу это было нипочём: он был парнем скромным и трудолюбивым, то из Бажены обещала вырасти капризная, избалованная красавица, которой слова поперёк не скажи. Умница, рукодельница, хозяюшка, но характер – огого! В деревне уж бабы пеняли Ясне: мол, где она мужа найдёт с таким-то нравом, но Ясна улыбалась и отмахивалась от их попрёков: какой муж, её ещё в куклы играть!
Так и жили вчетвером. Родни большой у них не было: родители Храбра умерли рано, а вот Веселина, мать Ясны, была жива, но избушка её стояла в деревне по ту сторону Чёрного леса. Жила она одиноко, но перебираться к дочери не хотела, как та ни просила, говорила, что ещё не стара и не немощна, чтоб за ней ухаживали. Ходили друг к другу в гости, что тоже хорошо: и не надоешь, и поссориться не успеешь. Вот и сегодня, на Ивана Купала, Ясна напекла пирожков разных, на которые была великая мастерица, блинов круглых да кружевных, всё в кузовок сложила и велела Братиславу отнести бабушке. Юноша обрадовался: бабулю он любил, и с охотой начал в путь-дорожку собираться. Бажена, услышав, что братик к бабушке идёт, тут же прибежала к матери и давай ногами топать, дескать, она тоже хочет в гости и непременно с Братиславом пойдёт! Парень только ухмыльнулся, услышав очередной каприз сестрёнки, и в путь отправился. Мать напомнила, чтоб он с тропинки ни в коем случае не сходил: лес недаром звался Чёрным – неспокойно в нём было, родители старались детей зазря туда не посылать, а Бажену начала усовещивать и улещивать, ведь дел в доме много, а она одна у матери помощница и подружка. Ну, вроде успокоилась девчонка, гречу на кашу уселась перебирать… Вот и славно! Ясна вздохнула и пошла на речку стирку наводить; не успеешь оглянуться – накопится выше крыши.
А Бажена тем временем крупу перебрала, пальчики у неё были тоненькие да быстрые, и побежала следом за братом. Конечно, она решила, что непременно пойдёт к бабуле, потому что соскучилась, а маму с отцом потом убедит, если они сердиться будут. Ну, посердятся – и перестанут, ничего страшного, не в первый раз!
Братислав не спеша шёл по натоптанной тропинке, пели птицы, благоухали цветы и травы – ясным днём лес был совсем не чёрный и не страшный, можно было спокойно пройти его насквозь и выйти к бабулиной деревне, которая почему-то называлась Пески. Когда мальчик поинтересовался, Веселина рассказала ему, что давным-давно вместо леса здесь была огромная пустыня, но Белбог возжелал, чтоб повсюду были цветущие сады, взмахнул волшебным посохом и нагнал стада пышных кучерявых облаков, из которых пролился на горящие пески благодатный дождь и оплодотворил их. Начали произрастать поистине райские кущи, но прознал про это Чернобог. Совсем разрушить замысел Белбога он не смог, но свою зловещую лепту внёс: днём это чертоги Белбога, а к сумеркам – логово Чернобога, так что после темноты в лесу оставаться опасно: нечисть всякая может повылезти.
Братислав насторожился: ему послышались сзади лёгкие шаги, обернулся – никого.
– Неужели тёмные силы начали появляться? – с недоумением подумал он. – Рано, ещё даже не смеркается. Чур меня! – сказал на всякий случай и дальше пошёл.
– Топ-топ-топ! – зашуршало сзади.
Парень опять обернулся – тропинка была пуста.
– Кто здесь? – спросил громко. – А ну, покажись!
Показалось, что кто-то хихикнул в кустах.
– Выходи, говорю! Кто там?? – крикнул.
– Кто там! – передразнил ехидный тоненький голосок. – Да никто! Иди себе дальше!
– Выходи, а то хуже будет! – Братислав подобрал валявшуюся у дороги сучковатую палку и размахнулся.
– Можно подумать, напугал! – из кустов вылезла Бажена. – Я тебя вовсе не боюсь, понял?!
Парень остолбенел:
– Ты что тут делаешь?! – воскликнул он.
– Как и ты, к бабуле иду! – заявила девчонка.
– А ну, вали домой! – приказал Братислав.
– И не подумаю! – рассердилась Бажена и даже ногой топнула. – Ты мне не указ! Что хочу, то и делаю!
– Именно, – проворчал юноша. – Избаловали тебя мама с тятей, всё позволено! Задрать бы подол да горячих всыпать, сразу бы как шёлковая стала!
– На себя посмотри, вояка! – насмешливо сказала девчонка. – Дрын-то опусти, надорвёшься!
Братислав про палку-то и забыл. Опомнился, отбросил в траву.
– Иди домой, тебе говорю! – уже мягче сказал он, чувствуя, что переспорить упрямицу не удастся. – Мама с тятей все глаза проглядят, когда поймут, что тебя нет!
– А! – отмахнулась Бажена. – Не малые, небось, догадаются, что я к бабуле ушла! Пойдём уже, что торчишь, как прыщ?! – скомандовала.
– Ну и язык у тебя! – покачал головой Братислав и предпринял последнюю попытку. – Уходи, пока недалеко отошли! Я быстро иду, пока не стемнело, надо из леса выйти! Не угонишься за мной. Иди домой, сестрёнка, по-хорошему прошу!
– Да? – прищурилась она. – А ежели со мной по дороге домой что случится? Леший утащит, например, кто виноват будет, а? И я тоже быстро ходить умею, даже бегать, смотри! – и стремглав побежала по тропинке вперёд Братислава.
Тут же раздалось громкое недовольное мявканье.
– Это ещё что?! – оторопел парень. – Кота с собой взяла??
– Мурославушку мою! – девочка вытащила из-за пазухи маленького трёхцветного котёнка. – Трёхцветные кошки счастье приносят, вот я её в дорогу и забрала! – стала гладить кошечку и приговаривать. – Мурочка моя, Мурёна, Мурёнушка!
– Сама её понесёшь! – предупредил смирившийся с настойчивой сестрёнкой Братислав.
Он любил её и, действительно, отправив домой, начал бы переживать, добралась ли, не сошла ли с тропинки. Поэтому лучше уж пусть идёт с ним, родителям потом объяснит, что к чему.
– Это моя кошка, не твоя! Ни за что тебе её не отдам! – заявила девчонка.
Так они и отправились дальше. Бажена то бежала впереди него вприпрыжку, то отставала, то срывала ягодку или цветок, растущий по обочине; Братислав шёл спокойно, не выпуская шалунью из вида. Через версту с малостью Мурослава перекочевала к парню и удобно устроилась на кузовке с плоской крышкой. Там и задремала. Бажена взяла брата за руку и поплелась рядом, вся её прыть куда-то пропала. Раньше-то она к бабуле ездила на телеге с отцом и матерью, это Братислав рядом шёл или бежал, утверждая, что в повозке только девчонки сидят, а мужчины шагом идут или верхами едут, так что ему любые расстояния были нипочём.
Продержавшись ещё пару вёрст, Бажена начала ныть: пить хочется, есть хочется, ноги устали, давай присядем на пенёк, отдохнём. Братислав держался, сколь мог, потом сдался:
– Отдохни чуток, ладно! – достал из кузовка два пирожка и маленький кувшинчик с медовой водой, поднёс к губам, закрыв глаза, с наслаждением отхлебнул и услышал испуганное:
– Брат!
Открыл глаза и увидел, как внезапно помрачнело в лесу, словно грозовая туча надвинулась.
– Брат! – голос Бажены дрогнул. – Гроза собирается?
– Нет, сестрёнка, – тихо ответил он. – Это сумерки Чернобога. Надо скорей уходить! Вставай и пошли, нам не так далеко осталось!
Покривил немного душой Братислав, третью часть пути ещё предстояло одолеть, но он решил, ежели уж совсем темно станет, Бажену на руки подхватит и побежит.
«Ничего, – подумал. – Выдюжу!»
Кузовок закрыл и вдруг слышит:
– Ох… боли ме главата… – жалобно так, нежно…
Оглянулся, никого не увидел, а стоны продолжаются.
– Брат, ты что? – испуганно спросила Бажена.
– Тсс! – приложил парень палец к губам. – Ты слышишь?
– Ничего не слышу!
– Помолчи и сиди здесь! – велел он. – Кому-то плохо, пойду гляну.
Шагнул раз-другой – и пропал с глаз.
– Братислав! – шёпотом позвала девочка, прижимая к себе Мурёну.
Но никто не отвечал.
Парень же, сделав несколько шагов в глубь леса, увидел юную красавицу в белых одеяниях. Золотистые распущенные волосы так и сверкали в темноте. Дева сидела на пеньке и стонала:
– Ох, ох… колько больно…крак боли…
– Что с тобой? – нерешительно спросил Братислав.
Красавица, увидев его, поманила белой обнажённой рукой:
– Ох, човек… я ходеше домой… падна, упала… удари… – она показала на голову и ногу. – боли…главата и крак… – по щекам потекли прозрачные сверкающие слёзы.
– Не здешняя, что ли? – удивился он.
– Не местни, не местни, – повторила дева. – Помогне, човек! Моля те! – она прижала руку к сердцу. – Вдигни, вдигни, моля те! Обятия! – протянула к нему красивые руки.
– Ну, ладно, донесу до тропки, а там посмотрим, что делать будем, – решился Братислав.
Все материны предупреждения о том, что с дорожки сходить не надо, говорить ни с кем не след, вылетели из головы при первом взгляде на распрекрасную деву. Подошёл и легко подхватил её на руки, подивившись, какая она лёгкая:
– Как звать-то тебя? – спросил. – Как твоё имя? Имя? – повторил, видя, что красавица не понимает.
– А, име! – обрадовалась она. – Шумска Майка име!
Затем обвила шею Братислава руками и принялась целовать, да так, что у него голова кругом пошла. А надо сказать, что Братислав, несмотря на свои шестнадцать лет, ещё ни с одной девушкой не целовался. Не то чтобы никто из деревенских девчат не хотел этого, напротив, многие были бы совсем не против, но Братислав чего-то стеснялся. Всё ему мнилось, что не сумеет или что не так сделает, потом на смех поднимут, языки-то у них как помело, вот он и сторонился этих развлечений… А тут выяснилось, что, оказывается, всё-то он умеет, да ещё как! Кто ж мог устоять перед ласками такой красавицы? Никто. Братислав и забыл обо всём на свете: и о сестре, и о бабушке, и о том, что ночь на дворе… Неизвестно, до чего бы у них дело дошло, но вдруг в тишине послышался резкий крик – то ли птицы, то ли зверя, то ли… человека!
Братислав встрепенулся:
– Сестра?! – от девы своей оторвался, на ноги вскочил. – Что ж это со мной? Как же я сестру бросил?! Прости, красавица, – взгляд на неё опустил, да язык-то у него и прилип к нёбу: вместо юной прелестницы лежала перед ним старуха!
Не безобразная да уродливая, а со следами былой красоты, как говорится, но годившаяся ему в бабушки.
– Ой! – отшатнулся от неё. – Чур меня! – перекрестился и со всех ног побежал к тропинке.
– Стойка! – закричала старуха. – Стойка! Отмъщение!
Но Братислав бежал так, что в ушах свистело. Ладно, дорогу не потерял и выскочил на тропку:
– Сестра, ты что… – и осёкся: Бажены не было.
Братислав застонал и начал метаться по тропке туда-сюда, бегал кругами, не переставая звал её по имени, ругался почём зря, но всё напрасно: лес молчал, только ночные шорохи и звуки раздавались со всех сторон. Задохнувшись, парень опустился на пенёк и заплакал.
– Как же я домой покажусь без сестры? Что я родителям скажу? Не уберёг… сгубил сестру свою единственную, родную кровь…
– Мяу! – вдруг услышал неподалёку, вскочил:
– Мурёна! – из кустов, высоко поднимая лапки, выбирался дрожащий маленький трёхцветный котёнок.
Братислав подхватил его на руки, прижал, озябшего, к груди:
– Маленькая, где Бажена? Скажи, где она? Куда пошла или… кто её утащил? – аж холодом обдало от этой мысли.
Но котёнок молчал, только тёрся головой о ласковые, тёплые руки парня. А чего ему разговаривать? Чай, не в сказке живём, это ведь только в них звери по-человечьему могут…
– Что же делать?? – в полном отчаянии пробормотал Братислав. – У кого совета спросить?
Неожиданно мысль, как молния, осветила мрак, воцарившийся в голове:
– К бабуле побегу! Она всё на свете знает, она поможет! Да!
Кузов с пирожками за спину закинул, Мурославу за пазуху запихнул и во всю прыть помчался по тропинке. Показалось ему, будто за спиной кто-то захохотал нечестивым голосом, но он даже не вздрогнул и не обернулся, скорость не сбавил, благо полная луна поднялась и осветила тропку. Тёмные неясные тени неслись рядом по обочине, но Братислав смотрел только вперёд, не позволяя себе отвлекаться. Почти задохнувшись, он выбежал на опушку, увидел вдали приветливые жёлтые окна бабушкиной избы и припустил ещё сильнее. Чуть не сломал калитку, взлетел на крыльцо и загрохотал в дверь:
– Бабуля! Бабуля! Открой дверь, это я!
Дверь распахнулась, парень ввалился внутрь и без сил упал на домотканые разноцветные половички.
– Что случилось, внучек? – добрые голубые, слегка выцветшие бабушкины глаза с участием и тревогой смотрели на него.
Братислав взглянул на неё и снова заплакал. Из-за пазухи вылез котёнок и боднул головой бабушкину ногу.
Что же случилось с Баженой? Когда Братислав убежал неизвестно куда, девочка сначала спокойно сидела на пеньке, но долго это продолжаться не могло – слишком трудно, поэтому скоро она встала и давай гулять туда-сюда по тропинке.
– Кто по тропочке идёт, точно к бабушке придёт! – повторяла она вслух, потому что, действительно, самое главное было – не сойти с дорожки.
Злые чары бессильны, ведь она протоптана самим Белбогом – так бабуля говорила. Вдруг Бажена увидела большой белый гриб – таких она не видела никогда!
– Ух ты, какой! – восхищённо воскликнула девочка и потянулась к нему, но не достала, хотя казалось: вот он – рукой подать.
Бажена чуть-чуть заступила за тропинку и опять подалась за грибом – и вновь чуть-чуть не хватило.
– Что же это такое! – уже сердито пробормотала она, сделала ещё шажок и упрямо вытянула руку, чтоб сцапать колосовик, – и опять безуспешно.
Закусив губы, девочка повторяла и повторяла попытки, всё дальше отходя от спасительной тропки, пока не заметила, что стоит в самом центре Чёрного леса. Вот тогда-то она и вскрикнула и куда-то побежала, только без толку: бежала как будто по кругу и опять очутилась в том же самом месте.
– Ну и кто это отличился? – вдруг услышала Бажена скрипучий голос.
Посмотрела – и увидела самую настоящую Бабу-Ягу, висящую в ступе. Яга была страшная, как в бабулиных сказках: седые космы, горбатый нос, горящие злобные глаза. В руке она держала растрёпанную, видавшую виды метлу. Девочка открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала, а закрыть его забыла. Так и стояла.
– Это я! – ответил аккуратный седенький старичок в шляпе, напоминавшей грибную шляпку.
– Грибич! Ну, конечно! Кто же ещё в Купальную ночь человеческого детёныша украдёт! – проскрипела Баба-Яга.
– Я её не крал, она сама за мной пришла, – возразил старичок.
– Ты посмотри на неё! – строго сказала Яга. – У неё даже вид какой-то глупый: рот не закрывается, сейчас слюни потекут! Как она могла сама прийти?
Бажена закрыла рот, а потом неожиданно для себя самой сказала:
– Я не шла сюда, это он меня заманил! Он белым грибом прикинулся и одурачил меня! А я к бабуле шла, никого не трогала и с тропинки не сходила!
– Врёт! – категорически заявил Грибич.
– Это ты врёшь и не краснеешь! – не осталась в долгу девочка.
– А зачем мне краснеть, я не подосиновик!– старичок пожал плечами.
– Ты вообще не гриб, а поганый старикашка! – упрямо сказала девочка.
– О как! – прищёлкнула языком Яга. – Дерзкая какая! Как ты смеешь так грубо со стариком разговаривать?! Тебя уважению к старшим не учили?
– Так коли он меня обманул, почему я должна его уважать? Это неправильно! – заявила Бажена.
Страх её прошёл, уступив место упрямому и самолюбивому нраву.
– Ну, мне она точно не нужна, – констатировала Баба-Яга. – Слишком уж бойкая да дерзкая, а на вкус горькая, видать. У меня от неё изжога будет, возраст всё-таки. Может, русалки её к себе возьмут?
– А нам она зачем? – прошелестела висящая на ветвях бледная зеленоволосая красавица. – Нас и так много!
– Парней не хватает, целовать и щекотать некого, они нынче учёные стали, полынь с собой носят! – пожаловалась другая.
– Да ладно бы она ещё красавицей была! – фыркнула третья. – Ведь смотреть не на что: ни кожи ни рожи.
Бажена от возмущения задохнулась:
– Сами вы уродины, на моль похожи: бесцветные да противные! – выпалила.
Русалки расхохотались:
– Ну и как она парней обольщать будет? Червячок человечий!
– Да, Грибич, – сурово протянула Баба-Яга. – Наворотил ты делов… А кто расхлёбывать будет?
– Святобору не сказывай, – тихо попросил старичок. – Он разгневается… А девчонку в болото заведём и там сгубим.
– Нищо за правене! – вдруг раздался ещё один женский голос, свежий и сочный.– Нищо!
На поляну из тёмной чащи величаво выплыла молодая дева в белом одеянии и распущенными волосами.
– Наша дорогая гостья! – вежливо приветствовала её Яга. – Добро пожаловать!
– Не добре, не добре! – воскликнула дева и разразилась потоком совершенно непонятных Бажене слов.
– Уважаемая Шумска Майка! – Яга на правах более старшей, вернее, древней колдуньи, осмелилась прервать её. – Мы поняли, что вы расстроены и опечалены, но как нам помочь, что сделать? Изо всех волшебных сил мы постараемся удовлетворить все ваши прихоти.
– Заберу её! – на русском языке сказала разгневанная красавица, указывая острым пальцем на Бажену.
– Вот и разрешилась наша закавыка, – пробормотала Яга тихо. – А для чего тебе детёныш человеческий? – спросила громко.
– Её брат обиден меня! – заявила Шумска Майка. – Я ще взема сестру, он будет искать меня и найдёт, и тогава я потребую обмен: его живот на живот сестри! И он ще бъде мой! – и ножкой звонко топнула.
– А зачем тебе её брат, повелительница? – с тихим любопытством спросил Грибич.
– Ммм… – протянула она. – Нашити парни не такие силно и огненно! Мне нужны нови слуги – русичи!
В ветвях захихикали русалки:
– Ей тоже наши парни нужны!
– Цыть, хвостатые! – шикнула на них Яга. – Что ж, Шумска Майка, мы возражать не будем, ты к нам гостевать прибыла, девчонка станет нашим подарком!
Красавица обрадованно хлопнула в ладоши и приказала Бажене:
– Иди сюда! – и место пальчиком указала, куда ей надо подойти.
Девочка отрицательно помотала головой:
– Я никуда с тобой не пойду! И брата моего ты не получишь!
Шумска Майка склонила голову к левому плечу и согнула палец крючком. Бажена, отчаянно сопротивляясь каждому шагу, всё-таки подошла к колдунье почти вплотную.
– Пойдёшь! – прошипела она, опять наставив на неё палец. – Как миленькая!
Тут из-за пазухи у девочки с пронзительным воем выскочила лапка с пятью кинжалами и цапнула белую деву за палец.
– Ай! – воскликнула Шумска Майка и совсем по-человечески сунула палец в рот. – Это ещё что такое?!
Щёлкнула пальцами, и в воздухе повисла, отчаянно изворачиваясь и шипя, Мурослава.
– Котка! Мразя котки! – злобно крикнула колдунья и с силой отшвырнула Мурёну в кусты.
Котёнок жалобно пискнул и замолчал.
– Мурёнушка! – воскликнула Бажена. – Ты зачем моего котёнка обидела! – глаза её гневно сверкнули.
– Ох, ты какая! – одобрительно сказала белая дева. – У тебя огнена нрав! Тоже будешь моя прислужница, заедно с брат! Решено! Довиждане!
Шумска Майка величаво склонила голову, взмахнула белыми одеждами и исчезла. Вместе с ней пропала и Бажена.
– Прощай, прощай! – вслед ей крикнула нечистая сила.
– Светает, – со вздохом констатировала Баба-Яга. – И нам пора восвояси!
Русалки, хихикнув, растаяли, Грибич, поправив шляпу, уменьшился до размеров белого гриба, Яга по старинке улетела на ступе.
В кустах жалобно запищал котёнок.
Братислав утёр рукавом глаза и рассказал всё бабушке, слушавшей его очень внимательно.
– Успокойся, внучек, – повторила она. – Слезами горю не поможешь, что случилось, того не переменить, надо думать, как беде помочь.
Братислав всхлипнул:
– Это всё я виноват, бабуля, нельзя было мне её с собой брать, надо было домой отвести.
– Бажена – девочка упрямая, если уж чего захочет – её не переспоришь, – возразила бабушка. – Не думаю, что ты заставил бы её уйти, нет. Такая уж она у нас уродилась. Поэтому перестань плакать и упрекать себя.
– Но что же делать, бабуля? – спросил юноша.
– Скажи-ка ещё раз внучек, как она себя назвала? – задумчиво спросила Веселина.
– Вроде шумска майка… да, точно, шумска майка! – воскликнул Братислав.
– Шумска Майка… – повторила старая женщина. – Где-то я слышала это имя… Посиди молча, – попросила внука.
Некоторое время в избе стояла тишина, которую только Мурёна и нарушала: то с ниточкой, торчащей из половика, играть начнёт, то к хвосту домашнего кота Пушка привяжется, а он с недоумением на неё таращится.
– Вспомнила, внучек, кто это, – громко сказала бабушка. – Шумска Майка – это Хозяйка леса! Не наша она, потому и говорит на южном наречии. Эта красавица… красивая ведь была?
– Очень! – признался парень. – Но потом обратилась в страшную ведьму! А я с ней целовался! – его передёрнуло от отвращения.
– Только целовался ли? – в глазах старой женщины скользнула хитринка.
– Бабушка! – возмущённо воскликнул Братислав.
– Ну, ладно, ладно, не сердись! – улыбнулась она. – Повезло тебе, ведь Хозяйка леса может и насмерть залюбить, и с ума свести!
– А каким ветром её сюда-то занесло? – сердито поинтересовался Братислав. – За какой надобностью притащилась?
– Так Ивана Купала ныне, – пояснила старушка. – Вся нечисть по земле бегает да пакости людям измышляет. Может, в гости прилетела, может, ещё что… Важно одно: это она утащила Бажену, чтобы ты начал сестру искать и в её владения сам пришёл, вот тогда-то Шумска Майка и стребует с тебя, что ей положено. Оскорбил ты её, внучек, чары разорвал. Теперь она не успокоится, пока ты в её власти не окажешься. Вот так-то, – вздохнула бабушка.
– Это что же получается, – с недоумением спросил парень, – останься я с ней – она бы меня с ума свела, убежал – разозлилась так, что сестру похитила, чтоб меня наказать? Она ведьма?
– Нет, внучек, не ведьма, нечистая сила, а у нечисти нет понятий добра и зла, они могут действовать только себе во благо, а мы для них – лишь средство, чтобы желанного добиться.
– А ты откуда всё это знаешь? – удивился Братислав.
– Так я и сама в молодости была ведьмой, – подмигнула бабушка. – Но самую малость, чуть-чуть!
– Как это? – не понял парень.
– Я тебе больше скажу, внучек, каждая женщина должна быть ведьмой, хоть чуточку, тогда и жизнь будет в любви и согласии, и детки один другого краше и умнее, вот как вы с Баженой! – пригладила она растрёпанные волосы Братислава.
– Мама не ведьма! – нахмурился он и замолчал.
Иногда, бывало, отец с матерью поругается в пух и прах, а утром встанут – как ни в чём не бывало: друг к другу ласковы да приветливы. Лоб его разгладился, сдвинутые брови разошлись, понял, видать, бабушкины слова:
– Что делать, бабуля?
– Думаю, внучек, надо помощи у нечистой силы искать, – тихо сказала старушка.
– Как же так?! Та сама сказала, что они людям только вредят! – опять не понял юноша.
– Но как ты до Хозяйки леса быстро доберёшься? Пёхом месяц пройдёшь, да и куда идти, где её чертоги, знаем разве? А вот у Бабы-Яги есть сапоги-скороходы – они тебя мигом принесут туда, куда надо!
– Баба-Яга, сапоги-скороходы… ты что, бабуля! Это же сказки! – возмутился он.
– А то, что с тобой случилось, – не сказка? А нечистая сила – не сказка? Нет, внучек, пойдёшь к Яге, улестишь её, упросишь, подкупишь (подарки-то нечисть ой как любит!) и отправишься сестру выручать. Там действовать придётся тебе хитро да смело… сможешь ли? – пристально взглянула на внука.
– Смогу, бабуля, живота не пожалею, а сестру выручу! – твёрдо заявил он. – А чем подкупить Бабу-Ягу?
– Это трудная задача, милый, ведь в её власти весь лес и все его жители, всё-то у неё есть. Но кое-что Ягине недоступно, – улыбнулась бабушка. – Уж больно любит она хлеб да пироги! А тесто ставить не может: при всём её нечистом волшебстве тесто у неё никогда не подымется – это богоугодное дело, его нам Бог дал. Я как раз каравай спекла, возьмёшь его, а дочка моя пироги мне прислала – их тоже заберёшь с собой. Не устоит Яга! Скажешь: от меня, бабушки Веселины, гостинец.
– Бабуля, а как я её найду? – поинтересовался внук. – И куда идти?
– Вот это задача из задач, – согласилась старая женщина. – Ты ляг усни, а я подумаю, как тут быть.
– Бабушка, я не буду спать! Я не хочу! – запротестовал Братислав, но Веселина легко пригладила волосы внука, и парень начал неудержимо зевать, потирать рукой глаза. – Ну, только если самую малость… – добрёл до лавки и уснул крепким сном.
Пробудился утром от ласкового прикосновения сухой маленькой руки:
– Вставай, внучек, пора!
Братислав вскочил: утро пробивалось сквозь занавесь, на столе стояла кринка с молоком и лежали мамины пироги:
– Я же не хотел так долго спать! Сестра в беде! – схватился бежать, но бабушка остановила:
– Успокойся! Поспешишь – людей насмешишь. Поешь да послушай!
И пока Братислав ел хлеб да пироги, запивая молоком, сказала, что делать надо:
