Светлана Казакова
Шёпот песочных часов
Глава 6
Дарий Княжевич
Приглашать в кафе девушку – одна из тех банальных вещей, которые могут позволить себе как маги, так и обычные люди. Но, несмотря на то, что Дарий никогда не отличался повышенной мнительностью или застенчивостью, он далеко не сразу принял решение о том, чтобы набрать номер и сделать собеседнице предложение вместе посетить одно из городских кафе. Причина этого состояла в том, что каждый взгляд на Регину Воронич, наследницу одной из самых древних в городе магических семей, вызывал в нём чувство вины, которое никак не соглашалось его оставлять.
Каждый раз, беседуя с Региной, Княжевич не мог не переноситься мысленно в тот заброшенный склад, в который его заманил Карл Розенберг. Отправиться туда в одиночку было весьма самонадеянным поступком, но в то время Дарий не был уверен в том, кому он может доверять, и, как позже выяснилось, мысли эти было далеко не беспочвенными. Но если бы он приехал чуть раньше, то, возможно, успел бы спасти Артура, того молодого человека, с которым внучка Александра Владимировича Воронича была помолвлена с детства.
Когда Княжевич оказался на том складе, Артур уже был мёртв. Его убило одно из заклинаний, которое не было знакомо Дарию, но ему прекрасно запомнился тот эффект, который оно производило. Будь он чуть меньше натренирован и подготовлен к магическим атакам и ловушкам, чуть слабее защищён от них, и его бы постигла та же участь.
Выбравшись из горящего склада и встретившись с Верховным Инквизитором, Дарий был полон решимости найти и немедленно арестовать Карла Розенберга. Он хотел сделать это самостоятельно, несмотря на то, что по следам сбежавшего мага уже был направлен отряд инквизиторов. Кто бы мог подумать, что в тот вечер сам глава Инквизиции отправится на поиски вместе с ним?
Дарий практически не чувствовал боли от ожогов, настолько сильно он был переполнен адреналином и желанием отыскать и наказать мага, вообразившего себя вправе играть чужими жизнями в борьбе за власть, иллюзию которой давали их способности.
Они нашли его. Нашли в одном из домов, которые считались собственностью другого человека, но по факту принадлежали Розенбергу. Он ждал, когда за ним приедут, чтобы незаметно покинуть город, но, видимо, кое-кто из сторонников одержимого властью мага переметнулся на сторону тех, кто за ним охотился. Княжевич до сих пор не знал, кто это был, но предательство этих пособников помогло им успеть вовремя. В том доме Карл Розенберг оказался один. С ним не было ни его единственной дочери, ни будущего зятя, ставшего во многом его доверенным лицом. Им обоим удалось выйти сухими из воды в той истории, чего не скажешь о самом Карле.
В тот вечер Дарию впервые пришлось увидеть, как работают инквизиторы, чтобы на какое-то время полностью заблокировать магию противника и практически обездвижить его. Выглядело это жутковато. Карл Розенберг побелел и зашатался, хватаясь скрюченными пальцами за воздух, издавая негромкие хрипящие звуки и в тщетном усилии пытаясь отразить антимагическую атаку Верховного Инквизитора. А тот, стоя напротив и протягивая вперёд правую руку, казался совершенно спокойным, будто находился не на аресте опасного преступника, а в собственном кабинете. Лишь в глазах его отражалось что-то такое, чему нельзя было подобрать названия и от чего хотелось отвернуться, подчиняясь той силе, которая испокон веков заставляла магов и ведьм держаться подальше от инквизиторов.
– У нас обоих есть к нему личные счёты, – обращаясь к Дарию, проговорил Верховный Инквизитор, продолжая держать Розенберга под прицелом своего взгляда. – Поэтому я прекрасно понимаю, что вы чувствуете. Но всё же я предпочитаю, чтобы все законы были соблюдены.
– Разумеется, – отозвался Княжевич, хотя ему так и хотелось с этим поспорить.
Арест был произведён по всем правилам. Карла Розенберга доставили в темницу Инквизиции. Дальше началось расследование, закончившееся судом. В этом деле Дарий Княжевич оказался не только обвинителем, но и свидетелем.
Регина Воронич выразила желание ответить на все его вопросы и быть в курсе дела, но она не слишком много могла рассказать о том, почему её жених ввязался в эту историю с анонимными письмами, которая в результате привела его к гибели. Возможно, он верил в то, что так ему будет проще рассказать правду специалистам МН и заодно предупредить Веронику, оказавшуюся второй случайной свидетельницей убийства декана Университета Магии.
Несмотря на страшную потерю любимого человека, Регина держалась с достоинством. Это восхищало Дария, но почему-то ещё больше разжигало в нём чувство вины. Он мог бы вычислить предателя Фогля, мог бы первым найти автора анонимных писем, мог бы оказаться на том складе раньше. Но история не знает сослагательного наклонения, и даже магия не способна переиграть события прошлого. Во всяком случае, он таких случаев ещё не встречал.
Общение с Региной не прервалось после того, как приговор суда был приведён в исполнение. Княжевич надеялся, что эта девушка сможет вернуться к жизни, снова научится улыбаться и радоваться каждому дню. По мере сил он старался помочь ей в этом. Окончание университета обещало ей будущее, в котором не будет Артура, но, возможно, всё сложится не так уж плохо. Иногда, разговаривая с ней, Дарий ловил себя на том, что пытается отыскать в её лице черты Вероники. Он всё ещё тосковал по ней, и это продолжало сидеть в нём, подобно глубоко вошедшей занозе.
В этот вечер Княжевич собирался немного развлечь Регину, поздравить её с окончанием Университета Магии и расспросить о её планах на будущее. Но этому помешало появление Мартина Шталя. Он в самые неподходящие моменты выпрыгивал, как чёртик из табакерки, всё то время, что Дарий его знал. А знал он его давно.
Когда Мартин отклонил брошенный в его сторону бокал с водой, Регина поднялась с места и, развернувшись, направилась к выходу из кафе, по дороге едва не сбив с ног официанта с подносом. Шталь с ухмылкой проводил её взглядом, а Дарий бросился вслед за ней, чудом избежав столкновения с только что вошедшей в зал кафе молодой парой. Девушка уже вышла из помещения, когда он догнал её и тронул за плечо.
– Я тебя отвезу, – проговорил Дарий.
– Не нужно, я возьму такси, – ответила Регина, отводя взгляд.
– Прости…
– Это не твоя вина, – пожав плечами, произнесла девушка. – Наверное, я, в самом деле, слишком рано решила, что могу жить дальше. А тебе лучше вернуться туда.
– Вернуться? – переспросил Княжевич.
– Он явно хотел о чём-то поговорить с тобой. Пока он больше никому не испортил настроение, лучше вернись. Только не забывай, что я собираюсь прислать тебе приглашение и буду тебя ждать.
– Хорошо, – заставив себя улыбнуться, отозвался Дарий и, наклонившись, поцеловал девушку в щёку. – Я не хотел, чтобы этот вечер закончился так. В следующий раз выберем какое-нибудь место, где он точно не появится.
– Договорились, – кивнула она в ответ.
Возвращаясь в кафе, Княжевич надеялся на то, что, испортив им вечер, Шталь куда-нибудь удалился, но тот по-прежнему сидел за столиком и даже успел заказать себе бутылку бурбона. Глядя на невозмутимое лицо Мартина, Дарий вспомнил Аркадия Фогля. Он знал, что Мартин убил его, и для самого Шталя тоже не являлось секретом, что Дарий об этом знает. Вот только арестовать его пока было невозможно. Мартин Шталь весьма ловко сумел выкрутиться и убедить всех, что не имел никакого отношения к грязным делишкам Розенберга. Возможно, в отношении жены Мартина Инны это и было правдой; отец и жених предпочитали держать её вдали от своих дел, но Дарий ничуть не верил в то, что Шталь мог чего-то о них не знать и не быть замешанным в том, что делал и планировал Карл Розенберг.
– Угощайся, – кивнув на бутылку, бросил Мартин.
– Каким демоном тебя сюда занесло?
– Хотел с тобой встретиться, а в офис МН меня как-то не тянет, – отозвался Шталь. – Неприятное местечко. И как только ты можешь там работать?
– Нам не о чем говорить, – произнёс Дарий.
– На твоём месте я бы не был так в этом уверен. Мне кое-что стало известно. Я бы держал это при себе, но, видишь ли, приходится признать, что может понадобиться твоя помощь.
Глава 7
Я не помнила, сколько времени проспала, но когда открыла глаза, за окном уже было светло, а из коридора доносился голос миссис Лукас, которая отчитывала Тео за то, что он не допил чай и не доел свою порцию овсянки. Это утро казалось таким же обыденным и привычным, как и предыдущие. Мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать события прошедшего дня.
Я сдала сложный экзамен, затем мы гуляли по Лондону, а вечером в дом пришли гости, чтобы отметить день моего рождения. Мне исполнился двадцать один год – переломный момент в жизни любой ведьмы или мага. Не было ничего удивительного в том, что после столь шумного и наполненного событиями дня ночь показалась какой-то скомканной, да и уснуть мне удалось далеко не сразу.
Вот только кое-что тревожило меня, не давая, как обычно, сразу же подняться с кровати и, умывшись, присоединиться к Тео за завтраком. Я села и, обхватив колени руками, на некоторое время задумалась. День рождения не был безалкогольным, но не столько же я выпила, чтобы не различать сон и реальность!
Я помнила, как, поворочавшись в постели, отправилась на кухню, чтобы попить воды. Полезная привычка держать на столике возле кровати бутылку или графин с водой ещё не была мною освоена, поэтому пришлось спускаться и подниматься по лестнице в полутёмном доме. На обратном пути я наткнулась на Тео. Мы были в доме одни – миссис Лукас приходила утром и уходила по вечерам. Ему тоже не спалось, и, налетев на него, я едва не свалилась с лестницы.
Дальнейшие воспоминания выглядели странно и казались куда более бледными, словно я не была до конца в них уверена. Я собиралась вернуться в свою комнату, чтобы снова попытаться заснуть – это я знала совершенно точно. А Тео… Кажется, он сказал что-то о том, что хочет ещё раз меня поздравить, а после этого…
Воспоминания о событиях ночи путались и норовили ускользнуть от меня, как рыбки в освещённой солнцем воде, если бы мне вдруг вздумалось ловить их руками. Тёплые ладони Тео на моих плечах, моя осторожная, чтобы не споткнуться на ступеньках, попытка вырваться и проследовать дальше, неловкие объятия. Поцелуй – поначалу короткий и донельзя осторожный, словно он боялся обжечься, но постепенно становившийся всё более уверенным, долгим, даже напористым. Его пальцы, развязывающие пояс моего халата, шорох соскользнувшей на ступени лестницы ткани, снова поцелуи. Прохладная шероховатость стены, к которой я оказалась прижата спиной, когда Тео вдруг резко развернулся, всё ещё прижимая меня к себе.
– Ты была обещана мне, Ники, – прошептал он мне в губы. – Ты должна быть моей. Зачем откладывать то, что рано или поздно должно произойти?
Нет, это был сон! Такое никак не могло оказаться правдой. В конце концов, никто не отвечает за свои сны, вот и мне вдруг… впервые приснилось, что между мной и Тео что-то произошло. Я огляделась. Халат мирно висел на спинке кровати, на столик была небрежно брошена книга, а на мне оставалась всё та же клетчатая бирюзовая пижама, в которой я ложилась спать.
А если это был не сон? Как мне тогда смотреть в глаза Тео? И как вспомнить, чем всё это закончилось? Ведь и поговорить об этом я ни с кем не могла. Невольно представив себе выражение лица Шейлы, если бы я вдруг сказала ей, что мне кажется, будто мой жених ко мне неравнодушен, я лишь покачала головой, не зная, смеяться мне или плакать.
В это время в дверь постучали, и Тео напомнил мне, что мы сегодня едем в Сомерсет к его родственнице, так что мне пора бы начать собираться, а не валяться в постели. Поэтому пришлось отложить на какое-то время мучающие меня мысли и приступить к будничным утренним делам, чтобы уже через несколько минут сесть за стол и приступить к завтраку. Тео держался со мной так же, как обычно, никаких намёков на случившееся ночью не делал, страстных взглядов не бросал и поцеловать не пытался, так что я почти поверила в то, что та встреча на лестнице и последовавшая за ней сцена, в самом деле, оказались всего лишь сном.
Впрочем, даже этот факт продолжал меня смущать. Пусть это был сон, но с чего бы моему подсознанию устраивать для меня такие сновидения? Я бы ещё поняла, если бы мне приснился актёр из посмотренного на ночь фильма, но почему Тео? Ещё и эти слова о том, что я была ему обещана. Подобных собственнических замашек сложно было ожидать от молодого человека, который ко всему относился с удивительной лёгкостью и беззаботностью.
Или же имелось в виду обещание, которое старший Воронич дал родителям Тео, когда мы ещё были детьми? Его решение о том, что однажды мы должны пожениться. Но Тео никогда бы не стал по-настоящему прислушиваться к словам этого семейного деспота, он ведь сам предложил мне фиктивную помолвку!
Вот только этот спектакль несколько затянулся. Из-за того, что я пообещала Тео никому не рассказывать правду, я умолчала о своей помолвке, когда встретилась с Дарием в последний раз. Из-за этого он, должно быть, решил, что я попросту забыла его и подчинилась воле человека, объявившего себя моим опекуном.
– Что-то ты сегодня молчаливая, – проговорил Тео, когда мы уже сидели в машине.
– Просто задумалась, – ответила я, возвращаясь мыслями к нашему вчерашнему разговору о моём отъезде. Почему Тео не захотел, чтобы я уехала из Англии насовсем? Он даже предложил мне работать вместе с ним, лишь бы я осталась. Может быть, просто привык к тому, что я живу в его доме? С родителями он не слишком близок, у его младшей сестры Холли своя жизнь, а близких друзей у Тео, пожалуй, нет, зато знакомых на редкость много.
– О чём? – поинтересовался он.
– О том, правильно ли я выбрала специализацию, – выпалила я первое, что пришло в голову.
– Ты сомневаешься? – удивлённо переспросил Тео.
– Иногда, – пробормотала я. – Ведь на магию во многом действуют законы физики, а, как известно, энергия не может взяться из ничего и пропасть в никуда. Так откуда же берётся всё то, что я создаю, и что будет, если однажды я не смогу восполнить свою энергию?
– Ты не пробовала спрашивать об этом у преподавателей?
– У мистера Питерса? Он бы сказал, что это не должно меня волновать. По-моему, он вообще предпочитает не посвящать студентов во многие детали того, что составляет основу нашей специализации.
– Знаешь, в моей семье многие выбирали магию созидания, – ненадолго отвлёкшись от дороги, чтобы бросить на меня внимательный взгляд, сказал Тео. – Говорят, даже мои дальние предки это делали, а они-то и вовсе не задумывались о физических законах. У них были другие проблемы – как избежать инквизиторов и просто охотников на ведьм.
– Тогда законы физики и термодинамики ещё не открыли, – резонно заметила я, но последняя фраза собеседника об Инквизиции и прочих желающих погубить род магов заставила поёжиться. – На них охотились? Кого-то… поймали?
– Насколько я знаю, нет, – отозвался он. – Нашу семью словно что-то хранило. Поговаривали даже, будто кто-то из моих предков пошёл на сговор с демонами ради этого, но я думаю, им просто повезло, что удалось обойти все ловушки и сохранить фамилию Тревельян до наших дней. А сейчас и вовсе некого бояться. Инквизиторы действуют куда более цивилизованно, да и охотники на ведьм присмирели, когда люди поняли, что мы – неотъемлемая часть этого мира.
Дальше Тео начал рассказывать то, что он знал о своих предках от отца и его родственницы, к которой мы в настоящий момент ехали. Дорога прошла почти незаметно. Увлечённая разговором, негромкой музыкой и живописными пейзажами за окном автомобиля, я чувствовала всю большую заинтересованность в том, чтобы узнать историю семьи Тео, а заодно – и своей собственной.
Сомерсет, усеянный цепями зелёных холмов, оказался графством с богатой историей. Стоянки первобытных людей в пещерах, древние кромлехи, форты железного века, отголоски войн между римлянами, кельтами и англосаксами. Я пожалела о том, что у меня не будет достаточно времени для того, чтобы осмотреть все те свидетельства истории, которые хранило это место.
В Сомерсете особенно много легенд было связано с аббатством Гластонбери. Как выяснилось, именно недалеко от него находился дом, в котором жила родственница Тео. Он оказался старинным – шестнадцатого века, а то и раньше. Неизвестно, что удерживало его целостность: магия владельцев, периодические ремонты или же крепость постройки. Как бы то ни было, дом производил впечатление настоящей крепости, уютной и тёплой для своих, но неприступной для врагов.
Леди Гвендолин выглядела приятной пожилой дамой, одетой вовсе не в строгое чёрное платье, в котором я её почему-то представляла, а в удобные вельветовые брюки и просторную блузку-тунику в светло-синих тонах. Эти цвета отлично подходили к её ярким синим глазам, и даже седина в густых тёмных волосах её ничуть не портила. Улыбка у неё тоже оказалась хорошая – открытая, белозубая, располагающая.
После чая с домашним печеньем родственница Тео повела меня показывать дом и портреты предков. Сам Тео от экскурсии отказался – заявил, что уже множество раз всё это видел и теперь хочет просто отдохнуть после нескольких часов за рулём. Я не возражала и лишь в глубине души понадеялась, что леди Гвендолин окажется достаточно тактичной женщиной и не станет расспрашивать меня о подробностях моих отношений с её племянником.
Разглядывая портреты, я пыталась отыскать черты Тео, его родителей и сестры, но все лица, смотрящие на меня с полотен, были разными. Некоторые из них приковывали взгляд, заставляя задержаться. Немалое впечатление производила и одежда, по которой можно было изучать веяния моды различных веков.
– Это Вивиан Тревельян, – проговорила леди Гвендолин, когда я остановилась перед портретом красивой молодой женщины в красном платье. – Именно её семье когда-то принадлежал этот дом. Он стал её приданым и собственностью после замужества. Кстати, она практиковала магию созидания. Как и ты, моя девочка.
– Я всего лишь оканчиваю университет, – смущённо пробормотала я в ответ на её слова.
– Но специализация – это на всю жизнь, – заметила собеседница. – Говорят, леди Вивиан была лучшей в своём деле. Это её и погубило.
Я хотела поинтересоваться, что именно произошло с Вивиан Тревельян, но тут у леди Гвендолин зазвонил мобильный телефон, и она, извинившись, отошла в сторону, чтобы ответить на звонок.
Глава 8
Сомерсет, 1612 год
Вивиан проснулась и несколько мгновений неподвижно лежала, наслаждаясь лучами солнца, которые, словно последний подарок ушедшего лета, заливали комнату. Затем осторожно, чтобы не потревожить спящего мужа, выбралась из постели и, закутавшись в наброшенную поверх ночной рубашки шаль, вышла в коридор, чтобы заглянуть в соседнюю комнату и проверить детей. Оба мальчика ещё крепко спали, поэтому, желая ещё немного отсрочить наступление шумного дня, она вернулась в спальню и встала у окна, наблюдая за кухаркой, которая как раз отправлялась на соседнюю ферму, чтобы купить молока к завтраку.
Обычное утро, всё те же люди вокруг, такой же день, как и всегда. Легко представить себе, будто ей всё приснилось. Представить, что она никогда не склонялась над телом умершего мужа, не блуждала по лондонским улицам в поисках человека, который скрылся с созданным ею артефактом, а сам этот магический предмет и вовсе никогда не появлялся на свет.
Но как выбросить из памяти то, что всего лишь несколько дней назад она присутствовала на похоронах друга мужа – молодого мага по имени Эндрю? Джон тяжело переживал его безвременную гибель и, как ни старалась Вивиан подобрать слова утешения, он продолжал мучиться при мысли о том, что не успел спасти друга. Её муж никогда не узнает, что он сделал это ценой собственной жизни, и только её вмешательство помогло ему вернуться в мир живых.
Какой удачей было отыскать шерифа Андервуда в ту ночь! Должно быть, само провидение помогло ей вспомнить, у кого из магических семей он мог бы остановиться в Лондоне. Вот только Вивиан никак не могла ожидать, что этот человек не пожелает попросту одолжить ей изготовленный её же руками предмет, и новый договор с ним окажется немногим предпочтительнее сделки с демоном.
Но ради спасения супруга и ради того, чтобы её дети не остались сиротами, Вивиан Тревельян была готова и на большее. Если шерифу нужны такие залоги с её стороны, то так тому и быть. Значит, это её судьба и её наказание за то, что она создала магический предмет столь же сильный, сколь и разрушительный. Неизвестно, как распорядится им владелец; одним лишь высшим силам ведомо, что станет с этим предметом в будущем. Она больше никогда не прикоснётся к нему.
Теперь её долг – продолжать оберегать мужа и детей, но, может быть, то, что она создаст впоследствии, поможет искупить её вину перед нарушенными ею законами и теми последствиями, которые могут случиться. Возможно, остановить их в её силах, и это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы попытаться. Но Вивиан вовсе не была в этом уверена.
За дверью послышались шаги – проснулся кто-то из детей. Звонкому детскому голоску тут же вторили увещевающие интонации няни, которая уговаривала малыша не шуметь и не будить родителей.
Вивиан снова выскользнула из комнаты. Стоило ей оказаться в коридоре, как Джозеф бросился к ней и крепко обхватил руками её колени.
– Должно быть, мальчику приснился дурной сон, – покачивая головой, проговорила няня – молодая девушка, понятия не имеющая о том, в какой семье ей выпало служить.
– Утро настало, и сон ушёл вслед за ночью, – мягко проговорила Вивиан, подхватывая сына на руки. – Насовсем ушёл и не вернётся. Ты ведь не рассказывала им на ночь страшных сказок, Полли?
– Рассказала сказку о ведьме, – испуганно пробормотала девушка. – Но я больше не буду, леди Тревельян, клянусь вам, чем захотите! Если это моя сказка напугала его…
– Нет, – изо всех сил стараясь не рассмеяться, отозвалась Вивиан, поглаживая мальчика по тёмным кудрям. – Сказками о ведьмах моих детей не напугать, – заметила она, добавив про себя, что, пожалуй, сказки про инквизиторов и охотников на ведьм будут пострашнее. – Не бери в голову, лучше собери детей к завтраку и попроси горничную зайти ко мне.
– Слушаюсь, – быстро ответила Полли. Передав ей Джозефа, Вивиан со вздохом развернулась и вошла в соседнюю со спальней комнату, отведённую под гардеробную.
Несмотря на мирное солнечное утро, мысли её оставались мрачными, словно грозовая туча. Должно быть, шериф Андервуд в это самое время ничуть не терзался тягостными раздумьями, которые не желали её оставлять. Такие люди не ведают мук совести.
Когда-то лорд Джонас Андервуд, пользуясь своим почти неприкосновенным положением, защитил семью её родителей от Инквизиции. Никто не мог бы заподозрить шерифа в занятиях колдовством, а уж обвинить его в этом и вовсе никому бы даже в голову не пришло, иначе этой головы подобный смельчак тотчас бы лишился. Впрочем, надо сказать, что способности к магии у него были не самые выдающиеся, но их с лихвой окупали другие качества – твёрдый характер, решимость во что бы то ни стало добиваться своих целей и незаурядная предприимчивость, позволяющая шерифу Андервуду использовать плоды силы других магов и ведьм себе на пользу. В магическом сообществе у него было немало должников, которым шериф оказывал различного рода услуги, не забывая предупредить, что ни одна из них не является бесплатной. Так случилось и с её родителями, у которых он потребовал награду за помощь.
Цена, которую он запросил, заключалась в том, чтобы Вивиан, ещё в детстве проявившая способности к магии созидания, однажды создала для него магический предмет. Какой – он сам скажет, когда придёт время. Но отдать его шерифу она должна была исключительно по собственной воле, ведь только это означало, что артефакт полностью признаёт своего нового хозяина, пока его изготовитель ещё жив.
Об этом знали все. Нередки были случаи, когда мага, сделавшего магический предмет и не желающего его отдавать, убивали, чтобы созданный им артефакт наилучшим образом служил новоявленному владельцу.
Давая согласие выполнить условие шерифа Андервуда, Вивиан, тогда ещё носившая фамилию Шелтон, не испытывала страха. Она не боялась и тогда, когда передавала песочные часы в его руки. Но сейчас, когда Джона удалось вырвать из объятий смерти, и в её жизни, казалось, должны были наступить мир и покой, ей было страшно.
Сомерсет, наши дни
– Здесь сейчас одни лишь развалины, а когда-то, должно быть, было очень красиво, – проговорил Тео, показывая мне аббатство Гластонбери.
– И сейчас красиво, – отозвалась я, заворожено рассматривая залитое солнечным светом место, в котором мы находились. Тео, похоже, решив заменить мне путеводитель для туристов, повёл меня осматривать окрестности. Леди Гвендолин пойти с нами отказалась, но дала с собой бутербродов и вкусного местного сидра.
– Как бы то ни было, а Гластонберийский холм считается местом силы, поэтому, если ты до сих пор чувствуешь, что не восполнила как следует энергию после экзамена, это пойдёт тебе на пользу, – заметил он. – А ещё некоторые уверены, что именно здесь находится вход в Авалон. Читала ведь легенды о короле Артуре?
– Разумеется! – оживлённо воскликнула я и ещё более заинтересованно начала озираться по сторонам. – Так всё это правда? Он жил на самом деле? А Мерлин и Моргана? Они были такими же, как мы?
– Как много вопросов! – рассмеялся Тео. – Вижу, тебя этот вопрос не на шутку взволновал. Нельзя так много читать, Ники.
Я нахмурилась.
– Всё может быть, – произнёс он. – Говорят, что могилу короля Артура и его супруги нашли именно здесь. В городе наверняка должен быть музей. Но сейчас меня не увлекают эти разговоры. Я хочу подняться на вершину холма и перекусить.
– Мы же только недавно пили чай, – проворчала я, но с удовольствием присоединилась к пикнику.
На свежем воздухе всё казалось куда вкуснее. Было так хорошо сидеть на холме и, любуясь невыразимо живописной природой вокруг, запивать бутерброды сидром. Меня не утомил даже подъём по извилистой тропе. Что же касается восполнения энергии, о которой говорил Тео, то, прислушавшись к себе, я поняла, что, в самом деле, ощущаю прилив сил. Можно было попробовать сотворить, к примеру, иллюзию и наконец-то почувствовать, что со вчерашнего дня у меня появилось право на использование магии, но я решила повременить с экспериментами.
Время от времени я бросала взгляды на Тео, который сидел рядом, небрежно опираясь о землю ладонью, а второй рукой сжимая бутылку с недопитым сидром. Мне хотелось поговорить с ним о событиях прошедшей ночи, которые продолжали тревожить меня, ведь я так и не получила ответа на вопрос, сном или явью они были. Но я не могла подобрать слов для того, чтобы завести об этом разговор. «Скажи-ка, а не целовались ли мы, случайно, этой ночью на лестнице?» Если это, в самом деле, сон, в чём я всеми силами старалась себя убедить, то мой фиктивный жених получил бы отличную возможность ещё долго надо мной подшучивать.
– В чём дело, Ники? – поинтересовался Тео. – Ты снова стала слишком задумчивой. Никак не можешь привыкнуть к мысли, что тебе уже двадцать один?
– Пожалуй, – согласилась я. – А тебе сразу удалось с этим свыкнуться? Или первое время тоже казалось, что магия всё ещё под запретом?
Я напомнила себе о том, что Тео лишь немногим старше меня. Интересно, а как у Дария прошёл этот период? И какая же у него всё-таки специализация?
– Мне было проще, – отозвался Тео. – Отец за этим проследил. Впрочем, я тогда боролся за свою независимость, так что мы из-за этого не раз поссорились.
Отводя взгляд в сторону, я вспомнила, что Тео однажды уже поцеловал меня. Это случилось на Рождество в доме его отца, когда мы случайно оказались под омелой. Но тогда мы всего лишь подчинились требованиям окружающих, и другого выхода у нас не было. Поцелуи на лестнице посреди ночи – совсем другое дело. К этому никаких оправданий не подберёшь.
– Так как, Ники, рискнёшь чем-нибудь меня удивить? – подначивая меня, спросил Тео.
Удивишь его, как же. Я поднялась на ноги и попыталась сосредоточиться, чтобы сотворить какую-нибудь простенькую иллюзию. На несколько секунд закрыла глаза, а, когда открыла…
Мы всё ещё находились на вершине холма, и поначалу показалось, что ничего не изменилось. Но скоро я убедилась, что это не так. Стало ощутимо холоднее, и трава под ногами была уже не по-весеннему изумрудно-зелёной, а тёмной, пожухлой.
– Какая-то невесёлая получилась иллюзия, – заметил Тео.
– Это не иллюзия, – растерянно пробормотала я в ответ.
