Светлана Игоревна Бестужева-Лада
Берег любви
И начнутся бесконечные телефонные звонки в офис и на мобильный с выяснением отношений, клятвами, проклятиями и обещаниями «все-все объяснить». Было уже, к сожалению, все это было. Правда, с поличным, как сегодня, он ее застукал впервые, но косвенных признаков того, что девушка регулярно ходит «налево» было предостаточно. Она, собственно, и не слишком конспирировалась, была, по-видимому, уверена, что все ее фокусы так и будут безнаказанно сходить с рук. Как же: такая красавица, весь мир у ног ползает…
Кажется, единственная женщина, которая действительно хранит ему верность – это Наталья. Грустно, но очевидно. Предшественницы Ульяны тоже не были обременены предрассудками и короткие прогулки «налево» грехом не считали. Правда, вели себя все-таки менее нагло, но все же, все же…
Ну, и как теперь поступить? Впрочем, долго размышлять над этим Николай не стал; допил кофе, аккуратно загасил докуренную почти до фильтра сигарету в переполненной пепельнице и направился обратно – в спальню. Правда, теперь шел нормально, не боясь нашуметь. Как говорится, «пора, красавица, проснись…»
На звук его шагов Ульяна сонно приподняла голову и приоткрыла прекрасные, хотя и слегка припухшие глаза. Она даже испугаться не успела. Николай аккуратно положил на тумбочку ключи от квартиры, потрепал бывшую любимую женщину по обольстительно-загорелому плечику и сказал только:
– Береги себя.
И вышел из квартиры, хлопнув дверью, негромко, но достаточно убедительно. Словно точку поставил вместо уже привычного многоточия.
За дверью, спускаясь в лифте и выходя на улицу, он испытал странное чувство. Облегчение, конечно, да, но и… Пустоту какую-то, что ли. Женщины все-таки удивительные создания! Вроде бы все есть, но обязательно найдется что-то, чего позарез не хватает, причем именно в данный конкретный отрезок времени. Зачем Ульяне понадобилось тащить молодого любовника в собственную квартиру? У него что, с жильем проблемы? Тогда на кой он вообще ей сдался? Перепила вчера сверх меры? Ну, не до такой же степени, чтобы рисковать достаточно обеспеченным настоящим. А впрочем… кто ее разберет!
В молодости он с этой проблемой справлялся лучше: его тогдашним подружкам для полного и абсолютного счастья был необходим ужин, поездка на машине до места ночлега и какая-нибудь эффектная безделушка в качестве сувенира. И вели они себя все-таки поскоромнее, внаглую не изменяли, денег на аборты не требовали. Впрочем, тогда, кажется, с этим дело обстояло проще, он не вникал.
Но чем богаче становился Николай, чем больше возможностей у него появлялось, тем меньше вокруг него оставалось не слишком прихотливых представительниц прекрасного пола. Хорошенькие, незамысловатые девушки остались где-то там, в прежней жизни, вместе с талонами на водку и сигареты и жилищной проблемой. Теперь его окружали женщины и девушки совершенно иного пошиба, словно явившиеся на Землю из другой Галактики. Наталья, конечно, апофеоз, но и остальные…
Ладно, с Ульяной закончено, теперь нужно взять тайм-аут, передохнуть, просто подумать о жизни. Совершенно не обязательно, чтобы сразу за оставленной любовницей появлялась следующая, он прекрасно обойдется без женщин вообще какое-то время. Возможно, даже довольно длительное. Сексуальная озабоченность в набор его достоинств не входила, просто имидж «крутого бизнесмена» требовал соответствующего образа жизни. Ну и черт с ним, с имиджем, покой, в конце концов, важнее.
Конечно, Ульяна попытается вернуть его, но несколько дней в запасе у него, безусловно есть, а за это время многое может измениться. Или у девушки все-таки хватит мозгов не лезть на рожон и смириться со своим проколом? Она же не дурочка, в самом деле…
Как выяснилось, в женщинах он до сих пор ничего не понимал. Думал, что самим фактом личной передачи ключа от квартиры, где девушка лежит, избавил себя от ненужных телефонных звонков или по крайней мере отсрочил их на несколько дней. Увы! Звонки начались ровно через десять минут после того, как он покинул обгаженное любовное гнездышко.
– Коля! – забился в трубке мобильного телефона нежный и донельзя обиженный голосок Ульяны. – Как ты можешь так со мной поступать?!
– Я? – неподдельно изумился Николай. – С тобой?!
– Конечно! Я могу показаться тебе до ужаса банальной, но…. Коля, это совсем не то, что ты… Ты даже не соизволил меня выслушать. А я могу все-все объяснить…
– И это совсем не то, что я думаю, – грустно закончил фразу Николай. – Это я понимаю, детка, можешь не напрягаться.
Ульяна запнулась, точно налетела на неожиданное препятствие. Затем, судя по всему, перегруппировала силы и вновь бросилась в наступление.
– Конечно, выслушать женщину тебе просто никогда не приходило в голову… А я… Ну пойми, все что я натворила – это же от отчаянья и безысходности… Ну, я виновата. Ну и что? А тебе пришло в голову позвонить мне вечером и поинтересоваться, чем я вообще дышу? Ты не понимаешь, мне просто было ТАК плохо…. Я думала – думала только о тебе. И что? Хотя бы один звоночек в трубке раздался? Нет!!! Значит, тебе на меня – НАПЛЕВАТЬ. Да, именно – на-пле-вать! Тебе все равно, чем я дышу, ради чего живу… Нет, я не понимаю, как можно быть такой железной, бесчувственной и бессердечной скотиной…
– Это действительно трудно, – согласился Николай, улучив момент. – Но вообще-то мы договорились созвониться сегодня утром – разве ты не помнишь?
– Ну да, конечно. Нашел удобный повод. Ты вообразил, что я не в состоянии (по своей деревенской тупости) понять, что ты нарочно сказал, что позвонишь мне только сегодня. Ну, выкроил ты время, чтобы всласть пообщаться с бабами, которых ты себе за моей спиной назаводил.
– Все то же самое, только короче, – начиная уставать от этого разговора, вздохнул Николай. – Вообще-то вчера я был с женой…
– А ко мне тогда какие претензии? Ну да, нашелся-таки настоящий мужик, которому не по барабану, почему я плачу в ночном клубе… Да, спросишь, что я там забыла? Отвечаю – а куда мне еще было идти?
– В консерваторию, – доброжелательно посоветовал Николай.
– Издеваешься? – взвилась Ульяна. – Мужику, которому я верила, на меня – наплевать, он развлекается где-то со своими бабами. А у меня есть – ДРУЗЬЯ, представь себе. Которые всегда поддержат, не то что твои подзаборные шлюхи, которым нужны только твои деньги…
– Тебе они не нужны? Прекрасно, учту.
– Ну, прости, пожалуйста. Но ведь даже преступников амнистируют. Просто вчера я выпила лишнего…
– Алкогольное опьянение является не смягчающим, а утяжеляющим фактором, – довел до ее сведения Николай.
– Ты что, нарочно изгаляешься надо мной? – почти взвизгнула девушка.
– Нет, – ответил Николай и дал отбой.
Телефон тут же зазвонил снова.
– Дай мне хотя бы шанс…
– Не дам.
– Я же не устраиваю тебе сцен из-за того, что ты спишь с женой…
– Детка, – почти развеселился Николай, – ты себя-то слышишь, когда несешь всю эту чушь? Только таких сцен нам и не хватало для полного счастья.
– Но как я буду жить? Об этом ты подумал?
– Квартира оплачена до конца года, – освежил ее память Николай. – Машину я тебе подарил на день рождения. Тряпок у тебя – девать некуда, цацок тоже хватает. Можешь пойти работать. Молодая, красивая, здоровая.
– Ты все сводишь к деньгам! Как всегда! – патетически воскликнула Ульяна. – А я… мои чувства… душа, наконец…
– А ты – к чему?
– Но мне казалось… Наши отношения… Человеческие чувства… Нельзя же…
– Мне тоже казалось, – перебил ее Николай, терпение которого вдруг резко закончилось. – Теперь уже не кажется. Все, детка, не унижайся, не звони мне больше, ни на мобильный, ни в офис. В крайнем случае, позвони мне домой, пожалуйся жене. Она тебя поймет, как никто, это я точно знаю. В общем, найдешь другого…
– Конечно, найду, – неожиданно спокойно, но со звенящей злобой ответила Ульяна. – Не волнуйся. Деньги – не проблема, но я к тому же найду настоящего мужчину, а не муляж. С тобой в койке – как на каторге. Да ты в зеркало на себя хоть иногда смотришь?
– Только когда бреюсь, – отрезал Николай и отключил телефон совсем.
От усталого равнодушия не осталось и следа. Теперь он даже жалел, что не дал пару затрещин этой смазливой хамке, которую он поймал с поличным, и которая тут же просто утопила его в ядовитой злобе. Пассаж насчет внешности оставил его достаточно равнодушным: Наталья, супруга любимая, столько раз на эту тему язвила, что он уже привык пропускать это мимо ушей. Не нравится – не смотри, делов-то.
А вот насчет интима… Тут Ульяна, конечно, ударила по больному. Хотя до этого демонстрировала африканскую страсть и следующее за нею чувство полного и глубокого удовлетворения. Ворковала, что любовника лучше у нее никогда не было. Словом, испытывала, по ее же словам, неземное блаженство. И он верил. Дурак. А теперь оказалось, что это просто очередной номер за те же деньги. Нет денег – оказалось каторга, а никакое не блаженство.
И Наталья постоянно всем своим видом показывает, что спать с ним – просто наказание. Правда, ни разу об этом не сказала впрямую, все больше намеками, да иносказаниями. Воспитание не позволяет называть вещи своими именами… Своими?
А собственно чем он так уж плох? Конечно, не сексуальный гигант, но вполне нормальный зрелый мужик, и удовольствие женщине вполне может доставить. Правда, для этого и женщина должна хотеть это удовольствие получить, а не снисходить, сжав зубы. Разумеется, он подозревал, что Ульяна несколько преувеличивает свои блаженные восторги, но чтобы до такой степени…
Сначала одна с претензиями на загубленную жизнь и невозможность общения с таким чудовищем, теперь – другая, а между ними – автомобильная авария, чудом закончившаяся без увечий. Не слишком ли много для одного человека? При этом расплачиваться за все это – как в прямом, так и в переносном смысле, – приходится самому Николаю. Да, забавная все-таки штука, жизнь. Иногда буквально обхохочешься.
Незаметно для себя Николай пришел к собственному, родному офису. Не столько пришел, сколько ноги привели, потому что меньше всего он думал о маршруте. Охранники у стеклянных дверей просто ошалели, увидев босса, не выходящим из машины, как полагалось, а как бы возникшим из общего потока обычных пешеходов. Даже дернулись, дабы пресечь дерзкую попытку проходимца проникнуть в охраняемое ими помещение. Дернулись – и застыли в почтительном изумлении.
– Здорово, служивые, – бросил им Николай на ходу. – Вы бдите, все правильно. А то ходят тут всякие…
Ответа он, ясное дело, не дожидался. Но ребята на входе все-таки быстро пришли в себя: всего несколько секунд понадобилось, чтобы стряхнуть с себя оторопь и позвонить по внутреннему телефону. Молодцы, нужно будет отметить при случае. Наверху, возле дверей кабинета уже стояла с блокнотом наготове его личная секретарша, сокровище бесценное Марго, классическая старая дева, без внешности и без возраста, живущая только интересами обожаемого шефа.
Впрочем, «обожаемый» – это не то слово. Марго, для всех прочих служащих фирмы – Маргарита Павловна, или даже «сама», Николая Николаевича боготворила, смотрела на него с непреходящим восторгом, ловила каждое слово, а зачастую и угадывала невысказанное. При этом Николай был совершенно уверен в том, что любовь эта – сугубо платоническая, чуждая всех земных страстей и вообще всего земного. Зато – настоящая, неподкупная и абсолютно бескорыстная.
А по совокупности, так сказать, данных, никогда бы Николай не променял бестелесную и бесцветную Марго на полдюжины красоток любой масти. Красоток – пруд пруди, а Маргоша – единственная, неповторимая и незаменимая. Даже представить себе невозможно свой офис без нее. Да что там офис – саму жизнь. Вот без жены жизнь очень даже представлялась, без любовницы – тем более, а без Маргариты… Без Маргариты жизнь просто закончится.
– Что у нас? – осведомился Николай, проходя в кабинет.
– Почти спокойно, – доложила Марго, слегка выделив голосом слово «почти».
– А подробнее?
– Финны настаивают на личной встрече. Очень настаивают.
– Но ведь договор практически подписан, нет?
– Они подписали договор под честное слово вашего заместителя, что обязательно встретятся с вами лично.
– Что?
Николай затормозил на полдороге, не успев занять свое кресло за огромным столом. Умная и опытная Марго, притормозив синхронно с шефом, молчала, зная, что на этот вопрос вполне можно и не отвечать. Вообще если можно было в какой-то ситуации обойтись без слов, она именно так и поступала. Редчайшее, между прочим, качество для женщины. Хотя и для подавляющего большинства мужчин – тоже.
– С каких пор из меня тут делают идиота? – задал следующий, тоже риторический вопрос Николай. – Михал Михалыч не может разрулить простой проблемы самостоятельно? Тогда пусть забудет о премиях и всяких там надбавках. Или поищет себе другое место работы, где вообще не нужно принимать решений. Вахтером, что ли…
– Вызвать его? – бесстрастно осведомилась Марго.
– Перебьется! Договор с финнами, конечно, штука хорошая, но по мне – проходной номер. Не хотят – не подписывают, я им не папа Римский, чтобы лично освящать всякую муру. Оформи все это, Маргоша, как положено, и пусть Михалыч на досуге почитает. Еще что?
Марго поставила в блокноте одной ей понятную закорючку.
– Еще вы хотели провести сегодня совещание на тему перспектив…
– Проведем в перспективе, сегодня не тот день. Дальше.
– Звонили из Чикаго, просили удвоить заказ. На нашу продукцию спрос неожиданно пошел вверх.
– Чем объяснишь?
– Наверное, у них опять входит в моду экологически чистый хлопок. Или стал остромодным шерстяной трикотаж. Узнать подробности?
– Обойдусь. Переправь бумаги второму заму, пусть все оформят и потом доложат об исполнении. Еще поставками я не занимался…
– Просили лично вас.
– Зачем у меня два заместителя и куча помощников?
На этот вопрос Марго не сочла необходимым ответить. Тоже посчитала риторическим.
– Слушай, Маргоша, давай разгоним всю эту банду бездельников и останемся с тобой вдвоем. Ведь справимся, правда?
– Можно попытаться, – без тени улыбки ответила Марго.
При всей серьезности она каким-то неуловимым образом дала понять, что начальственную шутку поняла и высоко ее оценила. Действительно, клад, а не сотрудник. Жаль, что годится только в секретари, а не в жены, цены бы такой жене не было.
– Ладно, помечтали и будет. Что-нибудь еще важное?
– Звонила Наталья Александровна. Просила напомнить о сегодняшнем вечере.
– Ты напомнила, – отозвался Николай, чувствуя, как в нем поднимается волна совершенно слепой и необъяснимой ярости. – Но не о том. Я спросил, есть ли еще что-нибудь важное. Сказать это слово по буквам?
– Но… – чуть ли не впервые в жизни растерялась Марго.
До сих пор все, что касалось супруги шефа относилось к категории «важное». И вдруг такой поворот! Да что с ним такое сегодня? Пришел пешком, вот-вот взорвется непонятно из-за чего. События-то все рутинные, хоть и важные.
– Наталье Александровне от меня кланяйся, – чуть спокойнее продолжил Николай, – всем остальным, впрочем, тоже. А мне вызови машину, я уезжаю.
– Немедленно?
– Через десять минут. И никому об этом ни слова. Меня нет, я умер, сообщу когда воскресну. Все.
Если Марго и удивилась, то теперь ничем этого не выдала. Она бесшумно исчезла из кабинета, а Николай открыл личный сейф, выгреб из него, не считая, всю наличность, запасную банковскую карточку и заграничный паспорт с «долгоиграющей» шенгенской визой, переоделся в личных покоях за кабинетом и покинул офис через мало кому известный выход.
Марго то ли что-то поняла, то ли действительно бывала ясновидящей: машина ожидала шефа не у главного входа, а у той самой неприметной двери, которой он и воспользовался. Николай уселся на заднее сидение, нацепил на нос непроницаемые черные очки и сказал шоферу:
– В Шереметьево. Мухой.
Почему в Шереметьево? Почему как можно быстрее? На все эти вопросы ответа у Николая не было. Ему хотелось просто убраться как можно дальше от опостылевшей работы, от обнаглевших от хронического безделья баб, и вообще от всей клятой столичной сутолоки куда-нибудь подальше. Пусть без него подписывают документы, проводят совещания, развивают бизнес, заколачивают бабки. Пусть играют в эти игры до посинения… или идут к черту. А он уходит со сцены, не дожидаясь конца действия и занавеса.
А куда – особого значения не имело. Куда-нибудь, божий мир велик, а самолеты летают во всех направлениях с достаточно большой скоростью. Когда на человека вот так сваливается все и сразу, важно только одно – отползти в безопасное место как можно быстрее. Главное, чтобы такое место хоть где-нибудь было.
И чтобы были деньги на дорогу. Наверное, это по большому счету и есть счастье: иметь возможность смыться бесшумно и в неизвестном направлении. Правильно ведь кто-то сказал давным-давно: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». То есть то, что можно купить прямо сию минуту.
Не отходя, как говорится, от кассы.
Глава вторая. Свобода как осознанная необходимость
Четыре часа спустя Николай сидел в полупустом салоне первого класса самолета «Эр-Франс» и наблюдал, как проплывает далеко внизу сначала Россия, потом – Белоруссия, причем с такой высоты разницы не было практически никакой. Стюардесса-очаровашка предложила любые спиртные напитки чуть ли не через секунду после взлета, и с милой улыбкой, на безупречном английском языке извинилась, что курить – увы! – запрещено.
– Даже в первом классе? – искренне изумился Николай, давненько не летавший рейсовыми самолетами.
– Мне очень жаль, – еще милее улыбнулась стюардесса.
– А мне-то как жаль, – пробурчал Николай по-русски, но решил смириться.
В конце концов, три часа без сигареты он вполне мог прожить. А стюардесса была – ну, очень миленькой. Загорелая, гладко причесанная брюнеточка, в обольстительной мини-юбочке и фирменном кителе, надетом на белоснежную блузку. Просто хрустящая вафельная трубочка с ванильным кремом. И пахло от нее чем-то нежным и сладким, точно в кондитерском магазине.
«Назначить ей свидание, что ли? – вяло размышлял Николай, потягивая ледяную водку, слегка разбавленную лимонным соком. – Наверняка у нее в Париже будет несколько свободных часов, а то и сутки. Закатиться в какой-нибудь отельчик в тихом центре французской столицы с такой куколкой, взять комфортабельный номер с трехспальной кроватью. И…
И потом окажется, что она точь-в-точь такая же, как наша, российская Маша или Глаша, только глупости щебечет на английском языке. Рано или поздно придется вставать с постели и вести ее в какой-нибудь ресторан. А потом еще прогулять девушку по магазинам, так сказать, в знак признательности. Беседу светскую вести… И отвечать ей нужно будет по-английски, значит, думать над тем, что говоришь, да еще слова подыскивать из не слишком богатого запаса. Оно мне надо?»
«Оно» Николаю явно было не надо, а вот что нужно – он и сам не знал. Вылетев на волне ослепляющей злости и раздражения из офиса, он даже не заметил, как оказался в Шереметьево, хотя движение по Москве было столь же интенсивным, как всегда, и автомобильных пробок хватало. Но все это прошло как-то мимо его сознания. Исключительно на фоне стресса сумел купить билет на ближайший международный рейс, случайно оказавшийся парижским. Но с таким же успехом он мог улететь в Канаду или в Новую Зеландию, ну, во всяком случае, в любую страну, где действовала шенгенская виза.
На том же фоне стрессового раздражения и одновременно безразличия к окружающему он легко прошел все таможенные и пограничные рогатки. Хотя всем российским гражданам отлично известно, что человек без багажа – крайне подозрительная фигура. А у Николая не то, что чемодана – кейса с собой не было. Деньги и документы замечательно поместились в карманах спортивной куртки, в которую он переоделся еще в офисе. Плюс джинсы и кроссовки. В принципе, нормально для американского миллионера, но совершенно немыслимо для миллионера же российского. Увидели бы коллеги по бизнесу – с ума бы сошли от изумления. Увидела бы Наталья – убила бы презрением на месте.
Наталья… Вот она сегодня вечером точно с ума сойдет от злости. Все ее планы относительно светских мероприятий – коту под хвост, и даже скандал закатить не удастся, по техническим причинам. Мобильник отключен, куда Николай полетел – никто понятия не имеет. Ну, и Бог бы с нею совсем. И с Ульяной – тоже, пусть попробует его еще достать. Фигушки…
Начальник охраны, конечно, выяснит в шесть секунд, куда он, Николай то есть, подевался: мужик правильный и службу знает. Но – еще один его плюс! – будет молчать. Если шефу взбрело в голову экспромтом улететь, хоть на Аляску, хоть в Париж, то это – его право и его воля. Захотел лечь на время на дно – опять же хозяин – барин. Слово – серебро, молчание – золото, а начальник его охраны, как неоднократно убеждался Николай, был золотом самой высокой пробы. Профессионал до мозга костей.
Значит, Париж. Город, в принципе, немного знакомый, но исключительно в плане удовольствий и развлечений для дражайшей супруги. Николаю он представлялся чем-то вроде огромного, дорогого магазина, внутри которого находятся умопомрачительные рестораны и роскошные гостиницы. Париж – непременный пункт остановки по дороге на Лазурное побережье или обратно. Уважающие себя дамы одеваются исключительно во французской столице, в Москве можно покупать только носовые платки, и то – при острой необходимости. Обувь, правда, лучше приобретать в Лондоне или, на худой конец, в Италии, но это пошло и банально. А вот небрежно бросить в светской беседе фразу типа «намучилась я, пока мне подобрали нужный тон лака для ногтей в этом… как его?… ну, этот салон на Елисейских полях все знают.»
И что он в этом самом Париже забыл, если и по-французски знает всего три слова: мерси, амур и тужур? С таким словарным запасом одному в Париже делать нечего. Лак для ногтей он себе искать не собирался.
Правда, Наталья по-французски тоже почти не говорила, но ведь при каждой уважающей себя гостинице обязательно имелась служба секретарей-переводчиков, и какая-нибудь девица всегда Наталью сопровождала. Зачем при этом ей еще был нужен рядом Николай – загадка. Слава Богу, такую потребность в пышной свите она испытывала через два раза на третий. Иначе было бы совсем невмоготу.
Естественно, и в отелях, и в ресторанах все говорят по-английски, только от этого веселее не становится. Вкусно поесть и в Москве можно, а отели Николай вообще еле терпел. Все эти обитые шелком диваны, антикварные столики-шкафчики и телефоны во всех помещениях, включая туалет, наводили на него смертную тоску. Всегда возникало желание расстелить на какой-нибудь бесценной столешнице газетку, отбить воблу и всласть попить пиво прямо из горлышка. Останавливало только то, что никто бы и ухом не повел, только в счет бы включили энную сумму. Скучно.
Нет, делать в Париже, этом городе грез миллионов людей ему решительно нечего. Впрочем… А если закатиться в какой-нибудь маленький, занюханный отельчик? Чтобы ни антиквариата, ни вышколенной прислуги, ни мраморных полов? Чтобы просто шататься по городу, закусывать в дешевых забегаловках, подмигивать хорошеньким девушкам? А вечером возвращаться в крохотную комнатку и просто, без затей, заваливаться спать? Одному…
Ага, интересно, как это он в такое место попадет, не зная языка? Он даже таксисту не сможет объяснить, чего желает. Хотя… Если сказать просто «отель», то вряд ли парижский водила повезет его в шикарную гостиницу, типа «Георга Пятого». Не тот прикид. Но и в мебелирашки искомые не доставит – иностранец.
Значит, привезет в современный караван-сарай с тремя звездочками на вывеске, где полным-полно всевозможных туристов. И питаться придется там, где понимают английский язык, то есть никак уж не в закусочных. Тоже не вариант. А что же делать?
Красотка-стюардесса очередной раз материализовалась возле его кресла и осведомилась, что угодно на обед. Хотя за весь день Николай только и выпил чашку кофе на кухне у Ульяны, есть не хотелось совершенно. А вот выпить… Выпить еще он бы точно не отказался, а под второй бокал водки с соком можно взять какую-нибудь закуску.
– Повторите, пожалуйста, мой дринк и что-нибудь поесть.
Да, английский тоже оставляет желать лучшего. Но если эта райская птичка в униформе его понимает, то… То, может быть, сможет помочь ему. Напишет пару фраз на родном для нее французском, а он продекламирует их таксисту. Только и всего. Но вот какие именно это будут фразы, следовало обдумать более тщательно.
Процесс обдумывания после еще одного «дринка» с закуской в виде икры и еще каких-то деликатесов плавно перешел в сладкий сон без сновидений. Когда Николай открыл глаза, выяснилось, что через полчаса самолет приземлится в аэропорту имени Шарля де Голля. Само по себе это было совершенно замечательно, но возникал все тот же вопрос: дальше-то куда?
– У вас есть карта Франции? – неожиданно для себя спросил Николай у почти уже родной стюардессы.
Разумеется, карта Франции у них была. Кто бы сомневался. Жаль, правда, что все надписи – по-французски, так что понять практически ничего невозможно.
– Это что? – осведомился Николай, ткнув пальцем в левую сторону карты.
– Бретань, – с готовностью ответила стюардесса. – Лучшая провинция Франции.
– Почему? – неподдельно изумился Николай.
До сих пор он считал, что лучшая провинция Франции – это Ницца. Правда, ничего, кроме нее, так и не довелось повидать. И вообще называть Ниццу провинцией… на это способны только сами французы. Даже Наталья произносит это название с уважением. Постольку, поскольку она вообще способна это уважение к кому-нибудь или чему-нибудь испытывать.
– Я родилась в Бресте, – скромно ответила его собеседница. – Это столица Бретани, один из лучших наших городов.
Ну, тогда, конечно. Тогда, естественно, лучше этого города, в частности, и провинции вообще ничего на свете нет и быть не может. Нашим бы российским провинциалам такое чувство патриотизма! А то если живешь не в Москве или, на худой конец, в Санкт-Петербурге, то на тебя смотрят, как на человека второго, если вообще не третьего сорта. Причем смотрят даже те, кто в эти замечательные города переселился каких-нибудь два дня тому назад.
– И чем же так хороша ваша родина? – осведомился Николай.
– У нас, в Бретани, самые знаменитые приливы и отливы. Море за несколько часов уходит к линии горизонта и на песке остаются ракушки, водоросли, разноцветные камушки… Каждый день можно попробовать свежайшую рыбу в любом ресторанчике. Палящей жары, как на Лазурном берегу, никогда не бывает: даже летом всегда свежий ветерок с океана. Так прекрасно!
– А как попасть к этой красоте? – не без труда сформулировал Николай следующий вопрос. – Только без людей.
– Без людей? – растерялась стюардесса. – Как это – без людей?
– А так. Пляж. Пустой. И какая-нибудь деревня.
– Ах, вы не хотите курортов? Понятно. Ну-у… Ну, тогда, наверное… Конечно! Круазик!
– Круа.. что?
– Это очень старинный город на берегу. А за ним – пляжи, километров десять. Это немодный район, совсем немодный. Только местные жители, рыбаки…
– То, что надо! – воодушевился Николай. – Модными районами я давно не интересуюсь. Как проехать?
– О, это просто! – обрела прежний апломб стюардесса. – С вокзала Монпарнас экспрессом. А там можно взять такси.
– Волшебно, – согласился Николай. – Могу я вас попросить…
– Всегда к вашим услугам.
Николай бросил короткий взгляд на прелестницу. А что, действительно: всегда к услугам. И, между прочим, этого вовсе не скрывает. Пассажир первого класса – от них всего можно ожидать. И эта, скорее всего, дождется, уж больно хороша. Только – не от него. С него, лично баб хватит, ныне, и присно и вовеки веков. Эта же кондитерская куколка полетает максимум полгода – и выскочит замуж за какого-нибудь американского миллионера или кинозвезду. У них это просто.
– Напишите мне, по-французски, что нужно сказать шоферу.
Стюардесса, ни на секунду не задумываясь, начертала на листке из фирменного блокнотика несколько слов.
– Это – тихое местечко, – повторила она. – Прекрасный пляж, теплое море, птицы щебечут, мало людей… То есть их, можно считать, вообще практически никогда не бывает. Я помню…
Тут она осеклась и даже, кажется, покраснела.
– Вы там были с бой-френдом? – спросил Николай.
Девушка кивнула и покраснела по-настоящему.
«Господи, да она же совсем ребенок! – пронеслось в голове у Николая. – Лет двадцать, не больше. Могла бы быть моей дочерью, если по возрасту… А я смотрю на нее, как на… Ладно, не будем усугублять».
Он вытащил из кармана куртки купюру в сто евро и сказал:
– Спасибо. Купите себе что-нибудь на память обо мне.
Стюардесса так изумилась, что даже забыла поблагодарить в ответ…
Когда Николай из прохлады кондиционеров аэропорта вышел к стоянке такси, его тут же обдало настоящим зноем. Убежав из душной и, как казалось, жаркой майской Москвы, он угодил в самое настоящее пекло. Пришлось тут же снять куртку и перекинуть ее через руку. Н-да, просто Экваториальная Африка какая-то, а не европейская столица.
Да, пожалуй, океан – это самое то, права была красавица-стюардесса. В Париже по такой погоде делать решительно нечего, задохнуться он и на родине мог. Теперь нужно взять такси и попросить шофера отвезти его на этот самый вокзал Монпарнас. А там – разбираться по обстановке. Все-таки Европа, надо надеяться, что с местными поездами тут порядка больше, чем с российскими электричками.
Впрочем, справедливости ради, следует сказать, что Николай основательно забыл, что из себя представляют эти самые электрички. Вспоминались только какие-то обрывки: толпа на перроне, давка в холодном и одновременно душном вагоне, кошмарные деревянные скамьи… Давненько это было. Можно считать, в другой жизни.
С первым же шофером такси повезло: куда везти он понял практически сразу. Собственно говоря, понять название «Монпарнас» было не так уж и сложно, а то, что имелся в виду вокзал, Николай изобразил с помощью звуков. «Ту-ту» и «чух-чух», по-видимому, были понятиями интернациональными. Ну, и записочка стюардессы сыграла, конечно, не последнюю роль.
В такси был кондиционер, что Николая несказанно обрадовало. Пока машина медленно ехала по очень оживленной магистрали – своего рода МКАД, только более ухоженной и с многочисленными электронными табло – Николай глядел в окно без особого интереса. Ничего такого, обычные многоэтажки, только разноцветные, да высокие полупрозрачные заборы вдоль шоссе, защищавшие жителей этих домов от шума. Такие сооружения уже появились в Москве, поэтому даже простого любопытства как-то не вызывали.
Но когда такси свернуло на более узкую улицу в сторону центра, и появились дома типично парижской архитектуры, с обязательными мансардами и балкончиками, утопающими в цветах, Николай ощутил, как властно его захватывает неувядаемая прелесть этого города.
