Светлана Багрянцева
Ударь меня нежно
Глава 1
Полина
Я стояла у балетного станка. Старалась сделать очередное упражнение хорошо. Непосвящённому человеку даже сложно представить, как так можно вывернуть ноги, чтобы стопы встали в идеальную горизонтальную линию, причём пальцами в разные стороны.
– Молодец, Корнеева! Посмотрите, ребята, у Полины идеальная пятая позиция! Равняемся на неё! – громко сказала хореограф.
Я довольно улыбнулась. Приятна такая похвала.
Неожиданно картинка сна изменилась. Какие-то отморозки в пугающих масках били меня битами.
– Танцуй, сука! Танцуй, шалашовка! Танцуй! – раздавались крики со всех сторон.
На глаза навернулись слёзы. Удары сыпались на всё тело. И я уворачивалась от них, катаясь по кровати, как будто всё снова происходит наяву. Бьют по ногам. Правую лодыжку простреливает нереальная боль.
Я с криками просыпаюсь. Лицо всё в слезах, вытираю их краем одеяла. Нога снова болит, так, что хочется лезть на потолок и скрести штукатурку зубами, лишь бы это помогло. Нажала на кнопку, вмурованную в стену. Медсестра прибежала в палату, а я попросила обезболивающий укол.
После укола снова попыталась уснуть, но не смогла. Нога всё ещё ноет – несильно, но противно, до зубовного скрежета. Голень раздробило так, что пришлось делать операцию и скреплять титановой конструкцией.
Доктор заверил, что со временем боль пройдёт, и перелом будет ныть только на погоду. Я знала, что боль не пройдёт никогда. Боль оттого, что всегда буду чуть прихрамывать, а это значит, что на карьере артистки балета придётся поставить жирный крест. Я даже в хореографический вуз не могу поступить с таким изъяном.
Сердце заболело. Казалось, оно не просто разорвалось, а истёрлось в мелкое крошево. Жизнь остановилась. Замерла на отметке одиннадцать вечера двадцать пятого мая. Именно тогда на меня напали отморозки и покалечили.
Я догадывалась, кто мог всё организовать. Но полиция так и не нашла доказательства причастности семьи Туриных к этому. Хуже всего оттого, что Коля Турин – тот самый человек, который поселился в сердце. Я ждала, что любимый навестит меня, но тот не приходил.
Утром Коля всё же заявился. Я сидела на кровати. Он положил мне маленький пакет на колени. Там лежало несколько мандаринов.
– Поздравь меня, я улетаю учиться в США, – улыбнулся Коля.
– Привет. Поздравляю. А поздороваться для начала ты не хочешь? – нахмурилась я.
– Здравствуй, – скривился Коля, оглядывая больничные стены и обстановку.
– Писать в ВКонтакте хоть будешь? – спросила я с надеждой.
– А зачем? Извини, какой бы классной любовницей ты ни была, калеки мне не нужны, – весело пропел Николай.
– Зачем ты так, я же любила тебя. Я даже готова была отказаться от места в твою пользу, если бы выбрали меня. Я же знаю, что в избиении замешаны твои родители, – дрожащим голосом произнесла я.
Сердце прострелило болью. Вот так. Теперь я для него калека и полгода отношений ничего не значат.
– Даже если и так, всё равно ничего не доказать. И потом, выигрывает тот, кто умеет вовремя устранить соперника с дороги. Пока, любимая, не скучай без меня. Да, когда я буду танцевать на мировой сцене, я пришлю тебе видео, чтобы ты полюбовалась, – ехидно бросил Коля и пошёл к дверям.
– Сволочь! – заорала я, отпихивая пакет с колен. Мандарины с глухим стуком упали на пол, а затем раскатились по палате.
Мне казалось, что в душу плюнули, а потом прошлись по ней грязными, измазанными дерьмом ботинками. Сердце пропустило удар, а потом забулькало, как старый издыхающий мотор автомобиля. Почудилось, что напоследок он воткнул мне под рёбра нож, а потом несколько раз провернул. Вот сейчас я посмотрю на грудь и увижу убегающую вниз струйку крови.
Дрожащей рукой с трудом дотянулась до кнопки, а затем вдавила её слабеющими пальцами.
– Валерий Константинович, нашей балерине плохо! – закричала медсестра, едва заглянув в палату.
Я отключилась и уже не помнила, как в палате появился доктор.
Глава 2
Я лежала на кровати и вспоминала, как всё началось. Ещё в пять лет смотрела балет по телевизору и повторяла движения за артистами. К удивлению родителей, у меня немного получалось.
Мама заметила, что со временем мои движения стали более отточенными и плавными. Она решила показать меня хореографу студии балета. Отец оказался не против. Старший брат по матери только скептически хмыкнул. У нас разница в возрасте в восемнадцать лет.
Вердикт хореографа был однозначным: у меня талант. Женщина предложила отдать к ним в студию.
– Если девочке понравится, и она будет готова продолжать, чтобы получить профессию артистки балета, можно поступить в специализированную школу. Туда берут с четвёртого класса. После занятий в нашей студии у Поли будет явное преимущество перед другими, – заверила моих родителей хореограф.
Мама не раздумывая согласилась. Увидеть явный талант ребёнка и не развить его было бы верхом идиотизма. На меня никто давить не собирался. Я сама стремилась танцевать.
К удивлению родных, я с удовольствием ходила на занятия. Легко постигала все фигуры и стойки. В семь лет умела делать то, что выполняют дети старшего возраста.
Всё получалось легко, как бы играючи. Я грезила о сцене. Часто представляла, как танцую в лучах софитов.
Родители поощряли в стремлении стать артисткой балета. Они очень любили меня, но всё же говорили, что я не должна зазвездиться. Человеку необходимо всегда быть скромным, даже если он знаменит.
После окончания третьего класса стремление стать балериной никуда не делось. Я твёрдо заявила, что буду поступать в балетную школу. Меня не пугало, что после обычных уроков будут изнуряющие занятия у станка и многое другое.
Отбор был большой. В основном тут были девочки, но и мальчиков хватало. Я поступила легко. Вместе со мной учился Коля – тайная подростковая любовь. Потом мы так же вместе поступили в балетное училище. Я всё ещё обожала парня, не смея подойти к нему.
– Мы с друзьями собираемся отмечать Новый год на моей даче. Приглашаю тебя присоединиться, – улыбнулся Коля, подойдя ко мне однажды на перемене.
У меня захолонуло сердце. Зачем он зовёт меня, ведь мы даже не друзья? Предложение было заманчивым. Можно хотя бы недолго побыть рядом с любимым человеком.
– Хорошо, я поеду, – решительно произнесла я.
– Тогда встречаемся завтра, на улице Ленина у книжного магазина в пять вечера. Нас отвезёт на дачу «Газель». Ты же знаешь, мой папа – владелец маршрутных такси.
– Хорошо, я буду. Только почему ты пригласил меня? – спросила недоумённо я.
– Захотел, наконец, подружиться, – Коля сделал умиление на лице.
Родители отнеслись к поездке на Новый год к Турину не очень дружелюбно. Мама покачала головой и сказала быть осторожной. А ещё обязательно позвонить.
– Не забудь, что ты должна позвонить. От этой сумасшедшей семейки всего можно ожидать, – ещё раз напомнила мама, провожая меня за порог.
До места встречи я добралась на троллейбусе. Ребята уже собрались и ждали, пока Коля заберёт их на микроавтобусе. Парень подъехал через пять минут. Выглянув из салона, королевским жестом пригласил внутрь. Когда я зашла, то Турин дёрнул меня за руку, усаживая рядом с собой. Я заметила, что в салоне стоит несколько заклеенных скотчем коробок.
– Девчонки, в коробках контейнеры с салатами и прочим. Вам накрывать на стол. Отец был с утра на даче и протопил печь, так что в доме тепло, – сказал Коля.
Девушки дружно заверили, что всё сделают. Начали щебетать о том, как они классно проведут время. Я почти не слушала. Сидела, прикрыв веки, и думала, зачем согласилась. Да, ребята все знакомые. К тому же многие одноклассники, но я всегда тусовалась в другой компании.
Дальше вспоминать больно. У меня невольно навернулись слёзы на глаза.
В ту ночь я легла спать в отведённой мне комнате. Неожиданно заявился Турин.
– Ты чего? Зачем пришёл? – позорно заикнулась я.
– Вообще-то, это моя комната. И потом, ты не рада, что ли? Я же вижу, как ты бросаешь на меня украдкой влюбленные взгляды. Как по-тихому ревнуешь к девушкам, – ответил он с ехидной улыбкой.
В ту ночь я впервые переспала с парнем. Очень хотела стать девушкой Коли, поэтому и отдалась.
Мы действительно начали тайно встречаться. В основном в постели, когда Колькиных родителей не было дома. Но это была игра в одни ворота. Он почти не прикасался ко мне. Прелюдия едва ли длилась пять минут.
Я понимала, что всё неправильно. Не то что у влюблённых, а даже у случайных любовников так не происходит. Люди стараются подарить друг другу наслаждение. Коля же только брал, ничего не отдавая взамен.
Глупое сердце не переставало его любить. Я не могла отказаться от этих встреч.
В начале мая все стали интенсивно готовится к экзаменам. Предстояло сдать профильные предметы. По ним экзамен назначили раньше и объявили потрясающую новость. К нам едет несколько преподавателей из Америки. Они хотят присутствовать на экзамене. Потом будет конкурс среди отобранных парней и девушек. Приз – поездка в США, учиться дальше в школе американского балета при театре в Нью-Йорке.
Обучение бесплатное, с возможностью в будущем танцевать на лучших мировых сценах. Но, увы и ах, возьмут только троих. Все приуныли. Никто не переплюнет бесспорных лидеров Корнееву и Турина и, по идее, место только одно.
Это было неожиданно. Я заняла первое место. Коля четвёртое.
На следующий день любимый позвонил мне поздно вечером и пригласил в сквер недалеко от дома. Я ничего не подозревала, как на крыльях прилетела на свидание. Хотела рассказать, что попрошу отдать своё место ему, Коле.
Тут на меня напали парни в масках. Я попыталась убежать. Догнали и окружили, а потом стали бить битами по всему телу. Я закрывалась руками, уворачивалась от ударов и звала на помощь.
– Танцуй, сука! Танцуй, шалашовка! Танцуй! – орали со всех сторон.
Я упала на землю, но кто-то ударил по ноге с такой силой, что свет в глазах померк.
Как ни странно, полицию и скорую вызвал Коля. Он сказал операм, что приехал на встречу с девушкой и увидел её лежащей без сознания на земле. Это мне потом следователь поведал.
Доказать, что именно Турины устроили на меня покушение, не удалось. Разумеется, они же богачи, а я из бедной семьи.
Глава 3
Арсений
Зашёл в приёмную. Наступило время обеда, но я только что приехал с деловой встречи и решил в кафе не ходить.
– Арсений Михайлович, там к вам Татьяна пришла. Я, как всегда, пропустила её в ваш кабинет, – произнесла молодая брюнетка Ирочка, бывшая секретарём.
– Спасибо, Ирина Владимировна, идите на обед. Не забудьте приёмную на ключ закрыть, – на моём лице не появилось и тени улыбки.
Секретарь поспешила удалиться. Честно говоря, она побаивалась меня. В свои двадцать восемь лет я человек строгий и внешне, и внутренне. На работу прихожу неизменно в костюме и галстуке. Всегда отстранённый и вежливый. К сотрудникам обращаюсь исключительно по имени-отчеству.
Даже если отчитываю кого-то, то разговариваю спокойно, без крика, но голос такой, что у людей дрожь во всём теле. Поэтому сотрудники стараются лишний раз не попадаться мне на глаза, а работу перепроверяют несколько раз, чтобы не сделать ошибки.
Я проводил взглядом девушку до дверей, недоумевая, что вдруг так срочно понадобилось Тане. Девушке двадцать три года. Она работала у меня рядовым менеджером после окончания института. И всё это время была любовницей и сабой.
Редко вызываю сабу к себе, чтобы что-то обсудить, но если та приходит, то секретарь сразу провожает в кабинет.
Открыл дверь и вошёл в кабинет. Каково же было моё удивление, когда я увидел девушку сидящей на полу. Попа опущена на пятки, ладони лежат на коленях, голова поникла.
Что это значит, черт возьми?! Я вскинул брови в удивлении.
– Подними голову, девочка, и объяснись, – тон был спокойный, но в голос я добавил столько холода, что девушка поёжилась.
Татьяна подняла голову, а в глазах стояли слёзы.
– Простите, милорд. Я пришла просить сессию, – тихо произнесла она.
– Ты же знаешь, что такое в стенах офиса табу. Только я могу решить, когда у нас будет сессия. Несомненно, ты будешь наказана за свою дерзость, – строго сказал я.
На губах Татьяны появилась слабая улыбка. Я посмотрел в карие глаза любовницы, и догадка озарила голову.
– Постой, ты всё это специально затеяла, чтобы получить наказание, не так ли, Таня? – подошёл к ней так, что носки ботинок коснулись её ног.
Татьяна протянула руку, а потом пригладила чёрные как смоль волосы.
– Встань, девочка, не стоит марать юбку. Сядь на диван, а потом объясни своё поведение.
Я повернул правую ладонь внутренней стороной к девушке. Это означало, что та может опереться на руку хозяина и подняться.
– Спасибо за помощь, милорд, – вежливо сказала Таня, вставая на ноги.
Потом она прошла до чёрного дивана из искусственной кожи, села, как велели. Я приземлился рядом с ней.
– Ну, я жду твоего рассказа, девочка. Почему ты нарушила правила? Можешь обращаться по имени-отчеству, у нас не сессия, – милостиво разрешил я.
– На вашем столе заявление на увольнение, с сегодняшнего дня. Я уезжаю, Арсений Михайлович. Я уже говорила, что мама вышла замуж за иностранца. Отчим увозит нас к себе на родину. Я хорошо знаю английский язык и буду работать в его компании, – грустно вздохнула Татьяна.
– Что за чушь? Ты уже взрослая и можешь отказаться, – удивился Арсений.
– Мне больно уезжать от вас, честно. Остаться я тоже не могу. В Англии другие возможности и жизнь, – по щеке девушки скатилась слезинка.
– Ну-ну, не плачь. Всё будет хорошо. Там тоже есть БДСМ-клубы. Ты сможешь проводить сессии с хорошим топом, – я обнял сабу, прижимая к себе.
Татьяна обняла меня в ответ.
– Я буду скучать. Такого как вы больше никогда не будет, милорд, – всхлипнула она, а потом отстранилась. – Простите, я испачкала вашу рубашку слезами.
– Не думай об этом. Если хочешь прощальную сессию, то мы можем её провести. Но, разумеется, в моем доме. Иди, собирай вещи. Я пока распоряжусь, чтобы тебе выдали трудовую книжку. Придётся подождать, пока обед закончится. Расчётные получишь на карту, ближе к вечеру. Как будешь готова, спускайся к машине и позвони мне. И не забудь, ты нарушила правила, и будешь наказана. Но ввиду обстоятельств предоставляю тебе право выбрать наказание.
– Спасибо, милорд. Я хочу розги, – произнесла девушка уходя.
– Я тебя услышал, Таня. Десять ударов розгами, – со сталью в голосе произнёс я.
Сел в кресло и задумался о своём. Это началось ещё в раннем детстве. В то время, когда я себя ещё не помнил. Когда я родился, то практически не доставлял родителям хлопот. Плакал только тогда, когда был голоден, или требовалось сменить ползунки. В остальное время я спокойно лежал в кроватке, даже если не спал. Позже, играл игрушками, не отвлекая маму от домашних дел. Странности заключались не в этом. Уже в полтора года я ненавидел, когда со мной сюсюкаются.
– Ах, какой красивый малыш, утю-тю, – говорил кто-то из друзей родителей.
Я демонстративно разворачивался и уходил. Если кто-то чужой пытался брать на руки, не плакал. Просто кусал гостя за руку, заставляя отпустить.
– Арсений, так нельзя, зачем ты укусил тётю Катю?! – строго говорила мама.
Я как-то странно улыбался и опять же уходил к своим игрушкам. Одного раза хватало, чтобы ко мне больше не приставали. Поэтому друзья родителей, а также родные, старались спросить, можно ли меня взять на руки. А иные и вовсе не приставали, нет и не надо.
Потом, уже в сознательном возрасте, я помнил, что в садике был бесспорным лидером во всех играх. Воспитатель удивлялась, что все дети слушаются меня, как будто я старше.
В шесть лет сам попросил отдать меня в секцию кикбоксинга. Тренер сказал, что из меня можно сделать чемпиона. Дальше областных соревнований я ездить отказывался. Чувствовал, что больше тяготею к экономике и бизнесу, а спорт так, для общего развития.
В школе со мной старались дружить. Быстро поняли, что наживать такого врага себе дороже. И вовсе не потому, что мой папа богатый бизнесмен со связями. Я мог не разобравшись ударить в челюсть. Мне неважно, что парень, стоящий передо мной, передавал чужие слова, а не свои мысли. В это время в голове сверкала красной вспышкой только одна фраза: «Никто и никогда не смеет меня оскорблять!»
Когда мне в первый раз предложили покурить за школой, я строгим тоном ответил:
– Сигарета – дурная привычка, которая делает из человека раба, так же, как и алкоголь. Привыкаешь и начинаешь поклоняться, покупая всё новую и новую дозу. Мне не жалко денег. Просто я не раб. Никто не смеет мной управлять, даже плохие привычки.
До сих пор помню, как у ребят отвисли челюсти, но никто не посмел назвать меня слабаком.
Уже после школы первый секс. Первая красная от ударов ладони попка. Девушка отказалась потом со мной спать.
– Есть такая субкультура. БДСМ называется. Друг моего брата этим занимается. Прозвище Кай. Могу сказать, где они тусуются по субботам с такими же, как и ты. Ко мне больше не суйся с этим, – сказала тогда Маша.
– Буду благодарен. А это тебе за моральный ущерб, – я достал из кармана брюк крупную купюру.
Пошёл в байкерский бар только через несколько месяцев. К этому времени успел поступить в институт, где была военная кафедра. А также переспал с несколькими случайными любовницами. Помня о случае с Машей, я действовал осторожнее. Шлепки по заднице были несущественными, и гнева у девушек не вызывали.
Я чувствовал, что этого мало. Такой секс не насколько возбуждает, как хотелось бы. В то время в интернете о БДСМ была весьма скудная информация, но я прочёл всё, что смог найти. Начитавшись статей, я стал видеть сны, как кончаю, когда бью по спине любовницы плетью. После этого просыпался весь в поту и с нереальным стояком. Вот тогда я и решил найти того самого Кая.
Поначалу меня хотели прогнать. Когда я спокойно поздоровался и спросил, кто Кай, один мужчина, по виду тридцати лет, округлил глаза.
– Ну, я Кай. Чего надо, сопляк? – пробурчал он.
– Поговорить, но без свидетелей. Меня зовут Арсений, – решительно произнёс я.
– Иди отсюда, маленький, пока по шее не надавали, – осклабился Кай.
– Не поговоришь, по шее получишь ты. Я сказал, мне нужен разговор. Это так сложно сделать? Или тебе западло рот открыть передо мной? – спросил я. В голосе было столько скрытого гнева, что брови Кая поползли вверх от удивления.
Кай провёл рукой по лицу и произнес с ехидной улыбкой:
– Идём. Раз тебе так неймётся. Игорь, мы займём твой кабинет на время? – Кай обернулся к приятелю.
– Всегда пожалуйста, Кай, – усмехнулся тот, явно забавляясь ситуацией. Трое других мужчин тоже улыбались.
Кай завёл меня в небольшой кабинет и предложил присесть на стуле у стола. Сам же сел в кресло напротив.
– Ну, гутарь, – нетерпеливо сказал он.
Я поведал о встрече с Машей и о своей проблеме. Рассказал всё, как есть, о своих эротических фантазиях.
– Тебя это пугает, и ты хочешь спросить, как избавиться от них? Тогда это не ко мне, а к психологу или психиатру, – ухмыльнулся Кай.
– Нет, меня это не пугает. И потом, зачем избавляться от того, что приносит наслаждение? Я просто хочу понять, что это. Научите меня.
– Правильный подход к делу, Арсений. Но если я возьму ученика, то с одним условием. Четыре месяца ты будешь моим рабом. Только потом я буду делать из тебя доминанта.
– Что?! Я раб?! – с удивлением и гневом в голосе спросил я.
– А как ты хотел? БДСМ, мальчик, это не махать розгами направо и налево. Во-первых – всегда всё должно быть добровольно. Во-вторых – прежде чем взять себе сабу, пусть даже на одну ночь, ты должен спросить её о многом. Какие лекарства она пьёт, какие болезни имела или имеет. Должен рассказать, как будет проходить сессия. И только после того, как партнёр даст чёткое и внятное согласие, ты можешь приступить к делу.
– Всё так сложно?
– БДСМ – это не невинные шлепки по попе любовницы, но и не насилие над человеком. Повторяю: всё только по взаимному согласию. Я хочу, чтобы ты сначала на самом себе ощутил, что значит быть нижним. В процессе узнаешь, как составлять договор. Будешь учить материал, который дам. Потом сдавать экзамен. Хороший доминант знает анатомию. Он умеет, в случае чего, оказать первую помощь. Только на этих условиях я согласен учить тебя. После четырёх месяцев поговорим, хочешь ли ты всё, что испытал, проделывать на других.
Я размышлял. Нижним этого мужчины становиться не хотелось. Кай пояснил мне, что он спит только с женой. На сессии никакого секса, а уж с парнем и вовсе западло.
– Согласен, – произнес я, а взгляд остался жёсткий.
Кай сказал, что завтра подготовит все необходимые бумаги. Он попросил прийти меня в этот же кабинет в восемь вечера. Я пришёл, а потом заставил Кая удивиться ещё раз. Мужчина положил передо мной длинный список.
– На основе этого между нами будет составлен типовой договор. Напротив каждого пункта поставь галочку. Если в графе «да» это значит, что ты согласен, чтобы с тобой такое сделали. «Нет» – соответственно не согласен. «Возможно» – это значит, что ты не уверен, но может в будущем согласишься попробовать.
По некоторым графам я задавал вопросы. А потом сразу поставил «нет» в графах, где действия были связаны с испражнениями, типа «золотого дождя». Также отказался от фистинга и игр с кровью. А в остальном поставил решительное «да».
– Почему ты отказался от этих пунктов, тебе противно или ты боишься? – спросил Кай.
– Я не боюсь, просто не буду этого делать со своей сабой. Я подчеркнул только те пункты, которые хотел бы сделать с девушкой. И потом, «золотой дождь» и подобное этому слишком унизительно для человека. Я не настолько безбашенный, чтобы так обращаться со своей любовницей.
Следующие четыре месяца я в выходные приезжал к Каю. Подчинялся ему, сносил все оскорбления.
– Сегодня ты будешь моей любимой собачкой. На все вопросы отвечай лаем. Гав – да. Гав-гав, – нет. Разговаривать запрещено, спрашивать о чём-либо тоже, – строго произнёс однажды Кай.
Я скрежетнул зубами, а в глазах появился холод. Но, тем не менее, вежливо ответил:
– Хорошо, господин, – потом покорно опустил голову, хотя на душе плескалась ярость.
Я с трудом подавил свой гнев. Понимал, что то, что делает со мной Кай – проверка. Только вот никак не мог понять, для чего. Со временем укрощать свой гнев и недовольство стало легче, так же, как и принимать удары различными предметами. Я перепробовал всё: от зажимов на члене до кнута на спине.
По окончании четырёх месяцев Кай дружески похлопал меня по плечу и довольно произнёс:
– Поздравляю, ты выдержал испытание. Честно говоря, думал, что сорвёшься. Нагрубишь и уйдёшь, а то и драку затеешь. Ты пришёл в первый раз такой несдержанный, дерзкий. Нагрубил мне, несмотря на то, что я старше. Я взял тебя только потому, что в какой-то момент самому захотелось подчиниться твоей просьбе поговорить.
– Так что это было за испытание? – спросил я недоумённо.
Кай предложил мне присесть в кресла, стоящие у журнального столика.
– Понимаешь, Арсений, хороший топ не должен быть несдержанным. Он обязан при любых обстоятельствах оставаться хладнокровным и мыслить здраво. Топ не может сорваться на гнев, иначе он рискует при порке покалечить свою сабу, а это совершенно недопустимо. Также топ не имеет права переносить жизненные неурядицы в сессию. Саба – это не девушка для битья, на которой можно сорвать своё раздражение и гнев. Это тот человек, который доставляет тебе удовольствие от необычной практики. А ещё она сама получает от этого кайф. Твоя задача – дать ей то, что она хочет. Сессия в какой-то степени игра, но ты не должен расслабляться. Топ всегда следит за состоянием своей нижней, как физическим, так и душевным. Он берет ответственность за неё, а это многое значит. Если бы ты хоть один раз не выдержал и вылил на меня волну недовольства, которую сдерживал, то я бы не стал учить тебя дальше. Но ты справился. Более того, с каждым разом справлялся лучше. Я доступно объяснил, Арсений?
– Да, господин, – по инерции ответил я.
Теперь я понял, для чего всё это было. Прошёл испытание, выдержал всё.
– Называй меня Кай, теперь мы с тобой на равных. Кстати, я не люблю слово «господин». Это было только для тебя. Те, кто ходит ко мне на платные сессии, называют меня мастер. Ты удивишься, узнав, сколько богатых людей имеют тайное желание, чтобы их выпорола или унизила женщина-топ. Ты можешь выбрать любое обращение: господин, хозяин, мой король, ваше величество. А что ты улыбнулся, и такое бывает. А еще я знаю одного доминанта, который просит назвать его милорд.
– Милорд, – произнёс я, как бы пробуя это слово на вкус, как леденец. А что, мне нравится.
С этого разговора началось моё обучение как доминанта. Прошло полгода, прежде чем мне разрешили проводить сессии под присмотром наставника. Я только обозначил, что никакого прилюдного секса не будет.
Ещё через несколько месяцев Кай объявил, что я могу найти себе сабу. Они принимают юного доминанта в свои ряды. Это даже отметили, посидев в баре за кружкой пива.
Через три года у меня умер дядя со стороны отца. Он был закоренелый холостяк и в последнее время болел раком. Жил Виталий Черкасов в крупном мегаполисе. Он завещал мне свою однокомнатную квартиру.
Закончив институт, я решил переехать жить в этот город. В конце концов, это один из крупнейших городов России и там, на вполне легальных условиях, есть БДСМ-клуб. Отец дал денег на развитие собственного бизнеса, что было здорово. К двадцати семи годам я имел свой отлаженный и весьма прибыльный рекламный бизнес.
Квартиру дяди со временем продал, построив себе небольшой двухэтажный особняк с подвалом. Но вот постоянной любовницы так и не появилось. Я встречался в клубе со свободными нижними. Там же, в приват комнате, проводил сессии. Собственный дом был для меня сродни крепости, туда я не приглашал никого, за исключением друзей, таких же, как и я.
Однажды всё изменилось. Я встретил её, Таню. Она пришла в клуб впервые. Почему-то сразу подсела ко мне. Оказалось, Таня работает у меня, а ещё она маза, что было великолепно. Девушка попросилась ко мне в сабы и я ни разу не пожалел, что взял её тогда.
Теперь Татьяна уезжает, и мне грустно. Я её не люблю. Сердце не щемит болью от расставания. И всё же жаль, что девушка решила покинуть страну.
