Светлана Андреевна Демченко
Найти ось… или Судьба
VI
Покидая самолет, ступив на трап, Андрей прижмурился от яркого света. Небо весело мчалось в лазурь, свидетельствуя о торжестве дарованной Господом благодати. Прошли какие-то минуты, как он был там, в той «светильниковой» выси, а сейчас снизу может ею любоваться.
Андрей оглянулся. Или ему почудилось? Нет, он явно услышал: «Дима!».
Звала молодая девушка лет двадцати пяти – не больше. Андрей успел заметить, что ее светлые, как пшеничный колос, волосы выбились из-под мягкого светлого берета, а глаза были какими-то большими, и смотрели куда-то вперед, словно то, что вокруг, ее вовсе не касалось.
Парень немного задержался в потоке сошедших с трапа пассажиров.
– Вас тоже встречает Дима?– поинтересовался.
– Смотря какой!– игриво ответила незнакомка.– А что?
И тут она встрепенулась и опять закричала, взмахивая рукой:
– Дима, Дима, я здесь!
Андрей посмотрел вперед и увидел бегущего навстречу потоку людей Дмитрия.
Он немного посторонился, пропуская вперед девушку, и увидел, как они, встретившись, обнялись.
– Зинуля, тут еще мой друг должен быть. Давай подождем.
– Что ты говоришь?! Ко мне тут один заговаривал, это он, наверное, обращался.
Андрей поспешил им навстречу и поздоровался.
– Привет, дружище!
Обнялись по-мужски.
– Знакомься: моя подруга Зина.
«Странно»,– подумал Андрей,– ведь он знал, что Дмитрий был женат на своей однокурснице Ларисе, и у него есть пятилетняя дочурка, которых он прошлым летом привез временно пожить в Одессу к своей матери. Но виду не подал, целуя кокетливо протянутую руку Зинаиды.
– Очень приятно. По-моему, мы вычислили друг друга,– заулыбалась женщина. Она произнесла это с видом человека, знающего гораздо больше, чем он говорит.
И в какой-то миг Андрею показалось, что это сказала вовсе не эта незнакомка, а его Катюша. В сердце молниеносно что-то пронеслось, будто пронзило стрелой, подобной бунинскому «солнечному удару».
Он как-то съежился от этого нахлынувшего на него ни с того, ни с сего ощущения: «Мистика какая-то…». Его чувства, как осы, роились у сердца, угрожая ужалить в самую неподходящую минуту.
Вблизи Зинаида оказалась выше среднего роста и очень бойкой. В ее притягательном взоре читались грехи прошлого. Смело очерченный рот был мягок, лицо в чём-то кукольное. В ней был какой-то аромат мёда, сладкий и манящий.
Улыбка сулила ему дружбу, по крайней мере, в ближайшее время. Складывалось такое впечатление, будто она знала магическую формулу обольщения и решала её всегда успешно по отношению к избраннику, будь он хоть какой целомудренный. Она, не уставая, разговаривала о каких-то милых пустяках.
– А знаете, мальчики, тут ко мне сегодня цыганка приставала.
– Зина, ты бы помолчала. Опять нагадала скорое замужество? И в который раз?
– А вот и нет, и не замужество.
– Хорошо. В другой раз расскажешь. Не видишь, человек с дороги, устал.
– Вижу, вижу, потому и отвлекаю,– подмигнула Андрею, садясь в машину.
*
За окном автомобиля мелькали огни. Дима опустил стекло, и в машину ворвались звуки улицы, не отдельные, а, скорее, их какофония.
– Как доехал, Андрей? Устал?– спросил Дмитрий, заглядывая в зеркало. Там, на заднем сидении, привалившись к его спинке, тихо сидел Андрей.
– Есть малость. Утомительно.
– Ничего, сейчас приедем, сходишь в баньку, отдохнешь, а вечером встретимся по полной.
– А почему мы выезжаем из города?
– Так жить-то ты на первых порах будешь в моем загородном доме. Машина и водитель будут обеспечены.
*
Позади остался какой-то мост, и они свернули на лесную дорогу. Друзья все говорили, говорили, то по очереди, то перебивая друг друга, и, казалось, мелькающий сосновый бор терпеливо слушал их исповедь о том, как жили, дружили, как собираются дальше трудиться.
– А прилично ли устраиваться в твоем особняке? Мне бы в гостиницу, что поскромнее, – начал было Андрей.
– Брось. Я все же как-никак главный инженер комбината. А ты будешь моим помощником, замом то есть.
– Ого! Лихо! А, может, я не справлюсь?
– Кто бы говорил. Я в тебя верю, как в себя.
VII
Осень постепенно вступала в свои права. Из окна машины было видно, как от порывов ветра ходят, качаются верхушками, стоящие вдоль дороги могучие сосны. Выползающее из-за туч солнечное коромысло настойчиво просвечивало лесные прогалины, разукрашивало бликами высокорослую стену деревьев. Глаза не успевали сосредоточиться на чем-то одном. Казалось, деревья двигались вместе с машиной.
В какую-то минуту Дмитрий увидел вдали мелькнувший силуэт. «Видимо, лось,– подумалось.– В этих местах их водится немало. Не удивительно: здесь любимая зона их обитания – равнинная, слегка заболоченная местность; много поросших кустарниками стариц и небольших озер».
Он торопливо мигнул фарами, несколько раз нажал на педаль. Но животное испуганно заметалось то взад, то вперед. Для верности Дмитрий даже рванул ручной тормоз.
– Остановись,– поторопил друга Андрей.– Пусть пройдёт. Посигналь.
Что произошло в следующие минуты, пассажиры не сообразили. Лось, услышав сигнал, взбрыкнул, и его мигом сдуло с дороги, словно ветром опавший лист.
– Пугливый какой, даже не дал себя поближе разглядеть,– с сожалением сказала Зинаида. – Раз уж мы остановились, давайте выйдем на минутку.
– Это можно.
Выйдя из машины, мужчины размялись, закурили.
– А мне можно?
– Вы курите? – Андрей предложил свой портсигар.
– Балуюсь,– кокетливо ответила Зинаида.– Иногда.
Дмитрий усмехнулся.
– Курит она, курит, ещё похлёще нашего. – А ты чего из себя скромницу строишь?– обратился к Зинаиде.– Давайте, заканчиваем перекур. Времени у меня в обрез.
Оставшуюся часть пути ехали молча. Молчание нарушила Зинаида.
– А знаете, мальчики, перед отъездом на вокзале та цыганка, о которой я говорила, мне бросила: « Можешь погибнуть, позолоти ручку, скажу, что будет дальше…». Я отмахнулась от нее, как от назойливой мухи. Вы не собираетесь меня убивать?
– Что за глупые шутки?– возмутился Дмитрий.– Поменьше бы слушала всякую ересь, а занималась делом.
Зинаида смутилась, ничего не ответив.
– Ты бы поласковей с девушкой,– не поддержал Андрей друга.
– Спасибо, Андрей. Да я уже привыкла к диминым нравоучениям. Он же у нас начальник, – с издёвкой заметила девушка.
Её благодарность пленила самолюбие Андрея. Ему льстило, что она прислушивается к его словам.
Когда девушка обернулась в его сторону, он ощутил некую струящуюся только для него теплоту, излучаемую и влажным взором, и волосами, и кокетливо выглядывающим краешком плеча из-под крылышка сарафана. Всё несло намёк ответной заинтересованности. Он почувствовал себя сжатым кольцом её женского шарма.
*
Подъехав к воротам своей усадьбы, Дмитрий сказал:
– Андрюша, сейчас выйдет управляющий, я тебя передам в его распоряжение. Зина, ты, наверное, тоже оставайся. В поселок я отвезу тебя завтра. Мы потеряли много времени, а мне нужно на комбинат, дела не ждут. Идет? Отдыхайте. А вечером я заеду и отметим встречу.
– Дима, а с чего ты взял, что я здесь останусь? Андрею надо отдыхать с дороги. А я не устала. Я поеду с тобой обратно в город.
– Ну, как знаешь,– не стал возражать Дмитрий.
Вечером того дня друзья повеселились на славу. Правда, Зинаиды не было.
– Ты один? Что так?
– Да у неё семь пятниц на неделю.
– А она в городе живёт? Или…– не закончил интересоваться Андрей.
– Или, – в посёлке здесь недалеко, с отцом проживает. Он у неё охотник. Прошлой зимой в тайге заблудился. Отморозил ноги. Оперировали. Теперь вот прикован к постели.
– А мать?
– Мать оставила его. Не нужен ей оказался. Он взял-то её с ребёнком, с Зиной. Не из местных он. Зина молодец, не оставляет его, наняла ему даже сиделку.
– А Зинаида где работает?
–Хм, ты ещё не разобрался? Где придётся.– Рассмеялся Дмитрий.– Да шучу я, шучу. У нас на комбинате.
Андрей не стал больше расспрашивать Дмитрия. Но вынес из разговора одно: какое-то несерьёзное отношение друга к девушке. «Печально, зачем же тогда знакомил меня с ней?».
На следующее утро Дмитрий таки отвез Зинаиду к отцу в близлежащий поселок, а по возвращении забрал Андрея на предприятие знакомиться с хозяйством.
VIII
Так потянулись будни – недели и месяцы. Андрей все больше и больше вникал в производство, все чаще оставался один, и в какой-то момент, примерно через год, узнал о предстоящей командировке Дмитрия за рубеж, причем, не краткосрочной, а на целых три года.
– А как жена, Ольчик маленький?
– Ты же знаешь. В Одессе пока поживут у мамы.
– А Зина?
– А что Зина? Она ушла. Я ей ничем не обязан, и она мне тоже. Повстречались и разбежались. Я ведь у нее не первый и не последний. А почему спрашиваешь? Уж не запал ли на нее? Смотри, не прогадай. Людка для тебя в самый раз.
– Какая еще Людка? Из библиотеки?– не смутился Андрей.– Да нет у нас ничего, так, шапочное знакомство. Подвез пару раз домой, не более.
– Но жениться-то тебе пора. Не в старые холостяки же записываться. Скоро тридцатник стукнет. Слушай, старик, Зинка очень рвется замуж, да никто не берет,– с легкой ехидцей заметил Дмитрий.– Сладкая она бабёнка, похотливая, – не для семейной жизни. И выпить ко всему любит, вот в чём беда.
А Андрею было не до его ерничанья и не до такой правды об этой женщине. Зинаида и вправду ему нравилась. Она чем-то напоминала его Катюшу. И глаза у них были какие-то особые, притягательные, бездонные. И фигуры точеные, хоть сейчас на подиум. И веселуньи, не соскучишься.
*
После отъезда Дмитрия дел у Андрея прибавилось, хотя он и оставался на прежней должности.
Вначале он действительно не искал встреч с Зинаидой, боясь потрясения, испытываемого от ее близости. Её облик будоражил его.
Он не раз, приходя с работы в свою холостяцкую квартиру, предавался размышлениям о ней. Ведь совсем не предполагал, что эта встреча так сильно на него подействует. Его мысли, за что бы он ни принимался, постоянно возвращались к ней. Ну, познакомились, ну, встретились, ну, понравилась, и что? Ведь какую недобрую характеристику давал ей Дмитрий и предупреждал. А он возьми да и «вляпайся».
Жизнь не обогрела его настоящей любовью и не избаловала везением на женщин. Все, что он выстрадал недавно в своих отношениях с Катей в былые годы,– вновь всколыхнулось в нем, и на него снизошла жалость к самому себе. «Как нелепо все будничное, когда сердце поражено, – да, поражено, чем? Любовью, которой не было ни тогда, ни сейчас?».
В этот вечер он почему-то не торопился домой. Нужно было спасаться от одиночества, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти. «Пройдусь пешком».
– Андрей Степанович, поздновато уже,– забеспокоился водитель.
– Нет, нет, поезжайте. Я пройдусь. Одиннадцать только.
Но уже всякий шум,– то ли отдалённый хриплый собачий лай, то ли скольжение шин проезжающей машины, или лязг трясущегося по рельсам трамвая самоуверенно поглощался наступающей ночной тишиной, призывающей соблюдать её господство. Она продолжала гордо ткать свою волшебную ткань, ничего не требуя взамен от действительности.
«Почему люди стали бояться ходить вечерами по городу? Это же не только здесь, везде?» Он шёл почти пустынной улицей. Над головой луна раскидала свои легкие руки. «Вот уж труженица, так труженица, веками обнимает всех и не устаёт, откуда черпает своё бессмертие? А люди смертны. И что будет, когда я, например, умру? Странный вопрос».
А на самом деле? – спрашивали его уже раздающиеся шаги в тишине. «Обязательно будет светить солнце, или всходить луна. Будут сиять звезды, или сгущаться тучи. Мерцающая лазурь не покинет неба. Будут плыть молочные туманы, и журчать ручьи. Будут петь птицы, и благоухать цветы. Крики новорожденных по-прежнему будут волновать материнские сердца. Конечно, вряд ли удастся избежать природных и рукотворных катаклизмов. Все будет идти своим чередом. Жизнь, как и прежде, будет властвовать и проявляться во всем своем многообразии. Не будет только меня! Правда, в сознании близких и друзей какое-то время еще будет жить мой образ. Затем и он исчезнет. И все? Возможно, в Космосе останется моя энергетическая самость? Но и она должна раствориться во всемирном энергетическом океане. Грустно и зябко на душе. Но не во избежание ли такой безысходности и возникла религия, ее учение о загробном мире, или теория переселения душ (реинкарнации)? Ведь, исходя из них, напрашивается оптимистический вывод: с такой же определенной закономерностью, с какой я умру, где-то в другом уголке Мироздания с закономерной необходимостью я возникну. В другом обличье и в других мирах… Мне хотелось бы…».
– Кого я вижу? Да ещё в такой поздний час? Да ещё и одного?! – вернул Андрея к реальности знакомый весёлый женский голос. Он ощутил сладостный трепет; это казалось ему чудом, провидением, не иначе. Это же надо было ему в кои-то веки пройтись пешком и именно сейчас встретить ту, о ком думал и мечтал.
После отъезда Дмитрия Андрею было не до свиданий: вникал в производство, домой приходил только затем, чтобы переночевать. Их фанерный комбинат увеличил мощность до двадцати пяти тысяч кубических метров фанеры в год, расширил выпуск ламинированной и авиационной берёзовой фанеры; география поставок продукции пополнялась новыми адресами и странами. Андрей вплотную занимался поставками фанеры в США и Канаду, Японию и Корею, в Англию и Германию, в страны ближнего зарубежья.
Андрей в это время не искал специально встреч ни с кем из женщин, в том числе, и с Зинаидой. Их пути иногда пересекались то в столовой, то на каких-то совещаниях, собраниях. Но не более.
А теперь вот она стояла перед ним. Её держал под руку импозантный мужчина.
– А вы откуда здесь? – спросил, ощущая какую-то неловкость, Андрей.
– А мы из ресторана. Вот Валерий Иванович вызвался меня проводить до дома.
– Ну, да. Одной вам не дойти,– намекнул на её состояние спутник.
– Вы так считаете? – Зинаида засмеялась.– Так я запросто.
– Зиночка,– сориентировался тот,– вижу,– вас проводят и без меня. Простите, молодой человек. Всего вам хорошего.
И как только Валерий Иванович оставил Зинаиду без поддержки, она буквально упала в вынужденные объятия Андрея, едва не сбив его самого с ног.
– Да ты порядком пьяна, Зинаида.
– Ну да. На дне рождения у Зойки была. А это был её старший брат.
– И что теперь будем делать? Ты же почти не стоишь на ногах.
– Поедем к тебе.
– Ко мне?
Андрей позвонил водителю. Извинился, попросил подъехать. Через минут пятнадцать он усадил Зинаиду в машину и попросил водителя отвезти женщину домой.
– Адрес знаете?
– Конечно. Привычное дело,– ответил, многозначительно улыбаясь.
На следующий день с самого утра раздался звонок.
– Андрюша, спасибо. Ты извини меня. Ты был великодушен вчера. Наверное, я переборщила, извини, – перескакивала с пятого на десятое Зинаида. Дима мне запрещал к тебе подступаться. Но мы ему не скажем. Давай встретимся сегодня.
Андрей боролся с нахлынувшими на него чувствами. Окутанные какой-то пеленой жаркого дурмана её слова словно превращались в плоть, овевали сладким предвкушением. Он желал захватить их в плен вместе с хозяйкой.
– Давай.– Только и сказал.
– Я приду к тебе после восьми,– неожиданно прекратила разговор Зинаида.
«Ты можешь совершенно засады этой не страшиться, никакая Зина тебя не укусит, встретишься, почему бы и нет? Позволь себе быть счастливым, да и ей тоже». И тут же противоречил себе: «Моя заинтересованность в ней – это всего лишь продолжение того сильного впечатления и неожиданного волнения, которое он ощутил там, на трапе самолёта, при первой встрече. И не более. А проведу с ней один-два вечера, и, это чувство рассеется, как дым. Ведь говорил же Дмитрий, что она ветреная, несерьёзная, меняет мужчин, как перчатки».
Придя домой, он предавался мыслям о встрече с Зинаидой. «Наверное, это судьба».
В пустой квартире, он с небывалой остротой ощутил одиночество. Его охватила бесконечная тоска. В душе с бока на бок ворочалось смешанное чувство неопределённости: для чего нужна ему Зинаида? Для утех? Не поздно ли? Да, ему нужна жена. Но Дмитрий не раз говорил, что Зина не создана для семьи. Сожаление по этому поводу вызывало в нём смутный гнев, он чувствовал какую-то раздвоенность своего отношения к Зинаиде. И вместе с тем испытывал тихую радость: завтра они встретятся.
