Susanna Susanna
Синдром Анны Карениной, или повесть о Слишком с Излишком
– Созрел к отцовству! – Грустно подумалось мне, разом вспомнив все недочеты, совершеных отцом в отношении меня.
– Да, уж, вереницу обид и расстройств не перечесть! Сколько раз мне приходилось адаптироваться к ним, перемалывая обиды в ироничное отношение к его постоянным косякам! В конце концов, я просто заставила себя их полюбить, а теперь он хочет завести ребенка, которому не придется уживаться с отцовской халатностью! По сути, этому детенышу достанется зрелая, отцовская любовь, просто так! Нет, не позволю. Это все мое и так легко я не дамся на уговоры! Надо что-нибудь придумать!
Хаотичная вереница мыслей пронеслась в голове. Неожиданно резко в какой-то момент отчаянное и глупое решение резко осенило мой разум и бессвязный поток слов вылился из моего рта:
– Папулька, если тебе хочется повозиться с маленькими детками, давай, мы тебе с Артуром сварганим бебика? А что? Будешь сидеть в декрете с ним вместо меня и менять подгузники. Ты этого хочешь? Я готова пойти на это ради тебя, лишь бы ты не завел другую семью! Что скажешь, разве это не хорошая идея!
Алля, ну что за детский сад! – Воскликнул отец, раздраженно дергая плечами.
– Ей Богу, ну не этого я от тебя ожидал! Разве ты не видишь, что я просто полюбил другую женщину, с которой хочу дожить отведенное мне время? Почувствовать ласку и любовь, которую не ощущаю с твоей матерью. Пойми, я хочу жениться на Инге не из-за ребенка, а потому что люблю ее! Алля, пожалуйста услышишь меня!
– Избавь меня, пожалуйста, от этого всего! Я все равно не поведусь! – Резко крикнула в ответ, чувствуя поступь обреченности в затянутом диалоге.
– Хватит засорять мне мозги! Ты просишь, чтобы я тебя поняла, а ты тоже попробуй это сделать! Папа, больше всего на свете я хочу остаться твоим единственным ребенком! Понимаешь? Мне не нужны ни братья, ни сестры! По-моему, я имею право этого требовать! Тебе не кажется, что на фоне моего возраста твой последыш – это просто абсурд, насмешка в мой адрес?! Вообще, откуда она взялась, это беременная?! Почему именно она?! Ты после ваших шашней с ней на моей квартире со сколькими погуливал, а она, вообще, в курсе твоей любвеобильности?
– Аллегра, ты переходишь границы! Что за гонор? – Переходя на более грубый тембр, воскликнул мой отец, сверля раздраженным взглядом мою фигуру. В мелькающих эмоциях на его лице читались разочарование и злость. Он, явно, не ожидал такого отпора и появление, неожиданных для него препятствий, жутко его бесило.
– По-моему, я уже сказал, все решено! Алля, я очень рассчитывал на твое понимание и помощь в этом деликатном деле, но, раз, дело пошло так, то я сам решу его, без твоей помощи. Да, уж, не ожидал, что ты так сильно разочаруешь меня когда-нибудь своим детским эгоизмом!
– Эгоизмом? Ахах! Ахах! – Истерично рассмеялась, подходя вплотную к отцу.
– Папуль, твоя дочь вся в тебя! Дурная наследственность, разве не видно? Кто бы говорил об эгоизме! Посмотри, тебе же абсолютно все равно, что новость о твоем втором ребенке мне причиняет такую жуткую боль! Так, еще, ко всему прочему, ты имеешь наглость требовать от меня помощи в разводе с моей матерью! Ты, конечно, извини, папочка, но вот это проявление высшего эгоизма в моем понимании! Знаешь, чего добился, на самом деле? Впервые в жизни я не встану на твою сторон и…..
– Аллегра, с тобой просто невозможно разговаривать, зря я затеял все это! Нужно было перед свершимся фактом тебе поставить, меньше было бы мороки! – Перебил меня отец, по лицу которого очередной раз пробежала судорога злости.
– Мы с тобой столько раз обсуждали возможность моего развода с твоей матерью, ты никогда не была против! Что же сейчас изменилось? Неужели, это из-за моего ребенка? Как младенец может повлиять на наши с тобой отношения?
– Всем! – Отчаянный возглас вырвался из меня, который, в очередной раз, я попыталась обволочь обломками хладнокровия.
– Папа, если хочешь развестись с мамой, я и не против! Могу даже уговорить ее спокойно воспринять время, пока ты будешь жить с этой, со своей, Ингой! Обещаю, она не будет устраивать тебе скандалов и после, как ты нагуляешься, я сделаю так, чтобы мама приняла тебя обратно, как миленького, но при условии, – никаких детей! У нее и срок, наверное, маленький, у этой, твоей, пассии? Думаю, мы без излишних драм сможем спокойно организовать аборт! Да, и, вообще, откуда у тебя уверенность, что он твой? Может, это хитрая шлюшка решила сыграть на твоих чувствах к ней? Тем более, ты далеко уже не молодой мужчина, уставший от брака, таких легко охмурить, разве не так?
Молча выслушав мою истеричную тираду, отец медленно отошел от меня, к окну. Тишина опять сковала наш диалог, в этот момент зазвонил рабочий телефон, от звука которого я почему-то резко вздрогнула. Резко развернувшись, мой собеседник с задумчиво рассеянным видом, начал отвечать на звонок. Судя по теме разговора, готовилась очередная операция. Потом, медленно положив трубку, и посмотрев задумчиво на меня, отец вновь заговорил:
– Аллегра, все, что ты здесь наговорила, навсегда изменит мое отношение к тебе! Запомни это! Что касается ребенка. Он, однозначно, мой, сомнений в этом нет! А теперь, послушай меня, пожалуйста, внимательно и уясни информацию. Хочешь ты этого или нет, но я развожусь с твоей матерью и женюсь на Инге, а она рожает мне ребенка! Тебе остается только одно, если ты не хочешь окончательно, за раз, испортить на всю жизнь наши с тобой отношения, смириться и принять случившееся без всех этих скандалов и попыток шантажа! Я очень тебя люблю и горжусь, вот поэтому надеюсь, что ты образумишься и, все же, поможешь мне решить вопросы касательно твоей матери и дома!
– Дома? – Быстро переспросила я.
– А причем здесь дом?
Мой отец со спокойно равнодушным выражением лица продолжил:
– Ну, во-первых, речь идет о моем доме. Я хочу оставить его для новой семьи, которая у меня скоро появиться. Зачем твоей матери огромный дом? Она пока может временно переехать к тебе, ну, а потом, мы продадим твою квартиру и купим две новые. Естественно все финансовые вопросы, я возьму на себя. Думаю, это прекрасный вариант.
Мой мир был уничтожен парой фраз, а теперь враг пытается еще поглумиться над трупом, предлагая низкопробные сделки. Если мгновение назад я еще готова была простить, пойти на компромисс, то сейчас жалость и мягкость, порожденные безграничной любовью, продавливались очередной волной хладнокровия. Маска шута спала, обнажая клыки жесткого дельца.
– Прекрасный вариант для кого? – В унисон отцу заговорила я, тоже спокойным голосом.
Для тебя может быть и прекрасный, но, вот, незадача, а для твоей «старой семьи» вовсе нет. Этот дом принадлежит мне и маме, и если ты думаешь, что я откажусь от него, да, и еще, вдобавок, перевезу маму к себе для твоего удобства, то, папуль, прости, но ты вообще не по адресу.
– Ну, может временно, тогда, снимем ей квартиру? – Не унимался отец, смотря на меня своим недоумевающим взглядом, от которого моя злость еще больше подстегивала меня к язвительности и безграничному желанию упорствовать до конца.
– Нет, исключено. Я не хочу видеть свою мать, почти пенсионерку, на съемной квартире, она не заслуживает такого позора. Раз, ты один дом построил для одной семьи, значит, и второй сможешь. Валяй, начинай, прямо сегодня!
Мой язвительный тон произвел нужный эффект, по которому мне было понятно, этот раунд остался за мной.
– Аллегра, тебе не кажется, что ты слишком многое себе позволяешь?! Ладно. Нет у меня время на пререкания с тобой, пора идти на операцию! Если ты не хочешь мне помогать, сделаю все без твоей помощи! Сам расскажу Ане про ситуацию, и мы сами обоюдно решим, как нам лучше поступить, думаю, она меня поймет.
– Ага, черта с два! – Мелькнула ироничная мысль в голове.
– Особенно, если ты приведешь ей те же самые доводы, что и мне!
Ухмылка не сползала с моего лица.
– Я тоже поговорю с ней, папулечка. Как раз, собиралась ее навестить.
Я встала и медленно направилась к выходу, ожидая ответную реплику отца, но он упорно продолжал молчать. Не выдержав, я все же обернулась в сторону, где меня встретили абсолютно спокойные глаза, по выражению которых можно было сделать вывод, что надежда разрулить конфликт без крови бесследно исчезла, оставив лишь рубец недопонимания и упрямства встречного эгоизма двух сторон. После недолго молчания отец, все же, соизволил обронить пару фраз, поворачиваясь ко мне спиной и ковыряясь в своих документах:
– Жаль, что ты меня не поняла, доча, очень рассчитывал на твою дружескую помощь, думал, наша близость в не зоны ссор. Ну, значит, я ошибался! Завтра будем с мамой ждать тебя в гости, там и сообщим наше решение! – Затем размеренно, безразличным голосом, он добавил:
– Да, и еще, проверь машину, утром слышал, что она у тебя стучит, походу, что-то там внутри не в порядке.
Не ответив ему, я, молча, вышла из кабинета.
В голове стоял туман, все эмоции, выдернутые из чеки моей души, свалились, словно осколки, в одну кучу, которым требовалось огромное количество осознания и размышлений, к чему я вообще сейчас не была готова. Сквозь заторможенное состояние прорвалось печальное лицо моей матери, и чувство стыда захлестнуло меня неимоверным потоком самобичеваний.
– Моя мамочка, как ты это вынесешь?! Что будет с тобой? – Вихрем закрутились вопросы в моей голове. Стыд и жалость переплелись в тугую цепь вокруг моей шеи резко вспыхнувших самобичеваний.
– Какая же я, на самом деле, бездушная тварь! Готова была сейчас матерью пожертвовать ради своего личностного комфорта! Что же ты за дочь такая, Аллегра? Попахиваешь гнильцой, однако! Чувствуешь за собой вину? Да? Покрывала отца, поддерживала в его изменах, ну, вот, теперь лови результат?!
– Куда это ты бежишь? Что, опять не работаем? – Грубый мужской голос оборвал мои раздумья.
Подняв глаза, я увидела Карена, идущего мне на встречу. Его глаза, умные и хитрые, на крупном черепе, упирались в меня, словно дуло пистолета. Взгляд был полон злобы и ненависти, а исходящая от него вибрация отрицательных эмоций, словно электрический заряд, заполнили пространство между нами. Хладнокровие, инстинктивно вышколенным рефлексом, моментально прошлось по моему лицу и мыслям заштукатуривая остатки горьких раздумий, одновременно подготавливая меня к очередной схватке с врагом. Впрочем, каждая встреча с Кареном на автомате подключала мое оборонительное оружие, так как я всегда знала, что он меня недолюбливает и держит в клинике только из-за отца. Будь его воля, давно бы взашей выгнал меня, ну, а теперь, на фоне утреннего визита его жены и ее неожиданной выходки, моя персона автоматически становилась врагом номер один.
– Ну, что Вы, как можно?! Да, я вся в работе, ни минуты покоя не знаю! Разве не видно, в поте лица мчусь на свои процедуры?! – Ответила в издевательской форме общения, которая всегда раздражала моего оппонента. Карен прекрасно был осведомлен, что я на волне «пофигизма» относилась к работе, с удовольствием пользуясь привилегиями своего отца для того, чтобы постоянно халтурить. Его, как руководителя, вышедшего с низов, безумно бесило, когда кто-то из сотрудников клиники не выкладывался на работе до потери пульса. Корнем такого отношения к подчиненным, наверное, был остаточный осадок тяжелого детства, пережитого им когда-то. Унизительный рабский труд родителей и его аналогичное карабканье на вершину пищевой цепочки родили в нем садистский уклон в отношении других людей, при котором он чуть ли не сексуальное удовольствие получал, заставляя работать сверхурочные часы своих подопечных, тем самым, расправляясь со своими детскими страхами, не унимающимся в тщеславной и амбициозной душе. Его девиз «Выжми максимально больше за минимальную плату» действовал повсеместно на всех уровнях власти, которой он обладал, и только чудом мне удавалось не попадать в унисон этой жесткой политики. Поэтому сейчас моя наигранная любовь к работе, как обычно, вызвала искру неподдельной ненависти и бессилия, явно отразившаяся на его лице.
– Иди, работай! – Злобно отреагировал он на мою издевку.
– Нечего по коридорам ходить без дела и сплетни разводить по углам.
– Иду-иду, Карен Вазгенович, столько работы, не представляете! Запись на целый день! – Продолжила елейным голосом злить его.
Иди, чего стоишь!? – Быстро отвел он мне, добавив что-то непонятное на армянском языке. Я грациозно прошла мимо него, слегка выгибаясь перед ним. Он с нескрываемым любопытством заглянул в разрез моей блузки, а затем, бессильно сморщив нос, прошел мимо. Как только опять осталась сама с собой наедине, на мое лицо вновь упало покрывало тревоги и тяжелых раздумий. Мысли об отце меня не покидали, крутясь вихрем в голове, но мой мозг в таких ситуациях всегда умел направлять тревожные мысли в другое русло, косвенно связанные с источником тревоги. Вот, и сейчас, изменив течение мыслей, я задалась абсолютно другими размышлениями, тем самым, оберегая свое сознание от боли, которая прорывалась сквозь занавес раздумий в моей голове.
– Что могло объединить моего отца с Кареном? Один ветреный, эгоистичный художник, другой же, в противовес своему другу, всегда был цепким коммерсантом, а не врачом. Если для одного работа – это творчество, то другого интересуют только деньги. Наверное, секрет их долголетнего сотрудничества кроиться в характере моего отца, который отличается некой легкомысленной обтекаемостью к любым ситуациям! Хотя, в таком духе он относится ко всему. Что тут скажешь, сколько помню его, эта индивидуально-специфическая и одновременно халатно-безразличная форма общения всегда была его конем. Да, уж, папулька умеет без ограничений наслаждаться любой формой общения с людьми, их умом, красотой, весельем, пользуясь ими, но никогда не испытывая к ним истинной привязанности, со временем за ненадобностью меняя, обменивая, выкидывая их из своей жизни, словно они устаревшие модели игрушек. Как показала практика, даже в отношении семьи, он не делает никаких исключений, спокойно заменяя одни фигуры на другие. Сколько не анализируй отношения этих двух друзей, точек соприкосновения, кроме как денежных, невозможно найти. Подход к работе, к людям, к жизни, все было абсолютно разное, даже взять их чрезмерную любовь к женщинам, тут тоже, явно, прослеживается совершенно разный подход. У отца искреннее, сиюминутное, обожествление и восхваление – вечная жажда вкусить красоту, в противовес Карену, у которого, явно, на плодотворной почве комплекса неполноценности в отношении представительниц женского пола возникла пагубная страсть, заключающаяся в простом желании обладать максимально большим количеством женщин, попадающих в его ловушку материальных благ. Он обожал «громоздкий» флирт с пациентками у ресепшена, не стесняясь своей официальной любовницы, а самых агрессивно сексуальных, с выдающимися половыми признаками, Карен, не скрывая эмоций, приглашал в свой кабинет на кофе, провожая их маслянистым взглядом в предвкушении очередного удовлетворения своего мужского эго. Кстати, в этом плане Лизка к такому неблагопристойному поведению своего хахаля всегда относилась философски, прекрасно понимая, что из-за любвеобильности своего любовника ее положение очень шаткое. Наверное, поэтому она выбрала такую хитрую стратегию в виде снисходительного отношения к положению вещей или, может, это страх потерять свое место под солнцем диктовал такую политику? В любом случае, только благодаря этой тактике она до сих пор и держится в роли официальной любовницы. Ворох мыслей, которые одолевали пульсирующий мозг, словно листья, сгоняемые с деревьев ветром, разлетелись под мерзкий скрип открываемой мной двери в свою процедурную. Зайдя в кабинет, мое тело на автомате подошло к креслу и рухнуло в него всем своим тяжелым весом раздумий.
– Ну, и денек! – Подумала я, словно журнал, пролистав события сегодняшнего дня. Перед глазами промелькнули лица женщин, посетившие меня, словно келью в церкви в поисках исповеди и утешенья. Все повести переплелись между собой, словно змеи в схватке за добычу.
– Отчаянные истории женской борьбы за мужчин и все проигрышные, даже моя! – Мелькнула горькая мысль. Разговор с любимым родителем вновь во всех красках предстал в моем мозге.
– Как же мне переварить эту безалаберную наглость отца в отношении меня и матери? Неужели наша семья могла так быстро поблекнуть в его иерархии ценностей, с легкостью уступив желанию оплодотворять молодое тело? Нет, все равно он козел!
Нельзя подавать такие острые вещи на эмоциональное переваривание в грубой форме, тем более, детям! Оба хороши! – Вдруг донёсся из меня внутренний голос.
– Ну, конечно, оба! – Согласилась я с новым наростом мыслей, уводящий меня в другое русло размышлений.
– Ну, как не сказать, что здесь есть вина моей матери! Это она пустила ситуацию на самотёк, вот, и результат! Мой отец успешный, симпатичный мужчина при деньгах, естественно, он давно превратился в жирного кролика, который, наконец-то, попал в пасть кобре! Этого следовало ожидать! Аллегра, почему ты не продумала возможные варианты событий? Почему была так беспечна? Тебе ли не знать, что повсюду полно отчаянных, изголодавших до внимания женщин, готовых приодеть, вымыть даже уличного бомжа, перерождая их в пернатых фениксов, служащих потом в роли аксессуаров, обладание которыми дает возможность с гордо поднятой головой проходить мимо одиноких неудачниц с лозунгом «Я теперь при мужике»! Естественно, принадлежность к статусу несвободной женщины сразу же вызывает уважение, зависть среди толпы дам «за бортом». Боже, как же иронично и нелепо смотрятся эти бабские потуги! Хотя, кто знал, что рыцарские времена так быстро канут в лета, как только 21 век перевалит свое «ленивое брюхо» на стол жизни?! Конечно, на фоне всего этого полового диссонанса старомодной экзотикой кажется та старая «викторианская эпоха взаимоотношения полов», когда мужскому полу приходилось заключать сделки с институтом брака для того, чтобы удовлетворить свой «сексуальный зуд». Мужчины уже и не помнят, что такое «любовная чесотка» под соусом морального аскетизма, порождавшая «гиперболость» в их желаниях и фантазиях, где даже обычная женская щиколотка, выглядывающая из-под подола платья, заставляла биться в экстазе вдохновения, порождая гениальные стихи и романы, которыми следующее поколение наивных девочек, кормилось, исступленно заучивая по ночам. Никто ведь не думал, что эти резкие скачки понятий сыграют с нами злую шутку, и именно из-за них возникнет черная дыра несоответствия, засасывающая все глубже мораль девушек, мечтающих вызвать к себе аналогичные эмоции, описанные в прочитанных книгах. Времена меняются, и нам, женщинам, приходиться с каждой новой эпохой подол платья все выше и выше поднимать, чтобы заставить учащённо биться сердца мужчин. Сейчас мы докатились до такой отчаянной стадии в своем желании получить толику женского счастья, что ни один подол платья не сдерживает нашей рискованности и унизительности на пути к получению желаемого. Жаль, что моя мама не почувствовала эти изменения, которые происходят в обществе в последнее время, а ей ведь, реально, посчастливилось отхватить мужа в далекие времена, когда они еще не были такими избалованными до легких побед на поприще любви! Тогда их еще можно было затянуть в брачные узы, в отличие от нынешних обстоятельств, где чего-то можно получить только, заключив сделку. Хотя, многие еще как-то умудряются «отжать» свои интересы шантажом и давлением на морально-этический долг перед обязанностью жениться на матери будущего, но, увы, не сильно запланированного ребенка. Вот поэтому и случилось то, что случилось с моей мамой! Просто молодая, одинокая женщина вырвала из ее рук истосковавшегося по семейному сексу мужчину, создав вокруг него совершенно новый оазис комфорта и любви. Этого ведь следовало ожидать! Хотя, конечно, это все не должно было всплыть на поверхность в такой резкой форме, в какой преподнес мой отец, но, все же, факт остается фактом – это случилось.
– Ох, мама-мама, как ты перенесешь этот удар? Нет, я точно ничего говорить ей не буду, пусть папик сам разбирается, но поехать завтра к ней мне надо, в любом случае.
– Так! – Встряхнула я себя. Хватит заунывных думок! Надо развеяться! Все, на сегодня хватит женских соплей на кушетке! Надо отсюда сваливать, а об этом дерьме подумаю потом! – Сказала уверенным голосом себе, вспомнив свою любимую героиню Скарлетт О’Хара.
– Сегодня я хочу напиться, может, даже перепихнуться с одним из своих любовников! А что, для чего я заключала с ними сделки? Явно не ради любви! Думаю, мой смазливый молодой любовничек прекрасно справиться с утешением. Образ голого тела Вадима проскользнул по моим мыслям, посыпая болезненные раздумья сладкой пудрой похоти.
– Для начала надо хорошенько потусить и выпить в веселой компании, а потом уже зашлифовать сексом бурю боли внутри себя. Так, что, Аллегра, пора действующих персонажей расставить на нужные локации?! – Улыбаясь, сказала я вслух, потянув руку к телефону, который лежал на столе.
Подсветив экран, я увидела опять кучу сообщений от Артура. Селфи с рабочего места и череду тупых смайликов. Проигнорировав его чат, я зашла в другой, где частенько мы с подружками состыковывали наши с ними встречи. Написав предложение встретиться в «Зеленом Гусе» часиков 9-10, я решила позвонить Вадиму, чтобы забить и ему стрелку после хорошей тусовки в клубе. Гудки мычали мне в ухо, но трубку никто не брал. В общем чате пошли первые сообщения с ответом. Написала Альбинка, что обязательно будет и не одна.
– Тоже мне, интриганка! -Подумала, ухмыляясь, зная наверняка, кого та притащит на наш слет.
– Походу, кому-то уже невтерпеж похвастаться своим новым ухажером, пусть даже и женатым!
В унисон написала и Ирка, что тоже будет не одна.
– Естественно, эта притащит своего гламурного тупого кочка!
Следом пришло сообщение от Яны, что приедет в клуб, но, увы, одна.
– Тут все понятно, будет сидеть вздыхать по братцу Альбинки. Этот еще тот ловелас, ни одной юбки не пропускает, даже моей!
Образ симпатичного Альберта встал перед моими глазами, вызывая приток задорных мыслей.
– Он, конечно, ничего такой, но фору ему лучше не давать! Эгоистичный бычонок без капли совести и мозгов, уж, слишком хорошая приманка сейчас для меня! Нееет, нельзя, иначе такие мысли могут привести к тому, что моя подружка перестанет делать мне скидки в своем магазине. Ахах! Ахах! Наглая Аллегра, у тебя уже есть аналогичный любовничек, нечего в своем близком кругу заводить потрахуна, это очень плохая идея.
В чате Артура вновь высветилось сообщение.
– Почему молчишь? Мы сегодня увидимся?
– Вот неугомонный, как же ты меня задолбал! Сейчас вообще не до тебя. Ладно, напишу, что может быть завтра, сегодня много дел у меня! – Приняв решение, начала быстро печатать текст в телефоне.
Написав сообщение, я вышла из чата посмотреть время на главном экране телефона и тут в колонке «главные контакты» высветилось грустное лицо моей мамы. Сердце вновь сжалось. Противоречивая смесь жалости, эгоизма и трусости скрутили мой мозг, возвращая меня к тем мыслям, от которых отчаянно мне хотелось сбежать.
– Милая мамочка, как же ты переживешь новость!? Может позвонить ей сейчас и все выложить, пока она еще не начала готовить этому предателю ужин? Вдруг, если я преподнесу ей эту новость, как дочь, подбирая нужные слова и эмоции, в ней встрепенется природная женская строптивость, и мама устроит такой разнос отцу, что тот передумает разводиться.
Хаотичные мысли продолжали кружиться в голове в поисках правильного решения. Мысли о не рожденном ребенке, ставшем неожиданно для меня соперником, вновь вызвали горячий прилив ревности и злости, от которых страданья моей матери откатились назад, обнажая темную сторону моей души. Этот зародыш в чужом теле, всю мою, доселе комфортную жизнь, резко подкосил, лишая ее привычной стабильности и статуса единственного ребенка отца.
– Ну, уж, нет! – Воскликнула про себя.
– Я все сделаю, чтоб ты никогда не родился на свет!
Еще находясь в экстазе злости, но с неопределимым желанием ликвидировать все свои огорчения путем безумного куража, я встала с кресла, в нервном ажиотаже схватив свои вещи, выбежала в коридор навстречу неизвестности и облегчению.
– Работать я, точно, сегодня больше не намерена! Пусть отменяют все процедуры! Вот, заодно появится еще один повод моему отцу услышать возмущения со стороны Карена, о том, что его нерадивая дочь опять сачкует на рабочем месте! – Опьяняющая мысль пробежала в голове, придавая мне храбрости.
Впереди замаячил ресепшен. Подойдя к Лизе, я увидела, что следы нервных переживаний еще отражаются на ее лице ярким румянцем, потерянным взглядом и взлохмаченной укладкой волос.
– Лизок, отменяй все процедуры! Мне надо отъехать по делам! – Властным тоном начала диалог, продолжая с любопытством рассматривать рассеянный вид девушки.
Заметив мой пристальный взгляд, Лиза быстро пришла в себя. В одно мгновение спокойствие маской легло на ее лицо, спрятав все женские горести за административной улыбкой.
– Ты куда собралась? Вообще-то, у тебя через полчаса процедура назначена? – Спросила она, заглядывая в свой журнал.
– Лиза, ты, что, как в первый раз? Отмени, перенеси, убеди прийти в другой раз, хоть в чем-то еще примени свой прекрасный язычок, кроме как нужд Каренчика! – Довольно грубо ответила я ей.
Неосязаемая волна ненависти и уязвленного самолюбия, исходящая от нее, пронзили меня, проникая в мое сознание маленькими иголочками, уколы которых доставляли непонятное, но сладкое удовольствие. Я улыбнулась, решив, что нужно добить своего оппонента так, чтобы наверняка подзарядить свои батарейки.
– Лизочка, только не забудь своему любовничку донести! – Съязвила, мотнув головой в сторону двери хозяина клиники.
– Надеюсь, ты не упустишь возможность вылить весь ушат ненависти ко мне? Только, пожалуйста, сильно не перевозбудись, когда будешь меня поносить, хорошо?! Я очень переживаю за твое духовное здоровье, ведь тебе и так, бедняжечке, сегодня досталось! – Закончила я свой диалог, улыбаясь и глумливо смотря в глаза своему врагу, затем, не дожидаясь ответа, резко повернувшись, пошла к выходу клиники. Холодный осенний воздух мгновенно отрезвил меня. Я быстро запрыгнула в машину, не хотелось, чтобы ледяной ветер окончательно развеял опьяняющее удовольствие победы над Лизой. Удобно усевшись в кресле и подтянув зеркало, с любопытством начала себя разглядывать. Внешний вид был у меня не лучше, чем у нашей администраторши: горящие щеки, растрепанные волосы, хладнокровные, с толикой харизматичной злобы, зеленые глаза, смотрели победоносно в упор, но в глубине зрачка отчетливо просматривались отчаянье и боль.
– Так, хватит киснуть!
Скорость и мощь моей самозащиты включились до упора, целиком отдавая меня во власть своего эгоизма.
Улыбнувшись себе, я выехала со двора клиники и погнала машину навстречу своим пятничным приключениям.
Город был оживлен. Серые массы пешеходов сливались с мокрым неприятным дождем, от которого они словно ежи еще сильней укутывались в свои дутые куртки. Вся моя машина дрожала от мощного звука из магнитофона, который я врубила до упора. Слова и мелодия песни «Мама Люба», идеально соответствовали моему эмоциональному опьянению. Тело начало подтанцовывать в такт музыке.
– Ох, чувствую, как кураж просится ко мне! Меня сегодня явно занесет в какую-нибудь передрягу! – Веселая мысль пронеслась в голове.
– Надо же в автосервис какой-нибудь заехать! Папулечка так беспокоится обо мне, заботливо настоял, чтобы я проверила машину! Ну, что, значит надо ехать и смотреть! Ахахах! Ахахах! Ну, конечно, боль, причиненная новостью, что его любовница брюхатая – это не повод для тревоги, а вот забота о моей машине – это истинный пример отцовского беспокойства о своем чаде!
Едкие мысли крутились в моей голове, которые мой мозг еще отторгал, словно инородное тело. Я знала, чтобы усмирить их, мне нужно сначала получить греховный, многогранный кураж, с помощью которого, в конце концов, позже, все же, приду к своему эмоциональному катарсису.
– Опять пробка, вот, блин! – Мои глубокие экзистенциальные мысли смешались с простыми, рожденными действительностью.
– А мотор моей ласточки все-таки шумит, интересно, где-то здесь есть автосервис поблизости?
Я взяла телефон, чтоб на карте найти ближайший салон, в 3-х кварталах обнаружился подходящий вариант, без долгих раздумий машина свернула в нужном направлении, где меня ожидал очередной затор.
Высветилось смс на экране. Артур опять прислал кучу смайликов с поцелуйчиками и цветочками.
– Хренов романтик! – Злобно подумала я, игнорируя его сообщения.
Дальше шла рассылка от Яны с приглашением на открытие магазина одежды.
– Достала своим мусором! Хоть в черный список ее днем ставь за постоянный спам!
Сзади посигналила машина, оторвав меня от язвительности с просьбой слегка сдвинуть свой зад в пробке. Проехав несколько метров на светофоре, машина опять встала в пробке. Я открыла приложение.
– Вот настоящий кладезь для глумления!
Лента пестрила лощеными картинками улыбающихся и счастливых людей.
– Чертова планета иллюзий! Интересно, где живут все эти счастливые люди? Пузатые мамочки в обнимку со счастливыми супругами, у которых от позирования каменеют лица под хештегом #любовь#семья!
– Я представляю, чего стоит затянуть мужиков на эту ярмарку тщеславия их жен! Нарядила детеныша и мужа и «вуаля» – слащавое фото готово! – Язвительно сказала я самой себе, при этом, не забывая ставить лайки.
Опять засигналила машина.
– Чертова пробка!
В боковом зеркале машины маячила маршрутка, в которой далеко ненормативно ругался и жестикулировал водитель в мой адрес.
– Задолбал этот общественный транспорт, куда все они валят, чего им дома не сидится!? Развели кучу маршруток, ни хрена не проедешь! – С бешенством, подрезав две машины, я свернула в нужный переулок.
Улица, куда завез мой «GPS», оказалась усеяна уличными кафешками с замысловатым псевдоевропейским дизайном и магазчичиками со всяким тряпьем, увешанным на дистрофичных манекенах.
– Какой модный уголок! – Подумала я, с удовольствием рассматривая пейзажи вокруг. Что-то я не помню, когда здесь была последний раз, гламур, прямо, разрастается по городу, словно раковая опухоль. Блин, и тут тоже пробка!
Моя машина опять остановилась в хвосте длинной цепочки очередного затора.
– Походу, это надолго!
Я начала с любопытством рассматривать сидящих людей в уличных кафешках. Взгляд мой остановился на мужской спине в очень броской, яркой, кожаной куртке с изображение английского флага в оправе блестящих аксессуаров. Гротескный прикид мне был очень знаком, а очертание спины и профиль лица я бы точно не смогла ни с чьим спутать. Без сомнений, это был мой любовник Вадим. Он сидел в обшарпанном летнем кафе в обнимку с молодой шатеночкой, которую периодически жадно целовал. Ее лица мне не было видно, только профиль, совсем юный, почти детский. В его позе и жестах было столько нежности, не свойственной ему, что на секунду возникло сомнение, Вадим ли это? Увы, напротив моей машины за пустым столиком сидел именно мой любовник, который только вот пару дней назад делал мне куни и клялся в любви, а теперь он смотрел на эту малолетку таким взглядом, что не нужны ни какие клятвы, по выражению глаз вполне очевидно, что по уши влюблен. Перцовая смесь из злости и обиды захлестнули меня. Нелепое сравнение мелькнуло в моей голове. Ощущения в душе были равноценны несправедливой пощечине, которую однажды в далеком детстве мне влепила моя учительница за то, что я ее ребенка, в одном лице своего одноклассника, довела до слез.