Полная версия:
Стейси Савицки Ты мой
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Вы уже сделали заказ? – меняет тему Мэйсон.
Я киваю.
– Тогда поможете с выбором? Я здесь впервые.
Больше тему моего психологического здоровья мы не поднимали. Весь вечер ребята обсуждали летние каникулы и свои планы, а я молча сидела и периодически кивала, пытаясь хотя бы делать вид, что мне интересен этот разговор.
Так я узнала, что Хлоя и Мэйсон собираются на следующей неделе отправиться в путешествие по Восточной Калифорнии. Кассандра и Майк поедут к родителям. А Коннор и Алекса пока не определились по поводу своих планов.
– Вы, как обычно, поедете домой? – спрашивает Мэйсон у Ноа.
– Думаю, да. Нужно помочь родителям с переездом, да и у мамы день рождения как раз выпадает на эти даты.
Я продолжаю молчать в надежде, что меня никто ни о чем не спросит.
– А что насчет тебя, Эмма? – Хлоя мило улыбается мне, и я не могу ей не ответить.
У меня нет никаких планов. Родители на днях улетают к бабушке и дедушке по папиной линии. Меня, конечно же, там будут рады видеть, но «хороший отдых» в понимании родителей очень разнится с моими представлениями. Я приверженец менее активного времяпрепровождения, в отличие от мамы. Она же и минуту спокойно сидеть не может, ей все время нужно куда-то идти. И она обязательно тащит с собой всех.
– Пока не знаю, – пожимаю я плечами. – Скорее всего, целое лето проведу здесь.
Мне совсем не хочется оставаться одной на долгое время, но выбора у меня нет. Либо я провожу лето в Талсе, либо еду с родителями в Ричардсон. Третьего не дано. И, взвесив все за и против, я выбираю первое. Так у меня хотя бы будет больше времени, чтобы закончить мини-альбом.
– Не хочешь поехать с нами? – спрашивает Хлоя и бросает вопросительный взгляд на Мэйсона.
– Да, ты можешь поехать с нами, – тут же подхватывает друг. – Втроем будет веселее.
Я отрицательно мотаю головой. Этот вариант точно не подходит. Я не хочу портить их совместный отдых, который, по их же рассказам, они планировали уже давно. Не хочу мешать им.
– Спасибо, но нет. Я просто останусь в кампусе и закончу свой альбом. Это лучший вариант для меня.
Я в очередной раз выдавливаю из себя улыбку, но при этом сразу же пытаюсь скрыть ее, делая глоток молочного коктейля. И у меня это получается. Никто не замечает, насколько я измучена.
– Кстати, сколько песен у тебя уже готовы? – интересуется Хлоя.
У нее, как и у меня, дело идет отвратительно.
– Пока две. Есть наметки третьей, но она совсем сырая.
– Видимо, я одна отстаю. – С этими словами моя подруга со стуком опускает голову на стол. По лицам ребят видно, что все волнуются только об одном: не сильно ли она ударилась. – У меня нет ни одной песни. Это позор.
– Не говори так, – поддерживает ее Мэйсон. – У тебя еще полно времени. Так что выше нос, детка.
Он целует ее в волосы. И от меня не ускользает то, какими взглядами они смотрят друг на друга. Любая девушка мечтает о таких отношениях, но не каждой дано их найти. И это грустно. Мы все заслуживаем быть любимыми и любить в ответ. Ведь взаимная любовь – это самое потрясающее чувство в мире.
– У меня есть идея! – слишком громко произносит Ноа, и другие посетители оборачиваются на нас. Но он будто этого не замечает. – Может, перед тем, как все разъедутся, соберемся все вместе? Я знаю отличное местечко, оттуда открывается великолепный вид на Арканзас[6].
– Я согласна! – тут же восклицает Алекса. – Это отличная идея. Молодец, Ноа!
Они отбивают друг другу пять.
– Все согласны? – Ноа обводит взглядом сидящих за столом.
И все дружно кивают и соглашаются. Молчу только я.
– Ну а ты? – спрашивает он у меня.
Мне ничего не остается, кроме как поддержать идею и согласиться с большинством.
– Да, это действительно хорошая идея.
Так и есть. Предложи эту идею кто-нибудь неделю назад, я бы согласилась не задумываясь. Но сегодня я совсем не та, что раньше. И чтобы вернуться к прежней версии себя, мне нужно приложить максимум усилий и вновь забыть то, что травмировало меня.
– Так когда едем?
– Сегодня вечером я обо всем сообщу. Мне нужно еще поговорить кое с кем.
Ноа не произносит имени Аарона. Но все сидящие за столом, и в том числе я, знают, что речь идет именно о нем. Не позвать своего брата будет подло с его стороны. Да, видеться с парнем, которого я голословно обвинила в изменах, мне совсем не хочется. Однако я не центр мира, и не мне решать, кого звать, а кого нет.
-Очень душно и тесно. Машина Ноа рассчитана на четверых пассажиров, но сейчас в ней едут семеро. Идея всем распределиться на две машины была ужасной. Мэйсон предлагал арендовать еще одну, но упертые Ноа и Аарон не согласились.
В пикап Аарона загрузили вещи. Решили, что с ним поедет только Мэйсон, так как остальные просто не поместились бы.
А теперь мы с Кассандрой, Хлоей, Коннором, Алексой и Кристин, сестрой-первокурсницей Хлои, сейчас чувствуем себя, как селедки в бочке. Как будто этого мало, Ноа везет нас обходными путями, чтобы не столкнуться с копами.
– Нам еще долго? – ноет Кассандра. – Я уже чувствую, как у меня отнимается правая нога.
– Прости, но я не могу сесть по-другому, – извиняюсь я, безрезультатно пробуя поменять позу.
Пока Майк с комфортом едет на переднем сиденье, мы с девочками и Коннором пытаемся не отдавить себе что-нибудь. Каждый из нас уже раз десять бился головой о крышу.
– Мы почти на месте, – усмехается Ноа.
Ну да, ему-то смешно. А вот нам не очень.
– Назад я поеду на такси! – безапелляционно заявляю я.
– Мы с Крис тоже, – поддакивает Хлоя.
Эта поездка действительно запомнится всем нам надолго. Как минимум головной болью, а также болью в спине от неудобных поз.
Спустя десять минут мы все-таки доезжаем до нужного места.
Ноа не обманул нас, когда сказал про открывающийся вид. Он действительно завораживающий.
На некотором расстояние от нас Мэйсон и Аарон уже подготовили место для посиделок. Так как разводить костры здесь запрещено, мы заранее приготовили несколько салатов и закусок и накупили еще много разных снеков.
Забрав вещи из машины Ноа, мы с девочками направляемся к парням. Мне стоит держаться подальше от Аарона. Соблюдать дистанцию. Ведь именно я попросила его исчезнуть из моей жизни.
Сев на дальний край пледа, я достаю все снеки, которые мне удалось запихнуть в свой рюкзак. Каждый из нас взял понемногу, но я считаю, что получилось даже больше, чем необходимо. Мэйсон предлагает сначала перекусить, а потом уже развлекаться.
– Во что будем играть? – с набитым ртом спрашивает Кассандра. – Только давайте начнем не с активного. Может, сыграем в «вопрос-ответ»?
– Как будем определять, кто кому задает вопрос? – уточняет Мэйсон, присаживаясь рядом с Хлоей.
– Все просто, – Кассандра достает из-за спины бутылку из-под выпитого пива. – Бутылочка.
– Хорошо, – усмехается Майк. – Тогда я кручу первый.
– Подожди, – опережает его Алекса. – Есть одно важное правило. Игрок не может отказаться от ответа на вопрос.
– А если он все-таки отказывается отвечать? – начинаю я немного переживать.
– Игрок выходит из игры.
Я киваю. Надеюсь, вопросы не будут провокационными, а во время хода Аарона бутылка будет прокручиваться мимо меня.
Атмосфера была расслабленной. Все задавали друг другу глупые и смешные вопросы.
– У тебя есть второе имя? – задумчиво спрашивает Кристин у Ноа.
– Исайя, – усмехается он, крутя головой. – Ненавижу это имя.
– Исайя? Серьезно? – Мэйсон заходится смехом.
– Его родители верующие, – с этими словами Аарон открывает вторую банку безалкогольного пива. – Но имечко действительно странное.
– Да уж. Исайя – это тебе не Кэмерон, – толкает его локтем Ноа.
Кэмерон? Первый раз мне встречается такое имя.
Но Аарон никак не реагирует на замечание Ноа. Вообще никак. Но я замечаю, что его плечи напрягаются. Он делает несколько больших глотков из банки и тянет руку к бутылке.
– Моя очередь.
Он прокручивает ее, и она останавливается буквально в нескольких дюймах от меня, указывая на Алексу.
– Мне всегда было интересно, почему ты выбрала ветеринарное дело? Почему именно животные?
Алекса не задумывается ни на секунду.
– Я мечтаю однажды открыть свою ветеринарную клинику и лечить там не только животных, у хозяев которых есть деньги, но и бездомных.
– Благородно, – кивает Аарон.
Игра затянулась надолго.
Стоит отметить, что бутылка указывала на меня реже всего. Но я не была этим расстроена. Меня абсолютно устраивала роль слушателя. Пока Аарон в очередной раз отвечал на вопрос, я просматривала уведомления, которые пришли мне за последний час.
– Ведьма?
Голос хоккеиста заставляет меня оторваться от телефона. Я опускаю глаза на бутылочку и вижу, что она указывает на меня.
– Эмма, – поправляю я его.
И, пытаясь скрыть свою нервозность, делаю глоток пива из банки. Мне кажется или все вокруг напряглись?
– Кому посвящены твои песни?
В горле пересыхает. Аарон внимательно смотрит на меня, ожидая ответа. И получает его.
– Бывшему.
– Он изменил тебе? – тут же спрашивает он.
Я замираю.
– Она ответила на твой вопрос, – заступается за меня Алекса. – Это уже второй.
Но я неожиданно для нее, себя и всех остальных отвечаю:
– Да, и не один раз.
Все замолкают, кроме Аарона. Он же продолжает свой допрос. И я начинаю понимать, в какое русло он ведет.
– Я похож на него?
Мне приходится сдерживаться, чтобы не закричать о том, что он похож даже больше, чем может себе представить. Но не внешне.
– Да.
Мы можем уже закончить допрос?
– И чем же?
– Поведением, подачей, энергетикой. Почти всем.
– Я так не думаю, – усмехается он.
– Ты просто его не знаешь.
Он бросает на меня недоверчивый взгляд.
– Могу сказать то же самое о тебе. Ты меня совсем не знаешь.
Аарон поднимается и направляется к машине с банкой пива в руке. Никто не идет за ним, даже Ноа остается на месте.
– Наверное, зря я согласилась на все это.
Я поднимаюсь с пледа и начинаю собирать свои вещи.
– Эмма, постой, – останавливает меня Ноа.
Но я не слушаю его и, схватив свой рюкзак, прощаюсь со всеми.
– Он не хотел тебя обидеть, – продолжает Ноа. – Просто сейчас у него непростой период.
– Заткнись! – слышу я за спиной голос Аарона. Видимо, он уже вернулся.
– Рон, хватит уже, – встревает в разговор Мэйсон.
– Я пойду, спасибо вам за вечер.
Зря я согласилась на эту авантюру. Мне стоило сразу отказаться и не портить настроение ни себе, ни другим. Я догадывалась, что этим все может закончиться, поэтому пыталась держаться на расстоянии и не замечать его. Но Аарона, видимо, это не устраивало. В этот раз он сам вывел меня на эмоции и сам же пострадал. Я не хотела обижать его, но, забрасывая меня провокационными вопросами, хоккеист не оставил мне выбора.
Отойдя от них на несколько десятков футов, я слышу отголоски разговора Ноа и Аарона на повышенных тонах. Но я не пытаюсь разобрать, о чем идет речь, потому что и так все понятно. Мы испортили всем вечер. А Аарон Бэйкер теперь ненавидит меня.
Глава 8
Чтобы хоть как-то унять нервозность, я закуриваю. Сделав пару затяжек, я тушу сигарету и возвращаюсь в общежитие. На телефоне несколько пропущенных от подруг, но я написала Алексе, чтобы они веселились и отдыхали без меня.
Слова Аарона о том, что я совсем его не знаю, задели меня.
Конечно, не знаю, ведь мы все видим лишь того Бэйкера, которым он хочет казаться. И тот человек, которого я вижу изо дня в день, напоминает мне Джейсона. Парня, в которого я была без памяти влюблена. От которого исходила лошадиная доза уверенности и который всегда показывал только лучшую сторону себя. А оказалось, что за этой лучшей стороной, за яркой блестящей упаковкой, скрывался гнилой человек. Поэтому Аарон не может обвинять меня. Я делаю выводы только на основе жизненного опыта.
Захожу в комнату и, удобно устроившись на кровати, хватаю ноутбук.
Совсем скоро я останусь одна. Хоть это и продлится всего месяц, но за последние несколько лет я еще ни разу не оставалась в одиночестве на столь большой срок. Родители боялись оставлять меня одну, а прошлые годы в университете я проводила каникулы с Алексой, так как она никуда не летала. Но это лето изменит все. И, я надеюсь, в лучшую сторону.
Звонки от Алексы периодически продолжались. Она единственная наплевала на мою просьбу и продолжала звонить и писать. АЛЕКСА:
И так бесконечно. Она сейчас должна смеяться и веселиться в компании друзей, а не волноваться обо мне.
Я:
АЛЕКСА:
Вот именно, что только кажется. Но я не отвечаю на ее сообщение. Закрываю чат и набираю маму.
– Привет, солнышко, – отвечает она после третьего гудка. – Как ты?
Мама всегда начинает свой разговор с этих фраз. И на сердце сразу становится теплее. Нежность в ее голосе, как домашний плед, запеленывает меня в теплый кокон.
– Привет, я в порядке. Как вы с папой?
– Уже не можем дождаться отпуска, – тяжело вздыхает она. – Ты так и не надумала присоединиться к нам?
– Нет, решила остаться в общежитии и сконцентрироваться на альбоме.
– Хорошо. – В ее голосе слышны нотки грусти. – Но если вдруг передумаешь, только скажи.
– Обязательно.
Разговор с мамой затягивается. Пока она рассказывает мне об их с папой планах на лето, возвращается Алекса. И это странно. Разве они могли так быстро разойтись?
– Ты чего тут делаешь? – шепчу я, прикрывая микрофон.
– Ты не отвечала мне на сообщения, – машет она мне телефоном.
– Подожди минутку, – и я возвращаюсь к разговору с мамой. – Прости, мам, тут Алекса вернулась и…
– Да, конечно, не буду тебя задерживать. И так уже заговорила тебя, – усмехается мама. – Отдыхай.
– Вы тоже, пока.
Я сбрасываю звонок и сразу же замечаю десяток сообщений от Алексы. Даже представлять не хочу, что она там себе напридумывала. Подруга молча садится на свою кровать. Она выглядит уставшей, хотя должно быть наоборот.
– Что-то не так? – осторожно интересуюсь я.
Она медленно вздыхает.
– Ну, конечно, кроме того, что я тебе не отвечала.
Алекса поднимает на меня взгляд.
– Он слишком сложный, – произносит она.
Кто? Она об Аароне? Только не о нем, пожалуйста.
– И да, все это знают. Но можно хоть немного проявить уважения? – продолжала рассуждать Алекса.
– Что произошло?
– Я не смогла промолчать о ситуации с тобой. Все пошли играть в алтимат[7], а я решила поговорить с Роном. Мы всегда были с ним в хороших отношениях. Я заговорила с ним абсолютно в нормальном тоне, но в ответ услышала гадости на повышенных тонах. «Это не твое дело, Алекса. Отвали от меня уже, я не хочу больше слышать о ней», – передразнивает она Бэйкера.
– И что ты у него спросила?
Не то чтобы мне было действительно интересно, но… ладно, мне интересно.
– Я поинтересовалась, почему он так груб с тобой. Да, может, это звучит странно после случая на концерте, но быть настолько злым и грубым… это чересчур.
Может, есть и другие обстоятельства для такого настроения. Я видела, как моментами Аарон напрягался после слов Ноа. И его грубоватые фразы в ответ брату дают основания для такого предположения. Но озвучивать я это не стану. Лучше просто перевести тему.
– Что ты сказала ребятам? Они до сих пор там?
– Я сказала, что волнуюсь за тебя. Что ты не читаешь сообщения, – пожимает плечами соседка. – Посчитала ненужным рассказывать, что Аарон обидел еще и меня.
И правильно. Одной драмы на сегодня достаточно.
– Есть мысли, как провести этот дерьмовый вечер? Потому что у меня их ноль, – грустно признается Алекса.
Я хватаю гитару и с хитрой улыбкой произношу:
– Не хочешь сходить со мной в студию? Я бы попробовала записать один из треков.
– С радостью!
Подруга подрывается с кровати и, весело улыбаясь, хватает сумку и выскакивает из комнаты. Мне бы такой энтузиазм во время записи треков. Но, к сожалению, для меня запись – это адский труд и подпорченные нервы.
– Какую песню записывать будешь?
– «Мысли». Попробую записать ее в разных стилях, посмотрим, как будет звучать лучше.
Преподаватель говорил, что наличие в альбоме различных стилей будет плюсом. Мы сможем показать, что умеем исполнять в разных жанрах. Но я привыкла записывать песни в стиле альтернативного рока. И сейчас переход на другой стиль будет непростым. Последний раз поп-музыку я исполняла лет пять или шесть назад, когда училась в старшей школе. Но я должна попробовать.
Когда я в первый раз исполнила ее Алексе, она сказала, что звучит идеально. Спокойно и нежно. И, надеюсь, сегодня нам удастся послушать конечный вариант.
– А когда ты успела записаться в студию? – интересуется подруга.
– Никогда. Я недавно звонила им, и мне сказали, что почти весь вечер свободен и я могу приходить в любое удобное время. Так что повернем колесо фортуны. Ты не знаешь, повезет тебе попасть туда сегодня или нет. Но кто не рискует…
– Тот не выигрывает, – смеется подруга. – Знаю.
-– Давай попробуем еще раз с этого же места.
С момента начала записи прошло уже часа три. За это время мы успели записать только половину, второй куплет совсем не получается. И я не знаю, в чем причина.
– Попробуй немного мягче. Ты слишком резко вступаешь, – уже в десятый раз повторяет звукорежиссер.
Начало куплета получается отлично, но, когда я дохожу до середины, все обрывается.
– Может, попробуем изменить текст?
Вряд ли это что-то решит, но, вероятно, действительно стоит попробовать?
– Давай, – соглашается звукорежиссер.
– Алекса, поможешь? – обращаюсь я к подруге, выйдя из комнаты звукозаписи.
Она кивает. И спустя полчаса текст переписан.
– Окей, давай попробуем так!
Я открываю глаза и возвращаюсь в реальность.Где теперь меня окружает много проблем.Где каждый вправе сказать о тебе какую-то гадость,Которая засядет в тебе на много лет.Я так устала от окружающего мира,Такого токсичного и бесхребетного,Который разрушает настоящую меня.Но после нескольких попыток я понимаю, что дело во мне, а не в строчках.
– Я не понимаю, что не так, – устало вздыхаю я. – Я пытаюсь, но у меня не получается.
Неужели я действительно могу петь только в одном стиле? Это полный крах. Я начинаю ненавидеть себя.
– Мне кажется, ты просто устала, – заступается за меня передо мной же Алекса. – Может, пора сделать перерыв?
– Возможно.
Я всегда была упорной. Даже в том, что не касалось музыки. Но сейчас именно она заставляет меня сдаться. Я не в силе записать эту песню.
– Тебе нужно передохнуть и успокоиться, – подмигивает мне звукорежиссер. – Я вернусь минут через пятнадцать, и мы продолжим.
Он выходит из студии, и я остаюсь наедине с Алексой.
– У меня ничего не получится. Это полный провал.
Я хватаюсь за голову. Я разочарована в самой себе, в своих возможностях. Мысли о том, чтобы взять паузу и отдохнуть от всего, снова возникают в моей голове.
– У тебя все получится, просто нужно еще немного постараться.
– Куда еще больше, Алекса? Проще признать, что я могу исполнять песни только в одном жанре, и больше не пытаться прыгнуть выше головы.
– Не говори так! – возмущается подруга. – Ты клевещешь сама на себя.
Я поднимаюсь и хватаю гитару.
– Я бездарность! И больше тут нечего сказать.
– Что ты…
Но я перебиваю ее:
– Мы уходим.
– Нет! Мы никуда не пойдем, пока ты не запишешь песню.
Алекса настроена решительно. Ее пальцы сжаты в кулак, а на лице нет ни намека на сомнение. Ее боевой вид заставляет меня сдаться.
– Ладно, я дам себе еще одну попытку.
Подруга победно улыбается.
– Но только одну.
Звукорежиссер возвращается в студию, и я снова встаю за микрофон.
– Ну что, готова?
Я медленно киваю.
– Тогда давай продолжим.
Спустя две попытки я снова опускаю руки. У меня ни черта не получается. Я смотрю на Алексу, ища в ней поддержки, но она что-то активно печатает в мессенджере на телефоне.
– Получилось хорошо, – подбадривает меня звукорежиссер. – Вот, сама послушай.
В наушниках начинает играть тот самый кусок, и я слышу свой голос. И мне, в отличие от звукаря, совсем не нравится. Не тот тембр, не те эмоции. Все не то.
– Но нужно добавить немного чувств. Давай попробуем еще один раз.
И я снова соглашаюсь. Вряд ли что-то получится, но я попробую.
– Давай с самого начала, чтобы ты смогла полностью вжиться в песню.
Я заканчиваю припев и замечаю, как дверь в студию открывается. В комнату входят Коннор с Мэйсоном. А за ними Аарон. Но я стараюсь не отвлекаться на них и пою дальше. Однако собственные мысли не дают мне сосредоточиться, и я вспоминаю наш разговор на пикнике. И именно это дает мне тот заряд, которого так не хватало. Именно эти эмоции помогают мне наконец записать песню.
Я закрываю глаза, чтобы оказаться там, и мое воображение переносит меня на несколько часов назад. Туда, где все произошло.
Когда музыка в наушниках затихает, я открываю глаза и вижу, что Аарон смотрит на меня, словно пытается что-то понять, но я разрываю наш зрительный контакт и перевожу взгляд на звукорежиссера. Он поднимает большой палец вверх.
– Потрясающе! – радуется он. – У тебя получилось.
Я с гордостью снимаю наушники и, улыбаясь, выхожу к ребятам.
– Я же говорила, что ты сможешь, – обнимает меня подруга.
– Спасибо за поддержку, – благодарю я ее и прошу звукаря об отдыхе: – На обработку у меня уже нет сил, может, перенесем на другое время?
– Без проблем, как сможешь, так и приходи.
– Спасибо.
Я собираю вещи, и мы толпой выходим из студии.
– А что вы тут делаете? – спрашиваю я у Коннора, когда мы покидаем пределы студии.
– Я приехал за Алексой, а ребята подкинули меня.
– И я не жалею, – встревает Мэйсон. – Редко слышу, как ты поешь. А это очень круто.
Я слегка улыбаюсь:
– Спасибо.
Мы медленно преодолеваем расстояние между студией и общежитием. Аарон плетется позади всех, болтая с кем-то по телефону. Это не привлекло бы моего внимания, если бы не одно «но». Он очень громко разговаривает по телефону и смеется. Это меня раздражает. Меня все в нем раздражает.
– Да, я обещаю, – произносит он и замолкает, пока слушает своего собеседника, а затем снова громко смеется. – Ну нет, на такое я точно не подписываюсь. Ни за что.
Зачем так громко разговаривать?
– Ладно, не скучай. Постараюсь приехать раньше.
И Аарон наконец-то сбрасывает звонок.
– Не скучай, – тихо передразниваю я его. – Кто-то может по тебе скучать?
– Ты это мне, ведьма?
Черт! Держите меня семеро, а лучше заткните мой рот чем-нибудь. И нет, не тем, о чем каждый мог подумать.
Я ничего не отвечаю.
– Я так и думал, – усмехается Бэйкер. – Трусиха.
Я резко останавливаюсь. Из-за этого на меня налетает Мэйсон.
– Трусиха? – Я разворачиваюсь в его сторону. – Ты сейчас назвал меня трусихой?
– Да, – четко выговаривает он. – И в отличие от некоторых, я могу повторить еще раз. Трусиха.
– Не кажется ли тебе, что это слишком самоуверенное заявление?
– Нет, не кажется.
– Тогда слушай внимательно.
Я делаю два шага в его сторону, и между нами остается примерно ярд.
– Я не думаю, что по такому, как ты, может кто-то скучать.
На его лице растягивается самоуверенная ухмылка.
– Ну тогда я тебя разочарую. По мне скучает каждый, кто когда-либо имел со мной дело.
– Почему мне кажется, что ты врешь?
– Потому что я не уточнил одну деталь.
Он сокращает расстояние между нами до критического предела и наклоняет голову к моему лицу.
– Ну и что же это за деталь?
Я пытаюсь сохранять самообладание. Хотя нахожусь в секунде от того, чтобы прикоснуться к его губам своими.
– Каждая… – Он медленно наклоняется к уху и шепчет: – Каждая скучает по мне.
А потом отстраняется и уходит, крикнув что-то ребятам. А я стою на месте, словно камень, который вот-вот сорвется в пропасть от малейшего дуновения ветра. Я держусь, держусь из последних сил. Но этот ветер сильнее меня, и я падаю. В ту самую темную и холодную пропасть, откуда мне никогда не выбраться.
– И после этого ты утверждаешь, что ты не бабник? – кричу я ему вслед.
Он останавливается и оборачивается на меня, как и студенты, которые проходят в этот момент неподалеку.
– Эмма, нам лучше уйти, – шепчет рядом Алекса и тянет меня за руку.
