Брюс Стерлинг
Манеки-Неко
МАНЕКИ-НЕКО
– Нет, я больше так не могу! – простонал брат.
Цуоши Шимизу, лежа на футоне, задумчиво поглядел на экран пасокона. Несчастное лицо его старшего брата изрядно раскраснелось и лоснилось от пота.
– Это всего лишь карьера, – напомнил Цуоши, садясь и расправляя смятую пижаму. – Не стоит принимать слишком близко к сердцу.
– Вечные сверхурочные, – пьяным голосом забубнил брат. – Корпоративные вечеринки – Он звонил из какого-то бара в квартале Сибуйя; на заднем плане суровая деловая дама средних лет фальшиво пела караоке. – И еще эти проклятые экзамены. Программы повышения квалификации менеджеров. Тесты на профпригодность. У меня просто нет времени на жизнь!
Цуоши сочувственно хмыкнул. Он не был в восторге от этих ночных звонков, но полагал, что обязан выслушивать сетования брата, который был весьма достойным человеком, прежде чем окончил элитарные курсы при Университете Васеда, получил место в крупной корпорации и обзавелся профессиональными амбициями.
– У меня язва желудка, – пожаловался брат. – И болит спина. Я катастрофически седею! Нет, они меня уволят, это точно. Как бы человек ни вкалывал, каким бы ни был лояльным, большим компаниям нынче наплевать на своих служащих. И ты еще спрашиваешь, почему я пью?!
– Тебе надо жениться, – посоветовал Цуоши.
– Не могу найти «половину». Женщины никогда меня не понимали, – брат пожал плечами. – Послушай, Цуоши, я в полном отчаянии, ситуация на рынке сбыта просто катастрофическая. Я почти не могу дышать! Да, надо все изменить, и я подумываю о том, чтобы принять обет… Нет, серьезно!
Я мечтаю отречься от этого ужасного мира!
Цуоши встревожился не на шутку.
– Сколько ты выпил?
Лицо брата резко заполнило экран.
– Хочу в монастырь, там тихо и спокойно! Читаешь вслух сутры, размышляешь о смысле жизни… Правила строгие, но разумные. Да, когда-то таким был и наш японский бизнес, в старые добрые времена!
Цуоши скептически хмыкнул.
– На той неделе я навестил одно заведение… Монастырь на горе Эсо, – признался брат. – Тамошние монахи хорошо понимают проблемы таких, как я, и оберегают нас от современной жизни. Ни компьютеров, ни мобильных телефонов, ни факсов, ни сверхурочных, ни производственных совещаний… Совсем-совсем ничего. Кругом лишь мир, покой, красота – и никаких изменений. Настоящий рай!
– Мой старший брат, – сказал Цуоши, – у тебя отроду не было ни малейшей склонности к религии. Ты не отшельник, а заведующий сектором крупной экспортно-импортной компании.
– Ну… Возможно, ты прав: религия меня не спасет. Я подумывал сбежать в Америку; в конце концов, там тоже ничего не происходит.
– Это уже лучше, – улыбнулся Цуоши. – Отличное место для каникул – ты заслужил отдых. Американцы очень милы и дружелюбны с тех пор, как там запретили оружие.
– Но я не смогу… – захныкал брат. – Я такого не вынесу! Как можно бросить все, что знаешь, и отдать себя на милость незнакомцев?
– Ничего страшного, поверь моему опыту, – ободрил его Цуоши.
– Почему бы не попробовать? – Жена Цуоши беспокойно зашевелилась на соседнем футоне, и он понизил голос: – Прости, но на сегодня все. Непременно позвони, когда примешь какое-то решение.
– Отцу ничего не говори! – забеспокоился брат. – Старик и так волнуется.
– Не скажу, – пообещал Цуоши, прерывая контакт, и экран потемнел.
Его жена, на восьмом месяце беременности, тяжело перекатилась на бок.
– Это снова твой брат? – спросила она.
– Да, его только что продвинули по службе. Больше обязанностей, больше ответственности. Брат как раз отмечает это дело с сотрудниками.
– Приятно слышать, – тактично сказала жена.
Цуоши встал поздно. В конце концов, он был сам себе хозяин и трудился тогда, когда удобно. Он занимался тем, что переводил старые видеозаписи на новейшие высокотехнологичные носители, а эта работа, если делать ее как следует, нуждается в глазомере истинного мастера. Молва об искусстве апгрейдера видеоформатов Цуоши Шимизу расползлась по Сети, и он брал столько заказов, сколько мог и хотел.
В десять утра явился почтальон. Цуоши пришлось прервать завтрак из похлебки мисо с сырым яйцом, чтобы расписаться за доставку очередного заказа: магнитные ленты двадцатого века с аналоговым сигналом. С той же почтой пришла корзиночка свежей клубники и пикули в маринаде домашнего изготовления.
– Огурчики! – счастливо вздохнула жена. – Люди так добры ко мне с тех пор, как я жду ребенка.
– Кто их прислал, как ты думаешь?
– Не знаю. Кто-нибудь из Сети.
Цуоши загрузил свой медиатор, почистил сверхпроводящие головки и проверил старые ленты. Магнитный слой сильно осыпался и частично утратил полярность.
Включив фрактальный генератор деталей и стабилизатор изображения, Цуоши приступил к работе с чередующимися алгоритмами. Когда он закончит, новые цифровые копии будут выглядеть гораздо четче, яснее и композиционно интереснее, чем примитивные оригиналы в свои лучшие дни.
Цуоши любил свою работу. Довольно часто ему попадались отрывки видеозаписей, обладающих определенной архивной ценностью, и тогда он передавал изображения в Сеть. По-настоящему крупные базы данных, с целыми армиями поисковых машин, индексаторов и каталогов, имели весьма обширные интересы. Они никогда не платили за новую информацию, ибо Глобальная Информационная Сеть не являлась коммерческим предприятием. Однако сетевые машины были чрезвычайно вежливы и придерживались строжайшего сетевого этикета. Они отвечали услугой на услугу, а поскольку имели невероятно обширную память, ни одно доброе дело не оставалось без вознаграждения.
После ланча жена Цуоши отправилась за покупками. Специальная служба доставила посылку из-за океана: премиленькие младенческие одежки из Дарвина, Австралия. Желтенькие, как солнышко. Любимый цвет его жены.
Наконец Цуоши покончил с первой лентой и перевел ее на новый кристаллический диск. Пора было прогуляться. Он спустился вниз на лифте, зашел в кофейню на углу, заказал двойной мокко-капуччино со льдом и расплатился льготной карточкой.
