Stepart
Байки последнего лета
– А что конкретно вы видели? – уточнил Семён, отойдя от тревожных воспоминаний.
– Шли от вас, а перед поворотом за деревней опять он стоит. Мы испугались. Встали, хотели назад за вами идти, но он взял и пошёл дальше по дороге. Мы ещё немного подождали и побежали к себе.
– Так чего вы сразу-то не рассказали? Мы же просили о всяком таком рассказывать! – удивился Лёня.
– Ну забыла, Лёнь.
– Лучше бы забывала всякую фигню, а то попросишь о чём-то, и на тебе. Семён же собирает эти истории, сто раз говорил вам.
– Так он для института собирал, а теперь он его бросил.
– Ничего он не бросил. А если бы и бросил! Он человек любознательный в отличие от вас.
– Хватит спорить, – не выдержал Семён. – Ещё что-то видели?
Сорока помотала головой.
– Ну вот что за люди, попросишь их раз в жизни… – продолжил причитать Лёня, разливая можжевеловую.
Дрысь.
Девушки в сопровождении Трохара выдвинулись первыми, а ребята стали не спеша собирать вещи.
– Смотри-ка, и без нас показываются, – поделился обдуманным Семён. Лёня закинул на сидушку коляски корзинку и пожал плечами:
– Наверное, после того, как мы их внимание на него обратили, они и сами смогли его заметить. И чего тебя удивляет? Они многим показываются, только вот никто внимания не обращает. Подумаешь, мужик мимо прошёл и не узнали. Подумаешь, от его появления внутри животный страх проснулся. Может, это просто несварение.
– Обычно на подобные вещи не обращаешь внимания. Вот если бы дракон пролетел, тогда бы заметили. А вообще, это интересно, что существо выбрало образ “тёмного человека”.
– Так раньше драконы прилетали, когда народу поменьше было и весь мир не был плотно связан. Могли себе позволить. Недаром в сказках и преданиях все эти встречи с нечистью постоянно описываются. А насчёт “тёмного человека»” – это как раз что-то из области твоего коллективного бессознательного. Многие из них выбирают то, что страшно. Возможно, такая защита нужна, чтобы не вздумали приставать. А тут вон какая непонятка: вроде человек, а вроде и нет. Страшно же, – рассуждал Лёня, потушив по-пионерски костёр.
– Нечисть… Давай не будем так про них, – попросил Семён.
– Согласен, это слишком по-церковному. А церковникам я не верю. Они сами с ними со всеми общаются, а другим говорят, что это бесы.
– Но ведь некоторые из существ реально страшные, сам знаешь. Возьми эту штуку, что по ночам по деревне и по задворкам бегает. Она нам ничего не сделала, но ты знаешь, что могла бы.
– Что есть, то есть. – отметил Лёня.
– А про церковников я не знаю. Может быть, они общаются с какими-то конкретными сущностями.
Лёня возмущённо вскрикнул, чем немного испугал Семёна, и махнул рукой. Потом глубоко вздохнул, успокаивая себя, и надрывным шёпотом сказал:
– Бóльшая часть из них ни с кем не общается. А те, кто общается, понимают не больше нашего. Приватизировали тему и собирают барыши.
– Не все такие. Возьми батюшку из церкви возле болот.
Лёня закурил и кивнул:
– Есть такие, как тот батюшка. Но ты вспомни, он же не делает вид, что всё понимает, и нас он не осуждает за любопытство, предостерегает только. А обычному батюшке расскажи подобное, сразу начнёт орать, что это всё бесовское, и надо из нас дьявола изгонять. Такие люди – они и есть служители зла, те, кто в человеке подавляет желание постигать. Дай им волю – они продолжат учёных жечь.
– Слишком мало мы знаем, чтобы так осуждать, – остудил друга Семён.
– Только палки в колёса суют, продавцы опиума для народа.
– Многим же они и помогают, базовые ценности объясняют. Уже большое дело, – не согласился Семён.
– Мне родители всё это объяснили, на кой мне твоя церковь? – кинул Лёня и завёл “Урал”.
– Не у всех такие родители, – сказал Семён, усаживаясь на мотоцикл.
– А и без родителей… Внутри каждого есть понимание, что такое хорошо и что такое плохо. Те, кто стремится к правильному, находят, у кого поучиться. А те, кто не хочет, могут родиться в самой замечательной семье, а потом стать мразями.
Лёня воткнул передачу и дал газа, направляя мотоцикл к дороге. Через несколько минут мигающая фара “Урала” осветила идущих по дороге Юлек и Трохара. Лёня переключился на третью и прибавил оборотов. Ребята отошли от дороги, и Лёня, громко смеясь, пронёсся мимо них. Когда мотоцикл залетел на холм, поверх которого протянулась деревня, Лёня сбавил скорость и обратился к другу, повернув голову набок, чтобы тот его слышал:
– Насчёт той штуки, что пробегала по деревне…Давай девчонкам расскажем? Посмотрим на реакцию.
Семён рассмеялся.
– А чего ты смеёшься? Может, они ещё что интересное вспомнят, да мне и самому охота.
– Тогда нам ещё Брон нужен. Он же с нами был.
– Хорошо, заедем за ним, – решил Лёня и свернул с объездной грунтовой дороги, проложенной для проезда сельскохозяйственной техники к полям, колхозной ферме и зерносушильному комплексу, на такую же грунтовую, но засыпанную песком дорогу, идущую через деревню. С холма стали видны вспышки молний в небе, подсвечивающие тучи со стороны Кушалино, которое расположилось между деревней и Тверью. Остановив мотоцикл напротив бледно-зелёного дома, Лёня громко свистнул.
– Глуши, давай покурим, – сказал Семён, слезая с мотоцикла. Лёня вырубил зажигание и тоже слез с мотоцикла. Стало темно и тихо.
– Лёнь, ты, что ли? – послышался голос со стороны крыльца. Семён обернулся и увидел, как чей-то силуэт поднимается по ступеням.
– Ты чего там так тихо сидишь, Золин? – узнал Лёня товарища.
– Кулюторно сидим, – пояснил ему сосед Семёна. Выйдя на дорогу, молодой человек подошёл к ребятам и пожал им руки.
– Ты к себе на “вы” или у тебя “белка”? – уточнил Лёня.
– Да не. Вон там Ритка в углу.
Семён присмотрелся и смог разглядеть сестру Трохара и Брона, чей чёрный спортивный костюм сливался со стеной дома, о которую она опёрлась спиной.
– Вон оно чего, – понимающе прошептал Лёня. – Брон где?
– За запивкой в дом пошёл.
– А дядя Серёжа тебе уши не оторвёт, если узнает, что ты ему наливаешь? – укорил Золина Семён. Сосед покачал головой:
– Я ему и не наливаю. С Риткой сидим.
– А за неё не влетит?
– Мы же кулюторно.
– Ну, если “кулюторно”, то ладно. По башке, правда, всё равно получишь. Короче, где там Брон? Он нам нужен.
Отворяясь, на крыльце скрипнула дверь. Свет жёлтой лампы, висящей в сенях, мягко выполз на крыльцо и за его пределы, осветив Риту. Худенькая невысокая девушка с прямыми и светлыми волосами недовольно потребовала двоюродного брата закрыть дверь.
– Дай хоть воду вашу поставлю, – слишком высоким для старшеклассника голосом прозвенел беловолосый парнишка.
– Брон, дуй сюда! – крикнул Лёня.
– Опа, пацаны! Привет! – заметил товарищей Брон. Поставив воду на лавку, он вприпрыжку покинул лужайку напротив крыльца, пересёк мосток через канаву и вышел на дорогу, где сбавил скорость, вспомнив о том, что в последнее время он пытался придать себе солидности.
– Здорóво, мужики, – ещё раз поздоровался Брон, уже понизив голос.
– Дверь кто закрывать будет? – послышался неприятный писк с крыльца.
– Сама закроешь, – забывшись, прозвенел Брон.
– Андрей, задолбал, – продолжила сестра, решив привлечь к себе внимание ребят.
– На Сушилку погнали? – не дал ответить Брону Лёня.
– Погнали, – без раздумий согласился светловолосый и полез в коляску. Лёня успел подхватить его за бока и поднять над коляской до того, как он плюхнулся внутрь.
– Не видишь, корзинка стоит? – сказал Лёня, подождал, пока Семён уберёт её, и потом опустил Брона обратно на сиденье. Раскаты грома перестали быть далёким бубнением. Они доносились реже, но звучали отчётливо и громко, а всполохи молний, разливаясь по облакам, доходили отблесками до туч над головами ребят.
– Ладно, Золин, мы поехали. Бывай! – попрощался Лёня с товарищем и завёл мотоцикл.
– Давайте, пацаны, не хулиганьте там, знаю я вас, – усмехаясь, кинул Золин.
– А ты лучше иди на своё крыльцо, а то дядя Серёжа за крестницу тебе башку открутит, – посоветовал Лёня, трогаясь.
– Не открутит! – крикнул вслед уезжающему в ночь “Уралу” Золин.
Проезжая мимо Лёниного дома, Семён заметил, что на кухне за задёрнутыми занавесками горит свет. Лёня тоже посмотрел на свой дом.
– Не спят твои! – крикнул Семён.
– Ага! Скоро лягут! А завтра опять в семь утра поднимут. Дел дофига!
Загнав мотоцикл под навес, соединяющий элеваторную и складскую часть Сушилки, Лёня заглушил двигатель. Пока Брон накрывал стол, которым в этот раз служил деревянный ящик, Лёня и Семён притащили дрова и развели небольшой костёр. Разжигать большой на Сушилке не стоило – его мог заметить кто-нибудь из деревенских и настучать председателю. Председатель ничего бы не сделал, но поскандалить мог, поэтому лучше было обойтись без этого.
– Ты будешь? – спросил Лёня у пристроившегося на старой тракторной покрышке Брона.
– Маленечко.
– Так много и не налью, – усмехнулся Лёня и разлил можжевеловую. Ливень застучал по крыше крупными каплями. Ребята чокнулись.
– Интересно, до деревни успели дойти? – задумчиво произнёс Семён, глотнув настойки.
– Перед тем, как я завёл мотоцикл, я слышал их голоса на задворках. Значит, сейчас уже по деревне идут.
Семён залез на старый, подгнивший и брошенный тут же под навесом рулон сена и растянулся на нём, свесив ноги. Потом он закурил и, выдохнув дым, ироничным тоном констатировал:
– Не лучшая погодка для прогулок, надо заметить.
Лёня и Брон залились смехом.
– Вообще не в кайф прогулочка у них, – отсмеявшись, выдавил Лёня. Семён перевернулся на бок и посмотрел на Брона:
– Андрюх, а помнишь ту фигню, которая между нашими домами пробежала прошлым летом?
– Ух… Было дело, – Брон вскочил на ноги и задрал рукав свитера, подставляя руку под свет от костра, – вон, смотри, волосы на руках дыбом встали.
– А чего ты конкретно запомнил, расскажи? Только подробно и по порядку.
– Давай девчонок дождёмся? – попросил Лёня.
– Они в деревне зависнут, пока дождь не закончится, может, и не пойдут сюда. Мне уже самому интересно обсудить.
– Хорошо, – согласился Лёня. Брон кивнул и начал вслух вспоминать:
– Август, кажись, был, или уже осень, ёпта, не припомню…
– Стоп, – прервал его Семён. – У тебя по литературе, кажется, четвёрка. Постарайся по-человечески рассказывать.
– Да я же нервничаю, как вспоминаю.
– Нормально давай рассказывай, – прикрикнул на Брона Лёня, садясь под рулон, на котором лежал Семён. Брон глубоко вдохнул, потом шумно выдохнул и начал рассказывать сначала, но кривляясь.
– Стояла прекрасная августовская ночь. Мы вернулись с реки и устроились на крыльце у Сэма. Хозяин отправился заваривать нам чай, а мы с Лёней продолжили обсуждать тему НЛО, поднятую… Ёпта, ну как правильно тут сказать бы, – запнулся рассказчик.
– Так хорошо начал, я аж заслушиваться стал, и на тебе… Давай заново и не придуркайся. Нормальным голосом говори, а не как Линдсей, – выпалил Лёня.
Этим прозвищем деревенские ребята награждали тех, кто вёл себя с их точки зрения не по-мужски, намекая на ориентацию героя из телесериала
“Санта-Барбара” Линдсэя Смита. Брон ещё раз собрался с мыслями и попробовал начать заново:
– Мы продолжили разговор про НЛО, начатый на ручье. Потом мы услышали, как Сэм спускается по ступенькам в сенях, в тот момент как…
– Да надо с предысторией! Ну дай сам расскажу! – прервал Лёня товарища и встал. – Дело было так. Вернулись мы с реки. Сэм как обычно пошёл делать нам чай, литровую банку каждому, как положено, но… Что самое важное, с нами была собака сэмовская Муха. Её щенки ползали возле крыльца, когда мы пришли, и игрались. Она их перетащила в подвал, сразу как мы пришли. Я подумал, что от нас прячет, но теперь понимаю, что она за них испугалась, потому что почуяла опасность. Помните, как она ещё до того, как Сэм ушёл в дом, возле него стала яму рыть, а потом улеглась в неё и оскалилась?
Сэм кивнул, и Лёня продолжил:
– Охраняла хозяина. Она уже тогда знала, что рядом это бродит, но не ушла. Таких собак поискать… Жалко псину. В общем, собака почуяла эту тварь. Но мы-то тоже почуяли. У меня ещё, когда с речки шли, как-то неспокойно на душе было, и вы тоже потом сказали, что ощущали что-то похожее.
– Точняк! – согласился Брон. Семён тоже кивнул.
– Ну вот, а я о чём. Тревога у всех была. А теперь по сути. Сэм в тот момент спускался по ступенькам в сенях, я начал ему уже дверь открывать и в этот момент услышал дикий топот такой, по дороге кто-то пробежал. Я даже подумал, что это конь наш сорвался. Он когда пробежит рядом, то аж земля трясётся. Вот и тут так же было. Сказал тогда, что надо идти лошадь мою ловить, но потом понял, что это совсем не лошадиный топот. Тот гулкий, но при этом слышно удары копыт, а тут как у басовой колонки вибрации через тебя как будто проходят.
– И страх от них нереальный! – дрожащим голосом вставил Брон. По всей видимости, его серьёзно напугали воспоминания.
– От этого страха мы и не пошли сразу на дорогу. Дождались, когда Сэм выйдет на крыльцо, и начали обсуждать, что могло пробежать по ней. До дороги-то всего десять метров, а мы все не робкого десятка. За кабанами с палками гоняемся и в лес ночью уходим. Я уж молчу о том, как мы Лядинских гоняем.
– Да, на прошлой неделе ты троих отделал за раз, – уважительно вставил Брон.
– Их четверо было, но один успел убежать, падлюка. Ещё попадётся
мне, – уточнил Лёня и сжал свою широченную ладонь в кулак. – В общем, мысль вы поняли. Испугались мы неспроста.
– Я тогда предположил, что это медведь, – напомнил Семён, слезая с рулона. Лёня понял намерения друга и разлил можжевеловую, после чего ответил:
– И я с тобой согласился. Собака могла его унюхать заранее, и потому начала зарываться. И человек ощущает страх, когда рядом медведь. Мы даже начали успокаиваться от этой мысли. Медведь – зверь страшный, но понятный. Только вот он такой топот не создаст, какой бы большой он ни был. И бежало оно не со стороны полей, а со стороны прогона в наш конец деревни. Получается, двигалось это нечто из деревни в сторону леса… А теперь самое интересное. Когда мы наконец пришли в себя, вышли на дорогу и осмотрели следы, что мы обнаружили?
Лёня передал наполненный стаканчик Брону и кружку Семёну.
– Какие были следы, не помню, но я прихватил дубинку, а ты трубу. Мы их под крыльцом держали на всякий случай, тогда тёрки серьёзные были с лядинскими пацанами, – вспомнил Брон.
– У нас с лядинскими всегда тёрки были, так как их бабы всегда к нам бегают. Лучше бы ты след запомнил, – укорил товарища Лёня.
– Сейчас вот тёрок нет.
– Потому что бить там больше некого, в чём я на прошлой неделе и убедился, когда их переклинило и они решили побазарить по понятиям.
– Хорошие были времена, сейчас скучновато стало, – улыбнулся белобрысый. Лёня вздохнул и предложил выпить за хорошие времена. Когда все вернулись на свои места, он продолжил тему следов на дороге.
– След, значит, был такой, – Лёня показал ребятам ладонь.
– Ладонь, что ли? – удивился Семён. – Помню, что на волчий был похож.
– Да, похож. И следы от когтей похожи. Я этих следов насмотрелся с детства, только когтей было пять, а не четыре, как у волка.
– Наверное, медведь всё-таки, – предположил Брон и попросил сигарету.
– Вредно курить, молодой ещё, – сказал Лёня, а сам достал пачку Chesterfield.
– Пить – не молодой, а курить – молодой?
– Тут другая логика. Ты не пьёшь, а выпиваешь за компанию, а чтобы курить, надо иметь свою копеечку, – пояснил Лёня, прикуривая.
– Сэм, дай ты хоть.
Семён полез в карман за самокруткой, но Лёня жестом остановил его:
– Пачка импортного табака дороже твоего велосипеда стоит, а ты всё равно не оценишь, переводить на тебя продукт только, – возмутился он и вытащил из пачки три сигареты. – Вот. И больше не стреляй сегодня.
Когда все закурили, Лёня наконец подвёл итог своей истории:
– След был как у здоровенного волка, но с пятью когтями, и бежало оно из деревни. И страх этот… Не зверь это был. В общем, дело ясное, что дело тёмное.
– Ну ты и нагнал жути. Хорошо, что ничего так и не случилось тогда,
– недовольно пробубнил Брон и осмотрелся по сторонам. Лёня подошёл к Брону и, склонившись над ним, прошептал:
– А ты погоди. Жуть ты ещё не слышал.
– Давай всё выкладывай! Не перед девочками выступаешь, – попросил Семён и уселся на край рулона. Лёня кивнул, кинул окурок в костёр и ответил:
– Спустя несколько дней я узнал, что в лесу нашли сбежавшую корову. Тогда я не всё сопоставил, а сегодня утром вспомнил по одной причине.
– А причём тут корова и почему ты это вспомнил? – не выдержал Семён.
– Корова была мёртвой, глотку ей разорвали в клочья. Менты записали, что медведь разодрал, потому что нашли следы, похожие на медвежьи. И произошло это именно в ту ночь, когда мы видели следы этой твари.
– Значит, медведь и был, – выпалил Брон. – И у нас тут, в деревне, и там, в лесу.
– Говорю же тебе, не медвежьи это были следы! – крикнул Лёня и выругался.
– Хватит ругаться! Что ты утром узнал?
Лёня подошёл к столу и налил всем можжевеловой.
– Не узнал, а увидел. Утром я ездил с отцом на Песчанку, надо было дрова забрать. Ехал через прогон, и даже из трактора заметил знакомые следы, те самые следы, – Лёня выдохнул, глотнул из кружки и посмотрел на Семёна.
– Ты поэтому сегодня эту тему решил поднять? Такие же следы
нашёл? – неуверенно спросил Семён.
– Ну да. Хотел обсудить.
– А нафига ты решил это при бабах обсуждать, а не сказал всё с глазу на глаз? – начал злиться Семён. Лёня задумался, после чего улыбнулся:
– Так ведь веселее. И тебе рассказал бы, и девчонок бы попугал. Вон, смотри, у Брона лицо как простыня, – Лёня ткнул пальцем в сторону товарища и заржал.
– Следы были на самом деле или ты шутишь? – уточнил Семён, спрыгивая с рулона.
– Да были, конечно. Я трактор остановил, вылез и посмотрел – такие же следы. Ночью эта тварь от колхозной фермы вышла, но я разглядел чёткий след только в одном месте, там утром коровы прошли, всё затоптали. Мы в тот раз с вами по следам дошли до прогона. Дальше не пошли, страшновато было из деревни выходить.
– Едрить-колотить, – произнёс Брон и вскочил на ноги.
– Ты чего психуешь?
– Там, кажись, по траве что-то шваркает, – выдавил Брон, пятясь к костру и показывая пальцем в сторону дороги. Лёня ухватил Брона за плечо и повернул лицом к себе:
– Успокойся ты! Хуже бабы. Нет там никого. Даже если и есть, штука жуткая, согласен, но не думаю, что нам стоит её бояться, она только скот грызёт,
– постарался успокоить товарища Лёня. – И насчёт скота. Батя тогда сказал, что пару лет назад до этого он уже видел, когда корову так драли в нашем лесу. Он думает, что это росомаха или рысь. Но это фигня, нет тут таких животных.
Семён взял кружку и глотнул настойки. Потом закусил и обратился к Лёне:
– Ты уверен, что те же следы идут и от фермы через прогон?
– Именно. Завтра надо поузнавать, не пропал ли у кого скот.
– Хорошо, предположим, что есть такое существо. Почему оно у фермы ошивается, не пойму? Ферма закрывается на ночь, и сторож там есть. Там-то нападать не станет, – рассудил Семён. Лёня подкинул в костёр дров и снова закурил. Присев на край покрышки, он осмотрелся и негромко сказал:
– Может быть, Дрысь эта там их запахи изучает, а потом ей их легче в лесу найти, когда они от стада отбиваются. У нашего пастуха постоянно отбиваются, по два дня ищут.
– “Дрысь”? – переспросил Семён.
– Ну да. – кивнул Лёня. – И то, и другое страшно, а вместе просто жуть.
– Ты чего, бухой уже? Ничего не понял, – буркнул Семён.
– Рысь – страшно. Понос, он же дрист – тоже страшно. Вот тебе и Дрысь!
Семён постарался сделать серьёзный вид и начал фразу, которую не смог закончить, сорвавшись на смех:
– Мы о серьёзных вещах говорим…
Парни тоже залились смехом. Когда все отсмеялись, Семён хотел вернуться к теме разговора, но Лёня неожиданно согнулся пополам и завалился на бок.
– Никак не отпустит, брат? – спросил Семён.
Задыхаясь от смеха, Лёня выдавил:
– Не, ну я просто представил эту “поносо-рысь”!
Семён попытался сдержать новую волну смеха, но не смог. В этот раз смеялись долго. Когда все наконец успокоились и подошли к столу, Лёня разлил остатки.
– А как без юмора, брат? С ума сошли бы давно от всей этой чертовщины. Давайте за нас, мужики! – сказал Лёня и поднял кружку.
– Знаешь, мне иногда от той рутины, в которой я живу в городе, намного страшнее, чем здесь, где в полях и лесах нас поджидают всякие твари, готовые напугать до смерти, – печально произнёс Семён.
– Брат, от этой чертовщины юмор спасает, как и от рутины, без которой тоже нельзя, это жизнь, – подбодрил Лёня друга. Вспышка озарила окрестности, и ребята увидели разряд молнии, ударивший в низину, там, где под холмом в лесу протекал ручей. Через мгновение до Сушилки донёсся раскат грома, содрогнувший шиферную крышу навеса.
– В Медвежий угол вмочило, – шепнул Лёня, когда рокочущий звук унёсся дальше, в сторону деревни. – Я говорил, что батя нашёл там валун с рунами?
– А ты сам видел? Батя твой любит лапшу нам на уши навешать.
– Не видел, – признался Лёня, – но можем проверить.
– Когда проверять-то? Ты весь день дома пашешь.
– Завтра после обеда свободен. Темнеет поздно. Вот и сходим.
– Завтра видно будет. А сейчас нам тут торчать придётся, вон как поливает, – вздохнул Семён.
– А чего, плохо сидим, что ли? – усмехнулся Лёня и, порывшись в коляске, извлёк ещё одну бутылку.
– Ты где их там прячешь, Копперфилд?
– Фокусник не раскрывает свои секреты! Ты так и не сказал, что про эту Дрысь думаешь.
Семён вздохнул и облокотился на рулон. Немного помолчав и что-то обдумывая, он поделился своими соображениями:
– Надо понять, откуда эта тварь приходит. Хочу осмотреть всё вокруг фермы, может, ещё следы обнаружим. Завтра, пока ты работаешь, мы с Броном сходим туда, вдруг чего найдём.
Семён посмотрел на Брона. Тот замялся, а потом неуверенно пробурчал что-то про помощь отцу с сеном.
– Ну ты и ссыкло! – усмехнулся Лёня. – День же будет! Днём вообще ничего такого не случается – всегда в сумерках или ночью.
– Я уже жалею, что с вами сюда попёрся. Вы как начнёте обо всём этом говорить, так и я сразу что-то странное замечать начинаю, – принялся сокрушаться Брон, прохаживаясь вдоль костра. – У вас и мотоцикл есть, и “Нива”, и девчонки за вами бегают. Можно же так отрываться…
– Мы что, отказываемся отрываться, что ли? Мы столько за целую неделю накуролесим! Это ты в “Денди” играешь да за сеструхой бегаешь, что выглядит странно, – возмутился Лёня.
– А мне уже надоело всё это “куролесенье”, – вздохнул Семён и стал искать коробочку с самокрутками. Лёня рассмеялся и, покачав головой, обратился к другу:
– Кого ты лечишь, брат? Ты же сам всё это обожаешь. Давай завязывай с этим самообманом.
Семён вздохнул и улыбнулся:
– Ладно, обожаю, но пора перерывчик сделать. Завтра проверим ферму, а потом сяду за карты.
– Хорошая идея, – согласился Лёня.
– Может, расскажете про эти карты? А то про всё остальное рассказываете, а тут молчок, – сказал Брон. Лёня с Семёном переглянулись, ответить решил Семён:
– Насчёт того, что мы обсуждаем. Ты же понимаешь, что болтать обо всём этом не стоит? Мы-то с остальными всё это как бы по приколу обсуждаем, а при тебе – серьёзно. Разница огромная. Ты пока что несильно в этом понимаешь, поэтому при чужих темы эти не поднимай, а то болтнёшь лишнего рано или поздно. Тем более что ты только начал выпивать, самое опасное время. Можешь наговорить или натворить много чего, о чём пожалеешь потом.
– Можно подумать, что вы себя контролируете, – перебил Брон. Лёня неожиданно ухватил Брона за рукав и потянул к себе:
– Ты чего, нюх потерял? С кем базаришь? Тебе дело говорят, слушай давай и запоминай, понял?
Брон кивнул и посмотрел на Лёню, стерев улыбку со своего лица. Лёня отпустил товарища и хлопнул его по плечу. Семён продолжил:
– Нам нахер не нужно тебя жизни учить. Но если хочешь быть в нашей компании, то соблюдай правила, ты их знаешь. Главное – своих не сливай.
– Не солью, парни. Раньше малой был, сейчас уже понимаю.
Лёня распечатал бутылку и сказал:
– Надо за понимание.
– Погодь. Насчёт карт скажу давай, – попросил Семён. Лёня с недоверием посмотрел на друга.
– Ну чего переживать, шанс же один на миллион, что найдём чего-то. А если найдём, то грохнем его, – деловито заявил Семён и посмотрел на ползущие вверх брови Брона. Лёня залился смехом, ребята присоединились к нему.
Ливень практически закончился. Редкие капли постукивали по шиферу, а гроза, ушедшая за Иваньково, редко бубнила громом. Лёня разлёгся на вытащенных из рулонов охапках сена и слушал, как Семён рассказывал Брону о том, что раздобыл пару старых карт, на которых он по ряду косвенных признаков вычислил место, где, по его мнению, стоило поискать старый барский клад, в котором могли находиться артефакты, связанные с викингами. Брон слушал, затаив дыхание. Когда Семён закончил рассказывать про карты и клад, Брон прошептал:
– Вот это тема! Я с вами, парни. Больше жаловаться не буду, чесслово.
Лёня закинул ногу на ногу и, усмехнувшись, обратился к Семёну:
– Думаешь, его, как тебя, артефакты заинтересуют? Не-а. Он думает, что купит себе лисапет новый, с передачами, и будет на нём брата обгонять. Хотя нет, бери выше – он уже глаз на мой “Урал” положил, девок рамешковских впечатлять на нём будет! Он же в старшие классы в райцентр пойдёт, а там фифы с запросами.
– Ну ты же всё равно новый хотел брать, так чего бы не продать этот?
– прервал Брон насмешки товарища. Лёня гоготнул:
– Ну я же говорил! Если найдём, то я тебе в тот же момент ключи отдам.
Брон потёр ладони:
– А доля моя?
Лёня смачно плюнул в рулон и выругался, а Семён засмеялся, но потом постарался продолжить вразумлять младшего товарища:
– Мы же не ради наживы ищем.
– А зачем тогда?
– Ради приключения! Неужели непонятно? – удивился Семён.
– Тоже вариант, – неуверенно промямлил Брон.
– Ну вот смотри, – подключился Лёня, – клад искали все хотя бы раз в жизни. Находит один на несколько миллионов, и то по железной наводке обычно. Это значит, что шансов найти практически нет, но приключение, если всё правильно сделать, будет точно.
Брон развёл руками и покачал головой:
– Не понимаю, зачем искать, если вы думаете, что не найдёте.
– Так мы думаем, что найдём, точнее, верим, – настоял Лёня.
– Тогда можно и не имея карт и наводки поверить, – пробовал рассуждать логически Брон. Лёня махнул рукой, начиная терять терпение. Тогда за него продолжил Семён:
– В принципе, ты прав. Но с картой и знанием про барина всем остальным проще поверить.
– Что-то вы крутите, похоже. Если это из-за моей доли, то я готов уступить “Урал” и одну шестую от всего, – прищурившись, начал торговаться Брон.
– Вот ты кусок дебила, – не выдержал Лёня. Брон обиженно отвернулся и прикурил последнюю из стреляных сигарет.
– Давай тогда посмотрим так, – решил подступиться Семён с другой стороны. – Вот твой батя, когда поддаст и взгрустнёт по былым временам, он что вспоминает?
Брон пыхнул сигаретой и закатил глаза:
– Про армейку может вспомнить. Про то, как с парнями по молодости чудил или как маму встретил, когда служил, и как перевёз её к нам в деревню.
– Сойдёт. Это всё в какой-то мере приключения. Нажива – тоже хорошо, но в памяти у людей остаются приключения, вот что ценно. И самое приятное здесь то, что всё зависит от нас, мы своими же силами можем создавать себе приключения! Всего-то нужно приложить немного сил и веры. Это же невероятно! – воодушевился своими же словами Семён. Брон вздохнул и хлопнул себя по лбу:
– Не понимаю, хоть убей, Сэм.
– Только тратить на тебя силы! – возмутился Лёня и шёпотом добавил:
и веру.
– Вы одно мне скажите – клад есть?
– Есть, – с досадой выдохнул Семён.
– Ну и всё. Вот мурыжат. Давайте за клад тогда!
– Не за клад, а за приключение, кусок… – не договорив, Лёня махнул рукой и взял кружку.
– Ну что, может, в сторону дома? – предложил Семён, когда все выпили и закусили. Лёня потянулся и зевнул:
– Пусть вода впитается, лужи поменьше будут. Через полчасика поедем.
А пока… – не успел он договорить, как со стороны дороги каркнула ворона, и он замолчал на полуслове.
– Идёт, что ли, кто? – шепнул Семён.
– Видать, да, – согласился Лёня. Брон вытащил из небольшой кучки оставшихся дров палку и посмотрел на ребят.
– Да это девки идут, положи своё копьё, – усмехнулся Семён.
– Были бы девки, мы бы их давно услышали, – не согласился Брон. Семён вернулся к столу и махнул рукой:
– Значит, никто не идёт, давай-ка лучше накатим ещё, что ли. Я как-то неожиданно взбодрился после дождика. Может, поедем, Юлек найдём?
– О, дело базаришь, поехали! Если к девчонкам, то можно и по лужам,
– обрадовался Лёня. – А ты с Барашкиной всё, что ли?
Покачав головой, Семён укорил друга:
– А ты, если Сороку зажимал на днях, то всё, с ней как бы уже?
– Да я тебя умоляю… Подумал, может тебе понравилось с ней в стоге кувыркаться.
– Разок покувыркался и хватит.
– Тоже верно. Я вот Настю московскую жду, на днях приедет.
– Парни, вы хоть кого-нибудь мне оставите? – встрял Брон. Семён с Лёней переглянулись и засмеялись.
– Нет, – протянул Лёня, отсмеявшись. – А будешь вот так просить тебе кого-нибудь оставить, то никогда нормальной бабы не будет. Если запал на
кого-то, то возьми и прямо скажи. Если мы увидим, что настрой серьёзный, то разве полезем?
Семён усмехнулся и взял кружку со стола.
– Чего смеёшься? Неправильно говорю?
– Да правильно, только вот нормальные бабы сами нас выбирают, а потом дают возможность их завоевать. Бабы расчётливые, заранее анализируют и тебя, и что из этого выйдет.
– Это ты в точку. Подпускают поближе, потом захват – и удушающий.
– И про баб не понимаю, – признался Брон. Лёня заглянул в свою кружку, подлил туда можжевеловой и с тоской в голосе произнёс:
– Это хорошо, когда расчётливые. Хуже, когда приёмы отработаны, а в башке ветер. В такую влюбишься, а она потом передумает, когда ты уже свои планы начал строить. Тут вот крах сознания наступает, так сказать.
Брон потряс головой и зашлёпал губами как лошадь, дав понять, что не понимает, о чём ему толкуют.
– Вот кто тебе сейчас нравится? – обратился Лёня к товарищу, решив пояснить на примере. Брон опустил глаза и пожал плечами.
– Говори давай, все свои, – подтолкнул товарища Семён.
– Нинка из Рамешек, – нехотя выдавил Брон.
– О… Ну всё, дружище, пока, – кинул Лёня и стукнул краем своей кружки о стакан Брона.
– Ты чего? – удивился Семён.
– А то, что я понял, чё за Нинка. Там вот есть, кого бить, но, скорее всего, бить будут нас.
– Такая хорошая?
– Хорошая. И брат хороший, и бывший парень у неё хороший. Все хорошие, но нам сделают нехорошо если что.
– Если такая хорошая, то у Брона шансов нет, без обид, Брон. А вот я бы с ней познакомился. Можем завтра на моём байке к ней подъехать.
