Стефани Шталь
Гнездо, которое дарит крылья. Самостоятельность ребенка начинается с привязанности

Полная версия

Воспитывать, не воспитывая

Как вы уже заметили, воспитание детей с любовью требует от нас смелости встретиться с собственной историей и детскими импринтингами. Потому что, сознательно или бессознательно, при воспитании мы всегда прибегаем к тому, как воспитывали нас самих. Еще психоаналитик К.Г. Юнг говорил, что необходимо внимательно проверить, не является ли то, что мы хотим изменить в детях, «тем, что стоит изменить в нас» [5].

Таким образом, для начала необходимо распознать наши «детские» очки. Для этого нужно поразмышлять о том, что мы делаем, чувствуем и о чем думаем, когда общаемся с собственными детьми. Рефлексия означает самонаблюдение и помогает вглядеться в себя внимательнее и шире. Мы смотрим на себя с высоты птичьего полета. Оттуда мы можем спросить себя: «Что же я, собственно, делаю?» При этом важна некоторая расслабленность.

Таким образом, рефлексия – это, возможно, самая ценная методика самонаблюдения. Если она проходит успешно, возникает одно решающее преимущество: в момент наблюдения мы свободны от эмоций. Так рефлексия дает нам возможность рассмотреть свои отношения родителя и ребенка. Тогда мы и сможем задаться вопросом, почему мы делаем что-то так, а не иначе. Мы можем спокойно подумать, должно ли все идти по-прежнему или в будущем нам хотелось бы изменить отношения. Итак, рефлексия становится отправной точкой для изменения и трансформации.

С другой стороны, если мы застряли в эмоциональной ситуации, взбудоражены, сердиты или грустны, вряд ли нам удастся проанализировать истинные причины нашего поведения. Поэтому рефлексировать часто удается лишь задним числом, как показывает следующий пример. Тот, кто хочет что-то улучшить в отношениях между родителями и детьми, должен чаще уделять время рефлексии – и не ожидать от себя, что тут же сможет найти пару новых решений в сложной ситуации. Вот пример.

Речь идет не о том, чтобы критически рассматривать себя как родителя или даже наказывать себя внутренне. Сначала нужно просто увидеть, что мы делаем.

Маркус встал из-за стола, чтобы вымыть руки. Огуречный рассол расплескался, хотелось избавиться от липкого уксуса и продолжить ужин. Вернувшись, Маркус увидел, что трехлетний Пауль проделал пальцем три дырки в масле. Он как раз собирался просверлить четвертую дырку указательным пальцем. Маркус тут же вышел из себя. «С едой не играют. Прекрати!» – слышит он собственный вопль и уже готов сильно ударить своего любимого сына по пальцам. Но за мгновение до этого отец вдруг останавливается и, шокированный, спрашивает себя: «Что я творю?» Ребенок смотрит на него с большим испугом. Совершенно очевидно, что он вообще не осознает за собой никакой вины. Маркус садится и чувствует, что совершенно обессилел после случившегося. Он чувствует, нечто только что вышло у него из-под контроля. Он отодвигает масленку от Пауля, и они продолжают ужин.

Маркус задумался: почему такое обращение с маслом вызвало у него настоящую ярость? Хотя это и отвратительно, но ничего действительно драматичного не произошло. Почему же это вызывает у него такое раздражение? Только позже, рассказывая об этом жене, он приходит к выводу, что за этим стоит его собственная история. Когда Маркус был маленьким, его мать уделяла большое внимание чистоте и порядку. Она постоянно вытирала ему пальцы. Он до сих пор ненавидит ощущение липких рук, поэтому сразу же вымыл их в тот вечер. Раздумывая над случившимся задним числом, он чуть ли не смеется. Верно, у него мания чистоты. А надо ли передавать это сыну? Нет. Вместе с женой Маркус обдумывает, как им справляться с подобной ситуацией в будущем. Ведь ребенок точно еще не раз перепачкается.

Итак, саморефлексия означает здесь следующие вопросы к себе: «Что эта ситуация говорит обо мне и о моих “детских” очках?»; «Как я вырос?»; «Как мои родители реагировали в подобных ситуациях?»; «Как я узнал о том, как происходит воспитание?»; «С какими чувствами я имею здесь дело? А почему?» Только тогда можно решить, словно при генеральной уборке: «Что из этого мне хотелось бы оставить? Что мне хотелось бы принять в измененном виде? А что я хочу выбросить?»

Может быть, сейчас для тебя это звучит несколько упрощенно. Конечно, всегда легче сказать, чем сделать, изменить что-то в своем поведении. Но в начале каждого изменения находится саморефлексия – так ты уже делаешь первый важный шаг.

Если заниматься дружеским самонаблюдением, а не скатываться в самобичевание, это совсем несложно. Наоборот, это интересно, и ты узнаешь много нового о себе.

На протяжении всей этой книги у тебя будет еще много возможностей подумать о себе, своей истории и своих детях. Эти моменты для паузы и размышления названы островами рефлексии. Каждый остров рефлексии включает в себя вопросы, которые ты можешь разрешить. Они действуют как команда поиска на компьютере. Задаешься вопросом и постепенно, в зависимости от того, сколько образов, воспоминаний и мыслей хранится на «жестком диске», то есть в мозгу, ты находишь мысли и идеи, которые дадут ответ на твой вопрос. Начинаем прямо в следующем разделе. Можешь спросить себя: «Как было у меня дома?»

Как было у меня дома

Если мы хотим знать свое отношение к темам привязанности и автономии, мы не можем не обратиться к своему детству. Некоторым людям это удается очень легко. Они любят размышлять о том, какое влияние оказали на их личность родители. Другие же, напротив, с трудом справляются с этим. Этому могут быть разные причины. Некоторые боятся болезненных воспоминаний. Они больше всего хотят забыть все, что было раньше, и больше не чувствовать это. Очень понятное желание: кому хотелось бы столкнуться с болезненными переживаниями и обременительными чувствами? Многие испытывают глубокую лояльность к своим родителям, а критические мысли о них рассматривают как предательство. Они чувствуют, что должны быть им благодарны. Третьи же глубоко убеждены, что детские установки играют не такую уж большую роль, и спрашивают почти с досадой: «Почему теперь во всем надо обвинять моих родителей?»

Дети должны идеализировать своих родителей, потому что беззащитны перед ними.

Часто бывает и так, что люди увязают в идеализации собственных родителей. Все дети идеализируют своих родителей, потому что в их глазах они большие, а сами дети – маленькие.

Если родители маленького ребенка относятся к нему без любви, тот считает и чувствует это справедливым: я плохой, и родители правильно меня наказывают. Неправда: у этих двоих расстройство привязанности, им нужна помощь психотерапевта!

Дети склонны оправдывать взрослых по двум причинам:

• Во-первых, маленькие дети интеллектуально совершенно неспособны к морально независимой оценке своих родителей.

• Во-вторых, дети должны воспринимать своих родителей как хороших и правильных, потому что констатация того, что собственные отец и (или) мать некомпетентны или даже опасны, породила бы в них глубочайшие чувства покинутости и страха – а это всегда хуже, чем терпеть непутевых родителей.

С помощью идеализации дети в некотором смысле защищают своих родителей, а значит, и себя. Эта идеализация часто переносится во взрослую жизнь. Это означает, что, будучи взрослым, человек убежден, что у него было великолепное детство, хотя, возможно, все было совсем не так. Работая психотерапевтами, мы постоянно сталкиваемся с тем, что клиенты или участники семинара внезапно понимают, что их детство было совершенно не таким радужным, как они предполагали до сих пор. Конечно, в первый момент это больно. Однако в результате эта боль приводит к большей свободе.

Только когда мы начинаем создавать себе реалистичный образ своих родителей, мы можем распознать свои импринтинги и понять себя.

Например, клиенты внезапно понимают, почему они так легко смущаются, если кто-то их критикует, или почему для них справедливость превыше всего. «Я не представляю ценности – вот чему я научилась в детстве», – констатировала в конце концов одна из участниц семинара. Только теперь, видя все иначе, она находит объяснение, почему часто чувствует себя такой измученной. Будучи старшей из четырех детей, она должна была помогать матери заботиться о своих младших братьях и сестрах. Мать ожидала этого от нее и никогда не спрашивала, что при этом чувствовала девочка. Это считалось само собой разумеющимся. Уже в собственной семье она продолжает жить по заученному сценарию: сначала дети, потом домашнее хозяйство, потом муж, а для собственных потребностей уже места нет. Неудивительно, что иногда у нее просто заканчиваются силы.

Нужно понять, что крайне важно признать влияние родительского дома на собственное развитие, чтобы спрашивать о личном видении реальности (ключевые слова «детские очки»). Многие проблемы возникают именно из-за искаженного восприятия реальности и, соответственно, вытеснения ее из сознания.

Итак, если мы обладаем мужеством противостоять своим импритингам и подвергать сомнению влияние своих родителей как в хорошем, так и в плохом, тогда мы можем взять «годное» и исключить «негодное».

Если бы, например, Сабина, которая обожает постоянно обнимать и целовать сына Леона, призналась себе, что это желание вызвано недостатком близости со стороны своих родителей и что ей хочется компенсировать это своему ребенку, это вызвало бы у нее вопрос, чьи потребности она удовлетворяет на самом деле: Леона или свои собственные. Она поняла бы, что перенапрягает сына своим стремлением к близости – а он часто вовсе не жаждет ее объятий. Принимая это во внимание, она могла бы решить по-настоящему видеть ребенка, его сигналы и развитие и реагировать на них, а не душить его своим желанием близости. Она могла бы решить, что в будущем не будет переносить на сына свою потребность в привязанности и ослабит свое почти симбиотическое поведение. То есть ей было бы легче признать, что они с ребенком – отдельные личности, у которых не всегда одинаковые желания. При таком условии она могла бы лучше воспринимать сигналы Леона о необходимости отдыха и личного пространства.

Мы можем сознательно перенимать от родителей благоприятные импринтинги и для общения с собственными детьми. Проблемные же детские паттерны мы можем рассмотреть подробнее и постараться отсеять. То есть мы не принимаем их без рефлексии и не компенсируем их, превращаясь в абсолютную противоположность наших родителей, тем самым снова впадая в крайность. Лучше всего установить здоровую внутреннюю дистанцию от своих установок и суметь сознательно их отодвинуть. Так мы не передадим их нашим детям. В этом состоит большая свобода. Потому что так мы можем быть родителями, которые воспитывают своих детей сильными, способными на привязанность и уверенными в себе людьми – даже если у нас самих было довольно сложное детство, которое, возможно, кажется нам преградой и по сей день. Через саморефлексию мы можем прервать передачу многих проблем от одного поколения другому.

Взгляд назад

Если мы хотим рассмотреть свои детские импринтинги, это первый шаг к тому, чтобы осознать, в какой атмосфере мы выросли. Как мои родители обращались с моими потребностями в автономии и привязанности? Могли ли они удовлетворить и то, и другое?

Следующее упражнение приглашает тебя ощутить импринтинги собственного детства. Ты составишь карту своего опыта привязанности, благодаря чему получишь прекрасный обзор своих импринтингов. Возможно, потребуется некоторое мужество, чтобы еще раз глубоко погрузиться в свое детство, но осознание внутренней карты – это первый шаг на пути к изменениям. Потому что мы можем изменить что-то лишь тогда, когда это осознаем. В этом случае эта метаморфоза чрезвычайно важна не только для тебя, но и для твоих детей.

При желании можно записать свои мысли и воспоминания, которые приходят в голову при критическом взгляде на собственное детство. Может быть, тебе захочется завести для записей «книгу отчетности» – тетрадь в красивом переплете. Ее можно будет использовать для упражнения на рефлексию, приведенного ниже, а также для всех последующих.

Остров рефлексии: изучение собственного детского опыта

Потрать на упражнение около 20 минут. Читай себе вопрос за вопросом. Пусть каждый действует на тебя по отдельности, а ответы возникают интуитивно. Может быть, перед твоим внутренним взором возникнут картины. Или внутреннее ухо услышит слова, предложения и звуки.

Если хочешь, можешь записать свои мысли по этому поводу. Однако для начала важно лишь, чтобы ты внутренне вернулся в детство. Может быть, стоит сделать упражнение и потратить после этого немного времени на то, чтобы записать пережитое. Тебе важно знать: дело не сводится к «правильным» воспоминаниям, то есть к тем, которые можно проверить объективно. Суть в том, чтобы выяснить, как ты воспринимал собственное детство. Речь идет о тебе. Речь идет о твоей субъективной реальности.

Найди свой след воспоминания

• Вспомни дом своих родителей и попробуй создать доступ к атмосфере того времени.

• Где ты рос, когда был маленьким (до шести лет)?

• Какой была ваша квартира или дом?

• Какие были комнаты? Ты помнишь, какая у вас была мебель?

• Вы всегда жили в одном месте? Или вы много переезжали?

• Ты помнишь, как пахло, когда ты входил в дом?

• Кто был в твоей семье? Кто часто бывал рядом?

При ответе на вопросы можно закрыть глаза. Если не хочешь этого делать, попытайся расслабиться и спокойно смотреть перед собой. Так ты сможешь направить внимание внутрь себя.

Насколько хорошо мать и отец удовлетворили твое желание привязанности?

• Теперь прислушайся к своим ощущениям при вопросе, насколько хорошо ты чувствовал себя любимым, защищенным и окруженным заботой.

• Ты чувствовал себя в хороших руках?

• Была ли любовь родителей связана с условиями или тебя просто любили таким, каким ты был? Если ты не почувствуешь это сразу, можешь представить себе пару типичных ситуаций с участием родителей – тогда ты сможешь ощутить, как они к тебе относились и как ты это воспринимал.

• Какие чувства у тебя возникают, когда ты об этом думаешь: теплые или болезненные?

• Были ли различия между твоими родителями: ощущал ли ты, что один из них любит тебя больше?

• Возможно, ты сможешь ощутить, как родители удовлетворяли твою потребность в привязанности. Прежде чем перейти к следующему блоку вопросов, сделай глубокий вдох. Потому что теперь речь пойдет о твоей потребности в самостоятельности и самоопределении.

Насколько сильно мать и отец поощряли твою самостоятельность?

• Теперь почувствуй, как родители поддерживали твое автономное развитие.

• Родители доверяли тебе что-нибудь? Научили ли они тебя азам самостоятельности (например, завязывать шнурки или жарить картошку)?

• Побуждали ли они тебя к тому, чтобы делать что-то самостоятельно (например, дойти до школы или магазина, переночевать у подруги)?

• Или же тебя сильно опекали, ограждая тебя от слишком многого?

• Мог ли ты сепарироваться от родителей без чувства вины (например, иметь другое мнение или начать жить отдельно)?

• Каким примером для подражания они были в вопросах самостоятельности?

При желании можно сделать заметки. Однако значение имеют только чувства, которые ты испытал при воспоминании. Они говорят о том, как родители отвечали на твои потребности в привязанности и автономии.

Вспоминая собственный детский опыт, ты, наверное, уже получил представление о том, как выглядит твой баланс с точки зрения привязанности и автономии. Это может быть и дисбаланс в пользу одной из потребностей.

Тоска по привязанности – адаптированные родители

Возможно, ты не чувствовал себя достаточно любимым и принятым своими родителями, из-за чего до сих пор тоскуешь по привязанности и одобрению. Может быть, поэтому ты стараешься делать все правильно, а лучше всего – идеально? Может быть, из-за тоски по признанию и одобрению ты чрезмерно подстраиваешься под окружающих, а твои автономные навыки – напористость и целенаправленность – натренированы гораздо хуже. Твое стремление к признанию сказывается и на обращении с детьми.

В разделе «Задачи адаптировавшихся родителей» мы еще рассмотрим, к каким последствиям может привести то, что родитель обладает слишком малой напористостью. Также начиная со страницы 72 мы даем советы, как можно это изменить.

Возможно, тебе будет трудно позиционировать себя и настаивать на соблюдении правил. Возможно, ты попытаешься утолить собственную потребность в объятиях с помощью детей – само по себе это не плохо, но иногда может привести к тому, что ты будешь тормошить их больше, чем им нравится.

Наверное, для тебя первые два года жизни ребенка являются самыми прекрасными и простыми, потому что малышам нужно много любви и заботы. Однако в фазе неповиновения твои дети будут проверять, могут ли они полагаться на четкие рамки. Они хотят знать, сохранишь ты спокойствие или нет, когда они зайдутся в истерике. Они хотят знать, останутся ли твои заповеди стабильными, даже если они будут сопротивляться им изо всех сил. Помимо привязанности, твоим детям нужна твоя напористость. Это придает им уверенность.

Стремление к независимости – автономные родители

Однако, возможно, ты принадлежишь к тем матерям или отцам, чей внутренний баланс нарушен в пользу автономии. Либо потому, что ты ощущал слишком мало любви от родителей, либо потому, что они задушили тебя этим чувством. Если ребенок не ощущает настоящей родительской любви, может случиться так, что он бессознательно решит: «Ну, я вам покажу!» Итак, с этого момента человек предпочитает полагаться только на себя и всегда соблюдает определенную безопасную дистанцию – в том числе и по отношению к партнеру. Никто не допускается настолько близко, чтобы он мог глубоко ранить.

Кроме того, и для тебя у нас есть полезные советы, как научиться установить здоровую близость по отношению к другому человеку и сохранить ее.

Однако некоторые люди чувствовали себя задушенными любовью своих родителей. Из-за этого они выработали в себе почти что «аллергию» на чрезмерную близость и, как правило, опасаются ее в отношениях с другими. Кроме того, они очень стремятся сохранить свою автономию и быстро начинают чувствовать себя под опекой, что нередко может привести к довольно сильному сопротивлению по отношению к запросам и ожиданиям окружающих. В этом случае дети, особенно младенцы, становятся настоящей проблемой, потому что им необходимо много близости и адаптивность со стороны родителей. Так что, если ты принадлежишь к автономным личностям, необходимость заботиться о маленьких детях может вызывать у тебя постоянное напряжение. Ты склонен чувствовать себя посторонним и взятым в плен, а иногда тебе больше всего хотелось бы сбежать от всей этой ответственности.