Стефани Гарбер
Караваль
© Димчева Т., перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство ISBN «Эксмо», 2022
* * *
Посвящается маме и папе, благодаря которым я познала суть беззаветной любви
* * *
Остров Трисда
1
Скарлетт потребовалось целых семь лет, чтобы получить ответ на написанные ею письма.
2
Чувства Скарлетт заискрились куда более яркими, чем обычно, красками: настойчивым красным огнем горящих углей, нетерпеливой зеленью свежей травы, заполошной желтизной оперения хлопающей крыльями птицы.
Наконец-то Легендо ответил!
Снова и снова перечитывала она его письмо, всматриваясь в каждый резкий чернильный росчерк пера и изгибы эмблемы магистра Караваля, отпечатанной на серебристом воске: солнце, внутри которого звезда, а внутри звезды – слезинка. Водяные знаки с тем же символом просматривались и на вложенных в конверт полосках бумаги.
Нет, это отнюдь не чей-то розыгрыш!
– Донателла!
В поисках младшей сестры Скарлетт спустилась в винный погреб, где ее встретили привычные запахи дуба и патоки, а вот Донателлы, этой сорвиголовы, нигде видно не было.
– Телла! Ну, где же ты?
Масляные лампы заливали янтарным светом бутыли с ромом и деревянные бочонки с новым урожаем вина, проходя мимо которых, Скарлетт услышала тяжелое дыхание, перемежающееся со стонами. Похоже, после недавней стычки с отцом Телла хлебнула лишку да и прикорнула тут же на полу.
– Дона… – начала было Скарлетт и осеклась.
– О! Здравствуй, Скар!
Телла одарила сестру беспечной белозубой улыбкой. Губы ее припухли, золотисто-медовые кудри растрепались, шаль соскользнула с плеч.
– Не помешала? – неуверенно пробормотала Скарлетт, увидев, что за талию Донателлу обеими руками обнимает молодой моряк.
– Мы не делали ничего такого, что нельзя было бы начать сначала, – ответил парень с напевным южным выговором, звучащим много мягче резких интонаций Меридианной империи, привычных уху Скарлетт.
Телла захихикала, приличия ради слегка покраснев.
– Скар, ты ведь знакома с Хулианом, да? – спросила она.
– Рад видеть тебя, Скарлетт, – подхватил тот с улыбкой, такой же освежающей и манящей, как островок тени в Сезон Зноя.
Скарлетт понимала, что по правилам вежливости следует ответить что-то вроде: «И я рада встрече», но продолжала думать лишь о руках моряка, все еще обнимающих облаченную в фиолетово-голубое платье фигурку сестры и поигрывающих кисточками ее турнюра, как будто она – сверток, который ему не терпится поскорее развернуть.
Хулиан прибыл на Трисду около месяца назад. Когда он сошел с корабля – высокий, красивый, с золотисто-коричневым загаром – едва ли не все женщины устремили на него взгляды. Сама Скарлетт тоже на мгновение поддалась искушению, но тут же отвернулась.
– Телла, не возражаешь, если я отвлеку тебя на минутку? – Она заставила себя вежливо кивнуть Хулиану, но, стоило им с сестрой, петляя между бочками, отойти от него на достаточное расстояние, прошипела: – Что ты вытворяешь?
– Скар, ты ведь скоро идешь под венец и должна знать, чем мужчина с женщиной занимаются наедине, – игриво толкнув сестру в плечо, ответила Телла.
– Не о том речь. Ты подумала, что будет, если отец вас застукает?
– Подумала и решила не попадаться ему на глаза.
– Пожалуйста, веди себя серьезно! – взмолилась Скарлетт.
– Я серьезна как никогда. Если отец нас поймает, найду способ свалить вину на тебя. – Телла ехидно улыбнулась. – Но, сдается мне, не за тем ты сюда явилась, чтобы об этом поговорить. – Она перевела взгляд на письмо в руках Скарлетт.
В тусклом свете фонаря металлические края листка заискрились золотом – цветом магии и исполнения желаний. Также заблестели и выведенные на конверте буквы:
Сударыне Скарлетт Дранье
Церковная исповедальня
Остров Трисда
Покоренные острова, Меридианная империя
Телла внимательно всмотрелась в переливающиеся на свету строки. Ее неизменно влекло к красоте – к которой причислялся и молодой моряк, все еще ожидающий за бочками. Нередко, не досчитавшись какой-нибудь симпатичной вещицы, Скарлетт находила ее припрятанной в комнате младшей сестры.
Но сейчас Телла не предприняла попытки завладеть конвертом. Она продолжала стоять, вытянув руки вдоль тела, будто послание нисколько ее не интересовало.
– Что это, очередное письмо от графа? – выплюнула она так, словно речь шла о самом дьяволе.
Телла уже не раз нелестно высказывалась о предстоящем замужестве сестры, поэтому вместо того, чтобы выгораживать жениха, Скарлетт решила промолчать. Хотя браки по договору были обычным делом во всей Меридианной империи, и на протяжении нескольких месяцев граф пунктуально присылал своей невесте исполненные учтивости письма, Телла упорно отказывалась понимать, как это сестра собирается замуж за того, кого никогда в жизни в глаза не видела. Однако саму Скарлетт брак с незнакомцем страшил куда меньше, чем перспектива остаться на Трисде до конца своих дней.
– Нуу? – с нажимом произнесла Телла. – Расскажешь ты мне, наконец, что там у тебя такое?
– Письмо не от графа, – отозвалась Скарлетт тихим голосом, не желая, чтобы ее услышал приятель-морячок Теллы. – Оно от магистра Караваля.
– Правда, что ли? Он тебе ответил? – Телла тут же выхватила листок. – Божьи зубы!
– Шшш! – Скарлетт толкнула сестру обратно к бочонкам. – Тебя же могут услышать!
– Такое событие обязательно нужно отпраздновать! – воскликнула Телла, вынимая из конверта три полоски бумаги, водяные знаки на которых вспыхнули в свете ламп золотом, как прежде края письма, а потом приняли зловещий кроваво-красный оттенок. – Ты только посмотри! – ахнула она, когда на одном из билетов проступили завитушки серебристых букв, сложившись в слова: «Приглашение на одно лицо: Донателла Дранья с Покоренных островов».
На втором появилось имя Скарлетт, а на третьем значилось лишь: «Приглашение на одно лицо». Внизу на всех трех билетах было отпечатано название незнакомого сестрам места – Исла-де-лос-Суэньос – Остров Грёз.
Скарлетт решила, что безымянное приглашение предназначено для ее жениха и подумала, как романтично было бы отправиться вместе с ним на Караваль сразу после свадьбы.
– Погляди-ка, тут есть еще что-то! – взвизгнула Телла, заметив появившиеся на билетах новые строчки:
«Настоящее приглашение дает право однократного прохода на Караваль. Главные ворота будут заперты в полночь 13-го числа Сезона Произрастания 57-го года правления Элантины. Прибывшие позже указанного времени не смогут принять участие в игре, победитель которой получит приз – исполнение одного желания».
– Да это же всего через три дня! – воскликнула Скарлетт, и яркие цвета ее эмоций поблекли, сменившись привычными серыми всполохами разочарования.
Не стоило ни секунды тешить себя надеждой, что ситуация каким-то образом разрешится в ее пользу. Вот если бы Караваль состоялся через три месяца или хотя бы через три недели – когда угодно, лишь бы после ее свадьбы! Отец Скарлетт хранил точную дату торжества в строжайшей тайне, но в ближайшие три дня ее замуж точно не выдадут. Уехать до радостного события не только чрезвычайно опасно, но и, скорее всего, вообще невозможно.
– Ты только погляди, какой в этом году обещан приз – исполнение желания! – мечтательно протянула Телла.
– Мне казалось, ты не веришь, что желания способны исполняться.
– А мне казалось, ты будешь счастлива получить такое приглашение, – парировала та. – Многие люди не остановились бы даже перед убийством, чтобы заполучить эти билеты.
– Почитай-ка внимательно: чтобы попасть на представление, нужно покинуть Трисду! – Как бы сильно Скарлетт ни стремилась увидеть Караваль, ее желание выйти замуж было стократ сильнее. – Чтобы поспеть вовремя, нам, вероятно, пришлось бы отплыть уже завтра.
– А отчего, думаешь, я так взволнована?
Сияние в глазах Теллы разгорелось ярче. Когда она была счастлива, весь окружающий мир расцвечивался радужными красками, и Скарлетт в таких случаях тоже хотелось от души улыбаться и соглашаться с любым предложением сестры, но она хорошо усвоила, что надежда на исполнение желаний может быть иллюзорной и предательски ненадежной.
Ненавидя себя за то, что приходится отравлять Телле радость, но не находя иного выхода – уж лучше это сделает она, чем кто-то другой, – Скарлетт сказала самым твердым голосом, на который была способна:
– Ты что же, в самом деле тут рома напилась? Неужели забыла, что отец сделал в прошлый раз, когда мы пытались убежать с острова?
Телла вздрогнула и на миг превратилась в хрупкую беззащитную девушку, какой, собственно, и являлась подо всей своей напускной бравадой. Но уже в следующую секунду выражение ее лица изменилось, а розовые губки снова изогнулись в вызывающей улыбке.
– Так то было два года назад! Теперь мы стали хитрее.
– И потерять можем куда больше, – стояла на своем Скарлетт.
Телле было проще отогнать воспоминания о том, что произошло, когда они пытались увидеть Караваль в прошлый раз. Скарлетт никогда не рассказывала сестре обо всех тех ужасах, которые сотворил с ней отец, поскольку не хотела, чтобы и Телла жила в страхе и постоянно оглядывалась через плечо, зная, какие еще кошмарные методы имеются в запасе у их родителя, вдобавок к обычным наказаниям.
– Только не говори, что опасаешься расстроить свою свадьбу.
Телла крепче сжала билеты в руке, но Скарлетт тут же выхватила их со словами:
– Осторожнее, не то помнешь по краям!
– Не уходи от ответа, Скарлетт. Неужели и правда за свадьбу переживаешь?
– Разумеется, нет. Ну, сама посуди: завтра нам никак с Трисды не выбраться. Мы же понятия не имеем, где этот остров Грёз находится. Я, во всяком случае, никогда о таком месте не слышала, но уверена, что оно где-то за пределами Покоренных островов.
– Зато я точно знаю, где это, – объявил Хулиан, выступая из-за бочек с ромом.
Его широкая улыбка красноречиво свидетельствовала, что извиняться за подслушанный не предназначенный для его ушей разговор он не собирается.
– Тебя это и вовсе не касается! – рявкнула Скарлетт, пытаясь отогнать его взмахом руки.
Хулиан бросил на нее удивленный взгляд, как будто до сих пор ни одна девушка не удостаивала его подобным поведением.
– Я лишь пытаюсь помочь! Вы двое никогда не слышали об острове Грёз, потому что он не входит в состав Меридианной империи. Вообще ни одной из пяти империй не принадлежит. Исла-де-лос-Суэньос – частное владение магистра Легендо, и от Трисды до него два дня плавания. Если хотите, могу доставить вас туда тайком на своем корабле – за определенную плату, конечно.
Хулиан так и впился взглядом в третий билет. Его обрамленные густыми черными ресницами светло-карие глаза, кажется, были созданы исключительно для того, чтобы соблазнять девушек, и Скарлетт вспомнились слова Теллы, что за билеты на Караваль многие люди не остановились бы даже перед убийством. Лицо-то у него привлекательное, но говорит он с южным акцентом, а всем известно, что в Южной империи напрочь отсутствуют закон и порядок.
– Нет, – решительно отказалась Скарлетт. – Это слишком опасно, ведь нас могут поймать.
– Любое наше действие сопряжено с опасностью, – возразила Телла. – Например, нам не поздоровится, если отец застукает нас здесь с этим мальчишкой.
Хулиана явно обидело, что его назвали мальчишкой, но Телла продолжила, не дав ему возможности запротестовать:
– В нашей жизни вообще нет ничего безопасного, но сейчас определенно стоит рискнуть. Ты же всегда мечтала о Каравале, поверяла это желание каждой падающей звезде, а при виде любого входящего в порт судна с замиранием сердца ждала, что по трапу сойдет загадочная труппа магистра Легендо. Тебе сильнее моего хочется поехать.
Глядя на зажатые в руке билеты, Скарлетт вспомнила слова своей бабушки: «Никакое описание Караваля не сравнится с действительностью. Это не просто представление или игра, но поистине волшебное действо».
Рассказы о Каравале, которые Скарлетт обожала слушать в детстве, вдруг показались ей самыми что ни на есть настоящими. Сильные эмоции всегда приходили к ней в виде вспышек цвета, и сейчас у нее внутри все окрасилось золотом. На мгновение она позволила себе представить, что в самом деле оказалась на частном острове магистра Легендо, приняла участие в Каравале и выиграла исполнение желания. Перед ней заискрилось обещание свободы, возможности выбора, а также чудес и магии.
Какая красивая, но нелепая фантазия! Пускай же фантазией и остается. В реальном мире желания исполняются не чаще, чем случаются встречи с единорогами, то есть никогда. Будучи маленькой девочкой, Скарлетт свято верила в бабушкины сказки о Каравале, но, повзрослев, позабыла о них, поскольку никогда не находила подтверждений существования магии. Теперь ей казалось, что nana[1] просто выдавала желаемое за действительное, как свойственно пожилым людям.
В глубине души Скарлетт по-прежнему отчаянно хотела окунуться в великолепие Караваля, но точно знала, что даже его магии не по силам изменить ее жизнь к лучшему. Единственным человеком, кто и правда мог это сделать, был ее жених граф, который обещал позаботиться и о Телле тоже.
Больше не освещаемые светом ламп, буквы на пригласительных билетах исчезли, а сами билеты превратились в ничем не примечательные полоски бумаги.
– Телла, нам нельзя так рисковать. Попытайся мы покинуть остров…
Заслышав скрип ведущих в винный погреб деревянных ступеней, сопровождаемый тяжелым топотом башмаков – по меньшей мере, трех пар, – Скарлетт осеклась и бросила встревоженный взгляд на сестру. Та, выругавшись, жестом велела Хулиану укрыться между бочек.
– Прошу вас, не нужно прятаться!
Спустившись, губернатор Дранья тут же отравил витающие в воздухе ароматы резким запахом своих духов. Скарлетт поспешно сунула письмо и приглашения в карман платья, косясь на следующих по пятам за отцом трех стражников.
– Мы с вами, если не ошибаюсь, не знакомы? – Не обращая внимания на дочерей, губернатор Дранья протянул Хулиану руку, затянутую в перчатку фиолетового цвета – цвета власти и синяков.
То, что он не снял перчатку, было добрым знаком. Само воплощение благовоспитанности и любитель безукоризненных нарядов, сегодня губернатор Дранья щеголял в черном сюртуке и полосатом жилете от лучшего портного. В свои сорок пять лет он, в отличие от ровесников, не заплыл жиром и оставался в прекрасной форме. Согласно последней моде, он зачесывал светлые волосы назад, подвязывая их черной лентой с аккуратным маленьким бантиком, чтобы во всей красе демонстрировать ухоженные выщипанные брови и бородку клинышком.
Губернатор ухитрялся смотреть на Хулиана свысока, хоть и был ниже его ростом. Скарлетт заметила, как отец окинул оценивающим взглядом коричневый бушлат в заплатах и широкие штаны, заправленные в поношенные высокие башмаки.
К чести Хулиана, он уверенно протянул губернатору руку, никогда не знавшую перчаток.
– Рад встрече, сударь. Меня зовут Хулиан Марреро.
– Губернатор Марчелло Дранья. – Мужчины обменялись рукопожатием, и Хулиан попытался высвободиться, но отец сестер продолжал крепко сжимать его ладонь. – Вы, Хулиан, не похожи на жителя моего острова.
На сей раз молодой человек немного замешкался с ответом.
– Вы правы, сударь. Я моряк. Первый помощник капитана на корабле «Эль Бесо Дорадо» – «Золотой поцелуй».
– Вы, значит, проездом, – с улыбочкой заметил губернатор. – Моряков у нас любят, ведь они обогащают казну: немало платят за то, чтобы пристать, и на суше сорят деньгами. А теперь ответьте: понравился ли вам мой ром? – Свободной рукой Дранья указал на бочонки. – Вы же его дегустацией занимались, я правильно понимаю? – Видя, что Хулиан не молчит, губернатор продолжил расспросы с удвоенной настойчивостью: – Неужели он не пришелся вам по вкусу?
– Нет, сударь. То есть, да, конечно, – тут же поправился молодой человек. – Все, что я пробовал, было отменного вкуса.
– Включая моих дочерей? – Скарлетт от этого вопроса вся сжалась, а губернатор между тем продолжил: – От вашего дыхания спиртным не пахнет. И вы уж точно сюда не в карты играть и не молитвы читать спустились. Так ответьте же, которую из моих дочерей вы отведали на вкус?
– Нет-нет, сударь, вы заблуждаетесь! – Хулиан так энергично замотал головой и так округлил глаза, будто у него и в мыслях не было совершить столь непорядочный поступок.
– Это была Скарлетт! – вдруг подала голос Телла. – Я спустилась вниз и застукала их!
Нет! Скарлетт мысленно обругала свою глупую младшую сестру.
– Отец, Телла врет! Все было с точностью до наоборот – это я застала их вместе.
Личико Теллы покраснело.
– Скарлетт, не отпирайся, не то хуже будет!
– Я не лгу! Отец, это в самом деле была Телла. Неужели вы думаете, что я сделаю такую глупость всего за несколько недель до свадьбы?
– Отец, не слушайте ее, – снова вмешалась Телла. – Я слышала, как сестра шептала, будто это поможет ей успокоить расшалившиеся перед торжеством нервишки.
– Очередная ложь…
– Прекратите обе! – Губернатор повернулся к Хулиану, чью загорелую руку все еще сжимал в своей ладони, затянутой в фиолетовую надушенную перчатку. – У моих дочерей есть прискорбное обыкновение не говорить мне правды, но вы, я уверен, не станете кривить душой. Итак, ответьте, молодой человек, с которой из них вы здесь уединились?
– Боюсь, тут какая-то ошибка…
– Я никогда не допускаю ошибок, – категорично заявил губернатор Дранья. – Даю вам последний шанс выложить все, как на духу, иначе…
Стражники дружно шагнули вперед.
Хулиан быстро посмотрел на Теллу, и та, резко качнув головой, одними губами вымолвила: «Скарлетт».
Скарлетт попыталась привлечь его внимание, предостеречь от неверного поступка, но по решительному выражению его лица поняла – это бесполезно.
– Это была Скарлетт, – объявил он.
Безрассудный мальчишка! Он-то, конечно, решил, что оказывает Телле услугу, но в действительности – совсем наоборот.
Губернатор наконец выпустил руку Хулиана и снял свои надушенные перчатки.
– Я же тебя предупреждал, – угрожающе произнес он, обращаясь к Скарлетт. – Тебе отлично известно, что бывает за непослушание.
– Отец, прошу, смилуйтесь! Мы лишь разок поцеловались.
Скарлетт пыталась заслонить собой Теллу, но один из стражников оттащил ее к бочонкам и, схватив за локти, грубо заломил руки за спину, не давая защитить сестру. Все потому, что наказание за проступок должна была понести не Скарлетт. Всякий раз, как одна из дочерей выказывала неповиновение, Дранья жестоко карал вторую.
На правой руке он носил два массивных перстня: один с квадратным аметистом, другой – с заостренным фиолетовым бриллиантом. Перевернув оба камня к ладони, он замахнулся и наотмашь хлестнул Теллу по лицу.
– Отец, нет! Виновата же я! – вскричала Скарлетт, совершив тем самым ошибку, которой лучше бы не делать.
Дранья залепил младшей дочери еще одну оплеуху, пояснив:
– За ложь!
От второго удара, оказавшегося сильнее первого, Телла рухнула на колени. По ее щеке заструились красные ручейки.
Довольный губернатор отступил на шаг, вытерев окровавленную руку о жилет одного из своих стражников, и повернулся к Скарлетт. Он как будто сделался выше ростом, в то время как она сама, наоборот, сжалась от страха. Чиня у нее на глазах расправу над ее младшей сестрой, он причинял ей самой ни с чем не сравнимую боль.
– Не вздумай снова меня разочаровать.
– Молю, простите, отец! Сама не понимаю, как могла так оплошать. – То была чистая правда: хоть Хулиан попробовал на вкус вовсе не ее, она не сумела уберечь сестру. – Этого больше не повторится.
– Надеюсь, ты говоришь искренне. – Снова натянув перчатки, губернатор достал из кармана сюртука сложенный листок бумаги. – Возможно, мне не стоило отдавать тебе это письмо, но пусть оно напомнит обо всем том, что ты можешь потерять. Свадьба состоится через десять дней, в конце следующей недели, двадцатого числа. А если бракосочетание сорвется, у твоей сестры будет кровоточить не только лицо.
3
Скарлетт все еще ощущала запах отцовских духов – фиолетовый, под стать цвету перчаток. В нем нотки аниса и лаванды мешались с чем-то неприятным, вроде гнилых слив. Дранья давно ушел, но его запах по-прежнему витал в воздухе, окутывая Теллу. Скарлетт присела рядом с ней в ожидании, когда служанка принесет чистые повязки и снадобье для обработки ран.
– Зря ты не дала мне сказать правду, – пожурила она сестру. – Меня бы он так сильно бить не стал, ведь свадьба состоится всего через десять дней.
– Возможно, он не разукрасил бы твоего лица, но придумал что-нибудь другое, не менее ужасное. Например, сломал бы тебе палец, чтобы ты не успела закончить украсить вышивкой свадебный покров. – Закрыв глаза, Телла откинулась назад и уперлась затылком в бочонок с ромом. Щека ее теперь стала почти такого же цвета, что и треклятые отцовские перчатки. – Кроме того, если кто и заслуживает порки, так это я, а не ты.
– Никто подобного не заслуживает, – возразил Хулиан, впервые заговоривший с тех пор, как ушел губернатор. – Я…
– Не надо, – перебила его Скарлетт. – Твои извинения ее ран не залечат.
– Я и не собирался извиняться, – отозвался он и на какое-то время снова замолчал, будто обдумывая, что сказать дальше. – В общем, я меняю свое предложение. Готов увезти с острова вас обеих, причем бесплатно – если, конечно, захотите отсюда выбраться. Мой корабль отходит завтра на рассвете. Если решитесь, разыщите меня в порту.
Посмотрев сначала на старшую сестру, затем на младшую, он быстро взбежал по ступеням и скрылся из вида.
– Нет! – отрезала Скарлетт, почувствовав, что у Теллы на уме. – Если мы сейчас уедем, то, когда вернемся, станет еще хуже.
– Вовсе я не собираюсь возвращаться! – сверкая глазами, в которых стояли слезы, свирепо отозвалась та.
Порывистый нрав младшей сестренки частенько раздражал Скарлетт, но знала она и то, что Телла ни за что не отступится от задуманного. А бежать – теперь Скарлетт поняла это совершенно отчетливо – та решила еще до того, как пришло письмо от магистра Легендо. Потому-то и миловалась в погребе с Хулианом. Когда он уходил, она не удостоила его ни единым взглядом, следовательно, нежных чувств к нему не испытывает. Просто ей нужен моряк, который увез бы ее с Трисды. А теперь Скарлетт собственноручно подарила ей причину для побега.
– Скар, тебе тоже нужно ехать, – принялась упрашивать Телла. – Знаю, ты думаешь, что, выйдя замуж, заживешь в безопасности, а ну как твой граф окажется таким же, как наш отец, или, чего доброго, еще хуже?
– Не окажется, – стояла на своем Скарлетт. – Ты бы и сама это поняла, если бы прочла его письма. Мой нареченный – настоящий джентльмен и обещал заботиться о нас обеих.
– Ох, сестричка! – Телла печально улыбнулась, как обычно делают люди, стоящие перед необходимостью сообщить нечто, о чем предпочли бы умолчать. – Раз он весь из себя джентльмен, к чему вся эта таинственность? Почему тебе даже имя его не называют, а один лишь титул?
– Дело не в нем. Это отец нарочно скрывает, чтобы легче было нас с тобой контролировать. – Именно к такому выводу Скарлетт пришла, прочитав последнее письмо от своего нареченного. – Вот, посуди сама!
И она протянула сестре листок бумаги.
Нижняя часть страницы была оторвана. Отец не только скрыл от дочери слова, которыми ее жених завершил письмо, но и предусмотрительно удалил восковую печать, способную подсказать Скарлетт, за кого она вскоре выйдет замуж.
«Еще одна из причуд извращенного отцовского ума».
Иногда Скарлетт казалось, будто весь остров накрыт огромным стеклянным колпаком, сквозь который губернатор Дранья смотрит на жителей, время от времени передвигая – или даже удаляя вовсе – фигурки тех, кто оказался на неподходящем, по его мнению, месте. Окружающий мир представлялся девушке гигантской шахматной доской, и устройство ее брака являлось важным ходом для ее отца, сделав который, он рассчитывал извлечь для себя немалые преимущества.
Благодаря торговле ромом и другим спекуляциям на черном рынке, губернатор Дранья сделался богаче большинства прочих островных представителей власти. Однако из-за того, что Трисда была одним из Покоренных островов, ему недоставало желанных его сердцу влияния и уважения. Сколь бы много добра он ни накопил, правители и знать других земель государства им пренебрегали.
Хотя Трисда, равно как и остальные четыре Покоренных острова вошли в состав Меридианной империи более шестидесяти лет назад, ее жители все еще слыли грубыми, невежественными крестьянами, каковыми и являлись, когда имперские войска их только-только поработили. Губернатор Дранья надеялся, что замужество его старшей дочери поможет изменить ситуацию: когда она войдет в аристократическое семейство, на него самого тоже станут смотреть с большим почтением. И уж конечно, этот союз принесет ему больше власти.
– Это письмо ничего не доказывает, – заявила Телла.
– Оно подтверждает, каким добрым и внимательным явл…
– На бумаге любому легко притвориться добрым и внимательным. Ну, сама посуди: иметь дело с нашим отцом может захотеть только такой же отъявленный злодей, как и он сам.
– Не смей так говорить!
Скарлетт выхватила письмо у сестры из рук, убеждая себя, что Телла заблуждается. Даже мягкий аккуратный почерк графа говорит о том, что он истинный джентльмен. Будь он к ней равнодушен, разве стал бы так часто писать, пытаясь развеять ее страхи? Разве пообещал бы забрать обеих сестер в Валенду – столицу государства Элантинов, избавив тем самым от влияния их деспотичного отца?
В глубине души Скарлетт опасалась, что граф может оказаться совсем не таким человеком, какой виделся ей в мечтах, но хуже, чем в родном доме, с ним уж точно не будет. К тому же, ей никак нельзя ослушаться отца, чье зловещее предостережение до сих пор эхом отдавалось у нее в ушах: «Если бракосочетание сорвется, у твоей сестры будет кровоточить не только лицо».
Поэтому Скарлетт ни за что не поставила бы под угрозу предстоящее замужество ради призрачной возможности выиграть исполнение желания на Каравале.
– Телла, – попыталась она образумить сестру, – если мы самовольно уедем с Трисды, отец выследит нас и отыщет хоть на краю света.
– Тогда мы хотя бы увидим этот край света, – возразила та. – Уж лучше я умру на чужбине, чем останусь жить дома или, еще хуже, окажусь запертой в доме твоего графа.
– Ты же на самом деле ничего такого не думаешь! – пожурила сестру Скарлетт.
Она терпеть не могла, когда Телла бездумно бросалась громкими заявлениями, а слова «Уж лучше я умру!» так часто слетали с ее губ, что Скарлетт опасалась, не подумывает ли сестра в самом деле о самоубийстве. К тому же Телла, похоже, вообще не принимала в расчет опасности большого мира. Бабушка рассказывала им не только сказки о Каравале, но и истории о молодых женщинах, у которых не было семьи, готовой защитить от бед. Девушки, пытавшиеся самостоятельно найти дорогу в жизни и по неопытности полагавшие, что берутся за достойную работу, попадали в бордели или работные дома, где влачили жалкое существование.
– Ты слишком многого боишься! – заметила Телла, с трудом поднимаясь на ноги – они тряслись так сильно, что едва ее слушались.
– Что это ты задумала?
– Надоело мне ждать служанку, которая битый час станет хлопотать над моим лицом, а потом насильно уложит в постель до самого вечера. – Подняв с пола упавшую шаль, Телла обмотала ее вокруг головы, прикрыв покрытую синяками половину лица. – Чтобы уплыть завтра с Хулианом, мне прежде нужно о многом позаботиться. Для начала известить его о том, что на рассвете я приду в порт.
– Постой! Не делай ничего сгоряча!
Скарлетт бросилась за сестрой, но догнать не успела: Телла проворно взбежала по ступеням и выскочила из винного погреба.
Из-за повышенной влажности воздух на улице был густым точно кисель, и во дворе уже пахло морской солью, как обычно после полудня. Похоже, на кухни уже доставили улов и, блуждая в поисках сестры под облупившимися белыми сводами галерей и вымощенными глиняной плиткой переходами, Скарлетт неизменно ощущала преследующий ее тяжелый рыбный запах.
Губернатор Дранья, похоже, никак не мог удовлетвориться размером своего имения. Находящееся на окраине города оно постоянно расширялось, благо просторная территория вокруг позволяла. Пристраивались новые комнаты для гостей и новые дворы, прокладывались очередные тайные ходы, чтобы удобнее было доставлять контрабандой спиртное и одному богу ведомо что еще. Во многие помещения Скарлетт с Теллой заходить строжайше запрещалось. Если бы отец их поймал, то без колебаний приказал бы хорошенько всыпать по пяткам. Но израненные подошвы ног не шли ни в какое сравнение с карой, поджидавшей сестер, узнай Дранья о готовящемся побеге младшей дочери.
Утренний туман еще не рассеялся, и Скарлетт несколько раз теряла из виду сестру, которая как нарочно выбирала наименее освещенные коридоры. В какой-то момент Скарлетт испугалась, что и вовсе ее не найдет, но тут заметила мелькнувший подол синего платья на лестнице, ведущей к самой высокой постройке имения – церковной исповедальне. Ее сложенная из белого камня башня сверкала сейчас на солнце, видимая из любой части города. Хоть губернатор Дранья и хотел прослыть человеком набожным, на самом деле даже не помышлял признаваться в своих грязных делишках и потому захаживал в церковь крайне редко. Оттого-то ее и облюбовали его дочери для получения тайных посланий.
Ускорив шаг, Скарлетт нагнала сестру на вершине лестницы, оканчивающейся площадкой в виде полумесяца перед резными деревянными дверьми исповедальни.
– Да стой же, наконец! – крикнула она. – Если ты напишешь тому моряку, я все расскажу отцу!
Фигура в синем тут же остановилась и повернулась. Резкий луч солнца прорезал затянутый туманом церковный дворик, явив взору Скарлетт полускрытое платком личико молодой послушницы. Одетая в синее платье, она лишь со спины походила на Теллу.
От неожиданности Скарлетт застыла на месте. Что ж, нужно отдать сестрице должное: от погони она научилась уходить мастерски. Чувствуя, как по шее стекают капельки пота, Скарлетт представила Теллу, ворующую где-то в имении припасы для предстоящего на следующий день плавания с Хулианом.
Непременно нужно найти способ расстроить эти безрассудные планы! Пусть даже потом Телла ее возненавидит, нельзя позволять ей пожертвовать всем ради Караваля. Особенно теперь, когда замужество Скарлетт могло бы спасти их обеих – или, наоборот, погубить, в случае если бракосочетание не состоится.
Скарлетт вошла в церковь вслед за молодой послушницей. В маленьком круглом помещении всегда стояла такая тишина, что слышно было, как потрескивает пламя толстых свечей, расставленных вдоль каменных стен. Оплывая горячим воском, они освещали гобелены с вытканными изображениями бьющихся в агонии святых. В воздухе витал затхлый запах пыли и сухих цветов, и у Скарлетт засвербело в носу, когда она шла мимо деревянных скамей к алтарю, на котором лежали клочки бумаги, специально предназначенные для записи своих прегрешений.
