Станислав Сахончик
Пилоты забытой войны
– Так я ж моделист, товарищ майор, с детства этим занимаюсь. И рисую по памяти, книг и журналов по авиации же здесь не выписывают. А «Як» этот в чешском модельном журнале видел.
– Ну ладно. В общем, месяц тебе сроку, оформишь командный пункт схемами самолетов. От нарядов и караулов пока свободен. Так… А что тебе для этого надо?
– Краски, тушь, кисточки, картон, пленку полиэтиленовую, справочники.
– Замполит обеспечит. Справочники у секретника будешь брать под роспись. За картоном на аэродром сбегаешь – там самолетные ящики изнутри им обиты. У меня всё. Теперь тобой капитан Королев займется, у него тоже есть пара вопросов.
Офицеры вышли. Остались мы вдвоем с особистом.
– Ты вот скажи, где таблички иностранные взял, чего по аэродрому шастаешь, чего там интересного-то такого есть?
Пришлось рассказать. Про деда, естественно, промолчал.
– Слушай, не копай ты эти дела. Они сейчас никому не нужны. Мало ли что тут было в ту войну. Тебе ж через три месяца на дембель идти. Уедешь и забудешь. Понял? А сейчас лучше матчасть изучай, скоро половину дивизиона в спецкомандировку заберут, пахать за двоих придется. И болтай поменьше…
– Есть!
– Ладно, иди. А таблички я себе оставлю, от греха подальше.
Оставалось только последовать приказу. Но мыслишки-то в голове все равно вертелись. И дальнейшие события этому только способствовали. Как-то меня вызвали к заболевшему ребенку в один из домов Сухой Речки, стоявших поблизости от части. Дом был старинный, двухэтажный.
Дал я больной девчонке таблетки, рассказал бабке, как их принимать, и собрался было уходить.
Но бабуля уговорила попить чайку с вареньем. И разговор как-то незаметно опять зашел про тот налет.
Да, страху-то мы тогда натерпелись. Самолеты низко летят, ревут, стреляют, на аэродроме наши самолеты горят. Нам в крышу несколько раз попали, дом-то приметный. Ну, думали, война началась. А одной бабе в огород даже бомба упала, только не взорвалась. Потом военные увезли. На аэродроме, вроде, кого-то ранило. Хорошо дело в воскресенье было, а то бы поубивало всех.
– А вы не помните, как самолеты те выглядели?
– Серебристые какие-то, крылья крестом и на концах вроде поплавки.
Так, уже ясно, что не «Сейбры»: у тех крыло стреловидное.
– Ну, а наши-то какие были?
– Да я в них особо не разбираюсь, они ж только несколько дней как с учения прилетели. Вроде с Воздвиженки или с Камень-Рыболова, точно не помню. Летчик, что у нас на квартире стоял, говорил, что это «кобры» американские. Да пару раз их видела близко, зеленые, на трех колесиках и дверки сбоку, вроде как на легковушках. А так летали у нас разные – и «кукурузники» были, и большие, на двух моторах.
Теперь меня осенило. Попрощался с бабушкой и пошел в дивизион, по дороге обдумывая услышанное. Сомневаться не приходилось. И налет реально был, и наших побили. А самолеты эти, скорее всего, были или «Аэрокобры» или «Кингкобры». Наверное, с ленд-лизовских времен оставшиеся.
И лопасть и таблички на свалке, видать, со сгоревших самолетов, остальное в металлолом сдали или закопали где-нибудь. А американцы – это или «Шутинг Стары», или что-то еще вроде «Тандерджетов» или «Старфайров». Это у них баки были на концах крыльев.
А дальше события закрутились так, что было уже не до исторических изысков. Командный пункт я завесил схемами и рисунками самолетов за две недели, потом у нас (как особист и сказал) забрали несколько офицеров и половину солдат. По слухам – в Египет, Асуанскую плотину защищать. Крутиться приходилось в режиме «через день на ремень». Долгожданные вертолеты тоже прилетели, ожил старый аэродром. Ну а потом и долгожданный дембель настал. Потом учеба, работа, флот… И все забылось на долгое время. Дела, работа, семья…
А вспомнилось в начале девяностых, когда прочитал в журнале «Авиация и время» статью про «холодную войну» на Дальнем Востоке. И уж когда у меня появился Интернет, я от души там покопался и нашел много чего интересного, неоднозначного и загадочного. Оказывается, не одного меня волновала проблема этого заброшенного в приморском захолустье аэродрома. И что события того октябрьского дня имели большой резонанс, изменивший весь ход Корейской войны.
Просеяв в сети многочисленные повторы и одинаковые трактовки событий, я взял на себя смелость привести в систему (в первую очередь для себя) те данные, которые (опять же, на мой взгляд) заслуживают внимания.
Разумеется, в архивах ВВС и ТОФ мне копаться никто не даст, да и не всем это надо знать в мельчайших подробностях. Пусть уж военные историки копают.
А вот чтобы люди помнили об этих событиях, ради этого, наверное, стоило поработать.
5. О ситуации в небе Дальнего Востока
О первом воздушном бое, который произошел в 1945 году над территорией Кореи, когда четверка наших «Аэрокобр» перехватила американский бомбардировщик В-29 уже описано на страницах 5, 6 этой книги.
Постепенно случайные полеты превратились в систематические разведывательные, и воздушная война разгорелась не на шутку, достигнув своего апогея в 50-е годы.
Американский истребитель F-82 «Твин Мустанг»
В мае 1950-го над чукотским аэродромом Уэлькаль произошёл воздушный бой между американскими «Мустангами» F-51 и советскими Ла-11.
Но конфликты происходили не только в воздухе, но и на море.
В июне 1950 года в международных водах боевые корабли Южной Кореи обстреляли кабельное судно «Пластун» Тихоокеанского флота, смертельно ранив командира, капитан-лейтенанта Колесникова. Получили ранения и еще несколько моряков. «Пластун», открыв ответный огонь из 45-мм пушки и пулемета ДШК, заставил корейские корабли отойти.
Выписка из акта расследования обстоятельств обстрела кабельного судна «Пластун» в районе Корейского пролива (Центральный Военно-Морской Архив Российской Федерации):
«23 июня 1950 г. в 16.30 кабельное судно «Пластун» вышло из Владивостока в Порт-Артур, имея на борту двенадцать пассажиров и груз (имущество связи и лес). Курсы корабля располагались вне территориальных вод сопредельных государств. В 20.47 25 июня с кабельного судна в широте 35 градусов 25 минут 2 [секунды], долготе 129 градусов 41 минута 0 [секунд] были обнаружены огни неопознанного корабля, приближающегося со стороны корейского берега. В 21.30 неопознанный корабль приблизился к кабельному судну «Пластун» на дистанцию 1–2 кабельтова, начал освещать корабль и потребовал его остановки. В 21.45… со стороны корейского побережья обнаружены огни еще трех неопознанных кораблей, которые приблизились на дистанцию 10 – 15 кабельтовых и следовали в кильватере кабельного судна «Пластун». В 00.15 26 июня корабли сблизились на дистанцию 10 кабельтовых, один из них зашел на левый борт и с дистанции около 5 кабельтовых произвел по кабельному судну три выстрела из среднекалиберного орудия. Снаряды прошли над кораблем.
По первому выстрелу на «Пластуне» была сыграна боевая тревога. По приказанию командира корабля в адрес оперативного дежурного флота была передана кодограмма об обстреле судна. Одновременно командир корабля приказал сигнальщику передать на ведущий огонь корабль данные о принадлежности своего судна и наличии на борту пассажиров. В 00.30 в ответ на вызов корабль, имеющий на борту номер 701, открыл огонь, сблизившись к тому времени на 100 – 200 метров. Снаряды падали вокруг судна, было отмечено несколько попаданий. Два других корабля дали несколько очередей из крупнокалиберных пулеметов. Судно ответного огня не открывало.
Приблизительно в 01.15 один из снарядов разорвался на мостике, осколками был смертельно ранен командир корабля капитан-лейтенант Колесников и ранены: помощник командира лейтенант Ковалев, рулевой и сигнальщик. Командование кораблем принял раненый помощник командира корабля лейтенант Ковалев и приказал дать полный ход. Расчет 45-мм орудия правого борта открыл огонь по кораблю № 701. Личный состав [109] судна наблюдал попадание нескольких снарядов в корабль № 701, после чего он прекратил огонь и резко ушел в сторону. В 01.21 помощник командира корабля приказал лечь на обратный курс. В 01.50. корабли скрылись из видимости кабельного судна. На рассвете корабли прекратили преследование и скрылись в направлении корейского берега.
Всего по кабельному судну было выпущено более 60 снарядов, а с судна по кораблю № 701 было выпущено двенадцать 45-мм снарядов и израсходовано около 180 патронов ДШК. В результате обстрела кабельного судна было убито три человека: командир капитан-лейтенант Колесников Филипп Васильевич, старшина трюмной команды старшина 2-й статьи Еремеев Константин Семенович и матрос Туркин Валентин Александрович. Тяжело ранены четыре и легко ранены девять человек. В результате обстрела судну нанесены повреждения борта, надстроек, корабельного имущества, грузам и вещам личного состава».
(ЦВМА. Ф. 2. On. 030504. Д. 1068. Л. 2–6).
Самолёт-разведчик А-20Ж «Бостон»
4 сентября 1950 года в районе Порт-Артура был сбит самолет- разведчик ВВС ТОФ А-20Ж «Бостон», вылетевший для наблюдения за американским эсминцем, подошедшим на 26 км к порту Дальний. На подходе к цели разведчик и два истребителя сопровождения были атакованы 11 американскими истребителями. «Бостон» загорелся и упал в море, экипаж ст. лейтенанта К.Карпаева погиб.
Выписка из архивного документа об обстоятельствах гибели советского экипажа самолета А-20ж:
«4 сентября 1950 г. в 26 км к юго-востоку от порта Дальний обнаружен неопознанный эсминец, следовавший курсом 280 градусов. Для разведки эсминца был послан самолет А-20ж [ «Бостон»] в сопровождении двух истребителей. Командирам самолетов было дано указание ближе 15 км к эсминцу не подходить… Самолет А-20ж сделал разворот вправо на эсминец и на подходе к эсминцу был атакован одиннадцатью американскими истребителями типа двойной «Мустанг» или «Лайтнинг». В 12 часов 44 мин. горящий самолет А-20ж упал в море на расстоянии 8 км южнее острова Хайяндао. Экипаж самолета – старший лейтенант Карпаев Константин Павлович, лейтенант Мишин Геннадий Васильевич и младший сержант Макагонов Александр Афанасьевич – погиб».
(ЦВМА. Ф. 14. On. 52сс. Д. 254. Л. 181).
В тот день совершавший патрулирование района эсминец ВМС США «Херберт Томас» зафиксировал на радаре движение неопознанного самолета, летевшего со стороны советской базы. Об этом было сообщено на авианосец «Вэлли Фордж». Звену «корсаров» была дана команда на перехват неизвестного самолета, который летел на высоте 4 тысяч метров со скоростью 325 км/час, курсом 160 градусов. Самолеты ВВС США, разделившись на две группы, через 6 минут приступили к перехвату, взяв его в кольцо. Увидев истребители, неизвестный самолет, по утверждению американцев, увеличил скорость и со снижением стал уходить на восток в сторону Кореи, а не на запад – в направлении Китая. Командир звена перехватчиков лейтенант Ричард Д.Е. Даунс, пролетая над самолетом, сообщил, что нарушителем является двухмоторный бомбардировщик с красными звездами на крыльях. В это время экипаж советского самолета (опять-таки, по утверждению американцев) открыл огонь по перехватчикам. Получив разрешение с базы на открытие ответного огня, командир звена выполнил команду, однако промахнулся. Следом за ним стрелял его ведомый и подбил советский самолет, который загорелся и вошел в штопор. Останки летчика лейтенанта Геннадия Мишина были возвращены на родину в 1956 году. О судьбе двух других членов экипажа до сих пор ничего не известно.
(Из материалов американо-российской комиссии по установлению судеб военнослужащих и пропавших без вести).
Так что совсем не удивительно, что наши войска и флот на Дальнем Востоке находились в состоянии постоянного напряжения и повышенной боевой готовности. Производились передислокации частей и соединений, усиливались части вдоль границы. Но особой тревоги не было, война шла (как казалось) еще далеко.
В этих условиях командование 54-й воздушной армии приняло решение о проведении учений и временной передислокации 821-й ПАП 190-й ИАД на полевой аэродром авиации ТОФ «Сухая Речка», находившийся возле бухты Перевозной Хасанского района, на расстоянии 165 км от Владивостока (по железной дороге) и 31 км (по Амурскому заливу). До корейской границы – 100 км.
Аэродром был построен в 30-е годы, имел грунтовую ВПП, усиленную металлическими перфорированными плитами. Такие комплекты плит в войну поставлялись в СССР по ленд-лизу. Полк перебазировался из постоянного места дислокации – аэродрома Вознесенское (возле Камень-Рыболова) – всеми тремя эскадрильями. На вооружении полка стояли самолеты Р-63 «Кингкобра» американского производства, полученные по ленд-лизу, к тому времени уже изрядно устаревшие и поизрасходовавшие моторесурс. Реактивной авиации на Дальнем Востоке еще не было, направление считалось второстепенным… Личный состав, рассредоточив самолеты поэскадрильно в линейку вдоль ВПП, стал обустраивать нехитрый полевой быт, разбивать палатки. 1 – я эскадрилья была назначена на дежурство. Офицеры штаба дивизии, руководившие передислокацией, убыли в расположение дивизии – пос. Хороль. Командир 821-го полка полковник В.И. Савельев находился в Ново-Сысоевке, в штабе 54-й воздушной армии, для отработки задач по предстоящим учениям. Вместо него оставались зам. командира подполковник Н.С. Виноградов и начальник штаба подполковник Степанец. День 8 октября 1950 года был воскресным и солнечным, летчики отдыхали – учения должны были начаться в понедельник. В готовности находилось только дежурное звено.
И вдруг в 16.17 по местному времени со стороны Владивостока на небольшой высоте появилась пара самолетов необычных очертаний. Они неожиданно снизились и открыли пулеметный огонь по стоянкам самолетов. Несколько самолетов загорелось. Потом, сделав боевой разворот, самолеты еще раз обстреляли аэродром и улетели в южном направлении.
Налет длился считанные минуты, но последствия его еще долгие годы ощущались в советско-американских отношениях и серьезно отразились на ходе Корейской войны. Так что же произошло на аэродроме в тот день?
