Станислав Мартынов
Хардхантер
1. Человек в капюшоне
Я всегда сомневалась, что люди на самом деле способны ощущать на себе чужой взгляд, но именно это чувство я испытала перед тем, как за окном послышался приглушенный хруст веток. Резко подняв глаза, я увидела, как куст сирени напротив моего окна на первом этаже неестественно быстро раскачивается, словно с него только что взлетела птица. Я осторожно подошла к приоткрытому окну и выглянула на улицу, но никого рядом с домом не было.
Несмотря на жару, я на всякий случай закрыла все окна и плотно задвинула занавески, отчего моя комната погрузилась в непривычный полумрак. Я всегда считала себя спокойным и уравновешенным человеком, но сейчас меня захлестнула волна какой-то смутной тревоги. Уже третий раз за последнюю неделю у меня возникает чувство, будто за мной кто-то следит, и мне начинает казаться, что это не просто паранойя.
Я закрыла глаза и попыталась вспомнить внешность человека, которого несколько раз видела, когда два дня назад поздним вечером возвращалась после работы домой. Тогда меня привлекло внимание, что он одет в чересчур длинные штаны и большую черную толстовку, а на его голову накинут капюшон – что казалось очень странным с учетом непривычной для середины мая 29-градусной жары. В первый раз я заметила его у выхода из метро, а во второй – сразу после того, как вышла из продуктового магазина. Оба раза он стоял чуть поодаль от меня в одинаковой позе с телефоном в руках и словно бы не обращал на меня никакого внимания. Когда я искала ключи в сумке около своего подъезда и увидела, как этот человек сворачивает во двор, меня охватила паника; я лихорадочно открыла дверь и с бешено стучащим сердцем побежала к двери своей квартиры, в любой момент ожидая, как кто-то за моей спиной зайдет в подъезд.
Трясущимися руками заперев дверь, я прислонилась к ней ухом и стала прислушиваться к происходящему снаружи, но в дом никто не заходил. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и села на обувницу. Возможно, у меня просто разыгралась фантазия; может быть, это вообще были три разных человека – или один и тот же, который просто живет где-то недалеко. Я внезапно подумала, что его походка показалась мне смутно знакомой, но тут же решила, что это самовнушение.
Однако мне тут же вспомнилась одна недавняя переписка, которая теперь стала казаться не просто странной, но немного пугающей. Несколько дней назад мне неожиданно написала школьная подруга, с которой я не общалась уже лет пять. Узнав, как у меня дела и кем я теперь работаю, она как бы между делом спросила:
«Я тут делаю небольшой проект про наш класс. Хочу смонтировать видео про наши детские увлечения – о чем мы мечтали, кем хотели стать, какие животные у нас были. Можешь скинуть фотографию своего питомца и написать его имя?»
Меня этот вопрос поставил в ступор – моим последним домашним животным был кот Кузя, который умер еще в то время, когда я пошла в седьмой класс. Сама идея проекта показалась мне немного странной, особенно с учетом того, что почти никто из нашего класса друг с другом уже не общался. Я хотела поинтересоваться, кто из наших одноклассников уже согласился в этом участвовать, но тут обнаружила, что страница подруги только что была заблокирована за «подозрительную активность». Нахмурившись, я уставилась на пустую аватарку Алены и еще раз пролистала переписку, но затем мысленно пожала плечами и закрыла вкладку.
В нормальных условиях я бы не придала этому диалогу никакого значения, но теперь мне стало казаться, что он как-то связан с человеком в толстовке и раскачивающимся кустом сирени за окном. Оценив эти рассуждения со стороны, я поняла, что они звучат как бессвязный бред, однако чувство тревоги не отпускало. Я взглянула на плотно закрытые занавески, прислушалась к шуму ветра на улице и начала собирать вещи.
Мама дала моим рассуждениям ту же оценку, что и мой внутренний слушатель – она положила руку мне на плечо и мягко спросила, хорошо ли я высыпаюсь и не хочу ли уйти в отпуск пораньше. Я вздохнула и заверила ее, что вряд ли у меня начнут появляться галлюцинации и параноидальные мысли из-за небольшого недосыпа, но мама не слушала – понимающе покивав, она поспешила на кухню и вскоре вернулась с каким-то пузырьком:
– Настойка пустырника, попей перед сном! Мне всегда помогает!
Пустырник пить я не стала, но утром и правда почувствовала себя гораздо лучше. Сидя в вагоне метро, я поняла, что придала слишком большое значение каким-то мелочам – человек в толстовке на меня даже не смотрел, а с куста сирени на самом деле просто взлетела ворона или голубь. Что касается переписки, мою страницу тоже пару раз блокировали за рассылку спама, так что ничего странного в этом нет. Я вспомнила, с какой тревогой вчера рассказывала матери о своих предположениях и испытала чувство неловкости; пожалуй, сегодня после работы сразу вернусь на свою съемную квартиру.