Соро Кет
Дичь
Глава 15
Я знала эту старушку, знала!
Заплаканная, серая от внутренней, надломившей боли, она стояла перед подъездом, нажимая раз за разом две цифры. 1 и 3. Когда я приблизилась, пожилая женщина неловко качнулась в сторону. Я машинально подхватила ее под локоть, удержав на ногах.
– Бабушка умерла. Давно, – сказала я тихо. – С вами все в порядке?
– Вы – Лена? – спросила женщина и я испугалась, увидев ее глаза.
Не столько болью в них, сколько сходством с глазами мальчика, которого я любила.
– Вы мама Кости, – констатировала я.
Она кивнула, губы скривились и усилием воли, женщина удержала плач.
– Да ради бога! – весь этот преувеличенный траур был как пощечина. – Вы к моей бабушке словно на работу ходили! Думаете, Костя ко мне серьезно относится? Вы за этим ко мне пришли?
– Костя умирает, – перебила она. – Я должна была… Ему было бы важно… Он… – она не договорила.
Тихие слезы потекли по ее лицу.
Рыцарь Кубков. Колесница. Смерть.
Гадание, что я сделала после первой встречи! Когда колода пульсировала, желала что-то сказать, а я малодушно убрала ее в шкаф, решив, что Костя использует меня для служебных целей…
Я машинально приложила магнитный ключ к замку, распахнула дверь, бережно поддерживая женщину за талию, повела к себе. Что-то лилось по лицу, мешая дышать. Я не сразу поняла, что это я сама плачу.
– Я была на работе, – рассказывала Костина мама, – когда мне позвонили из ДПС и сказали, что Костя в реанимации. В него стреляли. Что он в больнице и его оперируют. Я стояла во дворике и просто не знала, что делать. Потом я вспомнила, что вы – внучка Александры. Что вы живете недалеко…
Я молча налила ей в стаканчик валерьянки. Села на диван рядом, сжимая ее ладони в своих руках. Я не знала, что сказать. Я пыталась вспомнить молитву, но я не знала молитв. И как-то глупо было просить Вселенную, но я все равно просила: дай ему жить!
– Хорошо, – сказала я, не зная, что ей сказать. – Сейчас мы с вами снова пойдем в больницу… Как мне вас звать?
– Светлана, – безразличным голосом сказала она; попросила: – Погадайте, пожалуйста!
– Я не умею, – беспомощно прошептала я. А в голове стояло: Рыцарь Кубков, Колесница, Смерть. – Нам нужно идти в больницу.
Она послушно кивнула. Как маленькая девочка. Взяв себя в руки спросила:
– Могу я умыть лицо?
Я провела ее в ванную, дала чистое полотенце и задохнулась от боли, увидев брошенные Костей трусы. Светлана тоже увидела, схватила их, словно бы могла связать рвущуюся ниточку, что держала ее сына в живых.
И я, отвернувшись, расплакалась, сползла по стене на пол. Словно вместо того, чтобы разделить горе, мы лишь помножили его на два. Не знаю, сколько так прошло времени. Три минуты или же целый год. Но мы сумели как-то взять себя в руки, умыться и успокоиться.
Дошли до больницы, операция еще шла.
В маленькой больничной часовне горели свечи, мы тоже, встав у лампадки, зажгли по свече. Молились, каждая про себя. Я смотрела как горит свечка, опасаясь увидеть самое страшное и гоня от себя свой страх.
– Он был такой счастливый, – сказала женщина.
Так тихо, что я едва расслышала.
– Такой счастливый, что встретил вас. И вот… Словно счастье грех!..
– Света, не говори так! – в порыве, я перешла на ты, но она не отреагировала и я продолжала. – Операция скоро кончится, Костю переведут в палату. Если тебя не пустят в реанимацию, мы вместе подождем, пока пустят. Даже если всю ночь придется ждать. Моя квартира рядом, будем дежурить по очереди. Не смей говорить, будто счастье – грех! Грех – это стрелять в человека! Господи!.. – ярость вырвалась из меня, как столп огня из драконьей глотки. – Чтоб ты в муках сдох, проклятый убийца! Проклинаю тебя и твоих родителей, и твоих детей! Чтоб ты сдох в канаве, как прокаженный! Господи, забери его детей вместо моего Кости! Заклято!
Фитиль свечи вдруг треснул, выплюнув столп огня и внезапно загорелась ровным и чистым пламенем. Светлана в ужасе уставилась на меня. Но не от моих слов, а от того, что произошло с едва теплившейся свечкой.
О, она многое должна была знать о свечах, наша дорогая клиентка! Видно, она решила, будто я знаю, что говорю. Видно она подумала, что я как баба Шура что-то умею. Я осторожно, чтоб не задуть все свечи, перевела дыхание.
– Все будет хорошо! – прошептала я и Светлана молча сжала мою ладонь.
Наивно, наверное, но я в самом деле почувствовала уверенность.
Глава 16
На следующий день, к вечеру, Костя пришел в себя. Первыми к нему попали Света и следователь, но и мне удалось убедить врача, позволить мне войти только на минутку. Он выглядел жутко.
Большая потеря крови. Ранение в живот. Внутреннее кровотечение, на которое врач наткнулся каким-то чудом.
– Знаешь, чем дурак в броннике отличается от дурака без бронника? – спросил Костя, едва шевеля белыми губами. – Спасибо, что позаботилась о маме.
Меня уже подталкивали к дверям.
– Я люблю тебя! – обернулась я.
И дверь перед моим носом захлопнулась. Я уткнула его в ладонь, пытаясь сдержать рыдания.
– Ему повезло, что Борис Анатольевич только что с СВО, – сказала мне медсестра. – Он и не такие дыры латал… Ах, мальчики наши мальчики.
В коридоре появилась сдерживающая слезы Светлана.
– Все шутит! – с гордостью пожаловалась она.
Медсестра принялась нахваливать хирурга, уверяя, что все теперь будет хорошо. Мы молча слушали и кивали. Вышел следователь, на ходу застегивая кожаную папку и кусая губу.
– Елена Николаевна? Позволите на несколько слов?.. – мы отошли в другой конец коридора. – Вы уже знаете, что произошло? В Константина стреляли из движущейся машины. Мы отрабатываем все версии… Вот фото с камер. Вам знаком этот автомобиль?
Я покачала головой.
– У вас могли быть в прошлом мужчины, способные на личную месть?
Я нервно расхохоталась; зажала ладонью рот.
– Простите… Нервы. Я – простая женщина средних лет с чертовски низкой зарплатой. Не тот объект, чтоб стрелять из-за меня в полицейского.
Следователь окинул меня таким недоверчивым взглядом, что я едва не ляпнула: «Ну, спасибо!»
– Я серьезно, – сказала я. – Знай я, кто стрелял в Костю, я сама бы, первая, вам его сдала. По частям, как Декстер.
Усилием воли, я расслабила кулаки. И заставила себя не скрипеть зубами.
– Я работаю в новостном портале, – сказала я. – Если я могу вам как-то помочь… Информационно. Я была когда-то хорошим репортером и я могу написать заметку так, что все захотят украсть и перепечатать.
Я порылась в сумке и достала из нее карточку. Написала «по делу Охотникова» и протянула следователю.
– Если я могу хоть чем-то помочь, просто скажите – чем.
– Хорошо, спасибо! – он тоже достал из бумажника визитную карточку. – Если вы что-то узнаете по своим каналам… Какие-то свидетели появятся, или фотографии, или видео, сразу дайте мне знать.
– Видео, – эхом сказала я. – Точно! Наверняка появится куча видео…
– Обычно, люди снимают исключительно то, что мы и так знаем.
– Да, но… Возможно, что кто-нибудь из этих людей оказался там неслучайно?
Он улыбнулся:
– Вы смотрите чересчур много детективов.
– Точно, – сказала я, которая ничего не смотрела помимо «Спрута». – В жизни все куда проще и лежит на столе… Мы с ним встретились полторы недели назад. Костя был на месте преступления. Дело о сгоревшей в «газели» девушке…
Я чуть было не ляпнула, что убитую звали Байконур, но сумела прикусить жало. Бож, я ведь даже имени соседки не знала!..
– Дичь, – сказал следователь.
– Может и дичь, – оскорбилась я. – А может быть и зацепка.
– Да нет, ее фамилия была Дичь. Просто запомнилось: запекли ее знатно.
– Дичь и Охотников, – зачем-то сказала я.
Глава 17
Светлана жила на другом конце города и я убедила ее, что первые дни она должна пожить у меня. Мне было плохо от мысли, что хрупкая шестидесятивосьмилетняя Костина мамочка будет трястись в холодном автобусе, заходить в темную квартиру и, лежа в постели, вздрагивать от каждого шороха за стеной.
Следователи отыскали машину; владельцем оказался порядочный бизнесмен, который оставил ее на парковке у своего дома. А в следующий раз увидел по телевизору. Автомобиль был сожжен и следователь почти дружески заявил мне, что при поджоге использовались те же приспособления, что и при поджоге машины.
Бензин и спички.
Боже, что за светлые головы трудятся на благо безопасности горожан!
Мне казалось, следователь мнется, желая поделиться со мной деталями, но он спросил:
– А с Костей у вас серьезно?.. Ну, мало ли… Он – парень молодой, горячий.
И выразительным взглядом, без слов, пояснил: «Лядво!» Это был уже второй такой выпад в сторону моего любимого и я решила спросить Светлану. В конце концов, она – его мать и знает его чуть лучше, чем участковый и следователь.
К тому же, она растила его одна и много лет ходила к баб Шуре. Явно не для того, чтобы вместе делать пасьянс!
Мне не хотелось лезть в Костину интимную жизнь, как и обсуждать его детство и розовые пяточки. Я сама его застала в детского саду и эти воспоминания по-прежнему отравляли радость. Да, я не выглядела старше настолько. Я просто была старше!
И мне хотелось увидеть ее реакцию.
– Клиенткой? – удивилась Светлана. – Да ты что, Леночка! Господи прости! Мне-то, в моем-то возрасте? Я ее бухгалтер! Вела учет, помогала правильно рассчитать налоги.
Я выпучила глаза.
– Но если она платила налоги, чем именно ее шантажировал участковый? – спросила я в пустоту.
– Евгеньевич? – Костина мама улыбнулась. – А с чего ты взяла, что он ее шантажировал? Она сама готова была помочь.
– Но ей было плохо после, она болела!
– Было, – грустно согласилась она. – Просто у Александры был в самом деле великий дар. А когда у тебя есть дар, ты не можешь просто отсиживаться в углу, зарабатывая денежки. Ты должна что-то делать для самого Дара. Иначе, он разорвет тебя изнутри.
Я помолчала; хотела повернуть разговор к Косте, но Светлана опередила меня.
– Да, у него были женщины, – поведала она, неохотно. – Даже в браке. И я бы хотела сказать тебе, что он просто ждал, пока ты к нему вернешься… Но у меня нет дара предвидения, как у твоей бабушки. Я знаю, что Костя все время любил тебя, тут он не обманывает. Знаю, что ничего серьезного он раньше и не искал. Сейчас я не знаю. И врать тебе не хочу…
– Спасибо! – сказала я. – Смешно знаешь что? Я ведь тоже умею гадать на картах. Но вместо того, чтобы зарабатывать деньги, как баба Шура, я просто отнекиваюсь тем, что я серьезный корреспондент. А я – не корреспондент. Просто копирайтер! Я пишу тлен, потом пью вино, ем хлеб, чтобы не было похмелья и утром бегу назад. Притворяться, будто бы я по-прежнему что-то значу. Я так смутилась, когда Костя врезался в меня, словно фрисби. Даже не хотела ничего начинать. А потом он исчез на два дня и я чуть не спятила…
– Я не знаю, что у вас будет с Костей, – повторила она. – Но я все-таки могла бы помочь тебе с работой. У вас с бабушкой очень похожие голоса. Просто выходи обратно на ее сайт и начинай проводить расклады.
– Но Ютуб не монетизирован.
– А зачем тебе три копейки за тот Ютуб? Делай рекламу, работай по телефону, как Александра, вместо того, чтобы по вечерам пить. Если пойдет, так и бросишь свою работу. С бухгалтерией я тебе с радостью помогу.
Мы опять помолчали. Она скрывала от меня что-то, а я была в самом деле неплохим журналистом и лично хотела знать.
– Что ты пытаешься от меня скрывать? – спросила я в лоб. – Тут даже ведовского дара не нужно, чутья достаточно. Ты мне не доверяешь, или есть что-то, чего я просто не должна о нем знать?
Светлана вздрогнула; лицо скривилось, она часто заморгала.
– Твоя бабушка говорила мне, что твои родители живы, – выдохнула она. – Что она тебя забрала, чтобы воспитать по-своему. А у вас же, тех, кто с рождения даром наделен… Не бывает у вас счастья, Леночка. Максимум, ребенок, а там – судьба сама разведет. Или уйдет мужчина, или умрет. Вот и думаю я… Из головы не выходит…
Я хрипло рассмеялась.
– Вот оно что. И какой же у меня дар?
– Порчельный, – убежденно заявила Светлана.
