Соня Марей
Доктора вызывали?, или Трудовые будни попаданки

А использовать магию? Колдовать? От одной только мысли волосы на голове шевелиться начинают. Ведьма из меня, как из козла балерина.

– Вам надлежит в десятидневный срок явиться в столичную Академию магии и пройти регистрацию. Там определят тип дара, которым вы владеете, дальше будете действовать по инструкции.

На этих словах силы меня покинули, я тяжело опустилась на стул и подперла голову рукой. Ну почему я? Чем я провинилась? Час от часу не легче.

– Читать и писать умеете? – спросил следователь высокомерно и протянул исписанный листок. – Вот здесь подпись поставьте.

Я взяла в руки перо и сощурилась, пытаясь различить знакомые слова. То ли этот следователь в прошлой жизни был участковым терапевтом, то ли у меня с глазами беда, но я ничегошеньки не поняла. Одни каракули.

Мужчина выдохнул нетерпеливо, как бы говоря: «Давай уже пиши, некогда мне с тобой возиться, я домой хочу».

– Ясно, читать не умеем. Тогда просто поставьте крестик. Вот тут, – и ткнул пальцем внизу листа.

Вот же попала… Если я вселилась в тело простой деревенской девушки, то вполне объяснимо, что она не умела ни читать, ни писать. И я, соответственно, тоже. Это значительно осложняет дело. А если мне предлагают контракт на передачу души или другого жизненно важного органа?!

Подумав еще пару секунд, я все-таки черкнула свою обычную подпись. Следователь вскинул бровь, удивившись.

– А что мне надо будет делать в академии? Учиться?

Нет, только не это! Все экзамены я уже сдала, даже проклятую гистологию. Мне она до сих пор снится в кошмарах, и я от всей души жалею нынешних студентов. А мой собеседник, кажется, даже повеселел.

– Учиться там слишком дорого, да и берут в основном высокородных потомственных магов. Вам могут наложить ограничение, чтобы не натворили дел, или отправят выполнять какую-нибудь простую работу, где требуются самые элементарные магические навыки. Ваш дар совсем слабый, милейшая.

Звучит обнадеживающе. Что ж, в любом случае я не оставлю идею подрабатывать лекарем. В моем мире медицина была всем, что я могла и любила, буду использовать знания и опыт в этом.

– Теперь дайте руку.

Я нехотя исполнила просьбу. Следователь достал из портфеля металлическую печать и опустил мне на ладонь. Всю руку до плеча пронзила острая короткая боль, и я вскрикнула. На коже засветилась причудливая алая печать.

– Что это? – я не могла оторвать взгляд от переплетения витиеватых узоров, они вспыхивали, словно живые.

– Это знак, которым помечают незарегистрированных магов, чтобы все знали, что от вас нужно держаться подальше. К тому же он на время заблокирует ваш дар. Вы ведь не умеете с ним обращаться.

Да? Может, тогда надо было мне эту печать на лоб налепить, чтобы наверняка?

– А что, если я не успею попасть в столицу к сроку?

Где она вообще находится? Долго ли туда добираться? Я ничего не знаю об этом мире! Мысли закружились в панике, я сжала ноющую ладонь в кулак.

– Ничего, печать не даст проигнорировать эту процедуру или забыть о ней, и вам это вряд ли понравится. Так что в ваших интересах поторопиться, дорогуша. Иначе вами заинтересуется другое, более серьезное ведомство. И это вам не понравится тоже, – следователь многообещающе приподнял брови, и я поняла, что он не шутит. – Кстати, не забудьте заплатить за вызов. С вас один серебряный сорен. Надеюсь, хотя бы деньги у вас имеются?

Глава 4. А кот не так прост

– Вот жулики! Лишь бы народ честной обобрать, – не прекращала возмущаться Лайна все время, что я собиралась. – Их работа должна быть бесплатной! С нас и так налоги дерут.

– Что поделать, не устраивать же скандал? – я пожала плечами, хотя мне до боли было жаль расставаться с серебряной монеткой.

Хозяйка закинула полотенце на плечо и, закатав рукава, принялась месить тесто. При этом она сжимала его так сильно, будто представляла чью-то шею. Даже Лик с котом притихли и забились в уголок. Парнишку так и не навестил никто из родственников, от обиды за него болело сердце.

– Я бы на твоем месте стрясла деньги с тех остолопов, которые следователя вызвали. Но они все, как назло, разбежались. Бессовестные!

– Ничего страшного, дорогая Лайна, – я улыбнулась. – Где убыло, там и прибыло. Зато теперь я знаю, что у меня есть магический дар.

Я успела вкратце пересказать свой разговор со служителем закона. Со слов Лайны поняла, что королевство называется Рэнвилль, а столица – Флейвинг. Находилась она не так уж далеко, и в заветные десять дней я должна была уложиться. Дилижанс ходил раз в три дня, но ждать его смысла нет, поэтому решила выдвинуться сразу после того, как купила на рынке все необходимое. Мешочек с монетами ощутимо похудел, в ближайшие дни надо подумать о том, как заработать еще денег.

Пока я закупалась продуктами в дорогу и выбирала юбку с рубашкой, чтобы не щеголять в одежде с чужого плеча, ко мне то и дело липли странные личности.

– Красавица, а мне подаришь поцелуй жизни, как тому мальчишке? – ехидно ухмыляясь, спросил тощий кривозубый мужик, мнящий себя первоклассным обольстителем.

– Я тебе дам поцелуй! – на него фурией налетела жена и влепила смачный подзатыльник. – Быстро домой, бездельник!

Свидетели сцены захохотали, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Пока ходила по рынку, замечала любопытные взгляды: несколько мальчишек следовали по пятам неотрывно, о чем-то шушукаясь. Я теперь местная знаменитость, надо же.

– Может, подождешь до завтра, Аннис? Завечереет скоро, – Лайна снова принялась меня уговаривать.

– Если выйдет сейчас, к ночи успеет добраться до Подлесной. До нее всего ничего, – вмешался Лик.

Он сидел на полу, почесывая толстое пузо кота Уголька. Тот блаженно прищурил глаза и мурчал на весь дом.

– Ну как знаешь, дело твое, – хозяйка вроде даже обиделась.

Но я не могла долго пользоваться чужим гостеприимством, тем более неведомое чувство гнало меня в путь. Может, это печать так работает?

Я утрамбовала в дорожный мешок небогатый скарб и разжала ладонь. Огненно-красный знак горел так же ярко, как и вначале. Потом склонилась над кадкой с водой и замерла, увидев отражение.

На меня смотрела девушка хоть и с миловидным личиком, но никак не красавица. Большие светлые глаза глядели немного растерянно, рот приоткрыт от удивления. Нижняя губа более пухлая, чем верхняя, как и у меня прошлой. Да, у нас есть некое сходство. Сейчас бы зеркало нормальное…

– Вот, пирог с собой испекла, – Лайна сунула мне в сумку заботливо завернутый в чистую ткань гостинец. – Девка ты хорошая, сразу видно, не грех и позаботиться.

Поддавшись эмоциям, я крепко обняла Лайну и долго не могла отпустить. В этих объятиях крылся и страх перед новым миром, и желание спрятаться, и тоска по давно ушедшей бабушке. Лайна была первым человеком здесь, который проявил бескорыстную доброту и участие.

– Спасибо вам, – прошептала ей в шею, вдыхая теплый домашний аромат.

– Ты заходи в гости, если в наших краях будешь. Удачи тебе, Аннис. Береги себя.

На прощание женщина даже всплакнула, Лик провожал меня угрюмым молчанием. Вывернулся, когда попыталась его обнять, и умчался прочь, не попрощавшись. Чем я его обидела?

Я шагала по дороге, из головы никак не шел образ спасенного мальчишки. Внутри свербило чувство, будто я сделала что-то неправильное, но что еще я могла?

Вот и деревня осталась позади, и вдруг – топот за спиной. Я остановилась и медленно обернулась. На всех парах ко мне мчался Лик, а под мышкой у него болтался Уголек. Коту явно не нравилась такая тряска, он глядел обреченно, только кто его спрашивал?

– Ты чего это? – спросила, когда парнишка догнал меня.

Он тяжело дышал, щеки раскраснелись, а рубашка взмокла.

– Только не ругайтесь, ладно?

– И мысли не было, – я улыбнулась уголками губ. – И все же, что ты задумал, Лик?

Он посмотрел виновато и стал ковырять землю мыском ботинка.

– Можно я с вами отправлюсь?

– Ты решил сбежать из дома?!

Он глянул на меня с вызовом.

– Я уже взрослый, мне двенадцать лет!

– Совсем дитя еще, – я схватилась за сердце. – А как же твои родные? Что скажут тетя с дядей?

– Я давно хотел уйти, я им не нужен. А если доберусь с вами до столицы, то смогу устроиться в какую-нибудь лавку подмастерьем, я много чего умею! И вдвоем путешествовать веселее. Дорогая Аннис, ну пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйстааа!

Он схватил меня за руку и потряс. Столько надежды было в глазах этого мальчика, что мое сердце дрогнуло.

– И что мне с тобой делать? – спросила одними губами, прижимая Лика к себе.

Дети – это огромная ответственность, а я сама не знаю, как сложится моя судьба. Смогу ли выжить и постоять за себя? И потом, кому мальчик нужен в столице? Где будет жить, чем питаться? Вдруг Лика кто-нибудь обидит?

Если мыслить здраво, то лучший выход – вернуть его домой, но… Но. Не могла я так поступить, только не после того, как спасла жизнь этому пареньку. Мы оказались связаны ниточкой, пока еще тонкой, но она крепла с каждой минутой. Мальчишка так на меня надеялся, я не могла его оттолкнуть.

Пока я размышляла, на меня внимательно глядел Уголек. Слишком умный у него взгляд для кота, слишком говорящий. Он пялился, будто ждал чего-то.

– Ладно. Вдвоем и правда веселей, – сказала я наконец. – Только обещай меня слушаться и не влипать в неприятности.

– Ура! Аннис, вы самая лучшая! – завопил на радостях Лик и, обогнав меня, зашагал вперед по дороге. – Ну, чего мы ждем? Пошли!

***

Конечно, мы переоценили свои силы и не успели добраться до Подлесной. Стемнело слишком быстро, пришлось заночевать в лесу. Благо, Лик прекрасно ориентировался в этих местах и знал о путешествиях и выживании гораздо больше меня. Он догадался захватить из дома кремень с кресалом и развел костер. Мы отужинали моими припасами, от усталости, еды и свежего воздуха клонило в сон.

– Хотел бы я быть магом, – протянул Лик мечтательно. – А вы когда-нибудь видели огненных магов? Говорят, они могут такой костер забабахать, что ух! – он раскинул руки, глаза заблестели от восхищения.

Будь моя воля, я бы этого избегала. Хотя интересовалась фэнтези, когда оно наводнило полки магазинов. Помню книги, где на обложках красовались девы в бронелифчиках и мужики с лоснящимися от масла мышцами, помню коварных рыжих ведьмочек, драконов и эльфов с гномами. А еще истории про попаданцев. Ну там в Ленина, в Сталина, даже в Ивана Грозного. Если вернусь домой, смогу написать свою историю.

– Слушай, Аннис, – начал мальчик загадочным шепотом. – А ты правда… некромансерша?

Он не заметил, как перешел со мной на ты. Я усмехнулась.

– Глупости, даже следователь это подтвердил.

– Тогда интересно, какой магией ты обладаешь? – Лик нахмурился и потер подбородок. – Повезло тебе, я даже завидую. Мы с мальчишками иногда играли в магов, я представлял, что могу все. Всех победить, всех спасти. А что ты умеешь лучше всего? Чем занималась у себя дома?

Я откинулась спиной на ствол дерева и скрестила руки на груди.

– Ну… я была кем-то типа целителя. Помогала детям. И взрослым тоже.

– Ого! – в голосе мальчишки послышалось уважение. Он подогнул под себя ноги и уставился на меня во все глаза. – Говорят, это дар богов. Может, у тебя есть целительская магия? Ты ведь как-то спасла меня, хотя говорят, что я был уже мертв.

– Ты был жив, просто наглотался воды и на какое-то время перестал дышать. А магию я никогда не использовала, для меня самой это стало сюрпризом.

Парнишка замолчал, о чем-то напряженно раздумывая.

– Что ты будешь делать потом, Аннис? – Лик посмотрел на меня с надеждой. В широко распахнутых наивных глазах плясали отблески костра.

– Планирую осесть в каком-нибудь спокойном месте и помогать людям. И, Лик, я тебя не брошу. Вдвоем как-нибудь справимся, правда? Я теперь за тебя в ответе.

Он просиял и усадил на колени Уголька. Кот сопровождал нас всю дорогу и, кажется, не собирался покидать.

– Обещаю, что не стану обузой. Я буду помогать во всем, Аннис.

– Спи уже, помощник, – сказала я ласково. – Завтра снова в дорогу.

Вскоре Лик уснул, положив под голову мою сумку. И я уже задремала, как вдруг из полусна вырвал вкрадчивый голос:

– Как интересно…

Я напряглась. Точно не послышалось, здесь кто-то есть, он говорит со мной. Медленно я протянула руку и нащупала палку.

– Кто здесь? – спросила так грозно, как только могла. – Покажись!

Ликерис сказал, что тут нет разбойников, места спокойные. Неужели? Что-то я так не думаю.

– Странная, не от мира сегоо…

Я вскочила и завертелась по сторонам, выискивая чужую фигуру во мраке леса. Пальцы судорожно сжимали палку, сердце билось о грудную клетку, все мышцы напряглись. Он нарочно меня пугает. Пусть только попробует приблизиться, я его!..

– Заблудшая душоонка, мрряуу…

Я рывком обернулась и встретилась взглядом с горящими глазами-плошками. Уголек смотрел на меня в упор.

– И откуда ты только взялась?

Так-так-так, не поняла. Со мной что, кот разговаривает?!

Я медленно села и отложила палку. В происходящее верилось с трудом, но факт есть факт. Точнее, пресловутая магия. Эх, чувствую, еще не такое увижу.

– Ты что, говорить умеешь? – спросила шепотом.

Мне померещилось, что котяра хитро и самодовольно улыбнулся.

– Ну да, мрряау. Я не обычный кот.

– А с Ликом ты тоже разговаривал? Он твой хозяин?

Уголек бросил взгляд на спящего мальчика и потянулся, взъерошив шерсть на загривке.

– Не каждый может услышать меня. И я никому не принадлежу, я свой собственный. Гуляю, где хочу.

Получается, он и сам не прочь был последовать за нами?

– А почему я могу тебя слышать?

Кот фыркнул, демонстративно задрал лапу и начал ее вылизывать.

– Говорю же, ты странная. Как ты сюда попала?

Неужели Уголек догадался, кто я? С одной стороны рассказывать о себе всем подряд рискованно, а с другой – у меня есть шанс еще хоть что-то узнать.

– Так ты все обо мне понял?

Вот бы рассказать кому, что я с котом беседовала! Даже психиатр не поверит.

– Ну… – Уголек замер с задранной лапой и помолчал. – Звери чувствуют многое из того, что неподвластно людям. Я сразу понял, что душа у тебя не здешняя. Ты пришла из другого мира?

Бросив взгляд на Лика и убедившись, что парнишка крепко спит, я негромко заговорила:

– Да, так и есть. Только не понимаю, как. Ты ничего не слышал о подобных мне?

Кот лениво сменил положение. Движения его были грациозными и по-царски вальяжными.

– Среди людей ходили байки о подселенцах. Или попаданцах, как их еще называют. Но их давно никто не видел. Говорят, такие люди приносили в наш мир несчастья и беды.

На этих словах я даже сникла.

– Почему?

– Обычно начинался хаос, перемены…

– Но перемены могут быть и хорошими. И вообще, ты дальше деревни где-нибудь бывал?

Котофей посмотрел так, будто я утомила его своей болтовней.

– Я много где бывал, тебе-то что? А сейчас решил отдохнуть, остепениться. Может быть, котят завести. Вот только мальчишку отпускать одного не хотелось, бедовый он. А с тобой вообще пропадет.

Что бы про котов ни говорили, вовсе они не эгоисты. У этого, например, сердце доброе, и на Лика смотрит снисходительно, как на того самого котенка.

– Слушай, а ты случайно не фамильяр? Просто в книгах, которые я раньше читала, у ведьм были черные коты-фамильяры, – и, подумав, решила сделать Угольку приятное: – Такие же умные, сообразительные, отважные.

Уголек презрительно фыркнул и улегся, обняв себя пушистым хвостом.

– Не подлизывайся.

И замолчал. Но мне очень интересно было выведать правду.

– Ну скажи, Уголек. Ты фамильяр или нет?

– Отстань. Я слишком стар и ленив для всего этого.

Меня развеселил его ответ. Я подперла голову рукой и продолжила допрос:

– Ладно, не хочешь, не отвечай. Лучше расскажи больше про магию. Какие ее виды бывают, как ей вообще пользуются?

– Ты слишком торопишься… как тебя звать?

– Аннис, – напомнила я. – Или просто Аня.

– В тебе действительно есть зачатки магии, но невозможно сказать, владела ли ей прошлая хозяйка тела, или она связана с твоей душой. Ты ведь в своем мире была лекарем?

– У нас меня называли врачом, но смысл тот же. В нашем мире не было магии ни у кого, я много лет изучала медицину, а потом работала детским лекарем, пока сюда не попала. Только вот проблема – я понятия не имею, как меня занесло в ваш мир. Ты случайно не знаешь, как это обычно происходит и есть ли путь обратно?

Показалось, что кот захихикал, а потом я услышала его полный сарказма голос:

– Ну что ты, Аня, как маленькая. Даже великие маги не могли путешествовать из мира в мир. Как говорится, попаданство – это дилижанс в один конец. В своем мире ты умерла, возвращаться тебе некуда.

Не сразу получилось смириться с чудесной новостью. За ночь я прошла пять стадий принятия неизбежного и уснула лишь под утро. Не скрою, все это грустно и страшно, но было бы во сто крат хуже, если бы дома меня кто-то ждал. Я не оставила там ничего, кроме неоплаченных счетов за воду и электричество и работы.

Всю жизнь я прожила с бабушкой. Она не любила вспоминать о моих родителях, я знала только, что отец пропал сразу после моего рождения, а мать через три года уехала то ли в Италию, то ли в Испанию со своим кавалером. С тех пор ни слуху ни духу. Но я не жаловалась, бабушка понимала меня как никто другой. Порой, конечно, была строгой и любила поворчать, но я радовалась каждой минуте, проведенной рядом с ней. Я тяжело переживала ее утрату, она стала для меня и лучшей подругой, и матерью, и сестрой.

В самом деле, что держало меня в старом мире? Родных не осталось, замуж не вышла, думала все впереди, ведь из-за тяжелой учебы и работы я даже пожить для себя не успела. После переезда в другой город растеряла немногочисленных друзей, а домашних питомцев предусмотрительно не заводила: у меня даже кактусы дохли. В общем, жила самой обычной, ничем не примечательной жизнью.

Только за работу обидно. Без ложной скромности могу сказать, что меня там любили и ценили, а детки с участка стали почти родными. Медициной я болела с детства, даже стишок любимый был про доктора Айболита. В школе интересовалась биологией и анатомией человека, любила слушать рассказы бабушкиных друзей-медиков, когда те заходили в гости. Дядя Гриша работал врачом скорой помощи, а тетя Оля – неонатологом. Я никогда не раздумывала, не выбирала, всегда знала, что буду врачом, когда вырасту. Так и случилось.

Я посмотрела туда, где спали, прижавшись друг к другу, Лик с Угольком. Как удивительно порой в жизни случается. А что, если я попала сюда не просто так? Если это не совпадение, не случайность, а высший замысел? Даже если меня сюда закинуло только для того, чтобы спасти Лика, значит, так было нужно.

Глава 5. Деревенская жизнь

После ночных раздумий я смогла успокоиться и привести мысли в порядок. Теперь – смотреть только вперед, не оглядываясь на прошлое. Начать новую жизнь? Да не вопрос, я еще молодая!

Уголек больше со мной не разговаривал, его невозможно было заставить что-либо делать, если кот этого не хотел. Он вообще был на своей волне: то убегал далеко вперед, то крутился возле ног Лика. Один раз притащил пойманную мышь и подарил мальчишке. Лик убеждал, что до ближайшей деревни осталось «вот совсем чуть-чуть», а там можно и транспорт нанять.

– Ты знаешь, откуда взялся Уголек? – спросила я, когда котофей в очередной раз отбежал поохотиться.

Лик пожал плечами.

– Он давно в деревне жил. Все его любили и подкармливали, особенно я и Лайна. Говорили, что, когда я начал тонуть, Уголек прибежал на берег и стал мяукать, будто человеческим голосом кричать, – на этих словах он поежился. – Благодаря ему меня и заметили.

– Он любит тебя.

– Он мой друг, – серьезно ответил мальчик. – Иногда мне кажется, что Уголек все-все понимает, только не может сказать.

Или не хочет, вредина лохматая. Уголек и сам вчера удивился, когда я начала ему отвечать. Я планировала выяснить всю правду о нашем пушистом спутнике. Неспроста он привязался к Лику. Уголек себе на уме, а мне пока не слишком доверяет.

Шагая по дороге, я обдумывала план действий. Только теперь поняла, что в моем замысле много дыр. Этот отсталый, с точки зрения технологий, мир – огромная проблема для современного врача, привыкшего к комфорту. Там тебе и УЗИ, и анализы по cito, и томография. А тут…

Во-первых, из лекарств здесь могут быть только травы, ягоды и прочие дары природы. Ну и порошочки какие-нибудь. Вряд ли в этом мире слышали про парацетамол, противовирусные или антибиотики. Значит, победить даже обычный грипп – большая проблема. А если вспомнить, какие эпидемии свирепствовали в восемнадцатом-двадцатом веках? А детские инфекции типа скарлатины или дифтерии? Я уж молчу о разной иномирной гадости, с которой пока не знакома.

Во-вторых, здесь вряд ли знают об асептике с антисептикой, бактериях и вирусах. Хотя могу и ошибаться.

В-третьих, из методов диагностики только собственные глаза, пальцы и опрос, до изобретения хотя бы рентгена лет сто пятьдесят-двести, как минимум. И то, если брать за основу наш мир. Не уверена, что магов, которые могут лечить одним только взмахом руки, хватает на всех страждущих. Скорее всего, бедняки обречены страдать и обходиться подручными средствами.

И что мне делать?

Для начала изучить все самые частые заболевания, имеющиеся методы лечения, ассортимент местных аптек. А также роль магов-целителей. Надеюсь, визит в академию что-то сможет прояснить? Если у меня действительно обнаружат целительскую магию, – в это, конечно, слабо верится, – надо будет научиться ее правильно использовать, чтобы не навредить. Опять же, обучение стоит дорого. Вряд ли местные маги страдают филантропией.

Интересно, в этом мире сейчас есть попаданцы? Или я – единственная? И правда ли, что подобные мне приносят только беды? Если все здесь в это верят, надо быть крайне осторожной и не выдать себя.

От Лика я узнала, что он осиротел, когда был совсем крохой. Родителей унесла лихорадка.

– Уж не знаю, как я выжил. Чудо какое-то, не иначе, – мальчик взъерошил и без того торчащие волосы. – И потом столько раз помереть мог: с крыши падал, ногу ломал, однажды свинья чуть не затоптала, вчера едва не утонул, – он посмотрел на меня внимательно, будто ждал чего-то.

– Ты невероятно везуч, Лик. Но все-таки себя надо беречь и быть внимательным.

Ага, везуч. Как будто охраняет кто-то.

А что? Возможно, так и есть. Много ли я знаю об этой их магии?

Следующая деревенька, лежавшая у нас на пути, называлась Подлесной. Лик рассказал, что местные работают на лесопилке, а кто-то уходит в поле на целый день, поэтому улицы сегодня были пустынны. Я даже расстроилась: вряд ли в этой дыре можно найти сносный транспорт или попросить кого-то подбросить нас до столицы.

Проходя мимо невзрачного, похожего на все остальные домишки, я услышала надрывный детский плач и остановилась.

– Ты чего? – Лик уставился на меня недоуменно.

– Там ребенок плачет.

– Ну да. И что? – он все еще не понимал, что меня так взволновало. – Дети часто плачут, ты ведь знаешь, Аннис.

Конечно, знаю. Но слишком уж отчаянный крик стоит, малыш никак не унимается.

– Давай узнаем, что случилось. Вдруг нужна помощь? Обычно интуиция меня не обманывает.

Я зашагала к дому, Лик обреченно поплелся следом. Дверь была подперта палкой, я убрала ее и осторожно прошла внутрь.

– Хозяева! Есть кто дома?

И осеклась, потому что в углу на полу заметила ребенка, на вид ему было месяцев семь-восемь. Совершенно один, с перемазанным кашей лицом, он сидел и горько рыдал.

Плач был единственным звуком, нарушавшим тишину. Где же родители? Родственники?

Присев возле малыша на корточки, я осторожно взяла его на руки.

Несколько секунд ребенок удивленно смотрел на меня круглыми голубыми глазами, а потом зашелся в таком крике, что у меня завибрировали барабанные перепонки. Иногда, осматривая чужих детей, я недоумевала, как маленькое хрупкое тельце может воспроизводить настолько громкие звуки?

Помню, на лекции нам рассказывали, что для взрослого человека детский плач является самым раздражающим звуком. Так задумано природой для выживания с древнейших времен, чтобы малыша можно было найти, даже если он затерялся в густых джунглях. Подозреваю, что маленькие доисторические человечки своими воплями могли распугать и стаю саблезубых тигров.

Я бормотала успокаивающие слова, покачивая ребенка – это оказался мальчик. Но он впал в истерику и успокаиваться не желал. Лик с беспомощным видом топтался рядом, потом не выдержал и выскочил на улицу.

– Ну-ну, тише, мой хороший. Что же ты так кричишь? Может, у тебя что-то болит? Или…

Я почувствовала явственный запашок детской неожиданности. Если лицо, руки и одежда были перемазаны кашей, то штаны – полны сюрпризов. И как такого маленького и беспомощного оставили одного?

Одной рукой прижимая к себе мальчугана, я стала искать воду для подмывания и сменные пеленки, но в зоне досягаемости ничего не было. Домишко оказался бедным, дощатый пол – грязным и холодным. Так и заболеть недолго.

Со стороны улицы послышались голоса. Может, это вернулись родители? Но в дом снова зашел Лик, а следом ковыляла, опираясь на клюку, древняя старушка. Взобравшись на крыльцо, она спросила:

– Чего такое? Чего еще случилось? Ты откуда взялась тут?

– Меня зовут Аннис. Я проходила мимо и услышала детский плач, решила проверить. А где же родители малыша?

Бабулька посмотрела на меня, как на дурочку.

– Так Лина в поле ушла еще утром, а отца нет, помер. Кто же с ним сутками нянчиться будет? Всем работать надо.

– У вас принято оставлять детей одних?

– А что с ним станется? – спокойно спросила бабуля. – Я раз в день зайду, проверю, кашки положу, пеленку сменю. Не могу все время приглядывать, у меня трое таких. Соседки присмотреть просят, а мне, старой, куда деваться? Детки постарше родителям помогают, а родня не у всех есть. Что могу, то и делаю, – заключила она и тяжело опустилась на колченогий табурет у печки.

Пока несчастный малыш не оглушил нас своими криками, я взялась за дело: спросила у бабули, где раздобыть теплой воды и пеленки, нагрузила Лика, даже Уголька заставила сидеть рядом с ребенком и отвлекать его. Мальчик тут же забыл о слезах и попытался поймать кота за хвост.

– Ты откуда, сердобольная?

– Я, бабуль, не местная. Держу путь в столицу, как раз через вашу деревню идем. А как у вас, в Подлесной, живется? Что за народ?

Я болтала с бабушкой, пока меняла грязную одежду, Лик в это время сбегал к ней домой и принес котелок с еще теплой водой.

– Народ у нас хороший, только деревня мельчает, – сказала она с тоской. – Молодые кто в город стремится на заработки, кто спивается, кто пашет день и ночь на лесопилке. Сама же видишь – даже за ребятней некому присмотреть, только старики и остались.

– Ну ничего, главное, чтобы жили дружно.

Малыш был не в восторге от водных процедур, но рыдать перестал. Да и Уголек исполнял поручение на совесть, давал себя погладить, тряс пушистым хвостом. Переодевая мальчугана, я успела осмотреть его и не заметила никаких нарушений в развитии. Активен, в меру упитан, кожа чистая, без высыпаний, светлые волосы вьются колечками.

– Было бы здорово, если бы кто-то организовал детский сад. Например, общее место, где жители могут оставлять своих малолетних детей, а там бы за ними присматривали.

Бабуля хохотнула. Она, заметно повеселев, наблюдала за мной с любопытством.

– Мы всю жизнь так жили, и ничего. Помню, была совсем маленькой, так на мне висели трое братьев. Я за ними ходила, пока родители работали. И дом прибрать успевала, и обед сварганить. Не то что сейчас, – она махнула рукой. – Разбаловались. Слабенькие люди стали, это раньше – ух, кремень!

Я улыбнулась. Ох уж эта фразочка: «Мы так делали, и ничего». Вообще, в нашем мире было точно так же, помню рассказы бабушки о детстве. Они жили в деревне, где работы всегда невпроворот.

– А почему вы всех не соберете у себя в доме? Так же проще, чем бегать туда-сюда.

– Ой, они же мне все разнесут! И крики эти целый день слушать, я бабка уже старая, мне больше лежать охота.

Малыш успокоился окончательно. Чистый и повеселевший, он вцепился мне в волосы, желая проверить, хорошо ли они крепятся к черепу.

– Вы так спокойно ко мне отнеслись, – заметила я. – А если я дурное задумала? Или вообще воровка какая?

– Помилуйте боги! Чего у нас воровать-то? – бабушка снова прыснула. – Да и ты на разбойницу не похожа, к тому же с ребенком. Твой сынок?

– Младший брат, – ответила я. Наверное, зрение ее подводит, я никак не могу выглядеть матерью Лика, слишком молода. – Слушайте, бабуль, давайте, раз мы все равно тут, зайдем к остальным детям? Я помогу вам, пока родители не вернулись, мне не трудно.

Эта женщина – кладезь информации, я хотела узнать, как вообще обстоят дела с лекарями и травницами. Не планировала задерживаться надолго, но что-то так жалко стало и ее, и детей. У нас в университете был очень старый дедушка-преподаватель, который рассказывал о своей работе детским врачом в деревнях. Везде царила разруха, шла середина прошлого века, тогда народу тоже не хватало, особенно мужчин. Он чуть ли не со слезами на глазах говорил о детях, которых матери оставляли дома одних, уходя на работу. Совсем крошечных привязывали за ножку к кровати, чтобы далеко не уползали.

Он слал письма и жалобы в райисполком, требуя открытия яслей и садов, пока не добился своего. И наконец начальники сдались! Это была победа одинокого врача, потому что сами чинуши не видели проблемы. Интересно, возможно ли такое здесь?

Бабуля была рада моему энтузиазму, шустро ковыляла к следующему дому, где точно так же сидели два малыша. Я несла на руках ребенка, его звали Малок. Он сонно моргал и тер глазенки.

– Давайте я помогу вам их накормить? Можно сварить овощное пюре и кашу.

– Ой, милая, хорошо бы. А то я уже забегалась. Народ у нас благодарный, гостинцев с собой дадим, а может, кто и подвезет вас до ближайшего городка. Завтра мужики на ярмарку собираются.

Только завтра? Это придется ночь переждать. Но, с другой стороны, путешествовать в большой компании – не так опасно. А если на телеге, то и ноги сбивать не придется. По времени даже экономней выйдет.

В следующем доме мелкие разбойники полутора и двух с половиной лет устроили настоящий погром. Оставленную на полу тарелку каши они вымазали на себя, на стену и на собаку. Высыпали муку, каким-то образом стянули яйца и пытались, наверное, приготовить омлет. Причем деревянные игрушки лежали в уголке аккуратной кучкой, даже не тронутые.

– А почему это я должен мыть попы? – искренне возмутился Лик.

Я передала засыпающего Малока бабушке, а сама принялась ловить шустрых братьев.

– Ты обещал помогать мне, помнишь? И вообще, все мы через это проходили, ты сам когда-то пачкал пеленки.

Парнишка залился краской и буркнул: