Соман Чайнани
Школа Добра и Зла. Единственный истинный король

Впрочем, на всякие размышления времени уже не осталось – фейри начали плавно снижаться.

И плавно опустились на полянку посреди Шервудского леса.

По настоянию Тедроса посадка эта произошла неподалёку от таверны «Красота и Пир».

– Сейчас около шести часов утра, и в такую рань там в принципе никого не должно быть. Но даже если и так, нас с вами внутрь всё равно не пустят, – сказала Агата, хмуро окинув взглядом свою изрядно потрёпанную и неряшливо одетую команду, высадившуюся среди густо растущих деревьев.

– Пусть хоть в бумажном пакете нам еды вынесут, – сказал Тедрос, пытаясь пальцами расчесать свои густые золотистые волосы. – Но мне необходимо поесть.

По опыту Агата знала, что с голодным парнем лучше не спорить, и позволила Тедросу повести их маленький отряд к тёмно-зелёному домику, скрытому неподалёку среди густых зарослей. Шагая по лесу, она с наслаждением вдыхала аромат высыхающей на рассветном солнце росы и сладкий запах свежих, щекочущих её шею листьев… и не сразу поняла, что не листья это вовсе, а её принц. Он обнял Агату за талию и шепнул, прикоснувшись губами к её щеке:

– Я люблю тебя.

Оглянувшись, Агата увидела, что широко, по своему обыкновению, шагая, принц оставил остальных далеко позади. Она снизу вверх заглянула ему в глаза, позволила Тедросу прижать её к своей груди, и он поцеловал её в губы – поцелуй был жарким и нежным, оставившим во рту Агаты привкус мяты. Затем принц увлёк Агату за дерево и зашептал, прижав её к стволу и сверкая синими глазами:

– Я обещаю тебе, что мы поженимся. Ты будешь моей королевой, Агата. Обязательно будешь, потому что твоя… наша сказка заслуживает счастливого конца. И я найду способ привести нас к такому концу. Верь мне. Это всё, о чём я тебя прошу. Мне очень нужно, чтобы ты просто верила мне.

У Агаты перехватило дыхание, её сердце плавилось, растопленное жарким взглядом принца – таким жарким, каким она его ещё никогда не видела.

– Ты, наверное, очень сильно проголодался, – сказала она, вновь целуя его.

Тедрос вывел Агату из-за дерева как раз вовремя, чтобы они могли присоединиться к остальным, только сейчас нагнавшим их.

Агата всё ещё продолжала ощущать запах Тедроса, вкус его губ. У неё самой пылали щёки, ещё сильнее спутались непричёсанные волосы… На короткое время она забыла, почему они оказались здесь, в этом лесу. Забыла монстра, похитившего её лучшую подругу и пытавшегося убить их всех. Забыла и могла думать только о том, что прочитала в глазах своего принца.

Из этого состояния её вывел грохот – это Тедрос на пару с Хортом молотил кулаками в дверь зелёного дома с оранжевой черепичной крышей. Агата ожидала, что дверь распахнётся и на пороге появится невозмутимый, как всегда, шеф-повар Маша Махарада, весь в золотых перьях, и отвесит звучную пощёчину каждому нарушителю спокойствия.

Дверь открылась внутрь, но на пороге никто не появился.

Принц ринулся через порог, все остальные поспешили следом за ним.

– Я хотел бы поговорить…

Агата замерла на месте. И все остальные тоже оторопели.

Просторный зал таверны «Красота и Пир», залитый обычно ярким светом волшебных канделябров, с его маленькими шоколадными водопадами и накрытыми скатертями из павлиньих перьев столами, наполненный пением колибри, благоухающий ароматами фондю из яиц золотой гусыни, сказочным свежевыпеченным хлебом был теперь полностью пуст, заброшен и тёмен.

– Заведение закрыто, дорогие мои, – раздался голос из угла.

Повернувшись, Агата увидела взрослую лису в белом фартуке. Она подметала пол, а возле её ног возились два маленьких лисёнка.

– Это невозможно! – воскликнула Гиневра. – Как это мог закрыться самый знаменитый, самый элитный во всех Лесах ресторан?

– Никто больше к нам в Шервудский лес не ездит, моя милая, так-то вот, – ответила лиса, вновь принимаясь за уборку. – А всё началось с тех пор, когда Робин Гуд сдружился с Шерифом. Все стали бояться, что в любой момент сюда может нагрянуть Шериф и всех прижмёт к ногтю. Ведь почему все в наших краях так любили Робина, как вы думаете? Да потому, что пока он был на ножах с Шерифом, никто никогда здесь налоги не платил, понимаете? И так всё шло себе и шло, год за годом. В нашем Лесу находили пристанище все, кому было что скрывать. Но, как пелось в нашей рекламной песенке, «Собираясь к нам, возьмите в расчёт, что вам нужно будет оплатить весь счёт». Вот оно и настало, такое время… – печально усмехнулась лиса. – Как только Маша услышал о том, что Шериф, возможно, стал друганом Робина, так тут же и скрылся, уехал куда-то со всеми помощниками. Никаких налогов при этом, само собой, не заплатил, ну, да это в нашем Лесу дело обычное, не мне вам объяснять. Они уехали, а я осталась, потому что у меня лисята ещё слишком маленькие. Вот подрастут немного, и я тоже смоюсь отсюда. Вообще-то, если у вас положение совсем уж отчаянное, я, возможно, могла бы вам чем-нибудь…

Лиса оторвалась от метлы, подняла глаза, но в таверне никого уже не было.

– Нужно каким-то образом отыскать Робина, – настойчиво повторила Агата.

Тедрос бежал рядом с ней, и они вдвоём расчищали путь, отводя в сторону низкие ветки деревьев.

– Неудивительно, что мы здесь никого не встретили. Из людей, я имею в виду, – кивнул принц.

– Это место было настоящим притоном, а главной задачей Робина было удерживать Шерифа подальше отсюда, – добавила его мать, догоняя их. – Артур сюда тоже приезжал. Чаще всего – уже после своей коронации, чтобы отдохнуть немного от постоянного давления со всех сторон. Тогда-то они с Робином и сдружились. Этот Лес был райским уголком, где каждый мог делать всё, что ему заблагорассудится. Даже король из Камелота.

– Да, что творится в Шервуде, то в Шервуде и останется, такая присказка была, – добавил Хорт.

– Но так было только до прихода сюда Шерифа. А потом никого в Шервудском лесу не осталось, – заметила Николь.

– Хм. Змей власть над всеми Лесами захватил, а люди, значит, только о том, чтобы не платить налоги, заботятся? Всё остальное их не волнует? – закусила губу Агата.

Тедрос схватил её за запястье и резко остановил.

Агата проследила за направлением его взгляда.

Укреплённые на деревьях хижины, в которых жили Робин и его Весёлые ребята, были разбиты в щепки. Верёвки, на которых когда-то светились среди деревьев по ночам разноцветные бумажные фонарики, тоже были оборваны, а сами фонарики разодраны на мелкие, как конфетти, кусочки.

Агата наткнулась взглядом на приклеенное к стволу дерева рукописное объявление.

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

РОБИН ГУД

НАРОД ТРЕБУЕТ ЕГО ЖИВЫМ ИЛИ МЁРТВЫМ

За то, что всё испортил!

– В «Стрелу Марианны», – повернулась к своим спутникам Агата. – Немедленно!

Но к тому времени, когда они подбежали к знакомой лужайке, сердце Агаты уже ушло в пятки, а к горлу подкатил ком.

Затем в ноздри ударил запах.

Ужасная вонючая смесь тухлых яиц и навоза, такая сильная, что буквально валила с ног.

«Стрела Марианны» была разгромлена, заброшена, знакомая картина на стене, где молодой Робин Гуд целует юную Марианну, грубо перемалёвана – теперь Робин целуется на ней с Шерифом. Знаменитый девиз этого заведения – «Оставь за дверью все свои заботы» – перечёркнут чёрной надписью.

НАША ГОЛОВНАЯ БОЛЬ – ЭТО ВЫ САМИ

На двери тоже красовались граффити.

ДРУЖБАН ШЕРИФА

РОБИН ИЗ НОТТИНГЕМА

ВЕСЁЛЫЕ ИУДЫ

Стиснув кулаки, затаив дыхание, Агата открыла дверь, толкнув её ногой. Из дома налетела новая, совершенно убийственная волна вони, от которой моментально защипало заслезившиеся глаза. Агата услышала, как за её спиной закашлялись Хорт и Николь. Любимый ночной притон Робина был сожжён дотла. Агата зажгла кончик своего пальца, к его золотистому сиянию добавился сапфировый свет зажжённого пальца Хорта и слабенький бледно-жёлтый лучик от пальца Николь. Общими усилиями им удалось осветить почерневшие остатки столов и обуглившиеся обломки стульев. Под ногами хрустели осколки вдребезги разбитых тарелок и кружек, валялась разбитая в щепки доска, на которой Марианна каждый день мелом писала меню. Отдельные слова можно было прочитать до сих пор: «…оршочек Робина… медов… арианны…»

– Погодите, – сказала вдруг Николь.

Агата проследила за жёлтым лучиком, которым Николь осветила барную стойку, за которой обычно стояла Марианна. На обугленной, как и всё вокруг, столешнице мелькнуло яркое пятно, при виде которого у Агаты свело желудок и подкосились колени.

Перо…

Зелёное перо.

– Он мёртв, да? – тихо спросил Хорт.

Трясущимися пальцами Агата притронулась к перу, думая о человеке, который пожертвовал своими друзьями, своим домом – да что там, своей жизнью, чтобы помочь ей. Робин, Робин… Ещё один взрослый, ставший жертвой в её волшебной сказке. Ещё один убитый только за то, что встал на её сторону. Агата взяла перо, поднесла его ближе к глазам. Узнают ли когда-нибудь Читатели, каким он был на самом деле – Робин Гуд? Уцелеет ли Сториан, чтобы рассказать прав…

Перо Робина засветилось.

С него что-то посыпалось. Зелёная пыльца осела на почерневшую столешницу, образовав рисунок.

Зелёная пыльца впиталась в обугленную древесину, и рисунок исчез.

Агата удивлённо огляделась вокруг.

«Было ли это на самом деле или только привиделось мне?» – подумала она.

Тук. Тук-тук-тук – всё сильнее, всё чаще застучали капли по обгоревшей крыше.

Начинался дождь, но Агата по-прежнему не трогалась с места, стояла, стараясь вспомнить каждую, даже самую мелкую деталь послания, которое оставил Робин…

И тут она услышала, даже сквозь дождь услышала его, этот шорох.

Он доносился от дальней стены пивной, где темнел большой шкаф.

Темнел, стоял и… трясся.

– Не открывайте, – сказал Хорт.

Но Николь не стала ни слушать его, ни медлить. Она просто отодвинула Хорта в сторону и, нервно затаив дыхание, распахнула дверцу…

– Тысяча чертей, – присвистнул Хорт.

В шкафу сидело трое Весёлых ребят Робин Гуда – связанных по рукам и ногам верёвками, с кляпами из салфеток во рту, а на лбу и на груди у них алели написанные красной краской слова.

ЛЮДИ ШЕРИФА

Не прошло и секунды, как Хорт и Николь уже принялись развязывать пленников, вытаскивать их кляпы, помогали им подняться на ноги.

У Агаты побагровела шея от душившего её, словно тугой ошейник, гнева. Весёлые ребята, связанные словно свиньи, которых собираются зарезать? Те самые Весёлые ребята, что совсем недавно были главными и славными героями здешних мест? Они ли это? И неужели же это всё только лишь потому, что здешнему народу очень хотелось, чтобы Робин и Шериф оставались врагами, а значит, можно было бы по-прежнему набивать под шумок свой карман звонкой монетой, так, что ли? Будь Тедрос королём, она нашла бы виновных и примерно наказала их…

Тедрос!

– А где Тедрос? – испуганно выдохнула она.

Но ни её принца, ни его матери в разгромленном баре не было, они сюда даже не заходили.

Агату охватила паника. Сквозь распахнутую, разбитую дверь Агата видела только косые белые струи ливня. Они падали на землю как камни… или как стрелы…

Тук. Тук. Тук.

Стоп! Это же был не дождь!

Агата отшвырнула в сторону подвернувшийся ей под ноги обугленный стул и выбежала за дверь так стремительно, что поскользнулась и едва не упала в грязь.

– Тедрос!

Он был там.

На том самом месте, где Агата его оставила.

Стоял под деревом вместе с матерью.

Стоял, окружённый тысячами и тысячами белых свитков, засыпавших, словно снегом, весь лес.

Все свитки были одинаковыми – один бумажный лист, перевязанный серебряной нитью с прикреплённой к ней печатью Льва.

Печатью короля Артура.

Агата подняла голову, увидела новые и новые свитки, летевшие сверху, падавшие на землю, застревавшие в ветках деревьев. Они падали, и падали, и падали с окрашенного в розовые и золотые тона неба, уносились всё дальше в сторону соседних королевств, и не было числа этим свиткам.

Агата медленно перевела взгляд на Тедроса и широко раскрыла глаза, увидев в безвольно опущенной руке принца развёрнутый свиток. Пальцы на другой руке Тедроса были испачканы воском от печати его отца.

Сделавшийся бледным, словно привидение, принц встретился взглядом с Агатой и прошептал, растерянно моргая:

– Похоже, мы узнали, каким будет моё первое испытание.

6
✦ Софи ✦
Хорошая девочка

«Экскалибур. Так он называется», – подумала Софи, глядя на рукоять меча, торчащую из горы бумажных свитков, словно снегом засыпавших сад.

Они повалили с неба на заре, разбудили Софи своим шлёпаньем, с которым падали на цветочные клумбы. Затем она услышала долетевшие из сада мальчишеские крики, целую серию криков. К тому времени, когда Софи поднялась с постели и подбежала к окну с растрёпанными волосами и размазавшимся по лицу вчерашним макияжем, бумажная метель уже прекратилась, лишь последние несколько свитков-снежинок плавно опускались на тысячи таких же, свёрнутых в трубочку и скреплённых королевской печатью белых листов. Бумажным снегом занесло не только двор и сад замка, не только землю вокруг церкви и конюшен, но укрыло белым одеялом даже дальние холмы Камелота.

Софи не отрывала взгляда от меча, клинок которого блестел на вершине занесённой белыми свитками каменной груды. Она почти ничего не помнила о том, что случилось вчера вечером, совсем ничего. Её голова была затянута туманом сильнее, чем когда-либо… но тем не менее всё же сохранились, уцелели в ней какие-то бессвязные мысли. Обрывки воспоминаний.

«Я не вышла замуж.

Свитки не должны падать с неба.

Меч называется Экскалибур».

Голову пронзила жуткая боль, стиснула её тисками, словно пытаясь стереть даже эти факты и снова превратить память Софи в унылое серое полотно…

Но Софи сумела устоять, сумела найти крохотную трещинку в этой боли. Трещинку, сквозь которую в память всё же просочились и осели в ней эти несколько мыслей.

«Я не вышла замуж.

Свитки не должны падать с неба.

Меч называется Экскалибур».

Софи внимательнее присмотрелась к мечу.

В саду в сопровождении охранников появились служанки. Вооружённые щётками и вёдрами, эти женщины в белых платьях и таких же чепчиках принялись под надзором охранников убирать бумажные свитки.

– Тщательнее, тщательнее работайте, – проворчал один из них (старший, наверное), наблюдая за работой служанок пустым оловянным взглядом. – Король приказал убрать всё до самого последнего клочка. Не хочет, чтобы принцесса видела эти бумажки.

Софи прищурилась, пытаясь пробиться мыслями сквозь густой туман в собственной голове.

«Он не хочет, чтобы я это видела. Что именно?»

Король приказал ей оставаться в своей спальне и запер её на ключ. Она знала, что ослушаться нельзя. Собственно говоря, просто и представить себе не могла, как такое может быть.

Но теперь выпал бумажный снег.

И что-то изменилось.

Чаще забилось сердце, и стало вдруг горячо в груди.

«Я не вышла замуж.

Свитки не должны падать с неба.

Меч называется Экскалибур».

Боль не замедлила вернуться, ударила по голове, словно молотом, но Софи уже направлялась к двери.

Ей нужно выбраться из этой комнаты.

Нужно узнать, что пытается скрыть от неё король.

Кончик пальца Софи засветился розовым и потянулся к замку.

Она должна узнать, что там, в этих свитках.

Мимо охранников, наблюдавших за работой служанок, Софи благополучно, незамеченной проскользнула через зал, стараясь преодолевать боль, становившуюся всё сильнее с каждым шагом. Кровь так сильно гудела в висках, что Софи едва не пропустила мимо ушей голоса, долетавшие снизу, из фойе Голубой башни. Но, расслышав их, она осторожно подошла к перилам и прислушалась.

– У меня есть её приглашение, – говорила женщина с заплетёнными в косы волосами цвета янтаря, тонкими бровями и строгим взглядом карих глаз. Одета она была в элегантное, кремового цвета платье, на голове хрустальная диадема, в руке – обшитая жемчугом сумочка. – Позвольте мне также заметить, что моё появление здесь поможет вам победить в первом испытании, поэтому я ожидаю, что вы с должным уважением отнесётесь к моему приглашению и…

– Принцесса Софи больна, – прервал её загорелый парень, стоявший в проёме открытой двери. За его спиной можно было видеть, как угрюмый Кей седлает во дворе замка двух лошадей. Загорелый парень внимательно посмотрел на женщину и спросил, поправляя синий с золотым шитьём костюм для верховой езды: – Так вы принесли то, о чём я вас просил?

«Мой принц, – узнала его Софи и сразу почувствовала сладкий, томный прилив любви. – Мой король».

Правда, короны на голове у этого короля не было.

Почему?

В голове Софи шевельнулось смутное воспоминание – исчезающие короны… незаконченная, оборванная свадебная церемония… зажатый в её собственном кулаке ледяной клинок…

Софи посмотрела на свою руку – обручального кольца на пальце не было.

«Так что же случилось вчера вечером?»

Она внимательнее присмотрелась к своему любимому, подмечая какой-то странный, неестественный цвет его зелёных глаз… змеиную гибкость тела… молочно-белый ободок вокруг его уха, словно это место почему-то не загорело – почему?..

В груди Софи росло, усиливалось ощущение тревоги.

Что-то промелькнуло в глазах короля. Он поднял голову, чтобы взглянуть на площадку второго этажа. Софи стремительно пригнулась, на её голову обрушилась новая волна боли, заставила согнуться, погнала назад в спальню. Но тут Софи вдруг поняла, что не может вспомнить, почему она, собственно говоря, вообще покинула свою комнату, с чего началось всё это. Не помнила, почему вдруг появилось это тревожное чувство, и что она делала, прячась за перилами, тоже испарилось из памяти. Но тем не менее в спальню Софи не побежала, осталась на месте, доверившись своим ощущениям и тому неведомому, что привело её сюда.

Затем она медленно повернулась, чтобы снова посмотреть вниз.

– Народ в шоке, разумеется, – говорила королю женщина. – Экскалибур возвратился в камень. Из могилы раздался голос Артура. Объявлен турнир, который должен выявить короля, хотя люди думали, что он у них уже есть, этот Единственный истинный король. Однако Леса на вашей стороне, милорд. Пока, во всяком случае. У Тедроса, можно сказать, всего один шанс из ста.

– Слишком щедро, – поморщился король.

– У Тедроса есть преданные ему люди. Кроме того, немало и тех, кто увидел его сейчас в совершенно новом свете, – спокойно заметила женщина. – Они задаются вопросом, не он ли тот истинный король, о котором говорил Артур. Лев, а не Змей, которым вы его изображаете. Позвольте дать вам совет: как можно быстрее побеждайте в первом испытании, потому что если первую победу одержит Тедрос… – она пристально взглянула на короля, – вот тогда люди действительно начнут сомневаться.

– Вот почему вы здесь. Чтобы помочь мне, – ледяным тоном сказал король, протягивая вперёд свою раскрытую ладонь. – Дайте его мне.

– Вчера вечером принцесса Софи выглядела достаточно хорошо, – ответила женщина, не обращая внимания на протянутую ладонь. – Если не считать того, как её обеспокоило исчезновение вашей короны. Если не считать того, как её удивило то, что кольцо Камелота на пальце Тедроса, а не её короля. Если не считать того, что она, безусловно, была поражена, когда призрак Артура объявил о грядущем Турнире королей, победитель которого будет объявлен его наследником и займёт трон. Возможно, в сумме всё это заставляет Софи нервничать. Как, впрочем, и меня саму.

– Софи никого не принимает, – сказал король.

– Софи сама просила о нашей встрече, – ответила женщина.

– Это невозможно, – покачал головой король.

– Что так? – спросила его гостья. – Почему ваша королева не может встретиться с другой королевой? Почему она сама не может решать, с кем ей видеться, а с кем нет?

– Дайте его мне, Джасинда.

– Королева Джасинда, с вашего позволения, – парировала женщина. – И мне кажется вполне уместным, чтобы королевы Камелота и Жан-Жоли были в дружеских отношениях. Дипломатия – это главное занятие королев. Я сама этим утром встречалась с некоторыми лидерами Совета королей, чьи страны были засыпаны свитками с первым заданием Артура. Они взволнованы. Нет, остальные правители, разумеется, продолжают делать ставку на вас, желают вам победы над Тедросом, помня о том, что вы спасли их королевства от разбойных нападений. – И с улыбкой добавила: – Очень жаль, конечно, что не им решать, кому отдать корону победителя.

– Я уезжаю в Путси, – сухо сказал король. – Так вы принесли его или нет?

– А Софи встретится со мной или нет? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Я прошу всего лишь о встрече с ней, король Райен. И ни о чём больше.

Загорелый парень с белым пятном вокруг уха пристально уставился на неё.

«Райен, – подумала Софи. – Вот как его зовут. Райен. Мой король».

А вот королеву из Жан-Жоли Софи припомнить ну никак не могла. Как и то, что посылала ей приглашение. Многое из того, о чём эта женщина говорила королю, Софи не понимала. Совершенно не понимала. Артур… Тедрос… – кто они такие? И что это за Турнир королей такой? Все эти слова никак не хотели проникать в её голову, начинавшую с каждой секундой болеть всё сильнее и сильнее. И даже то, что Софи успела каким-то образом узнать за сегодняшнее утро, утекало куда-то, забивалось в дальние уголки памяти.

– Ладно, сейчас не до дипломатии, – вздохнула женщина, сдаваясь под пристальным взглядом Райена. – Я помогу вам пройти первое испытание, король Райен. Помогу по той же самой причине, по которой сожгла своё кольцо. Помогу потому, что вы спасли моих детей от Змея. Однако будем считать, что мой долг погашен и я больше вам ничего не должна. С этой минуты вы мной больше не смеете командовать. Надеюсь, это ясно?

Она рывком раскрыла свою сумочку, запустила в неё руку и вытащила пятнистый чёрно-белый ключ, который дрожал в её руке, словно новорождённый щеночек. Софи, прищурившись, пристальнее всмотрелась сквозь балясины перил. Ключ был сделан из… меха.

Райен схватил его и спрятал к себе в карман.

– Мы сможем переназначить вашу встречу с Софи, когда Тедрос будет мёртв и вы станете меньше сомневаться в моём праве на трон, – сказал он, провожая королеву к выходу. Она бесцеремонно оттолкнула Райена и задержалась, чтобы закрыть свою сумочку…

Вот тут-то Софи и заметила его.

Лежавший в сумочке королевы белый свиток.

Софи тянулась к нему, к этому свёрнутому в трубочку листу бумаги, словно бабочка к огню.

«Свитки не должны падать с неба.

Свитки не должны падать с неба.

Свитки не должны падать с неба».

Король и его гостья были уже почти за дверью…

– Джасинда! Дорогая моя!

Король и королева замерли. Одновременно подняли головы вверх и увидели растрёпанную девушку в ночной рубашке.

– Тысяча извинений, Джасинда. С утра я так плохо себя чувствовала, так плохо… но теперь всё прошло, – преодолевая боль в голове, прощебетала Софи. – Мы можем не отменять нашу встречу? Думаю, королю будет приятно знать, что я уже достаточно оправилась, чтобы посидеть с вами. Да, дорогой?

Софи тряхнула спутанными, как мочалка, локонами, улыбнулась Райену губами, на которых размазалась помада, делая её похожей на клоуна.

Король посмотрел на неё так, словно хотел превратить Софи в камень. Или просто шею свернуть.

Софи была уверена, что какие бы дела ни ждали короля в Путси, они слишком важны, чтобы он стал откладывать их из-за какой-то дурацкой выходки своей принцессы, из-за её неожиданного появления. И Софи не ошиблась – король, как и планировал, уехал вместе со своим капитаном и не мог проследить за её встречей с королевой Жан-Жоли.

Но вот чего не предусмотрела Софи, так это другого соглядатая, точнее, двух, которых король оставил вместо себя.

Одним словом, попала она, уютно расположившись в гостиной Голубой башни с Джасиндой за столом, на котором были сервированы имбирный чай и пирожные, под пристальные взгляды сестёр Мистраль, тихонько примостившихся в дальнем уголке с раскрытыми блокнотами и карандашами в руках.

– Не предпочитаете ли вы поговорить со мной, так сказать… приватно? – спросила королева из Жан-Жоли у Софи, успевшей привести себя в порядок и переодеться в идеально отглаженное белое платье. – Быть может, мы могли бы поговорить у вас в будуаре…

– Но это же запланированная заранее встреча двух высокопоставленных лиц, не так ли? – подала голос Альпа из своего угла.

– А такая официальная встреча должна быть запротоколирована, – добавила Омейда. – Кроме того, последнее время в замке происходят крайне неприятные вещи. Совсем недавно, например, была сожжена дотла одна очень ценная карта. Злоумышленник совершил это, проникнув под видом журналиста на пресс-конференцию. Мы должны теперь следить за всеми, кто посещает замок. Включая королев.

– Когда король Райен начал стремиться к тому, чтобы стать Единственным истинным королём Лесов, я верила, что делает он это исключительно из самых добрых намерений, – повернулась к ним королева из Жан-Жоли. – Но теперь, когда я узнала, что его советницами являются сёстры Мистраль, я чувствую большое облегчение от того, что эта его попытка не увенчалась ничем.

– Всё ещё держите на нас камень за пазухой, – укоризненно протянула Альпа.

– И всё только потому, что Артур не захотел обручить вашу старшенькую со своим сыном, – добавила Омейда.

– Вы воспользовались тем, что Артур был убит горем и чувствовал себя ужасно одиноким. Вы специально изолировали его и отравили ему разум. Заставили Артура поверить в то, что это он был Единственным истинным королём, – резко ответила сёстрам королева. – И тут он неожиданно не позволил Тедросу и моей Бетти вместе отмечать, как обычно, их праздники. Перестал видеться со мной и другими правителями. В последние месяцы жизни Артура его перестали уважать, и всё это по вашей вине. Поэтому вам никто больше и не доверяет.

– До последнего времени так и было, – с тонкой змеиной улыбкой уточнила Альпа. – Но теперь мы, кажется, нашли, наконец, Единственного истинного короля.

– Но одно кольцо при этом сохранилось, – парировала королева. – И носит его сын Артура, который напоминает мне самого́ Артура, которого я хорошо знала, гораздо больше, чем тот, у кого вы сейчас в советницах. И если уж действительно должен быть на свете Единственный истинный король, так это, скорее всего, Тедрос.

– Когда ваши дети в следующий раз вновь окажутся в опасности, мы позволим королю Райену оставить их на произвол судьбы, – помрачнев, заявила Альпа.

Слова Альпы потрясли королеву, это было заметно по её лицу.

Софи не имела ни малейшего понятия, о чём они сейчас спорят. Она знала лишь, что ей нужно взглянуть на бумажный свиток, который лежал сейчас в сумочке у королевы. Всё остальное Софи воспринимала как некий посторонний шум, если честно, она почти уже не помнила о том, кто эта женщина, которая сидит с ней за одним столом.

«Свиток, – напомнила самой себе Софи, отчаянно цепляясь за эту ускользающую мысль. – Мне нужен этот свиток».

Но тут нахлынули новые, посторонние, совершенно не её мысли, силой заставлявшие срываться с языка чужие слова. Софи увидела, как сёстры Мистраль принялись едва заметно водить ладонями над раскрытыми перед ними блокнотами…

– Так что вы хотели со мной обсудить? – спросила у Джасинды Софи, наливая королеве чаю.

Странно, очень странно чувствовала себя сейчас Софи. Казалось, её мозг раскололся пополам – одна половинка словно живёт сама по себе – управляет телом, произносит чьи-то чужие слова. Вторая же половинка отчаянно пытается удержать в памяти то, почему Софи находится здесь. И зачем.

Свиток.

Она начинала терять эту мысль.

Свиток. Какой ещё свиток?..

Тем временем чужие слова продолжали сами по себе плавно слетать с губ Софи, и вместе с ними, казалось, уходила, улетучивалась гнездившаяся у неё в голове боль.

– Как поживает ваша старшая дочь? – уверенно, полностью контролируя себя, спросила Софи. Точно так же она чувствовала себя тогда, на пресс-конференции. – Мне очень жаль, что у нас с ней не было возможности подружиться в Школе.

– Бетти туда не приняли, – с горечью ответила Джасинда. – Выкрали для этого другую девчонку вместо неё. Эту пустышку Беатрису, которая в своё время постоянно набивалась Бетти в подруги, надеясь таким образом «обрасти связями» в придворных кругах. Но в конечном итоге всё утряслось, наладилось. Бетти не нужна больше ни эта Школа, ни Сториан. Она нашла свой собственный способ сочинять истории…

– Тогда, наверное, вы рады, что сожгли своё кольцо, – с улыбкой и совершенно не понимая смысла того, что она говорит, прощебетала Софи. – Если Бетти не нужна ни Школа, ни Сториан, то и всем Лесам они, наверное, не нужны больше, верно?

Королева внимательно всмотрелась в лицо Софи, потом негромко заметила:

– С вами что-то не в порядке, моя дорогая. Скажите, что здесь происходит. А на этих двух ведьм даже внимания не обращайте, не бойтесь их. Я заберу вас к себе в Жан-Жоли. Мои рыцари Ордена одиннадцати бесстрашные, умелые воины, они не дадут вас в обиду. А у меня самой есть связи, и немалые, среди других правителей, из добрых королевств, и из злых тоже. У меня хватит сил, чтобы защитить вас, Софи.

Джасинда оглянулась на сестёр Мистраль, словно ожидая, что они после этих слов встрепенутся, даже бросятся на неё, быть может, но Альпа и Омейда ничего не сказали, лишь продолжали колдовать руками над своими блокнотами.

– Не желаете ли попробовать ромовую бабу? – предложила Софи, указывая рукой на блюдо с пирожными – не очень аппетитными на вид, к слову. Двигалась и говорила она словно автомат. – Наша новая шеф-повар большая мастерица по части выпечки.

– Вот уж не думала, что вы позволяете себе есть пирожные, – удивлённо заметила королева. – Тем более такие неприглядные и непропечённые. – Она пристально взглянула на Софи и добавила: – Я видела вас в утро казни Тедроса. Вас и вашего декана. Я знаю, на чьей вы стороне на самом деле.

В мозгу Софи что-то заклинило, не осталось в нём ни слов, ни мыслей.

За спиной королевы в таком же напряжённом молчании застыли сёстры Мистраль.

– Меня и декана? – переспросила Софи, выходя из оцепенения. Теперь она произносила не чужие, а свои слова, свои собственные. – Какая декан? Какая казнь? Простите… я… я не понимаю, о чём вы говорите…

– Что с вами стряслось? – участливо прошептала королева, трогая Софи за запястье и глядя в её пустые, лишённые мысли глаза. – И почему вы здесь, а не с Агатой?

Прикосновение тёплой руки.

Ласковое, нежное.

Как звук знакомого имени.

Агата.

Это имя пронзило угасающий разум Софи словно ударившая в поверхность озера молния.

«Свитки не должны падать с неба.

Свитки не должны падать с неба.

Свитки не должны падать с неба».

Она увидела, что сёстры Мистраль вновь принялись двигать руками, их лица напряглись, но Софи уже составила план своих ближайших действий.

– Мне что-то нехорошо слегка… – сказала Софи, поднимаясь на ноги.

При этом она очень ловко задела стоявшую на столе сумочку королевы, и та свалилась на пол.