Иван Солоневич
Народная монархия

Полная версия

© ООО «РИМИС», 2016

* * *

От автора

Эта работа – под ее первоначальным названием «Белая Империя» – была написана во время войны. Ее объем – около полутора тысяч страниц. Выпуск всей этой работы оказался невозможным по чисто финансовым соображениям.

Сейчас она выпускается в сильно сокращенном виде и поэтому, в частности, большинство документальных доказательств в ней опущено. Первоначальный вариант названия изменен – во-первых, потому, что в 1941 году группа шанхайских штабс-капитанов выпустила под тем же названием сборник моих статей размером в 200 страниц, и, во-вторых, «Белая Империя» создает ассоциацию с Белым Движением, с которым народно-монархическое или народно-имперское движение связано только хронологически: Белое Движение монархическим движением не было.

Переработка первого варианта этого труда шла в исключительно трудных внешних условиях – отсюда некоторая неровность изложения. Однако мы стоим на пороге мировой войны против коммунизма, и нашей эмиграции – и старой, и новой, и будущей – необходимо дать хотя бы самые основные положения о русской монархии – не о том пугале, которое из этой монархии сделали ее враги, а о том, чем она была в действительности нашей исторической жизни.

«История русского народа еще не написана.

Есть „богословская схоластика“,

есть „философская схоластика“.

Обе подогнаны под заранее данную цель,

и обе базируются на сознательном искажении

исторических фактов.

Схема русской истории, лишенная по крайней мере

сознательного искажения, будет в одинаковой степени

не приемлема ни для правых, ни для левых читателей.

Однако она может дать ответ на два вопроса.

Первый: как это все случилось, и второй:

как сделать так, чтобы всего этого

больше не случилось».

И. Л. Солоневич

Часть первая. Основные положения

Только для России

Всякая разумная программа, предлагаемая данному народу, должна иметь в виду данный народ, а не абстрактного homo sapiens, наделяемого теми свойствами, которыми угодно будет наделить его авторам данной программы. Так, все социалистические программы наделяют всех людей теми свойствами, которые отсутствуют почти у всех людей, – может быть, и к сожалению. Чувства семьи, собственности, нации, по практической проверке историей, оказались реально существующими. Отсюда распад всех «интернационалов», начавшийся с Первой же мировой войны. Отсюда же террористический режим социализма – всякого социализма в действии, не встретившего предполагавшихся коллективистических инстинктов человечества.

Русская интеллигенция, традиционно «оторванная от народа», предлагает этому народу программы, совершенно оторванные от всякой русской действительности – и прошлой, и настоящей. Эта же интеллигенция дала нам картину и прошлого, и настоящего России, совершенно оторванную от всякой реальности русской жизни – и оптимистической, и пессимистической реальности. Именно поэтому русская общественная мысль шатается из стороны в сторону так, как не шатается никакая иная общественная мысль в мире: от утопических идей второго крепостного права до столь же утопических пережитков первого. Коммунистическая революция в России является логическим результатом оторванности интеллигенции от народа, неумения интеллигенции найти с ним общий язык и общие интересы, нежелание интеллигенции рассматривать самое себя как слой, подчиненный основным линиям развития русской истории, а не как кооператив изобретателей, наперебой предлагающих русскому народу украденные у нерусской философии патенты полного переустройства и перевоспитания тысячелетней государственности.

Народно-Монархическое Движение есть единственное в эмиграции политическое движение, которое базируется на исключительно русской почве, не имеет никаких мировых претензий и отрицает всякие мировые рецепты.

Оно неприемлемо и не может быть приемлемо для подавляющего большинства эмиграции, ибо эта эмиграция есть результат всех предшествующих деяний всех ее руководящих кругов – правых, может быть, еще в большей степени, чем левых. Народно-Монархическое Движение не есть движение «правое», как не есть и «левое», оно строится в ином измерении, не в двухмерном мире, где все поделено на «правое» и «левое», а в трехмерном – где есть и более высокое, и более глубокое. Народно-Монархическое Движение имеет общие точки с «правыми», ибо требует мощной царской власти, но смыкается и с «левыми», ибо имеет в виду свободу и интересы народа, массы, а не сословия или слоя. Но если «правые» видят в монархии интересы сословия и слоя, то «левые», по существу солидаризируясь с «правыми», видят в монархии «дворянско-помещичий строй», – следовательно, свободу и интересы народа, принесенные в жертву интересам сословия и слоя. Народно-Монархическое Движение видит в монархии – в полном соответствии с историческими фактами бытия России – единственную, исторически проверенную гарантию и свободы, и интересов народных масс страны.

Поэтому Народно-Монархическое Движение считает необходимым установить прежде всего ФАКТЫ. Установление фактов вызовет отвращение в одинаковой степени и «правых», отождествляющих интересы России с их собственными интересами, и «левых», видящих в тысячелетней истории сплошное заблуждение, исправить которое призваны немецкая, французская или английская философия.

Никакое здание не может быть построено без учета «сопротивляемости материалов». Из дерева нельзя выстроить десятиэтажный дом, и из кирпича – сорокаэтажный. Русская история имеет дело с совершенно определенным материалом и с совершенно определенным планом стройки. Всякая переоценка или недооценка материала, всякий извне взятый план приводят к логически неизбежной катастрофе. Коммунистическая революция есть исторически обоснованная катастрофа, и Народно-Монархическое Движение, отдавая должное героизму борцов с коммунизмом, обязано: а) констатировать тот факт, что эти бойцы потерпели неудачу и б) объяснить эту неудачу логически, совершенно независимо от того, как будет воспринято это объяснение. Нам нужны не льстивые слова, а суровый диагноз. Прежде чем будет поставлен диагноз, нельзя предлагать никаких методов лечения. Народная Монархия и является в первую очередь попыткой диагноза.

Что есть Империя?

Каждый народ мира стремится создать свою культуру, свою государственность и, наконец, свою империю. Если он этого не делает, то не потому, что не хочет, а потому, что не может. Или потому, что понимает недостаточность своих сил. Оценивать это свойство с моральной стороны нет никакого смысла: оно проходит красной нитью через всю мировую историю. Но можно морально оценить и методы, и результаты имперской стройки. Можно также установить тот факт, что Империя оказывается тем крепче, чем удобнее чувствуют себя все населяющие ее народы и племена.

Империя Российская есть самое старое государственное образование Европы. Она, как единое национальное целое, практически возникла как «Империя Рюриковичей» и национально, как «русская земля», единая земля для всех авторов всех наших летописей.

Сегодняшний возраст Империи Российской приблизительно равен возрасту Римской Империи – около одиннадцати веков. С той только разницей, что Римская Империя – за исключением Карфагена – не имела никаких соперников и что в последние триста лет своего бытия она распадалась и экономически, и политически, и психологически. Современная Россия – даже при коммунизме – громит всех своих конкурентов и не показывает решительно никаких признаков внутреннего распада: коммунизм – это болезнь. Но коммунизм – это не дряхлость.

«Империя – это мир». Внутренний национальный мир. Территория Рима до империи была наполнена войной всех против всех. Территория Германии – до Бисмарка – была наполнена феодальными междунемецкими войнами. На территории Империи Российской были прекращены всякие межнациональные войны, и все народы страны могли жить и работать в любом ее конце. И если Империя Российская была беднее, чем другие, то не вследствие «политики», а вследствие географии: трудно разбогатеть на земле, половина которой находится в полосе вечной мерзлоты, а другая половина – в полосе вечных нашествий извне.

Что есть индивидуальность?

Каждый народ мира, в особенности каждый великий народ, имеет свои, неповторимые в истории мира пути. Не существует никаких исторических законов развития, которые были бы обязательны для всех народов истории и современности. Русская государственность, русская национальность и русская культура идут своим собственным путем, впитывая в себя ряд чужеродных влияний, но не повторяя путей никакой иной государственности, нации и культуры истории и современности. Империя Рюриковичей в начале нашей истории так же своеобразна и так же неповторима, как самодержавие московских царей, как Империя Петербургского периода или даже как сегодняшняя советская власть.

Поэтому никакие мерки, рецепты, программы и идеологии, заимствованные откуда бы то ни было извне, неприменимы для путей русской государственности, русской национальности и русской культуры. Тем более что русская национальность, государственность и культура с чрезвычайной степенью резкости отражают индивидуальные особенности русского народа, принципиально отличные от индивидуальных особенностей и Европы, и Азии. Россия – не Европа, но и не Азия и даже не Евразия. Это – просто Россия. Совершенно своеобразный национальный государственный и культурный комплекс, одинаково четко отличающийся и от Европы, и от Азии. Основные черты этого комплекса достаточно отчетливо определились раньше, чем европейское влияние или азиатские нашествия могли наложить на Россию свой отпечаток. На эти черты никакого влияния не оказала и Византия. Византийская Империя была Империей без нации. Русская Империя со времен «начальной летописи» строилась по национальному признаку. Однако, в отличие от национальных государств остального мира, русская национальная идея всегда перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной идеей, как русская государственность всегда была сверхнациональной государственностью, – однако при том условии, что именно русская идея государственности, нации и культуры являлась, является и сейчас определяющей идеей всего национального государственного строительства России. И хотя уже не в первый раз в истории России эта идея искалечена иностранной интервенцией, она все-таки остается определяющей идеей.

Ни одна нация в истории человечества не строила и не достигла такой государственности, при которой все втянутые в орбиту этого строительства нации, народы и племена чувствовали себя одинаково удобно или неудобно, – но так же удобно или неудобно, как и русский народ. Если было удобно – было удобно всем, если было неудобно – то тоже всем. Это есть основная черта русского государственного строительства. Она может называться интернационализмом, космополитизмом, универсализмом или «вселенскостью», но она проходит определяющей чертой через всю русскую историю.

Россия в сравнении…

Нашего национального Я мы не можем понять без сравнения его с иными национальными индивидуальностями. Поэтому, прежде чем оценивать и определять стройку русской государственности, мы обязаны сравнить ее с остальными мировыми стройками.

Если мы припомним все великие исторические явления, то мы установим следующее.

Великая культура Эллады выросла на крохотном привеске к Балканскому полуострову, поделенному на десяток микроскопических государств. Этой культурой – философией, поэзией, наукой, скульптурой – до сих пор вдохновляется весь современный культурный мир. Но в области права и государственности Эллада не дала ничего.

Великая культура Рима дала только право и государственность, все остальное – религия и философия, наука и даже поэзия – было рабски скопировано с Эллады. Рим строил свою Империю на недостаточной количественно, но необычайно высокой качественно человеческой базе; эта база была исчерпана войнами и разжижена иммиграцией. Рим пал.

На обломках великой Римской Империи разместились в качестве победителей германские племена, внесшие совершенно неизвестный древнему европейскому миру принцип – принцип феодализма: суверенных прав всякого крупного землевладельца. Этот принцип раздробил Европу – дробит ее и до сих пор. Все усилия «великих европейцев», начиная с Карла Великого – через Габсбургов, Ришелье, Наполеона, Гитлера – и кончая Уинстоном Черчиллем, не смогли и не смогут преодолеть этого раздробления.

Феодальный принцип во время так называемых Крестовых походов раздробил также Византийскую Империю. Он же привел к монгольскому игу в России: Ярослав Мудрый раздробил страну на феодальные «уделы», и удельные князья были разбиты поодиночке.

Феодальный принцип есть по существу принцип мещанства, и он дольше всего удержался в стране, в которой мещанство является определяющей характеристикой, – в Германии (О. Шпенглер, Г. Кайзерлинг и др.).

Ввиду этого империи мирового масштаба могли вырасти только вне Европы: в Англии, где островное положение страны позволило ей раньше континентальной Европы преодолеть свой феодальный провинциализм, но все-таки не до конца; в России, где не было психологических предпосылок для феодализма и – в самое последнее время – в САСШ{САСШ – Северо-Американские Соединенные Штаты. (Прим. изд.)}, где как-то выплавляется еще не законченный, но новый тип государственности, нации и культуры.

Европейские попытки стройки мировой империи – в Европе и вне Европы – окончились полным провалом: заокеанские владения Испании и Португалии, Франции и теперь даже Англии ушли от своих метрополий и в свою очередь раздробились на ряд мелких государственных образований.

Мы сейчас присутствуем при конце мировой Великобританской Империи, но мы также присутствуем при конце Европы, как культурного и политического гегемона мира. А наши «идеологи» все еще пытаются заимствовать из Европы все те идеи, которые Европу уже привели к концу.

Отношения наций-строительниц к нациям, народам и племенам, втянутым в орбиту данного государственного строительства, определяются следующими историческими фактами.

Эллада. Иноплеменники – это варвары, метеки, периеки и илоты – неравноправные гости или побежденные туземцы.

Рим. Граждане Рима, разделенные на две категории – патриции и плебс, «союзники» – самых различных категорий, и побежденное население колоний.

Германцы. Завоеванные нации превращались в рабов, их земля передавалась завоевателям – более или менее одинаково – при завоевании Рима, Византии, Прибалтики или, правда, только в проекте, – Юга России (проект организации Wehrbauer’ов). Даже и немцы – при Гитлере – делились на ряд неравноправных групп: Reichsdeutsche, Auslandsdeutsche, Volksdeutsche.

Великобритания. Вооруженное или невооруженное ограбление всего, что плохо лежит: и Ирландии, и Индии. Обогащение нации-победительницы всякими путями – и торговлей рабами, и торговлей опиумом – с поддержкой этой коммерции также и вооруженной силой.

Франция. Полная неспособность к какой бы то ни было колонизационной деятельности, потеря почти всех колоний, предельно выраженный национальный шовинизм («a bas les metecs!») и все растущая национальная слабость.

Испания. Почти полное истребление побежденных народов и полный распад империи.

Россия. Никаких следов эксплуатации национальных меньшинств в пользу русского народа. Никаких следов порабощения финских племен времен освоения волжско-окского междуречья. «Беспощадная эксплуатация Кавказа», при которой проливалась русская кровь, а миллионерами и министрами становились Лианозовы, Манташевы, Гукасовы, Лорис-Меликовы – и даже Сталины, Орджоникидзе и Берии. Один из результатов: Рим и Лондон богатели за счет ограбления своих империй, центр русской государственности оказался беднее всех своих «колоний». Но – оказался и крепче.

Что есть «Дух»?

Каждая государственность мира, и в особенности каждая великая государственность мира, отражает в себе основные психологические черты нации-строительницы. Ни климат, ни география здесь не играют никакой роли. Греки Перикла жили в тех же географических и климатических условиях, как и греки Венизелоса, легионеры Рима – в тех же условиях, как и лаццарони времен так называемой итальянской монархии.

Итальянское Возрождение повторило основные черты Древней Греции, но не повторило никаких черт Древнего Рима. «Приморское положение» и торговые пути Древней Греции не создали никакой империи, – приморское положение и торговые пути Англии создали Великобританскую Империю. При полном отсутствии и приморского положения, и торговых путей была создана Российская Империя.

Ни реки, ни горы, ни моря не играют никакой роли. На Дунае и его притоках существуют: Германия, Чехия, Венгрия, Сербия, Болгария и Румыния. На Ла Плате существуют: Уругвай, Аргентина, Парагвай и Боливия – четыре отдельных государства, имеющих один и тот же язык, одну и ту же религию и почти одно и то же население. Швейцария, перегороженная десятками горных хребтов, составляет одну государственность. Французская нация без всяких хребтов включена в состав Франции, Бельгии и Швейцарии.

В формировании нации религия играет второстепенную роль: Азия остается верна буддизму во всех его оттенках, тюркско-арабские народы – мусульманству и Европа – христианству; мировые религии очень точно отграничены расовыми границами, а в среде европейской и христианской культуры – национальными: романские народы остались – безо всякого исключения – верны католицизму, германские – с некоторыми исключениями – перешли в протестантизм, славяне, с двумя исключениями, остались православными. Однако одно и то же православие исповедуют психологически совершенно различные народы: и русские, и румыны, и греки, и армяне, и даже абиссинцы. Таким образом, одна и та же религия, приложенная к различному психологическому материалу, оставила этот материал таким, каким он был и раньше. Языческая Русь была Русью и до Владимира, и после него. Языческая Русь была такой же терпимой, «космополитической», «имперской», как и Русь Московских Царей или Всероссийских Императоров. Можно установить культурное, колонизационное и государственное влияние православия на Россию, но это влияние было только результатом национальных особенностей страны. Та же религия в иных национальных условиях не дала никаких – ни культурных, ни колонизационных, ни государственных – достижений.

Факторы, образующие нацию и ее особый национальный склад характера, нам совершенно неизвестны. Но факт существования национальных особенностей не может подлежать никакому добросовестному сомнению. В рядах родственных наций, связанных родством исторических судеб и прочего, мы можем найти совпадающие черты, – как можем найти совпадающие черты в каждом человеке, в каждом млекопитающем, в каждом позвоночнике и так далее. Но в данном случае ни методы питания новорожденных, ни число позвонков нас не интересуют. Что же касается национальных особенностей, то среди нас уже веками живут две нации совершенно своеобразного склада: цыгане и евреи.

Цыгане не интересуются вовсе ни республикой, ни монархией, ни социализмом, ни капитализмом. Они кочуют. На телегах – в России, в лодках – в Норвегии, или «Фордах» – в Америке. Наши идеалы – не для них. Мы для них

 
В неволе душных городов
Главы перед идолами клоним
И просим денег и цепей.
 

Сквозь нашу культуру они проходят, как привидение сквозь стену.

Еврейский народ за все время своего рассеяния не сделал ни одной попытки заселить, «освоить», колонизовать тогда в изобилии пустовавшие земли. При «еврее королей» Ротшильде, как и при короле евреев Соломоне, он остается все тем же народом-посредником. И сегодняшний Израиль – это не государство, это только один из видов эвакуации Ди-Пи{Ди-Пи – перемещенные лица (от англ. Displaced Persons). (Прим. изд.)}. Если мир придет в порядок, статус Ди-Пи будет сдан в архив истории, и нынешнее население Израиля вернется на старые места и к старым профессиям.

Было бы откровенно глупо убеждать цыган в преимуществах «функциональной собственности» и евреев в желательности стройки Еврейской Империи. Однако почему-то не считаются откровенной глупостью попытки навязать России политические порядки, выросшие из западноевропейского, феодализма. Почему, в самом деле, мы должны копировать французов, а не цыган? Или немцев, а не Израиль? Или Великобританию, а не Бечуанленд?

Народно-Монархическое Движение исходит из той аксиомы, что Россия имеет свои пути, выработала свои методы, идет к своим целям и что поэтому никакие политические заимствования извне ни к чему, кроме катастрофы, привести не могут.

Так, для Менделеева было бы катастрофой, если бы его заставили переменить лабораторию на сцену, или для Шаляпина, если бы его заставили переменить сцену на лабораторию.

* * *

Народно-Монархическое Движение исходит также из той аксиомы, что решающим фактором всякого государственного строительства является психология, «дух» народа-строителя, втягивающего в свою орбиту или торговым путем, как это делали англичане, или путем насилия, как это пытались делать испанцы, или путем общности интересов, как это делали мы. Географические и климатические условия могут помогать строительству, как они помогали Риму, и могут мешать строительству, как они мешают нам. Но эти условия не могут ничего создать и не могут ничему помешать. Из всех культурных стран мира Россия находится в наихудших географических и климатических условиях – и это не помешало стройке Империи. Из европейских стран Франция находится в самых лучших условиях, и у нее не вышло ничего.