© Монова С.
© ООО «Издательство АСТ»
Я бежала от колкой вьюги,
Я швыряла перчатки в снег,
Мне казалось, что счастье в юге,
И я видела юг во сне.
На костях раскладного кресла
Я раскрылась, как георгин,
Обгорела, потом облезла
И хотела уже пурги.
Я бежала от отношений,
Мне хотелось побыть одной,
Тяжкий камень висел на шее —
Этот камень тянул на дно.
Разрубила узлы, и муж мой
Перестал приходить домой.
Я живу никому не нужной,
Никому, ни себе самой.
Я бежала от светских сборищ,
От проектов, стартапов, смет,
Обретала друзей и вскоре
Понимала, что дружбы нет.
Стал язык мой острей кинжала,
Всех обидчиков истребя.
Но куда бы я ни бежала,
Я с собою брала
себя!
После встречи в отеле
Всё предельно понятно:
В этом сладком коктейле
Земляничном и мятном
Есть цианистый калий —
Несмертельная доза.
Мы друг друга искали,
Но нашли слишком поздно.
Оттого – бесноватость.
Боже, это же надо!
Милый друг, признавайтесь,
Милый друг, вы женаты?
Вы женаты, и дети,
И супруга в декрете,
И супруга в декрете,
И беременна третьим…
Я вам послана небом,
Значит, грех не засчитан,
Я намного родней вам,
Я под вашей защитой
В безопасности, то есть
Не пойдут кривотолки…
Я за вас беспокоюсь —
Вы слыхали о долге?
Есть хорошие книги,
Может стоит прочесть их?
Вы плетёте интриги,
Вы слыхали о чести?
Вы не птица в полёте,
А супруг и родитель:
Вы же их предаёте,
И меня предадите!
Что, уже утомила?
Утомляться – не ваше.
Вы женаты, мой милый,
Остальное – не важно!
В нашей любви я, наверное, стала старше
И научилась держаться и заменять.
После тебя мне уже ничего не страшно,
После тебя мне уже ничего не страшно,
Спасибо тебе за меня.
Станешь кому-то опять говорить про счастье,
Так же как мне горячо разжигай камин,
После тебя мне не страшно ни с кем прощаться,
После тебя мне не страшно ни с кем прощаться,
Даже с тобою самим.
В память о нас, как в картинную галерею,
Всех приводи, пусть любуются господа,
Ведь для тебя никогда я не постарею,
Ведь для тебя никогда я не постарею,
И ты для меня никогда.
Как ожерелье из пластиковых жемчужин,
Наши амбиции дёшевы и просты,
После тебя мне, конечно, никто не нужен,
После тебя мне, конечно, никто не нужен,
И в первую очередь ты.
Когда появляется в жизни мужик,
То точатся сами собою ножи,
И школьники грамотно пишут жи-ши,
И в синее небо взмывают стрижи!
Ты делаешь ваксинг, ты ходишь в спорт-зал,
Ты делаешь все что мужик приказал:
Меняешь спортивку на универсал,
Везёшь его маму на Курский вокзал,
Меняешь одежду, меняешь плей-лист,
Он – твой новый тренер и новый стилист,
Вы в общем порыве навечно слились,
И это любовь, а не алкоголизм!
Когда исчезает из жизни мужик,
Поскольку мужик иногда это «пшик» —
Гнилая натура, поверхностный шик,
И даже носки у него не свежи!
Ты снова сама для себя «намбер ван»,
Ты ищешь в Пятерочке пену для ванн,
И сразу становишься женщиной вамп,
И всем мужикам отвечаешь: «Фиг вам!»
Ты кушаешь зелень, читаешь Камю,
Ты больше не веришь в такую фигню!
Ты принцу презрительно скажешь «Ню-ню»,
Наследному принцу, и даже коню!
И вот ты живешь себе без мужика,
Пока Анна Павловна из ТЖК,
Не скажет: «Несчастная, это же как?
Сходи хоть с вахтёром на танцы в ДК!»
Бонус-трек:
И вно-о-о-вь, появля-я-я-ется в жизни мужи-и-и-к!
О-о-о!
Сначала кажется страшненьким, а потом – ничего, вроде.
И вн-о-овь появля-я-я-ется в жизни мужи-и-и-к!
О-о-о!
Какой вот бесконечный круговорот мужиков в природе!
Твой приятель Валерка в футболке с орлом
В ресторане отеля за шатким столом
Говорил, что ты должен идти напролом,
Что тебя понимает отлично —
Понимает, насколько ты сильно устал,
Потому, что ты просто мужик, а не сталь,
И просил принести ему водки Кристалл,
Но ему приносили Столичной.
Он тебя понимал в мелочах и в большом,
Он был очень расстроен, смущён, возмущён,
Запивая Столичную кислым борщом,
Бородинский макая в сметанку;
Вы допили Столичную, съели борщи,
Сервис был неказистым, но счёт – небольшим,
Он сказал: «Если будут проблемы – пиши», —
И поехал к жене на Фонтанку.
Он поехал к жене, ты пошёл на вокзал,
Ты нашёл своё место и мне написал,
Что уладишь любые формальности сам,
И уладишь, наверное, к маю.
Что тебя понимают Артём и Кирилл,
И Валерка, ты только что с ним говорил,
И случайный попутчик – мужик из Твери,
Только я тебя не понимаю!
И, хотя я прекрасно умею читать,
Прочитав, всё равно не пойму ни черта —
Между нами давно появилась черта,
И мы больше её не преступим!
Ты использовал весь речевой арсенал,
Поезд тронулся, и потерялся сигнал,
Мне казалось, что это ещё не финал,
Позвонила – ты был недоступен!
Ты исчез – для тебя это было важней,
Твой приятель Валерка поехал к жене,
Он тебя понимает? Конечно же нет,
Понимал бы – сидел бы напротив.
Не лежал бы в постельке своей кружевной,
Обсуждая твои перспективы с женой,
Рассуждая, какой ты, конечно, смешной,
А такой образованный вроде.
Хороши обсуждения чьих-то страстей,
Возникает так много хороших идей,
Обсудили тебя, уложили детей,
Целовали в мизинцы, в ресницы…
А твоих кто придёт целовать, обнимать?
Ты спокоен – у них есть надёжная мать,
Им ещё слишком рано тебя понимать,
А потом ты готов объясниться.
Ты готов объясниться. Однажды. Потом.
У картонных мечей притупился картон,
Вот и кончилось детство из книжкек Барто,
Из мультфильма про Питера Пена —
Приключения и никаких катастроф…
Слышишь музыку? Что это? Песня ветров?
Или в крайнем купе на рояле Петрофф
Проводница играет Шопена!
Всё началось с того, что Анжелика,
Детально изучив одну программу,
Два фото обработанного лика,
Шутя, презентовала Инстаграму.
То был шедевр и ретуши, и цвета,
И стиль не хуже Марио Тестино,
Настолько, что её подруга Света,
Увидев фото, сильно загрустила.
Светлана не дружила с фотоделом,
Зато дружила с Борей из «Газпрома»,
И пару дней назад её одел он
В куницу – чем не повод сделать промо!
Светлана под «себяшкой» написала:
«Спасибо, дорогой, за эту сказку».
И тренерша из местного спортзала,
Увидев селфи, потянула связку.
Она встречалась с культуристом Женей,
Таким самовлюблённым эгоистом,
Что за четыре года отношений
Он ей купил трусы за тыщу триста.
[А у неё божественное тело —
Светлана ей в подмётки не годится!]
И тренерша от боли захотела
Запечатлеть на фото ягодицы.
Те самые трусы за тыщу триста
Дополнила чулками и корсетом,
И бывшая подруга культуриста
Ответила семейным фотосетом.
Тот фотосет увидела Марина
И выложила новую машину,
Машиной вдохновилась Катерина
И выложила нового мужчину…
И я стою с айфоном в туалете
И думаю: «Как много нас в России,
Друг друга мотивирующих леди!
Счастливых и успешных, и красивых!»
Даже цветы в траве
Теперь не того оттеночка —
Чёрная Фея Бровей
Ходит к плохим девочкам.
И соблазняет: «Мажь!
К уху от переносицы!
Это же – татуаж,
Он целых три года носится».
И девочка бьёт тату
В модном салоне в Бронницах,
Чтоб видели за версту —
Это идёт модница.
[Что делали мастера,
И никакой мистики]
Все говорят – стирай,
Но говорят завистники!
А Чёрная Фея Бровей
Слиняла благополучненько,
Смеётся над жертвой своей
И потирает рученьки,
Ходит в чёрной фате
По звонким апрельским лужицам…
И забирает тех,
Кто маму не хочет слушаться!
Как я скучала, милый!
Видишь слезу в глазу?
Сфоткай меня, чтоб было
Видно эту слезу.
Вот и конец скитаний,
Вот и со мною ты.
Сфоткай меня с цветами.
Точно вошли цветы?
Сколько молилась Богу,
Сколько молилась, Зай,
Сфоткай немного сбоку,
Руку не обрезай.
Ты же моя находка,
Мой персональный рай.
Толстая? Перефоткай.
Страшненькая? Стирай!
Я же не зря скучала,
Так что давай, держись.
Это ещё начало,
А впереди – вся жизнь!
Я начинающий стилист
Матрёна из Калуги,
И всем, в ком деньги завелись,
Я собираю луки.
Я стриженная под каре
В очочках «типо киса»,
Хвалите же меня скорей,
Прекрасного стилиста.
Я подбираю мастерски
Наряды для тусовки:
И босоножки под носки,
И шубу под кроссовки.
Стиль называется «спорт-шик»
[Париж давно на спорте],
В нём все фигуры хороши,
И вы со мной не спорьте.
А кто от спорта подустал,
Кому нужна нирвана —
Есть нечто лакшери – «бомж-стайл»,
Что значит «рвано-рвано».
На Молодежь? За пару сек!
Мне с молодежью проще:
Стиль «импозантный дровосек»
И борода «извозчик»…
А вам не нравится? Вы кто?
Васильева Алёна?
На вас дурацкое пальто
И ридикюль палёный.
Вы как колхозница с полей —
Вот, только отпустили.
У вас же возраст соболей,
Вам нужно быть на стиле.
Я разбираю гардероб,
Как ниндзя, даже резче —
В чём – замуж, в чём – ложиться в гроб,
Ну, базовые вещи.
А можно просто заказать
Мой курс за восемь триста:
Сейчас вы – драная коза,
А станете – актрисой!
Не надо жертв для красоты,
А надо много денег.
Смотрите прошлые посты —
Там масса наблюдений:
Полезнейшая болтовня
[Доступно, не мудрёно],
И подпишитесь на меня —
Офишиал— Матрёна!
Я прекрасна, я просто богиня,
Я могу соблазнить короля,
Хоть разденьте меня до бикини,
Хоть оденьте меня в соболя.
Я богемно могу изъясняться:
Не сморкаюсь, не ржу, не плююсь,
А по паспорту – плюс восемнадцать.
Восемнадцать и маленький плюс.
Окружи меня нежной заботой,
Дай мне больше защиты и ласк.
Заслужи меня и заработай
Плюсик в карму и полный релакс.
Я безумнее Наполеона!
Для любви я готова на всё!
Тот, кто вложит в меня миллионы, —
Отвечаю, ему повезёт!
Я лечу в отношения птицей,
Я хватаюсь за каждую нить!
А вокруг – мудаки и тупицы,
И не могут меня оценить!
Мята, бессмертник, мох,
Лютики, беладонна…
Тьма у меня домов,
Да нет у меня дома.
Утром найду в росе,
Насобираю в руку…
Тьма у меня друзей,
Да нет у меня друга.
Зелье кипит уже,
Зелье подам на ужин.
Тьма у меня мужей,
Да нет у меня мужа.
Спрячу в ладонь лицо,
Страшно? Конечно. Очень.
Тьма у меня отцов,
Да нужен один Отче.
Чтобы сказал: «Вари,
Но кинь чесночка зубочек —
Тьма у тебя внутри,
Но я о тебе забочусь!»
Беспощадное время заносит плеть,
И удары приходятся по щекам,
Я училась, как маленькая, взрослеть,
А стареть не умею ещё пока.
Всё мне кажется: волосы распущу,
Улыбнусь, и откроются все пути.
Только в зеркале – хитрый больной прищур
И какой-то неправильный аппетит.
Незнакомые люди со мной на «вы»
[Петербург отпечатался на лице],
И на львином мосту подмигнули львы,
Точно вместе ходили в один лицей.
Взять бы крепко за гривы их и стащить
С пьедесталов, и кинуть в канал с моста.
Тише. Время – не спонсор, а ростовщик,
Предлагающий мудрость не просто так.
[Тише-тише, не бейся, не истери,
Ведь никто не отвертится от него…]
Принимаю как данность, как аспирин,
Этот факт. А балкончики над Невой
Намекают, что нужно к моим годам
Сделать шаг к классицизму от рококо.
Ибо время не снайпер, а секундант,
И оно убивает чужой рукой.
И когда чей-то палец нажмёт курок,
Нужно выглядеть гордо, а не смешно…
Ибо время рулетка, а не игрок,
Значит, всяческой жалости лишено.
А крупье демонстрирует ловкость рук,
Фишки падают радужным конфетти…
Только время – не фокусник, а хирург,
Точит месяц и звёздочки кипятит!
Девушки, с которыми вы спите,
Забывают кольца под кроватью.
Вы потом в руках их теребите,
Вспоминая нежные объятья.
Камни, заключённые в металлы, —
Лишь творенья ловких ювелиров.
Девушки, с которыми вы спали,
Много ли они вам подарили?
Тысячи секундных удовольствий
И десятки легких пробуждений?
Хорошо, когда легко и скользко,
И экстаз зависит от движений,
Хорошо, когда не слишком долго,
И вино в соседнем магазине
Дорого, но ровно не на столько,
Чтобы не осталось на резину.
Вы, конечно, скажете: «Цинично!»
Искривите рот в усмешке грозной.
Хорошо, пусть будет романтично,
Вот, к примеру: в небе были звёзды…
Звёзды были, как большие астры
На осенних пожелтевших клумбах.
Глаз её несмешанные краски,
У зрачков – серебряные луны.
Как скользило под руками платье,
Как легко соприкасались плечи,
Скрыла темнота, но под кроватью
Утром вы нашли её колечко.
Вы теперь довольны? Но едва ли.
Ну тогда, пожалуйста, простите.
Вы со стен мои портреты сняли —
Мне теперь не важно, с кем вы спите!
Ты не бойся, я уйду неслышно —
Ты не станешь от меня усталым.
Взяв мобильник с туфлями под мышку,
Выйду из подъезда и растаю.
Люди существуют параллельно,
Людям не нужны пересеченья,
Ты не бойся, я уйду мгновенно.
Дважды не войду в твоё теченье.
Я не буду по телам скитаться
От раската реплики финальной.
Ты не бойся, мне ведь не пятнадцать —
Ухожу я профессионально!!!
Я иду к тебе, холодильник,
Как к любовнику, поздно ночью,
Лишь бы только не разбудили
Мы с тобой ненасытных прочих.
Лопнул образ анорексички,
Я рискую стать пуританкой:
Втихаря заплету косички
И сосиску макну в сметанку.
От любви никакой отдачи,
Только мнительность и тревога…
Ты прости меня, спящий мачо,
Что не стану обложкой «Вога»!