Софья Сергеевна Маркелова
Серповница
– Боря… Борь! – Женщина потрясла за плечо своего супруга. – Хватит жрать-то!
– Чего ты пристала, Люб? Дай мне поесть спокойно, – нехотя откликнулся мужчина, вновь опуская ложку в салат и набирая порцию побольше.
– Тебе бы только пожрать да выпить!
– Ну, свадьба же хорошая. Чего бы и не поесть от пуза, а?
– Ты хоть слышал, что я тебе минуту назад говорила? Или за своим свинским чавканьем вообще ничего не различил?
– А ты о чем-то важном трещала, Люба? Или как обычно?
Женщина сжала губы, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить пьяному супругу оплеуху. Егор же, сидевший неподалеку, лишь закатил глаза и отвернулся в другую сторону, не особенно желая прислушиваться к чужой перебранке. Он надеялся стащить у захмелевшего Бори сотню, выглядывавшую из заднего кармана брюк, но, судя по всему, его жена непременно заметила бы подобный маневр. И парень решил подождать, пока Люба куда-нибудь отойдет.
– Малину нашу опять паутинный клещ пожрал! Все листья пожелтели, – с досадой произнесла женщина, многозначительно взглянув на мужа.
– Дык кучно посадили, говорил же тебе еще тогда, – пробурчал ей в ответ Боря, не отрывая взгляд от ложки.
– Ты мне тут давай… Это самое!.. Рот не открывай! Я лучше знаю.
Дом Егора и его деда располагался на самом краю деревни и единственным примыкавшем к нему участком оставался двор семьи Манихиных, которые как раз и бранились сейчас за праздничным столом. Муж с женой постоянно то оглашали окрестности поселка своими криками, скандаля по любому поводу, то осваивали новые методы ведения сельского хозяйства, а юноша был вынужден довольно часто все это слушать, так как участки располагались вплотную друг к другу, а забор между ними давно разваливался на куски. И даже на свадьбе не было спасения от этих скандалов.
– Нужно за новыми кустами съездить на выходных, – решительно объявила женщина, перебирая пальцами бахрому шали.
– Дык откуда же я тебе деньги возьму?
– А ты что, опять весь аванс в машину свою разваливающуюся втюхал?! Говорила же, хватит это ведро ржавое чинить! Есть куда более важные вещи, на которые надо деньги потратить.
Мужчина промолчал, решив ничего не отвечать жене. Егор же скромно сидел в стороне и от скуки дул на длинноногого паука, случайно оказавшегося на краю стола. Спугнутый холодным дыханием паук бегал по скатерти в поисках укрытия, высоко задирая свои несуразные лапы.
– Ты куда похоронные деньги дел, которые свекровь тебе дала? – резко понизив голос, спросила Люба, придвинувшись ближе к мужу. – Хотя бы их не растратил на машину, бестолочь? Или уже пропил их вместе с дружками, а?
– Не. Эти прикопал, чтобы соблазна не было, – пробормотал Боря себе в усы.
– И где?
– Да там, за деревней, на пшеничном поле, – нехотя ответил супруг, понимая, что отвертеться от жены уже не получится. – Под старой яблоней.
– Нашел где закопать! Поближе не мог что ли?
– Ну так специально, чтобы лень идти туда было.
– А если кто выкопает случайно? – Люба засверкала глазами. – Заметит свежую землю, следы и решит проверить!..
– Никто туда не сунется. Это поле многие стороной обходят, нехорошее оно. Так что для денег надежнее места нет, – уверенно проговорил Боря, не повышая голос.
– Ты мне зубы не заговаривай всякими байками. Скоро пшеницу убирать уже будут, могут и твой схрон заметить. Так что иди и выкопай все обратно. Твоя мать, эта грымза старая, еще лет десять проживет, скопит себе новые похоронные. А нам деньги нужны сейчас.
– А что же я ей скажу? – растерялся мужчина. – Куда ее сбережения дел?
– Скажешь, что украли у нас, Боря. Всему тебя учить надо! А мы себе зато малинки прикупим и крышу, может, подлатаем. А то все капает и капает, зараза эдакая! Сил моих больше нет на нее!..
– Дык как-то это нехорошо… похоронные деньги красть у матери своей же.
– А тебе что важнее, покойнице гроб поудобнее да подушку помягче выбрать, или же жене здоровой жизнь облегчить? Ну, отвечай?! – прикрикнула супруга, показав сжатый кулак.
– Жене, наверное…
– Вот-вот. Так что утром, как протрезвеешь, чтобы первым делом на поле пошел. Понял меня?
– Да понял-понял…
Боря сгорбился над своей тарелкой и угрюмо принялся копаться ложкой в холодной еде. А Люба продолжила ворчать на мужа, обвиняя его в нерасторопности и глупости. И только Егор, без движения замерший на своем месте, боялся даже вздохнуть лишний раз или шелохнуться, чтобы не обратить на себя внимание. Он никак не ожидал, что сумеет подслушать подобное!
